Текст книги "Тиран (ЛП)"
Автор книги: Трейси Фрейзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 22
Доу
В то утро, когда ушел Кинг, я чувствовала себя воодушевленной и подавленной одновременно.
Он вернулся. Живой, и я была так благодарна, что во вселенной кто-то был ответственен за сохранность этой жизни. Но при таком раскладе я подводила Таннера. Не только тем, что совершила роковую ошибку, выйдя за него замуж, но и тем, что пока он помогал мне вспоминать, я иногда позволяла ему сидеть близко ко мне на диван и держать меня за руку.
Это была моя вина. Во всем, что касалось Таннера, была моя вина и я снова собиралась причинить ему боль.
Мне нужно было поговорить с ним, еще оставалась надежда, что каким-то образом он поймет. Я ополоснулась в душе и надела пару спортивных шорт. Схватила майку из мягкого хлопка и надела ее. Вскрикнула от прикосновения ткани с сосками, словно это терка для сыра, а не мягкий хлопок…
Какого черта мои соски настолько…
Я подбежала к календарю на письменном столе и начала лихорадочно считать в уме, но с дрожью в руках и головокружением даже самое простое математическое сложение оказалось невозможным.
Отодвинула калькулятор и достала листок бумаги. Может, выразив проблему словами, мне удастся в ней разобраться.
Частая тошнота
+
Отсутствие месячных в этом месяце, а, может, и в прошлом тоже
+
Гиперчувствительные соски
+
Секс с Кингом в воде у лодочного домика
+
Отсутствие каких-либо контрацептивов
=
ТВОЮ. МАТЬ.
Глава 23
Доу
Я нашла Таннера сидящим на крыше лодочного домика.
– Знаешь, начинаю думать, что именно ты заставил сенатора не сносить это ржавое корыто, – обратилась я к нему. – Ты всегда здесь.
Он обернулся. В его глазах отражалась не только грусть, там было что-то еще. Нечто такое, чего я не могла понять.
– Сэмми хотел увидеть тебя, но мы долго добирались, поэтому он устал, и Надин предложила уложить его спать. Я подумала, что рано или поздно ты сюда вернешься.
Таннер вздохнул.
– Знаешь, это, наверное, мое самое любимое место во всем мире. Мы втроем постоянно здесь пропадали, когда были детьми.
Единственное, что я могла сделать для него сейчас, это выслушать. Потому что последние несколько месяцев он делал для меня то же самое.
– Хочу извиниться за вечеринку. Это было ошибкой. Я был не прав. – Он положил руки на голову и выдохнул. – Мне не стоило подыгрывать сенатору хотя бы потому, что я знал, что ты была против. – Таннер поднял глаза к небу и закрыл их, словно собирался с мыслями. А затем повернул голову в моем направлении. – Я просто хотел быть настоящим. Меня занесло. Прости, Рэй.
– Тебе не нужно извиняться. Такое чувство, словно мы только и делаем, что просим друг у друга прощения.
– Наверное, потому что так и есть. – Он спрыгнул с крыши. Встал передо мной, засунув руки в карманы джинсов. – Я знаю, почему ты здесь.
– Знаешь?
– Ты уезжаешь, – сказал Таннер, переступая с ноги на ногу.
– Да, ты прав, – ответила я. – Никогда не чувствовала, что принадлежу этому месту, и вместе с воспоминаниями приходит понимание, что для меня это будет наилучшим решением.
– Он жив. Ты возвращаешься к нему, – сказал Таннер. Это был не вопрос. Утверждение.
– Откуда ты знаешь? – спросила я.
– Видел его вчера ночью.
Я прикусила губу.
– Да, возвращаюсь к нему.
Таннер покачал головой и уткнулся лбом в ладони.
– Думаю, это все меняет.
– За последние полгода я уяснила, что понятие семьи многогранно. То, что мы не вместе, вовсе не означает, что мы не можем быть семьей, Таннер. Семья – это то, что ты сам в нее вкладываешь, чем ты хочешь быть.
– Это не правда, потому что я хочу, чтобы ты была моей семьей, – сказал он, потянулся за моей ладонью и приподнял ее, словно хотел изучить. Таннер был готов смотреть куда угодно, только не в глаза.
