Текст книги "Пророчество атлантов"

Автор книги: Томас Гриниас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 18

Кабинет министра обороны

Пентагон

Макс Сиверс шел по коридору номер девять к секретариату министра обороны Паккарда на третьем этаже Пентагона. Его черный «эскалейд» еле вырвался из толпы телевизионщиков у Капитолия. Небо было затянуто тучами. Макс опасался, что худшее еще впереди. Понедельник определенно не задался.

От совещания было не отвертеться. Сиверс должен сообщить Паккарду о результатах своего доклада об «умной вакцине» сенатскому комитету под руководством Скарборо. Только теперь, из-за этого треклятого Йитса, Паккард обязательно спросит о связи между пустым краеугольным камнем под Капитолием и загадочными Цифрами на памятнике генералу Гриффину Йитсу на Арлингтонском кладбище и о том, как получилось, что Усопший американский генерал и его неуловимый сынок выставили их полными идиотами.

Двое военных полицейских, стоявшие в сводчатых дверях, отдали честь Сиверсу. Ему пришлось расстаться со смартфоном на входе в секретариат. Система безопасности кабинета и секретариата министра обороны содержала оборудование, чувствительное к аппаратуре передачи данных, поэтому ни мобильников, ни смартфонов, ни каких-либо других устройств беспроводной связи проносить было нельзя. Преследовалась совершенно конкретная цель: секретные переговоры, проводимые в кабинетах министра, должны оставаться тайными – риск подслушивания необходимо исключить.

В одном из двух кресел перед столом Паккарда сидел шеф военной разведки Норман Карсон, заместитель министра обороны. Жилистый умник, Карсон слыл человеком, подрастерявшим волосы, но не чувство юмора. Он занимался вопросами управления, контроля, связи и внешней разведки на американском континенте, а также отвечал за безопасность преемственности политической власти в случае непредвиденных военных действий или природных катаклизмов на территории США.

Карсон даже не шевельнулся, чтобы поздороваться с Сиверсом. Паккард стоял во главе стола. Тяжелая сводчатая дверь в коридор закрылась за спиной Сиверса, затем затворились внутренние двери, полностью ограждая присутствующих от чужих глаз и ушей.

Паккард яростно сверкнул глазами из-за высоченного стола, словно священник у гигантского аналоя, готовый обрушить проповедь на голову отступника.

– Черт побери, Сиверс, что произошло?

– Господин министр, камеры слежения в Капитолии обнаружили Конрада Йитса. Мы обработали записи программой для распознавания лица по фотографии.

Он обошел охрану и детекторы на входе, выдав себя за конгрессмена из штата Миссури.

– А почему сработала сигнализация в Капитолии?

– Команда биоконтроля обнаружила в подсобном помещении открытую емкость с технической чистящей жидкостью. Пары вещества вызвали ложную тревогу. Это был отвлекающий маневр.

– Проклятие, Сиверс! Как можно было упустить Йитса?

Сиверс и бровью не повел.

– Доктор Йитс обманул полицию Капитолия – именно их подразделение отвечает за безопасность сената. Он сбежал по паропроводу, находящемуся под комплексом зданий, и вышел на поверхность в Библиотеке конгресса. Пока анализировали данные с камер слежения, Йитс покинул здание.

Паккард мрачно кивнул для пущей важности. Сиверс отнес этот жест на счет показательной порки его перед Карсоном, цепным псом Паккарда.

– Все это Йитс провернул уже после того, как нашел краеугольный камень Капитолия. Мы двести лет не могли его обнаружить!

Сиверс спокойно встретил взгляд Паккарда.

– Какое это имеет отношение к моему проекту вакцинации?

Паккард не удостоил его ответом и спросил Карсона:

– Норм, что удалось выяснить по поводу знаков на надгробии?

Карсон протянул Паккарду и Сиверсу две одинаковые кожаные папки, в которых находилось по четыре фотографии сторон памятника.

– У нас появилась новая версия по поводу астрологических знаков, – начал Карсон. – Йитс ее косвенно подтвердил своими действиями. Мы полагаем, что символы отражают взаиморасположение некоторых зданий в столице – Капитолия, Белого дома, монумента Джорджа Вашингтона – относительно взаиморасположения звезд. Поисковые команды уже работают в Белом доме и мемориале – ищут краеугольные камни.

