Текст книги "Тиран (ЛП)"
Автор книги: Трейси Фрейзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 31
Доу
Жжение.
Внутри и снаружи все жгло. Резкая неумолимая боль охватила меня, и даже, находясь в сознании лишь частично, я чувствовала, как пламя проникает все глубже сквозь кожу, мышцы и кости.
Только крик смог вернуть меня в сознание. Нет, рев. Утробный рев такой силы, что буквально вытащил меня из пропасти забытья. Через узкую щель одного приоткрытого глаза я увидела, как Таннер наклонился ко мне. Но за его светлыми кудрями находился Кинг.
Он сидел на стуле с заведенными за спину руками, в той же позе, как и когда Таннер поднес паяльник к плечу и спине, а его ярко-зеленые глаза потемнели так, как я никогда не видела.
Затем он пропал.
Мышцы на его руках и груди напряглись, сухожилия вздулись из-за его огромной силы. С ревом, вернувшим меня к жизни, он дернул руками с такой мощью, что спинка деревянного стула разлетелась на миллион щепок.
Как будто я наблюдала за ним в замедленной съемке. Злой Кинг представлял собой красивое зрелище. И когда я говорила Таннеру, что познала истинный страх, то именно это имела в виду.
И он тоже сейчас познает его.
Прежде, чем Кингу удалось сделать хотя бы шаг, кровавая рука поднялась с пола, потянулась к его поясу и вытащила маленький пистолет. Таннер резко обернулся к Кингу. Уронил ржавый нож, который держал, и достал пистолет. Он стоял и возился с ним, неготовый к тому, что Кинг мог освободиться.
Неготовый к тому, что мой отец все еще был жив.
И вооружен.
Сенатор поднялся на колени, прицелился и выстрелил.
– Нет! – закричал Таннер, поймав пулю в плечо.
Отец со стуком упал на землю.
– Папа! – закричала я так громко, как только смогла, не понимая, получилось ли издать хоть какой-то звук.
А потом я заскользила по полу.
– Хочешь ее, ублюдок долбаный? Подойди и возьми, мать твою, – прошипел Таннер. Он ударил меня коленом, толкнув тем самым через отверстие в боковой части лодки.
А затем я упала в холодную воду. Плечо взорвалась жгучей болью, хуже, чем от ожога. Я открыла рот, чтобы закричать.
Вода заполнила мой рот и легкие.
Так вот что чувствуешь, когда умираешь, подумала я, все дальше и дальше отдаляясь от своего тела.
Я понимала, что умерла. Знала, потому что, когда открыла глаза, Преппи смотрел на меня с той же смешной улыбкой, которая заставила меня снова захотеть стать его другом. Цветные татуировки, покрывающие большую часть его обнаженной кожи, светло-фиолетовая рубашка, ярко-розовый клетчатый галстук-бабочка и его любимые белые подтяжки.
Он был похож на демоническое пасхальное яйцо.
– Детка, я знаю, что тебя только что потрепал тот ублюдочный психопат, потому что наблюдал за всем этим. Полный облом, потому что мне не удалось отрезать ради тебя его гребаный член и заставить этого мудака подавиться им, но я просто должен сказать тебе прежде, чем исчезну… твои сиськи выглядят чертовски фантастически в этой майке.
Я усмехнулась. Было так приятно услышать голос Преппи, этот его бесконечный поток ругани. В тот момент я была настолько спокойна, словно он спел мне все церковные молитвы.
– Я даже не возражаю против всей этой крови из твоих ран. Мне вообще-то они нравятся. Очень горячая цыпочка-зомби. Очень, бл*дь, мило. Напоминает мне о том горячем порно, что я смотрел. Приносит маленькому Преппи радость и возможность порадовать свой член.
– Я мертва, не так ли? – мне удалось задать этот вопрос, прикрыв глаза рукой от яркого света. И тут меня осенило. Я села прямо, от чего Преппи упал прямо на задницу. – Боже мой, я мертва. Что с Сэмми? С Кингом? – спросила я в отчаянии.
– Умерь свой пыл, – сказал Преппи, усевшись на полу и потерев задницу. – Ты не умерла, бл*дь. Пока еще. Но скажу тебе, детка, если ты отправишься сюда раньше, чем мой перекаченный долбаный лучший друг, мы с тобой наконец сходим на то свидание. – Он кивнул и подмигнул мне.
