Текст книги "Поднять Атлантиду"

Автор книги: Томас Гриниас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– …где каждое следующее равно сумме двух предыдущих, – нетерпеливо закончила за него Серена. – К чему ты клонишь?

– Наши строители ничего не делали наобум. Каждый камень, каждый угол, каждая камера – все систематически и математически точно выверено и спроектировано ради одной великой цели. У нас тут не только самое древнее сооружение на Земле. Оно еще и самое совершенное.

Серена гулко сглотнула.

– И?…

– И стало быть, не могло быть построено человеком.

Девушка внимательно следила за выражением его лица и наконец пришла к выводу, что он искренне верит в свои слова. Чего не сказать о ней самой, хотя пока что приходится признать его научную гениальность. Серене крайне редко доводилось встречать мужчин хотя бы на своем уровне. Один лишь Конрад, наверное, своим блестящим аналитическим умом мог с ней потягаться. Ему же хуже. Вспомнить хотя бы тех гениев, которых американцы запрягли в проект атомной бомбы во время Второй мировой… Да. И слишком самоуверенный. Явно надеется что-то нарыть в П4, выдать потом за свое личное детище и заработать место в истории.

«Йитс этого никогда не позволит, о нет!» – сообразила она, поглядывая на генерала. Его холодное, каменно бесстрастное лицо недвусмысленно давало понять, что как только Конрад исчерпает свою полезность, он перестанет быть ценностью. Ясное дело, не с точки зрения отношений «отец и сын», а как археолог. С другой стороны, Конрад слишком умен, чтобы об него вытирали ноги. Этим-то и объяснялась ее подспудная тревога, что опасаться следует не того, что он говорит, а того, о чем умалчивает.

– Итак, сейчас ты заявляешь, что П4 построили инопланетяне? – Она потрясла головой. – Но вмороженные-то трупы человеческие. Йитс говорил, что лабораторные исследования это подтвердили.

– Отсюда вовсе не следует, что именно они возвели П4, – возразил Конрад. – Скажем, эта штука могла тут стоять задолго до их появления.

Серене не понравилось, каким тоном он произнес слова «эта штука». Разве такое здесь уместно? П4 – пирамида. Или… все-таки нет? В отсутствие надписей или изображений она была бессильна выявить смысл, предназначение «этой штуки». Или спорить с Конрадом, оперируя единственным аргументом: «Где доказательства?»

– Надо немножечко веры, – вдруг сказал Конрад и через весь зал направился к противоположному коридору. Там он отстегнул с пояса некий портативный прибор.

– А сейчас что?! – крикнула она.

– Запускаю мой астрономический имитатор. – Конрад нажал кнопку, и на экране высветилась пирамида в разрезе. – Северный коридор, то есть тот, по которому мы вошли, наклонен под углом тридцать восемь градусов двадцать две минуты. А вот этот, южный, коридор имеет уклон пятнадцать градусов тридцать минут.

Серена решила подойти поближе.

– И что с того?

– Ты забываешь, что пирамида могла служить инструментом наблюдения за звездами, – сказал Конрад, рассматривая картинку на экране своего КПК. – К примеру, коридоры, ведущие к усыпальнице в пирамиде Хеопса, выходят на Орион и Сириус. Я лично склонен верить, что наши пирамиды смоделированы по образу и подобию вот этой. Остается только совместить коридоры П4 с соответствующими небесными координатами в разные временные эпохи, и мы узнаем, когда ее постро… – Он внезапно умолк, расширенными глазами пожирая дисплей.

– Ну, давай, не тяни, – подстегнула его Серена.

– Погоди. – Конрад нахмурился. – Не может быть. Это ошибка.

– Что? Где?

– Конрад? Что-то случилось? – полуобернулся Йитс, все еще обшаривавший южную стенку с помощью своего фонаря.

– Угол наклона коридоров однозначно соответствует конкретной звезде в ту или иную эпоху, – медленно сказал Конрад. – Этот коридор, например, выходит на Альфу Большого Пса. На «Собачью звезду», или Сириус, который древние ассоциировали с богиней Исидой, космической матерью царей Египта.

– Чьим космическим папой был Осирис, – подхватила Серена.

