Текст книги "Убрать Картрайт (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 5 – ГЭРИ КУПЕР

Спустя какое-то время, когда солнце уже закатилось, и на город опустилась прохладная ночь, Сэм вернулся к той церкви, где до сих пор укрывался вместе с заложниками Майкл Кэрролл. Полиция, державшая осаду, скучала, рассиживая по патрульным машинам или расхаживая по окрестностям и дымя сигаретами. Внутри церкви горели огни, хорошо различимые через цветные витражные окна, но помимо этого, не было никаких намеков на жизнь.

Сэм махнул значком и прошел мимо полицейских, остановившись на краю церковного дворика. Он чувствовал сильную тягу подойти к двери и зайти внутрь, встретиться лицом к лицу с Майклом Кэрроллом, и не только для того, чтобы прорвать засаду. Сэму хотелось узнать, что видел Кэрролл, в каком образе явился к нему Клайв Гулд, и что он ему сказал – если вообще говорил что-то. Его собственное будущее, будущее Энни были переплетены с происходящими внутри церкви событиями, с загадочной судьбой Пэта Уолша, с тем ужасом, непосредственным свидетелем которого стал Майкл Кэрролл. Сэм должен был с ним поговорить.

Приближаться к двери было чертовски рискованно. Кэрролл уже был наполовину спятившим, когда только ворвался туда – в каком же состоянии он сейчас? Не начался ли у него от недосыпания бред? Паранойя? Психоз? Он, как и грозился, может открыть огонь по заложникам, стоит ему только увидеть Сэма.

Я рискую развязать кровавую бойню, если войду туда... и все же, я не могу оставаться в сторонке. Я обязан поговорить с ним.

Сэм приостановился, собираясь с силами двигаться вперед – и тут услышал позади себя шум. Полицейские в форме требовали у мужчины, который пробрался чересчур далеко, чтобы он вернулся за заграждение.

Оглянувшись, Сэм тут же узнал его.

– Все в порядке, я знаю этого человека, – сообщил Сэм, шагая в его сторону. – И я уверен, он знает меня.

МакКлинток совсем не удивился, увидев его. Старший воспитатель был одет очень скромно, темный плащ поверх темного же костюма, и туго затянутый под жестким белым воротничком темный галстук. И все же, по каким-то необъяснимым для Сэма приметам, МакКлинток не производил нужного впечатления. В гражданской одежде он казался каким-то опустошенным, будто уволившийся из армии офицер. Человек, рожденный носить униформу.

Сэм и МакКлинток несколько секунд стояли, глядя друг другу в лицо.

– Я тут знаю одно совершенно отвратительное кафе сразу через дорогу, – сказал Сэм. – Не хотите чашечку кофе?

МакКлинток неторопливо кивнул головой: – Что ж, детектив-инспектор Тайлер, это можно. И коротенькую беседу, если у вас есть время.

Они уселись в кафе у Джо, сам хозяин до сих пор, несмотря на поздний час, продолжал жарить яичницу. Казалось, этот человек никогда не спит.

Сэм сделал глоток крепкого горького кофе. МакКлинток посмотрел на стоящее перед ним еле теплое варево, но так и не притронулся к нему. Вблизи Сэму было видно, насколько сильно была накрахмалена его белая рубашка. Галстук был затянут, будто удавка, а белый воротничок фиксировался безупречными серебряными застежками.

Никто из них вначале не произнес ни слова – пока МакКлинток не наклонился вперед и не проговорил тихим голосом:

– Не знаю, что привело меня в эту церковь. Что-то вынудило. И когда я увидел там вас, детектив-инспектор, я не почувствовал ни малейшего удивления.

– Можете звать меня Сэм.

– Пожалуй, не стоит. Никогда не чувствовал себя комфортно, обращаясь к кому-то по имени. Потому-то меня и привлекала жизнь в униформе, или же это просто симптом того, что я провел в этом мире слишком много лет.

– Ну хорошо, мистер МакКлинток, – сказал Сэм. Потребность этого человека в формализме была в чем-то до странности притягательной. Возможно, она выдавала в нем еле заметный проблеск уязвимости, тень маленького робкого мальчика в сердце сурового мужчины. – Наши пути пересеклись – и это ведь не случайное совпадение.