– Это возможно. Я буду присутствовать в твоей жизни. Только не так, как ты думаешь, – пришлось напомнить ему.
– Я думаю, что он приедет за вами обоими? – спросил Таннер. – Если ты, конечно, волшебным образом не научилась водить машину.
– Тебе стоило сказать мне об этом раньше. Я пыталась завести мамину машину, и единственное, что смогла сделать, это повернуть ключ, после чего поняла, что это все, на что я способна. – После этих слов я посмотрела на него с вопросом в глазах. – Ты слишком спокойно воспринимаешь это, Таннер.
Парень обнял меня и опустил подбородок на мою макушку, тем самым прижав мое лицо к своей груди.
– Я люблю тебя, Рэй, – сказал он. Из моих глаз полились слезы. Таннер был хорошим другом, и мне будет его очень не хватать, но я не хотела скучать по Кингу.
– Держи, – сказала я, сняла кольцо со своего пальца и вложила его в руку Таннера, после чего сжала его пальцы вокруг этого символа.
– Бл*дь, – сказал Таннер, его глаза заблестели. – Так это все станет еще более настоящим, да? Ты действительно уезжаешь?
– Думаю, да, – ответила я.
Таннер разжал пальцы и изучил кольцо, прежде чем спрятать его в карман.
– Я могу попросить тебя об услуге? О последней перед твоим отъездом?
– Конечно, – ответила я.
– Поцелуй меня.
– Таннер, не могу… – начала спорить я.
– Всего один раз, Рэй. Прощальный поцелуй. Дай мне понять, что это конец. – Таннер посмотрел на меня большими каштановыми глазами, которые я помнила по своим снам. Я знала, что это было единственным воспоминанием, оставшимся у меня. Они были такими выразительными и практически склонили меня на сторону Таннера, умоляя меня уступить парню и поцеловать его.
– Один быстрый поцелуй, – согласилась я, мечтая поскорее покончить с этим. Было видно, как разрывается его сердце, и из-за этого чувство вины усилилось. У меня был шанс показать ему, что это конец, поэтому я решила им воспользоваться.
– Никогда не думал, что у меня будет последний поцелуй, – прокомментировал Таннер, шагнул вперед и взял мое лицо в ладони.
– Ты очень настойчивый. И очень властный.
Это всего лишь Таннер. Он всего лишь хочет попрощаться.
– Меня не просто так называют Тираном, – ответил Таннер, наклонившись настолько близко, что я смогла почувствовать прохладное дыхание на щеках, прежде чем его губы мягко коснулись моих.
Не верь Тирану. Именно это сказала мне Никки, когда появилась у моего окна.
А затем это произошло.
Сначала словно маленькие разряды молний, пронзавшие мой мозг. Мерцающие искры света, словно флуоресцентная офисная лампочка, которая пытается не погаснуть. Затем мой мозг превратился в площадку для карнавала, на которой резко включили свет, музыку, карусель и все остальное.
Мое воспоминание.
Понимание всего.
Таннер отстранился в тот момент, когда вернулось очень четкое воспоминание, буквально пронзившее мой мозг.
Память показала картинки другой стороны Таннера.
Сэмми отказывался закрывать глазки, пока не услышит от меня минимум три сказки. Он смотрит на меня своими покрасневшими щенячьими глазками и трет их тыльной стороной ладошки. Сын прилагает максимум усилий, но, несмотря на это, проигрывает битву со сном. Спустя три истории и две песенки мой мальчик засыпает, сжимая свое любимое одеяльце с мотоциклами всех видов, которые только существуют.
– Сладеньких снов, – говорю я и целую его в лобик.
После чего как можно тише закрываю дверь и сталкиваюсь с Надин в коридоре. Она несет корзину с уже сложенным бельем.
– Рэй, почему бы тебе не сходить к Таннеру сегодня? Я возьму радионяню к себе в комнату. Вы уже давно не проводили время вдвоем. Будет полезно вспомнить, что вы тоже все еще дети.
