355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Труди Пактер » Экранные поцелуи » Текст книги (страница 21)
Экранные поцелуи
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:28

Текст книги "Экранные поцелуи"


Автор книги: Труди Пактер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Рэчел обернулась. Тедди Хэйгерти, в черном шелковом халате, стоял у двери в спальню. В первый раз с момента их встречи на лице его не было улыбки.

Рэчел внезапно похолодела.

– Почему именно я?

Выражение его лица не изменилось.

– А разве это не очевидно? Ты актриса. Ты умеешь перевоплощаться. Я подумал, что переодевание доставит тебе удовольствие.

Глава 16

«Никто в этом мире не совершенен», – думала Клаудиа. Ни ее парикмахерша, ни портниха. И ни один из ее мужей, включая последнего.

Шесть месяцев назад, после бракосочетания, ей казалось, что она наконец нашла того, кто ей нужен. Теперь она уже не была в этом так уверена. Взять хотя бы его привычку рано ложиться спать. Где бы они ни находились, на обеде или на приеме, в половине одиннадцатого он готов был ехать домой. Конечно, Клаудиа знала, что он очень рано встает и, должно быть, много работает у себя на студии. Она старалась его понять. Но обида от этого не становилась меньше. В конце концов, она тратила целые дни на то, чтобы сделать себя как можно привлекательнее для него же. И еще организовывала их светскую жизнь, неустанно следила за тем, чтобы они постоянно были в обществе. За это она заслуживала по меньшей мере благодарности. Но ничего подобного он не выказывал.

Вот это ей в нем тоже не нравилось: он слишком многое принимал как само собой разумеющееся. Имеет ли он хоть малейшее представление о том, во что обходится тот образ жизни, который она старается поддерживать? Счета за цветы, приемы, «роллс-ройс», плата слугам – все это составляло больше, чем он зарабатывал в неделю. А ее туалеты! Лучшие модельеры, как известно, обходятся недешево. А у Клаудии всегда все было самое лучшее, и другого она не принимала.

Растущие расходы начали серьезно ее тревожить. Теперь она не работает, нельзя же ожидать, что она так и будет сама все оплачивать. А Боб при своих доходах явно не может ее содержать. Если только он не…

Через два месяца после бракосочетания Клаудиа решила, что муж должен поменять работу. Приняв решение, она немедленно начала действовать. Прежде всего, договорилась о ленче с главой студии «Фокс», потом навестила руководителей других студий, всех, кто был у нее в долгу. А затем произошло нечто настолько очевидное, что Клаудиа сама не могла понять, как же это ей раньше не пришло в голову. На одном из ленчей Дэн Кейзер отвел ее в сторону и спросил, не согласится ли Боб занять место старшего вице-президента студии «Магнум». Похоже, до него дошли слухи о том, что Боб не прочь поменять работу. Зарплата, которую он предложил, вполне устраивала Клаудиу.

Она едва не подпрыгнула от радости. Подожди, пока приедем домой, думала она. Уж я тебя удивлю. Однако вопреки ее ожиданиям Боб отнюдь не обрадовался, услышав эту новость. Более того, с ним оказалось совсем не легко говорить.

– С какой это стати я пойду работать на «Магнум»? Не собираюсь я работать ни на какую студию и вообще ни на кого, кроме самого себя. Я полагал, ты это знаешь.

– Но подумай же о деньгах. Нам стало бы намного легче.

– А что, разве у нас трудности с деньгами? Ты мне ничего об этом не говорила.

И тогда Клаудиа поведала ему обо всем: о счетах за цветы, о расходах на содержание дома и «роллс-ройса» с шофером, о стоимости парижских туалетов…

Вначале Боб остолбенел. Потом предложил поговорить с ее бухгалтером, и Клаудиа вздохнула с облегчением. Когда Боб сам убедится, во сколько ей обходится его содержание, он, конечно, ее поймет.

Но он ничего не понял. Предложил отказаться от этого дома и подыскать что-нибудь подешевле.

– Я и не представлял себе, что наш образ жизни так дорого обходится. Придется нам кое-что изменить.