– Это не совпадение. Что-то свело нас раньше, во Фрайерс Брук, и то же самое произошло сегодня вечером. Думаю, мы понимаем друг друга.

Сэм помолчал, а потом осторожно произнес: – Понимаем друг друга в чем?

– Это место, в котором нам довелось оказаться, – сказал МакКлинток, – только с виду кажется 1973 годом. Но это не так. Не совсем так. Вы согласны?

– Да. Это не настоящий 1973 год. Это что-то между Жизнью и Смертью.

– Да, – медленно кивнул МакКлинток. – Странное место. Промеж двух миров. Мы не живы, но и не умерли.

Сэм кивнул и произнес вполголоса: – Какое же все-таки облегчение – поговорить с кем-то, кто тебя на самом деле понимает.

– Да. Для меня это тоже облегчение. Такое знание... обременительно. В нем причина невероятного одиночества.

– Когда я встретил вас в первый раз, в борстале Фрайерс Брук, в кабинете у мистера Феллоуза – вы уже знали тогда про это?

МакКлинток покачал головой: – Нет. Тогда еще нет. Я забыл, что у меня была другая жизнь до этой. Но чуть позже она вернулась ко мне.

– Но почему, мистер МакКлинток? Здесь никто больше не помнит такого. Только я... и теперь вы. Почему?

Прежде, чем ответить, МакКлинток несколько секунд задумчиво разглядывал дрянной кофе в чашке. Потом заговорил – медленно, взвешивая каждое слово.

– Какое-то время после того, как я попал сюда, я помнил о своем прошлом с той же ясностью, что и вы, детектив-инспектор. Я помнил пожирающий меня огонь, помнил боль. Я знал, что погиб, так же, как и вы – ну или по крайней мере, был уверен в этом. И опять же, как вы – я, хоть и потерял свою старую жизнь, смог получить новую работу. Я больше не был сержантом манчестерского Отдела уголовного розыска, я стал старшим воспитателем в борстале Фрайерс Брук. Новая жизнь на новом посту.

– И что произошло потом? – спросил Сэм. – Сначала вы помнили свою прошлую жизнь... а потом?

– Воспоминания стали бледнеть. Это не получится описать. Как будто... меня все меньше и меньше тянуло размышлять о прошлом, о том, чем я когда-то был. Когда я об этом задумывался, все вспоминалось лишь в общих чертах. И со временем склонность к размышлениям все снижалась, а туманность образов все возрастала, пока, наконец... ну, в общем, пока то прошлое не прекратило существование. Я помнил его не больше, чем кто-то помнит момент своего рождения – он совершенно точно был у нас с вами, но мы ничего не вспомним, это даже не пробел в памяти. Как будто этого никогда не происходило.

Сэм вспомнил, как Энни в первый раз отреагировала, когда он стал настойчиво спрашивать об ее прошлом, семье, родителях. Все было именно так, как описывал МакКлинток – полное отсутствие желания говорить о прошедшей жизни, размытость воспоминаний, неспособность связать их в памяти.

– Наши пути пересеклись, детектив-инспектор Тайлер – и я ни на секунду не поверю, что это чистая случайность, – продолжил МакКлинток. – У вашего появления в этом так называемом 1973 году могут быть и другие причины, но я свято верю, что одна из них – стать для меня будильником. Вы пробудили меня, детектив-инспектор Тайлер. Вы спасли меня от медленного погружения в забвение.

– Как? Как я это сделал?

– Во время той жуткой стычки, когда Доннер держал нас в заложниках, – сказал МакКлинток. – Когда я сидел там с ножом в глотке, ожидая скорой смерти – я был в ужасе, не стану притворяться. Я был уверен, что Доннер убьет меня, и я был более, чем уверен, что эта смерть не станет быстрой или безболезненной. Моя голова шла кругом, наверное, это и запустило мои воспоминания. Кто знает? Все, что я могу сказать – я слышал, как вы говорите про те карманные часы, про прошлое, и воспоминания начали возвращаться ко мне, сначала сумбурные – короткие вспышки, несвязные картинки... но потом, когда сняли осаду, и я уже лежал на больничной койке, мне было нечем заняться, кроме как пялиться в потолок, поэтому я начал складывать вместе все эти фрагменты и делать выводы. И я сразу вспомнил, кем я всегда был... и кто я такой до сих пор.

