Текст книги "Основатель 7 (СИ)"
Автор книги: Тимофей Кулабухов
Соавторы: Сергей Шиленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Моя наёмная армия двинулась в сторону Рагнара, и для вражеской разведки это выглядело как рейд по их городам с перерезанием дорог и линий снабжения.
Дорога на север была долгой и заняла почти четыре недели. Нам попалось несколько банд мародёров и грабителей, решивших воспользоваться отсутствием патрулей на дорогах. Наши парни быстро объясняли таким беззаконникам, что к чему, и вырезали их под корень всякий раз, когда те по глупости нападали на один из наших обозов.
В течение этих четырёх недель я наблюдал, как война разворачивается более-менее по моему сценарию. Появление драконицы – огромной, ужасающей, дышащей чистым первобытным страхом – повергло осаждающих в полный хаос.
Преданные Торговцы пытались держать строй, но наёмники и те, кто пришёл просто за деньгами, при виде такого могущественного существа тут же сломались. Они бросали свои посты и бежали без оглядки. Был отдан приказ к отступлению, и в Торгоград полетела депеша. Как и предсказывал Али, реакция врага на такую демонстрацию силы была предсказуемой – они решили удвоить ставки. По данным наших разведчиков, из столицы выступила огромная армия, которая двигалась на перехват ударных сил Германа, захвативших теперь уже слабо защищённый проход к Утесам Кариота.
Вот только враг не догадывался, что людей Германа там и след простыл. Это был чистой воды спектакль. Они быстро захватили плацдарм в горах, разбили бутафорский лагерь, а затем нарядили в свою форму и доспехи нищих и всякий лагерный сброд, который всегда крутится возле армии. При первом же появлении врага эти наёмные актёры должны были бросить свои посты и раствориться в горах, прихватив с собой выданное им золото и бутафорские доспехи.
К тому времени, как Торговцы поймут, что сражаются с призрачной армией, будет уже слишком поздно. Герман окажется в неделях пути от них, тихо отсиживаясь в холмах напротив Торгограда и ожидая моего сигнала, чтобы начать настоящее вторжение.
Я не стратег, но Торговцы неверно оценили ситуацию: двинули ко мне войска – и понесли поражение; ловили Германа там, где его нет, и не обороняли свою столицу от Рагнара, который формально не был моим союзником.
Глава 27
Полуденное солнце достигло зенита, заливая светом армию, стоявшую передо мной.
Над войском развевалось шесть разных флагов: четыре принадлежали Избранникам Северной Коалиции, один – моему Граду Весёлому, и ещё один – стяг Германа. Осадные орудия, благодаря инженерному гению Роджера Фрейда, Избранника Тортугоса, были собраны заранее. Это были мощные требушеты, способные метать валуны с невероятной точностью – всё благодаря особому сочетанию магии, которое Роджер разработал специально для военных нужд.
Сил у коалиции было достаточно.
С осадными машинами в тылу, с основной армией в тридцать тысяч клинков, развёрнутой перед городом, и ещё двадцатью пятью тысячами, что затаились в холмах для засады, – мы чувствовали себя более чем уверенно. Словно рейдеры, которые перед захватом крупного завода дали взятку начальнику полиции и теперь знают, что никто не вмешается.
До этого дня я ни разу не видел Торгоград.
Ожидал чего-то роскошного и вычурного, города, способного потягаться великолепием с легендами из сказок «Тысячи и одной ночи» – этаким местным Нью-Йорком, – но реальность оказалась куда прозаичнее.
Город почти не отличался от Манска или Златограда. Обычная круговая стена из лучшего камня, какой только смогли достать. Несколько высоких башен, но их было явно недостаточно, чтобы полностью контролировать периметр. На столицу Гильдии, на главный офис мегакорпорации, это походило слабо. Видимо, на внешнем виде решили сэкономить, пустив весь бюджет в карман.