– Ты уверена? – спрашиваю я. Надин права. Я могла бы больше времени проводить как ребенок. Но между уходом за Сэмюелем и волнением за Никки на что-либо другое времени почти не остается. Я скучаю по Таннеру. Мы уже долго не зависали вместе.
– Конечно, – отвечает Надин. – Я могла бы устроить музыкальный фестиваль в этом коридоре, но Сэмми даже не пошевелится. – Это правда. Он часто просыпается в том же положении, в каком засыпал.
Благодарю Надин и бегу переодеваться, не жалея времени на то, чтобы выглядеть более похожей на девочку-подростка и менее на мамочку, которая провела день, пытаясь выяснить, как в волосах Сэмюеля оказались раскрошившиеся стержни цветных карандашей.
У нас с Таннером были планы на эту субботу. Он только что переехал в домик у бассейна возле дома его родителей. И собирался приготовить мне ужин. Обещал, что все планы будут воплощены в жизнь. У нас не было секса с тех пор, как мы зачали Сэмюеля. Наши жизни стали такими запутанными, а мы были так молоды, поэтому и решили подождать. Но я, наконец, готова, и суббота была выбрана тем самым днем.
Но на тропинке к домику Таннера мое мнение изменилось.
Сегодня тоже прекрасный день.
Звоню Таннеру, но никто не берет трубку. Затем отправляю ему сообщение, но он не отвечает. Когда подхожу к его дому, то замечаю, что в домике у бассейна горит свет. Это вызывает улыбку. Возможно, он заснул за книжками. Представляю, как залезу в постель и прижмусь к нему, но тут я слышу голос.
Злой голос.
– Что я говорил тебе о похождениях к ней? – спрашивает Таннер. Я никогда не слышала, чтобы он повышал голос, поэтому мне кажется, что это не он. Тихо приближаюсь к углу дома и аккуратно заглядываю в окно. И понимаю, что голос принадлежит Таннеру. Он ходит вперед-назад перед кроватью, руки сжаты в кулаки.
– Ты сказал не ходить, – отвечает женский голос. Я сразу узнаю его, несмотря на то, что он едва ли громче шепота.
Никки.
Поднимаюсь на мыски и вижу, что она сидит на углу кровати Таннера, спрятав голову в ладонях. И выглядит даже хуже, чем на прошлой неделе, когда я видела ее в последний раз.
Что она делает у Таннера?
– Если тебе что-то необходимо, то ты должна приходить ко мне. Но вместо этого ты пошла к ней, и теперь мне приходится выслушивать, как ее терзает тот факт, какой е*аной наркоманкой ты стала, а спасти тебя у нее получается. Знаешь, насколько сильно меня заботит то, что ты стала наркоманкой? Ни капли. Мне абсолютно насрать. Бесит, что Рэй расстраивается из-за этого, и в течение трех следующих лет мне не удастся засунуть в нее свой член, потому что она хочет подождать.
– Ты же все равно не соблюдаешь целибат, придурок, – отвечает Никки, глядя на него снизу-вверх сквозь пряди своей грязной челки.
– Нет, мне нравится твоя развратная задница! – кричит Таннер, огибает кровать и встает перед ней.
– Что ты для меня приготовил? – спрашивает Никки, протягивая к нему заметно дрожащие пальцы.
Таннер поднимает руку, и его ладонь со свистом обрушивается на щеку Никки, от этого удара она отлетает назад на кровать.
– Ты, бл*дь, вообще слушаешь меня? – шипит он.
Я понятия не имею, кого вижу в окне. Это не тот Таннер, которого я знаю, и он бьет Никки, которая мне тоже мало знакома.
Кто, мать их, эти люди, и куда делись мои друзья?
Никки стонет, но не произносит ни слова.
– Если ты помешаешь мне оказаться по самые яйца в Рэй в эту субботу, то я перережу тебе глотку. Поняла меня? – Таннер забирается на кровать и толкает Никки вниз, садясь ей на плечи. Затем вытаскивает маленький пакетик из кармана рубашки и машет им в воздухе. Никки оживает, словно ей вкололи адреналин. Она пытается выхватить пакетик, но Таннер убирает его из ее зоны досягаемости. – После, – произносит он и прячет то, что находится в его руке, обратно в карман.
