Текст книги "Поднять Атлантиду"

Автор книги: Томас Гриниас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Конрад сделал еще один шаг.

Йитс принялся наматывать одну из прядей себе на кулак, пока девушка не пискнула от боли.

– Нет, сынок. Сейчас или никогда.

Конрад сделал третий шаг.

– Брось, я сказал! – Йитс крепко дернул Серену за волосы. Конрад мог видеть, что при желании генерал был вполне способен сломать ей шею за долю секунды.

– Конрад, не слушай его! – выдавила Серена. – Ты сам знаешь, что он нас убьет.

Конраду хватило одного взгляда в ее напуганные глаза, чтобы понять, чего она хочет в глубине души. Он опустил ствол автомата.

– Молодец, – одобрил Йитс. – А теперь бросай.

«Калашников» загромыхал по полу. Серена горько всхлипнула:

– Конрад, ты безнадежен…

34
Пятнадцать минут до рассвета

Йитс потянулся за «АК-47». Их с Конрадом разделяла дистанция в несколько шагов, и сейчас, оказавшись рядом, в глазах генерала можно было прочесть маниакальный блеск. Раньше такого не встречалось… Он напоминал попавшего в капкан зверя, готового отгрызть собственную ногу, лишь бы оказаться на свободе.

– Я знал, что ты не можешь меня пристрелить, – заявил Йитс, по-прежнему удерживая трепыхающуюся девушку за волосы. – И уж конечно, у меня нет никакого настроения убивать тебя. Но коли понадобится, то…

– Лапы прочь от Серены!

– Хорошо, сынок, только сначала мы пожелаем тебе спокойной ночи. Искренне надеюсь, что, когда мы долетим и ты оттаешь обратно, твои взгляды переменятся в лучшую сторону.

– Нет, папочка, в этот морозильник я лягу только трупом.

И он нырнул влево и вниз, нацелившись на руку с пистолетом. Грянул гром, что-то больно ударило Конрада в плечо и отшвырнуло на пол. Он машинально ухватился за рану, и между пальцами тут же засочилась кровь. Подняв лицо, он увидел, как навстречу шагнул Йитс.

– Я передам Осирису привет от тебя. – И генерал уже вскинул было пистолет, чтобы оглушить Конрада ударом рукояти по темени, как Конрад перевалился на здоровое плечо и обеими ногами ударил Йитса в грудь.

Тот по инерции отшатнулся – и напоролся на острие скипетра Осириса, который Серена до сих пор сжимала в руках. Девушка взвизгнула, перебив вопль, вырвавшийся из груди генерала.

Выронив пистолет из немеющих пальцев, Йитс сделал еще два-три неверных шага, но тут сын плечом вбил его в криогенную камеру, после чего ударом ладони по квадрату захлопнул дверь, отсекая волну ледяного тумана.

Все вдруг затихло, если не считать низкого гудения энергетических потоков, несущихся по консолям, переборкам и палубам корабля.

В ореоле золотистого сияния коридора Конрад все еще пытался встать на дрожащие ноги, когда к нему подбежала Серена и обняла. Кровь из горячей раны заставила девушку отпрянуть в изумлении:

– Ой, ты ранен!

– Только сейчас заметила?

Серена торопливо оторвала кусок ткани от собственного рукава, сделала перевязку и зубами затянула узел под пристальным взглядом Конрада.

– Ну вот, теперь ты получил все, что хотел. Может быть, даже следует взяться за руки и вместе пойти на закатное солнце.

Конрад поднял брови и уже собрался сказать что-то язвительное, как тут заметил валяющийся на полу скипетр Осириса. Нагнувшись за ним, он понял, что девушка права. Все, что надо сделать, – это позволить солнечной барке отвезти их к запрограммированному пункту назначения, и там он наконец-то раскроет тайну Первого Времени.

Не веря собственным ушам, он уставился на нее:

– Ты сама-то понимаешь, что говоришь?

– Я говорю, что мы все-таки не знаем, приведет ли этот СПК к глобальной катастрофе, – скрестила она руки на груди. – Может, человечество выживет, а может, мы все отправимся по стопам динозавров. Но единственный способ гарантировать сохранение нашего биологического вида – это нам с тобой отправиться в путь.

Конрад заглянул в ее умоляющие глаза. Нет, понял он, Серена готова пойти на это не ради него, а ради всего человечества, бросив все, что любила и ценила на Земле.

– То есть пусть мир катится ко всем чертям, а мы… – начал он.

– Нет-нет, – вскинув ладонь, прервала его Серена. – Мы могли бы создать новый Эдем в другом мире.