Клаудиа пыталась убедить его, что этого не нужно, что она привыкла жить именно так и что изменить необходимо только одно – его работу. Пусть работает на Дэна Кейзера. Но он и слушать не хотел, и тогда она решила поменять тактику. Несколько дней не разговаривала с ним и даже как будто не замечала. Однако и это не возымело действия. Тогда Клаудиа ушла от него. Переехала в отель «Беверли-Хиллз». Уж теперь-то он обязательно прибежит, думала она. И он действительно прибежал, уже через несколько часов после ее отъезда. Привез ее домой и вел себя как страстный любовник. Все было восхитительно. Но решения своего он так и не изменил. На Дэна Кейзера он работать не будет.

В конце концов они пришли к компромиссу. Клаудиа уволила слуг, продала «роллс-ройс», сократила количество приемов и вечеров. Боб ежемесячно отдавал ей все, что зарабатывал, и теперь от нее зависело сводить концы с концами. Это, конечно, было не совсем то, на что она рассчитывала, но до сих пор она как-то справлялась. Перед Рождеством «Покинутые» выйдут на экраны, и тогда, надо надеяться, у них появится достаточно денег.

Звук голосов в холле вывел Клаудиу из задумчивости. Она взглянула на часы – около шести. Сегодня Боб пришел раньше обычного.

Он вошел в комнату. Клаудиа встретила его улыбкой.

– Сейчас приготовлю тебе что-нибудь выпить. А потом пойду переодеваться.

Он смотрел на нее с удивлением.

– Какого черта тебе еще переодеваться? Ты и так выглядишь потрясающе.

– Ты что, забыл?! Мы сегодня обедаем с Марвином и Джоанной. Они специально зарезервировали «Поло-лонж».

– И сколько там будет человек?

Клаудиа мысленно прикинула.

– Думаю, человек двенадцать. А что?

– Знаешь, если ты не против, то я пас. Чертовски трудный день был сегодня. Единственное, чего мне хочется, – это спокойно посидеть дома.

Клаудиа надула губы.

– Дорогой, тебе непременно нужно вывести меня из себя?

Боб с трудом подавил раздражение. Она произнесла это таким капризным тоном, что ему захотелось ее ударить.

– Дай мне передохнуть, Клаудиа. Ты что, не видишь, я устал.

Но она его не слушала. Пустилась в пространные жалобы по поводу того, как провела сегодняшний день. Новый автомобиль вышел из строя, из-за этого она опоздала на ленч с Карлой Кейзер, и ее любимый столик в «Спагосе» оказался занят. Вернувшись домой, обнаружила, что портниха испортила ее новое вечернее платье.

Боб ответил любезной улыбкой.

– Ну, это теперь не проблема. Мы ведь не идем в «Поло-лонж», так что вечернее платье тебе не понадобится.

Клаудиа нахмурилась Господи, да так она выглядит намного старше! Боб тяжело вздохнул. С тех пор как они с Клаудией познакомились, он открыл в ней много неожиданного. Например, ее ум – он этого совсем не ожидал, так же, как и необыкновенной активности в постели. У Клаудии оказались и другие качества, которые открылись только после свадьбы, когда обратно уже было не повернуть.

Он и понятия не имел, что она такая неряха. Раньше, когда в доме были слуги, он этого не замечал. Теперь же в мойке постоянно стояла гора грязной посуды, в ванной лежал ворох нестираного белья. Это начало действовать ему на нервы. Против воли он сравнивал Клаудиу с Рэчел, которой всегда удавалось поддерживать в доме идеальную чистоту. Да еще Рэчел готовила, чего Клаудиа не делала никогда. В чем же дело? Что произошло?

В первый раз он задал себе этот вопрос, увидев Клаудиу без косметики. Без румян, губной помады и подведенных глаз она выглядела другим человеком. Рэчел без косметики казалась молоденькой девочкой, озорной и в то же время беззащитной. Клаудиа же выглядела просто старой. Боб внезапно осознал, что ей уже под сорок и никакими дорогостоящими пластическими операциями этого не скрыть. Сколько бы подтяжек ни сделала Клаудиа Грэхэм, при ярком солнечном свете она будет выглядеть на свой возраст.

Она заметила его взгляд и перестала хмуриться.

– Если ты действительно решил остаться сегодня дома, надо позвонить Джоанне.

