Текст книги "Мы, монстры. Книга 2: Иные (СИ)"
Автор книги: Тим Вернер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
Она читала его мысли, он – ее чувства.
И да, была причина, по которой он тянул с началом воплощения плана ее воскрешения. Он был еще юн, но уже научился ценить равновесие. Тем более научился после того, как упала башня. И Мертвые с ним, с чернеющим сердцем, оно давно заледенело. Не в нем дело. Дело в том, что стоит ей подняться – и равновесие будет утеряно навсегда.
Он знал, что так нужно. Он знал, что она – Свет. Зачем тебе равновесие, если ты несешь в мир Свет?
Он и не отрицал своего предназначения. Просто до последнего оттягивал последний шаг.
Глава 5. Чудовище
Лаэф медленно поднимался по ступеням черного камня. Одна, вторая, третья. И вот он – вновь на троне. Вокруг теплая тьма, лишь где-то вдали смутное пламя факела бросает отблески в его сторону. Но даже отблески сюда не доберутся.
Им нет места рядом с ним. Он и есть Тьма…
Сначала он уловил движение. Нет, пламя не шелохнулось, но тени метнулись к его ногам, прошептали: гос-c-сть…
А потом уже Ух’эр, выждав вежливую паузу, звонко расхохотался. Стал настоящим. И разлился, побежал звенящими капелью дорожками вдоль теней сверкающий серебристый смех.
– Тебе снится трон! – восторженно провозгласил Ух’эр и остановился у ступеней. Завел руки за спину, наклонил голову, уставился снизу вверх с насмешливой издевкой. Лаэфу почудилось, что смотрит по-птичьи. Небось, с Тэхэ шептался, прежде чем явиться сюда. Сейчас еще завоет волком, чего доброго. Или копытом забьет.
От него можно всего ожидать.
– Тебе тоже, – напомнил Лаэф. – Тебе снюсь я и трон. Мой. Трон.
Ух’эр фыркнул, щелкнул пальцами и оказался сидящим в излюбленной позе – подогнув под себя ноги – на парящей пушистой перине. Перина чуть качнулась, пока он устраивался удобнее. Из нее вылетело и взметнулось с потоком воздуха белое перышко. Насмешка, издевка на всеми тенями, над тьмой и самим Лаэфом. Перышко.
В этом – весь Ух’эр.
Лаэф убьет его, конечно же убьет, он даже не будет ничего выдумывать – просто голыми руками оторвет голову. Но много позже. Не сейчас. А сейчас…
– Что ты узнал?
– Многие говорят, Затхэ уничтожит мир…
– Что про меч?
– Про меч мне сказали единожды. Мол, Затхэ возьмет меч и переметнется к Сорэн. Представляешь? – Ух’эр всплеснул руками, перина покачнулась, еще пара перьев спланировала на черный пол. Из перины донеслось что-то похожее на сдавленное кудахтанье.
– Ш-ш-ш! – зашипел Ух’эр, стукнул кулаком по перине и поднял на Лаэфа честный взгляд: мол, ничего не было, это не моё, оно само.
Лаэф ухмыльнулся. Убить-то он убьет. Но глупые шутки Ух’эра иногда и впрямь смешны. Хотя всегда, всегда неуместны.
– К Сорэн! – повторил тот. – Я знаю Затхэ, и он…
– Это не Затхэ, – холодно перебил Лаэф. И презрительно добавил. – Шаайенн...
– Так Затхэ он или нет?! – возмутился Ух’эр. – Определитесь уже!
– Наполовину, – мягко ответил Лаэф. – Его дух жив, но память, судя по всему, утеряна. И теперь он не просто безмерно нагл – он еще и безмерно глуп. Потому…
Лаэф задумался, сжал руку в кулак, легонько простучал длинными пальцами по подлокотнику в такт своим мыслям.
– Если он глуп, – так же мягко заговорил Ух’эр, который, если хотел, мгновенно перенимал все интонации, – его будет просто уничтожить…
– Ты только что говорил с Тэхэ, ты сказал ей? – неожиданно жестко спросил Лаэф, встрепенувшись. – Эйре? Кто-нибудь, кроме меня, знает?
– Нет, – быстро, слишком быстро ответил Ух’эр. И снова сделал честные глаза.
– Это важно, – с напором заговорил Лаэф. – Это очень важно, брат.
Ух’эр принялся летать по залу. Конечно, что еще можно делать посреди важной беседы? Нарезать на перине круги вокруг трона. Лаэф раздраженно вздохнул. Брат пытается его разозлить – так пускай увидит, что ему удалось.
