Текст книги "Пророчество атлантов"

Автор книги: Томас Гриниас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Серена поежилась, снова взглянув на исповедь Ланфана.

– Экспертиза подтвердила подлинность рукописи, – сказал Туччи. – Совсем другой вопрос, правда ли это или бред сумасшедшего.

Туччи отличался дотошностью и вниманием к мелочам; его невозможно было обвинить ни в распространении слухов, ни в погоне за сенсациями. Если уж он делился информацией, можно уверенно считать ее фактом.

– Получается, что Ланфан выполнил заказ Вашингтона и разбил город так, что главные здания расположатся под своими звездами в определенный день в будущем, – сказала Серена. – Что-то вроде предупреждения о Судном дне. О том, что должно случиться в этот день, расскажет глобус, спрятанный Джорджем Вашингтоном.

– Или то, что внутри глобуса, – заметил Туччи. – Со времен англо-американского конфликта 1812 года никто в Риме не верил исповеди Ланфана. Но если ваша карта не подделка и Звездочет на самом деле существует, то нет оснований не верить Ланфану: США в опасности. Взгляните на дату – четвертое июля, 2008 год. Так что, сестра Сергетти, у Звездочета всего девять дней. Если он не предотвратит альянс звезд и Земли в Вашингтоне, Соединенные Штаты Америки перестанут существовать.

– По-вашему, Звездочет должен остановить организацию, которую мы называем «Альянс»?

– Это одно и то же, сестра Сергетти, – ответил Туччи. – Если через девять дней что-то произойдет в небесах или на Земле, будьте уверены, это дело рук «Альянса». Он столетиями копил силу. Восход звезд над главными зданиями страны будет знаком превращения Америки в то, что для отцов-основателей казалось кошмаром, а для «Альянса» стало целью жизни. Превратное понимание судьбы подталкивает их к тому, чтобы любыми путями использовать Соединенные Штаты для навязывания миру своей воли и уничтожения всех врагов одним ударом.

Потрясенная Серена усомнилась:

– Как они этого добьются, ваше преосвященство?

– Возможно, или применят оружие массового уничтожения и новую технологию, или используют в своих целях природный катаклизм… Повторяю, я историк, а не ясновидец. Но из библейских пророчеств об Америке точно известно одно.

– Что же? – спросила Серена.

– Она там нигде не упоминается, словно ее никогда и не существовало.

Серена задумалась над полным безумием всего сказанного.

– Значит, Вашингтону необходимо было расставить здания именно в таком порядке, чтобы предупредить будущие поколения американцев, – медленно произнесла она. – А Звездочет, доктор Йитс, играет роль посланника, которого Вашингтон направил к нам, чтобы остановить «Альянс».

– Я понимаю, как бредово это звучит, – сказал Туччи. – Да еще и из уст Пьера Ланфана, чванливого творца американской столицы, дожившего свой век нищим бродягой. В конце жизни на заложенных им самим бульварах архитектор горестно оплакивал изменения в первоначальном проекте.

– По-вашему, Ланфан был инфантильным безумцем?

– Я так и считал, пока вы не показали мне план Ланфана и приказания Вашингтона, адресованные Звездочету.

Серена пристально посмотрела в глаза Туччи, пытаясь понять, насколько тот серьезен.

– Значит, мы с доктором Йитсом должны пробраться в подземелья столицы нового мирового порядка, достать сферу и спасти Америку от «Альянса»?

– Нет, – твердо ответил Туччи. – Вы должны вернуть сферу в Рим.

Серена поежилась под пристальным взглядом кардинала.

– Соединенные Штаты Америки – несомненное благо этого мира, – сказал Туччи. – Но государства не вечны, а церковь – непреходяща. Если Америке суждено из сверхдержавы превратиться во что-то иное, надо быть готовыми отразить наступление нового мирового порядка.

– Но Конрад, то есть доктор Йитс…

– …Ничего не должен узнать о содержимом сферы, – сказал Туччи. – Если вы дорожите Америкой. Или Конрадом Йитсом.