Конрад задумался было над этой идеей, но тут что-то громыхнуло на нижних палубах. Он протянул руку и пальцем смахнул слезинку со щеки девушки.

– Ты и сама знаешь, что нам надо возвращаться.

Да, она это знала и не сопротивлялась, пока он тянул ее к лифтовой платформе.

Когда они наконец выбрались на поверхность в нескольких сотнях метров от шахты с солнечной баркой, грунт под ногами уже ходил ходуном. Конрад едва успел выдернуть Серену из туннеля, как в небо взметнулся гейзер огня и ударной волной их расшвыряло, как кукол.

Осторожно приподняв голову, он увидел, как кольцом вокруг шахты забили десятки огненных фонтанов, пока солнечная барка выбиралась из кратера. Конрад молча следил, как звездолет, несущий на своем борту его отца – живого ли? мертвого ли? – растворяется в небе.

– Ох, Конрад, честное слово, очень хотелось бы верить, что ты знаешь, что творишь… – со вздохом сказала Серена и, оторвав кусок шнурка от собственных ботинок, перевязала им опаленные волосы, создав некое подобие «конского хвоста». – Потому что других вылетов с этого камешка уже не предвидится.

35
Две минуты до рассвета

С мокрыми от слез щеками Серена стояла в звездном зале П4, наблюдая за вращением купола. Скрежет стоял оглушительный, и девушка не могла разобрать ни единого звука из слов Конрада. Наконец тот просто махнул ей рукой, подзывая поближе к алтарю.

– Воткни скипетр в подставку! – крикнул он.

Серена взглянула на жезл и еще раз про себя повторила выгравированную на нем надпись: «Лишь только тот, кто достоин стоять в присутствии Сияющих Властителей всех времен и пространств, может взять в руку скипетр Осириса, не оторвав при этом Небо от Земли». Самый достойный человек должен автоматически означать самый достойный момент в истории. Да, но что это за момент и был ли он вообще? Может, не ошибался древнеиудейский пророк Исайя, утверждая, что вся праведность человеческая – как запачканная одежда перед божественностью Господа?

– Йитс был прав, – прошептала она с замирающим сердцем. – Атланты слишком продвинуты для нас. Мы не можем их понять, мы не можем победить…

– Уж кто-кто, а ты должна бы помнить, что богам Египта уже надавали как-то раз по шее, – фыркнул Конрад и тут же замер, почуяв забрезжившую догадку. – Постой… А когда это было?

Серена призадумалась:

– Во времена Исхода… Когда Моисей вывел народ Израилев из Египта.

– Вот именно! – подхватил Конрад. – Это было одно из тех событий космического масштаба, которые меняют историю культуры ничуть не меньше, чем падение метеорита меняет естественную историю. Если бы не Исход, то не было бы и богоявления на Синае. А без Синая не было бы Моисея, Иисуса Христа или Магомета. Осирис с Исидой заправляли бы всем и вся, на месте небоскребов Манхэттена высились бы пирамиды, а вместо кофе латте мы бы прихлебывали перебродившее ячменное пойло.

У Серены зачастил пульс: Конрад явно напал на какую-то идею.

– Итак, вопрос, – продолжал Конрад, поблескивая глазами, словно вот-вот станет свидетелем великого открытия. – Какая соломинка сломала спину фараону и заставила его отпустить иудеев?

– Пасха, – сказала Серена. – От древнееврейского «песах», то есть «проходить мимо». Ангел, поражавший смертью всех первенцев египетских семей, проходил мимо домов иудейских, чьи дверные косяки и перекладины были помазаны кровью барашка.

– О'кей, – кивнул Конрад. – Эх, как бы нам найти способ распространить этот твой песах на все расы человеческие?

– Так ведь ты сам о нем говоришь! – Серена даже подпрыгнула. – Это же Агнец Божий!

– Господи Иисусе… Боже мой! Иисус Христос!

Ладони Конрада трепетали как птицы, пока он выставлял звездный купол так, чтобы он напоминал небо над Иерусалимом.

Вдруг показалось, что зал словно перевернуло вверх ногами. Но нет, поняла тут Серена, это просто оптическая иллюзия: Северное и Южное полушария поменялись местами.

– Итак, точку в пространстве мы задали, – сказал Конрад. – Теперь требуется год.

– Тут дело посложнее… – задумалась девушка. – Традиция утверждает, что Христу было около тридцати трех, когда он умер. Стало быть, казнь состоялась где-то в промежутке между 30-м и 33-м годами нашей эры.

– Давай-ка без такого размаха, – нахмурился Конрад. – Мне нужен точный год!