Она встала, направилась к двери, но Боб остановил ее:

– Послушай, я не хочу портить тебе вечер. Почему бы тебе не пойти без меня? Я посмотрю телевизор и лягу спать пораньше. Тебе совсем не обязательно держать меня при этом за руку.

Она смотрела на него в нерешительности.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Ну конечно. Можешь сказать, что я неважно себя чувствую или что-нибудь в этом роде. Они поймут.

Клаудиа кинулась ему на шею.

– Ты такой добрый!

В следующую секунду она уже исчезла в спальне, чтобы привести себя в порядок. Боб знал, что на это уйдет не меньше часа и по прошествии этого часа она будет выглядеть той кинозвездой, той королевой, на которой он женился. Он почувствовал страшную усталость. Откинулся на кресле. По крайней мере, она сдержала слово – порвала билет члена Актерской гильдии, а он не связал свою судьбу с актрисой, для которой карьера была бы превыше всего. Однако при этой мысли он внезапно понял – его абсолютно не интересует, чем занимается Клаудиа и чем она живет.

В театре Рэчел ждала телеграмма. Ее доставили в плотном желтом конверте с многочисленными марками. Она была предельно краткой: «Срочно позвони по поводу номинации на «Оскара». Дэн».

Рэчел вскрыла конверт в своей уборной. Ее сразу обдало жаром, даже голова закружилась. Кого выдвинули на «Оскара»? Весь фильм или одного из актеров?

На Новый год она уже видела объявления в рекламной газете. Все они заканчивались призывами к Американской академии голосовать за «Покинутых». Исходили они от студии «Магнум» и без всякой скромности претендовали на «Оскара» во всех номинациях, от лучшего режиссера до лучшей второстепенной роли. «Господи, – подумала Рэчел, – неужели и меня тоже выдвинули?»

Перспектива поездки в Лос-Анджелес всколыхнула в ней чувства, которые Рэчел считала давно забытыми. Она там неминуемо встретится с Бобом. С Бобом и Клаудией… Ну уж нет, она вполне может обойтись и без этого. Да, но как же тогда номинация?

Рэчел взглянула на часы. В Нью-Йорке час дня, значит, на побережье сейчас четыре. Позвонить и по крайней мере избавиться от сомнений.

Через пять минут Кейзер был на проводе.

– Привет, незнакомка! Сколько лет сколько зим. Ну, как там у вас дела?

Рэчел не стала тратить время на светскую болтовню.

– Кого выдвинули? Кого из нас выдвинули на премию?

Наступило короткое молчание.

– Успокойся, Рэчел. Выдвинули вас всех: Рика – на лучшего режиссера, Клаудиу – как лучшую актрису на заглавную роль и тебя – как лучшую на второстепенную роль. Поздравляю. Я горжусь тобой.

«Этого, вероятно, следовало ожидать», – подумала Рэчел. Фильм с самого начала имел бешеный успех. Публика так и ломилась в кинотеатры, везде стояли длинные очереди за билетами, и критики буквально захлебывались от восторга. Но чтобы сразу три номинации… это уж слишком.

– Да, это потрясающая новость. Ты, наверное, очень доволен.

– Доволен?! Да я на седьмом небе! Если дадут хотя бы одну премию, наши прибыли взлетят до небес, а мы уже и так прилично заработали на этом фильме. Но хватит обо мне. Кажется, весь мир уже знает, как я отношусь к этому фильму. Что скажешь, Рэчел? Как тебе в роли звезды?

Она рассмеялась:

– Никакая я не звезда. Разве что на Бродвее. Сомневаюсь, что в вашем сказочном городе кто-то еще помнит мою фамилию.

– Когда получишь премию, все узнают твою фамилию, можешь не сомневаться.

– А почему ты так уверен, что я ее получу? В кино я личность неизвестная. Любая другая киноактриса того же ранга гораздо более знаменита, чем я.

Теперь рассмеялся Дэн Кейзер. Его раскатистый смех донесся от Западного побережья до Нью-Йорка.

– Могу тебе сказать, почему я так уверен. Слухами земля полнится. В этом городе все только о тебе и говорят: продюсеры, режиссеры, агенты. Для них всех ты новая звезда. Неизвестная, которая явилась ниоткуда и завоевала мир. Рэчел, ты своего добилась.