Еще один круг – и перина вновь замерла напротив трона, покачиваясь в воздухе.
– Почему? – спросил Ух’эр. – Почему важно?
– Потому что пока нам придется спасать их обоих, – тихо ответил Лаэф. – Они в одной лодке – Затхэ и эльф. И мне не нужен разлад, который придет обязательно, стоит кому-либо из нас произнести слово “Сорэн”.
– Боишься, что уничтожат и тебя вместе с ним? – уточнил Ух’эр, хитро сощурившись. – А что, брат, это хорошая мысль. Убрать вас обоих, и мы…
– Никогда не сможете жить, – жестко отрезал Лаэф. – Без меня вам не ожить по-настоящему.
А Ух’эр неожиданно серьезно, задумчиво проговорил:
– Как будто я когда-нибудь жил…
Потом вскинулся и серьезно, тихо проговорил:
– Твоя тайна со мной, брат. Я и мой… моё… ездовое животное, – похлопал ладонью по перине, та снова принялась кудахтать, – обещаем молчать об этом.
Круто развернул ее и поплыл прочь из пещеры.
Лаэф прикрыл глаза. Конечно, опять Сорэн. Теперь к ней пойдет и Затхэ... Все они идут к Сорэн, не понимая одного – ей они не нужны. Ей никто не нужен. И никогда не был.
***
Нивен закрыл глаза и потер лоб. Тут же открыл – испугался вдруг, что снова провалится.
“Отлично, – подумал мрачно. – Как теперь спать? И что это была за дрянь?”
Вокруг что-то творилось, и если раньше творилось только вокруг Йена, то теперь и его зацепило. Может, конечно, это был просто сон. Он поднялся на ноги во сне... Может ведь такое быть?
И с мечом ему мерещится что-то, потому что устал. Потому что уже в ушах звенит от разговоров. Никто, наверное, во всем мире не говорит так много, как рыжий идиот. Хуже зудящей мухи. Не удивительно, что за ним вся его страна с оружием наперевес бегает, а что он Затхэ – так, удобная отговорка, прикрытие…
И кажется, это заразно – отвлекаться на все вокруг вместо того, чтобы думать о происходящем.
Сначала поющий меч. Теперь сон, который не похож на сон. Неприятный, жуткий. Корабль этот, который снился раньше. Или не этот снился? Но море-то, море – снилось! Его считать? Вписывать в цепочку?
Или сначала был не меч, а сам Затхэ? С него все началось? Или… раньше?
“Та химера сама влетела в огонь, – вспомнил первую серьезную попытку его убрать. – Сама. В огонь. Будто ее толкнул кто-то…”
Да нет, глупости.
Нивен поднял взгляд вверх – в темный потолок каюты.
Впервые за многие годы пожалел, что Алесты нет рядом. Она всегда умела делать выводы. Тем более что происходящее – как раз по ее части.
"Если ты слышишь, чертова ведьма, – обратился к ней неожиданно для себя, – у нас тут что-то происходит. У меня. Происходит. А зверюшка твоя в порядке. Меч назвала…”
И дернул плечом, будто пытаясь сбросить наваждение. Надо было ее проткнуть кинжалом, проклятую старуху, чтобы в моменты слабости не взывать к ней даже мысленно.
Но тут воззвали к нему самому.
– Нивен! – крикнул Йен с палубы. – У нас проблемы! – и громче, напряженнее, звенящим, незнакомым голосом. – Эй! Хорош там спать!
Нивен коротко тяжело вздохнул. Проверил, как мечи выходят из заплечных ножн, шагнул вперед, замер над Веслом, решился, подхватил и его, в несколько рубленых круговых движений сбросил с него тряпки.
– Нивен, бегом, пока меня не съели! – весело выкрикнул Йен, и Нивен, больше не мешкая, выскочил из каюты: Йен был слишком весел.
Нести Вес... нести меч Йена в руках было непросто, потому Нивен шагал по палубе, а меч ехал за ним следом, царапая доски. Впрочем, царапины были сейчас их самой несущественной проблемой.
Капитан пытался спустить парус, но, кажется, руки его плохо слушались, команда изо всех сил налегала на весла, они что-то выкрикивали, яростно ругались. Еще, кажется, требовали помочь. Нивен не слышал. Он сейчас ничего не слышал и не видел, кроме того, что надвигалось на них с моря.
