Текст книги "Убрать Картрайт (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 24 – АДСКОЕ ПЛАМЯ

Дым на лестничную площадку начал просачиваться не только из спальни, но и снизу. Должно быть, полыхала вся ферма целиком. Внизу в прихожей истерично вопил Крис: – Надо уходить! О господи, нам надо уходить!

– Крис, ты мне нужен наверху! – заорал на него Сэм. – Рэй в тяжелом состоянии! Я не могу утащить его в одиночку!

Но Крис только лихорадочно скреб по дивану, загородившему переднюю дверь, пытаясь оттащить его в сторону. Вокруг него вспухали огромные черные клубы дыма, подсвеченные изнутри оранжево-красными злыми языками пламени. Он закричал, задохнулся дымом, закричал снова.

– Крис! Мы должны быть в команде, ради бога!

Сэм прислонил Рэя к стене. Из его носа и рта медленно вытекала толстая струя застывающей крови. В груди у него зияла круглая, как чайное блюдечко, дыра от пули. Сэм выкрикнул его имя, но Рэй безучастно смотрел мимо него, не двигаясь и не моргая.

Из спальни полыхнуло огнем, и Сэм хаотично скатился вниз по лестнице. Где-то вдали громыхали ружейные выстрелы, но их поглощал удушающий дым. Обмотав вокруг лица полу рубашки в отчаянной попытке защититься от угарного газа, Сэм вслепую сделал еще несколько шагов вниз по ступенькам. Потом он наткнулся на бессмысленно наваленную груду из разломанной мебели и острых осколков стекла.

– Крис! Где ты!

Прикрывая лицо полой рубашки в левой руке, правой Сэм начал ощупывать пространство вокруг. Он вслепую шел вдоль опрокинутого дивана, покуда его пальцы не дотронулись до чего-то, определенно напоминающего лацкан пиджака. Потом он нащупал руку, неподвижное тело, омертвелое лицо.

– Крис! Очнись, ради бога!

Он потряс его, но Крис выскользнул и рухнул куда-то в обломки, совершенно затерявшись в сплошной стене дыма.

Теперь уже Сэм боролся за то, чтобы самому выбраться отсюда. Не было видно ничего, кроме черной жирной копоти и сполохов адского красного пламени.

Мебель – такая типичная для семидесятых, вся собрана из материалов, при горении испускающих страшные токсины. Это место насквозь пропитано угарным газом и цианидом... Это смертельная ловушка!

Он добрался до дверей в гостиную. Там был натуральный ад. Если Джин все еще там, то его уже нет в живых. В этой испепеляющей, смертельной преисподней выжить было невозможно.

Голова у Сэма шла кругом, легкие жгло, из глаз текли слезы, он попробовал попасть на кухню, но ноги у него подкосило, и он рухнул в густую черную жижу из удушливого дыма. Ему были видны только длинные языки пламени, которые облизывали потолок и растекались по стенам во все стороны.

Они все погибли... подумал Сэм, втягивая в легкие яд и обжигающий дым. Вся команда... И Энни, ее я тоже потерял. Я обманул ее надежды...

А может, нет? Может, Энни выбралась через заднюю дверь? Может, даже, сейчас она бежит через ночное открытое поле, спасая свою жизнь, покуда Гулд ненадолго отвлекся и впустую тратит время, убивая Джина, Рэя, Криса и самого Сэма. Даже здесь, посреди адского пламени, на самом краю гибели, оставалась надежда!

Собрав последние остатки силы, Сэм попытался встать на ноги, но смог лишь едва оторвать от пола голову. Огонь полыхал со всех сторон, но уже прожигал насквозь стены и потолок, и через прорехи начинал просачиваться снаружи свет. Часть стены обрушилась, обнажив почему-то вовсе не ночное небо и черные поля, окружающие ферму Тренчера, а грязные серые облака, полинялый дневной свет и фрагменты бесцветного ландшафта.

Ферма сгорела. Дым растворялся в открытом небе. Теперь у Сэма получилось подняться на ноги и осмотреться.

