Текст книги "Убрать Картрайт (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Едва они достигли кинотеатра "Рокси", как Сэм уже раскаялся в том, что сделал. Это же здесь, возле этого кино, так внезапно появилась перед ним мрачная фигура Клайва Гулда. Он посмотрел на плакат на стенде – Юл Бриннер в ковбойском костюме лезет с картинки, с пистолетом в руке и с ободранным лицом, за которым видны схемы и провода. Вспомнил, как прямо перед ним возникло полупрозрачное привидение с лицом Гулда. Отвратительное воспоминание. Какого черта он поперся именно в то место, с которым у него связаны такие ассоциации? Еще и взял с собой Энни?

Но сама Энни ни на что не обращала внимания. Она вцепилась Сэму в руку, довольствуясь одним лишь его присутствием, отчаянно нуждаясь хоть в каком-то обрывке реальности своей обычной жизни, которая рушилась прямо у нее на глазах.

Все нормально, подумал Сэм, вливаясь в очередь в фойе кинотеатра. Наверное, нам обоим не помешает здоровая порция тупой и скучной повседневности.

Два места в первых рядах обошлись Сэму в общей сложности в девяносто пенсов. Они с Энни прошли в зрительный зал и заняли свои места на покрытых потертым красным плюшем креслах. Зал был переполнен – Бриннер оказался отличной приманкой – и когда свет начал гаснуть, Сэм отыскал руку Энни и осторожно пожал ее. Ее пальцы крепко обвились вокруг его руки.

Занавес разъехался, и на экран откуда-то из пустоты выскочили бредовые геометрические фигуры под аккомпанемент развязной джазовой музыки. Время рекламы от "Pearl&Dean".

Та-таа, та-таа, та-таа, та-таа, та-та-таа!

Та-таа, та-таа, та-таа, та-таааа-та!

Потом неровная склейка кадров, сопровождаемая треском. Видеоряд на дрянной полароидной пленке, в динамиках задребезжала музыка, похожая на кошачьи вопли, и раздался мужской голос:

– Чтобы почувствовать вкус настоящего Старого Пекина, посетите "Золотой Гонг". Погрузитесь в атмосферу роскоши и восхищения, расслабьтесь за одним из наших гигиеничных, идеально чистых столиков, попробуйте великолепную восточную кухню из Маклсфилда, сделайте выбор между оригинальными деревянными палочками и привычными ножом с вилкой, и позвольте волшебству Дальнего Востока увлечь себя в незабываемое кулинарное путешествие. Китайский ресторан "Золотой Гонг" – всего в пяти минутах от этого кинотеатра.

– Пять минут с реактивным ранцем! – прошептал Сэм. – До него же несколько километров топать, он сразу за...

Но его слова заглушил следующий рекламный ролик. Экран заполонили мужчины с квадратными челюстями, которые, казалось, сошли прямо со страниц иллюстрированного каталога товаров. Они шутили и смеялись под причудливую мелодию, привлекая внимание окружающих женщин, как одна, похожих на Агнету из "ABBA". В пабе, в парке, в ночном клубе – эти парни преуспевали повсюду – для них везде находились друзья, веселье и потрясающие девицы. В чем их секрет? Они катали себе сигареты из бумаги "Rizla". Сэм, как полагается, принял это к сведению.

Кадры сменились на грубо прорисованный мультфильм, в котором стручки арахиса прыгали по экрану и восторженно пели: – Эй! Бойцы! Где ваши орешки?

В зрительном зале послышались пошловатые смешки, которые Сэм помнил еще со времен своего детства.

Все нормально, снова подумал Сэм, чувствуя, что начинает расслабляться. Он надеялся, что Энни тоже. Они заслужили это – хотя бы один вечер в стороне от вселенского стресса и шока.

Перед экраном появилась девушка с разноцветным подносом с мороженым, а из динамиков донесся внушительный мужской голос – будто у премьер-министра, оглашающего стране весть об объявлении войны: – Прямо сейчас вы можете приобрести в фойе кинотеатра фруктовые напитки "Kia-Ora". В наличии есть апельсиновый и лимонный вкусы.