Мы стояли в чистом поле, где-то в полумиле от города. На стенах виднелся небольшой отряд солдат с луками наготове, но их число было смехотворным. Наша армия была у них как на ладони уже довольно давно, однако никто даже не попытался выйти нам навстречу. Они видели, как мы подкатываем осадные машины, и не сделали ровным счётом ничего. Даже гонца не прислали, чтобы отговорить нас от штурма. А было ли Правление до сих пор в столице? Что, если они сбежали? Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Захват столицы лишит их значительной части власти – по крайней мере, так, похоже, работали войны в этом мире. В глазах других правителей, в том числе тех, кто находился под прямым управлением Гильдии, это было бы поражением.
Столица была не просто культурным центром, она была средоточием власти Избранника, а также центром логистики. Сюда сходились все торговые маршруты, это был «центр паутины». Потеряв над ней контроль, Избранник лишался доступа к Стратегической карте, пока не вернёт город. А если Избранник захватывал столицу, не принадлежавшую другому Избраннику, он получал мгновенный и полный контроль над всем, что находилось внутри «паутины». Даже если Правления здесь не было, я всё равно получу контроль над их штаб-квартирой. С точки зрения местной магии этого рычага влияния будет достаточно, чтобы положить конец войне.
– Ну что? – произнёс король Рагнар, подъехав ко мне. – Наш первый ход.
– Он самый, – ответил я, щурясь от яркого света и разглядывая ворота. – Сейчас или никогда.
– Мы будем ждать твоего сигнала, чтобы начать обстрел, – продолжил Рагнар. – Если до этого дойдёт.
– Ты объявил им войну через стратегическую карту?
– Да, пришлось, когда мои войска пересекли границы влияния Торгограда.
– Будем надеяться, что разносить город в щепу не придётся, – сказал я и направил Улыбку – старого веселовского скакуна – вперёд, к воротам.
Конь неохотно пошёл вперёд, явно недовольный моим решением. Я поднял белый флаг, и мы медленно поехали к лучникам на стенах. Я знал, что стрелять они не станут, ведь позади меня, ведомый Глыбой, плёлся связанный и с кляпом во рту Борис.
– Я Алексей Морозов из Града Весёлого! – объявил я, когда мы приблизились на расстояние слышимости. – И я пришёл обсудить две вещи. Первая – освобождение вот этого господина, Бориса, одного из ваших лидеров. Вторая – переговоры о мире.
Среди стражников на стене прошёл тихий шёпот. Глыба вытолкнул Бориса вперёд, чтобы все могли его хорошенько разглядеть. По толпе пробежал шок, и капитан стражи поднял руку.
– Дальше ни шагу! Мы будем уважать ваш флаг, пока вы держите дистанцию. Я передам ваше сообщение.
Я кивнул и стал наблюдать, как капитан отдаёт приказ гонцу, который тут же скрылся за зубцами стены.
– Вам нужно встать за мной, – пробормотал Глыба. – Если прикажут стрелять, я вас прикрою.
Я взглянул на здоровяка. Лицо его, как всегда, было лишено всякого выражения, но в глазах я уловил тень беспокойства. Спорить я не стал: слез с Улыбки и встал за его внушительной фигурой. На мне была тонкая кольчуга, полезная против рубящих ударов, но хороший стрелок превратил бы меня в решето. А вот латный доспех Глыбы был более чем надёжным щитом.
Борис промычал что-то нечленораздельное, но я его проигнорировал. Перед походом Нож потратил некоторое время на допрос этого типа, и почти всё, сказанное им тогда в карете, оказалось ложью. Он и не думал предавать своих, а лишь пытался сбить меня и коалицию с толку дезинформацией. Также никто не собирался вводить меня в состав правления.
Одна из баек, которую он подготовил, гласила, что оборона Торгограда была магической и способной за считаные секунды укрыть город от любых атак. А ключ к её деактивации, как он клялся, лежал глубоко в хранилище под землёй.
С собой у Бориса действительно была карта, которая якобы должна была привести нас к этому хранилищу. Но Нож быстро раскусил подделку. Возраст карты попросту не соответствовал тому, что утверждал Борис. Это была не более чем тщательно продуманная уловка, чтобы заставить нас потратить время на поиски несуществующего ключа к несуществующей защите.