Йен стоял у бортика и старательно за него держался. Нивен подтащил к нему меч, не глядя сунул под руку рукоять. Йен, тоже не поворачиваясь, разжал сомкнувшиеся вокруг бортика пальцы и сжал оружие. Взвесил в руке.
И сказал, глядя в море, так, будто Нивен не видел. Будто это можно было не видеть.
– Смотри, какая штука…
Оно стремительно приближалось. Над водой виднелась только часть шеи и голова, но этого было достаточно, чтобы понять: штука еще та. Сама голова была немногим меньше палубной надстройки. Лоб обрамляло с десяток рогов, единственный глаз по центру светился красным, а сам змей отливал нежно-зеленым.
Йен переложил меч в правую руку, за бортик схватился левой.
Толку от него будет, судя по всему, немного. Он и устоять-то не может…
Где эта чертова зверюга? Где Затхэ?
Нивен с силой двинул Йена кулаком в плечо.
– Ай! – возмутился тот, обернувшись наконец. – Ты чего?
– Разозлись, – сказал Нивен. – Превратишься.
– Сейчас, – сосредоточенно кивнул Йен, уставился на штуку, что была все ближе, и заметно напрягся. Прошло мгновение, другое... Йен выдохнул. Ничего не произошло.
“Жаль”, – подумал Нивен и огляделся. Парус спустили, судно развернули, налегли на весла, но куда им тягаться в скорости с этой тварью? Лучше бы уж весла использовали как оружие. Если таким, здоровенным, дать по салатовой морде, ему, глядишь, и неприятно станет…
"А-а... – вдруг понял Нивен. – Так вот почему "Весло"... Тоже оружие... А что материал не тот, и заточено не так – разве рыжий это заметит?.. Стоп. Не о том надо думать".
Ладно, гребцы, весла, что еще есть? Что можно использовать? Нивен не успел придумать, его толкнул Йен.
– У меня такие же? – спросил, кивнув на догоняющую зверюгу.
– Что? – не понял Нивен.
– Рога, – объяснил Йен. – Такие же?
“Да черта с два он разозлится! – тоскливо подумал Нивен. – Он же радуется! Ему чем скорее его убьют, тем веселее кажется!”.
В Дааре и впрямь все ненормальные... Или все-таки этот отдельно, сам по себе ненормальный?
Вот тот охотник, что был под Нат-Кадом, он же сбежал в кусты, когда Нивен его ранил. Не попер навстречу, широко улыбаясь и расспрашивая о рогах. Ну, или о чем-то своем, охотничьем.
Нивен смотрел на Йена. Тот явно ждал ответа.
– По-твоему, – сказал наконец Нивен, – об этом надо говорить? Сейчас? О рогах?
– Поговорим о том, что тебе снилось? – прищурился в ответ Йен.
Нивен дернул плечом, снова сосредоточился на монстре, который был уже совсем близко. Люди на палубе отпустили, наконец, бесполезные весла и схватились за оружие. Тоже в общем-то бесполезное при таких-то размерах зверюги.
– И не говори мне потом, что я зря боюсь моря, – наставительно сказал Йен.
“Как будто будет это “потом”, – подумал Нивен.
И с силой наступил ему на ногу.
– Да сколько можно?! – возмутился Йен. – Я не превращаюсь в монстра, если меня бить и на меня наступать! Это не так работает!
– Проверил, – пожал плечами Нивен.
– Хорошенькое “проверил”! Избил и ноги оттоптал!
– Зачем тебе ноги? Все равно не устоишь… – и Нивен вновь кивнул на сцепленные на бортике пальцы.
А потом чудовище атаковало.
***
Лес молчал.
Даонхаллеген заставил их замолчать. И Лес, и всех, кто был с ним несогласен. Да, как ни странно, нашлись и такие. Хотя Прамать дала ему знак. Ему, первому и единственному из Иных, что пришел к ней с вечным вопросом. Более того – она дала ему возможность. Сказал бы – “оружие” – но нет. Он сам – оружие. Любой из них – оружие. Дыхание ветра, ярость урагана, сила самой жизни, ибо воздух и есть жизнь.
И дальше ютиться в лесах – невозможно. Воздух нельзя запереть – иначе задохнется весь мир.
Да и Ритуал… Его самого могут не слушать, но был же Ритуал!
Сто и пять лун назад Даонхаллеген, младший среди старших, седьмой из Семи Мудрейших, Совета эльфов, ступил в Темные земли.
***
“Странно, – подумал он тогда, ощутив, как толкнул порыв холодного ветра. – Странно: те, кто уходил и возвращался прежде, говорили о небытии, но тьма не безгранична, не непрозрачна”.