Она не знала, что и думать. Не могла понять, что она чувствует. Конечно, это лестно, очень лестно. Для любой актрисы. А она, прежде всего актриса. Но не только. Она еще и женщина, и как женщине ей внезапно захотелось бежать от этой вновь обретенной славы. Что это говорил ей Боб при прощании? «Подожди, пока твое имя появится крупными буквами в заголовках газет. Подожди, пока тебя пригласят на Джонни Карсона. Тогда, возможно, весь мир покажется тебе иным».

Рэчел вздрогнула. Не нужен ей иной мир.

– Вы, наверное, хотите, чтобы я прилетела на церемонию вручения наград?

– Еще бы! А что, есть какие-то проблемы?

Рэчел вздохнула и решила попытаться выбросить Боба из головы.

– Да вроде нет. Конечно, я смогу приехать очень ненадолго. В театре меня заменят дублершей, но не больше чем на один вечер.

– А мне больше одного вечера и не нужно. Да, кстати, у тебя сейчас кто-нибудь есть?

«Тебе-то какое дело до этого», – подумала Рэчел.

– А что? – произнесла она вслух.

– Очень просто. Тебе понадобится сопровождающий. Ты же не захочешь появиться перед прессой и телекамерами в одиночестве. Может, хочешь привезти с собой кого-нибудь? Кого-то, кто тебе нравится…

Рэчел подумала о своих поклонниках и улыбнулась. Английский лорд, который больше интересуется оперой, чем ею, Рэчел. Сенатор, проводящий почти все свободное время в игорных домах Невады. Есть еще Тедди Хэйгерти.

– Нет, – решительно ответила она, – никто мне здесь не нравится. Но я могу привезти Десмонда Френча, если нужно.

Ей показалось, что на другом конце провода раздался вздох облегчения.

– Нет-нет, этого не нужно. Дэвид Прайс собирается приехать без жены. По-видимому, у них там что-то разладилось в семейной жизни. А мне совсем не улыбается, чтобы он появился на церемонии под руку с какой-нибудь шлюшкой. Короче говоря, если ты приедешь одна, я бы вас соединил на вечер.

– Считай, что твоя проблема решена. Я с удовольствием встречусь с Дэвидом. Столько времени прошло.

Рэчел положила трубку. Мысли снова вернулись к Бобу Делани. Он наверняка там будет. Вместе с ней, Клаудией. Рэчел вскинула голову. Она теперь тоже знаменитость. И хорошая актриса к тому же. Ей не составит труда убедить любого, что ей наплевать на Боба Делани. Даже его самого.

Клаудиа, у заднего окна своего трейлера, пристально всматривалась в поток машин. Все четыре полосы были заняты, машины двигались почти вплотную друг к другу, оглушая ее непрерывными гудками.

Еще полчаса… Через полчаса все начнется. Клаудиа в сотый раз проверила, хорошо ли все просматривается из другого окна, и осталась довольна. Отсюда, с передней площадки «Астра синема», где она припарковала свой передвижной домик, можно будет увидеть всех прибывающих на церемонию вручения наград Академии. Меньше чем через полчаса Клаудиа будет точно знать, в чем явятся Лиз Тейлор, Барбра Стрейзанд, Ванесса Редгрейв, Дайан Китон и Рэчел Келлер. Тогда она сможет действовать наверняка.

Она еще раз пробежала глазами перекладину с вешалками, занимавшую всю стену ее кондиционированного трейлера. Там висели четыре туалета – платье из фиолетовой тафты от Сен-Лорана, плотно облегающий расшитый бисером костюм от Келвина Клайна, платье из прозрачного шифона от Романо Гигли и скромное маленькое черное платье от Диора. Только увидев соперниц, сможет Клаудиа принять решение, какой из этих четырех туалетов выбрать для церемонии. Она ни минуты не сомневалась в том, что на этот раз получит премию за лучшую заглавную роль. И хотела, чтобы ее снимки, сделанные в тот момент, когда ей будут вручать «Оскара», появились на первых полосах всех газет мира. Поэтому-то она и взяла напрокат этот домик на колесах.

Боб с самого начала был категорически против.