Я знаю это место... Я уже был здесь... Во снах, я был здесь во снах...

Унылая местность с разрушенными зданиями и сожженными машинами. Сэм стоял на вершине невысокого холма, усыпанного битым булыжником и раскрошенным бетоном, несколько мгновений он не отводил глаз от бледного солнечного диска, а потом пошатнулся и пошел, спотыкаясь, в мертвую долину, где тлели и дымились перевернутые грузовые машины. Кирпичная пыль вздымалась и забивалась ему в ноздри. С долины, жаля глаза, порывами дул резкий ледяной ветер. Наполовину ослепший и задыхающийся, Сэм стал искать укрытия в останках здания, зловеще возвышающегося над обломками

Я видел это во сне...

Он находился внутри здания с рухнувшей крышей, покосившимися стенами и зияющими пустотой оконными проемами. И опять – что-то в расположении этого места будило его воспоминания. Это здание когда-то было ему хорошо знакомо. Оно цвело и гудело жизнью. Он вспомнил униформу... столы... груды бумаг... шутки, драки, грубые товарищеские подначки. Это когда-то было его школой?

– Нет, не школой, – громко произнес он. – Не школой в обычном понимании – но я здесь очень многому научился.

Он стал показывать вокруг, хотя и знал, что за ним никто не следит.

– Здесь был мой стол. А здесь – Криса. Рэй сидел где-то там, а кабинет Шефа был за этой стеной. А прямо здесь, – он остановился, – сидела Энни. Здесь были стол, печатная машинка, шкаф для бумаг, лампа.

И что? Это все, что от нее осталось – набор разрозненных воспоминаний? Пустое место там, где сидела она, где стояли ее стол и печатная машинка, шкаф для бумаг и лампа?

Сэм опустился на колени.

– Так что, я снова умер? – закричал он. Его голос потонул в разбитой скорлупе от бывшего Отдела уголовного розыска. – Это сюда приходят мертвые души? Что здесь – маленький уголок преисподней?

И в каком адском уголке сейчас Энни? Она погибла в огне вместе со всеми остальными? Или Гулд добрался до нее и утащил с собой сквозь пространство и время? Или она все же спаслась?

Я должен верить, что она выбралась. Я должен. Я не выдержу мыслей, что это не так.

– У нее ничего не вышло, Сэм, – раздался позади него мягкий голос Девочки с Заставки. Она не оказалась для него ни малейшим сюрпризом. В конце концов, это ее владения.

– Он забрал ее? – спросил он сухим, хриплым голосом.

– Как я и говорила, Сэм.

– Ты снова пытаешься вогнать меня в отчаяние. Ты всегда так делаешь

– Я тебе говорила, что это безнадежно, Сэм. Я говорила, что все закончится очень скверно.

– Да. Да, говорила.

Сэм опустился и уткнулся лицом в твердую землю. Он чувствовал запах и вкус кирпичной крошки. Он ждал, когда потекут слезы, но их все не было. Его сердце было разбито, он оказался выше слез. Он не знал, что может почувствовать опустошенная оболочка. Его разум был точно таким же, как и окружающий его рельеф. Пустым, разбитым, безжизненным.

Смутно, сквозь оцепенение от всепоглощающей скорби, он ощутил у себя на затылке ледяное прикосновение Девочки с Заставки.

– На этот раз никаких споров, Сэм, – мягко произнесла она. – Никаких пререканий. Ничего. Просто иди за мной, как прилежный мальчик, и я отведу тебя туда, где развеется боль. Ты забудешь. Ты все забудешь. Забудешь Энни, и своего друга мистера Ханта, и всех остальных своих дружков. Рэя. Криса. Майю. Свою маму. Свою жизнь. Ты забудешь абсолютно все. И ты забудешь сам себя. Как будто бы тебя никогда не существовало. Никогда не существовало, Сэм... разве не прелесть?