– Но кто же мы такие? – увлеченно спросил Сэм, наклоняясь вперед. – Я сначала думал, что мы мертвецы, и все, кто здесь, тоже мертвы. Но этого быть не может. Моя мама. Я встречался с ней. Я видел ее здесь, но я точно знаю, что она жива! Прямо сейчас, в эту самую минуту она где-то живет.

– Время, Пространство, Жизнь, Смерть и все те смутные частички между ними, – проговорил МакКлинток. – Слишком большой вопрос для таких простых людей, как мы, чтобы вникнуть. Но вот что я скажу, детектив-инспектор – я пришел к выводу, что мертвые могут пересечься с живыми. Одно состояние как-то сочетается с другим, воздействует, влияет на него. Может, мы все одной ногой в каждом лагере. Может, живые частично находятся в мире мертвых, и границы смерти сливаются с границами жизни. Это подтверждает и присутствие здесь вашей матери, и мои обожженные руки. Видите эти шрамы. Они появились, пока я был жив... и здесь, в этом загробном мире, они все еще есть. И еще эта побрякушка – часы – карманные часы.

Сэм потянулся к карману и вытащил часы за цепочку, так что они повисли, покачиваясь, между ним и МакКлинтоком.

– Почему они здесь, детектив-инспектор? У них нет никакого права быть здесь. Это реликвия из моей прошлой жизни. А они здесь, по-прежнему такие же твердые и настоящие в этом загробном мире, какие были и раньше. Тикают. Все так же показывают точное время.

Сэм стал разглядывать часы, медленно поворачивающиеся на конце тонкой цепочки, и снова почувствовал странную убежденность, что эти маленькие карманные часики имеют большое значение, что в них заключен огромный смысл, очень реальный, но совершенно неуловимый.

– Полицейскую документацию, связанную со смертью Тони Картрайта, подделали, – сказал Сэм. – Скрыли факт убийства. И ваше имя полностью затерто. О вас нигде нет ни одного упоминания. Будто вас никогда не существовало.

– Будто бы меня никогда не существовало... – задумчиво повторил МакКлинток. – Странно. Возможно... Возможно здесь, в этом подобии 1973 года, я никогда и не погибал в огне. Возможно, погиб лишь констебль Картрайт. Возможно, он перебрался в лучшее место, тогда как я застрял здесь, чтобы выполнить поставленную мне задачу, с которой не смог справиться там. Возможно... возможно... – он пожал плечами, поднял на Сэма свои бледные, прищуренные глаза и добавил: – Мы же просто копы, детектив-инспектор, мы не философы. Не священники. Не поэты. Или кто там требуется, чтобы разобраться в самих себе.

– Тогда давайте оставим поэтам эти разборки, а сами вернемся к тому, что можем сделать мы, – сказал Сэм. – У нас есть дело, которое надо выполнить. Неоконченное дело из той жизни, которую мы покинули.

МакКлинток медленно кивнул: – Да. Я тоже так думаю. Неоконченное дело.

– Клайв Гулд, – сказал Сэм. – Мы здесь, чтобы его уничтожить.

– Похоже, это и мой выбор.

– Мы сможем это сделать? Это вообще возможно?

– Надо полагать, детектив-инспектор, иначе какой смысл в нашем здесь нахождении? – МакКлинток прищурил глаза, медленно и глубоко вздохнул и проговорил: – Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы сломить Клайва Гулда. Он всегда был поганой, грязной тварью. Уничтожить его будет только в радость. В шестидесятых он прикрывал свою преступную деятельность при помощи клубов и казино. Он пробовал свои силы во всех сферах – вымогательства, грабежи, проституция – и выплачивал огромные взятки, чтобы держать полицию в узде. А кому не платил, того убирал – конкурентов, должников, выскочек, предателей, всех, кто переходил ему дорогу, раздражал его, кого он хотел наказать для примера остальным... На его счету достаточно жертв, хотя точное их число никому не известно. В каждом канале и водоеме этого города на дне найдется осадок из тел его старых врагов.

Сэм задумался, не одну ли из этих безымянных жертв вытащили из канала и выдали за Энтони Картрайта. Ничего удивительного, что Кэрролл отказался показывать труп вдове.