ГЛАВА 10

Монастырь Пресвятой Девы Письмовницы

Округ Вестчестер, штат Нью-Йорк

На время отъезда Серены Конрад укрылся подальше от чужих глаз в монастыре, расположенном среди холмов округа Вестчестер, в двух часах езды на север от нью-йоркских небоскребов. Братья-цистерцианцы носили балахоны, пели григорианские псалмы, а также заправляли интернет-магазинчиком TonedMonks.com, продавая церквам и благотворительным организациям канцелярские товары по сниженным ценам.

Из рекламных брошюрок, которые публиковались специально для ежедневных групп школьников и туристов, следовало, что магазинчик – идея почетного настоятеля «отца Макконнела», члена католической общественной организации «Рыцари Колумба». В мирской жизни Макконнел был акулой Уолл-стрит, миллиардером, который неожиданно прозрел и решил, что в жизни существуют цели поинтереснее денег.

Истинная же причина скрывалась в мрачном и сыром подземелье монастыря, где Конрад с группой исследователей работал над кодом с надгробия генерала Йитса и зашифрованным посланием Вашингтона Роберту Йейтсу.

Ватикан использовал монастырь и его «крышу» – TonedMonks.com – так же как ЦРУ использовало венчурный фонд «Ин-Кью-Тел»: вложения в новые технологии приближают царствие, в данном случае – Господне. Монастырь специализировался на анализе документов. Серена заведовала тайной библиотекой исторических документов неподалеку, в доминиканском колледже Маунт-Сент-Мэри на Гудзоне, где она изредка читала лекции, а Макконнел руководил анализом документов в монастырском подземелье.

А еще монахи варили чертовски крепкий эспрессо, и на третий день расшифровки сон не шел.

Вся проделанная работа была перед Конрадом на экране. На цифровой карте рассыпались три созвездия – Волопас, Лев и Дева. Конрад соединил главные звезды каждого знака электронным карандашом: Арктур, Регул и Спика встали по углам треугольника.

Конрад открыл еще одно окно на экране – изображение карты Ланфана. Три точки на ней обозначали «Президентский дворец», «Палату конгресса» и «конную статую в честь Джорджа Вашингтона» – первоначальные названия Белого дома, Капитолия и монумента Джорджа Вашингтона.

Получился такой же треугольник.

Как и ожидал Конрад, важнейшие здания столицы оказались привязаны к звездам: Белый дом стоял под Арктуром в Волопасе, Капитолий – под Регулом в созвездии Льва, а монумент Вашингтона – под Спикой в Деве. Только вот стрелка треугольника показывала в никуда.

Это ставило в тупик с самого начала. Конрад и раньше пользовался звездными картами, которые вели к находкам: к потайной комнате под левой лапой сфинкса в Египте, например, или к Храму первого солнца в Атлантиде. Но эта карта вполне могла повести по замкнутому кругу. Нет, звезды с неба должны указывать на какое-нибудь место!

«Или на историческое событие», – подсказал внутренний голос.

В этом случае все становилось на свои места: сооружения на Эспланаде не только располагались под своими звездами, но и указывали на некие астрономические часы, на день в истории, который любой астроном или астроархеолог, знакомый с прецессией равноденствий, определил бы так: этот день наступает раз в двадцать шесть тысяч лет.

Несколько часов ушло на расчеты и соотнесение полученных данных с астрологическими прогнозами времен Ланфана. Эту нудную часть работы Конрад не любил. Астрология – лженаука, основанная на утраченной вере, но для строителей пирамид и древних памятников эта вера была святой. Так что требовались не только фундаментальные научные знания, но и умение стыковать эти знания с ошибочными представлениями о мире творцов давно прошедшей эпохи.

Ну вот и готово.

Конрад набрал пароль, запустил программу и нетерпеливо уставился на экран. Треугольник со звездами медленно накладывался на треугольник с памятниками. Фигуры сливались друг с другом, цифровой календарь вверху экрана отсчитывал цифры, словно космический одометр.

«Имеющий глаза да увидит сокровенную архитектуру столицы», – сказал себе Конрад и напряженно замер. Контуры фигур небесной и земной карт совпали. Календарь остановился на дате 4 июля 2008 года.

Конрад онемел от изумления. Оставалось лишь пять дней. Что же случится через пять дней?

– Мне это тоже интересно, – поддержал вопрос голос сзади.

Конрад повернулся и увидел настоятеля, отца Макконнела, который пристально глядел на экран. Видимо, Конрад задал вопрос вслух или начал понемногу сходить с ума, что в свете последних событий больше походило на правду.