Сэм не мог пошевелить ни одним мускулом. Казалось, жизнь покинула его тело, хотя сердце по-прежнему билось, а мозг продолжал мыслить. Каждая частичка казалась холодной и мертвой.

– Забвение, Сэм. Это все, что тебе остается. Это твой единственный выход.

Что сейчас приходится терпеть Энни, прямо вот в эту секунду? Где она? Что Гулд делает с ней? Воображение Сэма начало подсовывать ему кошмарные предположения, от которых он постарался отмахнуться.

– Нет... – пробормотал он. – Нет-нет, не надо этого делать, Сэм. Не думай. Даже не воображай!

– Но ты всегда будешь воображать, Сэм, – мягко упрекнула его Девочка с Заставки. – Тебе не остановить себя. Это сведет тебя с ума. Будешь придумывать, будешь воображать, Сэм, снова и снова, вечно. Потому что ты мертв. По-настоящему мертв – не так, как в прошлый раз. Это реально. Назад пути нет. Ты окончательно мертв – и в доказательство возьми вот это.

Он почувствовал, как ее ледяная рука вцепилась в его пальцы, сомкнув их вокруг чего-то. Открыв глаза, Сэм повернул голову и увидел, что держит ниточку, тянущуюся куда-то ввысь. Она легонько качалась из стороны в сторону.

– Давай же, Сэм. Покончи с этим. Поднимайся.

Сэм сел. К ниточке в его руке был привязан черный воздушный шарик, колыхавшийся в метре над его головой. Его новый жетон. Его пропуск в забвение. Знак мертвой души.

Вскочив на ноги, Сэм опустил глаза на Девочку с Заставки. Ее щеки были бледнее обычного, но глаза стали темнее и глубже, в каждом из них зарождалась черная дыра, утягивающая в ледяную вечность. Девочка наклонила голову. Уголки ее рта изогнулись, складываясь в слабую и застенчивую улыбку.

– Все дороги ведут в одну точку, – сказала она. – И ты туда направлялся с самого начала. Я тебе говорила. Это всегда было твоей судьбой. Энни ушла в то место, что предназначено для нее, а ты теперь должен уйти на свое место. Все это очень печально, но такова суть.

Ее губы на мгновение раздвинулись в улыбке, а глаза заблестели. В самой их глубине мерцал тусклый зеленоватый свет, от чего взгляд превращался в какой-то загадочный кошачий.

– Уходим, – сказала Девочка.

Она развернула и повела Сэма за собой, а над его головой печально трепыхался черный воздушный шарик. Его ноги цепенели. Сердце, казалось, билось все медленнее, и каждый удар давался теперь с трудом. Он чувствовал, как громоздятся в животе все его внутренние органы, будто мерзкая куча стылой требухи. Моргая, он ощущал, как тяжело скребут по сухой поверхности глаз веки. Приходилось заставлять себя делать каждый вдох, как будто легкие совсем забыли о своем предназначении.

Сэм последовал за Девочкой через разрушенную дверь в продуваемую пыльным ветром равнину, утыканную мертвыми машинами и осыпающимися зданиями. Пасмурное небо быстро темнело, умирающие лучи солнца тускло отсвечивали в серых тучах. Холодный ветер порывами дул по водостокам, взметая маленькие пыльные торнадо, которые корчились несколько секунд, прежде чем рассыпаться и исчезнуть навеки.

Впереди мерцал свет. Подойдя поближе, Сэм начал различать квадратную, с закругленными углами, форму экрана от старого телевизора. В дальнем конце долины на низком фанерном столике стоял телеприемник, коробка с огромными кнопками, переключателями и комнатной антенной из скрученной проволоки. Картинка чисто из семидесятых, маленький ломтик из комедии про Джорджа и Милдред[19], заброшенный на самый край Смерти.

