Текст книги "Тиран (ЛП)"

Автор книги: Трейси Фрейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 25
Кинг 

– Поэтому я и решила, что не умру, – объявила Грейс, подав мне пиво. С момента нашего возвращения из конспиративного дома было заметно, насколько сильно она изменилась. Двигалась с большей легкостью. На ее коже появился легкий румянец, исчезли мешки под глазами.

– И ты можешь решать такие вопросы? – спросил я, сделал глоток пива и поставил бутылку на стол. Грейс подошла, взяла ее и переставила на лежавшую на столе подставку, о существовании которой я забыл.

Почти уверен, что если вернуться в мой дом и обыскать его сверху донизу, то ни одной подобной подставки там не найдется.

– Да. Могу. – Грейс потянулась и положила руку на мое предплечье. – Ты так много пережил, мой мальчик. Я не хочу, чтобы ты волновался еще и по этому поводу. Кроме того, я, ребятки, вам нужна. Это же очевидно. Поэтому и не собираюсь умирать. Я остаюсь.

– А что говорит доктор о твоих планах на дальнейшую жизнь? – спросил я, снова взяв пиво. Теперь, когда Эли больше не является угрозой и горизонт чист, я могу вернуть свою девочку домой и расслабиться.

– О, да что он знает? Я чувствую себя прекрасно, и это главное. Возвращаться к нему неделю за неделей и тратить впустую свою жизнь, чтобы слушать его рассказы о том, сколько мне осталось? Абсолютно бесполезно. Поэтому я решила, что никуда не пойду, и все.

– Честно говоря, – начал я, – если кто-то и может избежать встречи с Создателем только потому, что решил жить... Полагаю, это будешь ты. – И это правда. Грейс была не просто старушкой с изобилием керамических кроликов. Она являлась сильной личностью, с которой приходилось считаться, и если ей захотелось использовать эту силу для борьбы с лодочником, готовым переправить ее на тот свет, то кто я такой, чтобы спорить?

– Значит, мне больше не нужно приносить тебе травку?

– А вот этого я не говорила, – пропела Грейс. – Мне нужно быть рядом с тобой как можно дольше, особенно сейчас, когда у моего мальчика будет малыш. Бабуля Грейс уже приготовила свою шляпу со сладостями, и хочу тебя предупредить, что после того, как ты ее наденешь, снять будет очень тяжело.

– У малыша есть папа, Грейс. Я просто буду его… – Я замялся. Никогда не давал статус нашим с Доу отношениям. Она была просто моей. Поэтому при необходимости сказать это вслух, возникла такая заминка.

– Типа приемного отца, – предложила Грейс. Ее губы вместо улыбки сложились в прямую линию. Она оторвала этикетку с бутылки и произнесла: – Я сожалею о Макс. Мне хотелось бы сделать все возможное. Сама бы ее удочерила, если бы это было возможным.

Я кивнул. Вчера ночью, перед тем, как уйти от Доу, я сказал ей, что подписал отказ от прав на Макс. Я мог бы бороться за нее. Но она заслуживала лучшего, а не битву, из-за которой ей пришлось бы жить в приемных семьях до восемнадцати лет. Я надеялся, что однажды она решит найти меня и позволит объяснить, что причина моего отказа не в том, что она мне не нужна, а в том, что я очень сильно любил ее.

– Ты можешь стать его отчимом, если решишься жениться на девушке, – сказала Грейс.

– Не могу. Она уже замужем, – напомнил я ей.

– Сейчас – да. Но это не навсегда. И если у тебя мозги работают хотя бы наполовину от возможного потенциала, то ты должен понять, что брак – это не просто комичная зарисовка. Если у вас двоих есть хотя бы небольшая часть того, что было у нас с Эдмондом, то лучше не затягивать с решением. Тебе нужно держать ее крепче и никогда не отпускать.

– Она подросток.

Грейс покачала головой.

– В этой девушке нет ничего незрелого, кроме возраста. Она уже прожила две жизни. Думаю, тебе нужно убедиться, что жизнь номер три стоит того.

