Текст книги "Экранные поцелуи"
Автор книги: Труди Пактер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– Не совсем так. Я считал, что они… ну что ли приложение к твоей карьере. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Она отодвинулась от него.
– А вот ты меня, кажется, совсем не понимаешь. Я выходила замуж, потому что все время искала любви. Я искала человека, с которым можно построить дом, для которого нужно готовить еду, которому можно посвятить себя. И если бы хоть один из моих мужей того стоил, я бы без колебаний оставила шоу-бизнес. – Она откинула волосы с лица. – Но каждый раз меня постигало разочарование. И вот теперь я встретила тебя. Теперь все по-другому.
Он встревожился:
– Что ты хочешь этим сказать?
Она ответила не сразу:
– Если бы ты предложил мне выйти за тебя замуж, я готова хоть завтра порвать свой билет члена Актерской гильдии.
Господи, как же он сумел так влипнуть?! Но поздно… По щекам ее катились крупные слезы, она даже начала всхлипывать, на полном серьезе. Клаудиа Грэхэм вела свою главную сцену.
Уйти прямо сейчас? И уж конечно, навсегда. Он взглянул на тарелку с бисквитами, на свое любимое виски в своем любимом стакане. На девушку-филиппинку, стоявшую в дверях в ожидании, когда можно будет подавать обед. Внезапно, без всякой видимой причины почувствовал страшную усталость.
– Клаудиа, дорогая, – произнес он с натугой – ты выйдешь за меня замуж?
Клаудиа решила, что свадьба будет скромной. Это означало, что она не собирается приглашать весь «Спагос», или заказывать лучший зал в Бель-эр, или побивать рекорды Голливуда. Нет, она придумала нечто другое. Свадьба состоится на яхте. Марвин Дэвис, миллиардер и известный магнат в области недвижимости, владел настоящим плавучим отелем, стоявшим на якоре в гавани в Каннах. Он и его жена предложили Клаудии устроить там свадьбу.
– Но это же так далеко! – запротестовал Боб. – Ну зачем, скажи на милость, ехать на другой конец света только для того, чтобы обвенчаться? Это же не первый брак ни у меня, ни у тебя.
Клаудиа нашла, что на это ответить. Таким образом они обеспечат себе лишь избранное общество. Никакие прощелыги и зеваки не смогут позволить себе такое путешествие – слишком дорого. И потом, Грейс Келли венчалась на Кот-д-ажур. Ах, какое это было грандиозное зрелище! Делани не стал напоминать ей о том, что она-то выходит замуж не за члена королевской фамилии. Не сказал он и о том, что для многих его друзей такое путешествие тоже может оказаться не по карману. К тому же он никогда не питал особого пристрастия к Марвину и Джоанне Дэвис. Но и об этом он промолчал. Спорить с Клаудией не имело смысла. В предвкушении очередного замужества она стала совершенно другим человеком. Неизвестно откуда объявилась масса друзей, о которых она раньше и не знала: парикмахеры, модельеры, декораторы, цветочницы, репортеры. Любая мелкая сошка в Большом Лос-Анджелесе считала своим долгом позвонить либо неожиданно появиться на пороге. Если бы Делали не был так занят, его бы это безмерно раздражало. Однако сейчас работа с готовым вариантом «Покинутых» поглощала все его время. Целые дни, с раннего утра до семи вечера, а иногда и позже, он проводил в деловых встречах. Поэтому, когда Клаудиа объявила, что собирается лететь в Париж на примерку подвенечного туалета, он почувствовал облегчение. Несколько дней без мыслей о надвигающейся свадьбе! Он сможет посмотреть все пропущенные фильмы, выпить с друзьями, удовлетворить, наконец, свою страсть к луку и гамбургерам, не боясь показаться дикарем.
Он постарался скрыть радость.
– Сколько ты там пробудешь?
– Неделю, может быть, две. Это будет зависеть от Диора. Такие мастера, как Марк Боэн, не любят, чтобы их торопили.
Боба так и подмывало сказать, что за хорошую плату любой модельер может уложиться в нужный срок. Но он воздержался. Наоборот, предложил ей не торопиться.