Я жива. После этой новости сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– И когда мы доберемся до этого свидания, я определенно решусь войти в тебя, – добавил Преппи, легонько стукнув меня по плечу.
Я рассмеялась.
– Не думаю, что Кингу это понравится.
Преппи пожал плечами:
– Ну и нахер его. Мне насрать. Когда встретимся с ним здесь, он может убивать меня снова и снова, если захочет, – Преппи чмокнул меня в щеку. – Потому что ты, подруга, черт возьми, стоишь того, чтобы умирать за тебя раз за разом.
– Я скучаю по тебе, Преппи. Очень сильно по тебе скучаю. Все эти события происходят без тебя, и иногда их слишком много... – я обняла Преппи, притянув его к себе. Он уткнулся носом в мою шею, согрев мою кожу дыханием.
– Осмотрись. Открой свои гребаные гляделки и взгляни, где мы сейчас находимся. – Не отпуская Преппи, мне удалось выполнить его просьбу и открыть глаза. Я сидела за обеденным столом в доме Кинга, Преппи присел на полу передо мной.
– Мы... мы дома, – выдохнула я. Преппи встал с пола и потянул меня вверх.
– Правильно. Мы дома. Тебе не обязательно скучать по мне, потому что я здесь. Всегда с тобой. Приглядываю за тобой. И за боссом. Черт, я даже за Медведем буду приглядывать, пока он не исполнит обещанное в случае, если я склею ласты раньше него, и не сотрет мой проклятый жесткий диск, как хороший байкерёнок.
– Но тебя нет. Не на самом деле, – сказала я.
– Да черт же, я здесь. И всегда буду. Ты не вынудишь меня уйти, даже если заставишь священника провести обряд экзорцизма. Потому что я на шаг выше демонов... Я – Преппи.
– Я все равно буду скучать по тебе.
– Скучай на здоровье. Но у тебя столько всего с Кингом, Медведем, детьми. Ты будешь так чертовски занята, что у тебя не будет времени скучать по мне. Могу пообещать сделать так, что ты будешь знать, что я рядом. Не сможешь найти, куда положила гребаные ключи от машины? Призрак Преппи спрячет их в морозилке. Не сможешь найти пульт, но каналы будут переключаться сами по себе? Это потому, что призрак Преппи не может вспомнить, на каком канале идет «Американский ниндзя». – Преппи вытер слезу с моей щеки большим пальцем.
– Люблю тебя, Преппи, – сказала я, снова обняв его. – Очень сильно.
– Я тоже люблю тебя, детка. Так сильно, как ублюдок может любить девушку своего лучшего друга, и которую он также не против трахнуть. – Преппи положил руки мне на плечи. – Тебе пора возвращаться к боссу, – объявил он. Я кивнула. – И детка? – позвал Преппи.
– Да?
– Позаботься о нем. И о его сердце. Он самый лучший ублюдок, которого я когда-либо имел привилегию знать.
– Позабочусь. Обещаю.
– И не говори ему, бл*дь, что я это сказал. У парня и без того голова забита.
– Что теперь будет? – спросила я.
– Теперь? – переспросил Преппи, поднял мою руку и покружил меня на месте как балерину. – Теперь ты, черт возьми, будешь жить.
Глава 32
Кинг
Я рванул к дыре в лодке. Переступив через Таннера, нырнул в воду, едва обратив внимание на боль от попавших в руку и бедро пуль. Было темно, но не глубоко. Белокурые волосы малышки плавали на поверхности, остальное ее тело было погружено в мутную воду.
Я поднял ее за плечи и прижал к себе, обнял и побежал к берегу по воде как можно быстрее. Затем опустил ее на песок, и, хотя вода смыла большую часть крови, черные и фиолетовые синяки вокруг ее глаза и по челюсти стали гораздо более выраженными. Лицо настолько опухло, что мне едва удалось ее узнать. Я откинул голову назад и открыл ей рот. Закрыл ее нос, сделал глубокий вдох, а затем накрыл ее рот своим и выдохнул воздух в ее легкие со всей силой, которую только нашел в себе. Вода тут же заполнила мой рот, и мне пришлось отстраниться, повернуть ее голову в сторону и придержать ее, когда она закашлялась. После этого я вздохнул с облегчением.
