Текст книги "Убрать Картрайт (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 4 – СПЯЩИЕ СОБАКИ

Наступило утро понедельника. Мерцающие люминесцентные лампы под потолком заливали помещение Отдела уголовного розыска неприятным болезненным светом. Клацали печатные машинки, звенели телефоны, на столах, щедро усеянных табачным пеплом, немытыми кружками и смятыми букмекерскими бланками, ненадежными колоннами были навалены огромные груды бумажных документов,

Сэм зашел в участок и тут же наткнулся на детектива-сержанта Рэя Карлинга, лениво развалившегося за столом. Рэй дымил уже четвертой или пятой за это утро сигаретой. Вельветовый пиджак он повесил на спинку стула, так что его бледно-голубая нейлоновая рубашка с пятнами от пота оказалась у всех на виду во всей своей неглаженной красе. Широкий коричневый галстук свободно болтался у воротника, а верхние пуговицы были расстегнуты именно настолько, чтобы обнажить заметный островок из жестких волос на груди.

– Доброе утро, босс, – произнес Рэй, не поднимая головы. Остатки от бутерброда с яйцом, свисающие с щетинок его усов, были заметны издалека.

– Рэй... серьезно... по-твоему, нормально являться в таком виде на работу?

Рэй посмотрел на него пустыми глазами, а потом непонимающе окинул себя взглядом.

– Я же мужик, – сказал он. – Какого еще черта мужику нужно сделать, чтобы можно было явиться на работу?

– Некоторые из мужиков моются, Рэй, меняют одежду, ну или на самый крайний случай – завязывают галстук. Ты выглядишь почти как бездомный.

– Я мылся в субботу, – огрызнулся Рэй, задрав с полным чувством собственного достоинства щетинистый подбородок. – А эту рубашку стирал на прошлой неделе, – он понюхал у себя подмышкой, и крикнул куда-то за спину Сэму: – Эй, Крис! Я же не воняю, правда?

Детектив-констебль Крис Скелтон, одетый в жилетку с узором ромбиками и светлые брюки, вынырнул из-за шкафа с документами. Но вместо того, чтобы ответить Рэю, он медленно и надменно пересек комнату, сохраняя невозмутимое выражение лица и держа по швам руки. Задержав на Сэме неживой безучастный взгляд, он хрипло произнес одно-единственное слово: – Доставай.

Сэм непонимающе уставился на него: – ...Что?!

Крис еще раз прохрипел все тем же замогильным голосом: – Я сказал, доставай.

– Сходил посмотрел прошлым вечером эту киношку, – вмешался Рэй, отковыривая от рубашки засохшую грязь. – Ту самую, ковбойскую, с Юлом Бриннером, где у него в конце лицо отваливается.

– "Мир Дикого Запада"? – спросил Сэм.

И в этот же миг Крис неожиданно выхватил воображаемый револьвер и – дыщ-дыщ-дыщ – стал расстреливать Сэма. Несмотря на полное отсутствие реакции со стороны Сэма, Крис расплылся в широкой улыбке, сдул с кончика пальца пороховой дымок и сказал: – Эй, босс, а в вас сейчас больше дырок, чем в чертовом решете. Я – Юл Бриннер!

– Смотрю, этот фильм пробудил твое воображение, Крис, – откликнулся Сэм. – Ну да, признаю, это все же классика научной фантастики. Но может быть, мы оставим все эти перестрелочные номера для паба?

– Для салуна, – поправил его Крис. И, повернувшись к Рэю, добавил: – А что до ответа на твой вопрос – нет, ты не воняешь. Совсем не воняешь. А если даже и случается, то пернешь да покуришь – вот ничего и не заметно.

Сэм вскинул руки жестом полной капитуляции: – Ладно, ребятки, на интеллектуальные дебаты такого калибра рано утром в понедельник я просто не способен. Рэй – можешь забыть, о чем я говорил.

– Всегда так и делал, – пробормотал Рэй.

– Есть какие-нибудь новости о захваченной церкви? – спросил Сэм.

– Последнее, что я слышал – там все так и тянется, – сказал Крис, направляясь к своему столу. – Там повсюду копы, но абсолютно ничего не происходит.

– Если события будут развиваться – хоть как-то – я хочу, чтобы мне тут же об этом сообщили. Понятно, ковбой?