Прежде, чем увидеть, наконец, "Мир Дикого Запада", им пришлось вдобавок вытерпеть абсолютно выносящую мозг короткометражку. Что-то про рыбака с бородой, как у Капитана Птичий Глаз из рекламы рыбных палочек, который жил в одиночестве в хижине где-то на озере в Америке, и пытался поймать форель, всю его жизнь успешно этого избегающую.

– Шефу бы не понравилось, что мы пошли сюда, – сказал Сэм, когда этот кошмарно снятый фильм подошел, наконец, к своей мучительно затянутой развязке. – С "Миром Дикого Запада" у него серьезные разногласия.

– Разногласия у него не только с фильмом, – сказала Энни. – Но давай не будем думать о нем хотя бы сегодня вечером. Давай не думать вообще ни о чем. Просто смотреть фильм.

– Просто смотреть, – согласился Сэм, снова сжимая ее руку.

Начался перерыв, позволяющий народу сбегать в туалет и ухватить в последнюю минуту какой-нибудь перекус в киосках в фойе, и после этой длящейся уже часов пятнадцать паузы, начался долгожданный "Мир Дикого Запада".

История была знакома Сэму, он уже подростком смотрел ее как-то поздно вечером по телевизору. Ближайшее будущее, богатые американские искатели острых ощущений посещают искусно выстроенный парк развлечений, где им дается возможность воплотить в жизнь любые свои фантазии. В Мире Средних Веков они играют в рыцарей и дам, в Мире Древнего Рима устраивают колоссальные оргии в тогах с анальными усладами, а в Мире Дикого Запада нацепляют стетсоновские шляпы и кожаные гамаши и изображают из себя ковбоев из пограничного города. Никаких ограничений, не выдвигается никаких обвинений, все разрешено – секс, насилие, убийства – а все потому, что парк населен человекообразными роботами. Герои фильма, разгуливающие по Дикому Западу, могут завалить любую шлюху и вволю пострелять по вооруженным бандитам. Никому не будет причинено вреда. Это все – просто фантазия.

А потом систему контроля в парке разрушает компьютерный вирус. Роботы превращаются в чудовищ и начинают убивать гостей. И главного героя фильма начинает безжалостно преследовать Юл Бриннер, вооруженный андроид с пустыми глазами, чей поврежденный компьютерный разум сосредоточен только на том, как выследить и прикончить бедного беспомощного человека.

Сэм, сидя в темноте, позволил мыслям бесцельно блуждать. Пока перепуганный герой "Мира Дикого Запада" спасался бегством через унылую пустыню, а робот с лицом Юла Бриннера с маниакальным упорством шел по его следам, у Сэма в голове начали выстаиваться связи между событиями кино и его собственными переживаниями. "Дикий Запад" в фильме был просто фасадом, нереальным и поддельным, совсем как Манчестер 1973 года, в котором оказался Сэм. Мужчина, бегущий по пустыне, хоть и одет, как ковбой, но на самом деле, цивилизованный горожанин до мозга костей, и он выдернут из своего времени, совсем как Сэм.

И Бриннер, машина для убийства, которую не остановить, без устали преследующая своих жертв, глухая к доводам рассудка, лишенная сострадания, сосредоточившаяся исключительно на единственной убийственной цели. Параллели между ним и Гулдом были очевидны, и от этого еще сильнее леденили душу. Его собственная жуткая, безысходная ситуация отражалась на экране. Сэм вновь раскаялся в своем порыве привести сюда Энни.

Пока мысли Сэма блуждали от фильма к реальности, он вдруг начал неосознанно замечать, что изображение на киноэкране едва уловимо поменялось. Что изменилось? Почему он вдруг оказался будто не в своей тарелке?

Герой фильма – тощий и неуклюжий парень с кошмарными усами, все еще одетый в костюм ковбоя – спасал свою жизнь бегством через безводное простраство пустыни, а стрелок в черной шляпе неуклонно шагал за ним следом. Но почему внешний вид героя вдруг стал другим? Ковбойская одежда и шляпа превратились в длинный темно-серый плащ поверх строгого костюма с туго затянутым галстуком. И Сэм, глядя на экран, видел, как у мужчины исчезают усы и совершенно преображаются черты лица.

– МакКлинток! – просипел Сэм, но его голос потонул в грохоте стрельбы из пистолета Юла Бриннера.

