Текст книги "Мстислав Дерзкий часть 1 (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

Глава 14

Проснулся я на удивление бодрым. Потянулся – м-да, все еще древний старик, суставы отчетливо хрустнули. Заглянул в источник – чуть подрос. Но совсем на чуть.

Немного перенаправил потоки, сделав акцент на мышцы. А то будто деревянным себя чувствую. Немного ускорил обмен веществ – теперь буду больше есть, но и быстрей восстанавливаться. Опять же не намного, но лишковать нельзя. Тело слишком хрупкий инструмент, и уничтожить все, что уже сделано, очень легко.

Я посмотрел на часы, которые так и не отдал Веронике – семь утра. Пора вставать. Легкая разминка, чтобы кровь быстрей побежала по венам, потом душ – нет, это изобретение современников мне больше всего у них пока нравится. Ну, сразу после Паутины. Ее вообще не с чем сравнивать. Нет, я слышал, что наиболее сильные и древние волхвы могли черпать информацию прямо из самого мира, подключаясь к его эгрегору. Но где я, а где они? Эти и против бога на равных могли выйти и победить. Я так-то тоже могу, но не против любого и когда буду на пике силы. То есть, еще не скоро.

Спустился вниз в поисках еды. Увидел в трапезной Наталью – я-то думал, еще все спят. Она сидела за столом, пила какой-то черный и резко пахнущий напиток, что-то читая в телефоне. Выглядела графиня очень уставшей, да и темные круги под глазами явно намекали, что она либо совсем не спала, либо спала, но очень мало и плохо. При виде меня она вскочила и поклонилась.

– Ваше Величество…

– Наталья, я уже устал повторять, что я не ваш император!!! Сын Великого князя – да. Как его прямой наследник – Великий князь, с натяжкой, но тоже да. Но не император.

– Ты не понимаешь, Мстислав – есть законы, такие же древние как этот мир. Право старшей крови – это когда глава рода решает, кто ему наследует. Обычно это отец или мать. Право древней крови – живущие предки, деды, прадеды и так далее. Пока они живы, они решают, кто достоин править, а кто нет. Их слово важней. И если в семье не остается совершеннолетнего наследника, они становятся главными. В нашем случае императрица Анастасия Федоровна не достигла возраста принятия решений – то есть, шестнадцати лет, а значит ты, как старший, и являешься главой государства.

– Рода Инлинг да, но не империи, -возразил я. – Вы приносили присягу ей, а значит, она главная. И больше я не хочу пока возвращаться к этому вопросу. Рано мне во дворец – с текущими бы вопросами разобраться. И обращайся ко мне на «ты» – буду отыгрывать слугу рода. Так проще.

– Но твой родовой перстень…

Я повел рукой, подавая на него каплю эфира, и тот послушно закрылся мороком, став выглядеть как обычное колечко. Для этого не нужна была особая магия – мизер, который я спокойно мог себе позволить.

– Ну, или так, – нехотя кивнула Наталья. По ее виду было понятно, что к этому вопросу мы еще не раз вернемся.

– И какие теперь планы? – она посмотрела на служанку, что споро расставляла на столе блюда. Ага, это я попросил принести всего и побольше. Сил надо много, ну, и тело требует.

– Разберусь с бандой, найду этого Хозяина. Узнаю, зачем я ему понадобился в состоянии трупа. А потом… Так далеко я не заглядывал. Найду неприметное место и буду восстанавливаться. Мертвяков резать, ну, или людей, коли сунутся. Я пока далеко не самый сильный боец, но опыт есть, и на толпу простолюдинов его точно хватит.

– А если у него есть маги?

– Ну, удар до десятого порядка я точно выдержу, – прикинул я свои силы. – А будут посильней, всегда успею скрыться. Ты не смотри, что я седой и кашляю. Многие на это купились, да никто после этого не выжил.

– Я пойду с тобой. То есть, ты пойдешь со мной.

– Поясни, – в принципе я этого ожидал, но хотелось послушать ее.