– Йеху, босс, – подмигнул ему Крис, лихо отвесив салют на манер Янки Дудля.

– Тебе понятно, Рэй?

– Неа, – проворчал Рэй. – Мне не понятно даже, как одеваться по утрам.

– Да хватит тебе кукситься, – сказал Сэм, проходя мимо него. И добавил ехидно: – Иногда, Рэй, ты бываешь хуже девчонки.

– Пристрели его за это! – посоветовал Крис, снова принимая стрелковую позу.

Разделавшись со всем этим идиотизмом, Сэм направился к Энни, сидящей в одиночестве, перебирающей кучу старых полицейских архивов и делающей предварительные заметки. Она едва обратила на него внимания.

– Я обещал Шефу, что поговорю с тобой, – ласково сказал Сэм, едва заметно улыбнувшись. – Вчера ты переступила черту – посигналила его гудком. И он от этого был не в восторге. Вообще-то, он был лиловый от злости, и единственным способом удержать его, чтобы он не кинулся на тебя, как бешеный ротвейлер, было мое обещание официально объявить тебе выговор за неподобающее поведение. Вот так. В общем, я это сказал. Считай, что тебе объявлен официальный выговор.

Он улыбнулся, но Энни даже не посмотрела на него. Ее лицо было серьезным и напряженным, она размышляла над делом, ведя пальцем по напечатанной страничке, иногда останавливаясь, чтобы сделать заметку. Улыбка у Сэма угасла.

Чем больше она смотрела эти архивы, тем яснее начинала видеть в них свою забытую жизнь. К ней все возвращалось – медленно, по частям, но неуклонно.

– Послушай, Энни, – произнес он шепотом. – Я знаю, что ты ходила к Кэрроллу, разговаривала с ним. Я ничего не сказал об этом Шефу – в его текущем расположении духа, думаю, это бы довело его до кипения. Я понимаю, что вынуждает тебя разыскать как можно больше о констебле Картрайте, но тебе нужно быть поосторожнее. Ты должна попытаться...

– Я думаю, его убили, – вдруг выпалила Энни, не поднимая глаз.

– Кого? Констебля Картрайта?

Она кивнула, не поднимая головы и продолжая листать очередную пачку документов.

– Констебль Энтони Картрайт погиб в нерабочее время, – сказала она. – Старший инспектор Кэрролл составил официальный отчет о случившемся. В отчете говорится, что инспектор Патрик Уолш и сержант Кен Дарби были свидетелями произошедшего. Они оба дали показания, что выпивали вместе с Тони Картрайтом, и что он сознался, что позаимствовал несколько сотен фунтов у ростовщика, чтобы расплатиться с карточными долгами. На него неслабо давили, чтобы он вернул этот кредит, плюс еще несколько сотен набежавших процентов, но таких денег у него попросту не было. По версии Уолша и Дарби, Тони Картрайт напился и совершенно впал в отчаяние, пока, наконец, не ушел, еле держась на ногах и убитый горем. Они чуть подзадержались, а потом пошли за ним. Они увидели, как он бросился в канал, но все случилось слишком быстро, и они не успели помочь ему. Канал начали прочесывать через две недели.

– Две недели? А что так долго?

– По-видимому, в их распоряжении не было квалифицированных водолазов. В конечном счете тело нашли и вытащили. Уолш и Дарби дали показания, а старший инспектор Кэрролл подписал их. Дело было закрыто. Но посмотри, Сэм... Отчет коронера о смерти Энтони Картрайта. В нем говорится, что тело опознали Уолш и Дарби, а не его жена. Она никогда не видела его тела. Кэрролл не позволил. Согласно его отчету, это должно было избавить ее от травмы, поскольку тело в ужасном состоянии. Но посмотри, Сэм...

Она подвинула отчет коронера к Сэму и ткнула пальцем.

– Имя доктора, проводившего вскрытие, – сказала она.

– Доктор Ф. Эндерби, – прочитал Сэм. – Это имя что-то значит?

