Текст книги "Пророчество атлантов"

Автор книги: Томас Гриниас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 21

На следующее утро Конрад переоделся и в полшестого подошел к «Старбаксу» на Висконсин-авеню. У дверей его старого знакомца Дэнни Зи уже собралась очередь.

Дэниел Мотамед Заде – для друзей просто Дэнни Зи – работал баристой: стоял за прилавком и готовил кофе. Распростившись с Пентагоном, он отрастил волосы, и черный хвост на затылке делал его похожим на Антонио Бандераса из «Зорро». Конрад остановился у прилавка и впервые за десять лет посмотрел Дэнни Зи в глаза.

– Большой латте с обезжиренным молоком, – сказал Конрад и протянул Дэнни три долларовые банкноты с портретом Джорджа Вашингтона. – Для Буббы.

Дэнни отметил заказ снаружи на стенке старбаксовского картонного стаканчика, посмотрел на следующего посетителя и произнес:

– Ваш заказ, пожалуйста.

Вот и все, контакт состоялся.

Конрад побрел к дальнему концу стойки, где в ожидании кофе толпились клиенты: преуспевающие юристы, парочка дипломатов и молоденькая практикантка, которую наверняка прислали за кофе для помощников какого-то конгрессмена.

Посреди первой полосы «Вашингтон пост», которую читал один из посетителей, красовался заголовок: «Капитолий эвакуирован из-за ложной угрозы биотеракта». Бизнесмен опустил газету и встретился глазами с Конрадом, который быстро перевел взгляд на полки с кофейными кружками: о, новый дизайн. Захотелось купить пару – одну для себя и одну для Серены.

Бариста вызвал некоего Боба за порцией кофе. Никто не отозвался, и Конрад предположил, что «Боб» – это «Бубба», плохо расслышанное баристой. Первый же глоток кофе подтвердил правильность догадки. Конрад вышел на улицу и поднес стаканчик к глазам: на гладкой поверхности красовались изображения созвездий с отцовского надгробия. Был там и новый, четвертый знак, нарисованный Дэнни.

Истолковать цепочку знаков на стаканчике с латте можно было так: «Волопас + Лев + Дева = Неудачный альянс».

«Тоже мне новость», – подумал Конрад. Посмотрев в окно кофейни, он не увидел Дэнни Зи за стойкой. Заказы принимала какая-то блондинка.

Конрад зашел в переулок и остановился у мусорных баков. Начал моросить дождик. Йитс потягивал кофе и ждал. Кофе у Дэнни Зи получался отменный, только вот вряд ли его родители из Беверли-Хиллз мечтали о таком будущем для их юного гения, когда тот отправился на учебу в Массачусетский технологический институт.

Дэнни родился в иранской семье. Его родители покинули Тегеран в конце семидесятых годов, когда муллы устроили переворот и свергли шаха. Беженцы поселились в Труздейл-Истейтс – в той части Беверли-Хиллз, где жили иранские евреи, – и поддерживали ограниченный контакт с внешним миром. Когда Дэнни пошел в школу, оказалось, там училось столько выходцев из Ирана, что программа школы печаталась и на английском, и на фарси. Вполне закономерно, что цэрэушники-«охотники за черепами» накинулись на «хорошего» иранца со связями на родине. Дэниель Мотамед Заде к тому времени подустал от роскошных тачек и персидских принцесс, а перспектива погрязнуть в такой жизни до конца своих дней толкнула его в романтику: он стал шпионом во имя своей обожаемой Америки – «дьявола во плоти», по утверждению тогдашнего тегеранского режима.

Несколько лет спустя Дэнни Зи со скандалом ушел из Управления национальной разведки при Пентагоне – после взаимных обвинений с обеих сторон, – но остался при деле: Объединенный комитет начальников штабов взял его на должность главного астролога.

Дэнни почему-то решил, что Конрад работает на Пентагон. Бариста вышел на улицу с мешком мусора и тут же замахнулся им на Конрада.

Конрад уклонился, но обварил руку горячим кофе.

– Дэнни, ты что? Я свой, я играю за хороших парней.

– Врешь, – сказал Дэнни, засовывая мешок в вонючий контейнер. – Тебя ведь зовут Йитс, да? Знавал твоего папашу.

