Текст книги "Большой бамбук"

Автор книги: Тим Дорси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8

Санкт-Петербург, штат Флорида

Золотистый «бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска с ветерком летел по мосту через залив Тампа. На одном уровне с окнами машины планировали пеликаны. Иногда то один, то другой бомбой падал в воду за рыбой. Наконец «бьюик» долетел до пирса на западном конце моста. Там же протянулся и кишащий микробами пляж, столь популярный у любителей пинать куски дерьма, на генетическом уровне запрограммированных на слабость к вещам типа чипсов, просроченных страховок, дешевых фейерверков и междугородных автобусов с погнутыми бамперами.

«Бьюик», не сбрасывая скорости, катил мимо лавчонок с рыболовными снастями, радиовышек, дешевых ресторанчиков. Наконец машина подъехала туда, куда, собственно, и направлялась. Серж резко вырулил влево, к парковке на южной стороне трассы. Здесь красовались старые вывески с красным неоном времен Эйзенхауэра.

– А вот и то, что нам нужно! – Серж выпрыгнул из машины и распростер руки.

– Что? Вот эта допотопная площадка для собачьих бегов? – недоуменно отозвался Коулмен.

– Не смей так говорить! – оборвал его Серж. – Это ипподром! Построен в 1925 году.

Он рысцой устремился к воротам.

– Погоди! – крикнул ему вслед Коулмен, остановившись, чтобы отдышаться. Серж тем временем успел купить билеты. – Ты несся через весь штат со скоростью миллион миль час. И ради чего?

– Я занимаюсь расследованием, – отозвался Серж, протягивая ему билет, – с того момента, как нашел наконец мой крючок.

– Все равно не врубаюсь, что за крючок такой.

– Я ж тебе объяснил. Это будет кино про то, как делается кино. Такая тема сработает стопроцентно. Мы стопудово прорубим окошко в Голливуд.

– Звучит слишком туманно.

– Так задумано. В том-то и вся фишка – чтобы было туманно. Пусть киношники сами, если им надо, вносят изменения. Потом окажется, что это целиком их идея, и они будут носиться с нею, как с писаной торбой, довольные собой.

– У меня тоже есть идея.

– Валяй выкладывай.

– Помнишь «Планету обезьян»?

– Лучший фильм семидесятых?

– Убери от меня руки, вонючая обезьяна!

– И?

– Ну и.

И они прошли в ворота.

– Единственный по-настоящему действенный способ – это полное погружение, – пояснил Серж, шагая к трибунам. – Именно поэтому мы должны посетить как можно больше мест, где когда-то снимались фильмы. Окалу – где снимали «Чудовище Черной лагуны». Округ Леви, куда ездил Элвис в своем музыкальном боевике «Вслед за мечтой». А Тарпун-Спрингс! Там в пятьдесят третьем был снят «Под двенадцатимильным рифом». Сколько раз эту историю про греческих ныряльщиков за губками копировали, но так ни разу не превзошли. Чего в том фильме только не было – и любовный треугольник, и гигантский осьминог-убийца!

Коулмен остановился и схватился за колено.

– Серж, я больше не могу.

Его приятель огляделся по сторонам.

– В принципе мы и так уже забрались высоко. – С этими словами он сел и положил ноги на спинку пустого сиденья предыдущего ряда. – Правда, иногда изучать кинематографическое наследие Флориды – все равно что пытаться найти исчезнувший город, занесенный пылью истории. Как та киностудия, что когда-то располагалась вон там.

– Где? – Коулмен сел с ним рядом.

– Вон там. – Серж помахал рукой в сторону табло. – Видишь мангровые заросли у самой воды?

– И что?

– Тысячи лет назад там жили первобытные флоридцы. Именно они насыпали курган из ракушечника. Затем, во времена сухого закона, кто-то построил здесь забегаловку с подпольным спиртным под названием «Клуб Сан-Ремо» – место глухое, отдаленное. Позднее здание ресторанчика было приспособлено под штаб-квартиру студии «Солнечная гавань». Впрочем, она там тоже долго не протянула.

– Это почему же?

– Там снимали картины типа «Жена по найму» и «Хлоя, любовь зовет». На DVD их можешь даже не искать.

Коулмен кивнул на поле и хихикнул.

– Один пес только что справил нужду.

– Приятно слышать! – отозвался Серж. – Эх, Флорида, Флорида. В этом ты вся. Старый добрый ипподром, пальмы, свежескошенное поле. И всем все до лампочки. – Он указал на людей по ту сторону прохода. – Посмотреть, так сюда теперь ходят лишь редкие мудаки, которым нечем заняться. Дома одни проблемы, а жизнь идет, вот они и наведываются сюда пощекотать себе нервы.