– Разве только, что никакого доктора Ф. Эндерби, когда-либо работавшего полицейским коронером или кем-то похожим, не существовало – ни здесь, ни в Центральных графствах, ни в Лондоне – нигде! А если таковой и был, то он проделал изумительную работу, уничтожив любой след своего существования в архивах уголовного розыска. Его имя больше нигде не упоминается, ни разу. Ни разу, Сэм. Когда у меня будет возможность, я схожу в офис окружного коронера, посмотрю, есть ли там какие упоминания о нем, но я бы не стала на это ставить. Две недели, чтобы заполучить водолаза, чтобы за это время тело пришло в совершенно непригодное для осмотра состояние, и отдать его для обследования ни много ни мало – несуществующему коронеру. Что-то не так, Сэм. И взгляни на это. Выписки с текущего банковского счета Картрайта и счета жилищного кооператива на момент его смерти.

Энни передала папку Сэму. Он открыл ее.

– Пусто, – сказал он.

– Отчеты помечены как "утерянные", – сказала Энни. – Никаких доказательств, что у него когда-либо были долги. И последний, кто записан как получивший эти записи на руки -...

– ...Старший детектив-инспектор Кэрролл, – закончил за нее фразу Сэм.

– И здесь еще заявление от человека по имени Терренс Фитч, арестованного меньше чем через неделю после того, как доставили тело Картрайта. Он был заимодателем, ростовщиком. В этом заявлении он признается, что ссудил семьсот фунтов Картрайту под какие-то нелепые проценты, а потом угрожал убить его и его семью, если он приостановит выплаты.

– По совести говоря, разве это не подтверждает официальную версию? – сказал Сэм.

– Фитч был арестован Уолшем и Дарби и допрошен Кэрроллом. Его заявление вложили в дело Картрайта, и после этого Фитч исчез изо всех записей. Полностью. О нем больше ни слова.

– То есть, ты утверждаешь, что такого человека не существовало?

– Или у него такой же талант исчезать в никуда, что и у таинственного доктора Ф. Эндерби. Посмотри на эту историю, Сэм – она вся пропахла недоговорками. Пропавшие записи. Сомнительный отчет коронера. На удивление подходящий допрос подозреваемого, который только подтверждает официальную версию. И – снова и снова выплывают все те же имена: Кэрролл, Уолш, Дарби.

– Конечно, есть ощущение, что все неправильно, Энни. Но... – он замолк, опасаясь, что Рэй и Крис уже навострили уши в их сторону. Понизив голос до полушепота, он спросил: – Почему тебе так важно узнать, что случилось с констеблем Картрайтом? Ты почувствовала... что вы в каком-то роде близки?

Энни замолчала, закусив губу, а потом произнесла: – Думаю, да. Я в замешательстве. Почему все это дело кажется таким личным?

– А имя МакКлинтока в этих архивах всплывало? – спросил Сэм. Здесь, в этом потустороннем 1973 году, МакКлинток был старшим воспитателем борстала Фрайерс Брук. Но в той жизни он не только служил в полиции в то же время, что и Тони Картрайт, но и умер в ту жуткую ночь следом за ним, когда гараж Гулда объяло пламенем.

– Мистер МакКлинток? – спросила Энни. – Старший воспитатель из борстала Фрайерс Брук? Я бы помнила, если б видела где-нибудь его имя.

– Никаких упоминаний? Странно. А может, ничего странного, учитывая, как свободно все имена появляются и исчезают в этих архивах.

– Вот и все, что я знаю – констебль Картрайт погиб, и его смерть замяли, – сказала Энни глухим, напряженным голосом. – И главной причиной того, что все скрыли, был старший инспектор Майкл Кэрролл.

– Ну, по крайней мере, мы точно знаем, где он и чем собирается заняться, – сказал Сэм. – В отличие от другого подозреваемого, детектива-инспектора Пэта Уолша.

– И потом еще сержант Кен Дарби. Нам нужно проследить за ними, Сэм. Нам нужно точно знать, что произошло, какое они имеют к этому отношение, и зачем им нужно было это покрывать.

– Тебе нужно знать, – осторожно поправил ее Сэм.

Теперь Энни подняла голову, ее лицо было бледным и измученным, а глаза слегка покрасневшими, будто она только что плакала.

– Да! – выдавила она сквозь сжатые зубы. – Мне нужно знать. Мне нужно знать, кто я такая, почему для меня все это так дьявольски важно, и что за чертовщина здесь происходит!