– Он умер, ты в курсе?

– Чем докажешь?

– Похоронами, Дэнни. Из старой гвардии не было только тебя.

– Ну и что?

– Ну и то, что только тебе и можно верить.

Дэнни протянул ему платок.

– Кофе надо пить быстрее. Аромат улетучивается за считанные минуты, меняется химический состав. Пей, а то хороший кофе пропадает.

Конрад вытер руку, отхлебнул из стаканчика и одобрительно кивнул головой.

Дэнни успокоился, достал сигарету и нервно затянулся, поглядывая на Конрада.

– А где кальян?

– Я сменил религию и больше не занимаюсь ерундой.

– С каких это пор табакокурение приравнивается к церковному таинству?

– С тех самых, как Рахиль, увидев Исаака, дала прикурить своему верблюду. – Дэнни пустил струйки дыма из обеих ноздрей. – Ты тоже пытаешься разгадать эту чертовщину на отцовской могиле?

– Тоже?

– Несколько недель назад ко мне пришли люди Паккарда и спросили о созвездиях на надгробии. А ты думал, что я телепат, что ли?

Когда-то Дэнни был жизнерадостным малым, но произошло что-то очень серьезное, когда Минобороны переманило его из ЦРУ.

И русские, и «Аль-Каида», и китайцы, да и многие другие проводили ракетные запуски, террористические атаки и ядерные испытания в определенные даты. Глава советской ракетной программы однажды отметил в официальных документах, что «астрология – это точная наука». Поэтому, пока враги Америки, как настоящие, так и выдуманные, верят во всю эту абракадабру, в Пентагоне решили на всякий случай тоже верить: для предвосхищения опасности проанализировали каждый день календаря, сложили историю с астрологией, зримое с незримым, – чтобы соломки подстелить.

Предки Дэнни были волхвами персидской империи, евреями, изгнанными в Вавилон и обученными царем Навуходоносором за шестьсот лет до рождения Христа, так что Дэнни с астрологией был знаком с детства. Разумеется, местные евангелисты в Пентагоне в штаны наложили, когда узнали, с кем будут работать. Вдобавок их добило имя – Даниил, как у пророка, который предсказал взлет и падение всех грядущих империй до конца времен.

– Дэнни, что произошло?

– А то ты не знаешь…

– Нет.

– Ты серьезно?!

Конрад покачал головой.

– Говорили, ты вычислял «благоприятные» даты и всякое такое… Я решил, что тебе надоела рутина, что ты устал думать, как эти психопаты, которые прячутся в пещерах по всему миру.

Дэнни бросил окурок на влажный тротуар, растер подошвой, потом взглянул на Конрада.

– Моими расчетами пользовались для операций спецназа.

– Для того тебе и поручили эту работу, Дэнни. Ты ставишь себя на место врага, думаешь, как он, и результаты докладываешь начальству. На Пентагон работает похожая команда астрологов и экстрасенсов, ты же знаешь.

Дэнни горько рассмеялся и закурил другую сигарету.

– Моими выкладками пользовались для проведения операций нашего спецназа.

Конрад изумленно замер.

– Операций американских войск?

– К моим сводкам относились, как к прогнозам погоды: «Марс в созвездии Дракона – можно наносить удар, ничего, что полнолуние». – Дэнни глубоко затянулся. – Адмирал Темпл объяснил, что так делалось с незапамятных времен: так мы победили в Войне за независимость, так побеждаем в каждой долбаной войне. Именно поэтому армия США непобедима.

– Непобедима?

– Так говорят звезды. – Дэнни пожал плечами. В его глазах читались сомнения и отчаяние. После стольких лет в ДАРПА Конраду не хотелось спорить. – Сначала я не поверил. Думал, они просто не дают мне расслабиться – ну и подсунул откровенную фальшивку вместо прогноза. На следующий день мы потеряли двадцать человек из отряда «Дельта». Меня вызвали. Звезды ведь не ошибаются? Значит, я ошибся. Я пообещал, что буду стараться.

– Но стараться, судя по всему, не стал.

Дэнни злобно сощурился.

Конрад отвел взгляд. Вокруг стояли мусорные контейнеры. На оперативный штаб похоже мало.

– Так что же случилось, Дэнни? Провал еще одной тайной операции?