МакКлинток бежал, а по его лицу текла кровь. Жилет и рубашка были разодраны и заляпаны красными пятнами. Пошатнувшись и скатившись по каменистому склону, МакКлинток остановился и поднял правую руку. Блеснуло что-то золотое. Карманные часы, сопровождавшие его при перемещении от огненной смерти в горящем гараже у Гулда к новой жизни в 1973.

На верхушке склона появился Юл Бриннер, его силуэт четко отобразился на фоне ослепительного неба пустыни. Но и он тоже изменился. Он стал пониже, и одет теперь был не в черное, а в серый щегольский костюм-неру. Лицо его нельзя было видеть из-за ослепительно палящего солнца, но Сэм узнал широкие, уродливые черты, узкие глаза, толстые губы и неровный ряд огромных безобразных зубов за ними.

МакКлинток опустился на колени и из последних сил протянул часы в сторону Гулда. Жалкий, беспомощный жест. Его рука тряслась. Гулд, недолго думая, зашагал вниз по откосу. Он приблизился, схватил часы и запихнул их в рот МакКлинтоку. МакКлинток упал на спину и больше не вставал, а Гулд возвышался над ним безликим силуэтом, залитым светом палящего солнца. Из-под пиджака он достал хирургический нож с длинным, неимоверно острым лезвием. Полированная сталь блеснула на солнце, и МакКлинток повернулся, умоляюще протягивая окровавленные руки.

И в этот самый момент Сэм неожиданно почувствовал движение рядом с собой. Энни вскочила с кресла и понеслась по проходу, луч кинопроектора замелькал над ее головой.

Сэм, будто бы только проснувшись, рванул за нею. Он на мгновение оглянулся на экран, но фильм снова был всего лишь фильмом. Неуклюжий усатый человек все бежал по открытой пустыне.

Сэм навалился на двери, выскочил в фойе и краем глаза увидел Энни снаружи, на улице, под яркими огнями фасада кинотеатра. Она металась в растерянности, не зная, куда идти. Когда Сэм настиг ее, она отстранилась, и лицо ее было белым, как простыня.

– Эй, это я, – сказал Сэм. Она уставилась на него, будто на незнакомца. Он ласково проговорил: – Что случилось? Что ты там увидела?

– Ничего. Мне... мне показалось... будто...

– Что показалось?

– Будто кто-то схватил меня... будто бы оттуда протянулась рука и...

Она отвернулась. Сэм шагнул к ней поближе, но она отстранилась.

– Пойдем ко мне домой, – мягко сказал он.

Она покачала головой.

– Энни, пожалуйста. Я все понимаю. Я понимаю.

Она снова покачала головой.

– Ты не сходишь с ума. Энни, поверь мне.

Она еле слышно хмыкнула. Если бы Сэму было видно ее лицо, он заметил бы, что по ее щекам катятся слезы.

– Энни...

– Все вокруг не так, Сэм.

– Я знаю. Боже, я знаю это! Но я могу тебе помочь. Давай поговорим где-нибудь.

– Я не хочу разговаривать, я просто хочу... пойти домой.

И она, ничего не объясняя, пошла к стоянке такси. Сэм смотрел, как она уходит, чувствуя свою беспомощность, беззвучно моля ее остановиться, или хотя бы оглянуться на него. Но она не оглянулась.

ГЛАВА 11 – ПОТЕРЯННОЕ И НАЙДЕННОЕ В КОМНАТЕ ДЛЯ ПОТЕРЯННЫХ И НАЙДЕННЫХ ВЕЩЕЙ

Сидя этой ночью в полном одиночестве, Сэм набирал номер Энни в четвертый, пятый, шестой раз. В конечном итоге, она ответила.

– Я не смогу уснуть, пока не узнаю, что ты в порядке, – сказал он.

– Мне просто нужно какое-то время побыть наедине с собой, – произнесла она отрешенным голосом. – Мне просто... нужно подумать и...

– Я всегда здесь, как только тебе понадоблюсь. Все равно для чего, Энни.

Последовала долгая пауза, в течение которой он мог расслышать ее сопение. Наконец, она сказала: – Я знаю, Сэм. Я просто так растеряна... Мне о стольком нужно подумать. Иди спать, Сэм. Увидимся утром.

– Ты тоже спи.

– Нет, – мягко произнесла она. – Я не могу даже глаз сомкнуть. Спокойной ночи, Сэм.

И она повесила трубку.