– Таков план.

– Итак, когда ты ее заберешь? – нетерпению Грейс не было предела.

– Сегодня вечером, – сказал я, скрыв улыбку, которая угрожала появиться на моем лице. За весь прошлый год я помню так мало своих улыбок, что с легкостью могу сказать их количество, так же, как и то, что все они появлялись благодаря моей девушке.

В кармане завибрировал телефон, оповестив о входящем текстовом сообщении. Я собирался проигнорировать его, но потом вспомнил, что на всякий случай дал этот номер малышке. Затем вытащил его из кармана и взглянул на экран. Пропущенный звонок, от нее.

– Черт, – выругался я. Даже не почувствовал вибрацию и не слышал звонка. Щенячьи глазки отправила сообщение.

Это был ее номер.

Я нажал на иконку.

Увиденное заставило мое сердце замереть, а кровь закипеть.

На экране было изображение сломанной, окровавленной и избитой версии моей малышки. Волосы, закрывающие ее лицо, были красными. Она сидела на стуле с широко раскрытым ртом и была привязана. Ее челюсть была сдвинута в одну сторону, словно малышку многократно били. Одежда была разорвана и свисала на ее теле.

Затем я заметил, что это было видео.

– Что это, черт возьми? – вырвалось у меня вслух. Грейс встала за моей спиной, чтобы понять причину происходящего. Я нажал на воспроизведение, и ужасная сцена, которую была принята мной за простое фото, превратилась в видео.

Щенячьи глазки, которую снова и снова бил кулаком мужчина. Она кричала, плакала, и умоляла о том, чтобы ее прекратили избивать. Она уже не двигалась, но удары продолжались. Их наносили сжатой в кулак рукой, с безвкусными золотыми часами с красным ободком из бриллиантов.

Сенатор.

Пришло еще одно сообщение. Оповещение появилось поверх воспроизводимого видео.

«ЛОДОЧНЫЙ ДОМИК. 11 ЧАСОВ ВЕЧЕРА.

ОДИН. БЕЗ ОРУЖИЯ. ИНАЧЕ ОНА УМРЕТ».

Глава 26
Кинг

Самое страшное чувство в мире – понимание того, что ты не можешь помочь человеку, которого любишь. Ее криков от причиняемой боли и вида того, как она истекает кровью из-за нанесенных ударов, вполне достаточно для того, чтобы свести любого нормального человека с ума.

А я с самого начала не отличался особым благоразумием.

Сенатор, возможно, и хотел моей смерти, но мне и в голову не могло прийти, что он способен причинить вред собственной дочери. Я причинял людям боль. И будучи отцом, я бы в первую очередь позаботился о безопасности своей дочери, чтобы никому и в голову не пришло обидеть ее.

Надежда, что сенатор соблюдал негласный кодекс чести преступного мира, рухнула, я недооценил силу его желания разрушать жизни.

Я отправлюсь за ней, и не имеет значения, удастся ли мне остаться в живых. Плевать, даже если он прострелит из пушки мою голову, лишь бы это спасло Доу. А если я все еще буду дышать, то убью сенатора, но перед этим он вынесет боль и страх, которых еще не испытывал.

Забавное случается, когда вы боитесь худшего. Некоторые люди поддаются панике и становятся беспомощными из-за подобной ситуации. Другие остаются и сражаются, даже если выхода нет.

Тюремный психолог называл это термином «борись или умри».

А я тот еще долбаный борец.

Всегда был им, начиная с детской площадки и заканчивая тюремным двором.

Я должен был появиться там в одиночку, но это не означало, что мне не понадобится помощь. Мой взгляд упал на телефон. Восемь вечера. Слава Богу, у меня еще было время, сейчас дорога каждая секунда. Я позвонил Медведю. Ответа не было. Ударил кулаком по рулю и прислонился к нему лбом. Конечно, нет. Он стал еще более двинутым на голову после того, как Эли с ним так дерьмово поступил. Медведь, вероятно, свихнулся окончательно и в данный момент по самые яйца был погружен в киску «Пляжных Ублюдков». Я поднял голову и прямо перед собой увидел дорожный указатель на Корал Пайнс.