– Тише! – Сэм бросил через плечо взгляд на Криса и Рэя, которые старательно притворялись, что заняты бумажной работой, тогда как на самом деле злостным образом подслушивали их разговор. Придвинувшись поближе к Энни, Сэм негромко произнес: – Нам нужно поговорить.

– Ну а я не хочу разговаривать! – внезапно разозлилась Энни. – Я хочу разобраться, что происходит, и я хочу сделать это сама!

– Я все сделал сааааам[5]! – неожиданно завопил Крис.

Сэм швырнул в него степлер. Крис одарил его грозным ледяным взглядом Юла Бриннера, и сделал вид, что готов вызвать его на "перестрелку" еще раз. Сэм отмахнулся и повернулся обратно к Энни, чтобы убедить ее не горячиться.

Энни подняла на него глаза и тихо сказала: – Я хочу все сделать сама, потому что мне не нравится, как это делаешь ты!

– О чем ты говоришь?

На заднем плане Крис складывал брошенный в него степлер, бурча под нос: – Огорчения... было у меня несколько огорчений... вроде карри, съеденного после фильма. Хоть убейте, я так этим огорчен!

– Что делаешь ты, Сэм, так это держишь все эти штуки от меня подальше, не рассказываешь мне, что тебе известно, – прошипела она. – Ты что-то знаешь... про меня, про... про все! Но ты ничего не рассказываешь.

– Энни, потерпи, сейчас не время и не место.

– Как я могу доверять твоим словам, Сэм? У тебя от меня какие-то секреты! Ты знал о чем-то – о чем-то важном – но не сказал мне!

Раздался глубокий грудной рокочущий кашель и звук извержения сгустившейся мокроты. В отдел зашел Джин Хант, зажимая в зубах тлеющую сигарету.

– Доброе утро, красотки, – воскликнул он.

– Доставай! – тут же вызвал его на дуэль Крис, встав в позу для перестрелки. – Я не шучу, Шеф.

Джин остановился, как вкопанный, окинул Криса взглядом, достойным разве что свеженаложенной кучке дерьма, и произнес глухим зловещим голосом: – Если ты изображаешь Бриннера из этого поганого детсадовского кино, Скелтон, то у тебя ровно секунда, чтобы утихнуть.

Крис в ответ достал-таки свой воображаемый револьвер и сделал дыщ-дыщ-дыщ в живот Шефу.

Уголки рта Джина изогнулись, как у рыбы, в гримасе крайнего отвращения, и он громко объявил: – Бриннер не ковбой! Он говорит, как гребаный Брежнев и выглядит, как выжатый член с лицом, какие рисуют на китайских колокольчиках.

Крис, так неожиданно поставленный на место, робко проговорил: – А я... я думал, вам нравятся вестерны, Шеф.

– Вестерны, Крис! Вестерны! А этот выкидыш для дешевых клоповников недостоин даже задницу подтереть приличному вестерну! Думаешь, Джон Форд стал бы гнать такое дерьмо про заводные игрушки, которых всякие биржевики сношают в развлекательных парках?

Рэй навострил уши: – О как? А я не знал, что там сношаются. А много показывают?

– Немножко можно увидеть, – сказал Крис, поворачиваясь к Рэю. – Там, в общем, такая девка, она вроде как робот, но ты этого не знаешь, не то чтобы у нее сиськи из фольги были или еще что, но глаза в какой-то момент становятся немного серебристыми. Ну да ладно, а у этого костлявого с усиками на нее здорово встал, и он такой...

– Чтобы я больше не слышал в своем отделе про "Мир Дикого Запада"! – взревел Джин. – Юл Бриннер не ковбой – все, точка. Джон Уэйн! Рэндольф Скотт! Святой Гэри Купер! Вот они ковбои, Кристофер, они-то ковбои, черт возьми, а не этот задроченный русский кривляка с двумя батарейками в жопе и предохранителем в мошонке. Роботы?! В «стетсонах»? Обосраться!

Он в ярости зашагал к своему кабинету, распахнул дверь и скрылся внутри. Через секунду оттуда раздался его рык: – Тайлер! Картрайт! На разговор!

Даже не взглянув на Сэма, Энни вскочила и поспешно двинулась в кабинет Шефа. Сэм вздохнул и пошел за ней.

Джин расхаживал по кабинету взбешенный и разъяренный.