Не знаю, был ли этот план коварным или просто отчаянным, но так или иначе, заложник открывал мне дверь к прямым переговорам с Правлением. Надеюсь, они не станут выкидывать фокусы, когда один из их людей находится на линии огня.
Прошёл час. Мы ждали под палящим солнцем. Осень уже наступила, и воздух стал прохладнее, но безоблачный полдень и несколько слоёв брони заставили меня изрядно вспотеть. Наконец, как раз в тот момент, когда я уже собирался всё отменить, ворота города начали открываться.
– Они открывают ворота? – удивлённо произнёс Глыба.
– А что в этом такого? – спросил я. Никогда не видел Глыбу таким удивлённым.
– Никогда не открывай ворота во время осады, – ответил он. – Правило номер один.
Ворота скрипнули, медленно раскрываясь, словно пасть чудовища. Сначала показались четыре копейщика в чёрной форме, их лица были безразличны, как у могильщиков. За ними выступила делегация Правления – одиннадцать человек в дорогих чёрных пальто, и во главе… невысокая блондинка с лицом, словно высеченным из льда.
Но потом из тени ворот начали выводить их.
Первой я увидел молодую женщину с ребёнком на руках. Малыш не мог быть старше трёх лет, он плакал тихими, захлёбывающимися всхлипами, уткнувшись лицом в плечо матери. Женщина пыталась его успокоить, но её губы дрожали от ужаса. За ними волокли седого старика – кузнеца, судя по мозолистым рукам и ожогам на предплечьях. Он спотыкался, но упрямо шёл сам, не желая показывать слабость.
Следом шёл подросток, не старше шестнадцати. Ремесленник-ткач, судя по одежде. Парень всё оглядывался в поисках спасения, которого не было. Его связали верёвкой с пожилой женщиной – торговкой с рынка, чьи руки до сих пор пахли специями и хлебом.
Двадцать пять человек. Двадцать пять жизней, которые эти ублюдки готовы были стереть в порошок ради своих игр.
– Чёрт, – прошептал я себе под нос.
Позади меня солдаты беспокойно переговаривались. Кто-то сплюнул, кто-то выругался. Даже закалённые воины понимали – это уже не война. Это терроризм.
Один из заложников, молодой парень, попытался рвануть в сторону, но верёвка дёрнула всю группу. Женщина с ребёнком упала на колени, малыш заплакал ещё громче. Стражник Гильдии ударил беглеца рукоятью меча по голове – несильно, но достаточно, чтобы тот больше не дёргался.
– Не смотрите на них, – прошептал мне Глыба. В его голосе я уловил нотку, которую никогда раньше не слышал. Неужели даже этого каменного истукана проняло?
Но я не мог отвести взгляд. Эти люди… они же ни в чём не виноваты.
– Борис, – позвала женщина во главе группы. Она была невысокой блондинкой, самой молодой из всех. Выражение её лица было предельно серьёзным, и, казалось, она ни капли не волновалась. – Какого чёрта тебя взяли в плен?
Борис что-то промычал, но кляп мешал ему говорить. Снимать его я не собирался и шагнул вперёд. Копейщики тут же выставили оружие.
– Он решил поиграть в интриги и крупно проиграл, – ответил я, не отступая. Я видел, что, в отличие от остальных, выглядевших весьма обеспокоенно, эта женщина была невозмутима.
– Понятно, – сказала она, качнув головой. – Я занятая женщина, и уверена, вы тоже, Избранник. Перейдём к условиям.
– Даже не представимся? – крикнул я. Нас разделяло добрых десять шагов – достаточно близко, чтобы слышать друг друга, но слишком далеко для опасных манёвров.
– Я президент Правления Лилия Кроул, – сказала она. – Глава Гильдии Торговцев. А вы – Алексей Морозов, самый, чёрт возьми, раздражающий Избранник во всём Истоке.
– Приятно познакомиться, – ответил я, склонив голову. – Вы упомянули условия, Лилия?
– Да. В обмен на нашего человека, ваш отход с нашей территории и пакт о ненападении мы готовы заключить мир прямо сейчас.
– Не особенно щедро, – сказал я, обводя рукой солдат позади себя. – Они ждут моего сигнала. Мы начнём обстреливать стены, как только я отдам приказ.