– В Париже в это время года должно быть очень весело. Много новых спектаклей в театрах. Я слышал, должны открыться две интересные выставки. А кроме того, ты сможешь увидеться с друзьями. Мне даже захотелось поехать с тобой.
Глаза Клаудии заволоклись туманной дымкой. Как будто закрылись ставни.
– Ты мне там будешь только мешать, – ответила она без обиняков. – И потом, Дэн говорит, у тебя нет ни минуты свободной.
Боб пожал плечами и ушел в другую комнату. Хотя он и не собирался сопровождать Клаудиу в Париж, но то, как она встретила его слова, несколько задело его. Если таково ее отношение сейчас, еще до медового месяца, чего же ожидать потом?
Но он тут же одернул себя. Что за глупости! Все женщины перед свадьбой становятся неуравновешенными. Все нормальные женщины, не занятые своей карьерой. В этом тоже состоит загадка женщины.
Но Клаудиа отказалась взять с собой Боба в Париж совсем не по причине предсвадебной нервозности. Все обстояло сложнее. Она решила лететь не сразу во Францию, а сначала заехать на Бали.
Пришло время рассчитаться с мадам Чонг. «Вы мне заплатите, – сказала китаянка, – когда художница примирится со своим искусством». Рэчел сейчас зарабатывает себе репутацию на Бродвее. Чего же еще можно ждать? Единственная загвоздка – Рэчел ничего не знает об этом уговоре с мадам Чонг. Она тогда вышла из комнаты, так и не дождавшись конца гадания.
Теперь Клаудиа была даже довольна, что получилось именно так. Сбылось все, что предсказала старая китаянка. Одна из них действительно предала другую. Хотя это и не ее вина, напомнила себе Клаудиа. Как и то, что она увела у Рэчел любимого мужчину. Все получилось случайно, по воле судьбы. И чем скорее она расплатится с судьбой, тем лучше.
В Денпасар она прибыла во второй половине дня. В аэропорту стояла страшная жара и духота, толпились азиаты с семьями. В очереди к паспортному контролю Клаудиу толкали со всех сторон, и она ничего не могла с этим поделать. Здесь она была обыкновенной туристкой из Америки, не знающей ни языка, ни местных обычаев. Впервые за много лет ей пришлось стоять в очереди. Это оказалось невыносимо.
Ее светлые брюки из тонкой шерсти, в которых было так хорошо в кондиционированном салоне самолета, здесь оказались совсем не к месту. Они были слишком узкие в талии, из-за чего ей сразу стало жарко. А модные широкие штанины собирали всю пыль и грязь. Она мечтала о номере-люкс в «Оброе», который зарезервировала заранее… прохладном, идеально чистом, с махровыми полотенцами. Только бы попасть туда, сбросить эти дурацкие брюки, шерстяной свитер, шелковую рубашку; встать под холодный душ и обливаться ледяной водой, пока снова не почувствуешь себя человеком.
Через полчаса она прошла паспортный контроль, еще через полчаса получила чемоданы с транспортера и нашла носильщика. Из отеля за ней прислали машину с шофером. Клаудиа вздохнула с облегчением. Кажется, самое страшное позади. Можно вернуться в привычный роскошный кондиционированный мир, где другие все сделают за нее.
Шофер загрузил ее вещи в багажник «мерседеса». Клаудиа взглянула на часы, усыпанные бриллиантами. Почти половина шестого. Через двадцать минут она сможет принять душ.
В следующий момент у нее появилась другая идея. За полчаса можно доехать до Убада. Она заедет к китаянке и расплатится с ней сейчас же. С этим будет покончено раз и навсегда.
Поднялся ветер, закружил клубы пыли, старые обертки и пустые пакеты. Вся грязь оказалась на ее брюках ценой в две тысячи долларов. Это еще больше укрепило решимость Клаудии.
Она забралась на заднее сиденье машины, захлопнула дверцу и включила кондиционер на полную мощность. Наклонилась к водителю:
– Сначала я бы хотела заехать в Убад. Там, рядом с поселком, есть дом с высокой стеной. Я его узнаю. Отвезите меня туда и подождите.