– Чертовы роботы,– ворчал он. – Убогие чертовы роботы с щелочками вместо глаз. Куда катится мир в наши дни, Тайлер, куда он катится!

Джин окинул взглядом Сэма и Энни, подавил свое возмущение состоянием кинематографа семидесятых и тяжело плюхнулся в кресло. Задрал ноги на стол.

– Ладно, хватит об этом, у меня тут город под охраной, – сказал он, критически оценивая их обоих. – Я так понимаю, Картрайт, что по поводу твоего поведения на днях детектив-инспектор Тайлер уже накрутил тебе должным образом яйца – или как там будет женский эквивалент... есть вообще такой? Ну так что? Накрутил?

– Да, Шеф, – пробормотала Энни.

– И этот урок был тобой надлежаще усвоен?

– Да, Шеф.

– Можешь уже, наконец, притвориться, что тебе не наплевать, Картрайт.

– Да, Шеф.

– Здорово. Об этом больше ни слова. А вот что мне хотелось бы обсудить, так это чем ты вообще занимаешься.

– Шеф? – в унисон спросили Сэм и Энни.

– Констебль Трусы-На-Резинке проводит своего рода частное расследование, – разъяснил Джин. – Мне бы хотелось знать, в чем там дело, и мне бы хотелось узнать это прямо сейчас, – он подождал ответа, и ничего не дождавшись, приподнял бровь: – Ну же?

– Это непросто объяснить, – начал Сэм.

– Тогда пускай твоя дурёха попробует, – Джин прищурил глаза и уставился на Энни. – Давай, милочка, я занятой человек. Что ты искала в старых полицейских архивах?

– Это... личное, Шеф, – произнесла Энни.

– Бред! – неожиданно рявкнул Джин, сметя со стола ноги и вскочив с кресла. – Что здесь может быть "личного"? Мы копы, дура ты бесполезная! Все мы – и даже ты! Пора начать вести себя как коп!

– Это как? – огрызнулась Энни. – Размышлять о тупых ковбойских фильмах?

– Юл Бриннер не ковбой! – заревел Джин. – И не пытайся сменить тему. Что в тех архивах, а? Что ты там искала? И что там про твой список из бывших полицейских? Ты пошла по их домам, напрашиваясь на разговоры?

К великому изумлению Сэма, Энни просто-напросто развернулась на каблуках и вышла из кабинета Джина, хлопнув дверью.

Джин несколько секунд рассматривал пустое пространство, где только что стояла Энни, а потом перевел тяжелый взгляд на Сэма. Он ждал объяснений, не произнося ни слова.

– Она расстроена, Шеф, – сказал Сэм.

– Я тоже. Гребаные роботы! – и пристально поглядев на Сэма, добавил: – Что с ней-то такое? Почему она так выкаблучивается?

Сэм взъерошил руками волосы. Черт, это рискованно. Как бы ему объяснить?

Джин медленно опустился в кресло, аккуратно сложил на стол руки и забарабанил пальцами. Потом вдруг остановился. Видимо, мыслительный процесс в его голове окончательно завершился. Джин Хант что-то обдумывал – и теперь принял решение.

– Ей здесь не место, Тайлер, – сказал он. – Она совсем не из того теста. Убери ее от меня подальше.

– Убрать от тебя подальше?

– Пусть она еще чем-нибудь займется. Оттрахай ее до бесчувствия. Женись на ней, если тебя не пугает такая перспектива. Загони ее на кухню. Устрой ей уже прогулки с коляской. Продай ее в бордель и пропей всю выручку. Откровенно говоря, мне не то чтобы насрать, так, смачно пернуть, что там с ней станет, лишь бы она больше не захламляла собою мой славный, чистый, блестящий отдел.

– Шеф? Ну о чем ты говоришь?

– Пересматриваю вопрос о ее пригодности в качестве полицейского.

Сэм шагнул вперед: – Так нельзя, Шеф.

– Как следует рассудив, Тайлер, думаю, ты поймешь, что только так и можно.

– Только потому, что она посигналила в твой дурацкий гудок и психанула?!