– Нет, не начнёте, – отрезала Лилия. – Потому что вы нас сильно недооценили. – Она обернулась и крикнула капитану стражи: – Оружие к бою!
Мечи поднялись над головами заложников, и я почувствовал, как внутри всё сжалось в ледяной комок.
– Вы совершаете военное преступление, – предупредил я, стараясь сохранить хотя бы видимость спокойствия.
– Мы совершаем военные преступления каждый день, Алексей, – ответила Лилия с той же деловой интонацией. – Отравление колодцев в деревнях, поддерживающих наших противников. Поджоги складов с зерном. Убийства торговцев, которые отказываются платить «налог на безопасность». Иногда мы уничтожаем несогласных вместе с семьями. Продолжать?
Она перечисляла это как строчки из бухгалтерского отчёта.
– Это… это не война, – выдавил я. – Это гражданские! Женщины и дети!
– Ах, теперь есть разница? – В её голосе появилась насмешка. – А фермер, который кормит вражескую армию, разве не враг? А кузнец, который куёт им мечи?
– Но ведь эти – ваши подданные!
– Я играю по правилам этого мира, Алексей. Тем же правилам, по которым ты сам захватывал земли. – Лилия сделала шаг вперёд. – Или ты думал, что твои руки чисты? Сколько солдат умерло в твоих войнах?
– Нисколько, я не вёл войн.
– Но по твоему наущению их вели другие. Сколько вдов оплакивают мужей, павших, защищая твои интересы?
Она била точно в цель.
– В бою погибают воины, – процедил я. – Это честная смерть. А ты предлагаешь зарезать безоружных!
– Честная? – Лилия коротко и холодно рассмеялась. – Войны честными не бывают. – Она обвела рукой заложников: – А эти люди, Алексей, не умрут, если ты просто развернёшься и уйдёшь. Решение за тобой. Что важнее – твоя гордость или их жизни?
– Это не про гордость! – рявкнул я. – Это про то, что вы творите! Вы превратили торговлю в рэкет, а дипломатию – в террор!
– И что? – Лилия пожала плечами. – Мы эффективны. Мы капиталисты и добиваемся результатов. Разве ты не то же самое делал на своей Земле?
– Нет, не делал. Я занимался бизнесом, а не войнами.
– А ты пытаешься отнять мой бизнес, и я его защищаю. Я принимаю решение, мои люди выполняют. В чём разница? Здесь ты уже убивал. И будешь убивать ещё. Потому что это война, Алексей. И в войне не бывает чистых рук.
– Но можно сохранить хотя бы чистую совесть! – выпалил я.
– Совесть? – Она расхохоталась. – Алексей, пятьдесят тысяч твоих солдат готовы снести город. У тебя есть осадные орудия, готовые превратить эти стены в щебень. И ты мне говоришь про совесть? – Лилия указала на армию за моей спиной: – Каждый выстрел твоих требушетов убьёт десятки гражданских. Каждый штурм превратится в резню. Так что выбирай: двадцать пять жизней сейчас или тысячи жизней при штурме. Что эффективнее, господин бизнесмен?
Мои руки дрожали. Реально дрожали. Что бы сделал Герман? Рагнар?
Герман бы рвался в бой. Для него честь солдата важнее жизней гражданских – суровая, но понятная логика. А Рагнар… Рагнар умеет просчитывать ходы, но он уже не тот человек, что попал сюда с Земли, он – король. У него есть роскошь мыслить масштабами столетий. А я? Кто я теперь?
А что бы я сделал на Земле?
В критических ситуациях я не выбирал деньги любой ценой. Активы всегда можно потерять, а людей – нет. Люди живут дольше денег, люди способны пережить даже государства. Зачем их губить, если станок можно изготовить новый, а деньги – заработать.
Я посмотрел на этих людей – кузнеца, торговку, мать с ребёнком. Они смотрели на меня с надеждой. Думали, что Избранник их спасёт. Что я – тот самый герой из легенд, который всегда найдёт способ победить зло.