Был полумрак. Был протяжный то ли скрип, то ли стон, на грани слышимости. Твердая земля под ногами. И руины. Вокруг – руины.
Когда-то здесь было царство бога мертвых, одного из заклятых врагов Праматери Кхаоли, теперь – лишь бескрайние ветреные пустоши.
“Неужели что-то меняется? – подумал он. – Раз я стою не в пустоте, раз вижу сумрак, слышу стоны-скрипы, чувствую ветер на лице?”
Они никогда не теряли надежду, но – неужели время пришло сейчас?
Сколько Ритуалов было проведено, сколько Мудрейших пережили ложную смерть? Не сосчитать.
Но именно ему было дано узреть эти просторы.
А потом Совет протянет над ним ладони, потом шестеро воспоют песнь Праматери – и он вернется.
Только вот – с чем?
Ритуал для них уже давно стал просто ритуалом. Старшие, Мудрые, будто покрылись вековой пылью, взгляды их ею подернулись, сами обратились в пыль, но все еще в почти бессмертных оболочках. И всегда один и тот же ответ на вопросы младшего, Даонхаллегена.
Почему нужно умирать? Так надо.
Почему сидеть, запертыми в лесах, когда мир без них – понятно же, причем давно – рушится? Так надо.
Зачем бояться людей, если на их стороне больше не будет высших сил? Мертвые – мертвы. Так зачем бояться людей? Так надо.
Почему не тренируются бойцы? Размякли, расслабились, все бы песни петь, молитвы возносить да с птицами в ветвях играть... Так надо.
Надо – кому?
Не жалеете нас, пожалейте все, что вокруг! Люди ведь уничтожат. Они всегда все уничтожают. Они, по образу и подобию Шестерки Первозданных, несут друг другу боль и смерть, сметая, втаптывая грязь все на пути. Потому нужно уничтожить их.
Не это ли завет безвременно ушедшей Праматери?
А теперь, когда отродья, мнимые божки, друг друга уничтожили, когда они мертвы вот уже много веков как, теперь-то почему не попытаться выполнить ее волю?
Так надо?!
– Кхаоли! – прокричал он, и звук его голоса, живого, чуждого здешней пыли, эхом раскатился по гряде темных камней неподалеку. И услышал себя будто со стороны.
Кхаоли. Сильнейшая. Их душа, их песня, их воздух.
Она не могла умереть – это знали все. Закрыла глаза и погрузилась в божественный сон.
И веками они, члены Совета, пытались ее найти, разбудить.
– Кхаоли! – еще раз, пока есть время, как можно громче. – Ты должна помочь мне! Я не могу убедить их! Твой народ заперт в лесах в то время, как слабые, низшие, уничтожают горы, поля, моря! Кхаоли!
И уже совсем отчаявшись, видя, как блекнет все перед глазами, превращаясь в видение, как все тише, все дальше собственный голос:
– Дай мне знак! Если я прав! Дай хотя бы знак!
И в последний момент что-то упало под ноги.
Даонхаллеген опустил взгляд. Рухнул на колени, хватаясь за твердую бусину, почти утонувшую в серой пыли, рывком извлек... ожерелье.
Сжал в кулаке.
Видел его не раз – его изображали в руке Праматери. Не на шее – всегда только в руке.
Это? Это знак?
Наощупь, уже не видя ничего – слепящий свет перед глазами, пламя свечей, жар ритуального костра – определил: шесть. Шесть огромных прозрачных бусин.
Крепче сжал кулак, сдержал крик боли, открыл глаза.
Шестеро из Совета обступили, смотрели внимательно. Хотели прочесть, да не выйдет уже – он больше не незрелый юнец, чтоб его читать. Он переступил черту. Он нашел. Но ему не поверят.
А еще он вернулся без крика.
С криком приходят в этот мир обычно. Всегда. Но не он, не Даонхаллеген.
– Каким был твой путь? – прозвучал привычный вопрос.
Он начал говорить: красочно, напевно, мягко, красноречиво. За красноречие его любят. Но никакого красноречия не хватит, чтоб убедить Совет в необходимости действий.
Потому – Онхал уверен – знак был предназначен исключительно ему.
Шесть бусин – шесть членов Совета.
***
И теперь они – молчат – в его руке.
И молчит лес.
