Текст книги "Экранные поцелуи"
Автор книги: Труди Пактер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
– Я знаю.
Неожиданно для самой себя она разрыдалась. Агент встревожился:
– Надеюсь, он вас не изнасиловал? Я знаю, временами Джереми просто невозможен. Но не думаю, чтобы он позволил себе насилие.
Рэчел вытерла слезы.
– Нет, конечно, он меня не изнасиловал. Хотя ему очень хотелось уложить меня в постель. В уплату за роль в спектакле, который он собирается ставить в Уэст-Энде.
Френч вздохнул с облегчением. Заказал кофе.
– Старая история. Джереми всегда стремится переспать с молоденькими хорошенькими актрисами, а иногда и с актерами. И, вы не поверите, многие на это идут. Ваш режиссер – очень влиятельный человек. Он мог бы ввести в спектакль самого мула Маффина, и я знаю, по крайней мере, трех театральных менеджеров, которые бы на это согласились.
– Но почему?
– Потому что он блестящий режиссер. Потому что у него есть имя, потому что он кассовый режиссер, потому что все, что он ставит, имеет бешеный успех у публики. Это достаточно крутой бизнес, Рэчел. И каждый, кто предложит вам помощь, обязательно потребует что-нибудь взамен. Даже я.
Она вспыхнула:
– Вы хотите сказать…
– Нет-нет, не волнуйтесь. Мне ваше тело не нужно. Во всяком случае, не все.
– Не все?.. Что вы имеете в виду?
Френч улыбнулся, помешал ложечкой кофе.
– Меня интересует лишь одна часть вашего тела, и то с чисто профессиональной точки зрения. Я имею в виду ваш нос. Мне бы хотелось его изменить.
Рука Рэчел непроизвольно потянулась к лицу.
– Чем вас не устраивает мой нос?
– Он немного длинноват. И слишком широк в переносице. – Френч взял ее руку, опустил обратно на стол. – Не надо так волноваться. На самом деле он не так уж плох. Если бы я не прочил вас в киноактрисы, его вполне можно было бы оставить таким, как есть. Но на экране… вас нельзя будет снимать крупным планом.
На мгновение она задумалась.
– А это больно?
– Чертовски, – улыбнулся он в ответ. – И все лицо распухнет, до самых глаз. После того как выйдете из клиники, придется скрыться от людских маз по меньшей мере недели на три. Пока все не придет в норму.
– Не думаю, что смогу на это решиться.
Он снова улыбнулся:
– У вас нет выбора. В театре для такой актрисы, как вы, не найдется достаточно работы. В Уэст-Энде все менеджеры гоняются за громкими именами. А у вас его нет. Пока, во всяком случае. Единственный способ сделать имя – это показаться на экране. Но прежде вам придется посетить клинику на Гарли-стрит.
– И вы, конечно, знаете хирурга?
Он кивнул.
Рука ее снова поднялась к лицу.
– Я понимаю, это глупо, но я привыкла к своему носу. Пусть это и не самое красивое, что у меня есть, но мне ненавистна мысль о том, что какой-то хирург будет его кромсать. Я хочу сказать… после операции это уже буду не я.
– А мне казалось, вы привыкли перевоплощаться.
– Да, но только на время. Когда занавес опускается, я снимаю грим и возвращаюсь в собственную жизнь. После операции все будет иначе.
– Да, вы правы. Но… вам не приходит в голову, что с новым носом вы уже и не вернетесь к прежней жизни? Для вас все изменится. И работать вам придется совершенно в другой среде, и денег вы будете зарабатывать намного больше. И люди, с которыми вы будете работать, тоже будут совсем другими.
Ей вспомнились друзья из театра. Ричард. И наконец, публика. Сможет ли она жить без них? С одним только холодным объективом кинокамеры… Заменит ли он ей зрительскую любовь, их одобрение, которое она чувствует каждый вечер?
Десмонд Френч заметил ее нерешительность.
– Знаете что? Идите домой и хорошенько подумайте обо всем. Только не слишком долго. А когда решите, позвоните мне.
Вернувшись в отель, она обо всем рассказала Ричарду. И о разговоре с Десмондом Френчем, и о Джереми Пауэрсе. Ей хотелось услышать его совет. Но он лишь посмеялся над ней.