Серена усилием воли подавила растущую внутри панику. Она знала, что христианский календарь основывается на ошибочных вычислениях, сделанных в VI веке одним из монахов, Дионисиусом Эксигуусом, что в переводе с латинского означает «Дионисий Малый». Вполне уместное прозвище, учитывая, что его расчеты дали дату Христова рождения с запозданием на несколько лет. Современные же специалисты склоняются к моменту смерти царя Ирода в районе 4 года до н. э.

– Двадцать девятый, – наконец сказала она. – Попробуй двадцать девятый год нашей эры.

Конрад поправил положение скипетра на алтаре, и купол над головой слегка подвинулся, вновь оглушив их скрежетом.

– Теперь дату! – крикнул он. – Быстрей!

Серена понятливо кивнула. Католическая церковь празднует Пасху в разные годы по-разному. Но вот зато православная церковь придерживается исторической даты с астрономической точностью. Никейский Собор 325 года установил, что Пасха должна праздноваться в первый воскресный день после весеннего равноденствия и полнолуния, причем всегда после Пасхи иудейской, чтобы сохранить последовательность библейских событий от Распятия до Воскрешения.

Она крикнула:

– В пятницу после первого полнолуния за весенним равноденствием!

– В пятницу? – с сомнением переспросил он. – Не в воскресенье?

– Нет, в пятницу. – Она была непоколебима. – Воскрешение стало демонстрацией победы над смертью. Однако самое благородное в истории людей время – это момент гибели Христа, то есть крестная смерть во искупление грехов человечества и одновременно с этим прощение его врагов.

– Ладно, – согласился он. – А теперь час.

– В Писании сказано: «тьма была по всей земле до часа девятого».

– А? – недоумевающе посмотрел на нее Конрад.

– Три часа дня.

Он кивнул, внес последнюю поправку и отошел назад.

– Помолитесь за нас, сестра Сергетти…

Купол повернулся и застыл, воспроизводя небо над Иерусалимом в районе 29 года нашей эры, в девятый час от начала светлого времени суток, в пятый день недели после первого полнолуния, наступившего вслед за днем весеннего равноденствия.

– …Ныне откроется гнев Божий с неба и явится правда Божия, независимо от закона… – прошептала она, перефразируя строки из послания апостола Павла к римлянам.

Зал содрогнулся от резкого толчка, и девушка отпрыгнула назад, когда треснул пол и в образовавшуюся дыру провалился алтарь вместе со скипетром. Не успела она заглянуть туда, как края отверстия сошлись и глазам предстал картуш со знаком Осириса. Откуда-то из глубины донеслись раскаты грома.

Все вдруг застыло в объятиях фантастической тишины. Серене показалось, что она слышит чьи-то всхлипывания, словно тихонько плачет маленькая девочка. По щеке прокатилась слеза, и она поняла, чей это голос. Она еще раз шмыгнула носом и замерла, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ее будто очистило изнутри, все ее сомнения, страхи, беспокойства, комплексы вины – все смыло прочь.

– Ты сумел… – прошептала девушка и потянулась обниматься. – Слава Богу, слава Богу…

– Нельзя ли нежности отложить на потом, а? После того, как выберемся отсюда? – раздраженно осведомился Конрад, когда зал откликнулся колокольным гулом на очередной подземный гром.

Серена застыла:

– Ч-что… случилось, Конрад?

– Сдается мне, нас вот-вот накроет пара миль льда!

36
Рассвет

Завас со своими людьми еще смотрел вслед исчезнувшей солнечной барке, когда на их лагерь у Храма Водолея обрушилась первая, по-настоящему серьезная ударная волна. В долю секунды палатки смяло, и Завас чуть не поддался панике, увидев, с какой скоростью последний «2-9А» сносит к краю площадки.

– Закрепить вертолет! – крикнул он, надрывая глотку, и пятерка египтян бросилась выполнять приказ.

Не важно, что выпадет остальной части мира, повторял Завас самому себе, не важно, сколько прибрежных городов будет проглочено морем, – нет на Земле более безопасного места, чем то, которое он со своей командой занимал прямо сейчас. Пусть на сдвиг планетарной коры уйдет день или даже неделя; когда все закончится, земля под их ногами станет центром нового мира.

Вот что он говорил себе, хотя мысли упорно возвращались к Каиру. Там, в одной из «элитных» высоток, возведенных с нарушениями технологии и потому готовых обрушиться при первом крупном землетрясении, проживала его многочисленная семья.

Воздух вдруг сильно нагрелся, а тряска усилилась еще больше.