У Конрада слегка посветлело, но затем снова омрачилось лицо.

– И в его-то созвездии, то есть в Орионе, Сириус восходит в нашу эпоху…

К ним присоединился Йитс.

– Ты уже все это рассказывал на станции, – дал понять он о своем нетерпении.

– Да нет же, вы не понимаете, – досадливо поморщился Конрад, и Серене пришлось напрячь мозги, чтобы поспевать за его объяснениями. – Этот коридор показывает на Альфу Большого Пса прямо сейчас, на пороге века Водолея! У нас, на Южном полюсе, Сириус можно видеть на восходе в день весеннего равноденствия.

Йитс приподнял ладонь:

– Конрад, сейчас сентябрь. Осень на дворе.

– Это для вас, жителей севера, – напомнила Серена генералу. – А здесь – и во всем Южном полушарии – стоит весна. – Она повернулась к Конраду: – Что же получается?

– С точки зрения неподвижного наблюдателя, стоящего на земной тверди, небеса можно уподобить одометру на автомобиле. Циферблат возвращается в исходное положение через каждые двадцать шесть тысяч лет. Получается, что либо пирамиду построили ровно 26 ООО лет назад, в течение прошлого века Водолея. Или же…

– Что? – напряглась она.

– Или ее специально поставили так, чтобы она показывала нужную точку в нужный момент времени. – Он заглянул ей в глаза, и у девушки вдоль позвоночника пробежала искра. – Который наступил прямо сейчас.

14
Спуск
Час пятый
Ледовая станция «Орион»

Милей выше, внутри ледовой станции «Орион», полковник О'Делл лежал у себя в каюте, слушая Шопена и поджидая новостей от Йитса с его командой, когда вдруг затряслись стены и истошно взвыла сирена.

Повседневную рутину уже не раз прерывали учебные тревоги. Под завывание ревунов люди торопливо занимали свои места в командном пункте, где уже горели предупредительные сигналы на индикаторных панелях, а диагностические компьютеры выливали на экраны потоки информации. С другой стороны, мигающая надпись «ИМИТАТОР ВКЛ.» тут же давала понять, что все происходит понарошку.

Все это так, но поскольку О'Делл и был тем человеком, который планировал учебные тревоги, а в сегодняшнем расписании ничего подобного и близко не стояло, он заранее знал, что на дисплеях контрольного пункта не увидит успокаивающих слов о работе имитатора. Соответственно, пульс у него подскочил до небес, кровь превратилась в чистый адреналин, и в таком состоянии он ворвался в командный отсек, где персонал уже собрался кружком у главного монитора.

– Прорыв внешнего периметра, сэр, – доложил вахтенный офицер. – Четвертый сектор.

О'Делл уставился на зернистую картинку, где не увидел ничего, кроме вихрящегося снега. Внезапно прямо на камеру полез некий темно-серый объект.

– Русские, – сказал он и негромко выругался, с огромным неудовольствием разглядывая широкую морду «Харьковчанки».

– Сектор два, прорыв! – выкрикнул тут один из операторов.

И тут же со всех сторон понеслось:

– Сектор один, сэр!

– Сектор три! Прорыв, сэр!

О'Делл завертел головой от одного монитора к другому. Сплошные русские вездеходы. База окружена. Он замер, только сейчас начиная понимать, до какой степени осложнилась ситуация. Вдруг кто-то постучал по его плечу.

Он обернулся и увидел, как беззвучно шевелятся губы дежурного офицера-связиста.

– А? Чего?

– Сэр, я говорю, нас русские вызывают. Вы хотите ответить?

О'Делл тяжело вздохнул.

– Связь с генералом?

– Потеряна с момента их входа в П4.

Не успел О'Делл сказать и слова, как по интеркому доложили от восточного шлюза:

– Иваны у ворот!

О'Делл и сам мог слышать, как русские колотят в дверь чем-то твердым, наверное, прикладами своих «АК-47». Он выдохнул и повернулся к офицеру-связисту:

– Передайте русским, что мы встретим их у восточного шлюза.

– Слушаюсь, сэр.

– А пока что спрячем все, что успеем.