Сидящие по ту сторону прохода повернули головы и посмотрели в его сторону. Серж расплылся в улыбке.

– Я не имел в виду лично вас. Хотя кто знает, может, и имел. У меня еще не было возможности вычислить момент вашей кончины. Знаете что? В 1934 году здесь позировали для рекламного фото Бейб Рут и Диззи Дин. В руках они держали карточки с номерами, потому что электрических табло тогда еще не изобрели.

Люди поднялись с мест и начали спускаться вниз по ступенькам.

– Кажется, я понял! – крикнул Серж им вслед. – Валяйте! Спасайтесь бегством от прошлого!

– Похоже, они на тебя обиделись.

– Это была моя мини-интервенция. – Серж заложил руки за голову и откинулся на спинку. – Давай лучше расслабимся. Ты посмотри, какая красотища!

Неожиданно Серж вскочил и пересел на соседнее место. Коулмен переместился вслед за ним. И вновь Серж забросил ноги на спинку сиденья.

– То была золотая эра. Балом тогда правил презренный металл. Лошади, собаки, знаменитости, шик. Обожаю это место!

– Вот уж не знал, что ты любитель азартных игр.

– А я не любитель. Я терпеть их не могу.

– Чего так?

– Потому что я секу в математике, – ответил Серж и переместился еще на одно место.

Коулмен последовал за ним.

– Но Серж, если ты так спешишь посетить все места, где снималось кино, зачем мы тогда теряем здесь время?

– Потому что эта трибуна – одно из тех мест, – ответил Серж и опять передвинулся. – Здесь снимали начальные кадры римейка «Одиннадцать друзей Оушена». Правда, я не знаю, на каком точно месте сидел Карл Райнер, так что придется посидеть на всех. Иначе я не буду уважать самого себя.

Коулмен поднялся с места.

– Пойду поставлю на кого-нибудь.

– Заодно купи мне газету. – Серж протянул ему двадцать пять центов.

Коулмен вернулся минуту спустя. Под мышкой газета, в каждой руке по пластиковому стаканчику. Он шел нарочито медленным шагом, боясь расплескать налитую до краев жидкость. Затем остановился и растерянно посмотрел по сторонам.

– Я здесь, наверху! – крикнул ему Серж с верхнего ряда.

Коулмен осторожно поднялся по ступенькам и поставил стаканчики на землю. Серж раскрыл принесенную газету.

– И на какого пса ты поставил?

Коулмен сел и взял один из стаканчиков.

– У меня оставалась лишь пара баксов, так что я поставил на пиво.

– И не ошибся. – Серж пролистал газету и, найдя городские новости, сложил ее пополам. – Так, что у нас здесь такое? Пенсионеры разбушевались. Интересненько!

– Это про что? – поинтересовался Коулмен. На верхней губе у него красовались усы из пивной пены.

– Надеюсь, ты в курсе, что вся страна взбудоражена участившимися случаями немотивированной агрессии? Водители, подростки, люди, у которых сносит крышу во время авиарейсов?

– Правда, что ли?

– У нас во Флориде это представители старшего поколения. Народ над ними вечно потешается – мол, что взять со старых пердунов, из них же песок сыплется! Увы, нет заблуждения более далекого от истины. Не знаю почему, но стоит им выйти на пенсию и перебраться на жительство в Солнечный штат, как они превращаются в старых злыдней. Вечно чем-то раздражены, вечно им что-то не так. Готовы прихлопнуть все, что движется. Лично у меня от одного их вида душа уходит в пятки.

Коулмен отхлебнул из стаканчика и вытер рубашкой пенные усы.

– На вид такие милые старички.

– Это точно, пока их не укусит муха, – согласился Серж. – Лично я, когда вижу пенсионера, предпочитаю перейти на другую сторону улицы.

– Лично у меня еще ни разу не возникало таких проблем, – произнес Коулмен.

– Это потому, что они обычно грызутся между собой. Последнее время во Флориде участились случаи пенсионерских разборок. Местные газеты даже ввели специальную рубрику. Например, вот статейка о происшествии в Палм-Бич: на собрании членов жилищного кооператива по залу летали стулья. А вот что пишут из Сарасоты. Полиция была вынуждена очистить зал для игры в лото, прибегнув к помощи слезоточивого газа. Форт-Лодердейл – беспорядки в кафетерии. Да, действительно впечатляет. В потасовке участвовали сорок человек. Половина пенсионеров с воплями унесла ноги, остальные ринулись в бой. Сломанные ребра, несколько сердечных приступов. Откачивали их прямо в зале, после чего развезли по разным больницам.