После чего наклоняется вперед и упирается руками в изголовье кровати, пока Никки расстегивает его штаны. Но я больше не хочу смотреть. Это как фильм ужасов. Но я не могу оторвать взгляд. Когда Никки вытаскивает член Таннера из штанов и берет его в рот, мой желудок сжимается. Я отворачиваюсь в сторону, и меня тошнит на траву.
– Какого черта это было? – спрашивает Таннер. Никки выпускает его, но он хватает ее за затылок и начинает насаживать ее рот на свой член. Глаза Никки слезятся, она давится каждый раз, когда он толкается в нее. – Разве я разрешил тебе остановиться?
Я беззвучно плачу, становясь свидетелем происходящего с двумя людьми, в которых больше ничего не осталось от детей, с которыми я выросла. Девочка, которая была мне как сестра, и парень, за которого мне хотелось однажды выйти замуж, разрушают все, что я знала о них. Знала о дружбе.
Все было ложью.
Абсолютно все.
– Так не пойдет, – произносит Таннер, выходя из горла Никки, а потом переворачивает ее на живот и достает что-то из заднего кармана. – Давай проверим, как сильно растянута твоя задница, осталась ли она до сих пор такой же тугой, как в двенадцать лет.
Святое дерьмо.
Вся моя жизнь была ложью.
И этот монстр – отец моего ребенка.
Я не могу дышать. Желудок снова сжимается. Никки задирает кусок ткани, едва прикрывавший ее задницу, до талии и показывает отсутствие трусиков. Таннер раскатывает по своему члену презерватив, грубо хватает ее за бедра и резко толкается в нее. Никки вскрикивает, сжимая простыни в кулаках.
– Я преподам тебе этот гребаный урок, шлюха. Тебе нужна доза? Значит, ты приходишь сюда и сосешь мой член, принимаешь меня в задницу как сейчас, а взамен получаешь то, что хочешь, а я получаю то, что, по мнению моей будущей жены, она никогда мне не даст.
Вот и все. Больше не могу терпеть. Желчь поднимается по моему горлу. Я отворачиваюсь, чтобы уйти, но внезапно чувствую головокружение. С глухим стуком падаю на колени и упираюсь руками в дом. Пытаюсь услышать признаки того, что меня заметили, но ничего подобного не замечаю. Снова встаю и с трудом начинаю переставлять ноги. Каждый шаг – мучительная пытка. Три квартала до дома кажутся невыносимой прогулкой по пустыне, которую невозможно пересечь. Я успеваю сделать лишь пару шагов, когда слышу за спиной голос.
С трудом разворачиваюсь и теряю равновесие, падая на траву. Поднимаю глаза вверх и замечаю возвышающегося надо мной Таннера.
– Ты… ты монстр, – произношу я, используя все оставшиеся силы, чтобы отползти подальше от парня, которого, как мне казалось, я любила всего пару минут назад.
– О, Рэй. Ты и понятия не имеешь.
– Ты в порядке, Рэй? – спросил Таннер, когда я резко отпрянула от него и вытерла рот тыльной стороной ладони.
– Да, все хорошо, – солгала я. – Мне пора уходить, нужно упаковать вещи. – Я нервно теребила край рубашки в руках. А затем нацепила фальшивую улыбку и сделала шаг назад.
– Ты уверена, что все нормально? – спросил Таннер, шагнув ближе ко мне.
Я вскинула руку вверх.
– Конечно. Меня просто поглотил шквал эмоций, – ответила я и попыталась отойти подальше. – Сенатор еще не в курсе моего отъезда, хотя ему все равно.
– Он уехал. Дома осталась только Надин, – напомнил Таннер.
– Тогда мне нужно ему хотя бы позвонить, так ведь? – тон моего голоса предательски повысился.
Почему из меня такая паршивая лгунья?
– Сэмми скоро проснется. Иди, пакуй вещи, я отвезу вас, – предложил Таннер.
– Нет. В этом нет необходимости. Кинг…
– Ой, да брось, – сказал Таннер, приближаясь ко мне. – Ты же сказала, что мы до сих пор семья, помнишь? Из-за совместной поездки не случится ничего страшного.
