Текст книги "Убрать Картрайт (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Сэм потянулся к Энни, но она уже пробивалась наружу, локтями прокладывая путь на улицу через битком набитый паб.

Рэй с трудом поднялся на ноги, лицо его было залито кровью, а рубашка и пиджак – джином с тоником. Из кармана на груди торчал, будто желтый носовой платок, ломтик лимона. Он в ярости бросился за Энни, но Сэм встал у него на пути с поднятыми кулаками. Рэй, не задумываясь, тоже замахнулся кулаком – но в его запястья тут же крепко вцепились руки Нельсона. Рэй попытался вырваться, но Нельсон быстро его усмирил.

– Давайте оставим здешнюю обстановку радушной, – сказал он. Шум и беспорядок тут же утихли. В пабе воцарилась тишина.

– Убери от меня свои сраные руки! – прорычал Рэй. Кровь в его жилах закипала. Он был опасен.

Но Нельсона это не напугало: – Я сказал, радушной... Вас это тоже касается, мистер Рэймондо, сэр.

Он пригвоздил Рэя пристальным взглядом – не грозным и не сердитым, просто пристальным. Что бы там ни было в его глазах, оно подействовало. Рэй медленно расслабился, разжал кулаки, боевой дух его покинул.

У Нельсона по лицу расползлась улыбка, и он отпустил запястья Рэя.

– У меня там где-то есть аптечка, – произнес он, махнув Рэю рукой, чтобы тот следовал за ним. – Приведу тебя в порядок, – он окинул взглядом молчаливую толпу, и его улыбка опять превратилась в насмешливую ухмылку. – А вам, ребят, придется помучиться пять минут жаждой. Пока сестричка Нельсон ухаживает за пациентом.

Сэм отвернулся, намереваясь уйти следом за Энни, но Джин преградил ему дорогу.

– Иди-иди, Тайлер, – произнес он ровным голосом. – Иди за ней. А когда ее догонишь, передай от меня весточку.

– Думаю, я даже знаю, какую, – сказал Сэм, опустив плечи.

– Думаю, знаешь, – ответил Джин. – Без промедлений, Тайлер. Ей даже не нужно приходить освобождать свой стол.

– Ты не можешь так поступить, Шеф.

– Я старший детектив-инспектор Джин-мать-его-Хант, солнышко, так что – еще как могу. Дурное поведение. Оскорбление сослуживца. Злостное уклонение от соответствия форме в районе ног и грудной клетки. Более чем достаточно, чтобы ее контракт с Отделом уголовного розыска сравнять по ценности с использованной подтиркой для жопы. Передай своей крошке, Тайлер. Я. Ее. Уволил.

Сэм растолкал пялящихся на него выпивох, распахнул двери и вышел в ночь, догонять бывшего полицейского Энни Картрайт.

ГЛАВА 14 – БЕЗЖИЗНЕННЫЙ ГУЛ

Внимание Сэма привлек звук плача. Энни стояла под тусклым оранжевым лучом уличного фонаря, спрятав лицо в ладони, ее силуэт был резко очерчен на фоне глубокой тьмы манчестерской ночи.

Сэм бросился к ней – но внезапно остановился. Его инстинктивно тянуло обхватить ее руками, безостановочно говорить ей, что все замечательно, что он все понимает, но она этой ночью была на нервах, беспокойной и возбужденной. Он побоялся, что она резко отреагирует.

– Прости, – сказал он. – Я разозлился на Рэя. Потому и сказал это.

Энни, не глядя на него, всхлипнула: – Ты же ведь все время был в курсе.

– Да. Вот только не хотел говорить, потому что... хотел, чтобы ты сама обнаружила, в свое время и так, как тебе надо.

– Думаю, я с самого начала знала это, где-то глубоко внутри. Мне кажется, я всегда знала, что он мой отец.

Энни повернулась к нему залитым слезами лицом с покрасневшими глазами.