Стоило Сэму приблизиться, и картинка на экране сразу стала четче. Он увидел множество фигур, сотни, даже тысячи, печально бредущих к черной бескрайней тени, которая целиком поглощала их, как только они заступали за ее край. Каждая фигурка несла в руках свой собственный черный шарик, забирая его с собой в забвение. Время от времени какая-нибудь из этих мертвых душ поворачивала голову и смотрела с экрана прямо на Сэма, и он узнавал ее лицо. Он увидел Питера Вердена, самозванца, возглавлявшего Фракцию Красных Рук, с холодными глазами и усами, как у Джейсона Кинга; секунду спустя показалась и скрылась из вида его юная прелестная протеже Кэрол Вайе. Он увидел Паука из спортивного зала у Стеллы и огромного неуклюжего бродячего подпольного боксера Пэтси О'Риордана. Он увидел мистера Феллоуза из борстала Фрайерс Брук. И всех остальных: Бретта Коупера, вскрывшего себе вены джон-ленноновскими очками, Дензила Оби, убитого боксера – всех, кого когда-то знал, марширующих мимо него бесконечной колонной.

– Ты знал, что смерть уже так много сгубила? – сказала Девочка с Заставки. – Такая толпа мертвых душ... Но всех их ждет забвение, Сэм. И это к лучшему. Все забудется – каждая боль, каждое горе, каждая потеря. Но также и каждая любовь, каждая счастливая минута, каждая надежда. Все проходит. Все стирается, не остается ничего. Иди, Сэм. Присоединись к ним. Уйди в небытие. Ты забудешь про Энни, забудешь про страдания, через которые она проходит, забудешь про мистера Ханта и всех остальных... забудешь про все, потому что забудешь про Сэма Тайлера. Ты не будешь существовать. Ты станешь ничем. Все к лучшему. Это слишком болезненно – продолжать существовать, думая об Энни, зная, что с ней происходит в лапах мистера Гулда – и все это навечно.

– Я смогу отыскать ее, – произнес Сэм глухим и бесцветным голосом. Он не отводил глаз от телеэкрана, завороженный картинкой страданий.

– Отыскать ее, Сэм? У тебя не получится.

– Я могу попробовать. Я могу найти и спасти ее.

– И откуда же ты начнешь? Где будешь искать? Как доберешься до нее? Тебе с этим никогда не справиться, Сэм. А даже если и получится попасть туда, что ты станешь делать? Ты и представить себе не можешь, что это за место. Оно совсем не приятное. И там хватает разных людей... в том числе и очень страшных... и они будут не слишком радушны, смею тебя заверить. И все они куда сильнее, чем ты.

– Может быть... – пробормотал Сэм. – Но все же... Я могу попробовать...

– Нет, – мягко сказала Девочка. – У тебя уже есть твой шарик. Тебе нужно лишь сделать шаг вперед. С твоей жизнью покончено. Время уходить.

– Время уходить... – глухим эхом отозвался Сэм. И с этими словами сделал первый шаг.

ГЛАВА 25 – ДОРОГА ИЗ ЖЕЛТОГО КИРПИЧА

Время уходить.

Эти слова гулким эхом прокатились по израненной голове Сэма, стоило ему сделать шаг к телевизору.

Время уходить.

Он почувствовал, как Девочка с Заставки мягко, ну очень мягко и незаметно подтолкнула его в спину маленькой ледяной ладошкой, чтобы он шел вперед и не смел оглядываться. Хотя он и не мог больше видеть ее маленькое бледное личико, он знал, что она улыбается.

Время... Время уходить...

Время. Затухающие угольки его разума цеплялись за это слово. Время. Это случилось. Почему? Почему это произошло? Как это могло случиться здесь, сейчас, на самом краю Забвения?

Внутри у него что-то щелкнуло. Мысль. Воспоминание. Он неуклюже полез окоченевшими пальцами в карман. Они были на месте – знакомый позолоченный корпус и обмотанная вокруг него тоненькая цепочка. Карманные часы. Последняя зацепка той Жизни.

Сэм неожиданно осознал, что может прочувствовать работу хрупкого механизма внутри металлического корпуса. Нервные окончания его пальцев, холодных и мертвых еще секунду назад, оказались достаточно живыми, чтобы различить вращение крохотных шестеренок, содрогание крохотных пружинок, безжалостное движение крохотных стрелок, прокладывающих свой путь вокруг циферблата.