Сэм вытащил бутылку виски для экстренных случаев. Это был именно такой случай. Как только крепкая выпивка обожгла ему глотку и проложила себе путь прямиком в кишечник, будто раскаленный уголь в топке, он напомнил себе, что увидел эти вечером на киноэкране в "Рокси" – МакКлинтока на коленях, истекающего кровью и беспомощно сжимающего свои карманные часы, в то время, как Клайв Гулд победно наступает на него. Вспомнил, как МакКлинток протягивал к нему руку с экрана, и как неожиданно резко отреагировала на это Энни. Она не видела ничего, в этом Сэм был уверен, но она, безусловно, что-то почувствовала.

МакКлинток обещал, что постарается связаться со мной, если у него возникнут проблемы, подумал Сэм, наполняя стакан. Не это ли и произошло сегодня вечером? Он выступил против Гулда – и все пошло отвратительно?

Если все так, тогда теперь ничего больше не стоит между Сэмом и Дьяволом во Тьме. Он следующий в списке Гулда – а после Сэма для него останется только лишь Энни.

Он залпом опрокинул стакан, скорчился от выпитого и выплеснул остатки. Единственное, на что ему оставалось надеяться – на свою убежденность, что пока он поблизости, Гулд сначала придет к нему, и только потом к Энни. Может, она и плачет сегодня в своей квартире в полном одиночестве, растерянная и напуганная, но она в безопасности. По крайней мере, пока в безопасности.

Если то, что произошло в кинотеатре, было последним отчаянным сообщением МакКлинтока, то почему оно попало вместо меня к Энни? По ошибке? Или же МакКлинток знал, что делает?

Ответа на эти вопросы не было, и они гудели в голове у Сэма, не давая ему уснуть до самого рассвета, пока, наконец, ядреный виски не поборол его и не накрыл коротким сном без сновидений.

На следующее утро Сэм пришел в Отдел уголовного розыска с расчетом встретиться с Энни. Но ее стол был пуст.

– Я отправил ее на задание, – доложил ему Джин. – В гастроном. За чаем. Печеньками. И пачкой сигарет для дяди Джини.

– Ублюдок ты, Джин.

– Замечание, отпущенное по неосведомленности, Тайлер. Я не играю в игры и не веду себя бесчеловечно. Наоборот. Я действую в лучших интересах твоей крошки.

– Обращаясь с ней, как будто с горничной?

– Занимая ее теми делами, на которые она действительно способна, – огрызнулся Джин. – Ты не обратил внимания? Эта девчушка дерьмово выглядит.

– У нее... голова забита кое-какими мыслями, – сказал Сэм.

– И кроме того. Я не знаю, что там за история с Картрайт, но зато знаю, что она из обычного камня на шее превращается в окончательно неподъемное бремя, известное как полная жопа. Так что – я буду давать ей всякие легкие поручения, покуда не решу, что за чертовщина с ней творится. Видит бог, она и так уже разбередила достаточно скандальных тем.

– Скандальных тем? Обнаружив факты о коррупции?

– Давай не будем повторяться. У твоей куколки непорядок с башкой, а мне сейчас в последнюю очередь нужны куклы с кривыми мозгами, – Джин поднялся на ноги и набрал полную грудь воздуха. – Я устанавливаю в своем отделе обычный график, где каждый занят своим делом – Картрайт снабжает нас вкуснятиной, Крис ищет у окружного коронера свидетельство о смерти Гулда, я выбираю коней и наездников на забег в Гудвуде в два тридцать, а Рэй добывает зацепки к делу.

– Каким образом? Где?

Джин пожал плечами: – Последний раз, когда я его видел, он направлялся в Комнату потерянных вещей.

– За каким чертом?

– Он не сказал, а я не спросил. Он сержант полиции, на тот случай, если ты забыл. Я доверяю его суждениям. У меня нет нужды следить за каждым его шагом. У него-то, наверное, нет обычаев разводить бог знает какую шумиху, из-за которой кое-кто умирает, и на карту ставится вся моя работа... не то что у некоторых...