– А с чего все началось?

– Стражи порядка утверждают, будто один чувак в очереди никак не мог решить, что ему взять на десерт, и в результате тот, кто стоял за ним, залепил ему в физиономию фруктовым желе. Здесь даже есть имена пострадавших и что с ними случилось… Бог мой, этого еще не хватало!

Серж выронил газету и устремился вниз по ступенькам. Коулмен бросился ему вдогонку.

– В чем дело?

Они бегом пересекли парковку и запрыгнули в «бьюик».

– Серж, что происходит?

Но тот уже выруливал на дорогу. Выхватив из бардачка мобильный телефон, Серж набрал номер информационной службы и потом еще несколько других номеров.

– Палата номер 23? Вы точно знаете?

Серж вырубил телефон и до упора нажал на газ.

Глава 9

Студия «Вистамакс»

Стук в дверь. В проеме показалась голова Бетти.

– Мюррей уже здесь.

Братья заканчивали поздний завтрак. Иэн жевал кальмара.

– Пусть войдет.

В кабинет шагнул мужчина – немолодой, лысоватый, в белой рубашке с закатанными рукавами. За ухом карандаш, на шее коричневый галстук.

Вошедший принялся зачитывать компьютерную распечатку.

– Восемь сорок два. Сбежал белый тигр.

– Тигр?

– Его добавили сегодня утром, – пояснил Мюррей. – Новая сцена в Африке. Там еще есть зебры.

Братьям тотчас стало муторно. Это была самая неприятная часть дня. Изменения в сценарии картины «Все, что блестит».

Если бы не гребаный «шедевр всех времен и народов», в райских кущах «Вистамакса» царила бы тишь да гладь.

Большую часть времени студия выдавала на-гора гладкую посредственность, однако громкого имени ради время от времени приходилось поднатужиться и произвести на свет хотя бы одну достойную внимания критики «нетленку». Доходами, разумеется, приходилось жертвовать. Более того, фильм мог оказаться – пусть даже совсем чуть-чуть – убыточным. Главное – удостоиться со стороны критиков невнятной полупохвалы, дабы окончательно не скатиться в позорное болото студий категории «В». Это болото приличная пресса не замечала в упор.

Год начался для «Вистамакса» сравнительно удачно – до тех пор, пока студия не нажила себе головную боль в лице Вернера Б. Потемкина, гения режиссуры и всеобщего любимца критиков. По идее, ход беспроигрышный. Предполагалась, что Потемкин поможет «Вистамаксу» вознестись в доселе неведомые круги респектабельности. И хотя другие студии буквально бомбардировали Потемкина деньгами, «Вистамакс» ухитрилась заманить легендарного режиссера в свои сети другой наживкой, пообещав ему «полную творческую свободу». Страшно подумать, сколько на этом можно сэкономить!

Увы, с тех пор миновало двадцать переписанных заново сценариев и еще больше крайних сроков. Глики начали подумывать о том, в какое дерьмо они вляпались. Как, впрочем, и совет директоров, тем более что красное чернильное пятно постепенно достигло и японских берегов. Разумеется, криминальные азиатские авторитеты тоже были от сего факта далеко не в восторге. Еще бы, ведь бывший гигант по производству электронной техники служил лишь ширмой для отмывания денег.

Когда впервые стало известно о контракте века, разговорам не было конца. Подумать только! Режиссер с мировым именем. Эпическая лента. А сколько звезд будет в ней задействовано! Увы, на съемочной площадке потемкинская непредсказуемость оказалась сродни легендарному криптону. Все, что находилось в радиусе ее действия, мгновенно увядало на корню. Увольнения, отставки, запои, лечение от запоев – и так до бесконечности. Японцы давили на Гликов, те, в свою очередь, нажимали на Потемкина. Тот в ответ закатывал истерики, пересыпанные французскими ругательствами и адвокатами в дорогих итальянских автомобилях.

Не часто случалось Гликам ощущать полную беспомощность. В результате они сидели как на иголках, а в это время свихнувшийся гений был готов в любую минуту угробить к чертовой бабушке их детище. Скрепя сердце они выслушивали ежедневные поправки к сценарию, а это значит, что – хочешь не хочешь – им приходилось терпеть присутствие Мюррея.

– Восемь пятьдесят семь. Прибыли лилипуты…

Иэн поднялся, подошел к бару и плеснул себе в стакан чего-то покрепче.

