Текст книги "Убрать Картрайт (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 9 – ДЖЕК-ПРОНЫРА

Изуродованные останки бывшего старшего детектива-инспектора Майкла Кэрролла собрали, упаковали и перевезли в морг. Сэм сидел в холодном, пропахшем формальдегидом коридоре клиники, заполняя бумаги для коронерской службы, а Джин Хант расхаживал у него за спиной с далеко не самым счастливым выражением на лице.

Сэм, подписав и передав помощнику коронера последнюю заполненную форму, повернулся к Джину.

– Я отправил пистолет Кэрролла криминалистам, Шеф. Не сомневаюсь, что они определят его как оружие, патрон от которого нашли в коттедже у Пэта Уолша.

Джин продолжал молча мерять шагами коридор.

– И пуля из которого, само собой, совпала с пулей в трупе Кэрролла. Чему ты, ясно и понятно, не слишком-то рад.

Джин, прищурившись, посмотрел на него.

– Шеф, это правда, я застрелил Кэрролла. Но он уже был мертв. И я не в него целился. Я целился...

Сэм беспомощно вскинул руки. Объяснить это было невозможно.

– Я знаю, что ты винишь меня в смерти Кэрролла, – продолжил Сэм. – Но это из-за тебя, Шеф, он запаниковал. Ты заставил его побежать. Я все держал под контролем, пока ты не решил взять нас штурмом, как оттоманы Константинополь.

– Падение Константинополя, 1452 год[7], не выкаблучивайся, моя радость, – огрызнулся Джин. – Не пытайся запудрить мне мозги, Тайлер, в моем котелке варится гораздо больше, чем ты способен представить себе.

– Вынужден признать, Джин, я искренне впечатлен твоим владением историей.

– Впечатлишься в два раза сильнее, если я сейчас ухвачу тебя за глотку, кривляка. Какого хрена ты позволил этому тупому придурку нырять с парапета? На глазах у чертовой прессы! Под прицелом камер! И в довершение всего, в твой жалкий крошечный умишко вдруг приходит идея пострелять по неподвижным мишеням!

– У меня были причины! – рявкнул в ответ Сэм.

– Ты мог хотя бы попробовать не дать ему спрыгнуть?!

– Едва ли я остановил бы его.

– Херня всмятку, и ты это знаешь! У тебя был его пистолет, он несколько дней не спал, да этот парень вообще разваливался на глазах. Тебе бы вмазать ему по яйцам со всей дури, и он бы откинулся на спину быстрее, чем блондиночка в казармах для новобранцев. Но нет же – ты там клювом щелкал, ждал, пока он себе засунет в жопу тонну криптонита, как чертов Супермен. И ты говоришь, это моя вина?!

Сэм с ожесточением откинулся к стене. Как ему, черт возьми, объяснить, что произошло, что ему известно, что он видел? Кэрролла сподвиг прыгнуть настоящий ужас – ужас той участи, что ожидала его в когтях у Клайва Гулда. Он стал свидетелем страданий, выпавших на долю Уолша, и то, что он увидел, взорвало его рассудок.

Джин сердито засунул кулаки в карманы верблюжьего пальто и нахмурился.

– Я тебе говорю, чья на самом деле вина за всем этим, Тайлер. Это все твоя бестолковая девка. Она выкопала старые скелеты из этих чертовых архивов. Это она намутила нам проблем.

– Обвиняй меня в смерти Кэрролла, если тебе так уж надо, Шеф. Обвиняй в том, что я расстрелял его на глазах у местной прессы. Но ради бога, не пытайся даже пальцем показывать в сторону Энни.

– Я тебе уже говорил, что она не вписывается в наш отдел. И вот доказательство этому.

– Какое доказательство?

– Ну да, поржать от души над своими же остротами, типа как про оттоманов, это ты мастак, Магнус, мать твою, Магнуссон, но как коп ты и половины меня не стоишь! Ладно, давай соединим все точки вместе. Твоя цыпочка проявляет нездоровый интерес к смерти копа по имени Картрайт – который, как ты надеешься убедить меня, ни в каком родстве с нею не состоит. Она роется в архивах, находит признаки утаивания информации. И она начинает перекапывать все вокруг, задавать вопросы, говорить с людьми – проводить расследование. Частное. Персональное – ты ведь описал бы его таким словом, Тайлер. "Персональное расследование". Но поскольку у нее каша в голове, как следует замести следы ума у нее не хватает. Она говорит с одним парнем, тот говорит с другим, и не успеешь оглянуться, как уже разлетелась молва, что какой-то коп роется в темном прошлом.