Уже случилось.
Я споткнулась в месте, где док переходил в мягкий грунт, и упала на задницу.
– Такая неуклюжая. – Самостоятельно встать я не успела, потому что Таннер быстро добрался до меня и резко поднял с песка.
– Держу тебя, – сказал он, но когда наши взгляды встретились, я увидела Таннера из моего воспоминания. Потом сделала успокаивающий вдох.
– Спасибо, – сказала я и начала стряхивать песок с ног. – И да, ты прав. Отличная идея о совместной поездке. Только дай мне время привести себя в порядок и собрать вещи Сэмми.
Таннер улыбнулся и убрал прядь волос мне за ухо. Даже самые маленькие волоски на моей шее встали дыбом, но причина была не та же, что с Кингом. Нечто ледяное скрывалось за его словами. Даже навязчивое.
Зловещее.
Глава 24
Доу
Соседского мальчика больше не было. После поцелуя он превратился в монстра из моего прошлого. От нахлынувших воспоминаний меня начало трясти.
– Я сбегаю домой и возьму грузовик. Встретимся на крыльце у главного входа в твой дом минут через тридцать.
– Тридцать минут. Да, – кивнула я. Слабо махнула рукой, повернулась и побежала к дому, и снова чуть не упала, споткнувшись о порог за стеклянной дверью. Меня качало, пока я поднималась в свою комнату. Оказавшись наверху, я с такой силой дернула ящик комода на себя, что почти вырвала его, а носки и телефон, подаренный мне Кингом, полетели через всю комнату. Я подняла телефон и нажала клавишу быстрого набора. Прошло несколько гудков.
– Давай же, возьми трубку, – взмолилась я, нервно постучав пальцами по ковру. Но никто не ответил, поэтому мне пришлось положить телефон в задний карман. Я собиралась найти рюкзак и забросить туда несколько необходимых вещей, но после осмотра комнаты не нашла ничего нужного.
Мне ничего не было нужно. Для меня имели значение только Сэмми и Кинг. И один из них спал в комнате, расположенной дальше по коридору. Попробую позвонить Кингу еще раз после того, как заберу Сэмми.
– Надин! – выкрикнула я, выйдя в коридор. Снизу были слышны звуки гудения холодильника и вращения барабана стиральной машины. – Надин! – повторила я. – Мне необходимо, чтобы ты подогнала машину. Объясню по дороге, мне нужно уехать немедленно!
Я открыла дверь комнату Сэмми. Повернула ручку так тихо, как смогла, и закрыла ее за собой с тихим щелчком. Надеюсь, Надин услышала меня и уже подготавливала машину. Я на цыпочках подошла к колыбельке Сэмми.
После чего нагнулась над перилами кроватки, ожидая увидеть спящего человечка с волосами, разбросанными в разные стороны и сжимающего свое одеяльце с изображением мотоциклов.
Но Сэмми там не было.
Колыбель была пуста.
Включился свет, и каждый волосок на моей голове и руках встал дыбом.
– До чего же слабым оказался этот сраный прощальный поцелуй, – раздался голос, напугав меня и заставив подпрыгнуть и врезаться в гору игрушек Сэмми, которые тут же начали мигать и проигрывать музыку.
– Таннер. Я думала, ты встретишь нас у крыльца? Где Сэмми? – Я попыталась спрятать грусть в голосе. При падении назад я приземлилась на что-то мягкое и неподвижное. А когда повернулась и посмотрела, что это было, то встретилась взглядом с неестественно застывшей Надин. Ее глаза не были сфокусированы, она смотрела прямо перед собой в никуда. Рот был приоткрыт, словно она была застигнута врасплох.
Мертва.
Надин была мертва.
– Какого черта ты сделал?! – закричала я. Таннер встал с кресла-качалки – моего обычного места для укачивания Сэмми. – Где, черт побери, мой сын?!
Он опустился передо мной на колено и улыбнулся. Но это была не та белоснежная улыбка, которую я видела прежде. За этим угрожающим взглядом и выражением лица в целом скрывался не тот идеальный мальчик.