– …девяносто шесть. По причине бегства тигра при помощи софитов пришлось растопить гигантский айсберг. Прибыли преподаватели голоса и дикции. Лилипуты распевают лилипутские…

Мел последовал примеру брата.

– …десять восемнадцать. Вода от растопленного айсберга приводит к короткому замыканию… Десять тридцать девять. Начинаются поиски пропавшего лилипута.

Глики с бутылками и стаканами возвратились за свои столы.

– …одиннадцать двадцать один. Включены аварийные генераторы. Для восстановления айсберга прибывают дежурные скульпторы…

Мел принялся биться лбом об стол.

– …двадцать сорок пять. Съемки откладываются на неопределенное время, поскольку найдены тиф и пропавший без вести лилипут. – Мюррей на минуту закрыл блокнот. – О цветах я уже позаботился.

– Мюррей, – обратился к нему Иэн. – Лучше убей меня на месте.

– Как скажете, – ответил тот и вышел за дверь.

Братья выдвинули ящики с кокаином. Две супердлинные дорожки дуэтом. Затем еще две…

Тук-тук. Бетти.

– К вам Форд Элмен.

В кабинет робко вошел молодой человек.

– Вы меня вызывали?

Вжик! – ящики задвинуты в стол.

– Так это ты Форд?! – воскликнул Иэн.

Мел приветливо помахал рукой.

– Заходи, не стесняйся.

– Присаживайся!

– Мы давно хотели с тобой познакомиться.

– Но п-п-почему?

– Из-за твоего сценария, вот почему.

– Какой он, однако, скромный, – произнес Иэн.

– Мой тебе совет, не надо скромничать, – добавил Мел. – Если тебя похвалили, значит, это твоя заслуга.

– Мы вот, например, никогда не скромничаем, даже когда нас хвалят за чужие заслуги.

– Давно я не видел такого сценария!

– Такой свежий. Ни на что не похож!

– Ужасно напомнил мне сценарий «Кидал», – добавил Мел. – С той разницей, что ты вдохнул в эту историю новую жизнь.

– Вы его читали? – Форд отказывался поверить собственным ушам.

– Ни единой строчки, – ответил Мел.

– Зато мы слышали отзывы.

– Именно поэтому в этот раз мы решили сделать исключение и не наказывать тебя.

– Наказывать? – еще больше удивился Форд.

– Личные дела в рабочее время.

– За такое увольняют.

– Но ты нам нравишься все больше и больше.

– Мы ведь только что познакомились, – уточнил Форд.

– Именно, – согласился Иэн. – У тебя никакой репутации.

– И это твое самое лучшее качество.

– Может, ты все-таки присядешь? – предложил Иэн.

– Он уже сидит, – поправил брата Мел.

– Если хочешь, можешь и постоять, – добавил Иэн. – Ведь ты сценарист.

– Ты посмотри только на его прикид! – воскликнул Мел. – Никогда не скажешь, что перед тобой сценарист.

– Это точно, типичный работяга из отдела реквизита, – поддакнул Иэн.

Форд едва успевал вертеть головой.

– В принципе сценарист может одеваться как угодно, – произнес Мел.

– И поэтому они обычно одеваются как ненормальные, – изрек Иэн.

– Но самые ненормальные по части прикида это режиссеры.

– Особенно если режиссер – женщина, и притом смазливая.

– Такая обычно напялит на себя какой-нибудь балахон, лишь бы съемочная группа не подумала, будто она задирает нос.

– Но ведь ты сценарист, и тебе никто не запретит одеваться, как угодно.

– К тому же ты можешь ничего не говорить.

– Хотя готов поспорить на мою студию, тебе есть что сказать.

– Не знаю, слышал ли ты, – произнес Мел, – но здесь у нас на «Вистамаксе» принято, чтобы сценаристы знали свое место.

– И поэтому мы бы хотели изложить тебе несколько правил, чтобы ты впредь не вздумал своевольничать.

– На этот раз мы тебя не уволим.

– Потому что никто не рассказал тебе правила.

– Ты что, умеешь читать мои мысли?

– Скажешь! – воскликнул Мел. – Ты – тот самый сценарист.

Голова у Форда шла кругом.

– Мы отлично знаем, что такое творческий процесс, – изрек Иэн.

– Точнее, мы этого не знаем, иначе бы уже давно сами были артистами, – поправил его Мел.

– Именно поэтому мы не станем закручивать гайки.

Мел открыл ящик и вытащил из него исписанные мелким почерком листки.

– Откуда они у вас?

– Из твоей кабинки в раздевалке.