– Значит, астрологический код разгадан, доктор Йитс?

– Лишь самое начало. Там еще столько всего!..

– Так оно всегда, сынок.

– Вы не знаете, когда Серена вернется с картой Ланфана? – спросил Конрад.

– Завтра. А пока вот, кое-что из архивов Маунт-Сент-Мэри.

Макконнел принес записи, сделанные Пьером Ланфаном в 1791 году, по прибытии на место будущего строительства и во время предварительного осмотра. Ланфан писал, что его работа состоит в «превращении пустоши дикарской в райский сад».

– По-вашему, Вашингтон, говоря о «дикаре», имел в виду первый набросок Ланфана, который сейчас у Серены? Полагаете, на карте указано то, что нам нужно отыскать? – спросил Конрад.

– Я-то уверен, – ответил Макконнел, – а вот вы, похоже, нет.

– Я думаю, вы только отчасти правы. Почему-то мне кажется, что этот «дикарь» – человек. Но доказательств маловато.

– Тогда ищем дальше. Ну, не буду мешать. – Макконнел ушел.

С расшифровкой кода звездной карты у Конрада словно открылось второе дыхание. Ни на миг не останавливаясь, он погрузился в чтение зашифрованного письма Звездочету. Цифровой снимок оставался бессмысленным набором цифр.

763.618.1793

634.625. ghquip hiugiphipv 431. Lqfilv Seviu

282.625. siel 43. qwl 351. FUUO.

179 ucpgiliuv erqmqaciu jgl 26. recq

280.249. gewuih 707.5.708. jemcms.

282.682.123.414.144. qwl qyp nip

682.683.416.144.625.178. Jecmwli ncabv

rlqxi 625.549.431. qwlgewui. 630. gep

48. ugelgims 26. piih 431. ligqnniphcpa

625.217.101.5. uigligs 2821.69. uqglcvcgem

5. hepailqwu eu 625. iuvefmcubnipv 431.

qwl lirwfmcg.

280. qyi 707.625. yqlmh 5.708.568.283.282.

Biexip. 625. uexeqi 683. ubqy 707.625. yes.

711

Конрад попробовал было маленькую зацепку, оставленную отцом, но быстро понял, что ее недостаточно. Перебрав все армейские коды, которыми пользовался Джордж Вашингтон в бытность свою президентом, а затем и главнокомандующим, Конрад совсем расстроился.

В конце концов остался один старинный код времен американской революции – секретный цифровой подстановочный шифр, созданный в 1783 году полковником Бенджамином Толлмеджем, шефом первой американской разведки. Толлмедж заменял слова в тайных посланиях Вашингтона цепочками цифр. Слово «Нью-Йорк», например, замещалось цифрой 727.

Какое же слово прячется под числом 763?

По своей базе данных Конрад нашел: «штаб-квартира».

Сразу же стала понятна первая строка в письме Звездочету, место и время написания:

«Штаб-квартира, 18 сентября 1793 года»

Но для большинства оставшихся в послании слов готовых числовых обозначений не было. Пришлось воспользоваться буквенной подстановочной таблицей Толлмеджа:

abcdefghijklmnopqrstuvwxyz

efghijabcdomnpqrkluvwxyzst

Надежда была слабая: вряд ли Вашингтон, знавший толк в разведке, прибег бы к коду шестнадцатилетней давности, лежа на смертном одре. Вконец измученный, Конрад обработал сообщение и облегченно вздохнул – на экране появился текст:

«Штаб-квартира, 18 сентября 1793 года

Роберту Йейтсу и его избранному потомку в год 2008 от рождества Христова.

Примите мои искренние извинения за неудобства, причиненные вам и вашему семейству. Но, не умея скрывать тайн от солдат своих, не убережешь тайны и от врага, а тогда неудача постигнет нас на пути к цели. Вряд ли можно переоценить необходимость величайшей предосторожности и скрытности в деле столь важном и опасном, как создание нации.

Судьба мира в ваших руках, а награда – на небесах. Дикарь укажет путь.

Генерал Вашингтон».

Потрясенный Конрад в растерянности смахнул со стола кофейную кружку, которая разлетелась вдребезги – но кто в такой момент думает об осколках! Конрад погрузился в осмысление расшифрованного текста.