– Ты целовала меня так, словно я был самым важным человеком в твоей жизни, – сказал он, потянулся вперед и провел большим пальцем по моим губам. Я отшатнулась от него, но он схватил мой подбородок и дернул на себя. – Ты любила меня, – выплюнул Таннер.
– В какой-то момент, наверное, любила, – я покачала головой, а затем солгала. – Но не помню этого.
Таннер отстранился и в наказание влепил мне пощечину.
– Лгунья! – Боль была такая, что у меня застучали зубы, и зазвенело в ушах. – Никакого «наверное» быть не может! Мне известно, что ты вспомнила. Хочешь узнать, как я догадался?
– Где Сэмюель? – снова спросила я. – Дай мне встать, Таннер! – попытка опереться на ноги была безрезультатна.
– Нет! – закричал Таннер, схватил меня за плечи и прижал к полу. – Ты будешь лежать здесь, пока я, бл*дь, разговариваю с тобой. Повторю свой вопрос. Хочешь знать, откуда мне известно про то, что ты вспомнила? – зашипел он сквозь стиснутые зубы.
Я медленно кивнула, решив сдаться и подыграть в его адской игре «вопрос-ответ».
– Потому что, Рэй, я почувствовал твой страх. Ощутил, как задрожали твои губы под моими. И единственная причина, по которой это могло произойти – воспоминание о нашей последней встрече.
– Ты имеешь в виду ночь, когда я застукала тебя, трахающего Никки? Ночь, когда узнала, что это ты даешь ей наркотики? Бьешь ее? Ту е*аную ночь ты имеешь в виду?! – кричала я, приподнявшись с пола. Злость и ярость выливались из меня. Таннер прижал мои запястья к бокам и рассмеялся мне в лицо.
– Да, ту самую ночь, – он потянулся к моему горлу. – Но я называю это ночью твоего убийства. По крайней мере, мне именно так казалось.
Он сжал мое горло, перекрыв воздух, но затем случилось неожиданное. Это началось как вспышка белого света, после которой последовал каскад из обрывков воспоминаний той ночи, когда я потеряла память.
Таннер стоял надо мной, нанося удар за ударом по моему лицу и телу, а Никки кричала, прося его остановиться.
Я чувствовала себя так, словно меня протащили по шершавому бетону и бросили. Взгляд сфокусирован на задней части ног Таннера и том, как он уходит обычной походкой.
Ощущение того, как в поисках признаков дыхания под мой нос подносят палец. Сказанные шепотом слова извинений от Никки.
Синие и красные огни, мигающие на расстоянии. Сирена, звучащая все громче и громче по мере приближения ко мне.
Последние слова Никки перед тем, как ее худая фигура снова исчезает.
Укладывание меня на носилки, и крики людей вокруг.
А затем более позднее воспоминание, уже через несколько недель после того, как я проснулась в больнице. То, которое могла теперь рассмотреть с другой стороны.
Я просыпаюсь и открываю глаза, вижу Никки, стоящую надо мной. Она хмурит брови в смятении.
– Рэй?
– Хм? Извини, мы знакомы? – В течение нескольких секунд я думаю, что она из моего прошлого, но затем выражение ее лица становится раздраженным, почти холодным.
– Нет, ты меня не знаешь… Но лежишь на моей гребаной лавке.
И после этого все стало на свои места.
Почему тогда Никки не сказала мне, кем я была на самом деле. И зачем мы отправились на вечеринку Кинга в ту ночь. С какой целью она сказала, что защита байкеров станет решением всех наших проблем.
Все это время она не врала мне.
Никки пыталась меня защитить.
Поэтому меньшее, что я могла сейчас сделать — это бороться, чтобы защитить себя.
Поэтому подняла колено и со всей силы ударила Таннера между ног. Когда он потянулся вниз, чтобы прикрыть свои яйца, я так сильно ударила его голову своей, что раздался треск. Кровь, теплая и густая, затекла в уголок моего глаза. Мне удалось встать на шатких ногах.
– Ты е*аная сука! – завыл Таннер. Я схватилась за колыбельку Сэмми и поднялась на ноги, сделала несколько шагов и уже почти добралась до двери, однако этого оказалось недостаточно.