– Малец дает деру. Это наш парень? – спросил Джейк, подбежав на пляж вместе с Медведем.
– Черт! – выкрикнул последний, когда его взгляд упал на малышку. – Я говорил, что не нужно было выжидать столько. Это были долгие десять минут.
Я посмотрел на Джейка и дернул подбородком.
– Займись чертовым мальцом, – прорычал я.
Глаза Джейка блеснули от чего-то столь темного и жестокого, и мне не хотелось, чтобы такой взгляд был направлен на меня. Он повернулся и исчез в деревьях.
Я осторожно поднял малышку на руки, постаравшись не коснуться раны на ее плече. Она дышала, но все еще была без сознания.
– Подгоню фургон, – сказал Медведь. – Знаю, что на первом месте спасение девушки и всех остальных, но ты заметил, что тебя подстрелили?
– Мне насрать, – сказал я, ощутив, что в меня тоже попали.
И не раз.
Медведь сорвался с места, и стоял рядом с фургоном у пляжного домика к тому времени, как я добрался туда с Доу. Он открыл заднюю дверь и вскочил, когда я неохотно передал ему малышку и забрался внутрь, закрыв за собой двери. Медведь положил Доу поперек сидения, и я перелез, втиснувшись между передним и задним сиденьями, чтобы она оставалась на уровне моих глаз.
– Мальчик! – закричал я, вспомнив про сына малышки сразу же, как только Медведь вернулся на место водителя. – Нам нужно его найти. Ему два или три, и он... – Я начал описывать его, но Медведь меня прервал.
– Ты этого мальчика имеешь в виду? – татуированным пальцем Медведь указал на переднее пассажирское сиденье, где сын моей девушки стоял на коленях и заглядывал через спинку кресла. – Не думаю, что кто-либо проводил с ним беседу на тему «не разговаривай с незнакомцами». Потому что правило номер один гласит, что не нужно прыгать в странные фургоны без номерных знаков к плохим парням, – сказал Медведь, двигаясь с места.
– Привет, мамочка, – сказал мальчик. – Ты заболела?
– Мамочка только что упала. Ей просто нужно поспать, – тихо ответил я, попытавшись подавить поднимающуюся во мне панику из-за того, что моя девушка все еще находилась без сознания.
Сэмми улыбнулся, обнажив маленькие крошечные зубки.
– Окей, – сказал он, прежде чем обернуться и плюхнуться на сиденье.
– Пристегнись, мальчонок, – приказал Медведь. Сэмми натянул пояс через колени, но не смог застегнуть его. Медведь наклонился и вставил пряжку пояса в крепеж, застегнул и после этого выехал на дорогу.
Малышка зашевелилась, издав лишь слабый стон, одно ее веко задрожало, прежде чем она приоткрыла его.
– Преппи? – позвала она шепотом, взглянув в зеркало заднего вида.
– Нет, щенячьи глазки, его здесь нет, – ответил я.
– Я мертва? – спросила малышка.
– Ты очень даже жива, – прошептал ей, прижавшись губами ко лбу.
– Нет, я мертва, – возразили мне.
– Почему ты так говоришь? – спросил я.
– Потому что, – указала она. – Я вижу Преппи... – и замолчала.
– Оставайся со мной, детка. Не бросай меня, – сказал я ей, когда мы подъехали к больнице. Но было слишком поздно. Ее глаза закатились назад, и она снова потеряла сознание.
Медведь подъехал прямо ко входу и сразу бросился открывать нам дверь. Он остался с Сэмми, когда я побежал через стеклянные двери. Медсестра увидела нас и жестом пригласила следовать за ней в комнату, где малышку положили на каталку.
– Сэр, сэр, вы член семьи? —спросила меня другая медсестра, пока я наблюдал, как парень в белом халате разрезал одежду и вставлял иглу в ее вену. Я не знал, что ответить. Конечно, она была моей семьей, но как, черт возьми, мне удастся заставить медсестру понять это?
– Она беременна. Ребенок мой, – сказал я.
Медсестра указала пальцем в перчатке на стул в углу.