Паккард кивнул.

– А что с числом 763?

– Точно установлено, что это шифр майора.

– Что за «шифр майора»?

– Майора Толлмеджа, – пояснил Карсон. – Он возглавлял разведку при Джордже Вашингтоне во время Войны за независимость. Впрочем, ко времени создания цифробуквенного шифра Толлмедж был произведен в полковники.

– Йитс воспользовался шифром двухсотлетней давности? – удивился Паккард.

– По сути это самый первый шифр Министерства обороны, господин министр.

– Что конкретно обозначает число 763? – нетерпеливо спросил Паккард. – Мне что, пора, подобно президенту, от страха в штаны наложить?

Шеф военной разведки промолчал, хотя во взгляде читалось, что им всем пришла пора наложить в штаны.

– В общих чертах, сэр, 763 – цифровое обозначение слова «штаб». Совершенно точно, что в данном контексте значение именно такое.

Карсон что-то написал на листе бумаги и передал записку министру обороны. Тот изумленно уставился на бумажку.

– Проклятие, – простонал он и собрался бросить листок в корзину, но передумал. – То есть ты полагаешь, что навязчивая идея президента вовсе и не выдумка?

– Похоже, генерал Йитс не считал ее выдумкой, сэр.

Паккард не расставался с запиской. Сиверса мучила неизвестность: он откашлялся и спросил:

– О каких навязчивых идеях президента идет речь? Боюсь, я отстал от поезда.

– Мы все отстанем от поезда, если пророчество сбудется. – Паккард достал зажигалку и поднес пламя к записке.

Сиверс сидел как на иголках, поедая глазами горящую бумагу. Эта часть совещания оказалась для него полной неожиданностью.

– Что еще за пророчество?

– Мы полагаем, что Джордж Вашингтон спрятал кое-что под Эспланадой, и каждый американский президент, начиная с Джефферсона, последние триста лет пытался найти тайник, перекапывая столицу под предлогом реставрации и строительства, – задумчиво сказал Паккард.

– Что он спрятал? – не унимался Сиверс.

– Следы какого-то позора, – ответил Паккард. – Похоже, это позор не только его правления, но и позор каждого американского президента после Вашингтона. В общих чертах нечто такое, что бросает тень на наши устои, на предназначение Америки. Огласки пророчества допустить нельзя.

Сиверс понял, что Паккард его изучает, ищет какое-то важное решение. Паккард привел его в ДАРПА в надежде получить новые вакцины и совершенного солдата, неуязвимого для химического и биологического оружия. Именно этим Сиверс заработал репутацию величайшего ума в области генной инженерии; зашифрованные послания и тайные артефакты не входили в его компетенцию.

«А вдруг ему известно что-то о моем прадеде?» – подумал Сиверс. Внезапно пришла мысль: что, если его взяли в ДАРПА совсем за другие заслуги?

– Господин министр, – нарушил молчание Макс. – Было бы легче, если бы я знал, что конкретно Вашингтон скрыл под Эспланадой.

– Сферу, Сиверс.

– Сферу?

– Небесную сферу, – пояснил Паккард. – Фута два в диаметре. Глобус звездного неба, похожий на напольные глобусы, которые держат в библиотеках роскошных поместий.

– А, знаю, такой глобус, как в европейских барах «под старину». Открываешь его, а внутри – бутылка виски.

Паккард шутки не воспринял.

– Это не имеет никакого отношения к европейским барам.

Сиверс пожал плечами.

– Чем же так примечательна эта сфера?

– В данный момент глобус чрезвычайно важен для национальной безопасности страны, – уклончиво сказал Паккард.

Сиверс кивнул, показывая, что осознает серьезность положения.

– Вы полагаете, у Йитса есть шансы его найти?

– Он же нашел краеугольный камень Капитолия! – Паккард расхаживал вокруг стола, обдумывая какое-то решение. – Сиверс, вы должны найти глобус прежде, чем до него доберется Йитс. Или пусть он вас к нему приведет – мне все равно. Но если Йитс доберется до сферы первым, он раскроет тайну, которую знать не положено ни ему, ни кому другому.

Сиверс победно взглянул на Карсона: тот был в шоке от решения, принятого Паккардом.

– Я буду руководить операцией, господин министр? – спросил Сиверс.