Казалось, у нее ушли последние силы на то, чтобы отдать это распоряжение. Все тело тосковало по комфорту и роскоши отеля «Оброй». Однако она проделала это путешествие почти на другой конец света для того, чтобы покончить дела с мадам Чонг. Сейчас или никогда.
В этой части тропиков сумерки наступают рано. К тому времени, когда они доехали до Убада, уже совсем стемнело. Клаудиа испугалась: а что, если не удастся найти дом?
В этот самый момент машина остановилась перед высокой каменной стеной.
– Китаянка, предсказывающая судьбу, живет здесь, – неожиданно произнес водитель с типичным певучим акцентом. – Вы ведь к ней приехали? Клаудиа была напугана всерьез.
– Откуда вы знаете, кто здесь живет?
Он улыбнулся:
– Я родился неподалеку от Убада. Мадам Чонг у нас в поселке все знают.
«Обычная приманка для туристов», – подумала Клаудиа. И почувствовала облегчение. Если гадалка полагается не на своих богов, а на туристский бизнес, значит, с ней легче будет договориться. И избавиться наконец от этой головной боли.
Она вышла из машины, прошла под аркой, через двор, к крыльцу, позвонила в дверь. На звонок вышел тот же самый молодой балиец, которого она помнила по первому визиту. Клаудиа назвала свое имя и попросила проводить ее к предсказательнице.
– Вы договаривались о встрече на сегодня?
Она подумала.
– Вообще-то нет. Я приезжала гадать этой весной и уехала, не расплатившись. Мы договорились, что я приеду еще раз, и вот я здесь.
Черные глаза бесстрастно смотрели на нее.
– Я помню. Подождите здесь, я спрошу ее о вас.
В первый раз за время этого путешествия Клаудиа осознала весь идиотизм своего поступка. Что она здесь делает? Она, всемирно известная кинозвезда, на пути в Париж, к Диору, для примерки подвенечного платья, перед своей шестой свадьбой, стоит здесь, в этом Богом забытом месте, и ждет, пока какой-то голодранец позволит ей встретиться с гадалкой… Когда-нибудь она вспомнит об этом и вдоволь посмеется.
Однако через десять минут ей было уже не до смеха. Она почувствовала приближение головной боли. Куда они все подевались?
Молодой балиец появился в тот момент, когда она уже потеряла надежду его увидеть.
– Вы приехали слишком рано, – сказал он. – Моя хозяйка говорит, еще не время.
Клаудиа больше не могла сдерживаться.
– Тогда передай своей хозяйке, что это все чушь собачья. Я потратила целые сутки, чтобы попасть сюда. Если она хочет, я заплачу ей больше. Но я не уеду, пока не покончу с этим.
Наступило молчание.
– Мадам Чонг знает, что вы совершили далекое путешествие. Поэтому она согласилась встретиться с вами завтра. Но не обещает, что сможет помочь вам.
Он исчез, прежде чем Клаудиа успела что-нибудь произнести в ответ.
Она откинулась на сиденье лимузина. Хорошо же, она приедет завтра и заплатит столько, сколько потребуется. Но если старая ведьма не успокоится, она закатит такой судебный процесс, что у той глаза на лоб полезут. Клаудиа знала, что это пустые угрозы. Просто для нее судебные процессы были делом привычным, можно сказать, успокаивающим. Много лет она наказывала своих врагов разорительными судебными тяжбами. Воображая китаянку-предсказательницу, проходящую через все мытарства уголовного процесса, она почувствовала себя более защищенной. Какого черта! Не позволит она этой старой ведьме запугивать ее, Клаудиу Грэхэм.
На следующее утро в семь часов она уже приняла душ, оделась и сидела за завтраком. Вернее, за чашкой кофе. На подносе, кроме кофе, стояли экзотические фрукты, тосты, свежие булочки, но Клаудиа ни к чему не притронулась. Она знала: пока не увидится с Мартой Чонг, ей не захочется есть.
В половине девятого она уже ехала в лимузине по улочкам Убада, с его антикварными магазинчиками и неряшливыми кафе. Господи, какое же здесь все грязное, убогое! Она с удивлением взирала на орды австралийских туристов, в недоумении качала головой. В Сиднее она видела гораздо более интересные деревянные скульптуры, и еда там намного лучше. Здесь все мусор… Остров, полный мусора. Чем скорее она отсюда выберется, тем лучше.