– Тут есть хоть что-то настоящее? – спросила она сдавленным и надломленным от волнения голосом.

Сэм кивнул.

Громко шмыгнув носом, она спросила: – А ты? Ты настоящий, Сэм? Потому что я... я уже просто ничего не понимаю!

Сэм больше не раздумывал. Он сжал ее в объятиях, так крепко, будто хотел задушить. Она в ответ вцепилась в него, как в обломок на месте кораблекрушения.

Раздался ее голос, приглушенный пиджаком Сэма: – Рэй. Он же...?

– Скорее, ошарашен, чем поранен, – заверил ее Сэм.

– Я разбила ему лицо, Сэм.

– Он сам напросился. Возможно, это было слегка чересчур, Энни, но он определенно сам напросился.

– Полагаю, Шеф меня уволит.

– Обещаю, я все с ним улажу.

– Не надо. Я не вернусь. Я со всем этим покончила.

Сэм поцеловал ее в макушку: – Ты просто расстроена. Потом ты будешь думать по-другому.

– Нет, не буду. Потому что...

Сэм ждал продолжения, но Энни еще долго ничего не говорила.

– Мы не можем вечно торчать здесь, на улице, – наконец, произнес он. – Почему бы нам не пойти ко мне. Это недалеко.

– Я не вернусь, потому что теперь в этом нет смысла, – продолжила Энни, будто бы в разговоре и не было никакой паузы. – Для меня больше нет смысла быть копом.

– Смысл есть, и еще какой, Энни. И у меня тоже. Для того мы и здесь.

Но Энни покачала головой и очень тихо проговорила: – Мы мертвы, Сэм.

– Не так, как ты думаешь, – откликнулся Сэм, нежно поглаживая ее по спине, чтобы успокоить.

– Тогда кто мы, черт возьми? Я не понимаю. Кто мы такие?

– Тяжелый вопрос, Энни. В этом месте полно вопросов, на которые тяжело ответить. Но здесь ведь не так уж плохо. Этот мир не сильно отличается от того, где мы были живы. Я считаю, здесь даже лучше.

– Это рай или ад?

– Ни то, ни другое. Не думаю, что здесь все именно так устроено.

– А мой папа где-то здесь?

– Не знаю. Я так не думаю.

– Почему мы здесь?

– Думаю, чтобы разобраться с неоконченными делами из наших прошлых жизней. Но не проси меня все тебе объяснить, Энни, потому что, поверь уж, я и сам ничего не знаю.

– Мы здесь навечно?

– Нет. Нам полагается делать то, что мы должны делать, а потом двигаться дальше.

– Куда двигаться?

Сэм вспомнил, как Нельсон открыл дверь позади барной стойки в "Railway Arms" и показал ему сияющее пространство, хранившее обещание на чудо. И это блестящее видение станет только началом того будущего, что ждет их с Энни, если только у них получится когда-нибудь добраться до него.

– Мы отправимся в одно место... – Сэм умолк, подыскивая верные слова. – Куда-то, где действительно...

– Действительно что?

– Действительно превосходно, Энни.

– И там мы будем в безопасности?

– Да. Абсолютно. Навечно. Нам нужно только попасть туда.

Энни подняла лицо и посмотрела на него. Ее щеки, залитые слезами, были бледны.

– Но здесь мы не в безопасности, – произнесла она.

Как много ей известно? Вспомнила ли Энни Клайва Гулда и все то, что он сотворил с ней? Вспомнила ли она побои и оскорбления, которые ей приходилось терпеть? Вспомнила ли она, чем все закончилось?

Я не хочу рассказывать ей, что я видел сегодня, подумал Сэм. Не хочу говорить, как Гулд напрыгнул на Кэрролла, будто какой-то вампир. Ей и так уже чересчур досталось за этот вечер. Позже. Я расскажу ей позже. А сейчас ей нужно чувствовать себя под защитой, чувствовать себя любимой.