– Президент дал мне право использовать любые средства. У вас будут неограниченные полномочия. К вашим мозгам я добавлю мускулов – команду для проведения секретных операций. – Паккард перевел взгляд на Карсона. – Норм, я прикрыл твою задницу. Обеспечьте Сиверсу разведку для поисков Йитса, иначе его прогулки по Вашингтону лягут на нас пятном несмываемого позора. В столице камер слежения больше, чем звезд на небе, а мы не можем найти Йитса.

– Я его выслежу и найду то, что он ищет. – Сиверс взглянул на Паккарда и Карсона. – Он отправится вместе со своими тайнами вслед за папашей.

– Генерал Йитс был тем еще мерзавцем, но к его сыну я всегда относился как к родному. Надеюсь, до физического уничтожения дело не дойдет, – сказал Паккард. – Впрочем, если дойдет, то Конрада Йитса не повезут на Арлингтонское кладбище с военными почестями.

ГЛАВА 19

Монтроуз-Парк

Национальный парк Рок-Крик

Встреча была назначена на шесть вечера. Что бы ни случилось в Капитолии, Серена должна была ждать Конрада в Монтроуз-Парк, на окраине огромного Национального парка-заповедника Рок-Крик к северу от Джорджтауна. Конрада все не было, хотя часы показывали уже полседьмого. Серена ужасно волновалась.

С рюкзаком за спиной, в майке на бретельках, солнцезащитных очках, шортах и шлепанцах, она смахивала на студентку. Серена брела мимо теннисных кортов, мест для пикника и игровых площадок в поисках того, что Конрад назвал «легко узнаваемый астрономический ориентир».

Внезапно искомый «ориентир» предстал перед глазами: армиллярная сфера Сары Риттенхаус, нечто вроде солнечных часов – классический греческий звездный глобус, состоящий из трех взаимосвязанных колец, представляющих движение звезд вокруг Земли. На внешнем поясе эклиптики располагались знаки зодиака. Кольца пронизывала стрела, указывающая на север.

Конрад не появлялся.

Серена сдвинула очки назад, словно ободок для волос, и подкрутила громкость ай-пода, делая вид, что изучает армиллярную сферу. Конструкция стояла на мраморном постаменте и, согласно табличке, была установлена в 1956 году в память о некой Саре Риттенхаус.

– Почтенная дама Сара Риттенхаус оберегала природу и спасла парк от обнаглевших застройщиков в начале двадцатого века, – раздался голос за спиной. – Кого-то мне это напоминает.

Конрад – в строгой сорочке и брюках, с толстой книгой в руках – выглядел как университетский профессор.

– И где же глобус?

– Какое совпадение! Я тоже первым делом хотел спросить, как у тебя дела. – Конрад взглянул на армиллярную сферу. – Здесь я встретил Брук, когда ты от меня сбежала. Она выгуливала собаку.

– У нас осталось всего четыре дня. – Серена не скрывала разочарования. – Ты нашел глобус?

– Нет, но я знаю, где он.

Развернувшись, Серена быстро пошла прочь от постамента – они слишком «светились» вместе, долго так оставаться было нельзя.

– Ты уверял, что глобус – в краеугольном камне Капитолия.

– Он там и был, – ответил Конрад, увлекая ее по булыжной тропе под названием «Аллея любви» в лощину парка Рок-Крик. – Масоны его перепрятали.

– А что, краеугольный камень фундамента – это недостаточно безопасно?

– В 1812 году англичане сожгли Капитолий до основания. Полагаю, что масоны встревожились и перенесли глобус – подальше от греха и от «Альянса». Такова моя теория.

– Твоя теория? – встревоженно повторила она. – И куда, по твоей теории, масоны перенесли глобус?

– Под Джефферсон-билдинг в Библиотеке конгресса.

Серена покачала головой.

– Там Ланфан и строить-то ничего не собирался.

– Нет, но космический луч привел меня через свод Капитолия к главному входу в библиотеку.

«С меня хватит», – подумала Серена. Время шло, а результатов не было.

– Опять этот чертов луч! Конрад, мы сто раз облетим вокруг земного шара за твоим лучом, но так и не найдем глобуса.

– И это масоны предвидели! – сказал он и остановил ее около ручья – очевидно, того самого Рок-Крика, что дал название всему парку. – Они поняли, что отступили от первоначального замысла, поэтому оставили подсказки для Звездочета в виде изображений зодиака.