Таннер успел схватить меня за лодыжку, и вместо следующего шага я приземлилась подбородком на ковер, прикусив язык. От этого в моем рту появился привкус меди.
– Было бы лучше, если бы ты меня любила, но страх тоже подходит. – Таннер перевернул меня на спину. Я ударилась головой о плинтус, а щекой прижалась к комоду Сэмми. И закачалась из стороны в сторону, пытаясь приглушить звон в голове.
– Ты всего лишь е*аный возбудитель для члена, Рэй. Мне лишь однажды удалось трахнуть тебя, но тогда я был больным пятнадцатилетним мальчишкой. И решил, что общий ребенок свяжет нас вместе, сблизит. Думал, что тогда ты начнешь пускать меня в свою киску на регулярной основе. Вот почему я проколол презерватив в тот день. У меня был шок вселенских масштабов, когда все наконец-то вышло. И поверь, что тебе повезло. Ты оказалась единственной, кто был достоин выносить моего ребенка… потому что я заставил Никки избавиться от него. – Таннеру хватает наглости подмигивать при этом. – Но даже тогда, нося моего ребенка, ты не надела кольцо. И потом тоже не надела. Сказала, что у тебя планы. Планы, в которых ты… – Таннер показал мнимые кавычки в воздухе, – не знала, буду ли я для тебя кем-то большим, чем друг и отец твоего ребенка, – повысил он голос, рассмеялся и покачал головой. – Что ж, святоша Рэй, можешь на меня рассчитывать, это звучит чертовски шикарно.
– Пошел ты, – выплюнула я. – Слезь с меня! Больной на голову монстр!
– Теперь ты это осознаешь! Давно пора! Знаешь, как утомительно притворяться тем, кем я не являлся? Е*аный соседский парнишка? Мне удалось сделать невозможное – понравиться твоему отцу! Он даже не разозлился, когда ты от меня залетела! Представляешь, как тяжело это было?
– А твои родители знают, что ты моральный урод? – бросила я, пытаясь оказать сопротивление. Затем осмотрелась вокруг, но не нашла ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия.
– Лучше не знать. Им плевать на меня даже в большей степени, чем сенатору на тебя.
Таннер задрал мою майку, и я пнула его ногой в попытке сбросить с себя, но он сжал мои колени вместе и оседлал меня, обездвижив тем самым ноги.
– Вот для чего мне нужна была Никки. Она позволяла наполнять все свои дырки с двенадцати лет. И когда мы начали экспериментировать с наркотиками, это было похоже на выигрыш в лотерею, потому что за дозу эта сука позволяла мне делать все, что угодно. Резать ее, жечь, душить, связывать до тех пор, пока запястья не начинали кровоточить.
Никки.
Я вспомнила. Как она появлялась с этими отметинами на своем теле в моем доме. И всегда находила причину повреждений. То порезалась о гвоздь в лодочном домике. То наткнулась на дверь. То ее лягнула лошадь у двоюродной сестры. Никки всегда была неуклюжей. У нее даже не было парня, которого можно было подозревать. А ее родители были образцовой семьей.
Не было ничего, что заставило бы меня усомниться в ее словах, но я видела знаки, что было что-то не так.
И подвела ее.
Подвела, потому что была слишком занята своей идеальной жизнью и не замечала происходящего с ней. Я поморщилась, вспомнив все те разы, когда жаловалась ей на Таннера. О том, какой внимательный он ко мне был. Как заботливо вел себя с Сэмми. Она была единственной, с кем я могла поговорить о своей жизни.