Время. Время проснулось. И жизнь. Жизнь проснулась тоже. Не все еще промерзло. Не все души были мертвы. Не вся полностью надежда потеряна, пока у Сэма в сердце еще сохранилась мельчайшая искорка жизни. Если маленькие измятые карманные часы могут жить дальше, то и он сможет.

Девочка с Заставки снова подтолкнула его, но на это раз Сэм воспротивился. Он почувствовал, как его тело пронзил внезапный прилив жара. Ярость. Отказ умирать, несмотря на все обрушившиеся на него напасти. Неповиновение. Жизнь.

– Иди дальше, Сэм, – подтолкнула его Девочка. Улыбка на ее лице задрожала, она увидела, как черный шарик Сэма уплывает в небо, освобождается и исчезает. Юное личико помрачнело, брови сердито нахмурились. Она открыла рот, чтобы продолжить свои увещевания о достижении забвения, рассказ о том, что у Сэма нет выбора, что Энни не помочь, и он тут бессилен... но на это раз Сэм решил, что с него уже хватит. Его кулак врезался прямо в лицо Девочке. Он по-профессиональному увлек за кулаком все тело, чтобы вложить в удар весь свой вес. Он знал, что внешность обманчива, что эта маленькая девочка в самую последнюю очередь может считаться маленькой девочкой, что она стара – очень стара – что она приближалась к этому образу очень долгое время, коварная, лживая, злобная, хладнокровная маленькая сучка.

Но она исчезла. Удар Сэма пришелся по пустому воздуху, отчего он едва не упал. Он обернулся кругом, глядя по сторонам, но увидел лишь разрушенный ландшафт, кучи каменных обломков и обгорелые машины. Подняв голову, он разглядел проклятый черный шарик, быстро уплывающий в темнеющее небо.

Он нащупал в кармане часы и обхватил их пальцами.

– Я знаю, что означает эта вещица! – громко сказал он, целуя кулак. – Я знаю, я знаю!

Это была жизнь, и это была надежда.

– Энни! – завопил он, но его голос поглотил холодный ветер. – Энни, еще не все кончено! Я все еще здесь! Я иду за тобой!

Сэм повернулся к телеэкрану, на котором мертвые души все так же печально шагали к забвению. И тогда он стал стучать по телевизору, крича им: Не идите туда! Вы не обязаны туда идти! Но если эти тусклые серые тени и слышали его, то вида не подавали. Двигаясь в сторону всеобъемлющей тьмы, каждая из них несла над собой черный воздушный шарик – или же это черные шарики несли их.

Потерянных, всех до одного. Сэм в отчаянии ударил по телевизору и побежал по долине. У него не было планов, куда идти, как преодолеть ту безбрежную пустоту, что разделяла их с Энни. У него оставалась одна лишь надежда. И этого, как он теперь понимал, было достаточно.

– Тебе всегда хотелось лишить меня надежды! – заорал он туда, где, по его мнению, могла стоять Девочка с Заставки. – Ты всегда только этого и ждала! Ну так подавись!

Он вызывающе поднял кулак и побежал, высоко держа маленькие и хрупкие карманные часики, которые вели его вперед тиканием и шорохом своего ожившего механизма.

– У меня есть будущее! У нас есть будущее – у меня и у Энни – у нас вместе!

Земля у него под ногами была уже не такой грубой и неровной, Сэм вдруг обнаружил, что идет по мощеной дороге. Он опустил глаза и увидел под ногами плоские желтые плиты. Подняв голову, он понял, что следует по дороге из желтого кирпича, пролегающей прямо сквозь темную пустошь. Огни угасали, но сама дорога, казалось, испускала теплое свечение.

– Видишь? – завопил Сэм почти на грани истерики. – Видишь? Я сделал это! Моя надежда это сделала!