– Зодиака?

– В Джефферсон-билдинг их пруд пруди. Официально там семь изображений зодиака, но местные экскурсоводы насчитали одиннадцать, а я нашел пятнадцать.

Серена уставилась на него.

– Подожди-ка, когда это ты считал зодиаки?

– Сегодня.

– Я тут с ума схожу, нервничаю, не знаю, жив ли ты! – возмущенно завопила она. – А ты хулиганишь в сенате США, а потом шляешься по библиотеке, через дорогу от места преступления, когда кругом все оцеплено полицией!

– Тише, – Конрад оглянулся и взял Серену под руку, – я все равно был в библиотеке, так почему не воспользоваться возможностью?

Серена сердито выхватила руку из его крепких пальцев.

– Если тебе там так понравилось, мог бы и на ночь остаться.

– Ага, я бы с удовольствием… В общем, я никак не мог понять, куда двигаться дальше, пока мне на глаза не попалась арка к востоку от главного зодиакального круга в фойе центрального входа. Над аркой высечены имена основателей библиотеки, начиная с бригадного генерала Томаса Линкольна Кейси.

У Серены от всего этого ум заходил за разум.

– Осталось выяснить, кто такой Кейси.

– Он состоял в масонской ложе, как и Вашингтон с Ланфаном, и не только курировал строительство монумента Вашингтона, но и построил Библиотеку конгресса. Заметь, от самого фундамента!

Они порядочно углубились в чащу парка. Серена пыталась понять, куда клонит Конрад.

– Значит, ты полагаешь, что Библиотека конгресса, построенная Кейси и масонами, – это такая астрологическая крепость для защиты небесного глобуса?

– Так и есть.

– В фантазии тебе не откажешь, но как можно столь бездоказательно увязывать имя Кейси с последним пристанищем глобуса? Раньше ты считал, что глобус в Капитолии.

– Он там и был, – ответил Конрад. – А вот тебе доказательства: именно Кейси составлял отчет о степени разрушения Капитолия в 1814 году, когда англичане сожгли и уничтожили северное крыло здания. Отчет у него принимал Бенджамин Генри Латроуб, тогдашний главный архитектор Капитолия.

Серена знала, что Бенджамин Генри Латроуб также проектировал первый американский собор в Балтиморе для архиепископа Джона Кэрролла с помощью Томаса Джефферсона. Теория Конрада перестала казаться бездоказательной.

– Значит, именно тогда Кейси с масонами перенес глобус из развалин Капитолия?

– Ну конечно.

– Да, ты в библиотеке времени зря не терял. – Она ткнула пальцем в обложку книги. – Саймон Ньюкомб, «Введение в астрономию». Ты записал книгу на себя?

– Я обязательно ее верну. Залезу в окно и верну.

Что можно было на это ответить? Пути назад нет, и Конрад твердо намеревался двигаться вперед.

– Кто такой Саймон Ньюкомб?

– Адмирал ВМС США, один из лучших американских астрономов девятнадцатого века. Кейси, впоследствии командующий инженерными войсками США, в молодости был помощником у Ньюкомба. Просто невероятно, как все взаимосвязано, правда?

– Ты считаешь, что, прочитав популярную книжку по астрономии профессора Ньюкомба, можно проникнуть в замыслы строителей Библиотеки конгресса?

– Совершенно верно, – согласился Конрад. – Как только план застройки столицы начал отклоняться от проекта Ланфана, масонам пришлось искать какой-то внешний способ сохранить непростую символику звездных параллелей, поэтому они обратились к зодиаку. Если разобраться со всей этой астрологией на планах реконструкции библиотеки, я уверен, что обнаружится скрытый тоннель, который приведет нас к глобусу.

Конрад замедлил шаг и зорко осмотрелся. Убедившись, что за ними никто не следит, он сошел с тропы в густой подлесок.

– Пойдем.

Серена удивленно пошла следом сквозь густую листву, уворачиваясь от упругих ветвей, хлещущих в лицо. Что тут может быть? Они уже порядочно отошли от протоптанных дорожек. Через пару минут Конрад остановился перед небольшой скалой в чаще, сдвинул занавес вьющихся по камню лоз и открыл вход в пещеру.