– Тебе стоит поблагодарить Никки, потому что из-за нее у тебя было личное пространство. По этой причине я был таким идеальным парнем. Она принимала все то, что я хотел дать тебе. Но этой е*аной шлюхе нужно было пойти и все испортить. Когда я поволок тебя в ту аллею, она побежала за помощью. – Таннер закатил глаза. – И когда они не нашли твое тело, а Никки перестала приходить за дозой, я понял, что ты до их пор жива, а эта пи*да с тобой. И вы обе прячетесь от меня. – Таннер улыбнулся порочной и злобной улыбкой, сжал ладони на моем горле, словно играя в свою извращенную игру с удушением. – Но в итоге я поймал Никки в сраном мотеле. И когда она не сказала, где ты… – он посмотрел в сторону, потерявшись в воспоминаниях. Его лицо покраснело. Лоб наморщился, словно парень злился. На шее вздулись толстые вены. Таннер снова обратил внимание на меня и так сильно сжал мое горло, что я больше не могла дышать. – Я убил эту шлюху. – Он резко отпустил мое горло, и я попыталась наполнить легкие воздухом.
– Пошел. Ты, – прохрипела я, как только мне хватило на это сил. Таннер убил Никки. Она не умерла от передозировки. Мой отец не убивал ее. Нет, ее убил соседский парень.
Мой парень.
– Думаю, мне нравится твой страх, это делает мой член твердым, – Таннер схватил меня за руку и прижал к своей жесткой эрекции, спрятанной под шортами. – Может, я ошибался, и это тебя стоило трахать в задницу, – сказал он, хватая мою грудь и впиваясь ногтями в нежную плоть. Я попыталась не реагировать. Не кричать. Глупо тратить энергию на то, что не даст результата.
Я научилась этому, борясь с Кингом.
– Думаешь, ты внушил мне страх? – рассмеялась я, покачав головой из стороны в сторону. – Мне известно все о настоящем страхе. О таком дерьме, от которого ты попросту обмочил бы свои шорты. Думаешь, я тебя боюсь? Подумай хорошенько. Я знаю, как выглядит самый главный кошмар, и он намного больше тебя, у него зеленые глаза и множество татуировок.
– Ты говоришь о том гребаном преступнике? – с горечью спросил Таннер. – Тот ублюдок заплатит за все, что сделал со мной в ночь вечеринки.
Что ему сделал Кинг на вечеринке?
– О, он не рассказал тебе? – спросил он. – Я пришел к твоему окну, чтобы преподнести очередное фальшивое извинение всемогущей Рэй Прайс, но увидел вас двоих. – Мои глаза заслезились. – Тот ублюдок знал о моем присутствии, поэтому устроил шоу, трахнув тебя на моих глазах и заставив сказать, что ты любишь его. – Таннер согнулся, словно его должно было вот-вот стошнить, но сделал глубокий вдох и продолжил. – Он кончил тебе на спину, буквально втирая себя в твою кожу, словно ты принадлежала ему! – Таннер схватил мою голову с обеих сторон и начал бить меня затылком о ковер, будто хотел донести до меня значение сказанных им слов. Снова, снова и снова, пока у меня в глазах не начало двоиться и расплываться. Два взбешенных Таннера кричали на меня, слюна вылетала из их ртов, пока они продолжали вбивать мою голову в пол. – Но ты не принадлежишь ему! Ты не его, бл*дь, Рэйми! Не его! Ты моя! – рычал Таннер. Потом замахнулся кулаком и ударил меня прямо в живот.
Весь воздух покинул мои легкие. Резкая боль ударила по позвоночнику. Я повернулась на бок и сложилась пополам, обнимая живот. И молилась, чтобы он не отнял жизнь, которую создали мы с Кингом.
– Теперь ты боишься меня, сука?!
– Хватит! Прекрати! Я… – удалось прохрипеть мне, после чего я замолчала. Глаза Таннера широко распахнулись. Его грудь поднималась и опускалась. Он не моргал. Его рот был открыт, но из него не выходило ни слова. Затем Таннер понял, что я хотела сказать, потому что встал с пола и ударил ногой комод, от чего радио-няня Сэмми и все содержимое столика для смены подгузников полетело вниз, мне на голову.
Он пересек комнату и встал надо мной, глядя с такой яростью, что мне стало жарко. Я поморщилась, когда Таннер нагнулся, но его интересовало нечто, лежавшее на полу.
Телефон, данный мне Кингом. Порочная улыбка заплясала на его лице. С гортанным рыком он поднял ногу.
Последнее, что я увидела, был его каблук.
Последнее, что почувствовала, – удар по моему лицу.