– Хотя бы потому что – прости, Мстислав, – но тут ты никто, если не собираешься всем кричать, что ты Инлинг. За тобой нет силы, нет людей, государственного аппарата. Ничего. Идти одному в неизвестность, размахивая мечом, как минимум глупо, а как максимум – не самая приятная попытка умереть снова, вероятно, окончательной смертью. Я, пусть и только младший агент Тайного Приказа, но графиня. И в этом городе наш род знают и уважают. Поэтому если я вырежу эту банду, никто не усомнится в моем праве. А если это сделаешь ты, появится очень много вопросов. В мире современных технологий что-то утаить очень трудно, и, рано или поздно, но тебя найдут. И если на меня кишка тонка будет рот раскрыть, то тобой могут заняться очень плотно. К тому же, как ты и сам сказал, боец из тебя пока неважный.

Поэтому пойдем малой командой. Ты, я и пара моих родовых магов. Они и воины сильные, и маги, каких еще поискать. Жаль, мало их, но, думаю, хватит. И да, наверное, тебе будет это неприятно услышать, но главная я – и это не обсуждается.

– Как скажешь, Наталья, – чуть улыбнулся я, внутренне просто покатываясь от хохота.

Надулась от важности, возомнила себя десятником? Ну-ну. Посмотрим, что она накомандует. Все равно я буду действовать по-своему. Но со стороны глянуть, как работают современные воины, хотелось, что уж скрывать. Поэтому подыграю ей. А если придется совсем уж туго, вмешаюсь.

Мне в принципе нет дела до всего этого. Просто есть привычка не оставлять за спиной нерешенных вопросов и недобитых врагов. Перед Натальей у меня никакого долга нет, а вот перед Вероникой есть. И пусть эта малявка бесконечно наглая, но она уже успела стать своей. А значит, за нее я буду биться так же, как за любого человека, что хоть раз прикрыл мне спину.

– Кто с нами пойдет?

– Сейчас позову их и познакомлю вас. Мне кажется, вы сработаетесь.

Она достала телефон, короткий разговор – и вот к нам уже входят суровый мужик и улыбчивая девушка лет тридцати с небольшим хвостиком. И если первый одет как воин – в одежду, чем-то напоминающую облачение наших дозорных, то девушка была в коротком платье до колен, вырвиглазного зеленого цвета, с высокой прической и накрашена так, что хотелось сплюнуть – яркие губы, румяна на лице. Так у нас обычно рядились гулящие девки.

– Чего вылупился, старый? – окрысилась она, тут же подтвердив мои подозрения.

Именно так они и разговаривали со всеми. Только лица у продажных девок обычно были помятыми, а тут вроде целое. И как с таким языком она до своих лет дожила?

– Знакомься, дед Славик – это Тихомир, глава моей службы охраны. Маг пятого порядка или ранга. А это моя помощница Вера – седьмой ранг, сильный водник и лекарь. Оба они боевые маги. И не смотри волком на Веру – да, она несколько экстравагантна в выборе нарядов и своего внешнего вида.

Она посмотрела на своих подручных и указала им на меня.

– А это наставник Вероники. Как маг он слаб, но меч в руке держать умеет. Это он в одиночку очистил поместье от мертвяков и убил наемников.

Мы обменялись настороженными, недоверчивыми взглядами. Наталья же сразу взяла быка за рога.

– Обсудим план, – она развернула на бочке из-под вина схему, наспех начерченную углем. – Лагерь Федьки Холодного. Здесь, в старых каменоломнях. Подходы сложные, часовые на всех уступах.

Тихомир тяжелым пальцем ткнул в несколько точек.

– Мои люди возьмут на себя западный склон. Тихая зачистка. Вера обеспечит прикрытие иллюзиями, пока мы не войдем в главную пещеру.

– Стоп, – вмешался я. – Тот наемник говорил что-то про город.

– Там он редко бывает. Это его так сказать, официальное место пребывания, где он заключает всякие сделки. А фактически он находится там, где я сказала.

– И откуда ты это знаешь? –прищурился я.

– Не забывай, что я хоть и младший, но агент Приказа Тайных дел, и знать, что творится в городе – моя работа. Этого урода мы не трогали, пока он нам, аристократам, не мешал. Но раз он переступил черту, то пора его отправить в Навь. Так что основной удар мы с Тихомиром и Верой нанесем сами.

– Глупо, госпожа. Вы хотите пройти втроем? Не зная, что нас там будет ждать?

– Что могут противопоставить простолюдины трем сильным магам? – отмахнулась она от возражений. – Зайдем под иллюзиями, допросим урода и обратно. Вырезать всех задачи не стоит.