– Я здесь в детстве часто играл, – пояснил он. – Там, в глубине, индейский колодец. Пещера обрушилась лет сто назад. Мы с отцом откапывали ее понемногу, а каждую весну сажали кусты на тропинке, чтобы никто не обнаружил нашего тайного укрытия.

Серена кивнула. Она вряд ли отыскала бы дорогу сюда, но такая пещера была гораздо лучшим убежищем для этого небритого Гекльберри Финна, чем ее пентхаус, который наверняка находился под наблюдением.

– Конрад, завтра вечером у меня в «Хилтоне» ежегодный фуршет с журналистами, на следующее утро – молитвенный завтрак с президентом, а послезавтра – День независимости.

– Да, знаю. Наступает крайний срок. Библиотекой конгресса я займусь завтра вечером, иначе наши шансы на то, чтобы сцапать глобус и разгадать его тайну, равны нулю. Без этого нам не остановить «Альянс».

– Не остановить от чего? – попробовала она еще раз. – Если бы мы знали, что они собираются сделать, глобус не понадобился бы.

– Глобус нужен обязательно, – заверил ее Конрад. – Что касается их планов, я полагаю, они собираются повторить попытку 1783 года.

– Совершить переворот? – спросила Серена. – Американцы этого никогда не допустят.

Конрад пожал плечами.

– А что, если это такой переворот, который никто и не заметит?

– Астрологические знаки не похожи на астрономические уравнения, – мягко напомнила Серена. – Астрологию можно толковать как угодно, она далека от четких линий и расчетов, к которым ты привык. В книге профессора Ньюкомба подсказки вряд ли обнаружатся.

– Что с того? У меня есть знакомый масон, он-то точно нам поможет.

– Масон? – Серена, разумеется, знала, кто такие масоны – «творцы» зданий, инженеры человеческих душ. Впрочем, доверие к ним подорвали рыцари-тамплиеры, решавшие все вопросы с позиций вооруженной силы. Хуже того, оказалось, что «Альянс» проник и управлял масонскими структурами в стратегически важный период Войны за независимость. Кто знает, сколько управленцев и информаторов «Альянса» осталось в масонском братстве? – Можно ли доверять этому масону?

– Отец доверял.

– Это разные вещи. Доверяешь ли ты этому масону?

– Серена, я и тебе не очень-то доверяю, но выбирать не приходится. Я, кстати, даже не знаю, жив ли он.

Серену укололо замечание: недоверие всегда обидно. С другой стороны, она это заслужила.

– Как же ты его найдешь?

– У нас с ним есть общий знакомый, с которым я встречаюсь завтра в пять утра.

– Твой знакомый занимается делами в пять утра?

– Угу.

– До пяти еще много времени. Что делать будешь?

– Поиграю в скаута, – ответил он, заглядывая в пещеру. – Может, проведем романтическую ночь в подземелье?

«Ах, если бы он знал, что больше всего на свете мне хочется спрятаться с ним в пещере и забыть обо всем», – подумала Серена. Она бы так и поступила, если бы не вера в Господа, в человечество и в будущее всего мира.

– Перед таким предложением трудно устоять, – проговорила она, – но мне надо быть у них на глазах, подальше от тебя. Если получится, завтра вместе отправимся к твоему масону, хотя лучше перестраховаться, чем потом раскаиваться.

– Забавно. То же самое ты сказала когда-то на озере Титикака.

Конрад вспоминал их первую встречу в Андах… Серене вдруг передались его тревога и предчувствие тайны.

– Вот, держи, пригодится.

Она вынула из рюкзака зубную щетку, теплое, но очень легкое пальто и смену белья.

– Мне, знаешь ли, не нравятся семейные трусы, – заявил Конрад.

– Пожалуйста, будь осторожен. Это не забавное приключение. И пули не игрушечные.

В лощине почти совсем стемнело. Серена отправилась в обратный путь, пока дорогу еще можно было разобрать. Она обходила лесные коряги, и Конрад что-то шепнул ей вслед. Серена обернулась, но Йитс скрылся в темноте.

ГЛАВА 20

Макс Сиверс стоял перед зеркалом в спальне своего дома в Джорджтауне, разглядывая свое нагое тело. Восхищаться было чем – золотистые волосы, голубые глаза, орлиный нос, волевой подбородок, не говоря уже о рельефных стальных мышцах. Никто бы и не подумал назвать его чудовищем. Более того, зеркало не отражало главного – его блестящего ума, да что там, гениальности и породы.