Они подъехали к дому за высокой каменной оградой. На этот раз молодой балиец встретил ее у ворот. Клаудиа шла за ним по заросшему саду, и ей показалось, будто она слышит отдаленный перезвон колоколов. Мурашки пробежали по телу. Молодой человек провел ее в дом. Здесь все было как прежде. Кухонный стол, больше похожий на торговый прилавок, с соломенными корзинами и горой фруктов. Та же древняя плита. Повсюду расхаживали куры, а в углу, у растопленной печи, дремал тощий серый кот.
Мадам Чонг сидела на том же месте, где Клаудиа видела ее почти год назад, – на стуле с высокой спинкой в дальнем конце стола. Даже платье на ней то же самое, с изумлением обнаружила Клаудиа, – из ярко-красного атласа, с высоким стоячим воротником и широкой юбкой. При виде Клаудии ярко накрашенные губы изогнулись в улыбке.
– А где же ваша подруга? Та, с которой вы приезжали в прошлый раз?
Клаудиа не отвечала, и старая китаянка закивала головой:
– Ну конечно, как же я сразу не вспомнила – вы с ней больше не подруги.
Клаудиа села, положила сумочку на колени.
– Я приехала с вами расплатиться. Не хочу ни говорить о прошлом, ни слушать предсказания о будущем. Скажите, сколько я вам должна, и я пойду.
Гадалка как будто не слышала вопроса.
– Значит, это вы предательница. Теперь понятно. Вы приехали сюда за отпущением грехов.
Клаудии стало неуютно. Не затем она приехала, чтобы ее судили. И уж конечно, не такие, как Марта Чонг.
– Я приехала, чтобы дать вам денег. Вы разве не за деньги гадаете?
Китаянка смотрела на Клаудиу, на ее брюки, сшитые по специальной модели, на блузку из тяжелого шелка.
– Если бы речь шла только о деньгах, все было бы гораздо проще. Но дело совсем не в деньгах. Это касается духовного мира. Мира богов. А им не так легко угодить. – Китаянка вздохнула. – Я не могу взять ваши доллары до тех пор, пока не утрясутся все проблемы между вами и вашей подругой.
Клаудиа встала, порылась в сумочке.
– В таком случае, вы ошибаетесь. Все уже закончилось. – Она вытащила пачку долларов, бросила на стол. – Пересчитайте и уберите, пока я не передумала.
Предсказательница рассыпала деньги по столу и рассмеялась:
– Да здесь триста долларов! Вам, как видно, очень нужно то, что вы хотите получить.
– Да, очень.
Деньги лежали на столе между ними, но ни одна не сделала движения, чтобы их взять. Позади в печке затрещала и вспыхнула ветка.
Марта Чонг первой прервала молчание.
– Вы, конечно, не художница. Художники никогда не пытаются покупать свое будущее за деньги. – Она медленно поднялась с места, собрала рассыпанные доллары, положила на край стола. – На эти деньги многое можно сделать. Купить еду, жилье, одежду. Я знаю даже один случай, когда за деньги купили время. Но никогда не смогут деньги изменить судьбу. Или купить человеческую жизнь.
– Я и не собиралась покупать ничью жизнь.
Старая женщина пристально смотрела на нее узкими черными глазами.
– Вы забываете, что я могу видеть будущее. Рядом с вами есть кто-то, кем вы хотите обладать. Скорее всего мужчина. – Она замолчала, с выражением изумления на лице. – Почему вы так хотите привязать его к себе? Чего вы боитесь?
Внутри у Клаудии как будто что-то взорвалось.
– Заткнись, старая дура. Бери деньги и замолкни.
Мадам Чонг, казалось, не слышала.
– Ваша беда в том, что вы думаете, будто все можно купить. Вы ошибаетесь.
Она подошла к тому месту, где лежал кот. Теперь было видно, какой он худой, запущенный, убогий. Ребра выпирали даже сквозь шерсть, уши разорваны в бесчисленных драках. Она погладила его.