Дэнни покачал головой.

– Случилось тридцатое июня две тысячи четвертого года. – Дэнни внезапно умолк, прикидывая что-то. – Четыре года назад, день в день. Вот ведь совпадение, что ты объявился именно сегодня.

Конрад призадумался. Четыре года назад он и сам уже забыл о Пентагоне, работал в Андах над своим телешоу «Загадки древности». А затем, как всегда неожиданно, из небытия возник отец и утащил его в Антарктиду.

– Так что стряслось тридцатого июня две тысячи четвертого года?

– Соединенные Штаты передали местным власть в Ираке.

– Ты делал астрологический прогноз для верховного командования? По времени передачи суверенитета иракцам?

– Вплоть до секунды: в десять двадцать шесть по багдадскому времени, то есть в двадцать шесть минут третьего здесь, в Вашингтоне, – ответил Дэнни. – Но они облажались. Прошел слух о готовящейся попытке покушения на временного премьера, Аяда Аллави. Пол Бремер, глава администрации, начал гнать лошадей и вручил Аллави кожаную папочку с документом о передаче государства за два дня до намеченного срока.

Конрад удивленно посмотрел на него.

– Ты думаешь, именно поэтому оккупация Ирака провалилась?

– Чушь! Хотя кое-какие пентагоновские лампасы так и решили. Ведь так гораздо приятнее, чем самих себя винить. В какое дерьмо мы влезли! Какая, к черту, «ось зла»? Ни хрена там не было. Чокнутые иранцы и северные корейцы клепают ядерные бомбы и раздают их направо и налево самым отмороженным террористам – это да. Весь мир разлетится к чертям собачьим только потому, что у Буша голова из жопы растет.

С Дэнни все было ясно. Пора задавать главный вопрос, пока у злобного шизика совсем не сорвало крышу.

– Дэнни, послушай… – Конрад глубоко вздохнул. – Мне нужно встретиться со Стражем.

Во взгляде Дэнни появились страх и отвращение.

– Масоны-то тебе зачем понадобились?

– Да так…

– Ты совсем охерел. Вы все охерели! – Дэнни забегал по кругу, размахивая руками, как настоящий сумасшедший в психбольнице. – Весь мир охерел!

– Дэнни, из прошлого у меня остались только ты и Страж, больше я никому доверять не могу.

Дэнни остановил безумный бег, хотя глаза продолжали гореть огнем сумасшествия.

– Он из прошлого твоего старика, из глубокого-преглубокого прошлого. Он умер, кажется. Со всем своим масонским дерьмом.

– Кажется?

Похоже, Дэнни начал успокаиваться.

– Не знаю. По-моему, да.

– А если предположить, что он еще жив, где его найти?

– В какой-то богадельне в Ричмонде. Вроде бы недалеко от ветеранского госпиталя.

– Не может быть!

– А ты думал, мы все погибнем в зените славы, как твой старик?

На мгновение они оба замолчали. Конрад прислушался к нарастающему шуму нового дня на соседней улице. Небо светлело, хотя продолжало моросить. Дэнни, похоже, пришел в себя. Он оглядел помятый костюм Конрада и вдруг сообразил:

– Черт, ну и тупица же я! Это ты вчера навел шороху в Капитолии?

– Что с того?

– Пустая трата времени, мог бы у меня спросить.

– Что, луна не в том доме, или еще чего-то?

– Еще чего-то.

– А сегодня ночью мне повезет?

– Серьезно? – Дэнни быстро набросал какие-то знаки на салфетке из кафе. – Беда с тобой, ты ведь даже не знаешь своего дня рождения. Это слегка путает карты. Но, судя по поведению и «закидонам», ты наверняка водяной знак – Рыбы скорее всего.

Через минуту Дэнни показывал ему прогноз; на взгляд Конрада – полная чушь.

– Что это такое?

– Ты в жопе.

– Серьезно?

Дэнни кивнул и затоптал второй окурок.

– Да и я тоже, если нас кто-нибудь увидит вместе.

Конрад сунул салфетку в карман.

– Ладно, этой встречи не было.

– Если бы! – Дэнни исчез в кафе.