«Скоро, – подумал он. – Очень скоро мир все это оценит».

Душ в ванной комнате смолк. Макс прошел по мягкому ковру к постели и нырнул под одеяло. Он прокручивал в голове сегодняшний разговор с министром обороны, полученное задание – и поражался идиотизму ситуации.

В другой стране, в другое время его прадед помогал управлять организацией, весьма схожей с ДАРПА, где столь же туманные исследования проводились по заданию хозяина – Адольфа Гитлера.

Перед Второй мировой войной Гитлер разослал по всему миру эмиссаров – немецких ученых и археологов – в поисках доказательств биологического превосходства арийской расы. Многие из них не были убежденными нацистами, но мало кто решился отвергнуть измышления Гитлера и его кровавого приспешника Генриха Гиммлера. Ученым предложили выбор: концентрационный лагерь или финансирование и исследовательские возможности, которыми не мог похвастать ни один университет.

«Аненербе» – так назывался этот мозговой центр, отдел СС, созданный с единственной целью: раз и навсегда доказать, что арийцы не только раса господ, не только вершина эволюции человечества, но и раса, давшая человечеству жизнь, «мать народов». В период расцвета «Аненербе» насчитывала около двухсот ученых, исследователей и сотрудников. Ее группы рассыпались по всему миру в поисках доказательств, посетили озеро Титикака в Боливии, Канары, острова Средиземноморья и даже Тибет. Считалось, что в этих местах существовали следы арийских колонистов, и исследовательская работа вскоре свелась к одной конкретной задаче – направить все силы на поиски места, откуда колонисты пришли.

Вывод напрашивался сам собой: этим местом была Атлантида, географически располагавшаяся в Антарктике. Если добраться до развалин Атлантиды подо льдом, можно поставить жирную точку в вопросе превосходства арийской расы, а следовательно, и гитлеровского тысячелетнего рейха.

С этой целью подводные лодки Гитлера ринулись к Антарктиде. Нацистские экспедиции высаживались на заснеженных берегах в поисках развалин древней цивилизации. Нацистские флаги взвились над ледяными просторами и до сих пор стоят там под слоем снега как напоминание о том, кому принадлежит последний континент.

Однако исследователи вернулись ни с чем – те, кому удалось спастись. Многие остались в чудовищной мерзлоте. Ученые возвратились не с находками, а с обмороженными конечностями, а кто и вовсе остался без пальцев на руках и ногах.

Вольфрам Зиверс, прадед Макса, ничуть не удивился – он всегда считал археологию уделом сумасшедших. В то время как сотрудники «Аненербе» исследовали прошлое, Вольфрам с головой ушел в будущее: в генетику и эволюцию человека. Его исследования большей частью базировались на евгенике – дисциплине, популярной в США в начале двадцатого века.

К несчастью, исследования требовали экспериментов на живых организмах. Этого добра хватало – концентрационные лагеря кишели евреями. Научные находки стали бесценным кладезем информации и привели к созданию новых биотоксинов.

Гитлер надеялся оснастить биотоксинами боеголовки Фау-2 и уничтожить союзников. Но ветер войны переменился, уничтожив Гитлера с его нацистами, и работа Вольфрама оборвалась на полпути.

Германия раскололась на две части. «Хорошие немцы», которые служили в «Аненербе», вернулись на свои посты в элитных университетах. Некоторые, как, например, ракетчик Вернер фон Браун, были весьма востребованы в Соединенных Штатах и в конце концов привели американцев на Луну. «Плохих немцев» – тех, которые, как прадед Сиверса, участвовали в холокосте, – казнили в Нюрнберге за преступления против человечества.

Сиверс рос на юге Калифорнии, в окружении родственников, и стыдился своего происхождения. В школьные годы, учась в Торри-Пайнз, он объявил о решении посвятить жизнь созданию вакцин для борьбы с эпидемиями и для продления жизни. На первом курсе Стэндфордского университета Макс заручился серьезной финансовой поддержкой и основал компанию биотехнологий в Сан-Диего.

Он заработал миллионы, но все вдруг рухнуло: религиозные фанатики Америки встали на пути исследования стволовых клеток, потому что опыты включали в себя прерывание беременности и уничтожение зародыша. Лицемерные католики и евангелисты назвали его детоубийцей, хотя сами вовсю пользовались его препаратами, творя свои «богоугодные дела» в странах третьего мира, раздавая вакцину бедным и больным.