Глава 6. Голова дракона
Массивная шея поднялась из воды еще выше, так, что пришлось задрать голову, чтобы видеть его. Ноздри раздулись —монстр втянул воздух. Нивен с силой оттолкнул Йена – того шатнуло в сторону, но за борт, идиот, все равно держался, – сам прыгнул в другую сторону.
Из пасти монстра вырвался столб горячего пара, ударил между ними. Корабль накренило, Нивен отлетел к противоположному борту. Вскочил, услышал, как Йен тихо зашипел, то ли со злости, то ли его таки обожгло.
"Пальцы расцепи, – мрачно подумал Нивен. – Или... Мертвые с тобой! Виси! Помощи все равно не дождешься..."
Йен попытался подняться, нога скользнула по мокрой палубе. Чуть не упал, но ни борт, ни меч не выпустил. И снова попытался.
“Хватит спать! – Нивен мысленно обратился уже не к нему – к зверюге, что была где-то там, внутри. – Он сейчас убьется. Сам. Без помощи чудовища…”
Голова чудовища тем временем метнулась вперед, раздался скрежет, хруст, грохот, за ним – крики: тяжелый лоб змея снес половину мачты, лязгнули зубы – и один из моряков, нелепо взмахнув руками, исчез в гигантской пасти. Второй прыгнул за борт, что было довольно глупо – змей нырнул следом.
Зато судно выровнялось, и Нивен смог сделать пару шагов, а Йен – удержаться на ногах. Мимо промчался в грузовое помещение капитан корабля и, судя по глухому удару засова, закрылся там.
– Смелый, – уважительно хмыкнул ему вслед Йен.
– Умный, – исправил Нивен, – но не поможет.
– А ты, я смотрю, веришь в нашу победу, – насмешливо прищурился Йен.
Нивен в ответ только дернул плечом. Но обратил внимание: тот как-то ожил. Уже даже почти не висит на борту, так, слегка придерживается. Ему как будто полегчало. И когда кораблик снова качнуло – змей поднимался, чтоб атаковать сверху – Йен устоял.
Нивен коротко покосился на взмывающую вверх голову чудовища.
Скомандовал:
– Отвлеки, – и бросился к обломку мачты.
– Отвлечь? – переспросил ему вслед Йен. – А ты куда?
Нивен не ответил – бежать нужно было быстро – морской монстр готовился к новому броску.
***
– Хорошо, – чуть слышно шепнул Лаэф, – хорошо придумал… – и громко бросил в сторону. – Брат! Дай мне говорить с остальными.
– “Бра-ат”, – передразнил Ух’эр. – Как что-то нужно – так сразу “бра-ат”!
Но открыл путь всем им, еще не поднявшимся, но уже живым, – к мыслям Лаэфа.
– Опять? – устало вздохнула Эйра. – Опять спасать твое эльфийское отродье? Когда ты уже его успокоишь, Лаэф? Когда с ним справишься?
– Я направлю его удары, – мрачно сказал Заррэт. – Как всегда.
– А он будет бить, да? – удивился Ух’эр. – Я думал, он решил на зверюшке верхом прокатиться…
***
Йен отступил на шаг. Взвесил в руке меч еще раз. Вцепился в борт так, что показалось, тот наконец не выдержал и хрустнул под пальцами.
“И что мне с тобой делать? – подумал, покосившись на меч. Перевел взгляд на выгнутую дугой шею зверюги, огромную голову, горящий глаз. – И главное: что делать с тобой?”
Нивен был уже у мачты. Ну... у того обломка, что вместо нее остался.
“Просыпаться будем?!” – обратился к монстру внутри. Тот не ответил.
"Ладно, – подумал Йен. – Значит, будем говорить с другим монстром".
– Эй! – крикнул он.
Чудовище коротко покосилось, дернулось было в сторону Нивена, который уже карабкался вверх, но Йен рявкнул громче:
– Эй! Я к тебе обращаюсь!
И оглушительно свистнул, чтобы точно привлечь внимание. Тем самым свистом, который поднимает виверн. Который любого поднимет. Или хотя бы заставить обернуться.
Монстр застыл. Красный глаз уставился прямо на него. Йен ухмыльнулся.
– Ну? – спросил он. – Поговорим как монстр с монстром?
Нивен почти добрался до вершины обломка.
Чудовище на миг застыло перед броском, и этого мига хватило Нивену, чтоб оказаться наверху.
Чудовище метнулось вниз.
Нивен прыгнул.
Йен не рассмотрел сам момент прыжка – слишком быстро все произошло. По-эльфийский стремительно. Нивен оказался на голове монстра и, удерживаясь одной рукой за рог, второй вонзил в красный глаз меч.