– Мне так же, как и вам, хочется увидеть поражение Гулда, – сказал Сэм. – Но что произойдет, если мы справимся с этим? Если мы завершим раз и навсегда свое дело с Гулдом, что тогда будет? Что с нами станет?

– Вам нужен ответ на серьезный вопрос, детектив-инспектор, – ответил МакКлинток. – Очень серьезный. Я думал об этом, прокручивал у себя в голове, рассматривал разные возможности. Что произойдет, когда наша работа здесь будет завершена? Останемся ли мы, где были? Или наше пребывание здесь прервется? Мы будем обязаны двигаться куда-нибудь еще? И куда, если это так? И опять же, а если мы потерпим неудачу в наших действиях? Что если не мы уничтожим Гулда, а он нас? Какова будет цена поражения? Если мы уже погибшие, детектив-инспектор? Куда отправляются те, кто погиб во второй раз?

Сэм подумал о тех, кто умер в этом 1973 году. Он вспомнил мистера Феллоуза, начальника Фрайерс Брук, валяющегося в коридоре с перерезанной глоткой, Энди Корена, сбежавшего из борстала мальчишку, которого постигла жуткая смерть на свалке. Подумал о Пэтси О'Риордане, татуированном тяжеловесе с ярмарки, сгоревшем в призрачном поезде – и о другом боксере, Пауке, который умер, так от него и не отцепившись. Подумал о политических фанатиках из Фракции Красных Рук – Питере Вердене с усами, достойными Джейсона Кинга, Кэрол Вайе, девочке с кукольным личиком и невинными косичками, которая вынесла мозги Вердену, прежде чем направить пистолет на себя. Подумал о Бретте Коупере в очках, как у Джона Леннона, порезавшем запястья и истекшем кровью у них в полицейском участке... и обо всех остальных, погибших с тех пор, как он появился здесь. Интересно, что с ними произошло? Будет ли смерть на этот раз необратимой? Концом пути? Станет ли этот странный и внеземной 1973 год их Последним Салуном?

МакКлинток едва пожал плечами и проговорил: – Очень серьезные вопросы. И я не могу ответить на них лучше вас, детектив-инспектор Тайлер. Со мной мои мысли... мои страхи... но я предпочитаю держать их при себе. Все, что я могу сказать: мы здесь с какой-то целью, и лучше бы нам не провалить эту цель.

Сэм и МакКлинток примолкли. Слышно было лишь шипение жарящихся на сковороде яиц, да где-то бормотал радиоприемник Джо.

– Эти часы в своем роде козырная карта, – наконец произнес Сэм.

– Вы это тоже чувствуете? – спросил МакКлинток.

Сэм кивнул: – Не могу сказать, почему. Просто ощущаю. Это оружие, мистер МакКлинток. Какое-то средство для нападения на Гулда. Когда-то он обладал ими, держал в своих руках... Они связывают его с убийством Филипа Нойза, его конкурента. Это доказательство, которое можно использовать в обвинении – и вы по-прежнему это можете! Я это чувствую!

– Да, думаю, вы правы. Но как?

– Может быть... Наверное, они... – Сэм напряг мозг и все свое воображение, ища ответ. Но ничего не придумал. Часы были просто часами. Они никому не могли повредить, и меньше всего Гулду. Он пожал плечами. – У меня нет ни малейшей идеи, что с ними делать.

– Может, потому что это моя забота – как-то применить их, – сказал МакКлинток. – Я один раз провалил дело. А теперь мне дали второй шанс. Возможно, последний.

– В этом деле мы с вами вместе, – сказал Сэм. – Вы и я против Клайва Гулда. Вы не одиноки.

– Не думаю, что в этом вы правы, юный детектив-инспектор. Я думаю... я ощущаю себя очень одиноким, вашей задачей было напомнить мне, что я должен сделать, и вы свое предназначение выполнили, теперь моя очередь.

– Чушь. В этом деле мы с вами заодно.