Работы было невпроворот. Слово «штаб-квартира», согласно коду Толлмеджа, соответствовало загадочному числу 763 на отцовском надгробии. Что ж, тайна разгадана, да здравствует тайна! Что значит «штаб-квартира»?

Да еще эта дата: 18 сентября 1793 года – целых шесть лет до 14 декабря 1799 года, когда скончался Джордж Вашингтон, а Роберт Йейтс получил первую депешу для Звездочета. Зачем Вашингтону было писать Звездочету и лишь через годы вручить письмо посыльному? Или он писал все-таки в последние минуты жизни, а дата значила что-то для Роберта Йейтса?

Словосочетание «судьба мира» и вовсе выглядело многозначным: было совершенно неясно, какой «мир» имеется в виду, но что-то подсказывало Конраду, что это важная часть сообщения и что «дикарь» должен объяснить и ее, и «награду на небесах».

«Солнце заходит над равниной дикаря».

Он вспомнил послание отца на надгробии, число 763 и астрологические знаки. Отец словно подталкивал его к «дикарю» на случай, если бы Конрад не нашел карту Ланфана.

Кто же этот загадочный «дикарь»? Пока Конрад размышлял, Макконнел бесшумно подошел к нему с бумагой в руках.

– Вот что удалось раздобыть в архиве, – сказал он. – Датировано четырнадцатым декабря 1799 года, в ночь смерти Вашингтона.

Конрад внимательно изучил документ: письмо епископу Джону Кэрроллу по сути – отчет очевидца. Отец Леонард Нил, иезуитский священник из миссии святой Марии, что располагалась поблизости, присутствовал в последние часы Джорджа Вашингтона в Маунт-Вернон.

Из отчета Конрад понял, что отец Нил сокрушался о запрете причастить Вашингтона перед смертью. Отказ получил и епископальный священник, и пресвитерианский, и баптистский. Нил отмечал далее, что только масонам позволили похоронить тело, хотя Вашингтон последние тридцать лет жизни ногой не ступал в масонскую ложу, да и вообще не афишировал свою принадлежность к масонам, помимо нечастых публичных церемоний закладки фундамента. Тобиас Лир, начальник штаба Вашингтона, объяснил это так: по мнению генерала, страна обязана свободой людям, хранящим в сердце веру, но Вашингтон не желал, чтобы Америку постигла участь Европы, страдавшей от сектантского раздора, и не позволял причислить себя к сторонникам конкретной конфессии.

Конрада потрясло следующее в отчете Нила:

«Лир упомянул, что Вашингтон, дабы сохранить единство нации, счел своим долгом воздержаться от причастности к каким бы то ни было сектам, и не привечать ни одну из них – ни в жизни, ни перед ликом смерти. Когда же я возразил, что такая смерть станет гибелью души без надежды христианского рая, ответом мне было: „Да будет так, святой отец“. Между тем я покинул несчастного, которого горько оплакивал, но по дороге встретил Лира – он вел к одру больного некоего Геркулеса, беглого раба-повара, чьи блюда мне как-то довелось отведать. Я удивился сему происшествию, но вскорости мое внимание отвлекли слуги, выбежавшие во двор с криками: „Масса Вашингтон умер!“ Замешкавшись, я чуть было не попал под копыта троих верховых – то был Геркулес и с ним двое военных».

Конрад перечитал текст и посмотрел на Макконнела.

– Так вы полагаете, именно Геркулес доставил моему предку, Роберту Йейтсу, послание, адресованное Звездочету?

– Не исключено. – Макконнел щелкнул мышкой, и на экране появилось изображение Геркулеса.

С картины горделиво смотрел обладатель хорошего костюма. «Много ли рабов в те дни удостаивались персонального портрета», – подумал Конрад.

– Возможно, Геркулес и доставил письмо Йейтсу. – Конрад с трудом скрывал охватившее его предчувствие открытия. – Однако он не «дикарь», которого мы ищем.

Конрад открыл еще одно изображение, на которое Макконнел взглянул с любопытством.

Огромное полотно в натуральную величину – «Портрет семейства Вашингтон» – изображало президента Вашингтона и его жену в Маунт-Вернон, в окружении приемных внуков, перед развернутой на столе картой будущей столицы. Слева стоял небесный глобус, а справа – чернокожий слуга. На заднем плане меж двух колонн за раскрытым занавесом простирался величественный вид: бурливый Потомак несет воды в далекий пламенеющий закат.

