Текст книги "Тиран (ЛП)"

– Святое дерьмо! – выкрикнула я.

Кинг презрительно прорычал.

– Кажется ты забыла, кто я, бл*дь, такой, малышка! По-моему, самое время тебе напомнить. – Он прижался ко мне бедрами. – Я – мужчина, который взял тебя против твоей воли и приковал наручниками к моей же е*аной кровати. Я – тот, кто хотел тебя, и поэтому, бл*дь, оставил себе. – Он приподнял бровь. – Ты правда думаешь, что у тебя есть выбор, когда речь идет о тебе как о моей собственности?

Кинг поднял меня на комод и толкнулся между моих ног, заставив их раздвинуться. Он удерживал мои запястья за спиной, тем самым прижимая меня грудью к себе. Платье поднялось вверх по бедрам. Кинг заправил прядку волос мне за ухо и наклонился, его губы остановились на расстоянии вдоха от моих. В комнате становилось жарко. Я не могла дышать. Мне нужно было… не знаю, что.

– Больше никаких вопросов.

Я открыла рот, чтобы поспорить.

– Прекрати нахрен болтать, – зашипел он.

Кинг поднял меня с комода и понес к большому зеркалу, висевшему на двери шкафа. И встал позади меня. Он был на голову выше и на сотню фунтов тяжелее, поэтому разница между нами казалась очевидной как никогда. Его темные джинсы и майка резко контрастировали с моим светлым крохотным платьем. Моя бледная кожа сильно отличалась от его загорелой. А светлые волосы бросались в глаза на фоне его черных. От этого вида мои колени подогнулись. Отражение в зеркале делало нашу разницу очевидной, но помимо этого оно помогало понять, насколько мы подходили друг другу.

– Ты видишь это? – спросил Кинг у нашего отражения, пока руками обнимал меня за талию. – Видишь, как чертовски восхитительно мы друг другу подходим? – Он стащил кардиган с моих плеч и позволил ему упасть на пол. Повернул меня и схватил небольшое зеркало со стола, вытянул его передо мной таким же образом, как и когда показывал тату клиентам.

– Видишь это? Что там написано? – спросил он, указав на сделанное им тату, которое я показала всем, наплевав на Таннера и своего отца.

– Там написано, что я не хочу возвращать свою невинность. Что снова и снова хочу наслаждаться ощущением ее потери. Это цитата Ф. Скотта Фитжеральда, – ответила я.

– Нет. – Он подтолкнул меня в затылок, изменив ракурс. – Скажи мне еще раз. Посмотри на корону, приглядись к лозам. Что написано на этой херне?

– Кинг, – прошептала я. – На ней написано «КИНГ».

Глава 20
Кинг

– Ты моя. Всегда была, – произнес я, не ощутив ни капли вины.

Малышка посмотрела в зеркало широко распахнутыми глазами, продолжив всматриваться в татуировку с моим именем.

– Ты вписал свое имя в мою татуировку, – сказала она, до конца не веря в произошедшее.

Наши взгляды в зеркале пересеклись.

– Пометил тебя при первой же возможности. Жалею лишь о том, что не сделал ее больше, иначе тот парень не полез бы к тебе своими е*аными губами.

– Это не его вина, – ответила она с такой злостью, словно метала в меня взглядом кинжалы.

Как же меня бесило то, что она его защищала. Он мог называть себя ее мужем или кем угодно, но я понял все, когда ее дыхание ускорилось от моего приближения. Понял, когда она провела языком по губам, чтобы увлажнить их, как в ожидании меня затвердели ее соски под тканью короткого и горячего как ад платья. Дело было не только в физическом контакте, воздух вокруг нас потрескивал от практически ощутимой связи. Я почти мог почувствовать ее на своем языке.

И хотел попробовать языком ее. Хотел погрузить лицо между ее ног и ощутить, как она ерзает под моим ртом, царапает мою голову своими ногтями до тех пор, пока не кончит.