Сэм прижал ее покрепче. Здесь, на холодной темной улице, под оранжевым лучом фонаря, совсем не подходящее место и время для таких разговоров.

– Теперь я отведу тебя домой, – сказал он. – В моей квартире бардак, но там все же лучше, чем стоять на тротуаре. В шкафчике найдется немного виски. Успокою твои нервы. Потом сможем посидеть и поговорить, хоть всю ночь, если тебе это потребуется.

– Я просто хочу снова ничего не бояться, – сказала Энни, в глазах у нее стояли слезы. – Хочу, чтоб мы оба были в безопасности. Потому что это ведь не так? Что-то там есть. Я не знаю, что это, но оно хочет расквитаться с тобой, Сэм... а потом захочет прийти за мной.

Он прижал ее еще крепче, не желая отпускать.

– Все, что ты узнала, – мягко произнес Сэм, – заставило тебя страдать. Но ты уже достаточно натерпелась. Я хочу, чтобы тебе полегчало, Энни – хотя бы на одну ночь. Давай. Пойдем.

Заботливо приобняв, Сэм повел Энни по темной улице прочь от фонаря. На секунду оглянувшись, он разглядел в тусклых огнях "Railway Arms" – силуэтом в дверном проеме – широкоплечую фигуру в пальто из верблюжьей шерсти, которая безмолвно смотрела им вслед, зацепив большой палец одной руки за ремень, а другой придерживая сигарету – ее красный огонек горел где-то в районе невидимого в тени лица.

Они с Энни повернулись к Джину спиной и пошли домой.

Сэм отпер дверь квартиры, зашел внутрь и щелкнул выключателем. Желтая лампочка осветила коричневый ковер с въевшейся намертво грязью, светлые обои в цветочек, жуткую раскладную кровать с коробкой-изголовьем, напоминающим гроб, переносной телевизор с громоздкими кнопками и ручками на передней панели.

– Присаживайся, – сказал Сэм. – Я принесу нам выпить.

С оторопелым видом, неуклюже, будто лунатик, Энни подошла к кровати и робко присела на нее. Сэм пошарил по кухонным шкафчикам, отыскал полупустую бутылку "Bell’s" и сполоснул пару стаканов.

– Почувствуй стекло под своими пальцами, – мягко произнес он, всовывая один стакан в руку Энни. – Оно все еще мокрое от воды из-под крана. Чувствуешь? Чувствуешь у себя на коже холодную воду?

Он стал наливать в стакан скотч.

– Слышишь, как льется виски? Видишь, как в нем отражается свет?

Энни ничего не говорила.

– Сделай глоточек, – сказал Сэм. – Давай. Выпей.

Она, немного поколебавшись, отхлебнула.

– Ощущаешь вкус? – он заботливо глядел ей в лицо. – Чувствуешь горечь на языке? Чувствуешь, как обжигает в горле? Это по-настоящему, Энни. Это жизнь.

– Но мы-то не живые, – глухо сказала Энни.

– Тогда ты не почувствовала бы стакан у себя в руке, или вкус виски. Вот только ты чувствуешь их. И я тоже.

Сэм одним залпом выпил свой стакан и снова наполнил его.

– Свет и тьма, боль и удовольствие, надежда и страх, – проговорил он. – Ты здесь переживаешь все эти вещи. Как и все мы. Это не смерть, Энни. Смерть – это оцепенение. Смерть – это забвение.

Он вспомнил 2006 год, откуда прибыл в этот мир и куда смог на недолгое время вернуться, ошибочно полагая, что там остался его дом. Офис с климат-контролем, в котором запрещено курить. Трезвых моложавых коллег, вооруженных ноутбуками, смартфонами и новейшими девайсами. Современный чистый конференц-зал с эргономичными креслами для профилактики остеохондроза. Сэму припомнилось, как он крутил в руках ручку и не заметил, как острым концом провел по ладони[14]. Безболезненно потекла кровь. Эмоциональное окоченение. Оцепенение. Забвение.