Если бы они знали…
Если бы они знали, что я думаю сейчас не о том, как их спасти, а о том, как минимизировать ущерб. О том, что двадцать пять жизней – это меньшие потери, чем штурм города. О том, что Лилия предлагает эффективное решение бизнес-кейса.
«Любая проблема – это бизнес-кейс». Моё собственное кредо.
Так какой у меня план? Атаковать и терять тысячи ради принципа? Или отступить и показать всему миру, что у Алексея Морозова есть слабость, которую можно эксплуатировать?
А ведь слабость действительно есть. И Лилия её нашла.
Я не выношу, когда умирают невинные, особенно дети. Это иррационально, непрактично и делает меня предсказуемым. Но ничего не могу с собой поделать.
В этом мире полно Избранников, которые легко решили бы эту дилемму. Герман бы атаковал – для него честь важнее жизней. Кто-то другой просто развернулся бы и ушёл – прагматично и без лишних угрызений.
А я стою здесь и трясусь, как последний болван.
Но, возможно, это и есть то, что отличает меня от них. Возможно, моя «слабость» – это именно то, что делает меня сильнее в долгосрочной перспективе. То, что мне не плевать.
– Ты чудовище, Лилия! – закричал я, указывая на неё пальцем.
– Вовсе нет, – сказала Лилия. – У меня нет никакого желания убивать этих людей. И если всё будет по-моему, нам не придётся совершать этот гнусный поступок. Решение за тобой. Их кровь будет на твоих руках.
Глава 28
Ультиматум.
У меня было восемь часов, чтобы согласиться на мирный договор, который не давал мне ровным счётом ничего. Или же Торговцы начнут резать ни в чём не повинных людей прямо в своём городе, Торгограде, – столько, сколько смогут. После того как это «щедрое» предложение было озвучено, Лилия Кроул и её свита удалились за стену в ожидании моего ответа.
Ошеломлённый, без единой мысли в голове, я поплёлся обратно в лагерь, где меня уже с нетерпением ждали король Рагнар и Герман Дурнев. Другие Избранники из нашей коалиции предпочли отсидеться в тылу, прислав вместо себя генералов и солдат, так что всё бремя решения ложилось на наши плечи.
…
– Вид у тебя, будто призрака увидел, – заметил Рагнар, когда я вошёл в штабную палатку. Они с Германом склонились над картой региона, утыканной красными и синими флажками, обозначавшими вражеские и союзные позиции.
– Хуже. Я в полном шоке, если честно, – выдавил я, рухнув на табурет. Я уткнулся лицом в ладони, пытаясь продышаться. – Дела приняли самый хреновый оборот из всех возможных.
– Война – дело такое, не для неженок, – буркнул Герман, но в его голосе слышалась настороженность. – Что они тебе сказали?
И я выложил им всё как на духу. Всю ситуацию, включая ультиматум. По мере того как я говорил, лица обоих королей менялись. Рагнар побледнел и сжал челюсти, а Герман багровел, пока наконец не взорвался.
– Вот же твари! Использовать людей как живой щит! – Он вскочил на ноги и с рёвом перевернул стол. Карта с флажками разлетелась по земле. – Да я соберу всю свою армию, и мы порвём этих членов Правления на куски! На мелкие, мать их, кусочки!
– Успокойся. – Рагнар поднял руку, призывая Германа к порядку, но сам выглядел потрясённым. – Гнев хорош на поле боя, а не в штабной палатке. Мыслить надо рационально.
– Рационально? – Герман развернулся к нему. – Они собираются резать своих же граждан! Что тут думать?
– Думать нужно о том, как их остановить, – тихо сказал Рагнар. Он опустился на свой табурет и потёр виски. – За тридцать лет властвования я видел много подлости, но такого… Алексей, ты уверен, что она не блефует?
– Лилия Кроул не тот человек, который блефует, – мрачно ответил я. – Она говорила так, будто уже приняла решение. Будто ей всё равно.
– Психопатка, – прорычал Герман, направляясь к выходу из палатки. – Надо действовать немедленно!
– Постой. – Рагнар успел схватить его за руку. – Не будь таким опрометчивым. Они именно этого и добиваются – заставить нас действовать на эмоциях, не думая.