Я был чертовски тверд, и мне пришлось использовать весь свой самоконтроль, чтобы не нагнуть ее над комодом, не задрать платье и не трахнуть мою девочку до потери сознания.

Я провел пальцами по ее губам, и она раскрыла их. Эти красивые розовые губки сделали бы меня твердым в одно мгновение, если бы мой и без того жесткий член не упирался в джинсы.

– Мне и так хотелось перерезать горло сенатору за то, что он проделал с Макс. Тем более после того, как я увидел его здесь в костюме, кричавшем о его превосходстве, и в смехотворных часах а-ля «член клуба», а после услышал, как он объявил всем о твоей сраной свадьбе с кем-то помимо меня. Еще мгновение, и я был готов выпустить в его голову всю обойму своего пистолета, а затем перезарядить и сделать то же самое с головой того парня.

Возможно, мои слова и были грубыми, но олицетворяли собой истину.

Я забрал зеркало у своей малышки и положил его на комод.

– На секунду мне показалось, что все, что между нами происходило, было миражом. – Я развязал бант на шее и позволил платью упасть на пол, показав скрытый под ним бежевый комплект белья, состоящий из трусиков и лифчика без бретелек. Это был стандартный повседневный набор, но моя девочка смотрелась в нем так же, как и в трусиках с отверстием на промежности и плеткой в руках, эффект был бы такой же, потому что она была самой сексуальной женщиной, которую я когда-либо видел. Мой член забился в агонии, когда я медленно рассматривал ее тело.

– Меня остановил твой взгляд, – сказал я.

– Какой взгляд? – спросила она и повернулась ко мне лицом.

– Взгляд, не суливший ничего хорошего. И я оказался прав. Потому что ты сняла свой свитер. И показала всем татуировку. – Я пробежал пальцами от основания ее шеи к ягодицам.

– Всего лишь показала им, что не являюсь обезьянкой, и несмотря на условия сделки, плясать под их дудку я не собираюсь, – ответила она, не в силах сдержать волнение от того, что смогла поставить их на место.

– Ты показала им больше, чем это, – сказал я, обойдя вокруг нее. Закончив оценивать ее тело, по которому так сильно скучал. Впитав ее образ. – Ты показала им, что принадлежишь мне. – Я снова встал позади нее и провел рукой между ее ног. Трусики уже промокли. Она закрыла глаза, пока я ласкал ее через материал. – Но важно другое, – произнес я, ускорив движения, отчего ее рот открылся, когда она потерялась в удовольствии от моих прикосновений. – Ты показала мне, что до сих пор моя.

Я развернул малышку и набросился на ее губы. Она вздрогнула от моего прикосновения.

– Даже не пытайся найти аргументы, чтобы начать спорить со мной, щенячьи глазки. Время споров закончилось. Прямо сейчас я, мать твою, скажу тебе, что твои дальнейшие слова не имеют значения. Ничего из сказанного тобою не изменит этого. Я заклеймил тебя и не стану извиняться за это дерьмо.

– Я должна объяснить… – начала она, но я прервал.

– Мы можем поговорить позже. Мне нагнуть тебя и трахнуть как животное, чтобы напомнить, чья это киска? – сказал я, прикусив мочку. А затем грубо перевернул ее на живот. Толкнул между лопаток, чтобы она нагнулась над кроватью и оперлась на локти. Я расстегнул ее лифчик и позволил ему упасть на кровать. Стянул с нее трусики одной рукой и бросил их на пол. И не мог отвести взгляда от самого потрясающего вида моей девочки, обнаженной и готовой для меня. Расстегнул ремень и снял джинсы, пока она вставала на локти и колени. Залез позади нее на кровать и снял майку, чтобы касаться ее кожа к коже. Она подняла голову, и я коснулся губами ее уха.

– Тебе напомнить, кому ты принадлежишь, малышка?

– Да, – выдохнула она. Я направил член к ее входу и грубо толкнулся внутрь, минуя сопротивление ее тугой киски. Каждый сантиметр ее жаркого центра напоминал мучительную комбинацию пытки и наслаждения.