– Это место никак не может быть смертью, Энни, – сказал он. – Оно шумное и вонючее, оно опасное, и великолепное, и дерьмовое, и странное, и... и живое. У тебя и у меня бьются сердца. Это не смерть. Я здесь уже достаточно долго, чтобы понять, что жизнь и смерть не определяются так однозначно, как мы привыкли думать. Если ты можешь чувствовать, можешь думать, можешь любить кого-то – то какого черта называть это смертью?

Он поставил свой стакан и присел рядом с ней, заставив заскрипеть слабенькие пружины кровати.

– Мне действительно страшно, Сэм, – сказала Энни. – За нами что-то следит. Я уже почти знаю, что это, как оно называется, но... я все еще не могу как следует вспомнить...

Тишину внезапно прорезал пронзительный визг, заставивший их обоих подпрыгнуть на месте. Сэм, содрогнувшись от этого звука, вскочил на ноги.

В комнате сам собой включился телевизор. На экране красовалась заставка – девочка с красным ободком на голове загадочно улыбалась через плечо, играя в свои бесконечные крестики-нолики с кукольным клоуном. Безжизненный гул, напоминающий выключить телеприемник, зудел на полную громкость, заставляя гудеть и дребезжать маленькие динамики.

Сэм подошел к розетке и выдернул вилку. Картинка никуда не делась, и однообразный гул тоже продолжал давить на уши.

– Проваливай отсюда, маленькая засранка! – заорал Сэм, треснув по телевизору ладонью. Звук и изображение тут же пропали. Словно телевизор вдруг обиделся.

Энни с белым лицом и круглыми глазами испуганно смотрела на теперь уже темный экран.

– Я видела ее во сне, – изможденно проговорила она. – Как-то ночью. Маленькую девочку с заставки... Она мне что-то рассказывала... что-то жуткое...

– Не обращай на нее внимания, это просто изворотливая сучка, вечно будет пытаться задурить тебе голову, – сказал Сэм. Он напоследок еще раз хлопнул по телевизору и вернулся к Энни, которая уже успела выпить виски, снова наполнить свой стакан и выпить еще раз.

– Адский был денек, – сказал Сэм. – Для нас обоих. Давай просто отдохнем. Мне это нужно. И тебе тоже.

– Да. Нужно. Мне это и правда нужно.

Они вместе легли на кровать, не сняв с себя ничего, кроме обуви, непорочно, будто брат и сестра. Энни пристроила голову у него на плече.

– Знаешь, Сэм, я тебя очень люблю, – сказала она тихим, еле слышным голосом.

– Именно это я и хотел всегда услышать, – прошептал он ей в ответ.

Но Энни уже закрыла глаза, ее дыхание стало ровным и поверхностным, а измученный разум медленно отплывал в сонное царство.

– Неплохая идея, Энни, – прошептал Сэм. – Думаю, я присоединюсь к тебе.

ГЛАВА 15 – СНЫ О ЖИЗНИ

– Милая, я дома!

Пройдя через новенькие раздвижные окна на веранде, Сэм поставил на пол свой кожаный портфель, повесил шляпу-котелок на вешалку на стене и сбросил туфли, заботясь о чистоте недавно пропылесосенного полиэстерового ковра.

Энни появилась в кухонном дверном проеме, одетая в фартук с цветочками. Руки ее были подняты, как будто ее кто-то держал на мушке. Они были покрыты мукой.

– Ты опоздал! – воскликнула она.

– Прости, милая. Поезд на пять сорок семь чуть-чуть задержался. Наверное, из-за "Леопардов" на трассе в Маклсфилд.

– Ой, вот оно что!

Сэм поцеловал ее в щеку. Она старалась не прислоняться к его пиджаку запачканными мукой руками.