– Нет, если высшая сила решит по-другому, – сказал МакКлинток, и эти слова из-за резкого шотландского акцента прозвучали, будто слова проповеди. – Я не думаю, что мистера Гулда можно победить силой оружия или превосходящим числом сторонников. Что-то мне подсказывает, что битва будет совсем не такой. Не думайте, что я не в состоянии оценить вашу смелость в предложении выйти плечом к плечу на врага. Я этим тронут... глубоко тронут. Но что-то внутри меня сопротивляется вашей поддержке. Оно говорит мне, что я здесь для того, чтобы выйти против Клайва Гулда, и на этот раз – победить его. Вот для чего я остаюсь один. Больше этого, детектив-инспектор, я просто не могу вам сказать.

Свежие яйца громко зашипели на сковороде. Джо потянул рычаг на кофе-машине и выпустил оттуда шумную струю пара.

Сэм несколько секунд рассматривал МакКлинтока, а потом неторопливо захлопнул позолоченную крышку футляра, обмотал вокруг нее цепочку и передал ему часы.

– Они ваши, мистер МакКлинток, – сказал он. – Они попали сюда вместе с вами. Забирайте.

МакКлинток замешкался.

– Если... один из нас попадет в беду, – наконец произнес он тихим, еле слышным голосом: – если будут... какие-нибудь сложности в жизни... мы должны будем постараться передать другому сообщение. Любым путем. Даже если мы будем далеко друг от друга.

Сэм кивнул: – Согласен. В этом мы с вами заодно. Мы с вами побратимы, мистер МакКлинток.

МакКлинток на мгновение задумался, потом протянул покрытую шрамами руку и взял часы. Вздохнул и произнес: – Забираю их у вас и чувствую себя, как...

– Как кто?

МакКлинток криво улыбнулся: – Как шериф из вестерна, который цепляет на грудь жестяную звезду перед тем, как выйти в одиночку против плохих парней...

– Гэри Купер, – сказал Сэм. – "Ровно в полдень".

– Да, наверное, так и есть.

– Помощи ему досталось совсем немного, но в конце он все же прибрал к рукам тех плохих парней. Всех до последнего.

– Уверен, так и было, детектив-инспектор Тайлер. Но ведь он же был Гэри Купером.

ГЛАВА 6 – ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОСТАНКИ

Пустырь в заброшенной части города изобиловал грудами обломков от разрушенных зданий. Обжигающе-морозный ветер трепал разодранные плакаты, рекламирующие все прелести приближающихся гонок на серийных автомобилях, обещающих участие таких "громких имен", как Дуги Силверфута, Тармака Терри и трехкратного победителя Герцога Эрлского.

"Кортина" резко притормозила, окутав плакаты облаком пыли. Из нее показался Джин, решительно погрузив свои белые кожаные мокасины в рассыпанную повсюду кирпичную крошку. Он полез во внутренний карман, вытащил фляжку и одним глотком осушил ее.

С пассажирского места выбрался и огляделся по сторонам Сэм. – И что конкретно мы здесь делаем, Шеф?

– Прорабатываем одну из версий, – объявил Джин, нащупывая по карманам вторую фляжку. – Вон ту трубу... – он указал фляжкой в сторону единственного в этом разровненном месте вертикального сооружения, – ... должен был разнести вон тот работяга. – Он показал на взрывника, толстенького коротышку, стоящего примерно в дюжине метров сбоку. – Только вот, стоило лишь работяге приступить к своей работе, как он нашел останки человека.

– Думаешь, это может быть Уолш?

– Этого мы не узнаем, если так и будем чесать здесь языками, не так ли, Тайлер? Так что пойдем лучше посмотрим, пока всякой мелкой сошки не понабежало.

Они зашагали к взрывнику. Им оказался пузатый мужчина с грязными руками, одетый в грязный комбинезон и грязную матерчатую кепку, натянутую на грязную голову. Глаза его взирали через очки с толстыми линзами, такими же грязными, как и все остальное. Сэм был уверен, что уже видел этого мужчину раньше.

– Да-да, легавые, – направляясь к взрывнику, Джин помахал своим значком. – Ну так что ты там нашел?

– Мертвого парня, разодранного в кашу, на самом дне дымохода, – начал разъяснять взрывник, сдвинув кепку на затылок и почесав лоб рукой, заляпанной намертво въевшейся грязью. Его голос с глубоким и мягким ланкаширским акцентом показался Сэму еще более знакомым, чем его внешний вид. – У меня, считай, чуть сердце не прихватило, стоило мне увидеть такое!