– Это ведь из Национальной художественной галереи? – спросил Макконнел.

Конрад кивнул. Карта на столе точь-в-точь повторяла карту Ланфана, посланную Звездочету. Слуга и сфера дополняли картину.

– Но раб не Геркулес, – сказал Макконнел. – Это лакей Вашингтона, Уильям Ли. Он не то, что мы ищем.

– Конечно, не то, – сказал Конрад. – А вот картина – то.

– В смысле?.. – смутился Макконнел.

Конрад щелкнул по ссылке на информацию о картине:

«Эдвард Сэвидж, американский художник, 1761–1817 гг.

„Портрет семейства Вашингтон“, 1789–1796 гг.

Холст, масло. 213,6 х 284,2 см (84 ³/ ₄х 111 ⁷/ ₈дюйма)

Из коллекции Эндрю У. Меллона 02.01.1940».

– Искомый «дикарь» – художник Эдвард Сэвидж. [4]4
  Savage – дикарь (англ.).


[Закрыть]– В голосе Конрада звучал триумф. – Этой картиной Вашингтон показывает нам, где следует искать.

ГЛАВА 11

«Гольфстрим-550» начал снижаться над атлантическим побережьем и лег курсом на северо-восточную оконечность Лонг-Айленда. Серена потерла уставшие глаза, подняла солнцезащитную шторку на иллюминаторе и еще раз взглянула на репродукцию картины Эдварда Сэвиджа, которую Макконнел переслал ей по электронной почте. Оригинал она и сама видела в Национальной художественной галерее. Невероятно огромный холст, семь на девять футов – единственный групповой портрет, для которого позировало семейство Вашингтон.

– «Дикарь укажет путь», – пробормотала она себе под нос. – Как я не заметила?

Вот же они – и сфера, и карта, и все подсказки, где искать небесный глобус. Ответ был близок: надо только разгадать тайну портрета. Если верить исповеди Ланфана, у них с Конрадом оставалось всего четыре дня, чтобы понять пророчество и спасти Америку, уберечь ее от судьбы Атлантиды.

Она снова и снова всматривалась в семейство, сидящее вокруг карты столицы. В аннотации к картине говорилось, что военная форма Вашингтона и бумаги под его рукой призваны «подчеркнуть военный дух и президентский статус». Карта Ланфана разостлана перед миссис Вашингтон, которая «веером указывает на величайшую из улиц» – Пенсильвания-авеню. Дополняют сцену приемные внуки – Джордж Вашингтон Парк Кастис и Элеонора Парк Кастис – да чернокожий слуга.

«Да уж, не Мона Лиза», – подумала Серена.

При всей своей исторической важности «Портрет семейства Вашингтон» не был детальным воспроизведением реальности, да и произведением искусства его не назовешь. Сэвидж писал его девять долгих лет, но ни разу не был в поместье Маунт-Вернон, чем и объяснялись две вымышленные колонны на заднем плане. Что же касается членов семьи, то Сэвидж скорее всего писал каждого по отдельности в своей нью-йоркской студии в конце 1789-го и в начале 1790 года, после первой инаугурации Вашингтона, а потом добавил их в фантастический пейзаж Маунт-Вернон – отсюда и неестественно напряженные позы, и неуклюжая композиция картины. Каждый персонаж смотрел в свою сторону, но только не на карту на столе.

У Конрада было иное объяснение.

По электронной почте Макконнел сообщил Серене, что, по идее Конрада, это слабенькое в художественном смысле полотно хранило великую тайну, которую Вашингтону надо было донести через века в неизмененном виде. Конрад доказал, что внешне небрежную и бессвязную композицию творила рука Вашингтона.

Серена повторила эксперимент Конрада. Положив изображение на поднос, она провела маркером две диагонали. Прямые, опущенные из противоположных углов, образовали огромную букву «X». Точнехонько в центре портрета, там, где линии пересеклись, оказалась левая рука Вашингтона, лежащая на карте Ланфана.

«Указующая длань Джорджа Вашингтона».