Это было знаком свыше.

Потому что в Корал Пайнс я знал того, кто мог мне помочь.

Шины скользнули по мокрой траве. Я помчался по склону к единственному человеку, который моментально придет на помощь.

Нет, к тому, кто мог убить в одно мгновение.

* * * 

Джейк Данн был наемным убийцей. Или, по крайней мере, являлся им до женитьбы. Но немногие знали об этом. На первый взгляд он казался очередным чисто выбритым парнем с пляжа, но его татуировки и поведение говорили о другом.

Джейк Данн был живым воплощением ангела смерти.

Я сам узнал об этой части его жизни от нашего общего знакомого, который нас познакомил в тюрьме. Голландец по имени Джейк Морденар. Убийца.

Как тонко подмечено.

Я подъехал к его небольшому жилищу и даже не успел по-настоящему осознать абсурдность того, что Джейк Данн живет в домике с маленькими розовыми ставнями и качелями во дворе.

Тут же выскочил из грузовика, поднялся по ступеням парадного входа и постучался в дверь.

– Минуточку! – раздался женский голос. Я постучал громче. – Одну гребаную минуту! – снова закричала она.

Дверь резко распахнулась, и появилась небольшая рыжая девушка, которая собиралась что-то сказать, как будто знала, кто ждет на крыльце, но затем она подняла глаза и закрыла рот.

Она не ожидала увидеть меня.

– Полагаю, что ты здесь не для того, чтобы проверить состояние сделанной тобой татуировки, – сказала она, решительно скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку. На ней были маленькие шорты для бега и облегающая майка, не скрывающая факт отсутствия на ней лифчика.

– Мне нужен Джейк, – сказал я. Хотелось отодвинуть ее в сторону и ворваться в дома, чтобы найти его, но Эбби была единственной, кроме его дочери, о ком Джейк действительно заботился. И если я сделаю то, что хочу, то шанс получить его помощь ничтожно мал, а моя жизнь закончится на дне болота.

– Ага, так я и подумала. Он за домом. – Она посмотрела на мою грязную одежду. – Обойди там, – сказала девушка и показала на угол дома. Я развернулся, но ее слова заставили меня задержаться. – Ты в порядке?

– Нет. Совсем не в порядке. Моя девушка в беде, – честно ответил я. У меня не было времени для игр разума. Не было времени ни на что. Только время до одиннадцати вечера, чтобы придумать, как спасти свою девушку.

– Я отведу тебя. – Эбби вышла на крыльцо, закрыла за собой дверь и повела меня к берегу моря, где сидел Джейк. Рядом с ним стояла бутылка «Короны», между губ была зажата сигарета. Розовая удочка в стиле Барби находилась в руках.

– Малыш, я куплю ей настоящую удочку, потому что этим дешевым куском дерьма даже нельзя подсечь. Я знаю, что она ей нравится из-за цвета, но, бл*дь, Боже, этой штукой не поймаешь даже самую маленькую рыбку.

– Джейк, – сказала Эбби, после чего парень поднял глаза и заметил мое приближение. – Ему нужна твоя помощь.

Джейк сделал глоток пива и отложил удочку.

– Посмотри это видео, – сказал я и бросил ему свой телефон.

Эбби встала рядом с ним, и они в полном молчании уставились на экран. Девушка выглядела испуганной, а Джейк никак не среагировал, зато я ощутил, словно еще одна частичка меня умерла.

– Тебе нужен солдат. Это не мой профиль, – сказал Джейк.

– Если я верну ее, а ублюдок все еще будет жив, то ты можешь забрать его себе. Сделать все, что захочешь, но итог будет только один – он должен перестать дышать.

Джейк сморщил нос.

– Не-а, мужик. Не могу отнять это у тебя. От подобной жажды мести у тебя не только закипает кровь, но и встает член.