– Да у тебя прекрасный нос. Не вижу в нем ничего плохого. Если хочешь знать мое мнение, Десмонд Френч тебя просто разыгрывает.
Они прогуливались по Брайтон-пирсу перед утренним спектаклем. Лето давно кончилось. Море, темное и неспокойное, обдавало их холодными брызгами.
Рэчел обернулась к Ричарду:
– Разыгрывает? Что ты хочешь этим сказать?
В его глазах появилось раздражение.
– Каждый раз, когда кто-нибудь начинает восторгаться твоей игрой в «Идеальном муже», за этим обязательно что-нибудь кроется. Сначала Джереми – предлагает тебе роль в Уэст-Энде и за это зовет в постель. Теперь Десмонд Френч: «Я могу сделать вас кинозвездой, дорогая, но для этого вам надо обрезать себе нос». Рэчел, это все чепуха, и ты сама это знаешь. Мужчины всегда обещают молоденьким актрисам золотые горы, но даже и не думают выполнять свои обещания.
Они дошли до конца пирса, где располагалась небольшая площадка для развлечений – спортивные аттракционы, «комната смеха» с зеркалами, гадалка. Еще Рэчел увидела «Туннель любви». Потянула Ричарда за руку:
– Милый, пойдем посмотрим, что там такое. Ну, пойдем, это, наверное, интересно.
Однако ему было не до аттракционов.
– Ты что, не слышишь меня? Или не хочешь обращать внимания на мои слова?
– Ну почему же… Просто мне кажется, ты говоришь не то. Но ссориться из-за этого я не хочу.
– Как это я говорю не то?
– Очень просто. Ты же знаешь, к Десмонду Френчу очередь. Актерам приходится месяцами дожидаться встречи с ним. Некоторые ждут по нескольку месяцев, но так к нему и не попадают. Со мной все получилось иначе. Он сам позвонил и пригласил пообедать с ним. Люди его уровня без серьезной причины так себя не ведут. У них на это просто нет времени.
– Для интрижки у каждого мужчины находится время.
Таким она его никогда раньше не видела. Осторожно взяла под руку.
– Ричард, ты говоришь Бог знает что. Давай забудем об этом. Пойдем лучше спустимся в «Туннель любви».
Тщетно. Слова ее потерялись в шуме ветра. Ричард быстро пошел от нее к тиру. Заплатил фунт кассиру, взял духовое ружье. Шесть глиняных уток на шестах медленно двигались по кругу. Ричард старательно прицелился. Шесть раз нажал на спусковой крючок. Утки упали одна за другой. Где-то в глубине площадки прозвенел звонок. Появился владелец аттракционов. Пожал Ричарду руку:
– Здорово! Всех с одного раза. Немногим такое удавалось. Сорвали крупный куш.
Ричард даже не улыбнулся.
– Точно, я сорвал крупный куш. Девочку, которую хотят все остальные. – Он пригнулся к владельцу аттракционов. – Знаешь, что я тебе скажу, приятель: в жизни, даже если и выиграешь крупный куш, никто тебе за это никакой приз не даст.
Всю дорогу до театра он молчал и отошел от нее задолго до начала спектакля. В антракте, когда все собрались за кулисами, он не обменялся с ней ни словом. К концу спектакля Рэчел почувствовала, что ее охватывает ярость.
– Тоже мне герой-любовник, – пробормотала она сквозь зубы, после того как в последний раз опустился занавес. – Скоро он начнет ревновать к собственной тени.
Дело в том, что она наконец поняла: Ричард завидует ее успеху и срывает на ней зло. Интересно, зайдет ли он за ней в гримерную, как обычно? Скорее всего, нет. По-видимому, он сегодня не настроен ни на стаканчик вина после спектакля, ни на легкую болтовню.
Она не торопясь сняла грим, потратила много времени на то, чтобы расстегнуть все пуговицы и крючки на роскошном платье, и уже стояла в одном тугом корсете из китового уса, когда за дверью послышались шаги. Она быстро накинула пеньюар. Значит, он все-таки решил зайти поболтать. Она открыла маленький холодильник, и в этот момент Ричард вошел в дверь.
– Ты будешь вино или пиво?