Вот тогда-то Макс и пришел к переоценке своего прадеда. Доктор Зиверс работал не с живыми эмбрионами, а с заключенными концлагеря, по сути – ходячими мертвецами, но ему тоже не повезло. Макс решил, что политика, будь то немецкие фашисты или американские республиканцы, не должна иметь отношения к науке, а от религии надо держаться подальше. Тяготы государственного вмешательства в дела его компании стали чрезмерными. Частному предпринимателю некуда деваться, кроме военно-промышленного комплекса.

Военные ждали его с распростертыми объятиями, оберегая от завистливых взглядов финансовых воротил и светской хроники. На Сиверса посыпались миллиарды долларов. Вдобавок он получил шапку-невидимку под названием «национальная безопасность», прикрываясь которой, Макс мог проводить любые эксперименты – в основном на военнослужащих… О таких возможностях он и не мечтал, занимаясь частным предпринимательством! То, на что потребовались бы десятилетия, было проделано всего за три года. В результате появилась интеллектуальная вакцина «Си-Джен», вершина его работы.

Теперь же, подобно прадеду, ему пришлось опуститься до выполнения полувоенных заданий своих безмозглых пентагоновских хозяев – искать зарытые глобусы, сражаться с какими-то смехотворными «астроархеологами» вроде Конрада Йитса.

«Этот мир совсем спятил, – подумал Сиверс. – Настала пора нового мира».

Из распахнутой двери ванной вылетело облачко пара, из которого появилась длинная загорелая нога и выплыло роскошное обнаженное тело Брук Скарборо. Сиверс вожделенно пожирал ее взглядом. Брук скользнула к нему под одеяло. Уже несколько недель, как они не занимались сексом. Макса бесило, что приходится делить Брукс Конрадом Йитсом.

Еще хуже то, что из-за нее у Сиверса возникли разборки с «Альянсом». Те требовали ее голову после исчезновения Йитса и полного провала с шифром в книге. Сиверсу пришлось заступиться: смерть дочери сенатора Скарборо повлекла бы за собой нежелательное расследование, а на кон поставлено так много! Вдобавок если Йитс объявится, то наверняка придет к ней. «Альянс» купился на такие доводы, и Брук получила отсрочку.

Как выяснилось, Йитс прекрасно обходился и без нее. Похоже, он чувствовал себя виноватым из-за недавней встречи с Сереной и прятался от Брук не меньше, чем от «Альянса». Сиверс и представить себе не мог, что Йитс был таким слабаком!

– Президент и Паккард рассказали мне о глобусе, – сказал он. – Ты знала, что вся эта шумиха вокруг надгробия и шифра в книге поднята из-за него?

Виноватое молчание Брук подтвердило, что не только «Альянс» держал его в неведении, но и она тоже. Это могло взбесить кого угодно. Макс принадлежал «Альянсу» по крови, поэтому всегда ревниво относился к новичкам, принятым в организацию, особенно если те доверяли ему тайны: например, настоящие имена трех десятков избранных – высшего руководства «Альянса», – которые знали всех в лицо и поименно. Ничего, через пару дней он тоже будет знать всех.

– Мне поручили его найти.

– Тебе? – всполошилась она. – Ты сообщил Осирису?

– Конечно. Это ничего не меняет. Глобус не должен попасть в руки государства или церкви. Федералы дали мне людей и полномочия на проведение операции. Кстати, будь внимательна – может, Йитс объявится. Ему некуда податься, и он наверняка придет к тебе.

Неловкая пауза затянулась.

Сиверс явно наслаждался ситуацией. Он даже подумал, что за унижением Брук следить слаще, чем утолять с ней охватившую его похоть.

– Макс, ты так спокоен и самоуверен… – начала она. – Для тебя Конрад Йитс – как инфузория под микроскопом. Ты не представляешь, на что он способен.

– Ну, ты-то представляешь, – сказал он ледяным тоном.

Брук сжалась от страха. Сиверс чувствовал ее ужас.

– Если загнать Конрада в угол, будет гора трупов.

Сиверс расхохотался.

– С завтрашнего утра, Брук, ни о ком, кроме себя, волноваться тебе не придется.