– То есть, по-твоему, из-за того, что пошла молва о том, что у Энни есть сведения, кто прикрыл убийство констебля Картрайта, некто стал затыкать рот ключевым фигурам дела?

– Ты сам сказал – за этим стояли Кэрролл, Уолш и Дарби, – проговорил Джин. – Уолш умер, и Кэрролл однозначно думал, что его ждет та же участь. Пятерку ставлю, что на очереди Дарби, если его уже не прикончили. И для чего все это? Чтобы кто-то с очень грязной совестью мог удержать все поглубже в прошлом.

Сэм отвернулся, крепко задумавшись. Он вспомнил разговор с Нельсоном в "Railway Arms" в тот вечер, когда приехал из борстала Фрайерс Брук на грани нервного срыва. У него ехала крыша от осознания ситуации – что он мертв, что он в каком-то подобии чистилища, что Клайв Гулд тянет руки через космические пространства из адских мест, чтобы схватить Энни и навсегда утащить ее за собой. А потом, когда он уже думал, что готов окончательно потерять рассудок, Нельсон неожиданно раскрыл свою истинную сущность – что он больше – гораздо больше – чем просто забавный бармен, отпускающий экстравагантные ямайские шуточки.

– Это все метафоры! – сказал ему тогда Нельсон. – Преступления, которые ты здесь распутываешь, значат гораздо больше, чем это может показаться.

– Что они значат, Нельсон? – спросил он его.

– Просто продолжай заниматься своим делом, Сэм. Арестовывать этих плохих парней, – ответил, смеясь, Нельсон. Его улыбка погасла, и он добавил уже предельно серьезно: – Просто старайся изо всех сил, Сэм. Это важно.

У него есть работа. Важная работа. И здесь, в 1973 году, эта работа проявила себя в виде криминального расследования для Отдела уголовного розыска. Клайв Гулд создавал свой образ, забирая, как вампир, силу из трупов тех полицейских, что когда-то были у него на поводке, а в мире 1973 года это проявлялось, как будто бы в город вернулся старый злодей, обеспечив себя гарантированным молчанием со стороны трех детективов в отставке, которые могли выдать его тайны. Вот как это все виделось остальным, всему Отделу, Джину. Но Сэм знал, какой секрет скрывается за этой видимостью. И Энни тоже начала понимать его.

– У меня есть имя, Шеф, – сказал Сэм, неосознанно понижая голос.

– Да, я знаю, оно у тебя на значке написано – Тухлые Яйца Тайлер.

– Имя подозреваемого, Шеф. Главного подозреваемого.

– Твоя подружка вытащила из подарочного мешочка еще одну конфетку?

– Если под этим ты подразумеваешь то, что Энни извлекла из тех подложных архивов, то да, Шеф.

Джин пронзил его взглядом, который сложно было назвать одобрительным или дружелюбным. Но ничего не сказал, просто ждал.

– Гулд, – сказал Сэм, теперь уже совсем шепотом, будто бы опасаясь, что произнесенное вслух имя вызовет Дьявола из Тьмы прямиком в коридор клиники. – Клайв Гулд.

Выражение лица Джина не поменялось. Может, чуть заметно дернулось веко. Но именно это отсутствие какой-либо реакции подсказало Сэму, что Шефу это имя знакомо – он его знает, и оно ему не нравится.

После долгой паузы Джин медленно произнес: – Ты помнишь, что я сказал тебе недавно, Тайлер? Про спящих собак?

– Да, Шеф. И это как было для меня кучей дерьма, так и осталось. Ты слышал про Гулда, правильно?

– Здесь не место обсуждать это, Тайлер.

– Ты слышал про него. Ты знаешь, какое влияние он имел в Отделе уголовного розыска в шестидесятых. Ты знаешь, каким коррумпированным было тогда это подразделение.

– Я сказал, здесь не место.

– Шеф, он тот, кого нам нужно найти, – строго и настойчиво произнес Сэм. – Поверь мне. Не задавай слишком много вопросов. Просто прими на веру. Клайв Гулд – тот, кто нам нужен. Именно он, Шеф!