– Ни то ни другое, – резко бросил он. – Обойдусь без твоей благотворительности.
Она захлопнула дверцу холодильника.
– Раньше я никогда не слышала от тебя этого слова. Ни в один из вечеров.
– Раньше я не сознавал, что имею дело с будущей звездой.
– Ах, так, значит, ты изменил мнение о Десмонде Френче. Теперь ты уже не думаешь, что он меня разыгрывает?
– Нет, я больше не считаю, что Десмонд Френч тебя разыгрывает. Но я думаю, что очень скоро он тебя поимеет.
Она с силой ударила его по лицу. На щеке осталась отметина. В следующую секунду он ответил ей таким же ударом, а затем обхватил ее за талию, она потеряла равновесие, и оба упали на пол.
– Подонок! – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Грязный надменный подонок.
Он попытался подняться на ноги, и тут Рэчел обнаружила, что пеньюар распахнулся и она лежит на полу в кружевном лифчике и тугом корсете. Как на викторианской открытке…
Наступило долгое молчание, прерванное в конце концов Ричардом.
– Ты меня соблазняешь, – тихо проговорил он.
– На что? – Она произнесла это так же тихо. Вместо ответа он опустился на колени и стал расстегивать джинсы.
– Ты этого не сделаешь.
Ричард потянулся к ее длинным панталонам, спустил их до колен. Потом рука его скользнула вверх, по шелковым чулкам, добралась до кожи. Рэчел крепко сжала колени, но он был намного сильнее и намного проворнее. Прежде чем она успела что-либо сообразить, он уже был на ней и, не обращая внимания на протесты, раздвигал ей ноги.
Он смотрел на нее сверху вниз и улыбался.
– Всегда мечтал трахнуть звезду.
Она ощущала ярость и стыд. И что-то еще. Сильнейшее сексуальное возбуждение. Мощными резкими толчками Ричард вошел в нее. Внутри вспыхнуло пламя. Она выгнула спину. Он пригвоздил ее к полу и взял грубо, безжалостно, с такой силой, какой раньше она никогда в нем не знала. И сама Рэчел раньше никогда не испытывала подобного возбуждения. Наступивший через минуту оргазм, казалось, поглотил ее всю без остатка.
Много позже, сняв корсет, она обнаружила на теле кровавые шрамы в тех местах, где косточки впивались в кожу. Но ей было все равно. Главное – они больше не в ссоре. Они снова любовники.
После этого случая Ричард ни разу не возвращался к разговору о её карьере. И она с ним об этом не заговаривала. Если у нее и появлялись какие-то опасения по поводу будущего, она справлялась с ними сама.
Гастроли закончились. Рэчел все еще не могла решиться позвонить Десмонду Френчу. Мысль о хирургическом скальпеле все так же внушала ей ужас. Непонятно, что хуже, думала она: лечь в постель с Джереми или сменить облик.
В конце концов, она решила не делать ни того, ни другого. Полностью отдалилась от Джереми и целиком сосредоточилась на спектакле. Она знала, что хорошо играет свою роль. Джереми не раз ей об этом говорил, и Десмонд Френч это подтвердил. Надо подождать. Может быть, появятся и другие, предложат ей еще что-нибудь.
Однако больше никто не появился. Вечером во время последнего спектакля Джереми подошел к ней и предложил пойти куда-нибудь выпить. Им надо поговорить, сказал он.
Сердце ее подскочило. Он передумал! Нет, он с самого начала собирался дать ей эту роль, а все разговоры о постели были только для того, чтобы ее испытать.
Снимая грим, она улыбалась своему отражению в зеркале. Рэчел Келлер отвечала ей улыбкой. Рэчел Келлер, с кривоватым носом, слишком длинным для кинокамеры. Она протерла его лосьоном, слегка помассировала. «Ты никогда не узнаешь, что тебе грозило и как ты спасся», – подумала она.
Джереми повел ее в бар на берегу. У огромного окна с видом на море стояли два столика. Джереми занял один из них. Для себя заказал виски, для нее – бокал белого вина. В ожидании заказа они обсуждали только что окончившиеся гастроли. Джереми говорил об огромных сборах, однако на этот раз приписывал весь успех Чарльзу Элкотту. Рэчел это немало удивило.