Сэм развернулся и вышел из кабинета. Его интуитивно тянуло разыскать Энни, обнять, утешить ее – но он приказал себе остановиться. Похоже, он ее душит своим участием. Его забота о ней становится чрезмерной, и в то же время ее голова забита воспоминаниями, которые были давно похоронены. Она начинает осознавать истинную ситуацию, начинает понимать, что тот 1973 год, где она сейчас, не тот же, который должен был наступить в ее жизни, и она ошеломлена, растеряна, напугана. Когда она оттолкнула его возле кинотеатра "Рокси", она не собиралась отвергать его, а только хотела получить передышку, небольшое время наедине с собой, чтобы уложить в голове, что же с ней происходит. Лучшей подмогой, которую мог дать Сэм, было оставить ее в покое. Когда ей потребуется компания, она точно будет знать, где его найти. А до тех пор, как бы тяжело это ни было, ему нужно держаться в стороне.

Но эти размышления никоим образом не касаются сержанта Рэя Карлинга. Сэм направился прямиком в Комнату потерянных вещей, в которой всегда были навалены груды невостребованного, никому не нужного хлама, собранного по всему городу. Брошенные чемоданы, велосипеды, бытовые приборы и печатные машинки были свалены в одну кучу с неверояным собранием любопытных предметов: протезами, болванками для париков, целой коробкой пластмассовых лягушек разных размеров, заводной музыкальной шкатулкой, играющей "Мелодию Лары" из "Доктора Живаго" (что Джин как-то наглядно доказал), старинным телефоном и полным собранием сочинений Диккенса в переводе на язык, который все посчитали норвежским. Но Сэма пыльная и спертая атмосфера Комнаты потерянных вещей наводила на мысли вовсе не о тайнах, а лишь об излишней жестокости, поскольку именно сюда Джин приводил подозреваемых на допросы. Сколько уже перепуганных людей ползало на коленях посреди стеллажей с барахлом? Сколько крови пролито на пол? Сколько принудительных признаний подписано за этим столом?

Эмоции Сэма и так уже хлестали через край после стычки с Джином, а запах и настроение этой комнаты только обострили его злость.

– Рэй! – крикнул он. – Ты здесь?

Рэй появился из-за шкафов, держа в руках помятую картонную коробку, его вельветовый пиджак и голубая нейлоновая рубашка были заляпаны пылью.

– Я не глухарь, босс, не надо так орать.

– Что ты здесь делаешь, Рэй? Я полагал, что ты должен искать зацепки.

– Именно так, – он бросил на стол картонную коробку. – В работе по уши, босс. Побольше, чем ты сам.

– И что это может означать?

– Это означает, что мне не нравятся твои замашки, босс. Со своей чокнутой девкой ты так не разговариваешь.

– Потому что Энни не стала бы отираться здесь, когда убийца на свободе.

– Ну да. Может и не стала бы. Приберегла бы силы, поотиралась у тебя дома.

Сэм в ярости размахнулся. Рэй увернулся с удивительной ловкостью и сделал ответный выпад. Сэм уклонился, но удар крепко пришелся ему в плечо. Рэй тут же принял стойку, подняв кулаки, готовый идти до конца. Но Сэм уже отступил, видя весь идиотизм перспективы полномасштабной драки.

– В чем, черт возьми, твои проблемы, Рэй? – сказал Сэм, потирая ноющее плечо.

– В Картрайт, вот в чем моя проблема! – огрызнулся в ответ Рэй. – Господи, босс, ты даешь столько свободы этой девке! И все потому, что тобой руководит твой член. Ты и ко мне бы охренеть как по-другому относился, если бы рассчитывал потрахивать меня время от времени.

В Сэме снова вспыхнуло раздражение, но он удержался. Комната потерянных вещей за эти годы видела столько насилия, что смысла добавлять еще просто не было.

– Если я и даю Энни какую-то свободу действий, так это не потому, что правила игры для всех разные, – проговорил он сквозь сжатые зубы. – Она умная, исполнительная...

– Приехали, блин...

–...трудолюбивая, честная женщина-полицейский, и она вынуждена мириться со всем тем дерьмом от пещерных жителей вроде тебя, Рэй – с неимоверным количеством дерьма, каждый рабочий день в своей жизни.

Рэй показал налево: – Уголовный розыск сюда, – потом направо: – Кухня и спальня сюда. Никакого резона тащить их в одно и то же место, босс.