– К чему все эти фокусы? Кто-нибудь обязательно об этом пронюхает. Ты выставишь нас обоих на посмешище.

Но Клаудиу оказалось невозможно переубедить.

– Это мой последний фильм. Я хочу уйти с триумфом. Хочу, чтобы мои фотографии появились на первых полосах всех газет.

– Но они и так появятся, если ты получишь «Оскара». Не понимаю, к чему вся эта суета. Чтобы выделиться самой, совершенно не обязательно шпионить за всеми другими женщинами.

Однако Клаудиа стояла на своем.

– А вот тут ты не прав. Если Лиз или Барбра явятся на церемонию в чем-нибудь умопомрачительном, мне конец. Я могу получить первую премию года, а на первых полосах все равно будут их фотографии. Единственный способ их обскакать – это узнать все заранее.

После двух недель жесточайших споров Боб нехотя уступил. Согласился встретить ее у трейлера за пять минут до начала церемонии. «Остается лишь надеяться, что вся эта возня стоит того», – думал он.

Клаудиа еще раз взглянула на часы. Пятнадцать минут пятого. Еще пятнадцать минут ожидания. Сердце гулко колотилось в груди. По какой-то непонятной причине все в этом году как будто бы решили не слишком выделяться и не шокировать публику. И Лайза Миннелли, изменившая своей всегдашней экстравагантности, и даже Лиз Тейлор, всем своим видом как бы олицетворявшая в этот вечер Восточное побережье. Но главное заключалось, конечно, в Рэчел Келлер. Эта британская стервочка, похоже, решила привлечь к себе всеобщее внимание. Во-первых, явилась вместе с Дэвидом Прайсом. И это когда все в городе уже знали, что у него нелады с женой. Мало того, она появилась в мужском костюме. Даже Клаудиа подивилась ее смелости. Явиться в прекрасно сшитом мужском костюме с бабочкой, как будто прямиком от Дуги Хэйварда. И что самое странное, она не смотрелась в нем нелепо. Наоборот, глядя на нее, можно было подумать, что это обычное дело – прийти на самую престижную церемонию Голливуда в облике мужчины. Однако красная, яркая до неприличия губная помада и эти ее ярко-рыжие волосы ни у кого не оставляли сомнений в том, что Рэчел Келлер – женщина. Женщина с головы до ног.

Но уж в том, что касается сексуальности, ей Клаудиу ни за что не переплюнуть. Клаудиа еще раз пробежала глазами вешалки с туалетами и мгновенно интуитивно сделала выбор. Если все они в этом году решили не выставлять себя напоказ, ей остается только одно – платье от Гигли из прозрачного черного шифона, с бисером как раз в тех местах, где нужно.

Она одевалась быстро, с искусством и ловкостью профессионала. Бриллиантовые серьги и длинные черные перчатки лежали наготове на полочке. Высокие сверкающие сандалеты стояли рядом с другими вечерними туфлями. У нее ушло ровно пять минут на то, чтобы сменить пеньюар на туалет секс-богини. Перед тем как выйти из трейлера, она еще раз оглядела себя в большом зеркале. Контуры тела ясно просматривались сквозь прозрачную ткань платья. Лишь бисер на груди и бедрах спасал от того, чтобы выглядеть неприлично. Она повернулась, посмотрела на себя в профиль и удовлетворенно кивнула. Строгая диета возымела действие. Живот был плоским, как у двадцатилетней девушки. Никто никогда не догадается, сколько ей на самом деле лет. Даже собственный муж.

Клаудиа взяла сумочку и вышла из трейлера. Все остальное – дело времени и везения, но в одном она, по крайней мере, может быть уверена: в этом платье она победит их всех.

Дэвид Прайс буквально втолкнул Рэчел в вестибюль «Астра синема». Нелегко было им попасть сюда. Представители прессы весь вечер не оставляли их в покое.

– Это правда, то, что говорят о вас с Дэвидом? – спросил Рэчел один из репортеров – Вы и есть та самая таинственная незнакомка, из-за которой он порвал с женой?

Если бы Кейзер не предупредил ее о разладе в семейной жизни Дэвида, Рэчел бы, наверное, остолбенела от изумления, услышав этот вопрос. Теперь же она просто промолчала, и ни один мускул не дрогнул на ее лице.