– На дне трубы, говоришь. А если мы начнем тут рыться, эта штука нам на головы не рухнет?

– Не, ребят, она тут простоит до судного дня, если я запал не подожгу, – заверил их взрывник. – Не бойтесь, можете рыться и копаться сколько душе угодно. Только не просите меня второй раз поглядеть на того бедолагу!

– Оставь это нам, мы к такому привыкли, – Джин мужественно и невозмутимо задрал подбородок. Он запахнул свое верблюжье пальто и зашагал к дымоходу.

Но Сэм немного поотстал. Посмотрел украдкой на взрывника, нахмурился и прищурил глаза.

Мужчина усмехнулся. – Ты в порядке, парень?

– Простите, но... вы, случаем, не Фред Дибнер[6]?

– Он самый. Мы что, встречались?

– Нет, нет, я вас помню по телепередаче.

– Да не был я ни разу на телевидении, с моим-то лицом!

– Нет. Нет, конечно, нет. Я в том смысле, что... вас бы в телепередачу.

– Это куда же? На подтанцовку в "Песни года"? Бросьте! Буду там натуральным кретином, гарцующим рядом с такими-то девчонками.

– Ну, если кто-нибудь из BBC однажды обратится к вам... все же подумайте об этом, – посоветовал Сэм и отправился следом за Джином к трубе.

– Как думаешь, эта чертова штуковина правда выстоит, пока мы будем тут рыскать? – спросил Джин, оценивая трубу взглядом. Вблизи она казалась громадной. Громадной и ненадежной. Кирпичи в ее основании во многих местах были вытащены, заменены крепкими деревянными брусьями, обложенными растопкой; огонь, однажды разожженный, должен был прожечь эти брусья и обрушить весь дымоход его собственным весом.

– Все будет в порядке, Шеф. Взрывник сказал, все должно быть нормально.

– Ага. Я что-то не слишком уверен, что этот вислобрюхий выродок вообще в курсе, какой херней занимается. По мне так, он изрядный недоумок.

– Фред Дибнер? Джин, уверяю тебя – он очень толковый.

Джин пожал плечами: – Ладно, раз уж ты так в него уверовал...

Он показал, чтобы Сэм шел первым.

Сэм горделиво расправил пиджак и небрежно провел рукой по волосам: – Конечно, Шеф – раз уж у тебя такая цыплячья натура.

Сэм шагнул к основанию трубы и заглянул между деревянных брусьев. Внутри лежал изуродованный труп, наполовину засыпанный щебенкой и кирпичной крошкой. Кожа его была так изодрана, что лицо казалось безликой красной маской. Невозможно было сказать, где кончалась растерзанная плоть и начиналась разорванная одежда, настолько они были перемешаны.

– Бог ты мой... – пробормотал Сэм.

– Что там такое, Тайлер? И правда жмурик?

– То, что от него осталось.

Сэм осторожно прополз через проем и встал в полный рост. Подняв наверх голову, он увидел в конце возвышающейся трубы в сотне футов над собой яркий кружочек серого неба.

Неожиданно ему показалось, что эта грозная, тяжелая перспектива падает прямо на него. Он почувствовал себя в ловушке, будто человек, оказавшийся на дне глубокого колодца. На секунду у Сэма страшно закружило голову, труба угрожающе зашаталась. Крепко зажмурившись, он сделал медленный глубокий вдох.

– Что ты там делаешь, Тайлер? – проворчал через щель между кирпичами Джин.

– Просто меня на секунду накрыло метафизическим чувством тревоги, Шеф, – откликнулся Сэм, положив на грудь руку и стараясь унять сердцебиение.

– Это еще что такое – медвежья болезнь, что ли?

– Необычайно похожие симптомы, Шеф... Все нормально, я уже в порядке.

Собравшись с духом, Сэм приблизился к трупу. Его красное облезлое лицо смотрело пустыми глазницами и скалилось в жуткой смертельной ухмылке.

– Обыщи его, Тайлер, он не против, – потребовал Джин.

Сэм, поморщившись, протянул к трупу руку. Он дотронулся до его груди – она была холодной, влажной и покрытой корочкой из кирпичной пыли. Приподняв размякшую массу, которая вполне могла быть когда-то пиджаком, а могла и перемолотой тканью человеческого тела, он разглядел угнездившийся между ребер трупа квадратный предмет. Сэм вытащил его кончиками пальцев.