Не сгибая ног в коленях, полковник вышел из контрольного пункта. Передним простирался лабиринт коридоров из полистирола с массой ярких окон из армированного стекла. Один взгляд наружу, на деревню из цилиндрических модулей и геодезических куполов, тут же сказал ему, что никакими силами он не сумеет скрыть цель существования базы.

О'Делл пересек воздушный шлюз, очутившись в очередном модуле, где, как показалось, скрипки Моцарта плакали громче обычного. Возле лаборатории с камнем-бенбеном ему пришлось протиснуться сквозь группу техников, занятых торопливой маскировкой. Дверь с надписью «Служебный вход» уже исчезла за фальшивым окном, разрисованным под плотный слой инея. Будем надеяться, что русские не станут приглядываться слишком уж близко. Впрочем, надежда эта граничит со сверхъестественным, как и, например, его невысказанная молитва, чтобы русские вдруг ослепли и не увидели дозиметров на стойках с оборудованием управления ЯЭУ. Здесь хоть стреляйся, карьере-то уж точно придет конец. «А если я сам не застрелюсь, – сообразил вдруг О'Делл, – по мою душу пожалует Йитс…»

Возле восточного шлюза его уже поджидала пара солдат в форме и шлемах военной полиции, но без оружия. Полковник кивнул, тяжелая наружная дверь начала медленно отваливаться. От порыва ледяного ветра у него перехватило дыхание, но вот наконец перед глазами обрисовались два силуэта: один широченный и коренастый, другой высокий и худощавый. Они вошли, бодро постучали унтами об пол, коренастый откинул капюшон – и О'Делл увидел самое красное, мясистое и уродливое лицо в своей жизни.

– Я полковник Иван Кович, – триумфально заявило лицо по-английски, хотя и с густым русским акцентом. – И у вас большая проблема. Очень большая.

Не успел О'Делл ответить, что ледовая станция «Орион» – это простенькая, скромненькая, совершенно незначительненькая научненькая базочка, как Кович зашелся кашлем. Его высокий и худой спутник без лишних слов принялся колотить русского полковника по спине, пока тот не отогнал его прочь, энергично отмахиваясь рукой.

– Зачитай, Вова, – хрипло выдавил он. Затем, как бы представляя своего драчливо го товарища, гордо добавил: – А это Владимир Ленин, только прапраправнук.

О'Делл не без интереса разглядывал юного русского офицера, пока тот извлекал мятую бумажку из своей «аляски». Судя по всему, этот Ленин не так сильно поднялся в должности, как его предок. Наконец с разглаженного листка Владимир по-английски и с большими запинками прочитал:

– «Нарушена первая статья международной антарктической конвенции. Вооруженные силы запрещены. Конвенция дает нам право осмотреть базу».

Юный Ленин бросил взгляд на Ковича, тот удовлетворенно кивнул и забрал бумажку себе.

– Вопросы? – обратился он к О'Деллу.

– Сколько вас?

– Русских инспекторов будет ровно столько, сколько присутствует американцев на этой базе. И на дне соседней пропасти.

– Русских? То есть будет еще полковник Завас со своими людьми? Кстати, где они?

– А мы надеялись, это вы нам скажете, – развел руками Кович. – Мы потеряли с ними связь. Испарились – да и только.

15
Спуск
Час пятый

Стояла полная тишина. Йитс смотрел на Конрада и по выражению его лица мог сказать, что расчеты привели к какому-то страшному результату. «Даже монашка, наверное, тоже это видит», – подумал он.

Он осторожно начал:

– А тебе не ка…

– Нет, ошибок нет, – помотал головой Конрад. – Южный коридор, который, как мы знаем, построили минимум двенадцать тысяч лет назад, изначально был спроектирован так, чтобы смотреть в точку, где Сириус находится в наши дни. Что же касается северного коридора, то он, соответственно, указывает на Аль-Нитак, среднюю звезду в поясе Ориона.

Есть что-то еще, Йитс это отчетливо видел, однако Конрад упорно обходил тему стороной, причем генерал даже знал почему. Серена, в свою очередь, тоже не теряла времени, пристально следя за лицом Конрада.