– Даже моего кота вы не смогли бы купить. Если он не захочет с вами остаться, вы его ничем не удержите. То же самое с мужчиной. Вы просто еще этого не знаете.
С этими словами она взяла толстую пачку долларов и на глазах у Клаудии бросила в огонь, одну бумажку за другой.
Шестая свадьба Клаудии Грэхэм состоялась на яхте в гавани у побережья Канн. На церемонии присутствовали сто пятьдесят избранных, которые могли позволить себе трансатлантический перелет в первом классе. Прибыли также представители прессы практически со всего мира. Репортеры толпились на моторных лодках и катерах вокруг яхты и гудели, как рой пчел. Яхта называлась «Джоанна II», по имени жены владельца. Брачная церемония и последовавший затем прием были точно спланированы по времени и сопровождались вспышками фото– и кинокамер.
Невеста, одетая в бледно-розовый атлас, отделанный испанскими кружевами, казалось, просто излучала сияние. Все важнейшие сцены в ее жизни обычно проходили перед камерами, и само собой разумелось, что такое событие, как свадьба, не обойдется без съемок.
Жених, по всей видимости, чувствовал себя менее уютно. Он не разделял любви Клаудии к публичным сценам и рекламе. Это стало более чем очевидно еще до их отъезда из Америки. Репортеры и операторы осаждали дом и машину, следовали за ними до самого аэропорта. К тому времени, как они подошли к паспортному контролю, Боб Делани едва сдерживался. А когда один из телерепортеров поднес микрофон слишком близко к его лицу, Боб развернулся и врезал ему кулаком так, что тот свалился. Делани быстро пошел к самолету, проклиная себя за то, что не отказался от приглашения Марвина Дэвиса.
Настроение его не улучшилось и после прибытия в Ниццу. Во время всего перелета в их салоне толпились репортеры, стремившиеся взять интервью у Клаудии и даже кое у кого из гостей, летевших тем же рейсом. Боба Делани они, однако, не трогали. Пройдя французские таможенные посты, Боб понял, что их проблемы, кажется, позади: здесь их встретили шесть хорошо натренированных охранников, которым было дано указание сопровождать чету до ожидавшего их лимузина.
К тому времени, как они подъехали к гавани, Боб чувствовал к финансовому магнату чуть ли не благодарность. Но когда они поднялись на яхту и вошли в свои апартаменты, благодарность улетучилась. Оглядевшись, он сразу понял, что это не его мир. Он ожидал увидеть каюту первого класса, но то, что обнаружил здесь, не укладывалось ни в какие его прежние представления. Спальня размерами с площадку для игры в крикет, стены, обшитые тиковым деревом, на полу – от стены до стены – ковер из натурального меха. Его это настолько поразило, что он вначале даже не поверил. Снял туфли и носки, чтобы проверить, не подделка ли. Оказалось, нет. Утром перед своим вторым бракосочетанием Боб Делани расхаживал по ковру из натуральной норки. После этого он потерял всякое чувство реальности. Первая брачная ночь, вероятно, пройдет на гигантской кровати из золота прямо на воде.
Он мог бы без конца восхищаться роскошью своих предсвадебных апартаментов, однако такой возможности ему не дали. Еще до вечерней церемонии Марвин и Джоанна устроили ленч из пяти блюд, на который пригласили человек двадцать гостей, тщательно отобранных из местной элиты. Ожидались принцесса Кэролайн и принцесса Штефани, Гарольд Роббинс с супругой, чета Кашогги, Лесли Брикас с супругой, Дирк Богард и чета Нивенов. Поговаривали, будто даже Брижит Бардо собиралась выйти из укрытия, чтобы почтить Клаудиу Грэхэм.
Самой же невесты нигде не было видно. Боб обыскал нижние и верхние палубы, но так и не нашел ее. Клаудиа как будто испарилась. Наконец Рик Гамильтон, приглашенный в качестве свидетеля жениха, сказал Бобу, что она прячется в отеле «Карлтон».
– Готовится к великому событию. В такой день она не может позволить себе обмануть ожидания публики.
Боб остолбенел.
– Ты еще скажи, что она купается в молоке ослицы.