– Пахнет чем-то восхитительным, милая, и не только твоими духами "Charlie".

– Пирог с курицей, печеный картофель и домашний белый соус, – гордо отрапортовала Энни.

– Лучше и не придумаешь!

Он стал проверять письма на полочке у двери. Счета, счета, счета... и очень аккуратно подписанный конверт, адресованный Энни.

– Тебе, – сказал он, протягивая ей письмо.

– Я не заметила, – сказала Энни, разглядывая его. – Мне не знаком почерк.

Сэм взглянул еще раз: – В обратном адресе значится просто "Тренчер". Это где?

– Ой, не знаю, милый. У меня нет на это времени, я по локти в стряпне.

Чтобы Энни не пришлось брать конверт запачканными мукой руками, Сэм сунул его ей под мышку.

– Открою, как только вымою руки, – сказала она, направляясь обратно на кухню. – Иди отдохни, милый.

– Хорошо, милая.

Сэм прокрался в гостиную и смешал себе джин с тоником из мини-бара.

Энни окликнула его с кухни: – О, а еще я готовлю спаржу.

Кинув в стакан пару кубиков льда пластмассовыми щипчиками, Сэм воскликнул: – Даже так, спаржу? К нам приходят всего лишь Си Джей с женой, милая, а вовсе не принцесса Маргарет и лорд Сноудон!

– Хочу произвести хорошее впечатление! – ответила она, громыхая крышкой духовки. – Я собираюсь подать на закуску волованы с креветками, а на десерт у меня будет холодный рулет, очень шикарный, с этими особенными орешками. Как их там, пиноччиос? И у меня три бутылки "Blue Nun" в холодильнике.

– А где ты все покупала – в закусочных в "Harrods"?!

Сэм подошел к высокому окну и поглядел в сад. Намечался достаточно теплый и сухой вечер, чтобы можно было посидеть с выпивкой у них на симпатичном, асимметрично замощенном дворике. Надо бы ему вытащить из гаража складные садовые кресла, вот только джин с тоником допьет.

– Дорогая, – позвал он. – Что это за незнакомец в нашем саду?

По дальнему краю лужайки, возле оранжереи, среди огородных грядок, разбитых в недолгосрочном приступе самодостаточности, неуверенно прогуливался какой-то мужчина. В нем было что-то, что показалось Сэму очень знакомым. Он совершенно точно видел этого человека раньше.

– Ты и правда хочешь этого, Сэм?

Голос раздался у него за спиной. Он не обернулся – это было ему не нужно, потому что этот голос он знал слишком уж хорошо. Вместо этого он со стуком поболтал кусочек льда в стакане и сделал глоток.

– Ну так что, Сэм? Хочешь? – подтолкнула его Девочка с Заставки.

– Ты сейчас о чем, о человеке в моем саду? – произнес Сэм.

– Забудь о нем, – сказала Девочка. – И скажи мне – о такой жизни с Энни ты мечтал?

– Ну, я и сейчас о ней мечтаю, и она, как по мне, очень даже приятная. Но кто это там? Пойду-ка выясню.

– Нет, останься здесь, – сказала Девочка, теперь она уже стояла рядом с ним, ее маленькая ледяная ладошка отыскала его собственную руку и вцепилась в нее. – Это же твой сон, так ведь?

– Похоже на то. Не буди меня. Дай чуть подольше насладиться.

– Так ты этого хочешь добиться? Маленькое семейное гнездышко в пригороде семидесятых годов. Бежевый диванчик. Набор для фондю. "Остин Аллегро", припаркованный у входа.

– Есть вещи и похуже.

– Например?

– Ну, их много, всего не упомнишь. В том мире, откуда я пришел, их было полно, – Сэм не сводил глаз с мужчины в саду. – Кто это? Я пойду поговорю с ним.