Джейк бросил мне телефон, я зашел в галерею и выбрал фотографию, сделанную одним прекрасным утром. Она была нужна только для моего ненормального удовольствия, без умысла, что может пригодиться для чего-то другого. После чего я поднял телефон и показал ему экран.

– У тебя также может быть это, – сказал я.

– Джейк, – обратилась Эбби, подталкивая его бедром. Его взгляд прилип к экрану, зрачки расширились до размера блюдец. – Джейк, – снова сказала она, уже сильнее толкая его.

Он посмотрел на нее, а затем повернулся ко мне.

– Хорошо. Я сделаю это. Тем более, что моя девушка смотрит так, словно я не получу секса в этом столетии, если не соглашусь на это. И так как я, черт возьми, снова пытаюсь заделать ей ребенка… – Джейк прижал руку к спине Эбби и улыбнулся. Между ними была глубокая связь, и, несмотря на то, что он забирал жизни ради удовольствия, в его взгляде читалось почтение.

Словно он поклонялся ей.

Джейк отвел взгляд от своей жены, и я увидел, как его глаза изменили синий цвет на черный. Его голос прозвучал по-другому, более глубоко. Вибрировал сильнее.

– У тебя есть солдат, – сказал он, выдувая дым через нос в ночной воздух, как огнедышащий дракон.

– Принесу тебе куртку, – сказала Эбби и убежала домой. Джейк проследил за ней взглядом до того момента, пока она не исчезла за раздвижными стеклянными дверями.

– Твоя девушка? – спросил Джейк, вернув мне телефон, на экране которого было лицо Доу крупным планом. – Она что-то в этом роде? – Он указал на место, где исчезла Эбби.

– Как что?

– Она лучше тебя, но по какой-то глупой причине не понимает этого?

– Типа того, – прозвучал мой ответ.

Джейк бросил свою сигарету в розовое ведро с надписью: «ПАПОЧКА, БЛОСАЙ СВОИ ПЛОТИВНЫЕ СИГАЛЕТЫ СЮЮЮЮДА, СТОБЫ У ТЕБЯ НЕ ПОЛТИЛИСЬ СУБЫ».

– Просто запомни мои слова, что когда все это закончится, и ее сердце все еще будет биться, а легкие качать воздух, сделай все дерьмо законным. Женись на ней. Заделай ей ребенка. Все, что можешь, чтобы привязать ее к себе на всю жизнь, как бы эгоистично это не было.

Эбби вернулась и вручила ему кожаную куртку.

– Ключи в кармане, – сказала она. Джейк подошел к ней и схватил за затылок, прижавшись к ее лбу своим.

– Проверь Джи. Скажи ей, что папочки не будет некоторое время. – Он коснулся подвески на ее ожерелье, а Эбби накрыла его руку своей. Через минуту они расстались, Джейк надел куртку и направился к передней части дома.

– У меня грузовик, – сказал я, когда мы дошли до подъездной дорожки.

– В сообщении сказано, что тебе нужно быть там к одиннадцати?

– Да.

Джейк покачал головой.

– Я возьму свой байк. Проедусь немного. Очищу разум.

– А я съезжу в клуб, поищу Медведя. Не могу дозвониться до него. Встретимся у меня через час, – сказал я и повернулся к грузовику.

Джейк закурил сигарету. Оседлал свой байк и повернул ключ, оживив тем самым двигатель. Попрощался резким рывком подбородка в мою сторону и поехал вниз по дороге к трассе, подняв белую пыль в черный ночной воздух и набирав скорость.

Я посмотрел на свой телефон.

Девять вечера.

Два часа.

Два часа до того момента, как я увижу свою девушку.

Живой или мертвой.

Глава 27
Кинг

Когда я подъехал к клубу, то увидел худого проспекта, охранявшего ворота. Маленький говнюк, которого они назвали Тором, встал с потрепанного барного стула и начал их открывать. Я припарковался рядом с байком Медведя, оставил ключи в замке зажигания и не стал закрывать дверь.