Конрад утверждал, что такая «скрытая композиция» – верный признак продуманности полотна. Все здесь было неслучайным. Вашингтон на портрете явно хотел что-то сказать.

С этим Серене пришлось согласиться.

«Ну, Йитс, ты и башковитый!» – подумала она.

Вопрос оставался всего один: что Вашингтон хотел сказать? Каким бы умным Конрад ни был, ему ни за что не догадаться, что «судьба мира», которую пророчил первый президент в письме к Звездочету, заключена в загадочной сфере, которую первый американский президент спрятал где-то в подземельях города «имени себя».

А вдруг у Конрада хватит мозгов? Серена его и раньше недооценивала, о чем впоследствии горько раскаивалась. Нет, невозможно. Она читала исповедь Ланфана, а Конрад – нет. Так откуда ему знать?..

Пользуясь подсказкой Конрада, она решила взглянуть на портрет новыми глазами. С левой рукой все понятно. Символизируя преемственность поколений, правая рука Вашингтона покоилась на плече приемного внука, который, в свою очередь, положил руку на глобус. Что интересно, мальчик сжимал циркуль, масонский символ священного треугольника, словно собирался измерить что-то на карте Ланфана.

Серена неожиданно заметила, что неразрывная связь между сферой и картой не заметна никому, кроме чернокожего слуги. Совершенно очевидно, что портрет Вашингтона совместно с картой Ланфана должен привести Звездочета к месту, где хранится небесная сфера.

Все это наводило на следующий вопрос, о котором кардинал Туччи даже думать запретил, как ей, так и Конраду.

Что же было внутри сферы?

Серена спустилась с трапа в аэропорту «Монток». Макконнел – в строгом деловом костюме, несмотря на июньскую жару, – поджидал ее у черного «мерседеса».

Они с Макконнелом сели сзади, и Бенито повез их мимо девственных рощиц и болот. Когда-то эти земли принадлежали индейскому племени монтоков, но сотню лет назад федеральное правительство построило здесь военную базу. Потом базу забросили, и от нее остались лишь полуразрушенная тарелка устаревшего радара да взлетная полоса. Ею пользовались люди вроде Макконнела – владельцы частных самолетов, не желающие привлекать лишнее внимание.

– Как дела у нашего друга, доктора Йитса?

– Похоже, он снискал всеобщую известность.

Макконнел достал распечатку оперативной сводки ФБР для различных силовых ведомств, в которой фигурировали недавние подвиги Конрада.

– Его ни в чем не обвиняют, им только «интересуются», то есть никому не надо, чтобы его случайно подстрелили, или даже чтобы его имя просочилось в прессу. Они просто не хотят прозевать, если Конрад случайно где-нибудь засветится.

Она взглянула на фэбээровский снимок Конрада: на фото у него всегда такой уголовный вид, совсем не как в жизни!

– Взглянуть бы на него в монашеском облачении.

– Боюсь, он вряд ли доставит вам такое удовольствие. Работая над зашифрованным посланием Звездочету, доктор Йитс «расколол» значение числа 763.

Под ложечкой у Серены нехорошо заныло.

– Он сбежал из монастыря?

– Я не хотел вас расстраивать… – Макконнел покачал головой.

– И вы позволили ему уйти?

Как досадно! Теперь Конрад наверняка подозревал, что она все время знала о картине Сэвиджа, а этого подозрения она не заслужила. В любом случае он не будет ей доверять – и все из-за Туччи! Ведь она стала «двойным агентом»: надо помочь Конраду найти сферу, а потом доставить ее в Рим. Она пыталась оправдаться, уверяя себя, что только так сможет спасти его от «Альянса», пусть даже навсегда заслужив ненависть.

– Вы же знаете, сестра, устав нашего монастыря запрещает удерживать людей против их воли. Впрочем, у доктора Йитса нет причин бежать из единственного пристанища. К тому же его сопровождает охранник в штатском.

Она показала на сводку ФБР.

– Его и другие могут сопровождать.

– Не беспокойтесь, доктор Йитс переодет.

– Переодет?

– Вам тоже придется сменить костюм. Посмотрите, что там, в сумке на полу.

Серена открыла черную сумку и вытащила из нее белую шляпку, голубую блузку и пышную белую юбку. При таком обороте дел трудно было сдержать эмоции.

– На какую вечеринку идиотов его занесло?