– А что ещё остаётся? – Герман обернулся, и в его глазах читалась растерянность. – Отступить? Дать им делать что хотят?
– Есть варианты, – сказал Рагнар, усаживая Германа обратно. – Мы можем попытаться эвакуировать город. Или подкупить охрану изнутри.
– За восемь часов? – скептически хмыкнул Герман. – Эвакуировать сто тысяч человек? Да и куда их денем?
– Рагнар прав насчёт подкупа, – задумчиво сказал я. – В Торгограде точно найдутся люди, которым надоело Правление. Но проблема в том, что Кроул наверняка это предусмотрела.
– Что ещё можешь предложить? – спросил Рагнар.
Я попытался вспомнить похожие ситуации из своего прошлого. В девяностые тоже случались заварушки, когда конкуренты брали в заложники товары или недвижимость с угрозой уничтожения.
– Допустим, – начал я, – что переговоры бесполезны. Остаётся только сила.
– Тогда используем магию! – воскликнул Герман. – У нас есть боевые маги, телепорты…
– Магия не решит проблему, – покачал головой Рагнар. – Даже если мы телепортируем отряд прямо в город, они не смогут одновременно контролировать всех солдат Правления. Кто-то обязательно успеет выполнить приказ Кроул.
Мы замолчали, обдумывая варианты. Герман машинально достал нож и принялся точить его о камень. Монотонное «ширк-ширк» лезвия по камню, казалось, помогало ему думать.
– А так ли это? – спросил я, снова тяжело вздохнув. – Я не могу отдать приказ об атаке, если они собираются без разбора убивать невинных. Я понимаю, на войне всякое бывает, люди гибнут, но сознательно подталкивать врага к убийству собственных граждан? Я на такое не пойду. Никогда.
– Алексей, – Рагнар наклонился вперёд, глядя мне прямо в глаза. – Ты думаешь о ста тысячах жителей Торгограда. Но подумай о миллионах людей по всему континенту, которые страдают под гнётом Правления. Сколько жизней мы спасём, если покончим с ними сегодня?
– Он прав, – кивнул Герман. – За годы их правления погибло больше народу, чем живёт в этом городе. И будет гибнуть дальше, если мы отступим.
– Вы говорите правильные вещи, – сказал я. – Но как я буду жить с осознанием того, что отдал приказ, зная, к чему это приведёт?
– Так же, как живут все правители, – жёстко ответил Рагнар. – С грузом ответственности за каждое принятое решение. Думаешь, мне легко было атаковать лагеря разбойников, зная, что там могут быть невинные? Но иногда приходится выбирать между плохим и худшим.
– Ситуация, прямо скажем, патовая, – продолжил Рагнар, задумчиво потирая подбородок. – Но она же и показывает их слабость.
– И в чём же она? – спросил Герман, возвращаясь к тому месту, где только что стоял стол.
– Это попытка выиграть время, – пояснил Рагнар. – В конечном итоге они знают, что мы всё равно нападём. Жизни одного города – ничто по сравнению с жизнями всех, кто находится под их гнётом. И если они готовы причинить вред жителям этого города, значит, они готовы совершить подобное где угодно.
– Резонно, – согласился я. – Так что это не совсем блеф, а скорее попытка заставить нас отступить. Но зачем?
– Подкрепления? – предположил Герман.
– Нет, у них нет союзников, – покачал головой Рагнар. – Возможно, у них есть какое-то оружие?
– Будь у них оружие, они бы его уже применили, – отрезал Герман. – Никто не ждёт так долго, чтобы защитить себя.
– Может, они ждут чего-то ещё? – задумался я. – Какой-то ритуал, заклинание…
– Или просто в панике, – добавил Рагнар. – Ультиматум мог быть импульсивным решением, когда они поняли, что проигрывают.
…
Рагнар и Герман пустились в обсуждение различных вариантов, а я по большей части молчал. Одна моя часть всё ещё была парализована ужасом от встречи с человеком, готовым так хладнокровно оборвать невинные жизни, а другая лихорадочно искала способ прищучить этих гадов, сохранив при этом людей.