Оказавшись наконец в вестибюле, она обернулась и пристально посмотрела на австралийца. Он заметно поправился со времени их знакомства на Бали. Рэчел запомнила его как вечно недомогающего невротика. Однако сейчас на лице его не осталось и тени каких-либо забот или переживаний. Волосы выгорели до белизны, загорелый, подтянутый, на лице играет теплая улыбка. Если бы Рэчел не знала, что перед ней актер, эта улыбка наверняка бы ее подкупила.

Они прошли через вестибюль к бару, где все уже было приготовлено для вечера.

– Я знаю, еще рановато, – сказал Дэвид, – но может быть, хочешь выпить чего-нибудь, прежде чем идти туда?

Рэчел кивнула. Он протянул ей бокал шампанского, и она взглянула на него с благодарностью. Вино придало ей храбрости, и она решилась задать тот вопрос, который с самого приезда вертелся у нее на языке:

– Что это за разговоры о вас с Дарлин? Не может быть, чтобы вы с ней разошлись.

На какое-то мгновение выражение лица австралийца изменилось. В нем проглянул тот затравленный неврастеник, которого Рэчел знала на Бали.

– Это правда, – ответил Дэвид. – Но никакая другая женщина здесь ни при чем. Дарлин сама во всем виновата.

– Не понимаю.

Он взял ее за руку, отвел в угол. Вокруг уже собиралась публика: руководители киноиндустрии, агенты, независимые продюсеры, охотники за талантами. Дэвид, казалось, ничего этого не замечал. Его мысли были заняты другим.

– Знала ли ты о том, что жена пыталась меня отравить?

Рэчел была поражена.

– Не придумывайте. Мне казалось, вы с Дарлин – лучшая семейная пара в кинобизнесе.

– Мне тоже так казалось. Но я ошибался. Все открылось в конце съемок. Мне рассказала одна из горничных отеля. Дарлин за что-то ее невзлюбила и пыталась добиться ее увольнения. Ничего глупее нельзя было придумать. Девушка видела, как жена готовила мне еду, и кое-что рассказала.

– Что например?

– Например, жена регулярно подливала мне ром в стакан с фруктовым соком, зная, что спиртное вызывает у меня страшную мигрень. Но это еще не все. Помните, как я страдал от энтерита на Бали?

Рэчел кивнула.

– Ну так вот, это тоже подарочек от моей дражайшей супруги. Она наливала мне в кувшин не минеральную воду из бутылки, а местную, из водопровода. Вы-то понимаете, что это значит.

Рэчел сделала глоток шампанского.

– Но зачем? Какое удовольствие иметь на руках вечно больного мужа?

– Наверное, больной муж все-таки лучше, чем неверный. Она думала, что я бы изменял ей с Клаудией, если бы был здоров и хорошо себя чувствовал. Она в этом почти призналась, когда я припер ее к стенке.

Фойе постепенно опустело. Молоденькие пышноволосые актрисы, взволнованные актеры, холеные мужчины в смокингах – все переходили в зал. Рэчел и Дэвид тоже пошли к своим местам.

– А вы бы в самом деле изменили ей с Клаудией, если бы хорошо себя чувствовали?

Он ослепительно улыбнулся:

– Можете не сомневаться.

Они нашли свои места. Рэчел огляделась. Они на пятом ряду, сцена видна прекрасно. Пока все идет хорошо. Что же дальше? Кто получит «Оскара» в этом году? Мысленно она пробежала глазами список кандидатов. Однако занимало ее на самом деле совсем другое. Черт бы побрал этого Рика Гамильтона! Если бы не его звонок сегодня днем, ей было бы спокойнее.

Рэчел получила его сообщение, едва прибыв в «Беверли-Уилшир». Он звонил, чтобы пригласить ее на ленч на следующий день. Рэчел перезвонила и сообщила, что на следующее утро улетает обратно в Нью-Йорк. Он был страшно разочарован.

– Неужели руководство театра не дает тебе выходных?

– Практически нет. Но это и к лучшему. Чем дольше я задержусь в Лос-Анджелесе, тем больше шансов наткнуться на Боба и Клаудиу.

На другом конце провода прозвучал короткий смешок.