– Сядьте, – прозвучал приказ. Девушка громко сообщила людям в халатах о беременности, после чего зазвучал хор голосов, все выкрикивали друг другу инструкции.
Когда медсестра заметила, что я все еще стою, то прижала руку к моему животу и толкнула меня к стулу. Я сделал несколько неуверенных шагов, но все равно не сел. В этот момент она заметила, что ее белая перчатка окрасилась в красный, подняла вторую руку и указала на окровавленную ладонь.
– Откуда это? – спросила она, выглядя скорее раздраженной, чем обеспокоенной.
– Не важно, – выплюнул я. – Просто позаботьтесь о ней. – Я вытянул шею, посмотрев за спину медсестры, которая поднялась на мыски в своих кроссовках и махнула окровавленной перчаткой перед моим лицом.
Я зарычал. Меня не волновало, умру ли я.
Лишь бы Доу была жива.
Медсестра с хлопком сняла перчатки, а затем щелкнула пальцами перед моими глазами.
– Я предлагаю вам занять место на каталке прямо здесь, мистер Кинг. Вы все еще сможете видеть ее, а я в это время вас осмотрю и подлатаю.
Ей удалось привлечь мое внимание.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросил я, немного наклонившись, чтобы заставить ее уйти, но это не сработало. Сука перебросила свои волосы через плечо и сделала шаг ко мне, попытавшись запугать меня своими сорока пятью килограммами ярости.
– Откуда вы знаете мое имя? – повторил я.
Девушка закатила глаза и наклонилась. Подняла штанину на одной ноге, открыв маленькую татуировку на лодыжке.
– Вот откуда, идиот.
Я тут же узнал свою работу.
Она отпустила ткань и тряхнула ногой, чтобы материал сполз на место. Хаос вокруг малышки продолжался. Они надели кислородную маску на ее лицо и вставили трубку в одну из пищащих и мигающих машин, окружающих каталку.
– Ей не станет лучше, если вы будете продолжать смотреть на нее. Вас нужно подлатать.
Я покачал головой.
Медсестра подошла к стеклянной стене в дальнем конце комнаты, и краем глаза я увидел, как она вытащила из коробки новую пару перчаток. Затем вернулась ко мне и натянула их на руки.
Парень в белом халате ножницами срезал одежду с малышки. Мои кулаки так сильно сжались, что суставы были готовы вот-вот выскочить из-под кожи.
Самая раздражающая медсестра в мире оставалась безразличной к моим попыткам ее игнорировать.
– Как ее зовут? – спросила девушка.
– Доу, – сказал я, потом поправил, – Рэй, ее зовут Рэй.
– Доу. Рэй, – повторила она, нахмурив брови. Тон ее голоса говорил, что она сильно усомнилась в подлинности имени. – Где-то происходит музыкальное награждение? Ее семья относится к поклонникам «Звуков музыки» или чего-то подобного?
– Что-то в этом роде, – пробормотал я.
– Скажите мне, мистер Кинг, как, черт возьми, вы планируете позаботиться о мисс Доу-Рэй, когда ей станет лучше, если будете стоять здесь, в моей приемной, изрешеченный пулями, позволяя себе истекать кровью на мой белый линолеум? – возразила она.
Она раздражала, но была права. Если малышка придет в себя… когда она придет в себя, я буду нужен ей больше, чем когда-либо. Поэтому пришлось неохотно сесть на каталку для осмотра.
Я попытался сосредоточиться на сказанных несколько минут назад словах вместо того, чтобы смотреть, что они делали с ней, но это заставило меня захотеть ударить кулаком о гребаную стену.
Она беременна. Я отец.
Сидя на этом месте, я молился всем, что у меня было, каждому богу любой религии, который был готов услышать, чтобы у малышки и ребенка все было в порядке.
Нашего ребенка.
Чтобы у моей девушки все было хорошо. Я хотел, чтобы все это закончилось, чтобы ее положение нормализовалось и стабилизировалось, и у меня хватило сил оторвать голову Таннеру голыми руками.
Не стоит трогать то, что принадлежит мне.
Это был тяжелый урок, который ему предстояло усвоить.
Глава 33
Кинг
Стабильное состояние.