Точнее, подземные удары приняли настолько пугающий характер, что Завас задумался, не стоит ли пересмотреть стратегию устройства базы у Храма Водолея. Не лучше ли перебраться на открытую местность, подальше от монументов и прочих сомнительных строений?

Он заскочил к себе, в одну из комнат храма, схватил карту со стола и запихал ее обратно в термос монахини, на пару с американскими чертежами солнечной барки.

Очередной толчок едва не сбил Заваса с ног, и ему пришлось уцепиться за столешницу. Впрочем, даже стол – и тот заходил по комнате. Полковник торопливо вернул оболочку термоса на место, швырнул его в рюкзак и выбежал наружу под крики своих людей. От увиденного зашевелились волосы на затылке.

Такое впечатление, что начало обрушиваться небо.

Завас выхватил бинокль и быстро осмотрел ледовое кольцо, окружавшее город. И тут он прозрел: это не небо падает, а рушатся вершины.

Ледяная лавина, хлынувшая со всех сторон, угрожала похоронить их под обломками.

– В вертолет, в вертолет! – крикнул он, замахал руками своим людям, после чего сам прыгнул в «2-9А» и стал запускать двигатель в отчаянной надежде оказаться в воздухе еще до удара. Лопасти дернулись, пошли по кругу, но тут мотор чихнул раз, другой – и замер. Проектировали вертолет французы, однако собрали его по спецлицензии в Китае, откуда египетская армия получала несколько разных моделей. – Проклятые пекинские собаки! – выругался полковник.

К моменту второй попытки запуска в кабину набилась уже добрая дюжина солдат. Оказавшийся среди них пилот взял управление в свои руки, так что Завас вновь вскинул бинокль, чтобы прикинуть время до удара.

В поле зрения прыгнула ледяная стена, надвигавшаяся на вертолет, чтобы превратить их всех в кровавое месиво из человеческой плоти и скрученного металла. У Заваса сердце дало перебой, когда пенистая лавина хлынула к основанию храма и неумолимо пошла вверх, к площадке. В следующий миг тело прижало к сиденью и вертолет взмыл в небо.

Серене было жарко. Она уже несколько минут карабкалась вверх по южному коридору из звездного купола, цепляясь за веревку, оставшуюся после первой вылазки Конрада. Вспомнив про напарника, она оглянулась и увидела, что тот практически не сдвинулся с места, тщетно пытаясь подтянуться на одной руке. Вторая, раненая рука, перехваченная измазанным кровью бинтом, сейчас была совершенно бесполезна. Вокруг его щиколоток уже шипела и пузырилась вода.

– Конрад! – запаниковала Серена.

Она уперлась подошвами в противоположные стенки коридора и, надежно расклинившись, протянула руку. Конрад ухватился за ее запястья, она потянула было вверх, но тут его пальцы соскользнули, и девушка услышала всплеск.

– Держи! – крикнул он, размахивая какой-то бурой лентой. Приглядевшись, девушка поняла. Это его же бинт!

Один из концов окровавленной полоски она намотала себе на кулак, то же самое Конрад проделал со вторым. Серена потянула что было сил, даже спину свело судорогой. Крича от боли, она тянула и тянула, пока наконец Конрад не забрался в наклонный коридор.

– Фу-у, – выдохнул он. – Ну спасибо. Теперь давай дальше.

Серена вскинула лицо и прищурилась на голубой квадрат неба.

– А чего зря мучиться? – спросила она с одышкой. – Там же нет ничего. Ни по радио поговорить, ни сигнал подать…

– Это наш единственный шанс, – ответил он. – Геотермальное жерло отключается. Последний тепловой удар скорее всего предназначен для расплавления как можно большего количества льда, чтобы вода заполнила всю подземную гидравлическую систему. А потом все замерзнет. Насквозь.

Серена поняла:

– Та девочка во льду… Это и нас ждет?

– Я лично против. Ладно, держи-ка. – Он протянул окровавленную тряпочку. – Маши, как флагом. Ну все, иди! Я буду за тобой, в двух шагах.

Она неохотно взяла в руку бинт и полезла к выходу, прислушиваясь к натужному сопению позади. Время от времени Серена окликала Конрада, тот отвечал, хотя с каждым разом голос его слышался все слабее и слабее.

Наконец она добралась до квадратного отверстия и, уцепившись пальцами за обледеневший край, подтянулась. Снаружи успел подняться сильный ветер, а температура падала с невероятной скоростью. Серена высунула голову и задохнулась от фантастического зрелища.

Ледовые стенки уже крошились, разламывались на куски. Чаша глубиной в целую милю заполнялась талой водой, готовясь спрятать город. И так уже видны лишь кончики самых высоких обелисков и храмов. Между тем ватерлиния неумолимо карабкалась и по пирамиде. Через несколько минут она достигнет Серены, и тогда…

– О Господи, нет… Конрад… – Она бросила взгляд себе под ноги.