Но в этот момент их уединение было нарушено появлением человека, не спеша бредущего к ним по коридору. Он был высокий, тощий, одетый в длинный плащ и потертую фетровую шляпу, задранную под немыслимым углом, и его сопровождал запах превосходного алкоголя и турецких сигарет. Он улыбался – плутоватой щербатой улыбкой, как у Терри-Томаса[8]. Сэм совершенно не представлял, кто это – но судя по внезапно насторожившемуся Джину, было ясно, что пути Шефа и этого мужчины раньше уже пересекались.

– Джек Саргуд, – ухмыльнулся Джин. – Джек-Проныра, вечно пьяный борзописец. Ты что, все еще работаешь?

– Весьма успешно, как оказалось, – отозвался Джек Саргуд. Его мелодичный, хорошо поставленный голос звучал не очень внятно, а глаза смотрели не слишком-то четко. Ясно было, что, хотя в нем когда-то и наблюдалась определенная изысканность, благодаря возлияниям, он отклонился от нее далеко в сторону. Всклокоченный, нетрезвый, потрепанный, но непобежденный, он сохранял чувство собственного достоинства даже в неизменной дымке от послеобеденного скотча и водки с тоником, выпитой для аппетита. – Я репортер криминальной хроники в "Вечерней Газете", собираю нелицеприятные истории про... – он помахал в воздухе рукой, подыскивая верное определение. -... про плохих парней, творящих мерзкие делишки. Это все так увлекательно.

– В "Вечерней Газете"! – воскликнул Джин. – Думал, они тебя вышвырнули после той неразберихи с девочками.

– Ой, даже не вспоминай ту заварушку с девочками, старший инспектор Хант, будь ласков! – откликнулся Саргуд, закатывая покрасневшие глаза. – Не-не-не, девочки определенно идут мимо.

– И все же не могу представить, что тебя так уж счастливы видеть, особенно после того, что произошло.

– А что произошло? – растерянно вмешался Сэм.

– Ничего, что стоит здесь упоминать, – объявил Саргуд, горделиво задрав подбородок. – Не-не-не. Просто недоразумение, давным-давно забытое и прощенное. Цыпочкам потрепали чуток перышки – ха-ха – но теперь все в прошлом. А что меня интересует, пацаны, так это что вы выкинули сегодня? – он улыбнулся, слегка покачнувшись, но все же сохранив равновесие. – Бывший старший детектив-инспектор прыгает с башни церкви! А некоторые офицеры полиции палят по его телу, будто он мишень в тире! Такие потехи каждый день не случаются. Все это очень странно. Не желаете рассказать об этом своей тете Джеки? Вам полегчает. Поделитесь бедой, все такое. Ну то есть, я уверен, что вам нечего скрывать.

Саргуд щелчком открыл свой блокнот и стал ждать, что ему ответят.

Джин медленно повернулся к Сэму с угрожающим выражением на своем лице.

– Вот, Тайлер, о чем я говорил, – прорычал он, тыча большим пальцем в сторону Саргуда. – Из-за этой махинации с Кэрроллом нам на шею уселась пресса. И это только начало, понимаешь, о чем я говорю?

Джин имел в виду то, что может просочиться в газеты – скандал о коррупциях в шестидесятых, укрытую информацию о смерти офицера полиции, преступника, купившего молчание уголовного розыска, все секреты, заметенные под ковер. Сэм согласился, что он, пожалуй, прав, что это может запустить целую лавину негативных отзывов, которой вполне под силу похоронить под собой карьеру Джина.

– Я сделаю вам заявление, мистер Саргуд, – сказал Сэм. – Меня зовут детектив-инспектор Сэм Тайлер, и я тот офицер, который пытался предотвратить прыжок бывшего инспектора Кэрролла. Я не справился. Я беру на себя ответственность. Это была чрезвычайно сложная ситуация, связанная с психически нездоровым человеком, огнестрельным оружием и заложниками. Я принял попытку разрешить ситуацию без кровопролития и человеческих потерь, но, к сожалению, это оказалось невозможным. Но я старался, как мог, и все время действовал в соответствии со своими принципами офицера полиции. Что касается стрельбы по телу Кэрролла, что ж, этому есть объяснение.