Вот каких слов я ожидал, прежде чем наконец смог выдохнуть. Медсестра, сказавшая их мне, покинула комнату. Я сидел рядом с малышкой и держал ее за руку. Обещал ей, что, я был уверен, никогда и никому не пообещаю: дом, жизнь, семью. Обещал ей безопасное место, где сможет расти наш ребенок. Говорил ей, как сильно я люблю ее и как много она значит для меня.
– Грейс здесь, в комнате ожидания, – сказал Медведь, войдя к нам. Он обращался ко мне, но его взгляд не покидал щенячьи глазки. Он стал рядом с ней, сунув руки в карманы. – Она присмотрит за мальчиком.
В моем кармане завибрировал телефон. Я вытащил его, собираясь проигнорировать вызов, пока не увидел, кто звонил. Нажал «принять» и прижал к уху.
– Он у меня, – сказал Джейк. – Сарай на выезде с 86-й, когда проезжаешь рекламный щит «Мы – это Бог». – Линия замолчала.
– Джейк? – спросил Медведь.
Я кивнул.
– Останься с ней на случай, если проснется. Я вернусь. – Я поцеловал малышку в лоб и, хотя ее накачали лекарствами, чтобы снять боль, я надеялся, что она все равно услышит мое: – Я люблю тебя, детка.
* * *
Удар за ударом я вымещал свою ярость на больном отморозке, осмелившемся прикоснуться к моей малышке. Его бледно-белая кожа раздувалась и разрывалась, разбрызгивая красным из тех мест, где соприкасались мои кулаки, снова и снова, пока его черты не превратились в нечто неузнаваемое.
Его проклятая американская обманчивая внешность подростка исчезла.
Ублюдок теперь выглядел, как кусок проклятого монстра, которым и являлся.
Это была не контролируемая ярость. Далеко не контролируемая. Это был я, выпускавший гнев и разочарование, которые испытывал с тех самых пор, как тот фальшивый полицейский прижал меня к земле.
Посмотрел на свою руку, покрытую липкой кровью и улыбнулся.
Хотелось большего.
Мне нужно было больше.
– Хватит. Пожалуйста. Умоляю тебя, – простонал Таннер, обнажив белые зубы, покрытые еще большим количеством ярко-красной жижи. Он качал головой из стороны в сторону, задыхаясь от крови, которая была у него в горле.
– Ты сам начал это, ублюдок. Только теперь ты не можешь здесь править, потому что обоссался. Все это твоих рук дело. Ты распустил свои проклятые вонючие лапы на мою девушку, выжег ей кожу, попытался убить, а я должен проявить к себе милосердие? – Я покачал головой. – Ты не трогаешь то, что принадлежит мне, и, к сожалению для тебя, скоро усвоишь этот урок.
Я посмотрел на Джейка, стоявшего рядом. В его глазах сновала чернота, он сосредоточил взгляд на Таннере. Сначала мне показалось, что он заскучал и ждал, когда я закончу с мальцом и со всем остальным, но, присмотревшись повнимательней, понял, что выражение на его лице не имеет никакого отношения к скуке.
Это была похоть.
И не к мальчику, а к его крови.
– Ты не можешь меня убить, – прохрипел Таннер, задыхаясь.
– Уверен, что смогу, и уверен... что убью. – Я провел дулом пистолета вниз по его носу и вжал его в одну из его глазниц, пока он корчился передо мной. – Прошло много времени с тех пор, как я убивал кого-то ради чистого удовольствия... слишком много, – сказал я капризно.
– Думаешь, Рэйми останется с тобой? – произнесла мелкая шавка. – Она, мать твою, подросток. Она не знает, чего хочет. Может бросить тебя уже завтра, когда поймет, что ты просто педофил, которому нечего ей предложить. Она скоро вспомнит, что лучше тебя, и попросту уйдет.
– Вот где ты, бл*дь, ошибаешься, – ответил я. – Очевидно, что ты плохо меня знаешь, потому что ее уход от меня даже не рассматривается.
– Тогда ты такой же монстр, как и я. В конце концов, мы с тобой не слишком отличаемся, – сказал он, его зрачки увеличились в несколько раз.
– Здесь ты не прав, – поправил я.