– Нет-нет, он не так уж важен, – сказала Девочка. – Ты говоришь, в том мире, откуда ты пришел, было полно вещей намного хуже, чем в этом месте. Это каких же, Сэм?

– Еда для микроволновок. "Минута славы" по телевизору. Дети, слушающие в автобусе музыку с айфонов.

– Еще, Сэм. Расскажи мне еще.

Все еще наблюдая, как мужчина машет ему рукой, Сэм произнес: – Дай подумать. Да в целом, там было очень много кошмарных вещей. Всплывающая реклама в интернете. Аль Каеда. Рассел Брэнд[15]. Приквелы "Звездных войн". Две сотни спутниковых каналов, и ни один из них невозможно смотреть. Группа "The Pussycat Dolls". Радиостанция "Radio 1".

– Продолжай, Сэм.

Сэм приготовился зачитать еще один длинный перечень объектов собственной неприязни, но вдруг с уверенностью почувствовал, что Девочка с Заставки нарочно пытается отвлечь его внимание от человека в саду.

– Подожди-ка минутку, – сказал он, выдернув ладонь из ее руки и прижавшись носом к оконному стеклу. – Я его знаю. Это мистер МакКлинток. Что он делает в моем личном сне? Как он сюда попал?

– Он всего лишь воспоминание, случайно заглянувшее сюда, – сказала Девочка. – Забудь о нем.

– Нет, я пойду поговорю с ним.

– Не надо.

– Но у нас с ним соглашение. Если с одним из нас что-то случится...

– Забудь о нем, Сэм.

– ...тогда мы должны постараться передать другому сообщение. Может... может, что-то случилось. Может, он в беде.

– Пойдем лучше со мной, Сэм. Забудь обо всем. Это не твое.

Сэм почувствовал, как холодная ручка Девочки снова шарит в поисках его руки, но на этот раз он оттолкнул ее.

– Дурак ты, Сэм, – голос Девочки стал жестким. Предельно жестким. – Я пытаюсь помочь тебе. Я уже говорила – тебе лучше уйти со мной в то место, где ты сможешь навсегда уснуть, чем оставаться бодрствовать и видеть, что происходит. Твою ненаглядную Энни не спасти. А мистер МакКлинток дает тебе только фальшивое чувство надежды. Лучше тебе уйти сейчас со мной, Сэм, прежде, чем все стало действительно гадким. Пойдем со мной. Я помогу тебе уснуть – и ты никогда не узнаешь, что произошло.

– Я не пойду с тобой, – сказал Сэм. – Я остаюсь здесь, с Энни. Я собираюсь защитить ее от этого ублюдка Гулда. Я смогу это. Я знаю, что смогу. Мы с МакКлинтоком справимся. Вот почему я хочу поговорить сейчас с ним. Он может быть в беде. Мы обещали держаться вместе.

– Фальшивая надежда, Сэм. Забудь о нем.

– Ты не заставишь меня забыть моих друзей, маленькая поганка.

Сэм шагнул к окну, чтобы открыть его. Но стоило ему это сделать, как Девочка с Заставки топнула ножкой – капризно, по-детски, но с такой силой, что весь дом содрогнулся, как будто в него врезался пикирующий самолет. Окно треснуло. Пластмассовое ведерко со льдом и графин с виски полетели на пол. Из кухни донесся леденящий кровь вопль Энни.

Сэм резко проснулся. Он лежал на спине, полностью одетый, а через окно лился яркий дневной свет.

Он успокоил дыхание и вытер с лица пот.

К чему все это? Может, действительно, это МакКлинток пытается выйти на связь? Или это просто кошмар – очередная игра, которую затеяла эта засранка с заставки?

Он задрал рукав и посмотрел на наручные часы. Была почти середина дня.

– Господи боже, проспал весь день... старею я для таких вещей, Энни – гонять по городу, уворачиваться от падающих дымоходов, освобождать заложников. Сбивает меня с ног.