– Что там, Тайлер?

– Бумажник, Шеф.

– Что-нибудь внутри?

– Пятерка, – сказал Сэм. – И водительское удостоверение.

– На чье имя?

Сэму потребовалось смахнуть изрядную порцию мерзкой красной слизи, чтобы прочитать имя – но когда он его увидел, то почувствовал, как ему скрутило живот.

– Ну же, Тайлер? Кто это?

– Уолш, – сказал Сэм, разглядывая кошмарно изувеченное лицо.

Внутри у него внезапно стало нарастать чувство паники и клаустрофобии. Он развернулся и начал лихорадочно продираться обратно через узкий просвет в кирпичах.

– Это он, это детектив-инспектор Пэт Уолш, – сдавленно проговорил он, передавая бумажник Джину.

– Так-так-так, – задумчиво пробормотал Джин. – Кэрролл убил Уолша, выбросил сюда труп и ушел отсиживаться в церкви – значит, так было дело?

Сэм не мог вымолвить ни слова. В голове у него билось воспоминание, как Мики Кэрролл истошно вопил тонким, отчаянным голосом: – Я не собираюсь окончить свою жизнь так же, как Пэт! Я не хочу такого конца! Нет, нет, нет...!

– Как считаешь, Тайлер, что это было – нервный срыв? Кэрроллу сносит башню, он мочит своего бывшего детектива – не нужно даже особо крышу терять, чтобы захотеть такое сделать – а потом несется галопом к богу под крылышко, психи же всегда так поступают. По мне так – все сходится, Сэмми.

– Совсем не так все было... – пробормотал Сэм, скорее, себе самому. Потом добавил, уже громче: – Только одна вещь, если Кэрролл притащил сюда тело Уолша, как он забросил его внутрь дымохода? Эту дыру в основании проделали уже потом. Ты же не станешь убеждать меня, что Кэрролл забрался на верхушку и сбросил Уолша вниз?

Пока Сэм говорил это, ему припомнилась жуткая тень, с которой он столкнулся возле кинотеатра "Рокси". Он представил, как она несется по мрачному пустырю, заваленному щебенкой и битым кирпичом, таща за собой ободранный труп Уолша. Перед его мысленным взором возникла картина, как она легко просачивается сквозь кирпичную кладку трубы, так же легко, как сквозь твердый фасад кинотеатра, а тело Уолша на мгновение также получает ее бестелесность, и тоже проходит сквозь стену дымохода и исчезает внутри.

От такого искривления и искажения реальности у Сэма закружилась голова. Он заставил себя думать четко, сфокусироваться и не позволять диким фантазиям выбить себя из колеи.

– Кто-то притащил сюда Уолша, Шеф, – уверенно сказал он, – но только это был не Кэрролл.

– Не Кэрролл? – Джин внимательно посмотрел на него. – Говоришь больно уверенно.

– Так и есть. Потому что Кэрролл не убивал Уолша.

Джин шагнул поближе и сузил проницательные глаза: – Если ты знаешь что-то, чего не знаю я...

– Мне известно много такого, чего ты не знаешь, Шеф. Такие вещи, которые потрясли бы тебя.

С трубы внезапно обрушилось несколько кирпичей, они шумно приземлились всего в паре метров от того места, где находились Сэм и Джин.

Но Джин даже не шелохнулся. Он грозно навис над Сэмом: – Говоришь, Кэрролл не убивал Уолша? С чего ты это взял?

– Это... совсем не просто объяснить.

– Сделай попытку.

Сэм вздохнул и беспомощно вскинул руки. Но Джин придвинулся еще ближе, не сводя с него настороженных глаз.

– Что-то из тех старых полицейских отчетов, так ведь, – произнес Шеф глухим голосом. – Которые шерстила твоя потаскушка. Серьезно, Тайлер, если вы с ней добыли оттуда какую-то информацию, относящуюся к этому делу...

Сэм отвернулся и попытался осмыслить и сложить в одно целое то, что здесь происходило.

Это сделал Гулд. Он убил Пэта Уолша и бросил здесь то, что от него осталось – и он бы сделал то же самое с Мики Кэрроллом, если бы тот не сбежал. Но зачем? Зачем ему убивать этих людей – и зачем ему уродовать их тела?