– Постой, – перебил его Саргуд, хмуро уставившись в свой блокнот. – Я уловил только "меня зовут..." Еще раз, как там твое имя? А почему у меня карандаш не пишет?

– Попробуй писать острым концом, – посоветовал Джин.

Саргуд восторженно рассмеялся: – Ха-ха! Вот ты как! После всех этих лет...! Не подумывал заработать себе на корку хлеба писаниной, мистер Хант? Ты, кажется, неплохо владеешь материальной базой.

– Для тебя, Саргуд – старший инспектор Хант, спившийся ты прощелыга, и лучше бы тебе это запомнить, особенно если хочешь сохранить свою голову на плечах.

– Не-не-не, не трожь мою голову, пожалуйста. Куда я сунул сигареты? Так – кто из вас мне что-то там рассказывал? Пабы еще открыты? Может, нам продолжить эту беседу за коктейлем? Самое время для стаканчика-другого.

– Я знаю, какой тебе понравится коктейль, – произнес Джин, вставая прямо на пути Саргуда. – Я его сам изобрел. Назвал "Бездыханный в Обезьяннике".

Саргуд нерешительно улыбнулся и произнес: – Такое ощущение, что он будет...

Джин впечатал кулак Саргуду в живот, от чего тот согнулся пополам.

– ... слишком уж крепким для меня... – прохрипел он.

Джин сбил с его головы шляпу, вцепился всей пятерней в волосы и разогнул его обратно. Лицо Саргуда, которое уже было красным, когда он только пришел, теперь стало пунцовым.

– Мы с тобой уже позабавились в прошлом, правильно, малыш Джеки? – прорычал ему прямо в лицо Джин. – Все эти штучки, которые ты за долгие годы успел протащить в газеты, все эти домыслы про меня, которые ты излажал.

– Правильно будет – излагал, – робко поправил его Саргуд.

Джин не обратил на эти слова внимания: – Порою я не слишком правильно понимал ситуацию. Порою, может быть, только лишь – может быть, я по ошибке загонял всех в тупик или заходил чересчур далеко. Как в том деле с Заком Бенни, помнишь такого? А ты за этого парня пригвоздил меня к позорному столбу!

– Ну, это, скорее, ты оставил его в затруднительном положении, – сказал Саргуд. И нервно сглотнув, добавил: – Хотя, может, я и был к тебе слишком строг.

– Потом еще эти гомики из... откуда там они были, из Уилтшира? И эта история с сосисками.

– О-о, сосиски! – лицо Саргуда от этих воспоминаний расплылось в улыбке и засветилось. – Про сосиски я никогда не забуду!

– Я тоже, особенно после того, что ты там наизлажал!

– Как я уже сказал, правильно – излагал.

Сэм стоял поодаль, наблюдая эту беседу. Ему не было ничего известно про Зака Бенни, уилтширских мальчиков или какое-то скандальное дело, имеющее отношение к уголовному розыску и сосискам – по всей вероятности, все это произошло задолго до его появления в этом отделе – но вот что он точно понял, так это то, что этих двух мужчин связывает длинная история... история из вражды, публичных оскорблений в газетах и непрестанно кипящей обиды. Ничего удивительного, что Джин ожидает натурального взрыва бомбы, если Саргуд сотоварищи разведают, что в старых полицейских записях упрятано дело об убийстве, а Джин не приложил никаких усилий, чтобы вытащить его на свет и покарать виновных.

Сэм с трудом протиснулся между Джином и Саргудом и растолкал их по сторонам.

– Перекур, господа, давайте не будем затевать унизительную потасовку, – сказал он, не подпуская Ханта и репортера друг к другу. – Думаю, вам лучше вернуться обратно в свою редакцию, мистер Саргуд. Согласны?

– Думаю, ты прав, как никогда, детектив-инспектор как-там-тебя-по-имени, – сказал Саргуд, поднимая шляпу и поспешно отступая по коридору. – Сейчас, похоже, не самый подходящий момент выслушивать твои заявления. И я думаю, мне как раз пора заняться туалетом. – Но он все же выкрикнул, отойдя на безопасное расстояние: – Ты меня не запугаешь, мистер Хант! Тебе не заткнуть голоса свободной прессы! Карандаш – это настоящая шпага истины, как-то так. А истина всегда будет... она всегда... господи.