Чудовище взвыло, качнулась палуба под ногами – туша толкнула их корыто. Йен упал и откатился в сторону, но монстр даже не завершил бросок. Взвыл, взметнулся, изогнулся, начал извиваться. Эльф отпустил торчащий из глазницы меч, продолжая удерживаться за рог, выхватил из-за спины второй и пырнул туда же.
Чудовище с диким хрипом ушло под воду. Йен бросился к борту, схватился за него, уставился в волны – бурлящие, темные, непрозрачные. И очень, очень вонючие. Йен задержал дыхание и выдохнул только, когда оно вынырнуло вновь, высоко поднялось над водой, продолжая трясти головой, пытаясь стряхнуть с себя Нивена.
“Долго он там не продержится”, – подумал Йен и огляделся, судорожно пытаясь придумать, как помочь. Меч бесполезно валялся на мокрой палубе.
– Ладно, – выдохнул он, подхватил меч, сжал рукоять и круто развернулся с ним наперевес. И заорал. – Эй! Животное! А-ну, положи эльфа, где взяло!
Змей на миг замер. И ринулся вниз, на звук. Раздувая ноздри, чтобы плюнуть паром.
***
– Хорошо, – чуть слышно шепнул Лаэф, чтобы никто не разобрал. Вот он – шанс избавиться от Затхэ, не вмешиваясь. Зверь сожрет его, а они уже помогут убить Зве…
– Затхэ! – так же тихо выдохнула Эйра. Но Лаэф расслышал: дар слепоты – он слышит все, что думают сокрыть.
Время застыло – Эйра-любовь умела играть со временем лучше прочих.
– Тэхэ, этот змей – тоже зверь, а значит, подчинится тебе! – прокричала она. – Останови его!
– На-адо же… – протянул Ух’эр. – Затхэ все-таки дорог тебе, сестра? Твое чадо? Неужели? – и добавил со странной чеканной интонацией. – Кто бы мог подумать...
– Я пытаюсь спасти всех нас! – взвизгнула Эйра: Ух’эр зацепил ее за живое. – Почему вы молчите? Почему вы молчите?!
Сорвалась в визг. Вот Сорэн посмеялась бы, услышав. Был бы повод для шуток. Впрочем, и без нее найдется, кому шутить. И доказательством тому – новый смешок Ух'эра на грани слышимости. И никогда не понять его интонаций. И их у Смерти – сотни...
– Тэхэ! – позвал Лаэф, решил подыграть.
Ведь – что Тэхэ? Будто она могла что-то! Да, морские гады тоже были в ее власти, тем более – этот вон какой рогатый! Может, лично ее дитятко.
Тэхэ со своими зверями так любовалась, что кого угодно нарожать могла. Она просто, в отличие от Эйры, собственных чад разумно оставляла резвиться под сенью лесов, не тащила за общий стол, она и сама за него редко садилась. Жила вдали от всех, рогатая...
Но – что Тэхэ? Сейчас она не может ничего.
– Когда я была в силах спасти твое дитя, ты молчала, – шепотом листьев голос Тэхэ. – А теперь... О чем ты вправе меня просить?
Лаэф вспомнил: как рогатая долго смотрела на сестру прежде, чем передать лук Сорэн. Как это было давно. Как сильны они были тогда. А теперь – только время тянуть могут. И руки – из небытия. В надежде схватиться, уцепиться хоть за что-нибудь.
Тэхэ всегда по-особенному относилась ко всем. Звери ей были важнее их, братьев и сестер. Звери были важнее людей. А дети – дети вообще были драгоценностью.
“Не потому она их не приводила, что знала их – и свое – место, – вдруг понял Лаэф. – Она берегла их. От мира. От нас...”
Она так и не смогла простить Эйру за Затхэ. Сама же лук подала – а Эйру не простила. Глупая лесная дева.
Эйра замолчала на миг. Хватка ее слабела. Время тянулось, готовое вот-вот порваться. Сейчас будет рывок – и погибнет Затхэ. И одной проблемой станет мень…
– Мирдэн! – прокричала Эйра, взывая к праотцу-океану, и вложила в голос звон всего золота мира, тепло лучей Ирхана, нежность полевых цветов. И время пошло.
“Зараза!” – почти восхищенно подумал Лаэф. Хитрая бестия научилась управляться с голосом не хуже Ух’эра. Да что там – не хуже самого Лаэфа. И то ли праотец услышал, то ли повезло – корабль качнуло в последний миг.