Режиссер, вышедший из простонародья, только ухмыльнулся:
– Она бы обязательно так и сделала, если бы считала, что это поможет. Парикмахершу и гримера она выслала сюда на день раньше – подготовить площадку для работ. Сейчас ей, возможно, делают маникюр, педикюр, массаж лица и тела. Через три часа, когда она поднимется по трапу, боюсь, даже ты ее не узнаешь.
Делани огляделся. Перила, окружавшие главную палубу, увиты гирляндами цветов. Среди них развешены фонари, которые зажгутся, едва наступят сумерки. За бассейном устроена специальная танцевальная площадка, вокруг нее расставлены столики, накрытые туго накрахмаленными розовыми скатертями. В центре каждого столика – затейливый букет из орхидей.
Боб громко застонал:
– Не знаю, сколько я еще смогу выдержать. Мне уже все это вот где!
– Я знаю, что тебе сейчас нужно. Выпить чего-нибудь покрепче в тихом укромном местечке, и чтобы поближе к работягам. И я знаю такое местечко.
– А как же Брижит Бардо, Гарольд Роббинс и все остальные?
Рик смотрел на него взглядом умудренного опытом человека.
– Ты ведь не думаешь, что они придут ради того, чтобы взглянуть на тебя, правда? Ты случайный участник данного действа. Необходимый, и все же случайный. Такие люди приходят на подобные сборища только для того, чтобы взглянуть друг на друга. Вернувшись домой, они смогут вдоволь посплетничать о тех, кого здесь встретили. Перемыть друг другу косточки и покопаться в чужом грязном белье, посмаковать местные скандалы. Увидев тебя, они немедленно спросят о Клаудии, а потом глаза их затуманятся от скуки. Даю тебе слово, старина, если мы сейчас тихо исчезнем, просто спустимся по сходням и все, никто и не заметит.
Больше Боба уговаривать не пришлось. Через пять минут они уже спустились на пристань и направились в город. Поднимаясь по извилистым окраинным улочкам, Боб заметил внезапно наступившую тишину и духоту. Где-то сзади, в затылке начиналась головная боль. Он вздохнул. Свадебная нервотрепка… да еще длительный перелет, и разница во времени. Ничего удивительного, что он себя паршиво чувствует.
Он оказался не единственным, кому было тошно. В роскошном номере-люкс в отеле «Карлтон» Клаудиа в очередной раз вышла из себя, уже пятый раз за этот день.
– Сандра! Распусти все и начни сначала! Когда я говорю, что волосы надо забрать наверх, это значит наверх! Собрать в тугой пучок, как у Грейс Келли. А не это беспорядочное… не поймешь что. Ты что, хочешь, чтобы я выглядела, как какая-нибудь голливудская потаскушка?
Сандра совсем растерялась. Она работала с Клаудией семь лет. Несколько минут назад она уже сделала ей прическу, как у Грейс Келли, но тогда Клаудии это не понравилось. Если она так и будет каждую минуту отдавать новые приказания, им не успеть к свадьбе. Однако Сандра давно научилась не перечить. Молча начала вынимать из волос многочисленные шпильки. Какой это бес вселился сегодня в кинозвезду?
Клаудиа, прищурившись, смотрела на себя в зеркало. Глаза щипало, как от раздражения. Кожа горела. Она с трудом подавляла безумное желание что-нибудь разбить – хрустальную вазу, бутылку шампанского, настольную лампу.
«Ну же, возьми себя в руки, – приказала она себе. – Ты выходишь замуж. Из-за чего тут сходить с ума? Тем более, Бог свидетель, это не в первый раз». Она взглянула на часы. Через полчаса надо выходить, а она еще не одета!
Она машинально осматривала себя в зеркале. Все, с головы до ног, от Диора. Кружевной бюстгальтер и такие же трусики, прозрачные шелковые чулки, узенький пояс с подвязками… Одно только белье обошлось почти в тысячу долларов. Но Клаудиа не жалела о потраченных деньгах. Сегодня она должна выглядеть как само совершенство, чувствовать себя на высоте, быть на высоте. Сегодня все только самое лучшее!