– Даже если ты и прав насчет астрономических координат, почему это должно было случиться сейчас? – спросила она. – Ты думаешь, П4 как-то связана с недавними землетрясениями?

Конрад промолчал, и Йитс внутренне перевел дух.

– Пожалуй, пора связаться с базой, а уж потом двинемся дальше, – проворчал он, извлек карманную рацию и выставил частоту. – «Феникс» базе. Группа «Феникс» базе, прием.

Нет ответа, одно лишь шипение и щелчки.

– Вызываю базу «Орион», – вновь попытался Йитс. – «Орион», как слышите?

И опять нет ответа.

– Проклятие! – проворчал Йитс. – Должно быть, эти ваши дурацкие стены экранируют.

– Когда мы выслали робота, они вовсе не экранировали видеосигнал, – напомнила Серена. – Должно быть, эта ваша дурацкая база просто исчезла. Может, ее буря слизнула.

– Знаете что, сестричка Сергетти… – начал было Йитс.

– Доктор Сергетти, – поправила она.

– Ладно, пусть «доктор Сергетти». Так вот, доктор, у нас просто непрохождение радиоволн из-за полярной бури. Я так думаю. И все. А с учетом погоды наверху предлагаю переждать здесь. Просто займемся порученной нам работой. Лопес, Маркус, Крайгель!

Вся троица замерла по стойке «смирно».

– Сэр!

– Приказываю развернуть новый командно-хозяйственный пост внутри данного помещения. Убежище на вершине скорее всего слишком непрочно. Перенести все, что требуется, сюда вниз. – Он положил руку на плечо Конраду: – Помнится, наверху ты что-то упоминал про четыре коридора.

– Да, – кивнул Конрад. – Подозреваю, что еще два коридора – если они существуют – находятся в нижней камере. Ее придется найти, не то…

– Что? – подобралась Серена.

– Ничего. Потом скажу.

– И как мы в нее попадем?

– Через дверь, естественно.

– Какую такую дверь? – прищурился Йитс.

– Вон ту.

Йитс с недоумением проследил за рукой Конрада. Сын показывал в сторону дырки, через которую они попали в этот зал. К своему изумлению, правее, в самом углу, он увидел еще одно отверстие.

У Серены охрип голос.

– Ее же не было…

– Была, была, – заверил ее Конрад. – Всегда была, успокойся.

И вновь – в который уже раз! – Йитс поразился врожденному чувству пространственно-временной ориентации Конрада. Его бы не удивило, если бы у сына в голове уже существовал детальный план внутреннего устройства П4.

– Да говорю же, «не было»! – Серена топнула ногой.

– А я тебе говорю, что была. Ты просто не заметила… Успокойся, ладно?

– Да пожалуйста… – Она отвернулась и, подумав секунду, сделала шаг в сторону открытой двери. – Чего тогда ждем?

Йитс рукой загородил ей дорогу:

– Вы побудьте здесь, а мы с Конрадом разведаем два других коридора.

В глазах девушки сверкнул огонь. Она, видно, не привыкла слушать приказы. Серена попыталась плечом отпихнуть руку генерала, но на помощь Йитсу пришел Конрад. Он ухватил ее за локоть и оттащил назад.

– Серена, все нормально, – примирительно сказал он. – Когда мы найдем эти коридоры, то сразу вернемся за тобой.

«Ага, – подумал Йитс. – Со всех ног помчимся». Впрочем, вслух он сказал так:

– Ну конечно же, вернемся. – И энергично покивал головой. – Как найдем, так и придем.

– Даем слово, – добавил от себя Конрад, да с таким искренним напором, что Йитс даже нахмурился. Конраду никто не давал права что-то кому-то обещать. Тем более за двоих.

Выражение лица Серены давало ясно понять, что она ни на секунду не поверила Конраду.

– Плевать! – резко ответила она. – Топай себе.

Йитс молча кивнул Крайгелю с Маркусом, те встали у входа с двух сторон, и он вслед за Конрадом углубился в квадратный зев туннеля.

По дороге Йитса одолевали мрачные сомнения: уж не допустил ли он серьезную ошибку, позволив Матери-Земле присоединиться к группе? Не в том смысле, что с ней что-то не так. Скорее, что-то не так становится с Конрадом, когда она оказывается поблизости. Так что некоторая разлука пойдет ему только на пользу, надеялся Йитс.