Я замер, полностью войдя в самую что ни есть великолепную киску. Теплую. Влажную. Готовую.

– Скажи, что скучала по этому, – сказал я. Доу простонала и прижалась маленькой круглой попкой ко мне, попытавшись заставить меня двигаться, но я оставался непреклонным. – Нет, детка. Пока не скажешь мне то, что я хочу услышать.

– Я… – Я вознаградил ее медленным вращением своих бедер, и она застонала в подушку.

– Ты что? – спросил я, снова замерев без движения.

– Я скучала… – Еще одно вращение бедрами, но на этот раз я добавил небольшой толчок. – Я скучала…

– По кому ты скучала? – спросил я.

– По тебе. Я скучала по тебе! – ответила она.

И в этот момент я потерял контроль. Потянулся вперед и одной рукой схватил ее за горло, а второй придержался за кровать. И вбивался в нее с силой безумца, коим и являлся на тот момент.

– Я тоже скучал по тебе, детка. Так чертовски сильно. – Снова и снова я вколачивался в нее, словно вновь пробивал себе путь в ее жизнь. – И то, что я сейчас внутри тебя. Одно это уже сказало все, что мне нужно было знать. Я не оставлю нас. Не сейчас. И никогда впредь.

Малышка застонала, сжав киску вокруг моего члена. Мне пришлось замедлиться, чтобы не кончить в нее в ту же секунду.

Тень за открытым настежь окном привлекла мое внимание, заставив повернуть голову в ту сторону, я увидел пару глаз, смотревших на нас снаружи. Возможно, он был уверен, что спрятался за ветками и листьями, но как лев может учуять самцов поблизости, так и я точно знал, кто это был.

Таннер.

Я мог остановиться в тот же миг. Вытащить из нее свой член. Прикрыть нас обоих. Или, по крайней мере, закрыть окно к чертям собачьим.

Но я не сделал ничего из вышеперечисленного.

Наклонившись к моей девочке, я провел языком по ее шее, заставив стонать мое имя снова и снова. Она не знала о зрителе.

– Кому принадлежит эта киска? – спросил я, посмотрев в напуганные глаза незваного гостя.

– Тебе. Всегда. Это всегда был только ты, – выдохнула она. Ее киска снова сжалась вокруг моего члена, и я начал борьбу за контроль. Потому что еще не закончил. Этот малец должен без сомнений запомнить, что эта девочка принадлежит мне.

Она – моя.

– Люблю тебя, малышка. Безумно, – произнес я, вбиваясь сильнее и сильнее. – Ты любишь меня? – спросил я, убеждаясь, что коснулся чувствительного комочка нервов на передней стенке ее киски, от чего она закричала.

Я соскучился по ее е*аным крикам.

– Да. Так сильно. Я чертовски сильно люблю тебя! – сказала она. И ее накрыл оргазм, от которого она начала стонать все громче и громче, поэтому пришлось заглушить ее крики подушкой, чтобы их не услышали все присутствующие в доме.

Но кое-кто все-таки их услышал.

Когда я почувствовал покалывание у основания позвоночника, в моей голове зародилась идея, от которой меня словно пленили первобытные инстинкты. Эти мысли мешали мне думать о чем-то другом.

Я дважды толкнулся в нее и вытащил член из ее тугого жара. Сжал его в руке и показательно излился на ее голую спину. Доу упала на живот от истощения, но я не закончил. А посмотрел в окно прямо туда, где так неудачно прятался Таннер. Провел руками по созданному мною беспорядку, размазывая его по спине и попке, тем самым помечая ее как мою. А затем дернул ее за волосы к себе и положил два покрытых спермой пальца в рот своей малышки.

Она застонала и жадно обхватила их.

Мое послание было четким и ясным.

Таннер встал на ветке, больше не пытаясь скрыть своего присутствия. И продолжал смотреть еще в течение долгого времени, пока, наконец, не повернулся и не спрыгнул с дерева.

Щенячьи глазки, так же как и Таннер, знала, кому она принадлежала.

И точно не ему.