– Ты сейчас великолепно продемонстрировал мою точку зрения. Однажды, Рэй, парней вроде тебя начнут привлекать к ответу за малейшее упоминание таких вот вещей, которыми ты хвалишься. Однажды мужчины в этом мире достаточно повзрослеют, чтобы суметь – вдохни поглубже – работать с женщинами.

– С женщинами? В полиции?! Это как женщины в армии, это противоестественно! А дальше что, блин, дать им поуправлять страной?!

– Ты какой-то динозавр, Рэй. Вымирающий вид.

– Ну да, босс, наверное, в этом все и дело, – Рэй беспощадно кивнул головой. – Но ты будешь умолять нас вернуться, когда увидишь, что могут напортачить эти девки, если передать им руководство. Посмотри вон на наше Подразделение "А". Все поменялось, босс, стоило пустить сюда Картрайт. Она же как гребаная Йоко.

Несколько напряженных секунд они не спускали друг с друга глаз. Потом Рэй стряхнул с рукава пиджака целое облако пыли и произнес: – В любом случае. Прежде чем ты опять примешься обвинять меня в безделье – взгляни на это.

Он кивнул на картонную коробку на столе.

– Что там?

– Ежедневники, – сказал Рэй.

– Какие еще?

– Те записи в архивах были подделаны, верно?

– Да. И ты знаешь, кого надо поблагодарить за это открытие.

– Ладно, – продолжил Рэй, не обращая на это внимания, – если те записи неправильные, то нам всего-то нужно взглянуть на другие записи. – Он открыл коробку и вытащил парочку дневников в обложках под кожу. – Старые ежедневники шестидесятых годов старшего инспектора Кэрролла. Надежно припрятанные, в целости и сохранности.

– И откуда ты знаешь, что это старые ежедневники старшего инспектора Кэрролла?

Рэй без единого слова повернул коробку, чтобы Сэму было лучше видно. На бирке сбоку так и было написано: СТАРЫЕ ЕЖЕДНЕВНИКИ СТАРШЕГО ИНСПЕКТОРА КЭРРОЛЛА.

Рэй подавил ухмылку: – Ты же бывал в этой комнате чертову уйму раз, босс – неужели на разу не замечал?

Сэм помотал головой.

– Ну вот видишь, – сказал Рэй. – Где есть место, в котором можно что-то потерять навечно лучше, чем здесь? Все барахло, что поступает сюда, раскладывается по коробкам, подписывается, ставится на полку и забывается. Ни ты, ни Шеф, ни кто-либо еще ни разу не перепроверяли этот хлам. Ни даже твой супер-коп без яиц. И лишь один парень держит глаза открытыми – ну ты знаешь, динозавр из твоего отдела, который вот-вот вымрет, который не знает, как одеваться по утрам.

– Как давно ты знаешь, что эта коробка была здесь? – спросил Сэм.

– Я не знал. Но что я знал – так это то, что сюда пару лет назад, когда перестраивали офисы, сгрузили коробки со старыми бумагами. Подразумевалось на время, но команды так и не поступило, и некому было пошевелить задницей, чтобы подыскать этой макулатуре подходящее место, поэтому она просто осталась здесь. Ну, ты знаешь, как оно бывает. Так вот, я поставил на то, что старые дневники Кэрролла должны быть запрятаны посреди этой груды мусора, и получил сто к одному, когда аутсайдер с легкостью обошел всех на голову. – После чего он добавил: – А пока я здесь раскапывал жизненно важную информацию, хочется верить, что Картрайт там пополнила наши запасы шоколадного печенья. Видишь, насколько лучше все работает, если идти правильным путем?

– Нам нужно прошерстить эти дневники, – сказал Сэм.

– А я сначала не услышу извинений?

– И не надейся, Рэй, – ответил Сэм. – Черт побери, даже не надейся. Давай лучше отнесем этот хлам в отдел.

Обнаружение дневников заставило Джина выбраться из своего кабинета. Рэй вывалил их из коробки на стол, Сэм выбрал ежедневник за 1965 год и начал перелистывать.

– Есть что-нибудь интересное? – спросил Джин.

Сэм листал страницу за страницей. Разобраться во всем этом было практически невозможно, так много разноцветных каракулей покрывало их. Имена и телефоны пересекались с адресами, едва заметными под паутинкой схематических карт, бездумных узоров, рисунков голых грудей, напоминаний сходить за молоком, шуток, листов с покупками и призывов к "Юнайтед" выиграть Кубок.