Тэхэ лишь тихо фыркнула. И в ветре, в плеске соленых волн растворился смешок Смерти. Чему теперь радовался – не понять.
Это Ух'эр. Его никогда не понять.
***
Суденышко шатнуло – будто под дно ударили. Йен упал. Тут же, с колена, выбросил над собой меч, потом осторожно поднял голову, взгляд и... изумленно выгнул бровь.
Чудовище умудрилось напороться горлом на обломанную мачту. Та почти не замедлила движения змея, и огромная голова таки ткнулась в палубу. Челюсти твари в последний раз с лязгом сомкнулись. Из горла фонтаном хлынула зеленая кровь, под ноги текла слизь.
Нивен отпустил рог, скатился с головы на палубу, замер, лежа на спине, раскинув руки в сторону и явно пытаясь отдышаться. Йен подумал, что надо бы ему подсказать отползти: посреди лужи вонючей слизи не слишком выйдет подышать.
Змей конвульсивно дернулся еще пару раз и затих.
Корабль тихонько поскрипывал, заметно кренясь, но каким-то чудом все еще оставался на плаву.
Йен медленно поднялся на плохо гнущиеся ноги, прикрыл нос рукавом – вблизи тварь воняла куда сильнее. И изнутри тоже. Он все-таки добрел до Нивена, поскальзываясь в слизи. Присел над ним, уперся в него же рукой, потому что корабль опять качнуло на волне. Нивен вяло отмахнулся, ударил по руке, прошептал:
– И без тебя... тошно...
– Вот нечего было в эту тварь ножиками тыкать, – пробормотал Йен, палуба вновь шатнулась, и он таки не удержался – с размаху сел рядом с Нивеном. В эту самую вонючую слизь. – Мог бы придушить, что ли... Чтоб из нее ничего не выливалось.
Покосился.
Нивен невидяще и безразлично смотрел в небо. И снова казался мертвым.
– Ты как? – спросил Йен.
Тот, бездумно таращась вверх, тихо, отрывисто сообщил:
– Надоело... купаться…
Йен хмыкнул.
– Как раз сейчас я бы не отказался... – не договорил, поморщился, снова закрыл лицо рукавом, будто это могло как-то помочь избежать запаха. Пробормотал в руку:
– Вот вонючая дрянь, а!
За спиной скрипнула дверь – из укрытия высунулся капитан. Обвел глазами палубу, вытаращился на поверженную тварь, пробормотал:
– Что… Вы... Как вы... Как?!
Чтоб ответить, Йен даже опустил руку. Гордо ухмыльнулся и сообщил:
– Мачтой!
Пока капитан подбирал еще слова, Нивен медленно сел. Уперся ладонью в палубу – встал.
– Это, – сказал он, ткнув пальцем в голову чудовища, – отрезать.
Сделал шаг, но его повело – едва устоял на ногах. Еще и капитан его рассмотрел – попятился от Нивена, будто второго змея увидел.
– Все бы тебе резать... – устало пробормотал Йен, с решительным вздохом поднялся и ткнул пальцем в Нивена. – Это должно прийти в себя.
Шатаясь, направился к капитану, пару раз чуть не упал, но таки дошел. Протянул ему меч. Тот отшатнулся и от меча, и тогда Йен просто швырнул его под ноги.
– Возьми, – сказал он, – и начинай пилить голову монстру.
Развернулся к Нивену и бросил:
– Заодно послушаешь...
– Послушаю что? – растерялся капитан.
– У ушастого спросишь, что именно может сказать эта железяка... Точнее – спеть.
И подошел как раз вовремя – Нивен снова начал падать.
– Опять умираешь? – доверительно поинтересовался Йен, подхватил его под локоть и потащил к каюте. Бросил через плечо капитану. – Чуть позже спросишь. Он как прекратит умирать – так сразу и расскажет. Он у нас огого какой мастер рассказывать! Бывало, как начнет говорить...
– Зат...кнись... – тихо отчеканил Нивен.
Но не сопротивлялся.
***
Наверное, и правда устал. И немного испугался. И резкая смена высоты, и под водой слишком надолго задерживал дыхание...
Да, наверное, потому эта слабость, и дурнота, и звон в ушах, и ноги подгибаются. Тут ни при чем вся эта чепуха со странными снами, и он ведь ничего не делал, чтоб ему становилось хуже. Он даже не спас никого, кроме самого себя, и этих, что оказались рядом... Но он это не специально.