Я знал таких людей. В девяностых их было полно. Эта эпоха породила громадное количество мерзких и отмороженных тварей, которые ни во что не ставили ничью жизнь. Бандиты тоже называли себя бизнесменами, а бизнесмены часто применяли бандитские методы. «Бизнес есть бизнес», – говорили они, когда поджигали дома конкурентов вместе с семьями.
Я перебирал все возможные варианты, все идеи, что роились в голове. Откуп, диверсия, блокада, дипломатия… Но постепенно до меня доходила простая истина. Если Правление готово на столь гнусный поступок, то нет предела той жестокости и злу, которые они обрушат на этот мир.
Сколько жизней они уже загубили? Тех, кто брал у них кредиты на еду, а потом не мог расплатиться? Я видел отчёты наших разведчиков. Семьи, выброшенные на улицу зимой. Дети, умершие от голода, потому что их родители не смогли вернуть долг с ростовщическими процентами. Старики, которых принуждали отдавать последние крохи, зная, что умрут.
И это только то, что мы знали. А сколько ещё было скрыто в архивах Правления? Сколько «самоубийств» должников, «несчастных случаев» с неугодными, «пожаров» в домах тех, кто осмеливался жаловаться?
Я вспомнил Кроул, её спокойный голос, когда она произносила свой ультиматум. Никаких эмоций, никакого злорадства. Просто деловое предложение: «Мы убьём сто тысяч человек, если вы не отступите. Рассмотрите это как страховку».
И тут я постепенно пришёл к достаточно простому выводу. Они тянули время не потому, что у них было секретное оружие или подкрепления. Они тянули время, потому что паниковали. Кроул сохраняла спокойствие, но за ним скрывалось отчаяние. Правление впервые столкнулось с серьёзным сопротивлением, и они не знали, как на него реагировать.
Ультиматум был актом слабости, а не силы. Попыткой выиграть время, чтобы придумать, как выбраться из ловушки. Но время работало против них, а не в их пользу. Каждый час нашего промедления позволял им лучше подготовиться, укрепить оборону, возможно – эвакуировать самих членов Правления.
Сколько жизней мы спасём, если покончим с этой организацией сегодня? Сколько детей не умрёт от голода? Сколько семей не окажется на улице? Сколько городов не будет разрушено в их бессмысленных торговых войнах?
Я понял, что Рагнар был прав. Это был выбор между плохим и худшим.
– Как быстро наши войска могут выдвинуться? – спросил я, прервав Германа и Рагнара. Они недоумённо посмотрели на меня.
– Ты имеешь в виду отступить? – уточнил Рагнар.
– Нет, как раз наоборот, – сказал я, поднимаясь на ноги. Решение созрело внезапно, но теперь я был абсолютно уверен в его правильности. – Они пытаются нас задержать и хотят использовать своих людей как щит. Значит, мы ударим. Немедленно. Как быстро наши войска могут добраться до городских стен?
– Дивизия на грифонах может быть там мгновенно, – ответил Герман, тут же включившись в планирование. – Правда, мы потеряем немало грифонов при посадке из-за лучников. Наземные силы смогут войти, как только в стене появится дыра. Или можем использовать лестницы.
– Нет времени на всё это, – отрезал я, бросив взгляд на иконку дракона на Стратегической карте. Клу будет не в восторге, что её снова дёргают, да ещё и так скоро, но эту проблему я был готов взять на себя. – Хочу, чтобы каждый солдат был готов к бою в любую секунду. Дайте им зелья скорости и амулеты, чтобы они двигались быстрее лошадей.
– Что ты задумал? – спросил король Рагнар. Он подошёл к перевёрнутому столу и принялся ставить его на место, заодно собирая разбросанные по земле флажки.
– Им нужно время, чтобы убить гражданских, – сказал я. – В тот момент, когда мы начнём артобстрел, они выполнят своё обещание, если вообще собирались его выполнять. Но если мы сможем атаковать их стремительно, солдаты Правления будут сражаться или бежать, сработает инстинкт самосохранения.
– Солдатам придётся выбирать: тратить время на убийство безоружных или защищать собственную шкуру от врага, – вставил Герман, одобрительно кивая. – В этом есть смысл.