Он начал с подозрением проверять свои брюки на наличие неуместной влажности. Джин разъяренно замахнулся на него кулаком. Этого оказалось достаточно, чтобы Саргуд, едва сохраняя равновесие, поспешил к дверям и исчез из виду.

– Я смотрю, у тебя с ним было весьма интересное прошлое, – сказал Сэм.

– Он воткнул мне в спину столько ножей, что можешь считать меня чертовой куклой вуду, – проворчал Джин. – За меня чуть замуж выйти не отказались из-за того, что он там излажал.

– Излагал, Шеф.

– Не начинай, Тайлер.

Сэм примирительно вскинул руки. Они вместе двинули по коридору, погрузившись каждый в свои мысли. Но едва они дошли до выхода, Сэм повернулся к Джину.

– Я просто обязан спросить это, Шеф. Откуда у тебя такие познания о падении Константинополя?

– Бессонные ночи под дверью Открытого Университета, – ответил Джин, с надменным видом раскуривая сигарету. – Раз уж все равно сидеть всю ночь, почему бы не заняться усовершенствованием своих умственных способностей. Кроме того, чем же еще заняться-то в четыре утра, – он смерил Сэма многозначительным взглядом. – Хотя я догадываюсь, как проводишь свои бессонные ночки ты, Тайлер-пять-салфеток-за ночь.

ГЛАВА 10 – МИР ДИКОГО ЗАПАДА

Вернувшись в Отдел уголовного розыска, Джин приказал собрать команду. Энни села за стол, а Сэм встал с нею рядом. Крис охотно приготовился внимательно выслушать указания командира. Рэй откинулся в кресле, одновременно ухитряясь курить и жевать резинку.

– Я созываю собрание, – мрачно объявил Джин. – Совет. Совет величайшей секретности. Всех жду в моем кабинете. Всех, кроме детектива с сиськами.

Энни сердито посмотрела на него из-за стола. Джин в ответ безжалостно сверкнул на нее глазами и сказал: – И пока ты, Тайлер, не начал за нее громко заступаться, говорю, что она ненадежна.

– Она одна из команды, Шеф, – заявил Сэм.

– Разве? – произнес Джин, задрав брови. – Так вот почему она проводит "частные расследования" за спиной своего старшего инспектора? Вот почему она носится по городу, заводя беседы с бывшими копами, которых потом вдруг убирают? Вот почему она без меры препирается, зато не говорит ничего из того, что мне надо бы знать, потому что это "личное", а сидя в моей чертовой тачке, жмакает в мой чертов гудок?! Картрайт – ты на облегченном режиме работы. За тобой чайник, чай в пакетиках, свежее молоко – и пол тоже подмести не мешало бы.

Прежде, чем Сэм успел броситься ей на защиту, Энни хлопнула по столу ладонью, вскочила на ноги и вылетела вон из кабинета.

– Оставь ее, Тайлер! – рявкнул Джин. – Крис, Рэй, двигайте попами.

– Ага, Шеф, – сказали они в один голос и исчезли за дверями кабинета Джина.

Но Сэм не двинулся с места, разрываясь между необходимостью подчиниться начальству и желанием уйти следом за Энни. Джин приблизился и тенью навис над ним.

– Говорю тебе, оставь ее, Сэм, – повторил он, но на этот раз уже не так громко, не таким грубым и командирским тоном. – Я уже говорил – здесь нет места для личных вопросов.

Сэм двинулся было вслед за Энни, но Джин ухватил его за руку.

– Парни погибают, – прошипел он. – А мне нужны копы.

Сэм задумался. Наконец, он кивнул головой.

– Ладно, Шеф, – произнес он со вздохом.

Он проследовал за Джином в его кабинет и уселся рядом с Крисом и Рэем, а Джин тем временем выудил из кучи хлама на своем столе пачку сигарет и прикурил. Он глубоко затянулся, медленно выпустил клуб дыма и пристально оглядел свою команду.

– Некая спящая собака пробудилась ото сна, – произнес он, – спящая собака, которая, как я очень надеялся, должна была счастливо продремать до тех пор, пока я не уйду в отставку и не пропью всю свою пенсию. Большая собака, джентльмены. Большая ужасная ублюдочная собака по имени Клайв Гулд. Тебе ни о чем это не говорит, Рэй?

Рэй задумался, пожал плечами и замотал головой.

– И мне тоже ни о чем не говорит, – подал голос Крис.