Эта стратегия начала приносить плоды уже через несколько минут, когда они достигли горизонтальной платформы, внешне напоминающей алтарь. Конрад вдруг остановился.

– Что? – спросил Йитс.

– Она стоит ровно на линии симметрии, которая делит пирамиду на северную и южную половины, – объяснил Конрад. – То есть вдоль оси восток – запад.

– И?… – Не дожидаясь ответа, генерал уже собрался сделать шаг, как Конрад придержал его, упершись пальцами в грудь. Рука его оказалась много сильнее, чем ожидал Йитс.

– Взгляни-ка. – Конрад направил луч в темноту, и глазам открылось нечто вроде туннеля циклопического метрополитена, уходящего к центру Земли. Метров тринадцать в ширину и семь в глубину, этот тоннель проходил по самой середине полированного пола, а по своему дизайну полностью отражал потолок, находившийся в сотне метров над головой. – Это основной коридор, так называемая Главная галерея.

– Черт возьми, сынок… – пробормотал Йитс, отступая от края. – Ты что, бывал здесь раньше?

– Только во сне.

– Я, скорее, назвал бы это кошмаром, – заметил генерал, всматриваясь в туннель. – А куда он ведет?

– Есть только один способ узнать. – Конрад уже доставал веревку из рюкзака. – Уклон порядка двадцати шести градусов, а пол очень скользкий. Придется двигаться на страховке. Старайся держаться стен и не падай.

Они спустились, наверное, уже метров на триста, когда Йитс вдруг потерял всякую ориентацию. Головокружение и полное отсутствие чувства направления. Такое уже не раз с ним бывало наверху, на ледовой станции «Орион». Он не мог сказать, какой конец туннеля выше, а какой ниже, где пол, а где потолок. Йитс потер глаза, щипавшие от соленого пота, и двинулся вслед за сыном по Главной галерее.

Конрад сказал:

– Ты ведь взял ее не просто в качестве наблюдателя, я так понимаю?

Йитсу показалось, что в голосе прозвучали тоскливые нотки. «Боже милосердный, – подумал он, – часа не прошло, а он уже по ней соскучился».

– Нет, разумеется, – фыркнул он. – Я хотел понять, что ей известно про эту штуку. Она что-то скрывает.

– Почему ты все время всех подозреваешь?

– Работа такая.

– Зачем мы тогда оставили ее одну?

– Трех моих офицеров недостаточно для присмотра?

– Нет, я к тому, что ее надо было взять с собой.

– Мы и так взяли ее с собой. А сейчас у тебя есть возможность рассказать мне то, о чем ты не хотел упоминать в присутствии нашей славной монахини. Итак, какие у тебя мысли? Только серьезно.

– М-м… наверное, это ерунда, – неуверенно начал Конрад. – Чистое совпадение…

– Только не в этом месте, – помотал головой Йитс. – Выкладывай.

– Ну хорошо… Осмотрись-ка. – Конрад рукой обвел огромную сверкающую галерею. – Нет ни надписей, ни религиозной иконографии, ни мало-мальски различимого символизма. Ни в этой галерее, ни во всей пирамиде.

– Допустим. И что?

– Получается, это вовсе не гробница. И даже не головоломка для инициатов, как мне казалось раньше. Скажем, человека запускают внутрь, и он должен что-то для себя здесь открыть…

– Так что же это тогда?

– У меня такое чувство, будто мы забрались внутрь колоссальной машины. – У Йитса в животе что-то тренькнуло. Звучит как пророчество, давно ожидаемое и вместе с тем пугающее. – Мне кажется, эта машина для чего-то предназначена…

В воздухе ясно чувствовалась какая-то тяжесть. Йитс откашлялся.

– Для чего?

– Я не знаю. Возможно даже, катастрофа застигла строителей врасплох и они не успели включить свою машину.

– Возможно.

– Или, – неумолимо продолжал Конрад, – именно она-то и вызвала катастрофу.