Сэм опять побежал со всех ног вдоль желтой кирпичной дороги, радостно завопив, будто уже завершил достойно этот день, спас Энни и навечно зашвырнул Клайва Гулда обратно в бездну. Он чувствовал себя непобедимым. Он преодолел забвение и презрел смерть, выбрав жизнь, и сейчас бросал вызов всем силам тьмы, посмевшим встать между ним и его возлюбленной Энни.

На бегу он услышал музыку, доносящуюся из сгустившейся ночи, как будто с далекого концерта. Это была песня, поначалу невнятная и дребезжащая. Но она становилась все яснее и яснее, и Сэм узнал ее – и расхохотался в полный голос.

– Ты не запрешь меня в пентхауз! – запел он, набрав полные легкие воздуха. – Я все равно вернусь к сохе[20]!

Это был Элтон. Милый, яркий, пестрый, щербатый, лысеющий Элтон со своими серебристыми пиджачками и очками-звездами, и его дурацкая бессмысленная песня о собаках, жабах и дорогах из желтого кирпича. Музыка шла из ниоткуда, будто гимн надеждам и жизни. Он уже слышал ее, еще когда сидел в кафе у Джо в ожидании Энни – она вплеталась в гимны, доносящиеся из церкви через дорогу. Уже тогда она пыталась донести до него послание: не сдавайся – борись до последнего – твое будущее на том конце дороги из желтого кирпича.

Возможно, вся эта музыка была у Сэма в голове. Возможно, окружающий его мрачный пейзаж, дорога у него под ногами, телеэкран с печальным шествием потерянных душ – тоже всего лишь у него в голове. Возможно, Девочка с Заставки – не что иное, как проекция всех его страхов, а Энни – проекция его надежд, и даже великолепный Джин Хант – всего лишь воплощение всех его сумбурных и противоречивых современных представлений о мужестве и о проявлении этого мужества. Возможно, все это – лишь картинки на экране его собственного разума, глубинные сны, куда он провалился, минуя внешнюю реальность. Возможно, все, что Сэм слышит, видит, чувствует и встречает на своем пути – всего лишь продукт его подсознания, и сам он сошел с ума, или мертв, или в коме.

Какая разница, что это вообще такое? Безумный и подвижный калейдоскоп из пошлых картинок 1973 года, приправленных штрихами экзистенциального ужаса, в котором он оказался – мир Джина Ханта. И этот мир был теперь и миром Сэма. Он был его домом – его территорией – его жизнью, и никому не позволено забрать его без драки.

Он шагал все дальше по желтой дороге, высоко подняв голову и расправив плечи. Элтон Джон со временем умолк. Теперь было слышно лишь завывание ветра, доносящееся с пустынных открытых пространств, и топот ботинок по дороге. Небо темнело, последний свет гас далеко за горизонтом, и скоро осталось лишь тусклое золотистое зарево от самой дороги. Желтая ниточка продолжала вести вперед, буравя бесконечную тьму, и Сэм шел по ней дальше.

Потом каким-то шестым чувством глубоко внутри он ощутил, что больше не один здесь. Он бросил через плечо взгляд на дорогу, тянущуюся позади. Вдалеке можно было разглядеть еле заметный намек на движение. Что-то двигалось за ним по дороге, преследовало его.

Инстинкт подсказывал Сэму бежать. Но куда бежать? У него не было выбора, кроме как следовать по мерцающей тропе, а ей, насколько он мог видеть, конца и края не было. Он бы лишь выдохся. Но он не мог также стоять и ждать, затягивая поиски Энни и продлевая ее мучения в руках у Гулда, только лишь для того, чтобы столкнуться лицом к лицу с тем, кто его преследует.

Может быть, тот, кто сзади, вовсе не гонится за мною. Может, это просто еще один путник на дороге, вроде меня самого – еще одна мятежная душа, которая хочет избежать Забвения, вот и несется сквозь пустоту.