Едва поднявшись на палубу «Джоанны II», Клаудиа ощутила, что гости охвачены каким-то непонятным беспокойством. Не радостным волнением, не предвкушением грандиозного зрелища, а злым беспокойством, подобным тому, какое сама она испытывала все утро. Ее это насторожило. Что происходит сегодня с ними со всеми?
Клаудиа взглянула на небо. В первый раз за сегодняшний день она заинтересовалась чем-то еще, кроме самой себя. То, что она увидела, встревожило ее еще больше. Лазурная синева сменилась рваными серыми облаками, какие бывают при сильном ветре. Вместе с тем воздух был странно неподвижным и горячим. Никогда раньше она не сталкивалась с подобным явлением на юге Франции.
Клаудиа пожала плечами, изобразила на лице улыбку и повернулась к кинокамерам. Погода сейчас меньше всего должна ее беспокоить.
С того самого момента, как китаянка-прорицательница швырнула ее деньги в огонь, Клаудиа ощущала на себе некое проклятие. Она понимала, что это глупо, нелогично, но ничего не могла с собой поделать. «Боб ведь сам сделал предложение и пока, кажется, не передумал», – уговаривала она себя. Но доводы рассудка не действовали. Ей мерещились самые страшные кошмары. Боб все-таки может передумать и отменить свадьбу. Или Рэчел появится неизвестно откуда и прикончит ее из ревности. Ее машина может попасть в аварию. Ее может убить молнией.
Однако ничего этого не произошло. И вот сейчас, в самый разгар мая, она в подвенечном платье идет к своему жениху. Перед ним стоит нотариус, в черном костюме, а вокруг, сверкая драгоценностями и самыми изысканными туалетами, – сто пятьдесят самых близких ее друзей.
Клаудиа сделала глубокий вдох, встала рядом с Бобом и вложила ладонь в его руку. Они обменялись взглядами. Она заметила, какой он напряженный и бледный. Нотариус начал церемонию, и Клаудиа затаила дыхание. Если он доведет ее до конца, если только она услышит, как Боб произносит клятву и сама повторит ее вслед за ним, тогда проклятие потеряет силу.
Неожиданно наступила тишина. Боб надел ей на палец тонкое золотое кольцо, прижал к себе, поцеловал.
– Поздравляю, миссис Делани. Я, правда, ни слова не понимаю по-французски, но, по-моему, этот человек только что провозгласил нас мужем и женой.
Она почувствовала, как схлынуло напряжение. Наконец-то! План, который она вынашивала с момента их встречи в самолете по пути из Нью-Йорка, все-таки осуществился. Клаудиа Грэхэм переродилась в Клаудиу Делани. И больше никаких съемочных площадок, никаких костюмеров, никаких агентов и адвокатов. Только ленчи в «Бистро-гарденс» и званые обеды, на которых она будет царить, как королева. Клаудиа мысленно поздравила себя с победой. Вот что ей нужно. Вот чего она хотела всю жизнь.
Она обернулась к толпе гостей. Впереди всех в одиночестве стояла Жизель. Как всегда, самый совершенный пример искусства мадам Шанель. Только драгоценности не в стиле Шанель. Сапфиры в ушах, на шее и на руках явно от Бушерона. Может быть, это подарок Дэна Кейзера? Но в следующий момент Клаудиа вспомнила душераздирающий телефонный звонок Жизель неделю назад, и ей стало жаль подругу. Она взяла свой свадебный букет и кинула Жизель. Удачи, прошептали ее губы. Тебе она нужна больше, чем всем остальным.
Жизель, по-видимому, не разделяла предрассудков Клаудии. Поймала букет из белых лилий и мимозы, послала невесте воздушный поцелуй и скрылась в толпе. Увидев свободный стол, положила на него цветы и пошла к бару. Сейчас ей нужен не талисман, а выпивка покрепче.
В ожидании заказанной водки с тоником она оглядела палубу. Но Дэн, конечно, не приехал – сдержал слово.
Жизель перенеслась мыслями на три недели назад. Снова ощутила острое сожаление и такое же острое чувство потери. Если бы только она тогда промолчала! Если бы удержала секрет при себе! Она бы сейчас стояла здесь под руку с Дэном, а не в одиночестве.