– В моем гудке нет ничего дурацкого! – взревел Джин. Потом, успокоившись, он откинулся в кресле и проговорил: – Я пока еще не принял окончательного решения. Мяч все еще в игре. Но если до меня дойдут слухи о дальнейших неправомочных действиях с записями полицейских архивов, или же о беседах с кем-то без моего на то указания – или если она выкинет фортель, как с моим гудком – я ее отстраню от дел и начну разбираться. Тогда она может потерять работу. Она может оказаться за решеткой.

– Не будь дураком! – презрительно усмехнулся Сэм.

– Мерзкое злоупотребление официальными полицейскими записями! Использование своего положения офицера полиции, чтобы проводить частные интрижки! За такое не просто по рукам шлепают, Сэмми, за такое дают полноценное дисциплинарное взыскание. А теперь тебе лучше уйти отсюда и забрать у нее все бумаги. Верни их на полки, где им положено быть, и забудь обо всем этом. Скажи ей, чтобы выкинула этот список бывших полицейских в мусорку. И отправь ее заняться хоть чем-то полезным, пусть, например, протрет от пыли растение с большими листьями возле столовой – видел, где оно там? Что-нибудь такое.

Сэм поднял ладони: – Шеф, ты ненормальный! Энни одна из лучших копов, что у тебя были! А ты собираешься спустить в унитаз ее, ее карьеру и всю ее жизнь, только лишь потому...– Он осекся, нахмурил брови и крепко задумался. Потом добавил уже себе под нос: – Секундочку...

– Даже не пытайся поменять мою точку зрения, Тайлер. Картрайт с первого же дня плохо влияла на наше подразделение. Ее недавнее поведение стало лишь последней каплей.

– Подожди, подожди секунду, – сказал Сэм, пытаясь поймать озарение. – Это не только из-за поведения Энни. Ты боишься, что она что-то выкопает в этих архивах!

Джин, не мигая, свирепо уставился на него. Потом зловеще произнес: – Существуют такие собаки, Тайлер. Большие. Большие ублюдочные собаки с дрянными зубами, дрянным дыханием и дрянными манерами. Сейчас, в этот самый момент, эти большие ублюдочные собаки крепко спят и видят сны про сладких кроликов – и раз уж они спят, пусть уж спят и их мерзкие тайны, понимаешь?

– Ты знаешь, что в этих папках много что упрятано, – сказал Сэм, глядя ему прямо в глаза.

– Конечно, в этих папках есть разные дела, на которые все закрыли глаза, – ответил он глухим голосом. – Не одна сотня. Это уголовный розыск, что ты ожидал, черт возьми? Но что бы там Картрайт ни выкопала – это уже древняя история. С этим покончено. Так что давай оставим этих больших плохих собачек мирно дрыхнуть, хорошо? Потому что стоит какому-нибудь недоумку наступить одной из них на хвост, сразу же где-то кто-то огребет по полной. И это будет жутко. Ужасно больно.

– Эти спящие собаки, – произнес Сэм, не отводя взгляда от глаз Джина. – Одна из них, случаем, не ты сам?

Джин вскочил на ноги и хлопнул ладонями по столу. Потом с огромным трудом усмирил свое раздражение.

– Да я чертова Белоснежка по сравнению с некоторыми, – выпалил он, дрожа от гнева.

И Сэму было хорошо видно, что он говорит правду. А также ему было видно, что Шеф знал или догадывался о некоторых скелетах в шкафу у Отдела уголовного розыска. Возможно, у него были кое-какие подозрения насчет того, что происходило в шестидесятых, когда Клайв Гулд совершенно спокойно держал у себя на привязи половину здешней полиции.

Чем больше Энни копается в этих записях, тем глубже она заходит на минное поле – и Джину это известно, подумал Сэм. Может быть, Джин обеспокоен ее безопасностью гораздо сильнее, чем хочет показать.

Не желая больше накручивать Джина, Сэм глубоко вздохнул и произнес как можно тише и увереннее: – Я понял, что ты хочешь сказать, Шеф, и я целиком и полностью учту это. Оставь это мне. Я прослежу, чтобы обо всем позаботились.

Джин еще секунду пристально смотрел на него, а потом медленно повалился на кресло. Напряженность в комнате спала – но лишь слегка.

– Убедись, что позаботился обо всем, Тайлер, – сказал он. И императорским взмахом руки отпустил своего инспектора на все четыре стороны. Ему еще было чем заняться. Страницы с результатами скачек сами собой не прочитаются.