Обнадеживающая мысль. Но Сэм знал, что не может позволить себе терять бдительность в этой дикой странной зоне, которой не найти ни на одной карте, и в которой бесполезно ждать помощи. Если эта дорога из желтого кирпича пролегала по его собственному подсознанию, то ему уже было известно по опыту, что все его обитатели, которых он встретит на пути, могут оказаться гораздо сильнее и злобнее, куда опаснее, чем те негодяи, с которыми ему приходилось иметь дело в уголовном розыске. А если то, что с ним сейчас происходит – не гипноз и не сон, а настоящая реальность, тогда одному богу известно, какие кошмарные существа населяют это жуткое место.

Сэм, прищурившись, пригляделся. Движущееся следом за ним расплывчатое пятно медленно расщепилось на три чуть менее расплывчатых пятна. Три фигуры. Трое мужчин.

У него пересохло в горле. Страх охватил его. Пусть они и были лишь безликими формами на фоне золотого свечения дороги, Сэм уже точно знал, кем были эти трое. И ему были известны их имена.

Кэрролл, Уолш, Дарби... Они по-прежнему охотятся на меня, даже здесь.

Снова возникло паническое желание пуститься бежать, но он подавил его. Три гулдовских приспешника были еще очень-очень далеко. Если Сэм продолжит шагать в быстром темпе, у него есть все шансы оставаться впереди, не тратя усилий на дикую спешку.

Как долго я смогу идти без отдыха? Как долго я смогу обходиться без сна?

Он постарался выбросить из головы эти мысли. О тех мостах, что надо пересечь, он будет думать тогда, когда доберется до них. Сейчас ему безопаснее всего продолжать идти.

Он ускорил шаг. То и дело оглядываясь, он с облегчением отмечал, что Кэрролл, Уолш и Дарби не приближались. Расстояние между ними не изменялось. Сэм и трое погибших убийц двигались по дороге с одинаковой скоростью.

Скоро их окутал туман, и Сэму было видно не более полутора-двух метров в любом направлении. То, что все уродства на его пути теперь скрылись из вида, не успокоило его нервы – скорее, сделало его еще более дерганым. Воображение подсовывало ему картинки полуразложившихся зомби, которые неожиданно возникали из тумана, набрасывались на него, рвали на куски, горстями выдирали его внутренности, пожирали его живьем.

Ты просто пересмотрел фильмов Джорджа Ромеро[21], придурок, упрекнул себя Сэм. Соберись. Сосредоточься. Не психуй.

Дорога становилась все уже, желтые кирпичи начали терять свой глянец, с каждым его шагом приобретая все более темный и матовый оттенок, пока, наконец, не оказалось, что он идет по плиткам из почерневшей обожженной керамики.

Впереди, пронзая туман, показались огни.

Это он? подумал Сэм. Изумрудный Город, в который ведет моя дорога из желтого кирпича?

Он осторожно двинулся вперед. Вблизи огни превращались из размытых отблесков в буквы.

Это знак. И я уже видел его раньше.

Все было так, как он помнил, яркие красочные лампочки складывались в слова – Бриллиантовый Дом. Под ними же черной грозной дырой зияла открытая дверь, а за ней круто спускались вниз ступени лестницы, ведущей в частное казино Клайва Гулда. Но в отличие от прошлого раза, нигде не было видно ни Перри, ни телохранителей, ни припаркованных у казино машин, но гаража, где над бочкой с маслом висел когда-то на цепи Тони Картрайт.

Сэм сделал маленький шажок к лестнице и пристально вгляделся в чернильную пустоту. Воздух там был непереносимо холодным.

– Гулд? – выкрикнул Сэм. Его голос утонул в темноте и ледяном холоде. – Энни?

Конечно, он знал, что никто ему не ответит. Но он добрался сюда вовсе не для того, чтобы стоять на пороге, и не для того, чтобы пойти обратно и столкнуться с тремя мертвыми мужчинами, преследовавшими его всю дорогу. Его будущее на самом деле лежало там, в двух шагах от этих ступеней, в ледяном сердце тьмы.

И Сэм опасливо сделал первый шаг.