– Это было немного раньше твоего появления здесь, юный Кристофер, – сказал Джин. Он снова затянулся сигаретой и продолжил: – Клайв Гулд был известным преступником в шестидесятых. Его хорошо знали в Отделе уголовного розыска. Очень хорошо. Он делал деньги на торговле машинами – покупал, продавал, завозил из-за границы, и все такое прочее. Многие ребята, которые здесь работали, пользовались знакомством с ним, получая в итоге машины, которые иначе бы никак не могли приобрести. Безобидные, в сущности, вещи. И Гулд, постаравшись извлечь отсюда выгоду, начал расширять свои деловые интересы по клубам и казино этого города. Вдоволь бесплатной выпивки и девочек на коленки к мальчикам из Отдела уголовного розыска, и вот уже мальчики закрывают глаза на его озорство то здесь, то там.

– Озорство?! – скептично отозвался Сэм. – Шеф, "озорник" не слишком-то подходящее слово для психопата-убийцы...

Джин поднял руку, приказывая ему заткнуться.

– Такие вещи всегда начинаются с маленького. Всякие маленькие любезности, подачки, реверансы и одолжения, которые всем только на руку и никого не обижают. Вы знаете, как работает этот мир.

– Да, – произнес Крис, изобразив на лице свою самую умудренную опытом гримасу. – Я знаю.

– Но Гулд был самолюбивым, – глухо продолжал Джин. – Самолюбивым и безжалостным. Ты был прав, Тайлер, когда назвал его психом. Он перешел дорогу некоторым самым крепким ублюдкам, которые держали под собой этот город. И он их сломил. Он порешил чуть ли не всех их. В парней стреляли, парней топили, парней находили не на том конце веревки, парней доставали с наполовину выколоченными мозгами.

Разворошив какие-то старые зацепки из своих пыльных банков памяти, Рэй вдруг сказал: – Подождите-ка, да-да, очень знакомо начинает звучать. Это не тогда одного парня нашли прибитым к дереву?

Джин кивнул: – Двумя охрененными шестидюймовыми гвоздями, одним в глотку, одним сквозь яйца. Вверх ногами. Только представьте. Крис вот точно уже представил.

Сэм и Рэй тут же взглянули на Криса, чье лицо приобрело бледно-зеленый оттенок.

– Гулд держал в кулаке практически весь город, – продолжал Джин. – И все эти маленькие услуги и взятки, которыми он обменивался с Отделом уголовного розыска, все росли и росли. Он расплачивался с доброй полусотней копов – и не только с мелкой сошкой, но и с руководством – инспекторы, старшие инспекторы, кто угодно, лишь бы закон защищал его. Выплаты были огромными. Гулд вливал сюда кучу денег – естественно, недостатка в желающих получить их не было.

– Но какое это имеет отношение к нам, Шеф? – спросил Рэй. Этого подонка, Гулда, сейчас ведь здесь нет?

– Он чересчур задрал нос, – сказал Джин. – Завел слишком много врагов. И один из этих врагов расквитался с ним. Я не помню все подробности – и не уверен, что кто-то вообще их запомнил, так там все было неясно – но похоже, что кто-то до него добрался, какой-нибудь злодей из стариков, которому он перебежал дорогу, скорее всего. Так вот оно было. Гулда кокнули, платежи прекратились, его империя рухнула, Манчестер снова превратился в рай на Земле, каким мы все его сегодня знаем и любим.

– Ладно, – пожал плечами Рэй, – но еще раз, Шеф, зачем вы нам это рассказываете?

Джин повернулся к Сэму. – Позволю доложить им это тебе, Тайлер.

Сэм прокашлялся и спокойно произнес: – Я не верю, что Клайв Гулд мертв. Я думаю, он... он был далеко отсюда, а сейчас вернулся. Пэт Уолш и Мики Кэрролл оба были у него на содержании в шестидесятые годы. Я думаю, что Гулд убил Уолша и пытался сделать то же самое с Кэрроллом.

– Зачем ему убивать их спустя столько лет? – спросил Рэй.

Сэм на секунду растерялся, не зная, как ответить на этот вопрос. Он не мог раскрыть истину в том виде, в каком знал ее сам: что Гулд пожирает их, высасывает из них силу, чтобы обрести тело, что он собирается уничтожить его, Сэма, и утащить за собой Энни. Как, черт побери, он должен об этом рассказывать?