– Прошлый раз вы утверждали, что я главная виновница успеха.
– Я ошибался. Не думаете же вы в самом деле, что публика будет каждый вечер валом валить в театр, чтобы посмотреть игру никому не известных актеров в камерной комедии Оскара Уайльда. Нет, они идут посмотреть Чарльза Элкотта, звезду фильма «Бешеные деньги». Актер он не из лучших, согласен. Но публика его любит. Благодаря этому человеку мы все обеспечены работой.
Рэчел почувствовала, как в ней поднимается гнев.
– Вы всегда так быстро меняете мнение? Или только в тех случаях, когда хотите залезть кому-нибудь под юбку?
Он улыбался.
– Не стоит так горячиться. Я не для того вас сюда привел, чтобы обмениваться грубостями.
– А для чего?
– Поговорить о вашем будущем.
– Вы имеете в виду «Целуй меня, Кэт»?
Он не ответил. Принесли заказ. Сердце у Рэчел сильно забилось. Он передумал, конечно, он передумал. Иначе зачем было ему приводить ее сюда? Внезапно она почувствовала непреодолимое желание выяснить, что у него на уме.
– Вы все еще хотите предложить мне главную роль?
– Уже нет. Тогда мне казалось, что это хорошая мысль. Но с тех пор кое-что изменилось. Менеджеры попросили меня ввести в спектакль кого-нибудь из актеров, прославившихся в телепостановках. И я решил с ними не спорить.
Вот, значит, к чему были все его восторги по поводу Чарльза Элкотта, с горечью поняла она.
– Если бы я согласилась лечь с вами в постель, это что-нибудь изменило бы?
– В конечном счете, нет. – Тут он заметил выражение ее лица. – Не надо так смотреть на меня. Я не окончательный подонок. Вы будете в спектакле. Я предлагаю вам роль дублерши. А чтобы оправдать высокую зарплату, будете немного помогать по сцене.
Дублерша… Он хотел затащить ее в постель за роль дублерши. Пытаясь успокоиться, она сделала глоток. Вино показалось чересчур кислым.
– Вы считаете, что можете распоряжаться людьми, как хотите?
– Не людьми, – покачал он головой. – Актерами. Поднимаясь наверх, они берут от меня все, что могут. Выкачивают до предела и при этом даже забывают сказать спасибо. А достигнув, чего хотели, дают мне хорошего пинка… если они для этого достаточно темпераментны» Я знаю, вы все считаете, что я вас использую. А вы, черт побери… вы-то что делаете со мной при каждом удобном случае?
– Значит, вы меня для этого сюда пригласили? Обвинить в том, что я вас использую?
– Не совсем. У нас с вами осталось одно неоконченное дельце.
– Вы о чем?
– О Ричарде Робертсе.
Она вспомнила все, что он говорил о Ричарде в прошлый раз, и похолодела.
– И какое же неоконченное дело у вас с Ричардом?
– Помните, я вам говорил, что он не стоит вашей любви. Я оказался прав и могу это доказать.
– Каким образом?
– Сначала ответьте мне на один вопрос. Ричард сказал вам, что он собирается делать после этих гастролей?
– Нет. Думаю, какое-то время будет жить на пособие, как и остальные.
Пауэрс улыбнулся. Заказал еще виски.
– В таком случае он с вами не слишком откровенен. Он будет работать у меня. В спектакле «Целуй меня, Кэт».
Рэчел показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
– Когда это произошло? Когда вы с ним об этом договорились?
– В тот вечер, когда вы уехали в Лондон на встречу с Десмондом Френчем. Из-за ваших успехов Ричард был в плохом настроении, и я пригласил его пообедать, чтобы он хоть немного взбодрился.
У нее появилось подозрение… Как это говорил Десмонд Френч? «Джереми всегда не прочь переспать с молоденькой актрисой. А иногда и с актером».
Но нет, этого не может быть. Ричард не из таких.
– И что же, после обеда вы предложили Ричарду роль в спектакле?
– Не сразу. Только после того, как он доказал мне, что очень хочет получить роль.
Кровь горячей волной хлынула ей в лицо.
– И как же он это доказал?
– А вы как думаете?