– Кинг! – окликнул меня Тор. Когда я обернулся, то увидел, что этот тощий парень бежал от ворот ко мне. – Остановись! – крикнул он и встал передо мной, переводя дыхание и положив руки на колени. Тор поднял указательный палец.

– У меня нет времени ждать, пока ты снова научишься дышать, малыш. Какого черта ты хочешь? – резко выпалил я.

– Я забыл. Мне больше нельзя пускать тебя. Тебе запрещено здесь находиться, – сказал Тор.

– Кто это, черт возьми, сказал?

– През. Сказал, что ты не один из нас, поэтому больше не можешь появляться здесь, а я выкурил косяк и облажался, чертовски облажался. Он убьет меня к чертям собачьим.

– А что твой долбанный ВП думает об этом приказе? – спросил я, скрестив руки на груди. Глаза парня широко распахнулись из-за того, что я пристально посмотрел на него.

– Не знаю, мужик. Он заперся в своей комнате, впуская к себе только шлюх «Пляжных Ублюдков». И выходит только затем, чтобы взять очередную бутылку или купить дурь у Волка. Ни с кем не разговаривает. Но серьезно, тебе нужно уйти. През грохнет меня, но в худшем случае я никогда не получу свою нашивку!

– Чего ты боишься больше? Смерти? Или отсутствия нашивки?

– Второе, конечно, – фыркнул Тор, сморщив нос.

– Тупой говнюк, – пробормотал я и направился к комнате Медведя.

– Серьезно, мужик, если ты не повернешь назад, то я буду вынужден выстрелить в тебя, иначе През меня прикончит.

– Так, мать твою, пристрели меня! – выкрикнул я через плечо.

– Бл*дь, мужик! – застонал он. – Только недолго. И чтобы никто тебя не видел! БЛ*ДЬ!

«The Lynyrd Skynyrd», грохотавшая из комнаты Медведя, сменилась на Джонни Кэша, и в минимальный промежуток тишины между песнями я услышал легкую суету внутри, словно звук мебели, передвигаемой по полу. Я постучал кулаком в дверь.

– Медведь, тащи свою чертову задницу сюда. – Оглянувшись, я не заметил никого, кроме нескольких сучек «Ублюдков» на балконе с другой стороны двора, которые подмигнули и поманили меня к себе. Мне пришлось снова постучать в дверь. Мне до сих пор не открыли, поэтому я прошел в конец коридора к старой пустой лифтовой шахте и дернул за разрушенную стену, вырвав достаточно большой кусок бетона, чтобы выполнить задуманное. Затем подошел к комнате Медведя с другой стороны, замахнулся и запустил этот кусок в его окно.

Внутри раздался женский крик, когда я шагнул через оконную раму, пригнувшись, чтобы не пораниться об острые осколки. Медведь лежал на кровати. Обнаженный, на нем был надет только жилет, а источником крика оказалась сидевшая на нем миниатюрная азиатка.

– Пошла нахрен отсюда, – прозвучал мой приказ. Девушка спрыгнула с Медведя и опустила вниз по своему телу клочок материала, едва державшийся над грудью и плохо прикрывавший ее задницу. Она пробежала мимо меня, на ходу схватила пару туфель с прозрачной платформой и пятнадцатисантиметровыми шпильками и вылетела за дверь.

– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал Медведь. Синяки на его лице были такими жуткими, словно его избили всего пару часов назад. Двигался он не лучше.

– Ага, Тор сказал мне тоже самое сразу после того, как впустил.

– Мы тут управляем чертовым кораблем, – Медведь расстроенно выдохнул и провел рукой по грязной гриве светлых волос. – И я должен стать капитаном этого СС под названием «Пиз*ец», который тонет быстрее, чем сраный «Титаник». – Прозвучал сигнал тревоги. Звук приглушенных голосов достиг комнаты Медведя.