ГЛАВА 22

Штаб ДАРПА

Арлингтон, Виргиния

Обычная арлингтонская шестиэтажка офисного вида, в которой размещается штаб-квартира ДАРПА, малоинтересна для пассажиров ближайшей станции метро, равно как и для посетителей местных фаст-фудов, бензозаправок и кинотеатров. На входе в безымянное здание из стекла и стали одиноко мается охранник, и спешащему мимо пешеходу вряд ли придет в голову, что внутри – вовсе даже и не филиал какого-нибудь местного банка.

В стеклянном офисе на шестом этаже Максу Сиверсу сообщили, что Конрада Йитса засекли, и Норм Карсон рвался послать за ним своих парней. Сиверс дал Пентагону отбой.

– Я сам займусь им. – Макс повесил трубку и набрал другой номер. – Говорит Распылитель. Жду вертолет через десять минут на крыше.

«Запасы пополнить не помешает», – сказал себе Сиверс.

Он спустился на лифте на этаж шестью уровнями ниже подземной парковки, где располагался так называемый «ледник». Хранилище, построенное еще генералом Йитсом, для Сиверса оказалось просто подарком судьбы. Плут умудрился сохранить «ледник» в тайне даже от Пентагона. Сиверс узнал об этом помещении, только получив ДАРПА в наследство. Открытие «ледника» убедило его в том, что он правильно поступил, прислушавшись к призыву «Альянса» оставить «Си-Джен» и возглавить ДАРПА.

Сиверс прошел по длинному узкому тоннелю к толстенной стальной двери под сводчатым потолком и провел пальцем по датчику сканера у двери. Раздался глухой удар, а затем щелчки отпирающихся засовов изнутри. Дверь толщиной в два фута открылась; шлюзовая камера вела в хранилище. Сиверс надел костюм бактериологической защиты и открыл дверь в «ледник». Там, под глубокими поземными сводами, в тайной тюрьме содержался, пожалуй, самый необычный пленник за всю историю существования вооруженных сил США.

Называли его Гансом. Ганса обнаружили американские войска в Антарктиде в сороковые годы, во время операции «Хайджамп». Суть операции состояла в проведении широкомасштабной высадки в Антарктиде для проверки данных, полученных американцами от нацистов в последние дни войны. Почти все крупные американские базы на ледяном континенте появились в результате проведения операции.

Ганс был замороженным трупом немецкого офицера с секретной фашистской базы в Антарктиде, основанной самим «Бароном Черного ордена», генералом СС Людвигом фон Бергом. Считалось, что именно на этой базе «Последний батальон» Гитлера хранил биотоксины. Эти биотоксины вывозились из агонизирующего Третьего рейха на подводных лодках, как и высшие нацистские чины, которые впоследствии легализовались в Аргентине.

Ганс был молчуном, но омертвевшая ткань его легких позволила Сиверсу сделать второе важнейшее открытие в жизни: фашисты поработали над испанкой 1918 года, которая унесла больше пятидесяти миллионов жизней, и сделали из нее оружие Судного дня. Ужасная инфекция уничтожила своих создателей, но дала новый импульс исследованиям Сиверса, направила Макса на новую стезю.

Замороженная легочная ткань Ганса хранила прекрасный исследовательский материал – живой вирус птичьего гриппа. Основная задача сводилась к тому, чтобы на его основе разработать легкораспыляемый аэрозоль. В процессе работы Сиверс обнаружил у Ганса прионную мутацию клеток головного мозга. Одной капли жидкости полученной из тканей трупа достаточно для создания дюжины смертоносных доз. Одна инъекция или укол дротиком вызывают мгновенную смерть, причем внешне все выглядит как смерть по естественным причинам. Воспользоваться готовым ядом необходимо в течение двадцати четырех часов, иначе его эффективность снижается, а потому и в «ледник» приходилось заглядывать часто.

Сиверс улыбнулся замороженному приятелю.

– Я к тебе сегодня ненадолго, Ганс, – сказал он, с нетерпением предвкушая, как будет резать Йитса на материал.

ГЛАВА 23

Дом престарелых Мишн-Спрингс

Ричмонд, Виргиния

На дорогу ушло три часа. Серена заметно сомневалась в необходимости встречи с неизвестным масоном третьей ступени по прозвищу Страж. Она молча переступила порог дома престарелых Мишн-Спрингс в своем обычном монашеском одеянии. Основной задачей дома было выскребать полуживые человечьи ошметки из близлежащей больницы Министерства по делам ветеранов, несколько недель поддерживать в них жизнь – и получать их пособие, разумеется, – а потом отправлять в могилу.