– Втроем? – нахмурился я. И спросил, откладывая булочку в сторону: – А мне что делать? Стоять в сторонке и болеть за вас?

Наталья взглянула на меня, и в ее взгляде читалась та же внутренняя борьба – долг службы против благодарности, рациональность против абсурдной легенды.

– Вы… Ты… Обеспечишь безопасность для Вероники и Лишки здесь. Я все же сомневаюсь, что тебе стоит идти с нами, – сказала она, но прозвучало это неубедительно.

Тихомир фыркнул. Негромко, но очень выразительно.

– С ним идти или без него – нам не важно. Главное, чтобы под ногами не путался. Мы не знаем, что он умеет. Если вообще что-то умеет.

Вера хихикнула, прикрыв ярко накрашенный рот изящной рукой, но глаза ее смеялись открыто и зло.

– Ой, Тихомир, не будь таким! Мужчина же герой! Один целое поместье очистил. Наверное, мечом махать умеет. Как… Как деревенский староста на празднике. Грозен и страшен в гневе столетний дед Славик.

Я медленно поднялся. Кости мои протестующие скрипели, но я выпрямился во весь рост, глядя на Тихомира. Он был широк в плечах, коренаст, двигался с уверенностью опытного бойца. Но в его глазах читалось не столько пренебрежение, сколько профессиональная осторожность. Он не доверял неизвестным переменным. И был по-своему прав.

– Сомнения – это очень плохо, – сказал я тихо. Голос был хриплым после сна, но в нем не дрогнуло ни одной ноты. – Особенно перед боем. Не хочешь слабака за спиной, так проверь его. Испытай.

Тихомир сузил глаза.

– Что предлагаешь?

– Дружеский бой. Деревянные тренировочные мечи. До первой крови или до потери равновесия. Устроит? – я посмотрел на него прямо. – Или боишься, что старый волк еще может кусаться?

Он усмехнулся, уголок его рта дернулся.

– Деревяшки? Детские забавы. Но ладно. Посмотрим, на что ты способен, «воин».

– Тихомир! – резко сказала Наталья. – Это лишнее!

– Напротив, госпожа, – парировала Вера, и в ее голосе звенела неподдельная радость от предстоящего зрелища. – Это очень даже необходимо. Для нашей же безопасности.

Я уже двинулся к выходу, не дожидаясь их решения. Я знал, что Тихомир согласится. Его профессиональная гордость не позволила бы отказать.

Тренировочная площадка нашлась за хозяйственными строениями – заросший ржавой травой пятачок с потрескавшимися соломенными манекенами и стойкой для оружия. Воздух пах пылью и старым деревом. М-да, этим местом явно пользовались очень редко. Вон, даже чистильщики обошли его стороной.

Тихомир снял свой темный плащ, остался в простой холщовой рубахе, обнажив мощные, покрытые шрамами руки. Он выбрал себе тяжелый тренировочный меч, похожий на те, что используют городские стражники – прямой, без изысков, предназначенный для грубой силы.

Я прошелся вдоль стойки и выбрал нечто среднее – палку, отдаленно напоминающую привычный мне клинок, чуть изогнутый и более легкий. Проверил вес на руке. Сгодится.

Наталья и Вера стояли в стороне, у стены конюшни. Наталья – со скрещенными на груди руками и нахмуренным лицом. Вера – с хищной, заинтересованной улыбкой.

– Только не убейте друг друга, ради всего святого, – бросила Наталья, и в голосе ее звучала неподдельная тревога. Не за него. За меня.

Тихомир занял стойку. Уверенно, твердо, как скала. Его меч был выставлен вперед, взгляд сфокусирован на мне. Воин. Хороший воин. Я видел таких сотни. Сила. Выносливость. Железная дисциплина. И один недостаток – они всегда готовятся к бою с себе подобными очень удивляются, встретив непонятное.

Я просто стоял. Мой «меч» был опущен вниз, кончик почти касался земли. Я не принял стойку. Просто расслабился, позволив усталости и тяжести течь сквозь меня в землю.

– Ну же, герой, – ехидно подала голос Вера. – Покажи нам свою доблесть.

Тихомир атаковал первым. Резкий выпад, мощный рубящий удар сверху. Такие удары ломают кости, пробивают щиты. Я не стал блокировать. Я сделал полшага в сторону, и его меч со свистом рассек воздух в сантиметре от моего плеча. Я даже не поднял своего клинка.