Она взяла стакан, сделала большой глоток. Водка, казалось, вернула ее к реальности. Кого она пытается обмануть? Даже если бы она ничего не сказала Дэну о Милтоне Гаррисоне, он бы все равно узнал, как только начал работать на «Пан видео».
Милтон… Он единственный из всех, кого она любила, понимал ее до конца. Она вспомнила, как их познакомили во французском посольстве. Высокий, с седыми волосами… Она тогда только окончила Сорбонну и искала приключений. Что угодно, лишь бы оттянуть тот момент, когда придется решать, что делать дальше со своей жизнью.
Милтон не просто помог ей отодвинуть этот момент. Он перевернул всю ее жизнь. Он в то время руководил парижским отделением одной из американских телевизионных сетей. Вскоре его перевели в Нью-Йорк, и он взял ее с собой. Родители и друзья Жизель ужасались.
– Он съест тебя на завтрак и не поморщится, – говорила ей мать. – Американец, да еще на тридцать лет старше! О чем ты вообще думаешь?!
Жизель ни о чем не думала. Рассудок ее как будто замер, застыл. И оставался в таком состоянии все пять лет, что она прожила с Милтоном. Потом, в один прекрасный день, она очнулась и обнаружила, что ей уже двадцать шесть и жизнь ее как бы остановилась – ни работы, ни семьи и живет она с человеком, который не собирается на ней жениться. Но я же счастлива, говорило ее сердце. Чепуха, отвечал разум. Как можно быть счастливой без мужа, без детей, без будущего?
В ту ночь она задала этот вопрос Милтону. Но он лишь рассмеялся в ответ.
– Я всегда подозревал, что где-то глубоко в душе ты самая обыкновенная девушка, с обычными предрассудками.
– И что ты собираешься теперь делать?
– Ничего. У меня уже есть взрослые дети от первого брака, и я слишком стар и для нового брака, и для новых детей. Нам ведь хорошо вместе. Почему бы не оставить все так, как есть?
Но она уже не могла. Время летело, проходила жизнь. Ей стало страшно.
– Если ты на мне не женишься, мне придется тебя бросить.
– Ну что ж, я не стану тебя удерживать, – ответил он. Однако на глазах его появились слезы.
Она тогда сразу уехала на побережье и на целый год порвала с ним всякие контакты. Ей нужно было вновь обрести свободу и найти точку опоры.
Утвердившись в Лос-Анджелесе, она позвонила Милтону. Их дружба почти сразу возобновилась. Правда, на расстоянии и в промежутках между другими любовниками, но это было лучшее, что они могли друг другу предложить.
Жизель тяжело вздохнула. Может быть, это и было ее главной ошибкой – просить любимого мужчину помочь ей выйти замуж за нелюбимого. Она сделала еще глоток водки. Мысли вновь унеслись в прошлое, к тому дню, когда началась их связь с Дэном Кейзером. Господи, какую же он поднимал суету по поводу секса! Все эти охи, вздохи… и брызги воды в джакузи. Она состроила гримаску. Они с Милтоном могли получить больше удовольствия за минуту, чем Дэн Кейзер за целую ночь.
Тем не менее, она сказала Кейзеру, что любит его, и он ответил ей тем же. Даже заявил, что хочет связать с ней свою жизнь… если бы только смог избавиться от жены. А потом всю ночь не давал ей спать, объясняя, почему это невозможно. Если он расстанется с Карлой, придется проститься и со студией «Магнум», а значит, с работой. На что они будут жить?
На следующий день после этого разговора Жизель позвонила Милтону. Вначале он встретил новость в штыки.
– Для чего тебе этот Кейзер?! Он же мужлан, деревенщина. Образованная деревенщина, согласен, но совсем не твоего уровня.
– Я хочу выйти за него замуж.
Он расхохотался:
– При всех своих достоинствах ты еще непременно хочешь быть чьей-нибудь женой?! Жизель, Жизель, ну когда ты наконец повзрослеешь?
– Я звоню тебе не затем, чтобы начинать все сначала, – резко ответила она. – Допускаю, что ты не веришь в брак. Я с этим смирилась много лет назад. Но это не мешает мне хотеть выйти замуж. За кого-нибудь другого.