– Безнадежно, – сказал Сэм, передавая ежедневник Джину. – Одна неразбериха. Не поддается прочтению. В любом случае, если бы в этих дневниках было что-нибудь разоблачительное, Кэрролл бы их уничтожил, а не оставил валяться в Комнате потерянных вещей. – Он бросил взгляд на Рэя. – Хорошая попытка, сержант, но мимо кассы.

– Ну что ты говоришь, босс? – нахмурился Рэй. – Это же целая сокровищница. Посмотри на все эти имена – Энди Эксфорд, Джимми Чолк, Пол Хаттон, Маргров, Тэйлор, Мортен, Филдинг...

– Катберт, Диббл и Грабб[9], – закончил за него Сэм. – Что они значат? Кто эти люди? Ты можешь провести остаток жизни, пытаясь разыскать их, и все равно не будет гарантии, что кто-то из них был связан с Гулдом.

– Свою цыпочку ты бы так быстро не снял со счетов, – откликнулся Рэй.

Спокойным и ясным голосом Сэм произнес: – Давайте мы все – все – прекратим обращаться к нашей коллеге Энни Картрайт как к "моей цыпочке", "моей крошке", "детективу с сиськами", "детективу без яиц"...

– Захлопни варежку, Пенелопа, я пытаюсь сосредоточиться, – проворчал Джин, внимательно проглядывая ежедневник. Он ткнул пальцем в одну из страниц. – Можешь прочитать это, Рэй? Имя, обведенное кружком.

Рэй скосил глаза на беспорядочные пометки: – Тут написано... "Эрлс".

– Как я и подумал. И здесь – то же самое, и снова обведено. И вот снова. И здесь, и здесь. Первая неделя каждого месяца.

Джин отбросил этот дневник и схватил другой, открыв его на случайной странице.

– Следующий год, – сказал он. – То же самое имя в кружочке, первая неделя каждого месяца. Эрлс.

– Ну и что? – сказал Сэм. – Кто это?

Джин закатил глаза. – Очевидно, это имя какого-то парня.

– Очевидно, – поддержал его Рэй, выискивая любую возможность подколоть Сэма.

– Хорошо, – сказал Сэм. – И откуда ты знаешь, что это важно?

– Это было довольно важно для Кэрролла, – сказал Рэй. – Посмотри, какие года на обложке – 64, 65, 66.

– Года Клайва Гулда, – кивнул головой Джин. – Но между Эрлсом и Гулдом не обязательно должна быть связь. Он может быть кем угодно – букмекером, собутыльником, врачом-жоповедом.

– "Врачом-жоповедом"? – переспросил Сэм, совершенно не понимая.

Джин с убийственной серьезностью посмотрел ему прямо в глаза и разъяснил: – Вот если б ты страдал от зуда в дырке, тогда бы понял, как важно регулярно лечить ее у парня, владеющего... неформальной медициной.

Рэй глубокомысленно кивнул.

Джин схватил еще один дневник, более поздний. Открыв его, он нахмурился и поднес поближе к глазам.

– Шеф? – спросил Рэй.

– Первая неделя месяца, – медленно проговорил Джин. – Март, апрель, май... Имя, обведенное кружком. Но в этот раз – Герцог.

– Точно, как я и сказал, – произнес Сэм. – Из всего этого не получится извлечь никакого смысла. Выброси эти дневники, они тебя только сбивают с толку.

– Эрлс... – сказал Джин, отложив последний дневник и снова потянувшись за первым. Он насупил брови и уставился в пространство. – Я уверен, что слышал это имя. Или видел. Совсем недавно.

Он еще немного пошарил по Комнате потерянных вещей в своей голове, и сдался.

– Само вспомнится, – сказал он, бросив дневник обратно на стол. – Рэймондо, не обращай внимания, что там говорит этот тупица Тайлер, ты сегодня проделал грандиозную работу.

– Спасибо, Шеф.

– Посмотри, что еще можно выжать из этих ежедневников, вдруг что накопаешь про этого Эрлса, хотя бы для того, чтобы устранить его из хода расследования. Эрлс, Эрлс... черт, я знаю это имя...!