Он огляделся и обнаружил, что лежит в постели один.

– Энни?

Тишина.

Он сунул ноги в ботинки и зашаркал по квартире. Нигде не было ни намека на нее. Ее пальто и туфли исчезли. Она ушла, не сказав ни слова, не позавтракав.

А потом он заметил... Записку. Сердце у Сэма тут же подскочило куда-то к горлу. Он подошел, подобрал записку и начал читать:

Мой милый Сэм.

Этой ночью я увидела сон – и в этом сне я получила письмо. В нем кое-что говорилось. Теперь я знаю, что мне нужно делать.

Во тьме что-то есть, и оно очень опасное. Но до меня оно хочет добраться гораздо сильнее, чем до тебя. Если меня не будет поблизости, ты не окажешься под угрозой.

Поэтому я ухожу. Я не могу сказать тебе, куда. Та штука из темноты придет туда за мной, и я постараюсь убить ее. Если все получится, то я вернусь к тебе, Сэм – если же нет, то, по крайней мере, я буду знать, что ты в безопасности.

Пожалуйста, пойми, зачем я это делаю.

Не могу написать большего.

Навечно с любовью.

Энни. ххх

Не тратя ни секунды на раздумья, Сэм промчался через всю квартиру, распахнул дверь и вылетел в коридор. Перепрыгивая по три ступеньки разом, он сбежал вниз и в неистовстве выскочил на улицу.

– Энни! Вернись!

Нигде не было ни одного знака, ни малейшей подсказки, в каком направлении она могла уйти. Сэм посмотрел налево, направо, снова налево, опять направо – и помчался куда глаза глядят, сшибая по дороге прохожих и выкрикивая имя Энни. Пробежал по своей улице, свернул на параллельную. Чуть было не попал под колеса "Мини-Купера", перебегая, не оглядываясь, дорогу. Тот слабенько посигналил ему, но Сэм не обратил никакого внимания и побежал, не останавливаясь, дальше.

Бежать, да – но КУДА?

Он остановился, тяжело дыша.

Нет смысла вести себя, как безмозглый цыпленок. ДУМАЙ, Сэм!

Он отчаянно помотал головой, стараясь привести мысли в порядок.

Ты проспал все утро. В записке не было сказано, во сколько ушла Энни – вполне может быть, несколько часов назад. Она могла сесть на поезд, и теперь находиться в сотне километров отсюда.

– Подальше от меня, – простонал он. – Подальше от меня, чтобы я был в безопасности.

Из глаз его чуть не брызнули слезы, но он заставил себя проглотить их.

Думай, Сэм. Не надо паниковать, не надо лить слезы. Думай!

Энни одна-одинешенька, и скорее всего, уже далеко отсюда. И так, судя по всему, для нее даже безопаснее. Ну да, она главный приз, к которому стремится Гулд – но пусть он даже мертвый и лезет к ним из могилы, он по-прежнему мыслит, как жестокий себялюбивый бандит, каким был при жизни. Он хочет расплатиться по счетам, расквитаться за обиды. Есть коп, посмевший протянуть руки к женщине Клайва Гулда. И этот коп обязан заплатить. О да, этот коп просто обязан заплатить.

МакКлинток обещал связаться со мной, если попадет в беду – но вместо этого он вышел на Энни. Он обратился к ней сначала в кинотеатре, и в эту ночь во сне – передал свое сообщение – письмо, адресованное ей. Он что-то сказал ей... куда идти, где будет безопасно, куда можно спрятаться. Дал мне время и возможность встретиться с Гулдом один на один.

Сэм остановился, как вкопанный, и тихонько повторил свою мысль вслух: – Один на один.

Один, совсем как тогда, когда впервые появился здесь, в 1973 году, когда брел по улицам в растерянности и страхе.

Откуда-то позади него донесся пронзительный визг шин. Этот звук Сэм узнал безошибочно.