– О, сигнал тревоги, – сказал Медведь. – Кавалерия на подходе. – Он перевернулся на бок и вытащил сигарету из пачки, лежавшей на тумбочке. Зажег ее и откинулся на кровать, после чего снял презерватив и бросил его в мусорное ведро.

– Папаня сказал, что мне больше нельзя с тобой играть, – засмеялся Медведь, сделал глоток из бутылки виски, которую поднял с пола рядом с кроватью.

– Я так и подумал, когда он перестал отвечать на мои звонки. Когда мы были в терках с Эли. – Медведь вздрогнул от упоминания этого имени. – И мне насрать, что думает твой старик прямо сейчас, потому что у нас дохера проблем и нет времени, поэтому прячь свой гребаный член и садись в грузовик. Расскажу все по дороге.

– У нас всегда были проблемы, – пробормотал Медведь. – Что, черт возьми, нового в этот раз? – Он перекинул ноги через край кровати и потер глаза руками.

– Вот что нового, ублюдок, – сказал я и бросил ему телефон.

– Ты проделал весь этот путь сюда, практически сорвал с моего члена прекрасную азиатскую киску, и, скорее всего, лишил Тора нашивки из-за того, что захотел показать мне свой новый телефон? – спросил Медведь, растягивая слова. Он поднял сигарету над полом и стряхнул пепел прямо на ковер. Нетронутая пепельница стояла меньше чем в метре на маленьком столике рядом.

– Посмотри видео, – сказал я язвительным тоном. Медведь посмотрел на меня и щелкнул по экрану. Подсветка телефона позволила мне увидеть выражение его лица в момент просмотра видео, и оно говорило само за себя. Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы задвинуть подальше желание протянуть руку и задушить что-то, что угодно, или кого-то.

КОГО УГОДНО.

Медведь наблюдал за ситуацией, воспроизводимой гаджетом в его ладони, и по мере того, как приходило понимание происходящего, его поведение менялось. Тело стало жестким, плечи напряглись, а глаза смотрели в одну точку. Сначала он нахмурил брови, находясь в замешательстве, но к моменту завершения видео его кулаки были сжаты от гнева.

– Если она небезразлична тебе, тогда подними задницу, засунь свой член в штаны и сядь в долбаный грузовик. – Медведь встал с кровати и поднял штаны. Подошел к комоду, оттолкнул его от стены и открыл отверстие в гипсокартоне. Пошарил внутри и достал два пистолета, затем убедился, что они оба заряжены, прежде чем положить их в кобуру под жилетом.

– Пойдем, мать твою, – сказал он, надев сапоги, стоявшие у открытой двери в крошечную ванную. Завязывать шнурки никто не собирался.

Медведь оттолкнул меня в сторону и вышел из комнаты первым, пошел к задней лестнице, противоположной той, по которой я пришел. Топот сапог, поднимающихся по лестнице на другом конце внутреннего двора, эхом отдавался под непрочными навесами.

– Что, послал к чертям все установленные мною правила, мальчик? Ты все равно ни одно из них не соблюдаешь. – Чоп стоял у подножья лестницы. – На тебя были возложены большие надежды. Но как, черт возьми, мне передавать молоток вице-президенту, который не уважает своих братьев, Президента и законы, по которым мы живем?

– Можем поспорить обо всем этом дерьме позже, папаня, – небрежно бросил Медведь. – Девушка Кинга может сыграть в ящик примерно через час, если мы не доберемся до нее, поэтому мы с тобой можем поговорить по душам после того, как я удостоверюсь, что этого не случится.

– Опять в беде? Девушка выглядела испуганной, когда приезжала сюда несколько недель назад, – сказал Чоп, выпятив нижнюю губу наружу.

– Она была здесь? – спросил Медведь, сделав шаг к Чопу. Пара человек прикрывала его сбоку, а когда увидели мое приближение, то приоткрыли свои жилеты, показывая, что вооружены.

Но я, черт возьми, тоже стоял не с пустыми руками.