Регистратор, увидев посетителей духовного сана, указала дорогу к номеру 208. Дверь в комнату была приоткрыта. Конрад и постучать не успел, как дверь широко распахнулась, и на пороге возникла здоровенная медсестра. На груди у нее был жетон «Бренда», а в руках – полный мочеприемник.

– Мы готовы, святой отец, – сказала Бренда, увидев белый воротничок священника, которым Конрад щеголял наряду с макинтошем от «кутюрье Сергетти».

Реджи Джефферсона, по прозвищу Геркулес, с незапамятных времен называли «Страж». Геркулес был одним из немногих по-настоящему преданных друзей отца, может, его единственным другом. Отец Геркулеса, уроженец Нового Орлеана, работал каменщиком, а потом одним из первых чернокожих получил техническое образование и служил в ВВС.

Геркулес поставил планку еще выше и пожелал стать астронавтом. Но в НАСА не были готовы к чернокожему пилоту «Аполлона», и Реджи оказался за штурвалом транспортника Си-131 «Геркулес», принимая участие в секретных операциях генерала Йитса. Со временем его настигла судьба каждого, чья дорога пересеклась с отцом Конрада – авария и пожар при аварийной посадке, перелом позвоночника, инвалидное кресло на всю жизнь в возрасте сорока лет…

Прошло тридцать лет.

Не дав Конраду поздороваться, Геркулес проскрипел:

– Что-то ты задержался, сынок.

– До меня только дошло, что отцовское надгробие вырезал ты.

– Так папаша и рассчитал.

Геркулес был мало похож на масона в привычном понимании слова. По семейной легенде Джефферсоны вели свой род от рабов-масонов времен революции. Генерал Йитс не сомневался в этом, неоднократно сталкиваясь с глубоким знанием масонских таинств и мастерством каменотеса-планировщика, которое Геркулес являл при разработке секретных операций. А что до заявлений Реджи о кровном родстве его семьи с отцами-основателями – Вашингтоном и Джефферсоном, которые, по слухам, были охочи до негритянок-рабынь, – Конраду и в детстве казалось, что дядя Геркулес выдает желаемое за действительное. Еще труднее было поверить в такое сейчас, у больничной койки.

– Глобуса в краеугольном камне Капитолия нет, – сказал Конрад.

– Конечно. Кейси перенес его после войны 1812 года. Мог бы у меня спросить, малыш.

– Мог бы и на похороны прийти, – вздохнул Конрад.

– На чем? – Геркулес показал на ноги. – К тому же мы с твоим стариком и не рассчитывали, что я столько протяну. Мы думали, тебе самому придется все вычислять. Пришлось творить загадку в камне и надеяться, что у тебя хватит мозгов с ней справиться. Похоже, не хватило.

– Так сколько ты меня уже ждешь?

– А давно Плут отбросил копыта?

«Четыре года», – со стыдом подумал Конрад. Очевидно, Реджи ждал посещения сразу после смерти отца, но Конрад был слишком погружен в свою печаль после гибели и катастрофы в Антарктиде. Несчастный Геркулес все это время провел в ожидании, бередя раны в кровати, к которой его приковал генерал Йитс.

Сказать Конраду было нечего, поэтому вместо него заговорила Серена, сразу же переходя к делу:

– Здравствуете, дядя Геркулес. Я…

– Я знаю, кто ты, сестра Сергетти. Рад познакомиться.

– Мы считаем, что глобус – где-то под Библиотекой конгресса, – сказала Серена. – Кейси и его сын Эдвард, работавший над интерьером, оставили подсказки в виде зодиакальной карты. Но доктор Йитс не в силах разгадать эту тайну, и мы надеемся на вас.

Выразительность ее австралийского акцента оживила старика Геркулеса, и он одобрительно осклабился, подмигнув Конраду:

– Много с ней мороки, а?

Конрад глянул на Серену.

– Хватает. Что касается глобуса…

Геркулес повернулся к Серене:

– Так ты думаешь, мы, масоны, дьяволопоклонники?