Джин направился в свой кабинет, остановился и еще раз сосредоточился, проверяя свои блоки памяти. Неожиданно зазвонил телефон на столе Сэма, и Джин, очень показательно изобразив лицом, что его драгоценная сосредоточенность окончательно разбита, зашагал дальше.

– Грандиозная работа... – пробормотал Рэй, достаточно громко, чтобы Сэм мог услышать. – Уверен, он то же самое скажет и про Картрайт... когда она придет из гастронома.

Сэм решил не связываться с ним. Он подошел к столу и взял трубку. Это был Крис.

– Привет, босс, я у коронера. Тут воняет какой-то особенной хлоркой, или как это называется. Меня аж выворачивает.

– Нашел что-нибудь?

– А как же! Свидетельство о смерти Гулда. Смотрю на него прямо сейчас. Видел даже отчет о вскрытии на микропленке. И знаете, босс, от того, что я там понял, я чуть не поседел.

– Почему? Что там говорится?

– Слишком много всего, вот что! Кто-то выстрелил в Гулда, скорее всего в упор, прямо в затылок. Его мозги вылетели через глаза, босс! И немножко через нос.

– Нет-нет, это неправда, Гулд не умер, – сказал Сэм.

– Вы, должно быть, шутите, босс! – ахнул Крис. – Когда мозги через глаза? И немножко через нос?! Тут никто не выживет, босс, даже Чарльз Бронсон!

– Свидетельство о смерти не настоящее, – объяснил Сэм. – Оно было сфабриковано, чтобы все выглядело так, будто Гулд мертв.

– Оно настоящее, босс, – сказал Крис. – Подписанное, и все такое. Я прямо сейчас держу его в руках.

– Мне нужно увидеть самому. Я не могу просто принять твои слова на веру.

После незначительной паузы Крис проговорил: – Вы бы не стали так говорить Энни Картрайт.

– Крис, я уже по горло сыт такими фразами.

– "Работайте в команде", босс, вы нам всегда так говорите. Но ясно, как божий день, что у вас свои любимчики, и их вы за придурков не держите.

– Пожалуйста, не начинай. Я не унижаю тебя и не думаю, что ты придурок, но мне действительно нужно увидеть это свидетельство своими глазами.

– Босс, я не идиот, и я не врунишка. Это свидетельство всамделишное. В нем всякие латинские слова и все такое. И на нем подпись доктора, который делал вскрытие – Ф.Эндерби. Подходящее для доктора имя.

Сэм навострил уши: – Эндерби?

– Ага.

– Доктор Ф.Эндерби? Крис, ты совершенно уверен?

– Конечно, уверен, босс. Я прямо сейчас смотрю на подпись.

Это было имя того самого несуществующего коронера, которое Энни видела в архивах Отдела уголовного розыска, имя, которое старший детектив-инспектор Кэрролл использовал для того, чтобы прикрыть смерть Тони Картрайта. Энни разыскивала хоть какое-то доказательство, что доктор Ф.Эндерби существовал в реальности, но не нашла ни одного упоминания о нем в полицейских записях. И вот он объявился снова, но уже не в уголовном розыске, где его искала Энни, а в архивах окружного коронера. Это доказывало, что старший инспектор Кэрролл был инструментом для прикрытия того, что на самом деле случилось с Клайвом Гулдом, так же, как и для гибели Тони Картрайта.

– Босс? – донесся до него из телефонной трубки голос Криса. – Вы еще там, босс?

Все сходится. Суммы взяток Гулда полиции все росли, но если бы он прекратил выплачивать их, то обрек бы себя на скорый арест и тюремное заключение. Поэтому он подстроил свою смерть, подкупив или как-то вынудив Кэрролла, Уолша и Дарби, чтобы она выглядела реальной, чтобы он мог свободно исчезнуть со всей своей неправедно нажитой добычей и продолжить роскошную жизнь под новым именем. Но...

– Босс? Але-але! Вы меня слышите?

...от старой жизни Гулду отмахнуться не так просто. Кэрролл и его команда знали, где захоронены все его скелеты – в буквальном смысле. Они в любое время могли проболтаться. И беспокойство Гулда по этому поводу росло и росло, доводя его до паранойи, выталкивая из тени, чтобы заставить умолкнуть тех, кто мог бы ему навредить. А потом Энни совершила грубую ошибку, начав задавать вопросы и всколыхнув воспоминания.