– Не совсем один... – пробормотал он. – Совсем не один.

Вдалеке показалась "Кортина", уже через пару секунд затормозившая в опасной близости прямо перед ним. На переднем пассажирском кресле сидел с недовольным лицом Рэй, чей лоб, будто печать Каина, украшал наклеенный крест-накрест пластырь. Сзади, из-за его плеча, высовывался Крис, пытающийся разглядеть, кого это там они поддели на капот.

Дверь со стороны водителя распахнулась с театральным размахом, и оттуда показался Джин.

– Так вот ты где, жалкий филонщик! – прорычал он. – Мы чуть было не выбили дверь твоей вонючей квартирки, Тайлер, а ты тут, оказывается, прогуливаешься, как тупая шлюха.

– Энни ушла, – сказал Сэм. – Исчезла.

– Уже успела выставить тебя за дверь? Не нужно было ее увольнять, соображалка у нее куда крепче, чем я думал.

– Ты не понял, Шеф, она пропала. Испарилась.

– Это не моя проблема, теперь уж точно. У нас вызов. Еще один сраный жмурик. Скверный. И противный. Дельце самую малость понасущнее, чем игра в прятки с твоей ненадежной красавицей, тебе не кажется?

– Да пошел ты, Шеф! Какого хрена ты смеешь так о ней отзываться!

– Как – так?

– Да Энни стоит миллиона таких вонючих, жирных, полоумных алкоголиков, как ты!

Из окна "Кортины" неожиданно высунулся Рэй, крест из пластыря на его лбу напоминал штампик на бракованном изделии.

– Зачем ты вообще с этой шлюхой Картрайт связываешься, босс? – проворчал он. – Эта твоя девица мне чуть глаз не выбила прошлым вечером – но тебе же до этого никакого дела.

– Да в ней больше человечности, чем в тебе вообще когда-нибудь будет, Карлинг, – огрызнулся в ответ Сэм. – Вы, идиоты, просто не видите, какая она на самом деле. Никто из вас не может понять. Она достойный человек.

– Ой, не надо вот только, – ухмыльнулся Рэй и спрятался обратно в машину.

– Да! Достойный, Рэй! – завопил Сэм. – Это для тебя достоинство – лишь то, что можно спрятать в трусах!

– Не скаль зубки, Спарки, напугаешь маленького Криса, – сказал Джин, невозмутимо выпуская изо рта шлейф сигаретного дыма. – Не моя проблема, что ты не можешь приструнить свою отмороженную дамочку. А если и была когда-то моей, то мне с этим справиться – как два пальца обоссать, потому что вчера Энни Картрайт из моей команды вылетела вперед собственного визга. Все, проехали. Капут.

Сэм глубоко и медленно вздохнул, стараясь подавить вспышку гнева. Сейчас для Энни опасен вовсе не этот надоевший сексистский стеб. Есть гораздо более важные причины для беспокойства. Он должен верить, что Энни не просто сбежала, куда глаза глядят, что у нее есть план, и что бы там ни передал ей МакКлинток, это затевалось, чтобы как можно дольше держать ее в безопасности.

Я верю в тебя, Энни, подумал он. Я должен.

– Ну так что там у нас – вызов? – сказал он, шагнув к "Кортине".

– Совершенно верно, Тайлер, чудик ты безмозглый, – сказал Джин, усаживаясь за руль. – Объявился еще один искромсанный труп, порезанный ломтиками, совсем, как Пэт Уолш. Похоже, у нас тут настоящий ушлепок, ребята – а это самую малость поактуальнее, чем вконец обнаглевшая кошечка нашего Тайлера.

На этот раз Сэм пропустил оскорбление мимо ушей. Забравшись в машину, он сосредоточил все мысли на том, что происходит – на том, как можно противостоять Гулду, как его уничтожить.

И как только он залез на свое место, Джин сразу надавил на газ, и "Кортина" с воем понеслась по улице.