– Никто из нас двоих не желает принимать «нет» за ответ. Очень напоминает меня. – Его дыхание все тяжелело и тяжелело, слова выходили с большими усилиями и отдышкой. Джейк суетился, снова и снова перекладывая пистолет из правой руки в левую, его внимание было сосредоточено на Таннере.
Я усмехнулся и провел рукой по голове.
– Ну, для начала, завтра я буду дышать... а ты – нет.
Джейк кивнул и повернул голову Таннера, прижав ладонь к его челюсти и похрустев своей шеей.
Взгляд Таннера метнулся от меня к Джейку, в напряженном голосе появилась паника.
– Рэйми никогда не простит тебя, если ты убьешь меня. Признаюсь, я облажался. По-крупному облажался, но она все еще не захочет, чтобы я умер. Я отец ее сына, ради Бога!
– И опять ошибаешься, что показывает, насколько плохо ты знаешь ее. Она не только простит меня, но и поблагодарит, когда мы вернемся домой, и она окажется в моей постели, где ей и место, – я почесал голову стволом пистолета и встал. – Но так, на всякий случай, ты прав, я тебя не убью. – Я засунул пистолет в джинсы, и Таннер вздохнул с облегчением.
Я обернулся, зная, что будет дальше. Сделал всего два шага к двери, когда услышал одинокий выстрел.
– Джейк убьет.
Глава 34
Доу/Рэй
Месяц спустя
Я проводила столько времени с родителями Никки, сколько могла. Мне нужно было уверить их, что Никки умерла не в одиночестве, как наркоманка, искавшая дозу, а как друг, защищавший свою лучшую подругу до самого последнего вдоха.
Мы похоронили Надин рядом с Никки, и, как на похоронах Преппи, я произнесла надгробную речь для женщины, которая была для меня большей матерью, чем кто-либо другой. Оглядываясь назад и вспоминая все те разы, когда Надин защищала моего отца, все те разы, когда она стояла рядом с ним в отсутствие его собственной жены, я не могла не задуматься, что, возможно, отношения между этими двумя были чем-то большим, чем между работником и работодателем.
Моя мать не давала официального заявления, но, когда слухи о Таннере, Надин и случившемся в ту ночь дошли туда, где она находилась, она просто не вернулась.
Никого это не заботило.
И, в конце концов, когда это действительно было важно, мой отец оказался настоящим папой.
Мы стояли в ванной, и Кинг менял повязки на моих ожогах на спине. Поскольку это нужно было делать трижды в день, он стал экспертом. Кинг также разузнал все о татуировках на шрамах и съездил к художнику, занимавшемуся женой Джейка, имевшей шрамы по всему телу, и сделавшему ей татуировки, что скрыли многие из них. Он уже приготовил для меня эскиз, но я пока не была готова посмотреть на него. Мне все еще приходилось закрывать глаза, когда Кинг менял повязку, я по-прежнему была не в состоянии смириться с моей поврежденной кожей. Но когда исцелилась, как физически, так и ментально, то знала, что Кинг сможет сделать нечто красивое на чем-то столь уродливом.
Я была в плохой форме в течение пары недель, но снова начала чувствовать себя собой и как раз вовремя, потому что менее чем через двадцать четыре часа мы станем полноправными родителями.
– Я отправил последнюю коробку в «Добрую волю», – сказал Кинг, прижав губы к моей шее.
Брэнтли потребовалось всего несколько часов, чтобы убрать вещи Преппи из дома. Но ему не хотелось просто избавиться от его них или задвинуть их подальше, словно это была работа, которую нужно было сделать. Медведь чувствовал то же самое, поэтому они вдвоем провели двое суток в комнате Преппи, перебирая его вещи, вспоминая о старых временах и попивая текилу, ловя кайф и делая Бог весть что с той заначкой, что они, возможно, нашли в комнате Преппи.
Все было сделано, и комната нашего друга опустела. Также вовремя. Нам всем пришлось приспосабливаться, но с помощью родителей Таннера, которых мне пришлось уверять в том, что я не вырежу Сэмми из их жизни, мой сын, наконец-то, мог приехать к нам уже утром. Я не хотела внезапно отрывать его от них, это было бы плохо для всех. Кроме того, мне нужно было время на исцеление. Последняя пара недель была занята переездом не только Сэмми, но и остальных.