Тихомир нахмурился. Он сделал еще два быстрых выпада – в бок, в шею. Я уходил. Не прыжками, не резко. Легкими, едва заметными смещениями корпуса, поворотами, словно течение воды, огибающее камень. Его деревянный клинок гудел в воздухе, но не касался меня.

– Перестань уворачиваться! – рявкнул он, уже раздраженно. – Дерись!

– Я и дерусь, – спокойно ответил я.

Он рванулся вперед, серия мощных ударов, предназначенных, чтобы сокрушить оборону.

Я наконец поднял свой меч, направляя его удары, легкими, точными касаниями отклоняя тяжелую деревяшку в сторону, меняя ее траекторию. Скрип дерева о дерево звучал сухо и часто. Я не тратил силы на встречный удар, а просто перенаправлял его же силу, его же ярость. Он кружил вокруг меня, как медведь вокруг проворной рыси, тяжело дыша, покрываясь испариной. Я оставался почти на месте.

– Да что это за стиль⁈ – выкрикнула Вера разочарованно. – Он просто бегает!

– Он экономит силы, – негромко, словно сама себе, сказала Наталья. Ее взгляд стал пристальным, профессиональным.

Тихомир рассвирепел. Он забыл про «дружеский» бой. Его удар был направлен мне в голову, со всей мощи. Пришлось реагировать, сделав шаг навстречу, в его мертвую зону, там, где меч беспомощен. Моя левая рука легким движением отвела его вооруженную руку в сторону, нарушив равновесие. А мой тренировочный меч плавно, без всякого усилия, уперся ему в горло, прямо в яремную впадину.

Все замерло.

Тихомир застыл с искаженным от усилия и изумления лицом. Его собственный меч замер в бесполезной позиции. Он чувствовал легкое давление дерева на шею. Давление, которое в реальном бою означало бы верную смерть.

Я не нажимал. Просто держал.

– Первая кровь, – тихо сказал я. – Или потеря равновесия. Кажется, оба условия выполнены.

Я отступил, опустил «меч». Тихомир выпрямился, тяжело дыша. Он смотрел на меня уже совершенно другими глазами. В них не было ни злобы, ни унижения. Было шоковое, холодное уважение. Понимание.

– Как… – он выдохнул. – Ты не блокировал ни разу.

– Зачем? – пожал я плечами, снова чувствуя, как ноет спина. – Твои удары сильны. Блокировать – значит тратить силы и ломать клинок. Проще не быть там, куда бьют.

– Но ты… ты видел их до того, как я начал?

– Видел, – просто сказал я. – В твоих глазах. В напряжении плеч. В том, как ты переносишь вес. Ты заранее говоришь мне, куда ударишь.

Воцарилась тишина. Даже Вера примолкла, ее ехидная улыбка сползла с лица, уступив место недоумению и досаде.

Наталья подошла ближе. Ее взгляд был серьезным.

– Доволен, Тихомир? Устроил проверку?

Тихомир медленно кивнул, все еще не отрывая от меня глаз.

– Да. Он… Он будет полезен. – он повернулся ко мне. – Прости за сомнения, воин.

– Не за что, – я уже повернулся к выходу, мне снова смертельно хотелось присесть. – Когда выступаем?

– Через два часа, – сказала Наталья.

Ее голос звучал уже тверже. Теперь она смотрела на меня не как на проблему или диковинку, а как на инструмент. Острый и надежный.

– Будь готов.

– Я всегда готов, – буркнул я в ответ и побрел прочь, оставляя их втроем на площадке, залитой утренним серым светом.

Сзади доносился тихий, взволнованный голос Веры:

– Но он же даже не вспотел! А Тихомир – весь мокрый!

Я усмехнулся про себя. Вспотеть? О, я вспотел. Просто внутри. И болело все так, будто меня самого отдубасили тем деревянным мечом. Но они этого не увидят. Не должны видеть. Потому что легенда должна быть сильной. Даже если это всего лишь уставший, избитый жизнью человек.

– Нет, я так этого не оставлю!

Гулящая девка все же решила показать свой гонор.

– Посмотрим, как ты выстоишь против мага. Обещаю – сильно бить не буду, -улыбнулась она накрашенными губами, и я понял, что бить она как раз таки будет сильно.

Что ж, думаю, мне есть чем ее удивить…

Глава 15

Глава 15

– Нет, я так этого не оставлю!

Гулящая девка все же решила показать свой гонор.

– Посмотрим, как ты выстоишь против мага. Обещаю – сильно бить не буду, – улыбнулась она накрашенными губами, и я понял, что бить она как раз таки будет сильно. Что ж, думаю, мне есть чем ее удивить.

– Дед Славик, ты уверен? – в голосе Натальи проскользнула тревога.

– В чем? В том, что в состоянии поставить на место блудливую хамку? Конечно.

– Ах ты, старый пердун!!! – завелась та. – Я вот хотела тебя пожалеть, но теперь пощады не жди! Сегодня твой старый зад вспомнит, что такое боль.

– Вот. Кабацкие девки так и говорят, -неодобрительно покачал я головой. – Ты бы ей рот с мылом помыла, госпожа. Иначе быть беде.

– Хватит болтать! – Вера ярилась, явно накручивая себя перед боем. – Я не Тихомир и щадить тебя не буду! Готов? Ну тогда ло…

Договорить она не успела.

Образ воздушного орла, еще ни разу мной не испробованный. По легендам, он давал огромную скорость своему хозяину, во время передвижения превращая его в неуязвимого призрака, не видимого никому. О нет, полностью его использовать было нельзя, но вот на долю секунды очень даже можно, если осторожно.

Она еще произносила свои угрозы, как мое тело мгновенно оказалось у нее за спиной. Резкий удар под зад, и она, почуяв мою магию, в тот же миг стала невесомой и понеслась к защитному барьеру, куда со смачным звуком и впечаталась, обретя тяжесть. А после сползла на землю, вырубившись от удара.

– Ну вот как-то так, – хрустнул я шеей, а после аккуратно поставил деревянный меч на стойку. Пусть и тренировочное, но все же оружие, а значит, надо к нему проявить уважение.

Тишина. Тихомир стоял, вытянувшись в струнку, его лицо было каменным, но в глазах читалось дикое, нечеловеческое удовольствие.

Наталья же смотрела то на меня, то на бесчувственную Веру, прикрыв рот рукой, в ее взгляде бушевала буря – шок, ужас и… Да, черт побери, подавленное восхищение.

Тишину разорвал вопль.

– Ах ты гад!!! – донесся вопль очнувшейся разъяренной девки. – Ты труп!!!

Вера поднялась на ноги, вся перемазанная в пыли, с бешеными глазами. Ее хитросплетенная высокая прическа растрепалась, из носа текла тонкая струйка крови.

– Сейчас ты сдохнешь!!!

Эфир забурлил, и я понял, что теперь все по-серьезному. Воздух затрещал, зашипел. Над ее поднятыми ладонями сгустились и завертелись два шара из воды, но не простой – тяжелой, плотной, налитой силой. В них плавали осколки льда, острые, как бритвы.

Я вздохнул. Глубоко и устало. Ну что ж, значит, совсем уж дура. С первого раза не поняла. Значит, будем учить. По-настоящему.

Я даже не сдвинулся с места. Просто вытащил из-за спины уже свой меч. Сталь запела, выходя из кожаных объятий, холодный, знакомый вес лег в руку, успокаивая, наводя порядок в мыслях. Древние руны на клинке, вытравленные кровью и серебром, слабо тлели синеватым светом, чувствуя рядом магию. Я ощущал его жажду крови, но не сейчас. Стыдно проливать кровь своих, пусть и таких глупых…

Черт, кажется, я реально превращаюсь в старика – очень уж на умные мысли тянет! Надо срочно восстанавливаться. Иначе душа примет изменения тела, и я могу таким и остаться.

– Прекрати, Вера! Это приказ! – крикнула Наталья, но ее голос потонул в свисте и грохоте.

Вера не слушала. Она была вне себя. С визгом, больше похожим на крик раненой птицы, она швырнула в меня первый шар. Он летел, крутясь, с воем разрезая воздух, готовый разорваться градом ледяных бритв.

Я не стал уворачиваться, а просто сделал короткое, отточенное движение мечом. Не рубящее – точное, как удар иглой. Кончик клинка встретил ядро водяного шара, и магия, вложенная в сталь, дрогнула. Шар не взорвался – он сдулся с жалким хлюпающим звуком, лишь обрызгав меня ледяной водой. Осколки льда, потерявшие силу, царапнули одежду и упали на землю.

Лицо Веры исказилось в гримасе ярости. Второй шар полетел следом, больше, сильнее. И третий, который она начала формировать сразу же.

– Ты утомила меня, девочка, – проворчал я и пошел на нее.

Я не бежал. Шел. Спокойно, мерно, как жнец смерти, выходящий на поле. Ее шары летели в меня – я парировал их тем же точечным уколом, рассеивая магию, заставляя воду литься бесполезными ручьями. Ледяные осколки отскакивали от стали, оставляя на ней белые риски.

– Стой! Стой, тварь! – выла она, отступая, и в ее голосе впервые прорвалась не ярость, а паника.

Она метнула в меня сосульку размером с копье. Я отбил ее в сторону, и она вонзилась в землю, как стрела.

– Магия – это не фейерверк, – сказал я, приближаясь. Мой голос был спокоен, почти монотонен. – Это воля. Точность. А ты – порывиста. Слепа. Тратишь силы на красивые всплески.

– Заткнись! – она попыталась создать под моими ногами ледяную ловушку.

Я просто перешагнул нарастающую наледь, даже не взглянув вниз. Мои ноги знали, как наступать и куда, чтобы не вляпаться в чужую магию.

– Ты смотришь на мои руки, а не в глаза. Видишь меч, а не меня. Ошибка.

Она отошла к самому барьеру. Дальше отступать было некуда. Замахнулась для очередного заклинания – что-то сложное, с плетением пальцев и визгливым заклинанием на древнем языке.

Я не дал ей закончить.

Мой меч описал короткую дугу и плашмя, со всей дури, треснул ее по пальцам, сбивая начинающийся жест.

Она вскрикнула от боли и невысказанного заклятья, которое обожгло ей губы.

– Руки! – рявкнул я, как сержант новобранцам. – Держи выше! Или их отрубит первый же, кто будет тебя серьезно атаковать!

Она ахнула, зажала покрасневшие пальцы. В ее глазах читался настоящий, животный ужас. Магия вокруг нее дрогнула, поплыла.

И тут я увидел ее главную ошибку. Ту самую, что всегда совершают маги, слишком уверенные в своей силе. Она пыталась собрать новый, еще более мощный шар, забыв обо всем на свете – о стойке, о защите, о том, что перед ней воин с острым куском стали.

Я рванулся вперед. Не с помощью магии – на своих двоих, но с такой яростью и скоростью, на какую был еще способен. Мой меч свистнул, отвлекая ее. Она инстинктивно отпрянула, подняла руки для защиты, и на мгновение открылась.

Вот сейчас.

Я не стал бить мечом, а снова оказался сбоку от нее, левая рука – жесткий захват ее запястья с зачарованным кольцом, правая – бросила меч в ножны (он вошел с удовлетворенным щелчком) и схватила ее за шею сзади, не давая ей вырваться или запрокинуть голову для заклинания.

– Отпусти! – захрипела она, пытаясь вывернуться, брыкаясь. От нее пахло страхом, потом и сгоревшей магией.

– Успокойся, гадюка, – прошипел я ей прямо в ухо, сжимая чуть сильнее. – Урок не окончен.

И тогда, окончательно устав от этого балагана, от ее истерики, от всей этой показухи, я… решил поставить точку. Самый доходчивый для зазнавшегося ребенка способ.

Я резко провернул ее, все еще удерживая, и… легонько, но со знанием дела, шлепнул по заднице. Не для унижения. Для учебы.

– Это за бездумную трату сил! – шлепок. Звук был сочным и звонким.

Она взвыла от неожиданности и ярости.

– Это за то, что не смотришь на противника! – еще один.

– А это… – я занес руку для третьего, но так и не опустил.

Она обмякла. Вся. Истерика уступила место шоку, дикому, всепоглощающему стыду, а потом… странной, пустой тишине. Она перестала брыкаться. Просто повисла у меня в руках, тяжелая, подавленная. Из ее груди вырвался не крик, а какой-то жалкий, сдавленный всхлип.

Я отпустил ее. Она не упала, а медленно, как в замедленной съемке, сползла по мне на землю, поджав ноги, и уткнулась лицом в колени. Ее плечи затряслись. Но это уже были не рыдания ярости. Это были слезы полнейшего, абсолютного краха.

Я отступил на шаг, переводя дух. Рука саднила – она все же успела слегка обжечь мне кожу каким-то заклятьем.

Тихомир стоял, вытаращив глаза. Его каменное лицо дало трещину, в которой читалось дикое, нерешительное веселье и ужас одновременно.

Наталья смотрела на меня так, будто я только что приземлился с луны. В ее взгляде не было ни гнева, ни осуждения. Было чистое, незамутненное изумление.

Потянулся за своим мечом, проверил клинок – цел, слава тому, кто его выковал. Вложил в ножны.

– Все, – сказал я, обращаясь в пустоту. – Представление окончено. Урок окончен.

Посмотрел на сжатую в комок Веру.

– Надеюсь, усвоила. А то в следующий раз вместо моей ладони будет топор какого-нибудь наемника. Или зубы мертвеца, – и развернувшись и побрел прочь, к оранжерее, оставляя их разбираться с последствиями. Мне нужен был чай. Крепкий. И очень, очень много тишины.

Сзади донесся тихий, прерывистый шепот Натальи:

– Вера… ну… вставай… пойдем… все нормально…

И сдавленное, затравленное рыдание в ответ:

– Он… он меня по жопе… По жопе отлупил, Наталья! Как нашкодившего щенка!

Я усмехнулся про себя, отпихивая ногой камень. Щенка? Нет. Гадюку. И, кажется, немного прижал ей хвост. На время.

Сижу себе, пью чай, ем рагу с мясом. Хорошо. Сил потрачено было много – их необходимо восстановить как можно быстрее.

Заходят эти трое из ларца – Наталья, до сих пор сохранившая на лице удивленное выражение; Тихомир, чуть напряженный; и Вера – притихшая, с размазанной краской под глазами.

Не будь момент столь сложным, а она своей, я бы рассмеялся – настолько нелепо она выглядела. Но не дело витязю добивать слабого…

– Где ты научился так сражаться? В каком отряде служил? – Тихомир присел рядом и выжидательно уставился на меня.

– Жизнь лучший учитель, а смерть отлично принимает экзамены, – пожал я плечами, уходя от прямого ответа. – Зачем тебе это знать? Достаточно того, что из всех моих воинов я остался последним.

– Ты силен, но все так же непонятен. Госпожа, – обратился он к Наталье. – Вы по-прежнему уверены, что мы можем ему доверять?

– Даже не сомневайтесь в этом, -показалась в дверях Вероника с Лишкой.

Последняя поклонилась и быстро унеслась на кухню. Все же сидеть за одним столом с господами ей не пристало. То, что было вчера – другое. Но сейчас – аристократы отдельно, слуги отдельно. Я, как наставник мелкой графини, имел статус выше остальных, так что правила не нарушены.

– Я с ним в бою была! Настоящем. И видела, как он мертвяков рубил, себя не жалея.

– Прямо таки в настоящем, – позволила себе легкую высокомерную улыбку уже немного пришедшая в себя Вера.

– Не забывайся!!! -рявкнула Наталья.

– Прошу меня простить, Ваше Сиятельство, – склонила та голову. – Я не хотела никого оскорбить.

– И помните, дед Славка МОЙ! –последнее слово мелкая выделила, стрельнув на меня глазами, – человек. И я за него отвечаю. И прямо говорю, тверже его слова нет. А теперь… Чем тут у нас завтракают? А то я после вчерашнего на стрессе, мне калории нужны!

Далее мы сидели в тишине – разговаривать при ребенке о мести, напоминая ей произошедшее, плохое дело. Только Наталья куда-то отлучилась на пару минут, а после вернулась, что-то шепнув Тихомиру.

Поев, Ника, чувствуя себя лишней, куда-то убежала, а мы остались за накрытым столом.

Наталья и Тихомир о чем-то совещались в углу, бросая на меня взгляды – от оценивающих до откровенно шокированных. Мне было плевать. Моя спина ныла, рука, державшая кружку, слегка дрожала от перенапряжения, а в голове гудело, как в опустевшем улье. Еще один такой «дружеский» бой – и меня придется хоронить рядом с прежними хозяевами поместья.

Тихомир первым нарушил молчание. Он подошел ко мне, остановился в двух шагах, вытянулся по струнке и… коротко, по-солдатски, кивнул.

– Мстислав. Приношу извинения. Сомнений больше нет. Твои навыки… более чем достойны.

– Рад. Бесконечно счастлив признанию моих заслуг, – буркнул я в ответ, не поднимая глаз от кружки.

– В связи с этим, – подхватила Наталья, подходя. Ее лицо было серьезным, деловым, но в глазах пряталась тень какого-то нового, глубокого уважения. – План меняется. Изначально я думала отправиться только втроём. Но с тобой… Шансы на успех многократно возрастают.

– Рад стараться, – я поставил пустую кружку на стол. – Значит, идем в каменоломни?

– Идем, – подтвердила она.

В этот момент со стороны дверей послышались тихие шаги. Один из людей Тихомира, бесшумный, как сова, скользнул в столовую и что-то шепнул на ухо начальнику охраны. Тот кивнул и повернулся к нам.

– Доклад от Ласточки. Вернулась.

Через минуту в оранжерею вошла еще одна тень. Женщина в потертом кожаном доспехе, лицо скрыто капюшоном. От нее пахло пылью, потом и холодным камнем.

– Госпожа младший агент, – ее голос был низким и хриплым, будто она редко им пользовалась. – Лагерь Федьки Холодного. Старые каменоломни, восточная галерея. Подтверждаю.

– Силы? – тут же спросила Наталья.

– Двадцать, плюс-минус три. В основном головорезы. Трое с признаками магии – не выше десятого ранга. Колдун-самоучка, пара деревенских ведунов. Ничего серьезного. Сам Федька на месте. Сидит в самой дальней пещере, пьет, играет в кости с двумя своими ближними.

– Охрана?

– Двое на входе в галерею. Еще трое патрулируют верхние уступы. Остальные – внутри, у костров.

Наталья обменялась взглядами с Тихомиром. Тот мрачно ухмыльнулся.

– Мышь в мышеловке. Берем тихо. Главное – самого Федьку схватить живым. Остальных… По обстоятельствам.

– А маги? – спросил я, поднимаясь. Кости заскрипели в протесте. – Эти «ничего серьезного» могут наделать шума.

– С ними разберемся, – Тихомир похлопал по рукояти своего тяжелого меча. На висящую с другой стороны кобуру, из которой выглядывала рукоять тяжелого пистолета, раза в два больше, чем мой, он не обращал внимания. – У нас теперь есть свой специалист по молчаливому устранению угроз.

Он кивнул в мою сторону.

Вера тоже посмотрела на меня. Она была бледна, как полотно, глаза красные, заплаканные, но сжаты в две узкие, злые щелочки. Она не сводила с меня взгляда, но по ней было видно, что она горела жаждой реванша. Не здесь и не сейчас. Но она его получит.

– Готова? – холодно спросила Наталья.

– Всегда готова, Ваше Сиятельство, – ответила Вера, и ее голос был тонким, как лезвие. – Сегодня хороший день, чтобы отправить в Навь парочку уродов.

– Отлично. Тогда слушайте все. Новый план. Тихомир, твои люди блокируют все выходы из каменоломен сверху. Ни одна мышь не уйдет. Вера – ты обеспечиваешь тишину. Глуши звуки, если что-то пойдет не так. Мстислав… – она посмотрела на меня. – Ты идешь с нами. Твоя задача – обеспечить нам путь до самой пещеры Федьки. Тихий. Быстрый. Без лишнего шума. Возражения?

Возражений не было. Даже Вера молча кивнула, уставившись в пол.

Через полчаса мы уже шли по лесу. Я, Наталья, Тихомир, Вера и еще двое агентов Приказа – молчаливые, эффективные тени. Двигались быстро, но осторожно, обходя овраги и буреломы.

Вера шла позади всех, и я чувствовал ее взгляд, впившийся мне в спину. Жгучий, полный ненависти и… как это ни странно, удивленного любопытства. Словно она впервые увидела не странного бродягу, а нечто большее.

Каменоломни открылись перед нами внезапно – огромная, поросшая молодым лесом поляна, изрытая темными входами в подземные галереи. Пахло сыростью, глиной и дымом – где-то внизу явно жгли костры.