Глава 21
Доу

Кинг лег на меня, вжимая в матрас, пока мы оба переводили дыхание. Его вес был неподъемным, но мне не хотелось двигаться. Я боялась пошевелиться, потому что думала, что это сон. Но просыпаться не хотелось.

Кинг сел и откинулся на изголовье кровати, притянув меня к себе.

– Теперь можно рассказать тебе, почему? – спросила я, все еще переводя дыхание.

Кинг кивнул.

– Мне показалось, что ты мертв, – начала я. – И я запаниковала, потому что от тебя долгое время не было новостей. А затем поехала к клубному дому Медведя в надежде, что получится передать тебе сообщение. Отец Медведя сказал, что ты умер. – Кинг сжал меня, попытавшись утешить и побудить продолжить разговор. – И я соскучилась по тебе. Так сильно, – слеза скатилась по моей щеке от воспоминания о той ужасной новости. Он наклонился вперед и остановил слезу губами, поймав ее прежде, чем у нее хотя бы появился шанс достичь челюсти. – Мне захотелось увидеть Макс.

Кинг замер.

– Что? Ты видела Макс? – спросил он в неверии.

Я кивнула.

– Да. И она такая красивая. У нее твои глаза и улыбка. Она дала мне это, – я вытянула руку, чтобы показать ему пластиковый фиолетовый браслетик, и Кинг провел пальцами по нему, словно рассматривал драгоценности королевы. – Тогда и приняла решение, что она должна быть со мной. Я захотела удочерить ее.

– Детка… – прошептал Кинг.

Я стерла еще одну слезу с другой щеки.

– Мне необходимо было увеличить свои шансы. Сенатор сказал, что матерям-одиночкам редко дают разрешение. – Я повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я не могла этого допустить. И сделала бы все. Ради нее. Ради тебя. Но если быть честной, то все это делалось по большей части ради меня, потому что она – часть тебя, а мне хотелось иметь кусочек тебя рядом с собой всегда, – и рассмеялась. – Поэтому и пришлось сделать все возможное.

– Ты вышла замуж за Таннера… ради меня, – сказал Кинг. В его голосе больше не было злости. И осуждения. В его голосе звучало восхищение. Он потянулся и нежно взял мое лицо в ладони, а потом поцеловал меня. Если раньше наши поцелуи в основном были полны жара и страсти, то этот был полон нежности и любви. Кинг медленно отстранился, смотря на меня так, словно что-то искал.

– И ради себя, – напомнила я. – Ненавижу, что говорю это, но я влюбилась в нее быстрее, чем в тебя.

Кинг рассмеялся.

– Я люблю тебя. Никогда не говорил этого никому, кроме Макс. С момента твоего появления на моей вечеринке это была только ты. – Он поцеловал меня снова, а затем прижался лбом к моему. – Только ты. – Это было именно то, что мне нужно было услышать. Тепло распространялось в моей груди, и я почувствовала, как колотится сердце, пока красивый мужчина боготворил меня своим взглядом.

– Никогда не любила его. Хочу, чтобы ты это знал, – сказала я, напомнив Кингу то, что он так хотел услышать. – Я вспомнила его, но это была не любовь. Во всяком случае, не для меня.

– Ты любила его достаточно, чтобы позволить трахнуть. И сделать ребенка, – заявил Кинг. В его голосе не было горечи, и, несмотря на то, что это не было вопросом, он ждал ответа.

– Таннер был болен, – сказала я. – Смертельно. Мне казалось, что это позволит ему почувствовать настоящую любовь, но сейчас я понимаю, что это было только дружбой. Он, возможно, не протянул бы до окончания школы или выпускного, или… Ну знаешь, не встретил бы девушку. Это была моя идея, – я покачала головой. – Но у нас родился Сэмми. Какими бы молодыми и глупыми мы не были, какой бы дурой я не была, жалеть об этом я не буду, – и положила руку на его грудь.

Кинг захохотал.

Мне нравился его смех, но в этот момент злость начала переполнять меня.

– Что смешного ты в этом нашел? – зашипела я, сев и пристально на него посмотрев.