– Я думаю, вы поклоняетесь знанию, – ответила Серена, не поддаваясь на провокацию. – Опасность в том, что вы поглощены познанием, но никогда не придете к истине.

– Масонство не религия, сестра Сергетти. Мы за просвещение, а не за спасение.

– А значит, вы сотворили себе кумира из познания, – парировала она. – Именно так сатана искушал Еву в райском саду.

– Выходит, все-таки идолопоклонники?

– Выходит, что так, – улыбнулась Серена.

Гнетущая тишина наполнила комнату.

– Знаешь, Йитс, твоя подружка мне напоминает одну дамочку, звали ее Энн Ройал, – наконец изрек Геркулес. – Первая известная журналистка Америки, та еще подстрекательница, все вопила о коррупции в правительстве, и это на заре девятнадцатого века!

– Энн Ройал? – отозвался Конрад.

– Да, а жила она в то время на Би-стрит, около Второй и Капитолия, – продолжал Геркулес. – Ее муж, капитан Уильям Ройал, был масоном. Долгие годы масоны, преданные идее визирования плана столичной застройки относительно небесных светил, собирались в цокольном этаже дома Ройалов на тайные совещания. Однако наступили времена, когда масонам не удалось сохранить даже сам дом – его снесло подразделение инженерных войск.

Конрада охватило ощущение предчувствия. Все это было сказано неспроста. Насмешка в глазах Геркулеса что-то скрывала.

– Почему военные снесли дом Энн Ройал?

– В 1890 году Кейси потребовалось место для строительства Библиотеки конгресса, и нужно было заложить северо-восточный краеугольный камень.

«Вот оно что», – подумал Конрад.

Серена тоже все поняла: масоны перенесли глобус в цоколь дома Энн Ройал, а затем построили библиотеку на этом фундаменте. Дом сломали, но его фундамент остался под Библиотекой конгресса.

Конрад нахмурился.

– Радиант, которому я следовал, пересекает Большой зал библиотеки в юго-восточном направлении. Фундамент должен быть где-то под северо-восточным углом здания?

– Он там и находится, – согласился Геркулес, – но подходной тоннель – в юго-восточном углу.

– Какой еще подходной тоннель? – заинтересовалась Серена.

– Принеси мои бумаги, я покажу.

Конрад и Серена обшарили глазами комнатушку; в ней ничего не было, кроме зеркального комода с пожелтевшей от времени фотографией Геркулеса и Йитса-старшего.

– Посмотрите в рамке.

Конрад вынул фотографию из рамки и отлепил от нее тоненький, сложенный несколько раз лист. Геркулес жестом велел развернуть протянутую бумагу.

– Уже и не разберешь ничего, но я объясню.

На схему потребовалось какое-то время. Оказалось, что перед ними планы, вертикальные проекции и детализированные чертежи здания Библиотеки конгресса, на которых стояли штемпель «Эдвард Пирс Кейси, архитектор, Бродвей, 171, Нью-Йорк» и подпись Бернарда Грина: «Управляющий и инженер строительства».

– Видишь, радиант пересекает зодиакальный круг в знаке Девы на полу главного зала. – Геркулес ткнул в бумагу узловатым пальцем. – В конце дня все в столице пронизано знаком Девы. Весь город равняется на Пречистую Деву.

– Извините, не соглашусь, – сказала Серена. – Звездная Дева – это Изида, а не Мария, несмотря на все попытки астрономов Ватикана христианизировать ее в средневековье. Зодиак, по сути, – это астрологическая часть философии детерминизма, утверждающей главенство судьбы, а не свободной воли. Если за человеком не признается право выбора, о правах человека и речи быть…

– Может, для кого-то все это и так, – перебил ее Геркулес, – но для масонов Пресвятая Дева – символ дома и очага, матери-кормилицы и грядущего изобилия. Как Новый Свет для отцов-основателей.

– Тогда в ваших звездах – знаки женофобии.

Геркулес был в восторге от Серены.

– Тут ты права, сестра. Всякий раз, как связываешься с Богом или звездами, требуется дева. Без нее – никак. – Он явно развеселился. – Без девы дело никак не выгорит, сынок. А теперь их у тебя целых две – одна небесная, а одна – здесь, на земле. Да какая! Не девчонка, а огонь!