Нельсон говорил ему, что какие бы космические явления ни поймали его на свои орбиты, они проявятся здесь, в 1973, как случаи для уголовного розыска. Все найдет свое отражение, свое символическое воплощение, в их полицейской работе – и возвращение Клайва Гулда не станет исключением.

– Я считаю, – сказал Сэм, осторожно взвешивая каждое слово, – я считаю, что в наших архивах может быть скрыто некое доказательство, которое не только разоблачит фальсификацию смерти Гулда, но и сможет упрятать его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Думаю, он опасается, что определенные полицейские, которых он держал когда-то на крючке, готовы проболтаться – и в свою очередь, решает пойти на риск, чтобы заставить их замолчать.

Да, подумал Сэм. Вот как он здесь появится. Вот как это будет выглядеть для Отдела уголовного розыска 1973 года.

– Если Тайлер прав, – проворчал Джин, – тогда это еще не все. Энни Картрайт, наша бестолковая девочка-детектив – это именно она выкопала из архивов всю эту старую муть. Она копалась в архивах, и она вела беседы – с Кэрроллом, с Уолшем, то есть с теми бывшими копами, которые брали взятки. Очевидно, Клайва Гулда достигли слухи, что его прошлое вовсе не так надежно похоронено, как он рассчитывал.

– Так что, это все взбаламутила эта чертова Картрайт? – спросил Рэй, бросив сердитый взгляд на Сэма. – Почему ты не держишь ее на коротком поводке, босс?

– Она полицейский, и она ведет себя, как полицейский, – возразил ему Сэм.

– Она ведет себя как малое дитя! – отозвался в ответ Рэй. – Прошлое есть прошлое, оставь его там, где ему место, и не возвращайся к нему без особой нужды.

– Иногда эта нужда вернуться к прошлому все же наступает, – сказал Сэм. – Иногда для этого есть все причины.

– Ну само собой, босс, и два мертвых парня – самая подходящая для этого цена? – Рэй повернулся к Джину. – Это Картрайт, Шеф, вся вина лишь на ней. Это дело неслабого размаха, она не имела права действовать у нас за спиной.

Джин кивнул, но Сэм воспротивился: – Этот участок в то время был насквозь продажен. Он был как раковая опухоль. Шеф, да ты первый же должен одобрить, что кто-то из твоих офицеров решил окончательно разделаться с этой дрянью.

– Спящие собаки, – жестко произнес Джин.

– Ну тогда самое время их разбудить! – сердито ответил Сэм. – У Энни оказались достаточно крепкие яйца, чтобы сделать это. А про всех остальных можно сказать то же самое?

Рэй недовольно закатил глаза. Крис же еще не окончательно пришел в себя от обрисованной ему картины – мужчины, прибитого к дереву шестидюймовым гвоздем за яйца.

После долгой паузы Джин произнес: – Ладно. Такое ощущение, что у нас теперь нет никакого выбора. Картрайт сковырнула пробку – и теперь все, назад дороги не будет. Нам нужно лишь правильно разыграть подачу. Если Тайлер попал в точку, если Гулд вернулся в наш город, чтобы рассчитаться со старыми полицейскими, тогда за его поимку нашему отделу будет причитаться славная награда, как и мне лично. И, ребят, награда мне ой как пригодится.

– Какой тогда план, Шеф? – спросил Рэй.

– Первым делом убедимся, что держим стволы наших пушек в правильном направлении, – сказал Джин. – Крис, если тебе хочется блевать, проваливай отсюда, этим занимаются в уборной.

– Я начеку, Шеф...

– Я не хочу, чтобы ты стравил свою овсянку ко мне в корзину для бумаг.

– Я... держу все под контролем, Шеф.

– Хорошо. Продолжай все держать под контролем и займись одновременно чем-нибудь полезным. Выкопай все, что сможешь, по поводу смерти Клайва Гулда. Мне нужно все – отчет коронера, свидетельство о смерти, информация о том, в каком костюме его запихнули в гроб. Если есть какие-то противоречия, какие-то подтверждения, что Гулд не так уж мертв, как ему полагается, я хочу, чтобы ты их нашел, ты меня слышишь, Крис?

Крис, все еще сдерживая рвотные позывы, опасливо двинулся к выходу.