– Не отворачивайся от меня, Тайлер! – зарычал на Сэма Джин.

Кэрролл видел, что произошло – по крайней мере, он видел, как Гулд появился и напал на Уолша. Какой облик принял Гулд? Он появился перед ними как Дьявол из Тьмы? Тогда неудивительно, что Кэрролл укрылся в церкви – он должен был чувствовать, что за ним следует сам Князь Тьмы!

– Тайлер! Черт возьми, повернись и отвечай мне!

– Кэрролл, Уолш, Дарби, – Сэм резко развернулся лицом к Джину. – Три продажных копа, Шеф. Три представителя Отдела уголовного розыска шестидесятых годов, и все нечисты на руку. Уолш уже мертв, и Кэрролл лишь чудом избежал подобной же участи. Третьего из них – Дарби – теперь ждет такое же возмездие, помяни мое слово. Они все связаны, Шеф! Каждый из них связан с...

Он замолк. Он и так сказал слишком много.

– Связаны с чем, Тайлер?

– С... убийством, тогда, в шестидесятых.

– Каким еще убийством? Да что такое, Сэм, что ты так осторожничаешь?

Сэм вздохнул: – Одного человека. Констебля Картрайта. К Энни он никакого отношения не имеет. – Он проглотил эту ложь, совершенно полностью умолчал о смерти в это же время Джеймса МакКлинтока и продолжил. – Картрайт был убит в начале шестидесятых. Обстоятельства его смерти были фальсифицированы Кэрроллом, Уолшем и человеком по имени Кен Дарби. Они подделали отчеты, замели весь мусор под ковер, потому что им за это заплатили. Преступником, у которого в кармане сидела добрая половина Отдела уголовного розыска – включая Кэрролла, Уолша и Дарби. Вот что откопала в тех старых документах Энни.

Лицо у Джина было напряженным и очень серьезным. Он медленно произнес: – Помнишь наш разговор в моем кабинете? О спящих собаках, которых лучше не будить?

– Помню, Шеф. Но собака не спит. Она пробудилась и бегает по городу, кусая бывших полицейских.

– А разбудила ее именно что твоя сопливая подружка со своими изысканиями. Прямо как я и сказал.

– Энни не отвечает за это, она просто раскрыла предысторию.

– Ну да. Она просто случайно раскрыла историю кучки бывших полицейских, и как раз перед тем, как кто-то вдруг объявился и начал мочить их? Или ты собираешься доказать мне, что все это просто совпадение?

Сэм не нашелся, что ответить. Он знал, что Гулд подбирается все ближе и ближе к Энни, и что Энни – со всеми своими изысканиями и медленно возвращающимися воспоминаниями – сама неуклонно сближается с ним. Джин прав, это не было совпадением. Но для Сэма слишком сложно, слишком необъятно, слишком уж дьявольски неправдоподобно было даже надеяться объяснить все.

Стараясь говорить как можно более уверенно, Сэм произнес: – Это совпадение, Шеф.

– И тот факт, что коп, обстоятельства чьей смерти они скрывали, носил имя Картрайт – это тоже всего лишь совпадение?

Сэм слабо кивнул.

– Тогда почему же, Тайлер, она сказала, что ее частное расследование – цитирую – "это личное".

Джин был уже готов сорваться. Его грубые, небритые щеки покрылись красными пятнами, а глаза опасно засверкали.

– Зачем ты в это влез, Сэм? Почему ты не остановил ее, прежде, чем она успела распалить этот костер? Ты думал исключительно своим членом, вот что ты делал!

– Все гораздо сложнее.

– И ты мне еще говоришь об этом!

– Шеф... я не думаю, что здесь, на дне огромной чертовой трубы, которая вот-вот рухнет, да еще и со скалящимся на нас ободранным трупом – самое время и место заводить этот разговор.

– Ну не знаю, бывал я на свадебных гулянках и похуже.

– Шеф, там этот чертов Фред Дибнер ждет, когда уже можно будет обрушить эту штуку! Сейчас просто не время! Слушай, это правда сложно объяснить – я не знаю, сколько из всего этого ты сможешь понять, и как... как ты к этому отнесешься, если поймешь.