Йитс медленно кивнул раз, другой, чувствуя, как от этих слов леденеет в душе. Впрочем, он почему-то с самого начала это подозревал. Его тянуло поделиться страхами, но время еще не пришло. Будем надеяться, что Конрад сам до всего додумается.

Спускаясь по главной галерее, Конрад корил себя за то, что позволил оставить Серену в верхней камере. И не просто оттого, что хотел бы лишний раз ей продемонстрировать собственную правоту насчет П4. Нет, он по глазам мог прочесть, насколько лишней и неприкаянной она себя здесь ощущала. Он был хорошо знаком с этим чувством и потому считал себя виноватым, что не заступился за девушку перед Йитсом. С другой стороны, Конрад не собирался терять свой шанс изучить нижние ярусы и протоптать тропинку к величайшей археологической находке в истории человечества.

Пока они спускались ко дну галереи, в голове Конрада более-менее успешно разворачивалась «ментальная» карта внутренностей пирамиды. Сейчас, однако, он стоял перед развилкой с двумя коридорами, хотя по идее должно быть три.

В затылок тяжело дышал Йитс.

– Ну? – требовательно спросил генерал. – Куда теперь?

Конрад задумался, разглядывая два небольших туннеля.

Впрочем, слово «небольшой» к ним подходит лишь относительно: все-таки каждый высотой не менее десяти метров. Один продолжал следовать двадцатишестиградусному уклону главной галереи. Второй же уходил вниз под девяносто градусов, образуя вертикальный колодец. Ни тот ни другой Конраду не нравились.

Он машинально обернулся и стал осматриваться в полунадежде увидеть и третий коридор, который ведет как бы назад, прячась под главной галереей. Однако никаких признаков входа не видно.

– Что ты делаешь? – спросил тут Йитс.

Конрад похлопал по ледяной стене и промолчал. Нет, тут что-то не так. Он до сих пор был убежден, что центральная камера находится именно на этом ярусе. И если пирамида Хеопса действительно построена по образу и подобию П4, то коридор к этой камере должен находиться под галереей.

А его нет.

Должно быть, он слишком увлекся своей гипотезой, что древние египтяне в точности копировали дизайн жителей Атлантиды. И пусть даже изначально эта идея верна, как он мог утверждать, что у египтян имелись все средства или знания для создания точного подобия П4?

– Искомая камера должна быть на этом ярусе, – наконец сказал он. – Но доступ к ней идет снизу.

– Ладно, – легко согласился Йитс. – Какой из туннелей?

– Теоретически оба из них ведут к погребальной камере, – медленно ответил Конрад.

– Ради Бога, – пожал плечами Йитс, – лишь бы не для нас ее приготовили.

– Ты не понимаешь, – поморщился Конрад. – Погребальная камера в нижней части пирамиды служит своего рода космической гардеробной. Или привокзальным буфетом, где покойный царь может пить, плясать, веселиться и праздновать окончание своего земного пути. На вершине пирамиды стоит бенбен, «камень-феникс», символизирующий воскрешение. Коридоры ведут к нему, снизу вверх.

– Ясно, – кивнул Йитс. – И где-то по дороге с царем что-то такое случается, некий фокус-покус.

– В центральной камере, – подтвердил Конрад. – Именно в ней мы можем найти хранилище текстов или, скажем, склад технологических чудес, ключей к разгадке тайны П4. – Он еще раз осмотрелся кругом. – Но раз третьего коридора нет, будем надеяться, что дорогу нам подскажет погребальная камера.

– Допустим. И какой из них туда ведет?

Конрад прямо затылком чувствовал, насколько мрачен взгляд у генерала. Тот до сих пор не смирился с тем, что пирамиду приходится атаковать сверху вниз, в то время как весь прошлый опыт Йитса основывался на подходе «снизу вверх».

Конрад посмотрел в первый туннель. В принципе вполне разумно продолжить путь не сворачивая. С другой стороны, Конрад подозревал, что этот туннель ведет к главному входу в П4. Можно практически гарантировать, что где-то по дороге туннель заблокирован, чтобы не дать посторонним проникнуть в пирамиду с уровня земли.

– Решайся, сынок, да побыстрее.

– Дверь номер два, – сказал Конрад. – Лезем в колодец.