– Рэймондо, – продолжил Джин, – похоже, в полицейских архивах всякого дерьма и прочей мути даже поболее, чем у Тайлера в коллекции пластинок, так что смиримся с этим. Глянь лучше вместо этого, что можно откопать на старых знакомых и работников Гулда, на тех ребят, которые на него пахали – вышибал, крупье, механиков, девочек по вызову, если удастся их найти. Составь список контактов, чтобы нам не тыкаться вслепую. Я хочу уже начать беседовать с теми, кто может знать, что происходит.

– Будет исполнено, Шеф, – сказал Рэй и повернулся, чтобы уйти. Но по дороге остановился и смерил Сэма глазами: – Ты же знаешь, что она не наш человек, босс.

Сэм тоже в ответ одарил его жестким взглядом: – Ты, кажется, получил указания, сержант Карлинг.

– Не стоит думать своим членом, босс, особенно на нашей работе.

Зависло напряженное молчание, но спустя секунду Рэй проследовал мимо Сэма и покинул кабинет.

– Он прав, Тайлер, – произнес Джин.

– Энни Картрайт, козел отпущения в нашей команде, – с горечью проговорил Сэм. – Где же, к черту, наш корпоративный дух?

– Наш что? Секунду, Тайлер, гляну, что значит эта фраза в своем "Англо-мудацком разговорнике для чайников", – он сердито нахмурился. – Картрайт хватила лишку. И, по сути, ты знаешь об этом. Шныряла за моей спиной, за спиной у всех остальных, а так дело не делается, Тайлер.

За этот день Сэм наслушался уже достаточно оскорблений и унизительных слов в адрес Энни. Он повернулся к Джину спиной, толкнул дверь и, не сказав ни слова, вышел из кабинета.

Он увидел, что перед Энни стоит чашка уже холодного чая, который она едва отхлебнула. Сэм подошел и присел рядом с ней. Она не подняла голову.

– Я горжусь тобой, – сказал он.

– Не надо меня опекать, Сэм.

– Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Растерянной, напуганной... Боже, я тоже прошел через это.

– Ничего больше не имеет смысла, – еле слышно проговорила она. – Ничего не кажется настоящим. Или кажется чересчур настоящим. Или...

Она поискала нужные слова, совершенно не преуспела в этом и в отчаянии вскинула руки.

– Терпеть не могу видеть тебя такой несчастной, – сказал Сэм. – Что я могу для тебя сделать?

– Я не ожидаю, что ты станешь что-то делать, – сказала Энни.

– Нет, но я все-таки предлагаю. Давай я свожу тебя куда-нибудь сегодня вечером.

– Не знаю, Сэм.

– Ужин. Где-нибудь в тихом местечке. Со свечами.

Энни покачала головой.

– Ну, еще в наличии есть гонки серийных машин, – не отставал Сэм. – Я где-то видел плакаты. Сплошные шумные потасовки – ну ведь точно в твоем вкусе?

Она не отвечала. Сэм продолжал вытягивать из нее хотя бы мимолетную улыбку.

– Не привлекает? Серьезно? Ты меня удивляешь. Ладно, тогда... как насчет кино? Давай – два часа вдали от реальности. Оставишь ненадолго весь этот мир с его заботами за дверью. Забудешься.

– Забудусь... – пробормотала она.

– В хорошем смысле, – добавил Сэм.

Энни пожала плечами.

– Купим тебе леденец на палочке, – и, придвинувшись поближе, Сэм соблазнительно добавил: – Красненький. Ну? Я же тебя обольстил, да? Я же по глазам вижу.

На лице Энни появился намек на улыбку. У Сэма от ее вида потеплело на сердце.

– Сопротивление сломлено...

– Ладно, Ромео, – со вздохом уступила Энни. – Что показывают?

– Самый страшный ночной кошмар Шефа, – ухмыльнулся Сэм.

– Никогда не слышала. Кто там снимается?

– Нет, это не название фильма, я имел в виду... Да не важно. "Мир Дикого Запада", вот что сейчас идет. С Юлом Бриннером.

– А еще с кем?

– Не знаю. С какими-то парнями.

Энни задумалась, посмотрела Сэму в глаза и наклонила голову набок: – От леденца я, пожалуй, откажусь. Но Юл Бриннер меня вполне устраивает.