– На твоем месте я бы на этот счет не очень беспокоился. Эти двое уже больше не воркуют.

– Что ты имеешь в виду?

– То самое. Шестое замужество Клаудии ничем не отличается от предыдущих. Полный провал. Не удивлюсь, если они завтра расстанутся. Не могут же они продолжать воевать на людях.

Весь день слова Рика не выходили у нее из головы. Полный провал… готовы расстаться хоть завтра… Значит, Боб снова будет свободен. Рэчел вновь и вновь возвращалась к этой мысли.

Голос Дэвида Прайса вернул ее к действительности:

– Рэчел, обернись, ради Бога. Ни за что не догадаешься, кто пришел.

Рэчел обернулась назад, и все остальные в зале сделали то же самое. В дверях появилась Клаудиа Грэхэм.

С первого взгляда казалось, что на ней ничего нет. Платье – если это можно назвать платьем – было практически прозрачным, и все внимание сосредоточивалось на этом великолепном теле. Ах, какая пышная грудь и какая тонкая талия, дивилась Рэчел. Нет, конечно, Рику все померещилось: Клаудиа совсем не похожа на женщину, которую вот-вот бросит муж.

За актрисой следовала свита, включавшая Дэна и Карлу Кейзер и Ширли Маклейн. Рэчел хотела было спросить о нем Дэвида, как вдруг увидела Боба Делани.

Он шел позади процессии, на некотором расстоянии. И выглядел каким-то неприкаянным, как будто стеснялся того, что здесь находится. Незаметно для себя Рэчел улыбнулась, и в этот момент глаза их встретились.

Она призвала на помощь всю свою волю, но не смогла отвести взгляд. Он держал ее крепче, чем если бы сжимал в объятиях. Ничто не изменилось, поняла Рэчел.

Они могли бы так смотреть друг другу в глаза весь вечер, если бы не Дэвид Прайс. Австралиец дернул ее за рукав:

– Берегись. Если Клаудиа увидит, как ты строишь глазки ее мужу, она тебя убьет.

Рэчел отвернулась, постаралась придать лицу бесстрастное выражение. Значит, это правда. Их брак действительно под угрозой.

Клаудии отвели место в полукруге. Студия «Магнум» об этом позаботилась. Отсюда ее платье было видно всем – и устроителям церемонии, и остальным претендентам, и телевизионщикам с камерами. Она сосредоточила внимание на том, что происходило на сцене. Вводная часть с кабаре подходила к концу. На сцену поднялся Уоррен Битти. В его обязанности входило представление награды за лучшую режиссерскую работу. Клаудиа расслабилась. Лучшие режиссеры ее не интересовали, во всяком случае, сегодня вечером. Она ждала объявления двух наград – за лучшую главную и лучшую второстепенную роль.

Когда Битти назвал фамилию победителя этого года, она услышала, как Боб, сидевший рядом, громко застонал:

– Ах, черт, не повезло! Может быть, в следующий раз.

Итак, значит, Рик не получил премию. Клаудиу это нисколько не огорчило. По крайней мере, премия лучшей актрисы еще пока не отдана никому.

Часы невообразимо медленно отсчитывали минуты. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Уильям Голдман представил призы за лучший оригинальный сценарий и лучшую адаптированную киноверсию. Милош Форман объявил лучший иностранный фильм, Стивен Спилберг – лучший фильм года.

На сцену поднялась Барбра Стрейзанд. Наступил долгожданный момент.

В зале присутствовали четыре претендентки на «Оскара» – Жаклин Биссет, Лайза Миннелли, Кейт Картер и она, Клаудиа. Мысленно Клаудиа сразу исключила Кейт Картер. Та снималась в кино не больше четырех-пяти лет. Правда, последний ее фильм прогремел, но это ничего не значило. Что касается двух других, то здесь Клаудиа не была столь уверена. Обе они, конечно, многообещающие актрисы, однако ни у одной нет такого послужного списка, как у Клаудии. В конце концов, это ведь всегда решает дело – добротные и в то же время кассовые фильмы.

На экране появились фрагменты из фильмов четырех претенденток. Клаудиа увидела себя, подалась вперед. Члены жюри выбрали для показа сцены на пляже, и она была им за это благодарна: здесь нет крупных планов, значит, никто не сможет заметить ее шрамы.