– О'кей. – Йитс перегнулся над краем и бросил в бездну конец веревки.

Минут через тридцать Конрад первым достиг дна скважины, очутившись в новом коридоре, ведущем на сей раз с севера на юг. Потолок и здесь оказался высотой метров десять. Секундой позже за спиной грохнули тяжелые ботинки Йитса, и тут запищали наручные часы Конрада.

– В театр опаздываешь? – вздернул бровь генерал.

– Это не будильник, – возразил Конрад и отвернул край варежки, демонстрируя голубоватую подсветку своих удивительных часов. Помимо встроенного цифрового компаса, барометра, термометра и «Джи-пи-эс», на индикаторе имелась и полоска альтиметра. – Мы находимся под основанием П4. Я установил порог на милю с четвертью ниже вершины.

На это Йитс извлек из кармашка свой собственный альтиметр в стандартном исполнении для ВВС США.

– Ничего подобного, – покачал он головой. – Мы спустились едва ли на милю.

Нахмурившись, Конрад разглядывал свои часы. Сейчас отец серьезен как никогда. Никаких уступок, ни на миллиметр, не говоря уже о четверти мили. «С точки зрения Йитса, эта вылазка вполне может смотреться как посадка на Марс, – сообразил тут Конрад, – а в НАСА не принято допускать ошибки». Провернув эту идею в голове, он пришел к выводу, что Йитс прав. В конце концов, П4для человечества значит куда больше, чем Марс. И во всяком случае, до нее намного ближе. Только руку протяни.

– Итак, куда сейчас? – не унимался генерал. – На север или на юг?

Конрад отстегнул карабин и повернулся лицом к северу:

– Туда.

Метров через четыреста пол вдруг резко наклонился, а высота потолка выросла чуть ли не в два раза. Прямо перед ними, на расстоянии пятнадцати метров, находился вход, к которому так стремился Конрад. Он почувствовал, как в жилах мощными толчками запульсировала кровь.

– Дошли… – выдохнул он.

Новый зал, не в пример обширнее прежнего. Лучи от фонарей просто тонули в пустоте. Пол наклонен, но не слишком сильно. Окруженный мраком и холодом, Конрад практически кожей чувствовал, насколько эта камера больше той, где они оставили Серену. И в то же время отсутствие каких-либо различимых контуров действовало подавляюще. Вот уж действительно, «не ступала нога человека», подумал он, и в животе подобрались мышцы.

– Попробую «люстру», задержка на тридцать секунд, – сказал Йитс. – Три, два, один…

Конрад услышал негромкое «пф-ф», и из подствольника генерала вылетела осветительная ракета. Не забывая вести отсчет, он вынул цифровую камеру и в нужный момент включил запись. Через пару секунд все кругом озарилось мертвенно-бледным светом. Кратер?!

Конрад прищурился, стараясь вести камеру по ровной дуге, чтобы охватить как можно большую панораму. Когда глаза привыкли, он понял, что первое впечатление не обмануло. Они действительно находились на внешнем валу титанического кратера примерно с милю в диаметре. До потолка, впрочем, было не более семидесяти метров.

«Люстра» затрещала и погасла. Конрад с Йитсом вновь погрузились в темноту.

Генерал нетерпеливо шагнул к сыну:

– Покажи.

– Ну-ка…

Конрад включил воспроизведение, и на плоском экранчике засветилась картинка.

– Стой! – скомандовал Йитс.

Конрад нажал кнопку паузы. В центре кратера что-то торчит. То ли толстый столб, то ли куб, неясно.

– «Наехать» можешь?

– Только немного.

Пока Конрад пробовал цифровой зум, он явственно чувствовал, как в пальцах покалывает от адреналина. К сожалению, на таком расстоянии даже увеличение картинки не помогло. Изображение оказалось слишком расплывчатым.

– Ладно, пошли, – решительно сказал он.

Маршируя чуть ли не в ногу, они с отцом двинулись к центру кратера, старательно следя за равновесием, чтобы не поскользнуться на покатом полу. Сердце у Конрада работало могучим насосом. Ему еще не приходилось встречать подобные камеры ни в египетских, ни в американских пирамидах, уж во всяком случае, не таких размеров или конфигурации.