Значит, ничего с ним не случится. Не умирает. Не умрет.
Выживет.
***
Йен в очередной раз удивился тому, какой он мелкий и легкий. Когда не дерется. Втолкнул в каюту, вошел следом, захлопнул дверь. Стоило двери хлопнуть, Нивен привалился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз.
– Ты тут посидишь? – деловито уточнил Йен.
Нивен поднял на него взгляд и молчал несколько мгновений.
– Посижу, – согласился наконец. – А потом ударю.
Йен ухмыльнулся, примирительно бросил:
– Посиди, это правильно. Мы там начнем пилить, но помощь не помешает. Только когда перестанешь шататься – нам меня шатающегося хватает…
– Сначала тебя спасать, – ровно проговорил Нивен, не отводя прозрачного взгляда. – Потом за тебя убирать?
– Меня спасать?! – удивился Йен. – Да если б не я, ты бы до сих пор на зверюшке катался!
– Это ты зверюшку спас, – дернул плечом Нивен. – Не меня.
– Если найдем еще одну, обещаю ее не трогать, – кивнул Йен. – Сами с ней разберетесь, кого от кого спасать.
Пробормотал себе под нос:
– Какой ты разговорчивый становишься, когда чуть не помрешь… – вышел, захлопнул дверь.
Пускай отдыхает ушастый. И поскорее приходит в себя – тут резать и резать, эту голову. Особенно, учитывая, что капитан до сих пор так и стоит над насаженной на мачту тварью. Ну, хоть Весло в руки взял. Меч, в смысле...
"Все-таки неудобно называть меч Веслом, когда плывешь на корабле, – подумал Йен. – Путаница может получиться..."
Капитан растерянно покосился на него. Йен тяжело вздохнул, осторожно забрал из его рук меч, отодвинул с дороги и встал рядом с головой. Широко размахнулся – ударил.
“Ничего так, – задумчиво определил. – Неплохо... Первый раз с Веслом – и сразу рубить голову дракону”.
Если б еще не эта вонь…
Нанес удар, еще один, потом еще, снова прикрыл нос рукавом, в очередной раз чувствуя, как начинает мутить, а глаза слезятся. Почему в сказаниях о том, как древние воины побеждали драконов, не уточнялось, что те так воняют? И головы же как-то им рубили. И доставляли потом эти головы как доказательство – вот, убил.
Йен выдохнул, отошел к борту – подышать.
Вероятно, те драконы были размерами с виверн. Ну, или хотя бы как переросток Мирт, но не как эта гадость. Вдох-выдох... Лучше. Еще вдох. Еще выдох.
– Откуда оно вообще вылезло? – Йен развернулся к капитану, как только немного отпустило.
– Из моря, – ответил тот, поднял взгляд и уточнил. – Ты не понимаешь, да? Кого вы тут... мачтой...
Йен еще раз окинул мертвую тварь задумчивым взглядом. Предположил:
– Большую змею?
– Змею! – передразнил капитан. – Это из-за нее в море никто не ходил... – вконец осмелел и легонько пнул голову. – Промышляла, гадина, в наших водах уже как месяц. Правда, не видел ее никто. Только слухи ходили и обломки к берегу прибивало. Но когда привезем...
– Не привезем, – ровно перебил его Нивен, и оба развернулись на голос.
– Как ты... Там же дверь скрипит! – возмутился Йен. – Ты чего вообще выполз, укротитель змей? Упадешь ведь сейчас!
– Я упаду? – переспросил Нивен и, кажется, впервые сделал ударение в реплике. Ударение было на слове “я” – при этом кивнул на руку Йена: тот снова стоял, вцепившись в бортик.
Нивен, пожалуй, и правда держался на ногах лучше, чем он. Правда, что-то не так все еще было с его лицом. Побледнел, что ли... С другой стороны, попробуй определить, бледный он или нет с его-то серой рожей… Зато капитан точно побледнел в очередной раз – вспомнил, что у него на корабле не только голова чудовища с прилагающейся к ней болтающейся за бортом тушкой, но и нечистокровный эльф.
Эльф между тем подошел к чудовищу, деловито извлек из глазницы мечи, посмотрел на изрубленную Йеном шею вегеры, тихо сообщил:
– Криво, – поднял прозрачный взгляд на Йена и четко скомандовал. – На весла. Оба. Я займусь змеей.
– Это не змея, – в очередной раз, теперь – Нивену, попытался втолковать капитан. А потом вдруг возмутился. – И как это “не привезем”?! Вы что?!