Кинг потянулся и прижал меня обратно к себе.

– Потому что, щенячьи глазки. Я чувствовал, как закипает моя кровь от мысли, что ты собираешься описать то, как трахалась с другим. Но вместо этого моя сладкая девочка говорит мне, что преподнесла свою девственную киску другу. – Кинг потерся носом о мою шею. – Самый сладкий трах из жалости, – сказал он, взорвавшись смехом. Я схватила подушку и ударила ею Кинга по голове. Но он перехватил ее и отбросил на пол, схватив меня за бедра и усадив на себя.

– А теперь говори, где тебя, бл*дь, носило весь месяц? – потребовала я, злясь на него за то, что он был живой и находился здесь. А затем скрестила руки на груди. Он убрал их с дороги и провел губами от уха до сосков, от чего моя голова откинулась назад. Я толкнула его голову, чтобы он откинулся назад и ударился об изголовье.

– То дерьмо с Эли. С ним покончено, – сказал Кинг с облечением. Он опустил свои руки на мою талию. – Не все прошло гладко, щенячьи глазки. Он нашел нас первыми. Началось такое дерьмо, что тебе лучше не знать. Медведю досталось.

– Что с ним случилось? – спросила я, почувствовав панику.

Кинг сжал мои бедра, чтобы привлечь внимание.

– Он жив. Исцеляется. Пожизненных увечий ему не нанесли, но после того, через что ему пришлось пройти, не думаю, что он останется в здравом рассудке надолго. Есть предел того, что может выдержать мужчина. Медведь пережил очень многое, а потом еще немного. Те ублюдки пытали его. – Челюсть Кинга окаменела, а пальцы до боли впились в мои бока.

Мое сердце болело за них обоих.

– Но теперь все позади, – сказал Кинг и обхватил мою щеку ладонью. – Могу признаться, что пару минут я думал, что не выйду оттуда живым, но я сейчас здесь и хочу увезти тебя домой.

– А что с Сэмми? – спросила я.

– Могу поговорить с Таннером, если хочешь, – предложил Кинг. – Объяснить ему, что мы хотим забрать Сэмми. Как ты скажешь.

Он хотел увезти Сэмми домой с нами.

Я покачала головой.

– Думаю, что мне самой стоит поговорить с Таннером. Я все это разрушила, мне и исправлять.

Кинг кивнул.

– Хорошо. Буду здесь завтра ночью с фургоном. Собери вещи. И вещи Сэмми тоже. Если Таннер не поступит благоразумно, то дай мне знать.

Кинг потянулся к джинсам и достал телефон.

– Вот. Он твой. В нем забит только мой номер. Любые проблемы – звонишь мне. Захочешь, чтобы я приехал раньше, и я буду здесь.

– Так просто? – спросила я, почувствовав, что жизнь преподнесла мне второй шанс. Каким-то образом так и было. Потому что Кинг был жив, и я по-прежнему принадлежал ему.

– Не-а. Не все так просто. Ты скажешь ему, что хочешь аннулировать брак, и сделать это нужно было уже вчера. Если он хотя бы подумает раскрыть свою пасть, то направишь его ко мне, – Кинг прижался ко мне губами и глубоко вдохнул. – В этом мире я мало во что верю, щенячьи глазки. Но знаю, что наше место рядом с друг другом.

– Ты не веришь в Бога? – спросила я.

– Нет, малышка. Единственная моя вера – это ты.

Кинг ушел после того, как я уснула в его руках. Утренний свет наполнил мою комнату, и я перекатилась в кровати, чтобы избежать его лучей. А когда, наконец, открыла глаза, то увидела кое-что на ночном столике, от чего сердце в груди затрепетало и заболело. На лице растянулась смехотворно широкая улыбка. Я тут же полюбила ее. Она была такая же, как и та, что он оставил для Грейс в коридоре долгие месяцы тому назад. На моем прикроватном столике поверх телефона, оставленного мне Кингом, стояла крохотная керамическая статуэтка белого кролика.