Через полмили Йитс издал негромкий возглас и вскинул руку.

Конрад наклонил фонарь и метрах в трех перед собой увидел изображение. На полированном каменном полу вырезаны четыре окружности, в центре которых находится овальный картуш. Вся композиция напоминала собой оттиск исполинской печати.

Йитс присвистнул:

– Наконец-то надписи для Матери-Земли.

– Не вполне, – возразил Конрад, едва справляясь с волнением. С одной стороны, его подмывало броситься назад и притащить сюда Серену. А с другой… Он не соглашался так просто признать, что не в состоянии расшифровать головоломку самостоятельно. – Думаю, это что-то вроде иконы или символа.

– Что ж, тогда даже ты сумеешь в ней разобраться.

Конрад приблизился и увидел, что внутри картуша изображен знакомый иероглиф. Что-то вроде бога или царя, сидящего внутри какого-то механического устройства. Внешне он напоминал бородатого европейца, а на голове носил весьма замысловатое украшение, в науке известное под названием «короны Атеф». В руке он держал своего рода жезл или скипетр.

– Где-то я это видел… – невольно пробормотал Конрад. – Но где?…

Он еще раз, более внимательно, оглядел картуш. Картинка замечательно напоминал символы, касающиеся богов Виракоча в Андах или Кецалькоатля в Центральной Америке. Во всем остальном, однако, изображение почему-то вызывало в Конраде чувство какого-то животного страха, даже ужаса. И тут он понял.

– Эта пирамида… посвящена Осирису, – едва смог он выдавить сквозь немеющие губы.

– Ну и пусть, – легко согласился Йитс. – Я и так думал, что большинство пирамид посвящены тому или иному богу.

– Ты не понимаешь, – прошептал Конрад. – Эта печать намекает, что П4 построил не кто иной, как сам Царь Вечности, Хозяин Постоянства и Повелитель Первого Времени.

– Ты опять про свое Первое Время?

– Да, опять. Я тебе уже говорил на станции, что в ту эпоху человек вышел из первобытной темноты и боги сделали ему подарки. Как новорожденному. – Конрад помолчал. – В древнеегипетских текстах говорится, что эти подарки, а точнее, секреты цивилизации и технологии, попадали людям через промежуточные инстанции. Через меньших богов, известных под названием уршу, или «наблюдатели». Няньки, если угодно.

Йитс перестал переминаться с ноги на ногу.

– И ты считаешь, что эти уршу-няньки и есть строители П4? Может, они жители Атлантиды?

– Может, – неопределенно пожал плечами Конрад. – Уверен, у Серены найдется собственный способ интерпретации и толкования. Но один факт отрицать нельзя: мы нашли основу основ. – Он сам почувствовал, как триумфально зазвучал его голос. – Пракультуру.

– И Первое Время, – добавил Йитс.

– Да, и Первое Время, – эхом отозвался Конрад и, опьяненный восторгом, повторил на древнеегипетском: – Зеп Тепи!

Как только эти слова слетели с его уст, их словно подхватил вихрь: они как бы закружились вокруг, заполняя весь кратер под действием некой центробежной силы. Затрясся пол.

Картуш вдруг лопнул посредине, и Конрад отшатнулся, когда из трещины ударил язык пламени, взлетевший до потолка и ушедший в какую-то дырку на самом верху.

– Ого! – невольно воскликнул он, поспешил отойти, неловко оступился и упал на спину. По скользкому, покатому полу его повлекло прямо в огненный зев.

Йитс ухватил сына за руку и оттащил назад:

– Ничего-ничего, в следующий раз только под ноги смотри.

К этому моменту огонь успокоился, потух, гром и тряска прекратились, и на месте картуша осталось нечто вроде бомбовой воронки с отверстием посредине.

Конрад, наверное, так бы и остался сидеть на полу, если бы не отец. Йитс вздернул его на ноги.

– Как ты думаешь, куда эта дырка ведет?

Конрад нагнулся и посмотрел внутрь скважины. На долю секунды ему почудилось, что он смотрит прямо в центр Земли. Лицо при этом обдало таким палящим жаром, что он в панике отскочил шага на два.