– Да, она была здесь. Хотела поговорить с Медведем, – подхватил Волк, стоявший рядом с Чопом. Его руки исписаны цветными татуировками Джека Потрошителя, а также проституток разных степеней расчленения, за убийство которых тот стал известен. Только больной ублюдок захочет нанести такое дерьмо на свою кожу, но работа была проделана хорошая.

Одна из моих лучших.

– Почему никто не сказал мне, что она меня искала? – спросил Медведь, его грудь вздымалась от гнева.

– Во-первых, потому что мы были в режиме изоляции, пока ты занимался хрен знает чем с вот этим, – он махнул рукой на меня. – И, во-вторых, потому что я отдал такой приказ. Это все еще мой клуб, – сказал Чоп. – Истина в том, что она не относится к делам клуба, сын. Девушка не является нашей старухой и не приезжает сюда, чтобы сосать чей-то член. Поэтому я послал ее.

– Да, а еще соврал ей о моей смерти, – вмешался я, почувствовав прилив ярости.

Чопу хватило наглости рассмеяться.

– И что такого, мать твою? Я сказал ей, что вы оба мертвы.

– Пошел ты! – взревел Медведь и набросился на отца. Если бы моя малышка не была в опасности, то я бы послал осторожность к чертям и вырубил бы их. Байкера за байкером. Но это был не мой бой, и даже если бы это было не так, то у меня все равно не было времени для этого.

– Это не тебе решать.

– Нет, мне! Это именно то, чего ты, кажется, не понимаешь! Каждое решение, что затрагивает интересы клуба, принимаю я! Я, мать твою, Президент, но ты, по-моему, забыл, что в наши дни означает этот титул! Мне хочется передать тебе гребаный молоток, но ты плюешь мне в лицо каждый раз, когда отвергаешь его.

Медведь отказался стать Президентом?

Я схватил Медведя за плечи прежде, чем ему удалось добраться до Чопа. Он избавился от меня, но остановился. Я оглянулся на стоящих рядом байкеров, которые наблюдали за развернувшимся противостоянием.

– Большинство из вас я знаю всю свою долбанную жизнь, – сказал я. – Знаю вас, ублюдки, дольше, чем большинство из вас знают друг друга. Но никогда не просил вас об особых услугах. Ни о чем, что не вернул после в десятикратном объеме. Но моя девушка приходит сюда в поисках помощи, и вы отворачиваетесь от нее, потому что През разозлился, что я не принял нашивку, когда был ему нужен? – Я покачал головой и посмотрел на Чопа. – Если так ты относишься к тем, кого знаешь десятки лет, тогда я принял правильное решение, мать твою. Ты злишься на меня из-за того, что на твоем пороге пролилась кровь? Злись. Но это оказалась не твоя гребаная кровь. А моя. Моего друга. Моей семьи. Поэтому можешь взять свое самодостаточное братство и пойти трахнуться с ним. Мне известно, что такое настоящее братство. – Я в последний раз взглянул на мужчин вокруг себя. – Когда кто-то из вас когда-либо нуждался в чем-то, я никогда не закрыл дверь своего дома у вас перед носом. Преппи знал, что такое братство. Медведь знает, что такое братство. Ты? – Я указал на Чопа. – Не знаешь ни черта.

– Тебе лучше следить за своим гребаным языком, мальчик, – прошипел он в ответ и указал на Медведя. – Во что бы не ввязалась эта девушка, это не твоя проблема и не наша. И он тоже. – Чоп повернулся ко мне. – У тебя была возможность стать «Пляжным Ублюдком», мальчик. Много шансов. Но ты не захотел этой жизни. И отвернулся от возможности получить преданность и защиту этого клуба. – Чоп повернулся к Медведю. – Но ты все еще относишься к нему так, словно он ходит в проклятом невидимом жилете! – Чоп осмотрел меня с головы до ног так, словно я вызывал у него отвращение, а потом повернулся к сыну. – Он не заслуживает твоей преданности, мальчик. Твои братья могли встретиться со своим Создателем, а ты либо не понимаешь этого, либо тебе насрать, и, честно говоря, я, бл*дь, даже не знаю, что меня злит больше! – Чоп встал почти вплотную к Медведю. Они без малого соприкасались плечами, глядя в голубые глаза друг друга, оба выпятили грудь и сместили центр тяжести в одну сторону.