– Я так счастлива, что он сегодня может приехать домой, особенно сейчас, когда я могу двигаться, – сказала я.
– На ум приходит еще кое-что, чем мы можем заняться теперь, когда ты можешь двигаться. Кое-что, мать его, грязное, – сказал Кинг, сжав мою талию. В желудке зародилась дрожь, и я не была уверена, были тому причиной его слова или ребенок. Я обняла его предплечья и посмотрела на отражение Кинга в зеркале. Я не могла не думать о Макс и о том, что могло бы быть.
– Я вижу этот взгляд и знаю, о чем ты думаешь, щенячьи глазки. Но тебе нужно прекратить думать о плохом. Мы достаточно пережили. Макс найдут хорошую семью, которая позаботится о ней и даст ей все, что она захочет. Да, это чертовски херово, и мне не хочется пропускать ни секунды ее жизни, но она прошла через достаточно дерьма. Ей не нужно проводить следующие пятнадцать лет в приемных семьях только потому, что я был долбаным эгоистом, чтобы отказаться от прав и лишить ее реальной жизни или потому, что мне захотелось побороться с системой и ничего не получить. Кроме того, когда она станет старше, может быть, захочет встретиться со мной. Встретиться с нами. И это тот день, на котором я сосредоточусь, когда хреновые мысли в моей голове станут более навязчивыми, – сказал Кинг.
– Где я нашла такого удивительного сильного мужчину? – спросила я.
– Однажды ты пришла на вечеринку... – Кинг рассмеялся. – Давай, пошли.
– Куда? – спросила я.
– Увидишь, – было ответом, и в его глазах вспыхнуло коварство.
Кинг провел меня по траве. Мне приходилось перепрыгивать через кирпичи из костровой ямы, которая пережила какой-то взрыв. Выжженная дыра в центре двора осталась. Всякий раз, когда я спрашивала об этом, Кинг просто пожимал плечами и говорил, что это не та история, которую можно рассказать.
Мы прошли мимо полуразрушенного гаража, который разваливался все больше и больше с каждым днем. У Кинга были планы снести его и построить новый. Больший по размеру, с новым тату-салоном и квартирой для Медведя.
Если он захочет.
Кинг привел меня к доку, где впервые поделился со мной своими самыми сокровенными секретами все эти месяцы назад.
О Макс. О его матери.
Казалось, это было миллион лет назад, и в тот же миг, словно произошло вчера.
– Знаешь, со всем дерьмом, что произошло за последние несколько месяцев, несколько раз я думал, что никогда больше не стану на этот док, – сказал Кинг.
– Просто чтобы я знала, ты не отпустишь меня на этот раз? – прошептала я. Кинг развернул меня в руках. Я положила ладони на его твердую грудь. Тепло его кожи согрело мои руки через ткань рубашки.
Кинг покачал головой и приподнял мой подбородок кулаком.
– Черт, нет. – Медленно он провел кончиками пальцев по моим рукам от плеча до локтя. Кожу покалывало от такого внимания, пока его легкое, как перо, прикосновение двигалось вверх и вниз по чувствительным участкам. Моя нижняя губа задрожала в ожидании. Колени тоже. Он схватил меня за запястье и прижал ладонь к губам.
– Ты и я... – Я почувствовала его улыбку ладонью. Словно коснулась электрического забора. Искры пронзили ладонь и устремились вверх по предплечью, пройдясь по груди, прежде чем устроиться между моими бедрами. – Мы вроде как с тобой навечно.
– Навечно? – спросила я, не зная, почему это прозвучало как вопрос, потому что это то, что я знала с той секунды, как взглядом нашла его в тату-студии. Это было то, на сопротивление чему я потратила слишком много времени.
С меня хватит сражений.
Мое будущее с Кингом.
– Черт, да, навечно, – ответил он, прикусывая тонкую плоть моего запястья.
Если бы Кинг погрузился пальцами между моих ног, он бы очень быстро узнал, какой сильный эффект он оказал на меня всего лишь несколькими словами. На самом деле, одним словом.
Навечно.