Клаудиа видела фильм, наверное, сотни раз, знала на память практически каждый кадр и все же до сих пор критически относилась к своей работе. Спору нет, работа неплохая, но если бы Рик дал ей побольше времени, она могла бы еще кое-что усовершенствовать.

В конце клипа раздались дружные аплодисменты. Клаудиа почувствовала себя увереннее. Она им, конечно же, понравилась, даже более того. Можно считать, что премия у нее в кармане.

Барбра Стрейзанд вновь поднялась на сцену, и в зале наступила мертвая тишина. Она зачитывала имена в обратном порядке, то есть фамилия победительницы должна была прозвучать последней. Барбра назвала Жаклин Биссет. Все ее поклонники, включая и руководителя студии, сидели как громом пораженные. Дальше прозвучало имя Лайзы Миннелли. У Клаудии мурашки пробежали по телу. Осталось два имени. «Боже, – молила она, – не дай назвать меня следующей».

Барбра опустила глаза на свой листок, потом выпрямилась, посмотрела в зал.

– Клаудиа Грэхэм, – произнесла она.

Клаудиа едва успела понять, что произошло, как прозвучали следующие слова:

– А теперь я с удовольствием объявляю имя победительницы этого года – Кейт Картер.

Клаудиа услышала свой собственный голос как будто откуда-то издалека:

– Этого не может быть! Это ошибка! Да она же ничтожество!

Боб схватил ее за плечи, притянул к себе.

– Успокойся! – яростно процедил он сквозь зубы. – Ты что, не видишь – все на тебя смотрят.

Клаудиа с трудом сглотнула. Лицо ее горело.

И это после всего! После стольких надежд и молитв, после всех затрат на рекламу премия досталась какому-то ничтожеству, неизвестно откуда появившейся козявке. Кейт Картер снялась всего в двух фильмах, в то время как она, Клаудиа, в двадцати. Как это несправедливо! Клаудиа готова была разрыдаться. Потом вспомнила о своем потрясающем платье. И тело ее все равно стоит того, чтобы его показать. Ладно… Пусть она и не поднимется на сцену для получения «Оскара», но когда она пройдет через фойе к выходу… Еще есть шанс, что ее фотографии появятся на первых страницах газет.

Оставшаяся часть церемонии для нее прошла как в тумане. Без всякого интереса следила она за тем, как Дастину Хофману вручили «Оскара» за лучшую мужскую роль, Джину Хэкмэну – за лучшую мужскую второстепенную роль.

На сцену поднялась Миа Фэрроу для объявления приза за лучшую женскую второстепенную роль. Клаудиа затаила дыхание. На этот раз в списке претенденток значилось пять фамилий. Четыре против одного, что Рэчел проиграет.

Миа Фэрроу откашлялась и ослепительно улыбнулась публике:

– С удовольствием объявляю, что премия за лучшую женскую второстепенную роль в этом году присуждена Рэчел Келлер, новичку на наших экранах.

Рэчел медленно поднялась, тряхнув головой и откинув назад завесу из золотисто-рыжих волос. Потом медленно пошла на сцену, к Миа Фэрроу. Высокая, худенькая и какая-то очень одинокая. Актрисы обнялись. Миа Фэрроу отступила назад, давая Рэчел возможность обратиться с приветственным словом к публике. Клаудии со своего места было видно, как дрожит Рэчел. Однако никакого сочувствия она не испытывала.

– Чертовы новички! – пробормотала Клаудиа. – У Голливуда просто какая-то страсть к новичкам.

На нее зашикали со всех сторон. Рэчел в это время, заикаясь, произносила слова благодарности. Клаудиа кинула взгляд на Боба и тут же пожалела об этом. На его лице ясно читалось восхищение и даже нечто большее – благоговение. Но этого не может быть! Боб любит ее, а не эту тощую, плоскогрудую англичанку.

Без всякой видимой причины она заплакала. Горячие слезы потекли по безупречно напудренным щекам.

Боб встревоженно смотрел на нее:

– В чем дело? Рэчел выиграла эту премию и для нас.

– Что ты имеешь в виду? Она выиграла премию не для нас, а для себя. Ну и для фильма. К нам это не имеет никакого отношения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю