Текст книги "Мстислав Дерзкий часть 1 (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Наталья первая не выдержала. Она указала на бархатную куртку с волком, что лежала у нее на коленях, словно очень важный трофей.

– Так вы… вы один из них? – ее голос дрогнул. – Витязь? Но… это же сказки! Легенды! Их не осталось! До нас почти ничего не дошло, а то, что написано в летописях, больше похоже на вымысел.

Я медленно поднял на нее глаза. Усталость делала взгляд тяжелым, неподвижным.

– Остались, – хрипло ответил я. – Я же здесь. И наверняка подобные мне есть. Не верю я, что не уберегли наследие предков. Не может такого быть. Должны были и через века пронести Знание и Умение.

– Но… Кто вы такие? – вступила Вероника, ее голос был тише обычного. – Бабушка в детстве рассказывала… что вы были… как богатыри. Но не от мира сего.

Я вздохнул. Глубоко. Будто готовясь поднять неподъемную тяжесть. Рассказывать. Всегда это было хуже любого боя.

– Богатыри… – я усмехнулся, и звук вышел горьким, как полынь. – Нет. Мы не из сказок. Мы – сила и воля. Последний щит, который мир поставил сам себе перед лицом Тьмы.

Я отхлебнул чаю. Горячая жидкость обожгла горло, вернула к реальности.

– Витязь-волхв… это не звание. Не титул. Это… долг. Проклятие, если хочешь.

Я посмотрел на свои руки, покрытые старыми шрамами и свежими ссадинами.

– Мы берем силу от земли. Не у богов. Боги… – я скривился. – Боги предали. Ушли. Заперлись в своих небесных теремах, когда Навь пошла на мир. Оставили нас одних. Считай, мы им за это благодарны. Не надо молиться, не надо ждать милости. Надо брать. Самому.

Я замолчал, прислушиваясь к тишине поместья. Она была уже не такой гнетущей, но все еще чужой.

– Мы – первые. Первый заслон. Приходила нежить – первыми выходили мы. Рыли окопы, ставили частоколы из осиновых кольев, на которых гниль не держится. Читали заговоры, чтобы укрепить стены, чтобы мертвые не чуяли живых за камнем. А потом… потом стояли до конца. Пока последний мертвяк не падал срубленный, или пока нас самих не закидывали костями.

Вероника не дышала, слушая. Лишка прижалась к ней, но глаза не отводила.

– Сила наша… она не для показухи. Не для того, чтобы молнии метать. Она – для дела. Чтоб меч легче стал в руке, чтоб удар вернее. Чтоб глаз зорче был, чтоб в темноте видеть, как кот. Чтоб кожей чувствовать разрыв, откуда нечисть лезет. Чтоб раны чуть быстрее затягивались. И чтоб… чтоб не бояться. Страх есть. Всегда. Но воля – крепче.

Я посмотрел на притихшую Наталью.

– Простые люди… да, любили. Потому что мы не требовали ни злата, ни хвалы. Потому что мы ели с ними из одного котла, спали на той же соломе. Потому что когда приходила беда, мы были рядом. Не в золотых храмах, не в высоких теремах. А тут. В грязи. В крови. И мы не бежали. Никогда.

– Но почему же вас не осталось? – прошептала Вероника. – Почему о вас забыли?

– Потому что мы были нужны, пока была опасность, – грубо ответил я. – А потом… потом пришли умные бояре, князья, не умеющие держать меч в руках. Я думаю так. И в мое время были те, кто бился больше словом, чем делом. И кто предпочитал бежать, а не сражаться. И чувствовали они в нас угрозу, ибо не склоняли мы головы ни перед князьями сильными, ни перед богами бессмертными.

Я допил чай до дна и поставил кружку с глухим стуком.

– Мы не образцы доблести. Мы – инструмент. Орудие убийства всего, что посягает на живых. Нас не воспевают в песнях, потому что наши песни – это скрежет стали по кости и хрипы умирающих тварей. Нас не чествуют в храмах, потому что мы отвернулись от мерзких богов. Наша честь – в слове. Наша доблесть – в том, чтобы умирать стоя, прикрывая собой тех, кто слабее. И наша слава – в том, что о нас забыли. Значит, хоть ненадолго, но мир стал безопаснее.

Я поднялся. Кости затрещали. Я подошел к куртке, поднял ее. Бархат был шершавым под пальцами, вышивка – выпуклой, настоящей.

– Этот волк… он не для красоты. Это знак. Тем, кто знает. Что есть еще кто-то, кто помнит. Кто не забыл долг. И кто, если придется, встанет на пути у всей Нави, хоть с одной ржавой секирой в руках. Потому что больше некому.

Я повернулся к ним спиной, глядя в стекло оранжереи, за которым сгущались сумерки.

– Вот я кто. Призрак. Осколок. Последний пес старой, мертвой земли. Нечего тут романтизировать. И не за что благодарить. Просто примите как факт. Пока я жив – я буду рубить. А там… видно будет.

Тишина за моей спиной была красноречивее любых слов. Я чувствовал их взгляды – испуганный, восхищенный, недоверчивый. Мне было все равно. Я сказал свою правду. А теперь мне нужно было поспать. Потому что завтра снова придется рубить. И никакие легенды не помогут, если рука дрогнет.

Глава 13

Глава 13

Наталья Темирязьева.

– Лишка, проводи Мстислава в гостевые покои. Ты уж прости нас, Ваше Величество. Пока, увы, мы не можем принять тебя подобающе, -сказала я, чтобы как-то нарушить образовавшуюся тишину.

Рассказ его казался по меньшей мере странным, но я почему-то сразу поверила этому старику, хотя то, что он говорил, было невероятным.

– Я не Величество и никогда им не был. Я сын Великого князя Руси. Моего прапрадеда призвали на княжение люди Новгородские, дабы защитил он их от набегов, а после, когда мертвые полезли, к ним присоединились и другие. Так мы обрели и землю, и силу противостоять любому. Но я не… как у вас это называется – император? Так вот, я не он. Да, я буду во дворце, но путь этот, мыслю я, будет не близким. Сначала надо силу вернуть, да мир узнать. Легко срубить голову, не разобравшись, а потом уж поздно каяться будет. Вот и буду учиться, разбираться…

– Как скажешь, Мстислав, как скажешь… – ответила я, поднимаясь.

На телефон пришло сообщение о прибытии моих людей, и следовало отдать необходимые приказы.

– Ника, ты тоже отдыхай. О том, что дальше будем делать, завтра поговорим.

Оставив их, я пошла на улицу в сторону ворот, пытаясь на ходу унять ту бурю эмоций, что создал внутри меня Мстислав. Это же надо – древний князь, видевший собственными глазами то, о чем мы знаем лишь со страниц учебников по истории! Да и то, до нас, увы, дошли лишь не всегда верные и часто противоречащие друг другу летописи. Иногда, читая их, казалось, что кто-то намеренно уничтожил целый пласт информации, а оставшуюся переделал сообразно своим представлениям. И теперь понять, где правда, а где вымысел, было просто невозможно. И вот появляется живой свидетель тех лет. Очень интересно. Но об этом потом, сейчас люди.

Тишина в оранжерее осталась позади, густая и налитая невысказанным. Я вышла на крыльцо, и холодный ночной воздух ударил в лицо, резкий, как пощечина. Он пах пеплом, холодной землей и… смертью. Все тем же сладковатым, приторным душком, что въелся в стены моего бывшего дома.

Я закуталась плотнее в плащ, но холод шел не снаружи. Он был внутри. Ледяной ком в груди, сжавшийся в тот миг, когда я увидела лицо Вероники – грязное, испуганное, но живое. И поняла: все остальные… Никита, его жены, племянница… Все. Не «пропали без вести». Не «возможно, укрылись». Убиты. Старший брат. Его семья. Вырезаны, как скот.

Глоток воздуха снова застрял в горле, колючий и неровный. Не сейчас, Наталья. Не сейчас. Я с силой выдохнула, заставляя себя выпрямиться. Горе подождет. Сначала – долг.

В темноте у ворот послышался сдержанный оклик, скрип тормозов, тихий звук моторов. Тени замерли в ожидании. Я подняла руку с зажженным фонарем – условный знак. Из мрака вышли несколько фигур в темных, без единого блика, плащах. Движения – точные, экономные, без суеты. Мои люди. Пятый отдел Приказа Тайных дел.

– Ваше Сиятельство, – маг из моей немногочисленной охраны склонился в поклоне.

Из тени возникло его лицо – суровое, перечеркнутое шрамом от виска к подбородку, с глазами, привыкшими видеть во тьме больше, чем днем. Пятый уровень, сильный огневик. Мало кто мог выстоять при прямом противостоянии с ним.

– Рада тебя видеть, Тихомир, – чуть улыбнулась я. – Как добрались?

– Милостью Сварога без происшествий.

Не знаю почему, но впервые упоминание имени бога вдруг отозвалось неприятной дрожью в теле. Наверное, рассказ Мстислава так подействовал на меня.

– Входите. Тихо. Здесь… неспокойно.

Он кивнул, одним жестом отдав распоряжения подручным. Тени рассыпались по периметру двора, бесшумные и эффективные. Слуги, которых я привезла – не робкого десятка, проверенные люди из новгородской резиденции, – быстро и молча принялись за работу: разгружали машины с припасами, заносили в комнаты для охраны и слуг вещи, налаживали быт.

– Что тут произошло? – Тихомир стоял рядом, его взгляд скользил по темным глазницам окон, по неестественно тихому двору.

– Нападение. Нежить. Массовое. Вероника чудом спаслась. Еще служанка Лишка. И… он, – я кивнула в сторону оранжереи. – Дед Славка – старый воин, наставник племянницы.

Тихомир не изменился в лице. Лишь веки чуть дрогнули.

– Что за воин? Вы уверены, что он не с ними?

– Уверена. Без него девочки бы не выжили. И… я видела, как он смотрит. Видела эти шрамы. Видела, как он держит меч. Он не врет. Поместье… он очистил его в одиночку.

Теперь Тихомир присвистнул почти неслышно. Он опять бросил взгляд в сторону поместья, где чернели окна, похожие на бойницы.

– Один? От всей орды?

– От всей. Двор, дом. Все. Говорит, высшей нежити не было. Но и того, что было… более чем достаточно.

Я коротко, без эмоций, как на докладе начальству изложила все, что узнала. Смерть брата. Бегство Вероники. Склеп. Бой. Его рассказ. Тихомир слушал, не перебивая. Потом кивнул.

– Понял. Охрану удвоим. Часовых поставим на крыши, у стены и ворот, в лесу. Еще раз прочешем все подвалы, чердаки. Ни одна мышь не проскочит.

Он повернулся ко мне, и в его глазах читалась та же ледяная ярость, что клокотала во мне.

– Никита Васильевич был хорошим человеком. Мы найдем, кто это сделал. И они ответят.

– Ответят, – безжизненно повторила я. – Действуй, Тихомир.

Он склонил голову и растворился в темноте, отдавая тихие, четкие приказания. Вскоре двор, еще недавно такой мертвый и пустынный, наполнился приглушенной жизнью. Тени заняли позиции на стенах, у ворот, на подступах к дому. Слышался скрежет установки арбалетов – бесполезных против живых, но отлично работающих против мертвых, шепот дозорных. Возвращалась иллюзия безопасности. Хрупкая, купленная кровью незнакомого мне витязя.

Я прошла в отведенные мне покои. Комната была холодной, пахла стерильностью и немного озоном, но слуги уже успели привести ее в жилой вид, принести мой дорожный чемодан и разжечь камин. Огонь отбрасывал тревожные тени на стены.

Я сбросила плащ, села на край кровати и закрыла лицо руками. Только сейчас, в тишине, позволила дрожи пробежать по телу. Никита… Образ брата – улыбчивого, чуть рассеянного, безнадежно далекого от интриг столичных аристократов, жившего своей тихой жизнью в этом поместье… Он встал перед глазами, как живой. И этот образ тут же сменился картиной того, что, должно быть, здесь творилось. Крики. Кровь. Холодные руки…

Я с силой тряхнула головой, гоня прочь страшные видения. Слезы не помогут. Поможет только месть.

Я разжала пальцы и уставилась на свои руки. Руки младшего агента Приказа Тайных Дел. Руки, привыкшие к бумагам, шифрам, ядам в потайных отделениях колец, к рукояти скрытного клинка. Но не к тяжелому боевому мечу.

Витязь.

Слово будто обжигало. Легенда. Призрак из сказок, которые в Новгороде считали не более чем страшилками для непослушных детей. Воин-волхв. Ненавидящий богов. Любимый народом. Я видела его одежду. Дорогой бархат. Узор из серебряной нити, вышитый рукой мастера. Голова волка. Род Инлинг. Настоящий. Такой же настоящий, как шрамы на его лице и та пустота в глазах, что бывает только у тех, кто слишком долго смотрит в бездну.

Я верила? И да, и нет. Рациональная часть моего разума, взращенная годами службы в Приказе, кричала о подвохе, мистификации, сложной игре. Но… доказательства. Рассказ Вероники. Лишки. И главное – это поместье. Очищенное. Он мог соврать о чем угодно, но не о том, что один выкосил целое гнездо нежити. Такое не подделать.

И его ненависть к богам… Она была слишком искренней, слишком выстраданной. В Новгороде, в кругах придворных магов и теургов, царило совсем иное настроение – подобострастие, попытки вымолить у небожителей хоть крупицу силы. А этот… этот говорил о них с презрением, с холодной яростью. Как о предателях. И в его словах была ужасающая, шокирующая правота.

Я встала, подошла к окну, отодвинула тяжелый занавес. На дворе метались тени моих людей. Тихомир отдавал приказы. Все было под контролем. Внешне.

А внутри… внутри бушевал хаос. Горе. Ярость. И страх. Не тот страх, что парализует, а холодный, цепкий страх агента, понимающего, что столкнулся с игрой на уровнях, далеко превосходящих полномочия. Нападение нежити на поместье брата… Это не случайность. Это вызов. Это сообщение.

И тогда в голове, поверх горя, поверх мыслей о витязе, всплыло другое имя. Федька Холодный. Главарь самой могущественной воровской и контрабандистской шайки в этом городе. Его люди тоже были здесь. Убиты. Но почему? Что они искали в поместье моего брата? Что он мог знать? Или что-то иметь?

Никита не был вовлечен в темные дела. Он был… слишком мягким. Слишком честным. Но он был графом. И у него были связи. И архивы.

Завтра. С первым лучом света мне нужно будет обыскать его кабинет. Его бумаги. И найти ниточку, ведущую к Холодному. Мертвые не говорят. Но бумаги – иногда кричат.

А еще необходимо проверить версию, что они искали именно Мстислава. Но зачем кому-то мог понадобиться древний старик, на тот момент, бывший в состоянии трупа? Очередная смертельная загадка, которую мне еще предстоит разгадать.

Я отпустила занавес и вернулась к кровати. Усталость навалилась свинцовой пеленой. Но сон не шел. Перед глазами стояло лицо брата. И поверх него – изможденное, суровое лицо витязя с глазами старого волка. Две правды. Две реальности. Одна – мертвая. Другая… другая только что вошла в мою жизнь, волоча за собой шлейф крови, легенд и стального долга.

Я погасила свет и легла, уставившись в потолок, где плясали отсветы огня из камина. Завтра будет новый день. День мести. День расследования. И день, когда мне предстоит решить, какую роль в этом всем будет играть последний витязь. Пока же… пока мне нужно было просто выжить до утра. И не сойти с ума от тишины, в которой чудился далекий, леденящий душу скрежет когтей по камню.

Мстислав

Сон не шел, как бы я ни старался уснуть. Сначала долго стоял в душе, потом лег на непривычно мягкую постель, надеясь, что наконец выдохну. Но нет. Напряжение не отпускало. Незнакомые стены давили, воздух казался тяжелым. Чужим.

Мысли роились в голове, как дикие осы, и жалили, требуя что-то делать, не давая успокоиться. Чувствуя, что засну не скоро, я взял в руки телефон. Неуверенно потыкал в экран, набирая нужный вопрос. Паутина – еще одно изобретение будущего. Интересное, манящее своей доступностью. И знающее, по слухам, все и обо всем. Что ж, сейчас я это и проверю.

Экран смартфона ярко засветился в темноте комнаты. Я не стал листать ленту новостей – для нее еще придет время, а изучал, кто есть кто на карте мира. Все же в свое время для нас много было недоступно. А вот сейчас… Главное понять, как тут и что. Ага… Карта с описаниями выполнена в стиле винтажных географических чертежей с магическим дополненным слоем: границы империй переливаются разными цветами, а над территориями периодически всплывают гербы и символы правящих династий. Континенты знакомы, но названия и очертания держав заставляют мозг скрипеть от непривычности. Я увеличил масштаб. Вот она, гигантская малиновая громада, раскинувшаяся от Балтики до Тихого океана. Над ней витает символ империи – морда волка на щите. Герб правящего дома Инлингов.

Очень было похоже на карту, нарисованную краской на пожелтевшем пергаменте. Континенты прорисованы с тщательностью старинных мореплавателей, но поверх нанесены динамичные, светящиеся символы магии.

Я скользнул пальцем по экрану и всмотрелся в окна с информацией. Так, что тут у нас?

Европа…

Российская Империя – гигантская малиновая громада. Население: потомки волхвов, северные шаманы, боевые геоманты, ледяные чародеи Арктики, боевые маги. Магия систематизирована, поставлена на службу государству: от магических пушек на границах до ритуалов увеличения урожая в черноземных губерниях.

Германское Королевство (серебристо-стальной цвет): территория, испещренная точками городов, соединенных прямыми, как стрела, линиями «Рунных Путей» (магических железных дорог). Население: маги-инженеры, алхимики, создатели големов и магических артефактов. Их магия – это точная наука. Саксония – самое развитое техномагическое княжество в его составе.

Нормандская Империя или Британская (темно-синий цвет): господствует на морях. Контролирует Британские острова, север Франции, частично Скандинавию. Население: мореходы-штормовики, маги закона и порядка, рунные скальды, чьи песни могут укреплять дух воинов или разрушать стены.

Фракийская Империя (бронзовый цвет): расположена на Балканах и в Малой Азии. Главный соперник России на юге и османов на востоке. Население: наследники византийских магов-теургов, спартанские боевые мистики, орки Балканских гор (сильные, но грубые гуманоиды), вампиры Трансильвании (номинально вассалы).

Королевство Суоми (бирюзовый цвет): земля озер и бесконечных лесов. Население: тихие, но невероятно могущественные шаманы (ноиды), рунопевцы, друиды. Их магия тиха и природна, но в гневе они могут наслать лютый мороз или призвать духов медведя и лося.

Ну и всякие мелкие государства…

Гальская Республика – страна утонченной магии, иллюзионистов, алхимиков моды и парфюмерии. Пережила кровавую Магическую Революцию; Священная Римская Область – центр религиозной магии, где Папа-Архимаг правит с помощью силы веры. Сильны школы целительства и магии света.

Еще Средиземноморское Королевство Двух Сицилий – оплот запретной магии: некромантии, вулканической магии и кровных ритуалов.

Далее мой взгляд упал на Азию и Ближний Восток.

Империя Цинь (желтый цвет на карте): консервативная, замкнутая империя. Население: маги-чиновники, управляющие стихиями по воле Небесного Императора. Их магия – строгий церемониал (фэн-шуй, боевые искусства с использованием ци).

Королевство Кёре (алый цвет) – агрессивное, милитаризованное государство. Почти поглотило Нипон и Тай. Население: маги-воины (хваранги), чья сила в дисциплине и единении духа. Их боевые искусства порождают удары, разрывающие плоть на расстоянии.

Сёгунат Нипон (цвет сакуры): островное государство, отчаянно сопротивляющееся Кёре. Население: ниндзя-иллюзионисты, синтоистские жрецы, призывающие ками, мастера зачаровывания мечей (катана-маги).

Империя Брамин (оранжевый цвет): магическая теократия. Население: жрецы-брахманы, владеющие силой священных мантр; маги-кшатрии; низшие касты лишены доступа к магии.

Османский Халифат (зеленый цвет): контролирует Ближний Восток и Северную Африку. Население: заклинатели джиннов и ифритов, маги песков, создатели летающих ковров и магических светильников.

Персия и Исфганистан ( бирюзовый и песочный цвета). Население: зороастрийские маги огня и света, горные духовидцы, непокорные племенные колдуны.

Запад – тут все проще.

Полноправное Мексиканское Содружество (ПМС) (ярко-голубой цвет): возникло из синтеза магии ацтеков и европейского рационализма. Население: маги-алхимики, возродившие культ солнечных богов, но на новой, республиканской основе. Их пирамиды – мощные генераторы маны.

Конфедерация Свободных Племен Канза (земляной цвет). Население: агрессивные, но благородные индейские племена. Их шаманы говорят с духами предков (тотемами), могут призывать духов животных и управлять погодой. Сильнейшие природные маги мира.

Соединенные Колонии Новой Англии (цвет стали): молодая, амбициозная нация. Население: прагматичные маги-инноваторы. Их сила – в массовом производстве простых артефактов (магические коммуникаторы, самодвижущиеся повозки). Их магия – это магия бизнеса и эффективности.

Африка…

Страна Оба, Западная Африка, (пурпурный цвет). Население: могущественные колдуны вуду, владеющие магией жизни и смерти.

Земля Пунт, Восточная Африка, (золотой цвет). Население: древнейшие маги-целители, повелители солнца и жизненной энергии.

Зулулусская Империя, Южная Африка, (кроваво-красный цвет). Население: воины-шаманы, чья магия единения с предками («Битва Безумцев») делает их непобедимыми в ближнем бою.

Я выключил телефон, боясь, что голова сейчас взорвется. Картина мира сложилась. Это мир, где магия заменила технологию, но не отменила человеческие амбиции, страхи и войны. Это мир бесконечных возможностей и смертельных опасностей. И теперь мне предстоит в нем жить.

А сейчас спать. Надеюсь, за ночь мой источник еще хоть немного восстановится…