– Айзек был здесь, потому что кто-то из клуба впустил его. Один из наших братьев, из тех людей, которым я должен быть предан, убедился, что отморозок оказался здесь, чтобы убрать нас всех. Не только Кинга или Преппи, но и меня. Кто бы ни позволил ему войти, он был одним из наших братьев, и этому человеку было насрать на то, что конечным результатом могла стать пуля в моем черепе. – Чоп открыл рот, чтобы высказаться, но Медведь еще не закончил. – И не смей, мать твою, говорить со мной о преданности. Просто спроси маму. О, подожди, ты же не можешь. Она же, бл*дь, мертва из-за тебя.

– Ты неблагодарный сукин сын, – Чоп сморщил нос, словно собрался выдохнуть огнем.

– Сомневаешься в моей гребаной преданности этому клубу!? Я принял пулю за тебя. Убивал без вопросов. И был предан на сто пятьдесят процентов с того дня, как надел этот жилет. Это тебя нужно проверить, папаня, – Медведь сделал шаг назад. – Преп и Кинг были большей семьей для меня, чем ты когда-либо. И если действительно хочешь поговорить о преданности, тогда давай сделаем это. Потому что, если бы Преп все еще был здесь, я бы принял за него ту пулю. И с радостью отдал бы за него свою жизнь. А теперь девушка Кинга в беде, может быть, уже мертва, и я, ни секунды не думая, поменялся бы с ней местами только для того, чтобы ему не пришлось жить без нее.

Чоп сделал еще один шаг вперед, они фактически соприкоснулись лбами с Медведем.

– Я говорю не о них. А о твоих гребаных братьях.

– Как и я, черт тебя дери, старик, – ответил Медведь, обошел отца и направился к воротам. – Как и я. – А затем он кивнул мне. – Пойдем, черт возьми.

– Это твое решение, мальчик, – крикнул его отец. – Но если ты уйдешь прямо сейчас, то тебе придется оставить жилет здесь. Я чертовски серьезно.

Не колеблясь ни секунды, Медведь снял с плеч жилет и поднял его, обнажив голую грудь и двойную кобуру, которая скрывалась под ним.

– Мне подходит, папаня. Потому что это дерьмо здесь? – Медведь оглянулся на балконы, которые теперь были полны зрителей. – Все это должно быть семьей, но как бы сильно мне этого не хотелось, ее нет. И уже чертовски долгое время.

– Единственная твоя настоящая семья – это я, мальчик, – прошипел покрасневший Чоп и сосредоточился на жилете в руке Медведя.

– Вот где ты ошибаешься, старик. Неважно, носишь ли ты этот долбаный жилет или нет, Кинг – мой брат. А если ты не можешь уважать мою семью... – Медведь посмотрел на заполненный байкерами балкон. Затем подошел к сломанному пластиковому стулу, опасно прислоненному к испорченной стене. Бросив последний взгляд на клочок кожи, который был центром всего в его мире, он положил свой жилет на стул. – Тогда я не могу уважать твою.

– Идем, мужик, – обратился я к Медведю. С пятнадцати лет я был с «Пляжными Ублюдками». Достаточно долго, чтобы понять, что нужно уводить отсюда Медведя, и чем быстрее, тем лучше. Не только потому, что у малышки заканчивалось время, но и из-за понимания того, что как только выходил срок в должности проспекта и ты получал нашивку, становясь братом, не было шанса, что тебе удастся уйти.

Нельзя отказаться от своего жилета.

Тебя или хоронят в нем… или без него.

Если без него, то твоя смерть не будет связана с естественными причинами.

Я обязан был вывести Медведя отсюда быстрее, чем они вспомнили бы об этом.