Она поставила бокал на стол.
– Как вы могли? Как вы посмели это сделать?
Он выглядел очень довольным.
– Я часто это делаю. Для меня это что-то вроде спорта. И не надо так на меня смотреть, Рэчел. Вы демонстрируете свою власть над людьми каждый вечер на сцене. Манипулируете публикой по своему желанию. У меня такой возможности нет. Поэтому я вынужден искать другие способы, чтобы напомнить самому себе, что я тоже могу влиять на людей.
Она почувствовала тошноту.
– Это и есть ваши «другие способы»?
– Временами. Нет ничего более возбуждающего, чем заставить молодое, сильное, гордое существо подчиниться твоей воле. Конечно, из всей труппы наилучшей кандидаткой для этого были бы вы. Но вы отказались наотрез. Поэтому я удовольствовался утешительным призом.
– По-моему, вам надо лечиться. Вы ненормальный. И сами это знаете.
– Я не более ненормальный, чем вы. Просто вы возбуждаетесь от другого.
Рэчел проигнорировала это замечание.
– И какую же роль вы предложили Ричарду? Неужели Петручио?
Джереми рассмеялся:
– Дорогая моя, он для этого недостаточно смешон. И недостаточно талантлив. Нет, у него будет одна из проходных ролей. И ему еще крупно повезло.
Она почувствовала, что сейчас не выдержит и разрыдается. Нет, только не это. Не перед этим подонком. Такого удовольствия она ему не доставит.
– Роль дублерши – это вы, конечно, не всерьез? Не могли же вы ожидать, что я на это соглашусь после того, что вы рассказали о Ричарде.
Джереми пожал плечами:
– А почему бы и нет? Это не такое уж плохое предложение. Все-таки Уэст-Энд. Что вы теряете?
Рэчел на секунду задумалась. Что ей терять? Только собственную гордость… самоуважение. И тут же мысленно посмеялась над собой. Да, она всего этого лишилась в тот момент, когда он рассказал ей про Ричарда.
Она выпрямилась. Несколько секунд сидела молча.
– Существует и другая возможность, которая изменит всю мою жизнь. Это будет больно, – рука ее машинально потянулась к носу, – но я на это пойду. Только чтобы никогда больше не видеть ни вас, ни Ричарда.
Глава 4
Бобу Делани нужны были деньги. Много денег.
Двадцать пять миллионов долларов. Однако пока ему никто их не предлагал.
Его это не слишком огорчало. За долгие годы работы в кино он сделал слишком много фильмов, чтобы расстраиваться из-за того, что не находится желающих вложить деньги в его новый проект. Он их найдет. Время работает на него. Время, и еще сценарий, и его главная кинозвезда.
С этими мыслями он открыл стеклянную дверь студии «Магнум». Высокий, широкоплечий, с осанкой и походкой, напоминавшей Джона Уэйна в фильме «Настоящий мужчина». Еще он очень походил на ковбоя, особенно темными вьющимися волосами и обветренным лицом человека, которому многое довелось испытать. Ему больше подошли бы джинсы и кроссовки, чем темный строгий костюм. Однако в данный момент Боб Делани занимался поисками денег, а для этого – он знал – надо выглядеть безупречно.
Шагая к лифту, он улыбался своей знаменитой улыбкой удачливого, уверенного в себе человека. Это была своего рода реклама. На каждом шагу он видел знакомые лица. Бинг Кросби, Гри Гарсон, Софи Лорен, Стив Маккуин – все они смотрели на него со стен длинного прохладного коридора как напоминание о том, что студия «Магнум» всегда приглашала только лучших. Потому что могла себе это позволить.
Ожидая лифта, он еще раз мысленно повторил все детали. Все, что могло бы заинтересовать ответственное лицо, к которому он направлялся. Прежде всего – Дэвид Прайс, его звезда. Выходец из Австралии, он снялся всего в двух крупных международных фильмах, однако после этого приобрел такую популярность, что сейчас считался огромным достоянием, по уровню не ниже, чем Роберт Редфорд или Пол Ньюмен.
Делани мысленно поблагодарил его агента – Десмонда Френча. Они сотрудничали уже несколько лет, поочередно обмениваясь взаимными услугами. Именно Френчу удалось склонить Дэвида Прайса к участию в картине. Интересно, что он попросит взамен на этот раз? Но об этом можно подумать позже. Тем более что Френч никогда не выходил за рамки разумного. Чего бы он ни потребовал, Делани наверняка сможет ему это предоставить без особых проблем.
Боб Делани вообще обходился без проблем. Потому что не искал их. Сын иммигранта из Дублина и поварихи из Америки, он унаследовал от отца-ирландца легкость и уверенность в себе, которые автоматически вызывали у людей доверие к нему. Когда он заявил руководству студии Си-би-эс, что ему требуется четверть миллиона долларов на фильм о пустынном острове, ему тут же предоставили деньги. Не потому, что кто-либо на студии питал особый интерес к тропическим пескам или пальмам. Просто все знали, что за свои деньги они точно в указанный срок получат обещанное. Теперь Делани надеялся, что Дэн Кейзер, глава студии «Магнум», отнесется к его просьбе точно так же.
Он нервно перелистал сценарий. Уже много лет он искал повод для того, чтобы снять новый фильм о пустынном острове. И вот однажды, во время школьных каникул, он застал сына перед телевизором, когда тот смотрел видеофильм. Мальчик сидел как завороженный. Когда Чак лег спать, Боб бегло просмотрел несколько кадров и, к своему удивлению, обнаружил, что это адаптированный вариант «Великолепного Крайтона». Он уселся поудобнее и посмотрел фильм с начала до конца. Его охватило волнение. Да ведь это тот самый остров и пустыня, о которых он думал столько лет! В фильме было все, что могло бы привлечь публику в наше время: капризное английское семейство и их верный слуга Крайтон, драматическое кораблекрушение у пустынного острова и еще то, что он все время искал в фильмах, – неожиданный поворот сюжета. В данном случае таким неожиданным поворотом оказалась полная смена ролей. Слуга Крайтон стал предводителем группы потерпевших. Нужно было строить жилье, добывать пищу, защищаться. Он один знал, как это делать. Члены капризного семейства превратились в его рабов, которые изо всех сил старались, чтобы их предводитель и добытчик ни в чем не нуждался.
На следующее утро Чак обнаружил, что его видеокассета исчезла. Он не протестовал. По-видимому, благодаря этому фильму у отца улучшилось настроение, чему Чак был только рад. После того как они с матерью развелись, с отцом стало трудно ладить. Если «Райская лагуна» поднимет ему настроение, тем лучше.
Лифт остановился на семнадцатом этаже, Делани вышел. Первый шаг сделан – он у кабинета ответственного исполнителя. Остальное в руках судьбы.
Приемная офиса Дэна Кейзера напоминала какой-нибудь банк на Уолл-стрит. Три секретарши за компьютерами работали без устали и без остановки. Четвертая, раскосая японка, неподвижно сидела за большим столом из орехового дерева, лишь время от времени отвечая на телефонные звонки. Изредка ей приносили пакеты с бумагами, однако главная ее обязанность, по-видимому, заключалась в том, чтобы принимать посетителей. Это она делала очень профессионально, играя роль любезной дамы из общества. Всякий раз приходя сюда, Боб задавался вопросом, не была ли она в прошлом гейшей.
Как обычно, Кейзер заставил его прождать положенные по ритуалу десять минут, после чего японка сделала ему знак войти.
Если в приемной кипела бурная деятельность, то внутренняя часть офиса являла собой воплощение комфорта. Все здесь, казалось, существует лишь для того, чтобы потакать прихотям хозяина. С одной стороны – во всю стену старинный бар из соснового дерева. Противоположная стена из сплошного стекла выходила на декоративный сад, в котором никто никогда не гулял. Ни секретаршам, ни прочим служащим не разрешалось ступать на сочную зеленую траву, наслаждаться запахом роз или греться на солнышке. Садовник, работавший полный рабочий день, неустанно следил и ухаживал за этим участком площадью в пол-акра, предназначенным для одного-единственного человека – Дэна Кейзера. Лишь он один мог наслаждаться этим великолепным видом, лишь он имел право входить в сад. Это давало ему ощущение могущества, дополнительной власти.
Подойдя к руководителю студии «Магнум», Боб Делани почувствовал, как спадает напряжение. Весь путь в эту святая святых был обставлен таким образом, что временами и впрямь создавалось впечатление, будто приближаешься к самому Господу Богу. Или, на худой конец, к члену королевской фамилии. На самом же деле Дэн Кейзер был обыкновенным смертным. Порой даже более смертным, чем прочие.
Если бы в Голливуде задумали снимать фильм о самом Голливуде и искали бы актера на роль наиважнейшей персоны, выбор безусловно пал бы на Дэна Кейзера, потому что он выглядел именно так. Высокий, плотный, круглолицый и розовощекий, он был создан для того, чтобы носить броские дорогие костюмы и курить толстые сигары. Даже крючковатый еврейский нос и вьющиеся еврейские волосы не противоречили образу магната от киноиндустрии. Единственное, что шло вразрез с типичными чертами, – это ребячливость Дэна. Если люди его породы обычно подавляют окружающих, то Дэн всегда держался дружелюбно. За это, да еще за открытое лицо и тихий мягкий голос все его любили.
Однако Дэн Кейзер бывал и крут, очень крут. За последние пятнадцать лет, что он имел дело с Дэном, Боб помнил два случая, когда глава студии отклонил проекты за то, что они превышали бюджет. Никакой особой жестокости в этом не было. Он поступал так исключительно для пользы дела. Совсем не для того, чтобы ущемить чьи-то интересы.
Именно из этих соображений Боб принес сценарий Дэну Кейзеру первому.
Они с энтузиазмом обменялись приветствиями. Руководитель студии повел Боба Делани в дальний конец кабинета, где стояли диван и два кресла. По традиции они не стали сразу говорить о деле, а для начала поболтали немного о светских новостях.
Боб внимательно наблюдал за собеседником. Он знал, что когда тот будет готов перейти к делу, то подаст ему знак. Так и случилось – Дэн Кейзер потянулся через мраморный стол за сигарой. Во время их многочисленных встреч так происходило всегда. Боб мысленно расправил плечи.
– Как ты собираешься назвать свой новый фильм? – нарочито небрежно спросил глава киностудии.
– «Покинутые на острове». Ты получил сценарий, который я тебе послал?
Дэн Кейзер помахал сигарой в воздухе.
– Я получаю тысячи сценариев в день. Не могу же я запомнить все.
Боб Делани кратко изложил сюжет фильма. С первых же слов ему стало ясно, что благодушный человек, сидящий напротив, и в глаза не видел сценария. Потом Боб перешел к стоимости картины и почувствовал, что Дэн Кейзер весь превратился в слух.
– Двадцать пять миллионов! – воскликнул Кейзер. – Да это же уйма денег. Ты уверен, что фильм в самом деле столько стоит?
Боб напрягся. Теперь пора выкладывать главный козырь. Дэвид Прайс… Для него австралийский актер являлся не только козырной картой, но и основной причиной создания фильма вообще. Если Дэн тоже ценит этого актера, фильму обеспечена зеленая улица. Боб двинулся на ощупь:
– Я слышал, «Магнум» охотится за Дэвидом Прайсом. Это правда?
– Охотится – именно то слово. Боюсь, нам нечего предложить этому австралийскому бездельнику.
Режиссер заулыбался.
– Есть. Если ты согласишься принять участие в моем фильме.
Теперь улыбнулся и Кейзер.
– Я все знаю о вашем соглашении с Дэвидом Прайсом. Знаю, что десять дней назад у тебя был разговор с Десмондом Френчем. Иначе почему бы я согласился встретиться с тобой, так сразу? Как я понял, сценарий ему понравился?
Боб кивнул.
– Ну, тогда у тебя осталась всего одна проблема.
– Какая же?
– Заглавная женская роль. – Последовало молчание. Кейзер повернулся к Бобу: – Послушай, у тебя в фильме есть секс, есть пустынный остров и еще Дэвид Прайс. Но это составляет лишь одну часть уравнения. Если хочешь получить двадцать пять миллионов, ты должен найти подходящую девушку.
Боб встал.
– Выпить у тебя что-нибудь найдется?
Кейзер указал на бар:
– Угощайся, дорогуша. Ты знаешь, где что стоит.
Боб прошел к бару. Налил себе минеральной воды. Обернулся к Кейзеру:
– Не имею ни малейшего намерения искать девушку для «Покинутых».
– Почему так?
– Потому что у тебя она уже есть.
Глава студии начал перелистывать бумаги, приговаривая про себя:
– Есть Белинда Вебер… но она сейчас занята. У Кэрис Иванс контракт в Колумбии. – Он замер на мгновение. – Уж не имеешь ли ты в виду Клаудиу Грэхэм?
Боб глотнул минеральной воды.
– Именно ее.
– Забудь о ней. Это неудачный выбор.
Боб был заинтригован.
– А в чем дело? Расскажи.
– С самого начала?
Боб кивнул.
Кейзер прошел к бару, смешал себе коктейль. Боб вглянул на часы – всего только начало пятого. По-видимому, то, что Дэн собирается рассказать о Клаудии Грэхэм, достаточно серьезно и малоприятно.
Все, однако, оказалось, не столь безнадежно. Клаудиа, которая в качестве секс-символа ценилась наравне с Ракел Уэлш и Брижит Бардо, не слишком хорошо играла, при этом была совсем неглупа, обладала чувствительным сердцем и непомерным самолюбием. Вот оно-то доставляло продюсерам немало хлопот. Дело в том, что при всем своем самомнении Клаудиа страдала от крайней неуверенности в себе Ее хрупкое «я» постоянно нуждалось в подпитке со стороны. А единственным известным ей способом самоутверждения являлись отношения с мужчинами. Если ей кто-то нравился, дело никогда не кончалось легким флиртом. Нет, Клаудиа непременно должна была пройти весь путь до конца – до свадьбы. В итоге она была замужем пять раз, и пятый муж недавно ее бросил.
К концу рассказа Дэн проглотил два коктейля и налил себе чистой водки.
– Перехожу к самому худшему, – мрачно произнес он, глядя через стекло на безупречно ухоженный сад. – Когда Чад подал на развод, она исчезла. Никто не мог до нее добраться. Она отказывалась встречаться со своим антрепренером, не появлялась в обществе, даже к телефону не подходила. Она как бы перестала существовать. Ты не поверишь, она даже с врачом перестала встречаться. Так что если у нее нервный срыв, то в данный момент она может оказаться на грани самоубийства.
Боб решил не сдаваться.
– Может, все не так уж страшно. До сих пор я неплохо ладил с актрисами. Да Господи, я почти десять лет был женат на актрисе. И вот что я тебе скажу: еще ни одна актриса не умерла от любви.
Кейзер лишь покачал головой:
– Хотел бы я тебе поверить. Клаудиа не появляется уже полгода. Каждый месяц мы ей выплачиваем тысячи долларов по контракту и ничего не получаем взамен. Скажу тебе откровенно, ее смерть обошлась бы дешевле для студии.
– А еще лучше, если бы она снова начала работать.
Кейзер допил водку. Повернулся к нему:
– Если ты вернешь нам Клаудиу, «Магнум» вложит деньги в твой фильм.
– А если нет?
Глава студии загасил сигару.
– Тогда и говорить не о чем.
Боб Делани знал, что Клаудиу Грэхэм будет трудно разыскать. Но он ошибся. Это оказалось невозможно. Целую неделю он пытался дозвониться до нее, оставлял сообщения на автоответчике. Но она так и не отозвалась.
Он попробовал другой путь – послал ей цветы. Безрезультатно. Тогда он решил испробовать последнюю возможность – Жизель Паскаль.
Сама Жизель называла себя устроительницей чужих дел, все остальные звали ее сводней. Как бы там ни было, она на этом неплохо зарабатывала. А деньги ей были нужны. Много денег. Боб иногда сравнивал ее с очень дорогим гоночным автомобилем – прекрасным, срывающимся с места от малейшего прикосновения и требующим уйму денег на свое содержание. Делани познакомился с ней восемь лет назад, когда она только появилась в Голливуде, и сразу же был заинтригован, как и все остальное мужское население города. Причина крылась не только в ее детски-голубых глазах и льняных волосах. Такими здесь могла похвастаться добрая половина девушек. Жизель отличалась от них утонченным стилем и атмосферой загадочности, окружавшей ее.