– Я собираюсь сделать с тобой все, но только не отпускать, – пробормотал он мне на ухо. – Это просто не вариант. – Слегка отстранился, удерживая мою голову ладонями, большими пальцами впиваясь мне в виски и прижимаясь губами ко лбу. – Больше никогда, – добавил он. Зарывшись пальцами в мои волосы, он удивил меня, когда грубо дернул назад, внезапно откинув мою голову. Любой другой мог по ошибке принять этот жест таковым, словно Кинг хотел причинить боль, но когда я посмотрела ему в глаза и увидела чистое удовольствие, воцарившееся на лице, я точно знала, что он делал.
Он убеждался, что я настоящая.
Улыбка сменилась прямой линией губ. Выражение стало серьезным. Кинг облизнул нижнюю губу, от чего она заблестела под лунным светом.
Чистый. Первобытный. Голод.
В своей жизни я была голодна настолько, что чувствовала себя на грани смерти. Но перед этим человеком, самым невероятным и прекрасным созданием, когда-либо ходившем по Земле, этот голод казался простым урчанием желудка по сравнению с тем, что я испытывала к нему.
Я хотела лежать голая в постели с ним и смотреть фильмы по воскресеньям. Хотела помогать ему в тату-студии, создавать искусство, которое изменяло бы жизни людей.
Хотела воспитывать наших детей в доме, построенном на сваях.
Кинг прокладывал дорожку поцелуев прямо под моим правым глазом, и мгновение мы просто стояли, прижавшись щеками. Я не понимала, как сильно скучала по прикосновению его щетины к своему лицу. Как сильно скучала по тому, что мне приходилось выгибать шею и приподнимать голову, чтобы посмотреть на него. Скучала по тому, что он может забрасывать меня на себя, словно тряпичную куклу, и в то же время поклоняться мне, как будто я самый ценный объект в мире.
Мы стояли там, томясь в ощущении друг друга, существовали в пространстве друг друга, вдыхали друг друга.
Пока этого не перестало хватать.
Потому что нам всегда было этого мало.
Он был настоящим и стоял прямо передо мной. Я напоминала наркоманку, которая не просто выпала из фургона, а выпрыгнула из него на полном ходу. В тот момент я была готова сделать все, чтобы утолить ненасытный голод, зарождающийся внутри меня и занимающий все имевшиеся у меня чувства. Мне хотелось прикасаться к нему, пробовать его, чувствовать его запах и пить его.
Я хотела всё.
Мы испытывали друг к другу не просто голод.
Мы были чертовски ненасытны.
Наш поцелуй все еще длился, когда Кинг потянулся назад и снял рубашку через голову, но недостаточно быстро. Мне нужно было его увидеть. Нужно было почувствовать его тепло напротив меня. Нужно было попробовать пот на его коже своим языком. Когда он освободился от рубашки, то бросил ее на док.
Кинг был еще менее терпеливым. Он не снял с меня рубашку, просто сдернул ее, чтобы обнажить мою грудь.
Именно так я себя чувствовала.
Раскрытой.
Стоять уязвимой перед Кингом было для меня риском, на который я с удовольствием пошла, потому что он стоил его. Взгляд мужчины передо мной опустился на мою грудь. Глубоко из его горла донесся рык, он смотрел на меня со звериным голодом и с тем, чего я не ожидала от Кинга.
Признательностью.
– Мне нравятся твои гребаные сиськи, – сказал Кинг, опустившись на колени. Он взял губами самую вершину моего соска, слегка лизнув его. Я застонала от контакта, нуждаясь в большем. Намного большем. Кинг усмехнулся. – Я держу тебя, детка, – сказал он. Проведя широким языком, он продолжительно лизал мой затвердевший пик, из-за чего мне хотелось кричать. Затем он сделал это снова, в настолько мучительно медленном темпе, что я бы предпочла, чтобы он укусил меня и пустил кровь, чем продолжал ленивую пытку своим смехотворно талантливым языком. – Так чертовски безукоризненна. – Он освободил меня, чтобы произнести слова напротив моей набухшей груди, прежде чем принялся за вторую. На этот раз он начал медленно, но затем увеличивал скорость до тех пор, пока не сменил движения языка на посасывание, практически лишив меня возможности стоять на ногах. Чувствуя мой дисбаланс, Кинг поддерживал меня за талию в вертикальном положении. Я ерзала напротив него, придерживаясь за его макушку. Его короткие волосы царапали мои ладони, пока он подводил меня к краю забвения.
