Текст книги "Экранные поцелуи"
Автор книги: Труди Пактер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– У бассейна. Вы с ней договаривались о встрече?
Делани оставил вопрос без ответа. Прошел на веранду. Как он и предполагал, Клаудиа лежала обнаженная, впитывая солнечные лучи. Вид этого нагого тела снова, в который уже раз, потряс его. Ему вспомнилась Рэчел, их любовь прошедшей ночью. На секунду он почувствовал угрызения совести, но тут же сказал себе: какого черта, то, что он испытывает сейчас, к любви никакого отношения не имеет.
Клаудиа, по-видимому, услышала, как он подошел. Встала, накинула пеньюар, предложила ему кофе.
Боб поднял брови, взглянул на полупустую бутылку «Болинже».
– Вы тоже пьете кофе?
Она рассмеялась:
– От вас ничего не скроешь! Можете присоединиться, если хотите. Но предупреждаю: около полудня я обычно теряю контроль над собой.
Она смотрела на него, не мигая. Ее тело снова встало перед его мысленным взором – большие темные соски, густые черные волосы внизу живота. Минуту назад она лежала здесь, вся открытая солнцу… «Что же в ней такого, в этой дамочке, – с раздражением подумал он. – Каждый раз, стоит оказаться рядом, хочется трахнуть ее, да так, чтобы задница лопнула». Он усмехнулся. Того же хочется, наверное, всем без исключения мужчинам. Поэтому ей и платят такие бешеные деньги. Поэтому и мирятся со всеми ее капризами.
– Чему вы улыбаетесь? – спросила Клаудиа.
– Я тут подумал: а что, если пригласить вас на ленч в таком виде?
– На ленч? – с отсутствующим видом она провела рукой по волосам. – Да нет, мне совсем не хочется есть.
Он взглянул на часы.
– Сейчас половина одиннадцатого. Значит, у вас есть полтора часа, чтобы собраться. Ну как?
– Смотря куда вы собираетесь меня пригласить.
– В «Оброй».
Зеленые глаза заблестели. Да, это стоит того, чтобы протрезветь и привести себя в порядок. Клаудиа уже слышала, что «Оброй» – самый дорогой и стильный отель на острове. Она даже знала людей, прилетавших из Калифорнии только для того, чтобы остановиться там на несколько дней.
Она направилась к ванной.
– Договорились. Только дайте мне два часа.
«Оброй» даже отдаленно ничем не напоминал расположенный поблизости курорт Кута, где полно баров и пьяных австралийцев в нелепых шляпах. «Оброй» посещала совершенно иная публика, и Клаудиа с удовлетворением это отметила в ту же минуту, как их наемный лимузин подъехал к отелю. Вокруг, утопая в зелени тропических деревьев, стояли небольшие частные коттеджи. Богачи, как известно, любят проводить свое свободное время, скрывшись от посторонних глаз. Сам же отель «Оброй» производил впечатление роскошного дома в восточном стиле, с очень небольшим количеством постояльцев. Здесь останавливались только избранные.
По бархатным лужайкам расхаживали павлины. Клаудиа смотрела на них с опаской, неизвестно, ручные они или дикие. Она всегда питала неприязнь к птицам. Боялась, что они могут вцепиться ей в волосы.
Боб, как будто прочитав ее мысли, подал ей руку:
– Не смотрите на них, и они вас не тронут.
Войдя внутрь, она сразу успокоилась. Если не считать ставшей уже привычной резьбы по дереву, здесь все напоминало любой отель класса «люкс». Толстые ковры под ногами, подобострастные служащие, обилие свежих цветов. Клаудиа прикрыла глаза, вдохнула букет ароматов. Кажется, она получит удовольствие от сегодняшнего ленча.
Войдя в ресторан, она с одобрением отметила ослепительно белые скатерти, серебряные приборы, сверкающий хрусталь. И еще – ту едва уловимую атмосферу, характерную для всех заведений, где привыкли брать с посетителей огромные деньги.
К главному ресторанному залу примыкал небольшой коктейль-бар, и Делани сразу повел ее туда. Прежде чем Клаудиа успела открыть рот, перед ней появилась бутылка «Болинже».
Клаудиа откинулась на стуле, расправила юбку и начала размышлять о том, какую выбрать линию поведения. Ясно, что Боб Делани всеми силами старается ей угодить, и понятно почему. До него дошли слухи о том, что с ней произошло, и теперь, как всякий хороший продюсер, он пытается исправить положение.
Она знала – и он, конечно, тоже это знает, – что ей придется продолжить съемки. Репутация их обоих зависит от этого фильма. Вопрос сейчас лишь в том, как долго стоит ей мучить его и какую цену она может потребовать за согласие вернуться к работе.
Она смотрела на красивого доброжелательного человека, сидевшего напротив, и вспоминала тот день, когда он впервые появился в ее доме в Бельэр. Он выглядел этаким добрым дядюшкой, готовым разрешить все ее проблемы. Однако она уже тогда почувствовала, что под этой личиной, может скрываться и смертельный враг.
Что-то внутри у нее как будто рванулось ему навстречу. К черту Дэвида Прайса и эту маленькую ханжу – его жену. Кажется, Клаудиа наконец нашла то, что искала.
Официант принес меню, снова наполнил бокалы. Клаудиа продолжала болтать как ни в чем не бывало. Теперь она никуда не торопилась. Она приняла решение, и времени у нее достаточно.
В обеденный зал они перешли около двух часов, но ни один из них до сих пор так и не затронул главную тему. Боб держался так, как будто это для него самое рядовое событие. «Слишком уж он спокоен», – думала Клаудиа. Если он расскажет еще хоть один голливудский анекдот, она взбесится. Она перевела разговор на фильм, не упоминая пока о том, что ее беспокоило. Заговорила о Дэвиде и его недомоганиях.
Боб незаметно взглянул на часы. Они провели вместе уже два часа, а она еще ни разу не упомянула Рэчел. Он слишком хорошо знал Голливуд и его публику, поэтому понял, что Клаудиа что-то замышляет. Если бы она хотела, чтобы он утихомирил сплетников, то так бы и сказала. Если бы собиралась потребовать от всех извинений, тоже высказалась бы напрямую. Нет, у нее, по-видимому, что-то другое на уме. Что ж, подождем еще. Как все опытные игроки в покер, он хорошо знал, что в этой игре главное – не карта, а крепкие нервы и терпение.
Минут двадцать они говорили о Дэвиде. В это время принесли заказ. Боб вернулся к разговору о Голливуде, но Клаудиа прервала его:
– У меня проблемы с одной нашей актрисой.
Боб улыбнулся своей легкой, добродушной, «продюсерской» улыбкой:
– В самом деле? Кто же это?
Клаудиа поджала губы.
– Вы прекрасно знаете, кто она. По-моему, все на Бали это уже знают.
Он взял ее руку.
– Радость моя, ну как я могу об этом знать? Меня не было на Бали больше двух недель.
Она смотрела на него с подозрением. Обманщик! Парикмахерша рассказала ей, что у него с Рэчел роман. И Клаудиа не сомневалась в том, что Рэчел изложила ему свою версию происшедшего. Ну что ж, еще не поздно и ей, Клаудии, включиться в игру…
Следующие полчаса Клаудиа пересказывала в деталях то, что Боб Делани уже знал. Тем не менее, этот рассказ его немало позабавил. Дело в том, что она излагала события таким образом, чтобы любому стало ясно – против нее, Клаудии, устроили заговор, а инициатором была Рэчел Келлер. Он даже не стал возражать. Пусть трактует, как ей вздумается, лишь бы вернулась к работе.
Он взял бутылку «Флери», наполнил бокалы. Посмотрел ей прямо в глаза.
– Что у вас на уме?
– Но … я не понимаю.
– Да будет вам, Клаудиа. Это ведь по вине Жизель Паскаль из вас сделали посмешище. Но Жизель далеко, поэтому вы решили отыграться на Рэчел. Но вообще-то мне плевать, кого вы вините в своих несчастьях. Можете называть Рэчел как угодно. Она-то выдержит. А вот вы? Что, так и будете сидеть у себя в номере, пропивая собственную репутацию?
Она поставила бокал.
– Не только свою, но и вашу, не забывайте об этом. Если фильм не выйдет на экраны, вашей репутации конец, точно так же, как и моей.
Ни один мускул не дрогнул на его лице. На губах играла та же легкая добродушная улыбка. Казалось, он абсолютно спокоен. Боб Делани прошел гораздо более суровую школу жизни, чем Клаудиа, и теперь собирался ей это доказать.
– Чушь! Вы, вероятно, не в курсе, но после того, как вы подписали контракт, я принял кое-какие меры предосторожности. Застраховался против любых неожиданностей. Имейте в виду: даже если мне придется еще раз снимать все ваши сцены, я все равно уложусь в бюджет.
Из нее как будто выпустили воздух, как из надувной куклы. Весь апломб исчез без следа.
– Уж не хотите ли вы сказать, что готовы заменить меня кем-нибудь другим?
– Именно. Или вы думаете, ваши сиськи единственные во всем Голливуде?
Теперь она всерьез встревожилась.
– Я хочу знать, кем вы собираетесь меня заменить.
Назвать Ракел Уэлш или Фарру Фосетт? Нет, слишком рискованно. Ложь насчет дополнительной страховки удалась на славу, но вот что касается имен… Ей стоит лишь снять трубку и навести справки.
Он наклонился к Клаудии, заговорил успокаивающим тоном:
– Не надо волноваться, никто вас не собирается никем заменять. Лучше расскажите, в чем проблема, а я постараюсь все уладить.
Это конец, поняла Клаудиа. Он уже был у нее в руках, он дал бы все, что бы она ни потребовала. А теперь, непонятно каким образом, она сама оказалась в роли просительницы. Как это произошло?..
Она попробовала разыграть свою последнюю карту:
– Главная проблема – Рэчел Келлер. Из-за нее я оказалась всеобщим посмешищем. Поэтому и не выхожу из своего номера. Можно ли поставить мне это в вину?
– Наверное, нет. Хотя, честно говоря, я не считаю, что в этом виновата Рэчел. Она стремилась лишь сохранить свою работу, и мне удалось ей помочь. Сожалею, если это подпортило вашу репутацию, но берусь уладить и эту проблему. Сплетни и пересуды прекратятся, все снова придет в норму.
– А как вы намерены этого добиться?
– Я не собираюсь ничего добиваться. Мы все сделаем вместе.
– Каким образом?
Делани почувствовал, как отпускает напряжение. Как будто разжались тиски на горле. Ведь если бы он позволил Клаудии воспользоваться своей властью, фильму конец. Такое в Голливуде случалось нередко – с другими продюсерами, на других фильмах. С ним – пока ни разу. Он мысленно постучал по дереву и возблагодарил всех своих богов. Потом обернулся к Клаудии.
– С завтрашнего дня у нас будет общий ленч. – Он заметил выражение ее лица и расхохотался. – Да нет, не здесь. На съемочной площадке. Каждый день, до самого конца съемок, будем накрывать стол на четверых. И каждый день вы, я, Рик Гамильтон и Рэчел Келлер будем на глазах у всей нашей команды вместе преломлять свой хлеб и наслаждаться обществом друг друга. Как думаете, сможете вы это сделать?
Она кивнула.
– Вот и хорошо. Когда все увидят, что вы как ни в чем ни бывало болтаете с Рэчел, слухи и пересуды прекратятся.
Она сделала глубокий вдох.
– Но после ленча мне ведь не нужно будет с ней разговаривать?
– Конечно, нет, если не хотите. За пределами съемочной площадки можете хоть камнями швырять друг в друга. Только чтобы никто не видел.
В какой-то степени Клаудиа почувствовала облегчение. Ей, правда, не удалось ни дискредитировать Рэчел Келлер, ни соблазнить Боба Делани. Но все еще впереди. Пока же, возможно, удастся сохранить лицо перед публикой.
В конце апреля Рик Гамильтон объявил, что съемки на Бали закончены, и они с Бобом Делани пошли отпраздновать это событие. Им было что праздновать. Работа завершалась точно по графику, а главное, несмотря на нездоровье Дэвида Прайса, капризы Клаудии Грэхэм и интриги вокруг Рэчел, они не только не превысили бюджет, но даже кое-что сэкономили. С чем и поздравил их лично Дэн Кейзер, прислав телекс.
– Уж этот ничего не упустит, – говорил Рик, доканчивая третью кружку пива. – Вот если бы нам пришлось потратить на миллион долларов больше, он бы наверняка объяснил это не своим вмешательством, а нашей некомпетентностью. А ведь такое вполне могло случиться, если бы ему все-таки удалось навязать нам эту свою Паскаль в самый разгар съемок.
Делани подал знак официанту принести еще пива.
– Но ему это не удалось, вот что главное. Мы все-таки выиграли.
– Пока выиграли. – Рик постучал по дереву. – У нас еще две недели павильонных съемок в Лос-Анджелесе.
Он наскоро подвел предварительные итоги.
Кое-кто из команды переболел лихорадкой, кое у кого были расстройства желудка, однако более серьезных недугов благодаря врачу из Лос-Анджелеса удалось избежать. Единственным серьезным случаем, пожалуй, можно считать несчастье с Сандрой, парикмахершей Клаудии: она наступила на медузу, и теперь нога сильно распухла и болела.
Дэвида Прайса Делани решил отпустить домой на неделю раньше остальных. Рик отснял все сцены, в которых был занят Прайс, а сам актер, судя по всему, окончательно выдохся. Сказалось неимоверное напряжение последних месяцев – ведь он пытался сконцентрироваться на роли, невзирая на постоянное недомогание. Однако Прайс до последней минуты оставался профессионалом высокого класса. Первые просмотры отснятого материала не оставляли в этом сомнений. Публика увидит того самого Дэвида Прайса, которого ждет с таким нетерпением. За свои деньги студия «Магнум» получила продукцию высокого качества.
Были и другие утешительные моменты. Шрамы, которых так опасалась Клаудиа, оказались практически незаметны даже в крупных планах. Вообще она выглядела потрясающе – тоже не обманула ожиданий.
И тем не менее звездой картины стала Рэчел. Невзирая на полное отсутствие опыта, она даже превзошла ожидания Рика. Было что-то такое в самой ее личности, что, проецируясь на экран, никого не оставляло равнодушным.
– Я обязательно хочу присутствовать при просмотре окончательного варианта, – сказал Делани. – Просто не терпится увидеть реакцию Кейзера.
– Уж не ждешь ли ты, что он станет извиняться за историю с Паскаль?
– Нет, конечно. Но в любом случае он будет выглядеть полным идиотом.
На следующий день все собрались в аэропорту. Жизни «на натуре» пришел конец. Для большинства это была вольная развеселая жизнь. Практически все, от актеров до осветителей, жили здесь намного вольготнее, чем дома. Больше уже такого не будет. Конец жизни в шикарном отеле. Теперь каждый день они будут приезжать в студию, и жить все будут по-разному. Те, кто побогаче, будут обедать в «Ла-серре» или в «Спагосе», другим же придется довольствоваться мексиканской едой на вынос или забегаловкой «Рибшек» вместо баров на пляжах в Кута. Все осознавали, что в тот момент, когда они ступят на землю в Лаксе, Бали, со всеми его прелестями, отойдет в область воспоминаний.
Все возвращались домой, за исключением Рэчел. Делани не забыл об этом и еще до отъезда забронировал для нее номер в «Беверли-Уилшир». Сейчас, в аэропорту, он размышлял, правильно ли поступил. После возвращения из Нью-Йорка они с Рэчел не разлучались ни на одну ночь. Не раз он испытывал искушение предложить ей поселиться в его квартире, однако что-то его останавливало. Со времени развода он никому всерьез не принадлежал. А главное, он еще не забыл ту боль, которую причинила ему Кэти. Больно было потому, что он раскрылся перед ней. И что же, снова повторить ту же ошибку и снова с актрисой? Он вспомнил пленку, которую они просматривали на Бали. Уже по тем кадрам было видно, что у нее есть талант. Так можно ли становиться на пути у таланта? Может ли он ждать, что она отдаст ему хотя бы часть той страсти, которая предназначалась зрителям?
Нет, не станет он предлагать Рэчел свою квартиру. Во всяком случае, не сейчас. Пусть пока поживет в «Беверли-Уилшир».
Рэчел поехала туда прямо из аэропорта: они прилетели рано утром в воскресенье. Величественный старый отель в конце Родео-драйв очень ей понравился. Ей предоставили номер-люкс на верхнем этаже, рядом с солярием, и она решила непременно этим воспользоваться.
– Дай мне время распаковать чемодан и вымыть голову, – сказала она Бобу. – Позвоню тебе, когда снова почувствую себя человеком.
Она почувствовала себя человеком, как только вошла в вестибюль отеля. Да, это несомненно высший класс. И в то же время удивительно уютный. Никакого показного блеска, ни канделябров, ни швейцаров в белых пиджаках. Однако роскошь класса «люкс» ощущалась во всем. Два огромных ресторана работали круглосуточно. Не важно, чего вам захочется – черной икры или самого обычного гамбургера, – и то и другое подадут одинаково быстро.
А ванная комната! Душ работал в пяти режимах, а в огромной мраморной ванне, кроме нее, могли бы поместиться все ее близкие друзья. Может, здесь принято устраивать вечеринки прямо в ванне? Да вот и целая кипа белых махровых полотенец – слишком много для одного человека, так же как шампуней и прочего.
Улыбаясь от счастья, она наполнила ванну, добавила три душистые эссенции и погрузилась в воду.
Проснулась она через час, и то только потому, что вода остыла и она начала замерзать. Ведь она сегодня не меньше двенадцати часов провела в пути. Пожалуй, одного часа сна в ванне будет недостаточно. Рэчел вытерлась пушистым полотенцем, завернулась в махровый халат, висевший в ванной, и забралась в постель.
Когда она открыла глаза, часы показывали два. Рэчел почувствовала зверский голод. Подошла к окну, посмотрела сквозь щелку в шторах. Увидела бассейн с шезлонгами. Солнце светило вовсю, день, похоже, достаточно жаркий. У нее появилась идея. Она подошла к телефону, сняла трубку.
– Скажите, нельзя ли подать ленч прямо к бассейну?
По голосу чувствовалось, что человек на другом конце провода улыбается.
– Обычно в жаркие дни мы так и делаем. Что вы хотели бы заказать?
Рэчел заказала три салата, бифштекс с кровью и мороженое.
– Еще что-нибудь желаете?
– Не знаю… может быть, фруктов.
– А те, что в номере, вы уже съели?
– Я их и не видела.
На другом конце линии послышался довольный смех.
– Фрукты есть в каждом номере, с наилучшими пожеланиями от нашего отеля. Пойдите-ка взгляните. А потом позвоните, если понадобится что-нибудь еще.
Рэчел положила трубку. Да это лучше любых каникул!
Температура за окном была около тридцати. Вполне можно искупаться.
К тому времени, как на серебряном подносе появился ленч, она уже успела вволю поплавать в бассейне. С опозданием вспомнила, что не заказала никакого питья, однако, как оказалось, и об этом за нее позаботились другие. На подносе стояли бутылка минеральной воды, кока-кола и полбутылки красного калифорнийского вина. Если леди захочет чего-нибудь еще, сказал официант, пусть даст знать.
В этом есть что-то декадентское, думала она: поедать ленч в три часа дня на берегу бассейна. С точки зрения обитателей этого сказочного городка, для купания еще слишком рано – не сезон, а для ленча уже слишком поздно. Тем лучше, решила Рэчел, по крайней мере, никто не помешает.
– Ну как, почувствовала себя человеком? – услышала она знакомый голос.
Перед ней стоял Боб, в джинсах и майке. Таким она его еще не видела. Он выглядел моложе и в то же время как-то… непривычно.
– А ведь обещала позвонить. Так бы я и просидел до полуночи в ожидании твоего звонка.
– Да нет, я собиралась позвонить сразу после ленча.
– Ленч в такое время? Между прочим, тебя пригласили на коктейль в половине седьмого.
– Кто это меня пригласил на коктейль?
Он присел рядом на шезлонг, обнял ее за талию.
– Например, Дэн Кейзер. Как ты к этому отнесешься?
– Не поверю, конечно. Еще месяц назад он хотел избавиться от меня.
Боб улыбнулся:
– Это вчерашний день. А вчерашний день в этом городе не существует. У Дэна сегодня небольшой прием. Он пригласил меня и мою девушку. Так что, если у тебя нет других планов…
– Думаешь, это благоразумно? Мы ведь сделали из него дурака.
Он от души рассмеялся:
– Конечно, это неблагоразумно. Но очень занятно.
Дэн и Карла Кейзер жили в роскошном особняке на высокой скале, обращенной к Тихому океану. Другие руководители студии предпочитали Беверли-Хиллз, Лорел-Каньон или даже близлежащий Малибу. В глубине души Дэн Кейзер предпочел бы то же самое. Но Карла и слышать не хотела. С раннего детства она привыкла к огромным имениям с теннисными кортами, бассейнами и отдельным домом для гостей. И теперь не собиралась менять стиль жизни.
У Рэчел возникло впечатление, что это не частные владения, а какой-нибудь загородный клуб. По пути к главному особняку они миновали конюшни, два огромных плавательных бассейна и четыре достаточно больших теннисных корта.
– А что он имел в виду под «небольшим приемом»? – нервничая, спросила Рэчел. – Может, быть, мне следовало надеть платье для коктейля?
– А у тебя оно есть? – улыбнулся Боб.
Она легонько хлопнула его по руке.
– Дело же не в этом. Я могла бы пойти и купить.
Он припарковал машину. Обернулся к ней. Она была в кожаных брюках, купленных в Нью-Йорке, и очень тонкой, почти прозрачной блузке леопардовой расцветки. Единственное украшение – копна золотисто-рыжих волос.
– С тобой все равно никто не сравнится, что бы они там на себя ни надели. У тебя есть нечто такое, чего не купишь ни в одном модном салоне, поверь мне.
Она ему поверила и продолжала верить до того момента, пока они не прошли через мраморный холл и не оказались в оранжерее, где и проходил прием. Рэчел в жизни не видела столько блестящих женщин, собравшихся в одном месте. Казалось, здесь поработал талантливый дизайнер, искусно украсивший этот дом очаровательными дамами, как обычно украшают интерьеры цветами. Парча, шифон, с блестками или расшитый драгоценностями, – все это сверкало и переливалось на свету. А их драгоценности! Ожерелья из изумрудов, целые каскады бриллиантов в ушах, на пальцах, на руках. Как в пещере Аладдина или в сказках «Тысячи и одной ночи»…
Рэчел была в отчаянии. Да что, в конце концов, она здесь делает?.. Боб куда-то исчез. Толпа поглотила его. Столько людей стремились пожать ему руку, поцеловать, похлопать по плечу. Рэчел осталась одна среди чужих людей, сжимая в руке бокал и изо всех сил стараясь выглядеть так, будто она здесь тоже своя. Это оказалось невероятно трудно. В школе искусств не обучали правилам поведения на светских приемах в Голливуде.
Она прошла к столу, стоявшему в центре оранжереи. Внимание сразу привлекла ваза в виде лебедя из кристаллов льда, в которой лежало не меньше пяти фунтов черной икры. Крупные блестящие черные шарики… Собраться с духом и запустить туда ложку? В этот момент Рэчел заметила знакомое лицо. Высокая худощавая фигура, немытые светлые волосы, слишком узкие, слишком обтягивающие джинсы с крокодиловым поясом с серебряной пряжкой… Но этого не может быть! Как он здесь оказался? Ну, допустим, в Лондон он еще мог как-то пробиться, но Беверли-Хиллз… Она сделала вид, что не замечает его, но поздно. Ричард Робертс уже пробирался к ней сквозь толпу. В отчаянии Рэчел огляделась, ища глазами Боба, но его нигде не было видно.
Она сделала глубокий вдох, высоко вскинула голову и протянула руку человеку, которого любила когда-то, казалось, больше всех на свете.
Он взял протянутую руку, потом притянул ее к себе и расцеловал в обе щеки.
– Здесь не принято пожимать руки. Ты этого еще не знаешь?
Сердце стучало у нее в груди, как молот. На мгновение даже показалось, что она сейчас потеряет сознание.
Ричард улыбался.
– Сколько же времени мы не виделись, Рэчел? Шесть месяцев? А может, восемь? Не важно, я никогда не забываю девушек, которые меня бросают.
– А я никогда не забываю парней, которые трахаются с начальством. Особенно, если они это делают для карьеры.
По-видимому, гнев вернул ей утраченное было равновесие. Комната перестала кружиться перед глазами.
– Как ты мог! – почти выкрикнула она.
Он, как ни в чем не бывало, зачерпнул ложкой икру, намазал на печенье и отправил в рот.
– Ты, вероятно, имеешь в виду Джереми Пауэрса? А тебе не приходило в голову, что он мог соврать? Да нет, конечно, ты ведь даже не потрудилась выяснить Просто взяла и уехала.
Прежде чем Рэчел нашлась, что ответить, подошел Боб, обнял ее за плечи. В первый раз с тех пор, как она вошла в этот огромный, прохладный, такой устрашающий зал, Рэчел почувствовала себя в безопасности.
– Не скучаешь, радость моя? Это твой приятель?
У Ричарда забегали глаза.
– Мы с Рэчел знакомы еще с Англии. Были заняты в одном спектакле.
Боб крепче прижал ее к себе.
– Это очень интересно. Я и не предполагал, что вы тоже актер. Мог я вас где-нибудь видеть?
Ричард покачал головой:
– Вряд ли. Мой тип не в моде в этом городе.
Рэчел не смогла побороть любопытство.
– А чем же ты здесь занимаешься?
Теперь он выглядел сконфуженным.
– Я консультант по физической коррекции. Занимаюсь с клиентами на дому или в частных гимнастических залах. Вот и Карла… миссис Кейзер… она тоже моя клиентка.
Рэчел даже не пыталась скрыть изумление.
– И, по-видимому, это гораздо лучше оплачивается, чем работа в театре. Неудивительно, что ты решил сменить профессию.
– Ничего я не менял, – взорвался Ричард – Просто я сейчас отдыхаю. Тебе что, незнакомо это слово? Актерам иногда приходится это делать, в промежутках между ролями. Когда-нибудь такое может случиться и с тобой, Рэчел. Интересно, как ты тогда будешь оплачивать свои счета?
Он круто повернулся и отошел Боб внимательно смотрел на Рэчел.
– О чем это он?
Однако прежде чем она успела ответить, он повернул ее навстречу высокому плотному человеку в черном шелковом костюме.
– Дэн, – произнес он ровным голосом, – ты ведь незнаком с Рэчел Келлер? Позвольте мне вас представить друг другу. Рэчел, это Дэн Кейзер, наш щедрый хозяин.
Она нервно улыбнулась:
– Вы ведь возглавляете студию «Магнум», не правда ли?
К ее удивлению, Кейзер, казалось, пришел в полный восторг.
– Нет, вы только послушайте! Она знает, кто я такой, и не отворачивается от меня. Вот это настоящий профессионализм! – Он взглянул ей в глаза. – Я слышал от Рика Гамильтона, что кадры получились отличные. Будем считать, что это был единственный случай, когда я чуть не совершил ошибку. – Теперь он смотрел на нее тем взглядом, который окружающие обычно называли предельно искренним. – Рэчел, мне нелегко, но я все же это сделаю. Я хочу попросить у вас прощения. Знаю, я причинил вам немало боли, возможно, вы даже начали сомневаться в самой себе. Но… если бы вы поработали в этом бизнесе с мое, вы бы знали, что такие вещи у нас не редкость. Никто из нас не может назвать себя непогрешимым, все мы порой ошибаемся. Я предлагаю забыть прошлое и пожать руки.
Рэчел с трудом подавила совершенно нелепое желание расхохотаться. Как же ей теперь быть? Протянуть ему руку? Или, может, сказать, чтобы изменил сценарий? В конце концов, она все же протянула руку – как-никак, впереди еще две недели съемок, так что не стоит рисковать.
Когда Дэн Кейзер отошел к другой группе гостей, Рэчел обернулась к Бобу:
– Как ты думаешь, мы уже достаточно здесь пробыли?
– Ты хочешь сказать, что с тебя хватит?
Она кивнула.
– Тогда поехали куда-нибудь обедать. Но с одним условием.
– Каким?
– Ты мне расскажешь о том, что было у тебя с Ричардом Робертсом там, в Англии.