Но его нигде не видно.

Паника снесла последние сдерживающие барьеры, и девушка взвизгнула:

– Конрад!!!

Нет ответа.

Она напряженно вглядывалась в потемневший коридор и наконец увидела какие-то блики. Вода. Поднимается к ней. И никаких следов Конрада.

Поняв, что уже не в состоянии держаться, Конрад съехал вниз, в звездный зал, уже до потолка заполненный водой. Отчаянно шаря по камню, он пытался вновь отыскать выход в коридор, но тщетно.

Что-то жадно чавкнуло под ногами, невидимая сила ухватила его и через всю главную галерею всосала в какую-то трубу. Потеряв надежду вместе с последними силами, он обмяк и ощутил, как вода хлынула в легкие.

Погружаясь во мрак, Конрад вдруг больно ударился о решетку. В следующий миг вода с хлюпаньем ушла вниз, оставив его распростертым на каменном полу.

Мокрый и дрожащий, он глотал и глотал живительный воздух, заодно пытаясь встать на ноги. Потом, выпрямившись, что было сил кинулся в туннель, стараясь сориентироваться и понимая, что заблудился окончательно. В голове шумело, беспокойство за Серену не позволяло сосредоточиться. Тело болело так, словно побывало под копытами целого стада, но он все равно упрямо брел вперед, черпая ботинками неумолимо поднимающуюся воду. За спиной раздался грохот.

После всего пережитого не нужно было оборачиваться, чтобы понять, в чем дело. Конрад просто прижал колени к груди, обхватил руками голову и сделал глубокий вдох. Водяная стена обрушилась сзади и понесла в боковой туннель. Его завертело как тряпичную игрушку, в рот и нос полезла вода…

Конрад держался, сколько мог, но уже чувствовал, что меркнет сознание. Не в состоянии перебороть такой напор, он прекратил цепляться за каменные выступы и теперь просто мчался сквозь туннель к верной гибели.

Внезапно все кругом вспыхнуло ослепительным дневным светом – и его метров на пятнадцать выбросило в воздух вместе с гейзером воды. Он тяжело шлепнулся на вибрирующий грунт, при ударе из легких выбило воздух с водой.

Обессиленный Конрад пару минут просто лежал, но потом бешеная тряска и оглушительный грохот заставили его привстать и заглянуть в долину, где когда-то был город.

За воротник сбежала струйка воды, и он понял, что прятаться негде: на две мили над поверхностью, до самой вершины ледового континентального панциря, – все будет залито водой. Перед глазами всплыла страшная картина из вмороженных в лед людей, и Конрад твердо решил, что такой конец не для него.

Из последних сил он встал на четвереньки и двинулся сквозь поднимающуюся воду. Уже через несколько шагов он ощутил, как сильно упала температура, как быстро порывы ветра уносят последнее тепло. Его передернуло от холода.

Конрад задержался, увидев неподалеку чей-то вздувшийся, синеватый труп. Ответ пришел через секунду: полковник О'Делл с ледовой базы «Орион». Застывший на его лице ужас вдохнул в Конрада новые силы.

Сейчас вода была уже возле колен, а кольцо ледовых гор все еще оседало, напоминая края жестянки, сдавленной под невыносимой тяжестью. Плечо ныло как никогда, порой от приступов боли начинало даже подташнивать. Прижав рану рукой, он, пошатываясь, встал на ноги. И тут перед глазами мелькнуло какое-то цветное пятно.

Полураздавленный красный «Хагглундс», реликт ледовой базы «Орион». С места он уже никогда не сдвинется, зато одна из кабин сохранилась и вполне может стать для Конрада временным убежищем.

Грунт под ногами вдруг резко завалился набок, и Конрад шлепнулся ничком. Вскинув лицо, он увидел, что над ним нависла двадцатиметровая стена из ледяного крошева с водой. От такого зрелища у него отпала челюсть. Куда теперь бежать? Где прятаться? Чем прикрыть голову? Сейчас уже точно конец всему… При этой мысли перед глазами встало лицо Серены, он в последнем рывке достиг кабины «Хагглундса» и принялся дергать черную рукоятку, пока дверца не распахнулась.

И тут пришла вода. Сначала две-три капли, через мгновение – брызги.

Он прыгнул внутрь и едва успел застегнуть ремень безопасности и захлопнуть дверь, как двадцатиметровый вал обрушил на вездеход тонны бурлящей воды со льдом.