– А стена? – спросил Рагнар. – У нас ведь нет осадных магов, чтобы проделать в ней брешь?
– У меня есть кое-что получше. Но я хочу, чтобы все были готовы меньше чем через час. Используйте всё, что у нас есть, для увеличения скорости солдат.
Герман выпрямился, и в его глазах загорелся азарт настоящего вояки.
– У меня есть дивизия, натасканная как раз на такие случаи. «Стальные волки» – элитная пехота, каждый солдат стоит десятерых обычных. И в хорошей многоцелевой броне. И я знаю, что один из Избранников прислал отряд жрецов, которые могут нас зачаровать. Займусь этим прямо сейчас.
– Ещё одна проблема, – добавил Рагнар, расставляя флажки на карте. – У нас всего два типа зелий скорости. «Быстрота гепарда» – действует полчаса, увеличивает скорость втрое, но после окончания солдат будет изнемогать от усталости. И «Порыв ветра» – слабее, зато без побочных эффектов.
– Сколько у нас того и другого? – спросил я.
– «Быстроты гепарда» – штук двести, не больше. «Порыва ветра» – около тысячи, – ответил Герман.
– Элите – «Быстроту гепарда», остальным – «Порыв ветра». Важно, чтобы солдаты не выглядели так, будто готовятся к атаке. Наш рывок должен стать для них полной неожиданностью.
– Понял, – широко ухмыльнулся Герман. – А как быть с амулетами?
– Какие у нас есть? – поинтересовался я.
– «Лёгкие стопы» – снижают вес экипировки вдвое. «Резвость» – ускоряют реакцию. «Неустанность» – снимают усталость, – быстро перечислил Рагнар. – Но их немного. Штук по пятьдесят каждого типа.
– Распредели их между «Волками» и командирами Рагнара, – распорядился я.
– Ладно, сами разберёмся. Так какой будет сигнал к атаке?
– Когда стены станут рушиться, вы это заметите, – сказал я, активируя приказ Клу прибыть и атаковать стену.
«Так скоро просишь о новом одолжении? – пророкотал в голове голос Клу через Стратегическую карту. – Я-то надеялась, что ты дашь мне отдохнуть хотя бы лет сто, прежде чем снова дёргать по пустякам».
«Как быстро ты можешь быть здесь?» – мысленно спросил я.
«Для тебя? Тридцать минут», – ответила она.
Я вздохнул с облегчением. «Слава богу. Мне нужно, чтобы ты спикировала с огромной высоты прямо вниз и разнесла вдребезги стену Торгограда. Они не должны увидеть тебя до самой атаки».
«Ты хочешь, чтобы я разрушила стену? – фыркнула Клу. – Едва ли это задача, достойная дракона».
«Тогда считай, что тебе повезло, раз придётся потратить так мало сил, – парировал я. – Поторопись, пожалуйста. У нас мало времени. Это очень важно для меня».
«Как скажешь», – ответила Клу и замолчала.
– Герман! – крикнул я, выходя из палатки вслед за воинственным королём. – Подожди!
– Что? Передумал? – спросил Герман, оборачиваясь ко мне.
– Не совсем. У твоих людей всего двадцать минут на подготовку, а не час.
Герман не стал спрашивать почему. Он рванул к своим частям, на ходу выкрикивая команды адъютантам. Рагнар тоже поспешил к своим войскам, но двигался более размеренно, отдавая точные, продуманные распоряжения.
Я остался в центре лагеря и наблюдал, как разворачивается подготовка к атаке.
Первыми заметили суету офицеры Германа. Капитан Мартин, командир «Стальных волков», подбежал к своему королю с недоумением на лице.
– Ваше величество, вы уверены? Двадцать минут – это очень мало времени для полной подготовки…
– Уверен! – рявкнул Герман. – Быстро! Пусть каждый солдат получит зелье и амулет. Проверь снаряжение, наточи оружие!
Суета быстро распространилась по лагерю. Солдаты выбегали из палаток, офицеры выкрикивали команды, интенданты тащили ящики с зельями и магическими предметами.