– Ты работал над ними в рабочее время.

– И теперь они – наша интеллектуальная собственность.

Форд подскочил со стула.

– Но ведь я работал над ними столько лет! Начал еще до того, как приехал сюда. На работе я сделал лишь несколько пометок.

– Лишь несколько пометок? – усмехнулся Мел. – Да это все равно что нассать в бассейн и заявить, что ничего страшного, мол, остальной бассейн чистый. Вот что это такое!

– А ведь в бассейне купаются дети! – поддакнул Иэн. – О них ты хотя бы подумал?

– К тому же нам все равно не нужен твой сценарий.

– Он так себе, средней паршивости.

Форд посмотрел сначала на одного брата, затем на другого.

– Но ведь вы только что сами сказали, что он вам понравился.

– Это мы так, чтобы ты не слишком стеснялся.

– У тебя, приятель, есть инициатива.

– Главное, когда идешь на работу, оставляй ее дома.

– Эй! – воскликнул Мел. – У нас для тебя сюрприз. Скажи ему, Иэн. Сейчас мы его пощекочем.

– Как будешь выходить, загляни к Бетти. Мы дали ей задание вручить тебе подарочные сертификаты, чтобы ты мог отовариться в нашем студийном магазине.

– Там у них продаются классные футболки.

– Можешь закупить подарков на Рождество.

Мел встал и подошел к двери.

– Но ведь… – пролепетал Форд.

– Он даже не умеет толком нас поблагодарить, – сказал Мел, обращаясь к брату.

– Главное, продолжай в том же духе, – посоветовал Иэн.

– И этого будет достаточно, – добавил Мел и открыл дверь.

Форт-Лодердейл

Серж ворвался в больничные двери и, не обращая внимания на пост дежурной сестры, устремился дальше.

– Сэр! – крикнула ему вдогонку сестра, вскакивая с места. – Сначала вы должны расписаться в журнале посещений!

Серж ее не услышал. Он несся по коридору, проверяя на бегу номера палат. Пол в коридоре был выложен зеленой плиткой, под потолком – люминесцентные лампы, повсюду тяжкий больничный дух, смесь антисептика и человеческих хворей.

Вслед за Сержем в больницу влетел Коулмен. Дежурная сестра бросилась ему вдогонку.

– Сэр!..

Когда она наконец догнала обоих, Серж стоял, застыв на пороге палаты номер 23. Внутри уже были двое посетителей.

– Серж! – воскликнул Чи-Чи. – Слава богу, ты успел! Мы пытались дозвониться до тебя, вот только не знали, по какому номеру тебя искать…

– Я узнал из газеты, – ответил Серж и шагнул в палату. – Ну, как он?..

– Спит.

– Сэр, – обратилась к нему из коридора сестра. В руках у нее был блокнот, с которого на цепочке из медицинских резинок болталась авторучка.

– Оставьте человека в покое, – сказал Чи-Чи, выйдя в коридор.

Серж медленно вошел в палату. Присев на самый краешек металлического стула рядом с кроватью, на которой, присоединенный к переплетению трубок и проводов, лежал его дед, он несколько раз нервно качнулся взад-вперед.

– Ты никогда не умел усидеть на месте, – проворчал старик, открывая глаза.

– Дед!

– Привет, Серж-младший!

– У тебя инфаркт?

– Спасибо, что напомнил.

– С тобой все в порядке?

Старик обвел взглядом трубки и провода.

– Похоже, что нет.

Серж схватил деда за руку и наклонился к нему ближе.

– Тебе что-нибудь нужно. Ты только скажи.

Старик откинул голову на подушку и закрыл глаза.

– Чтобы мне дали отдохнуть.

Серж вернулся к стоящим в дверях посетителям.

– Ты уж нас извини. Так получилось, – произнес Колтрейн.

– Прилетел сюда, как только узнал. Я боялся, что… – Серж не договорил. Вместо этого он взял ручку и расписался в журнале посетителей. Медсестра ушла. – Мы с Колтрейном прикатили сюда из кафетерия следом за «скорой помощью». Мы так переволновались, что даже не сумели связаться с тобой. – Серж огляделся по сторонам. – А Лу знает? Она приедет к нему?

Колтрейн взял его за руку.

– Серж…

– Только не Луизиана!

– Эх, знай мы, где ты пропадал, – произнес Чи-Чи. – За это время столько воды утекло. Лу скончалась во сне четыре месяца назад. Ее похоронили в Орландо. Там похоронены все ее родственники.

– Они прожили сорок два года, – вздохнул Серж. – Дед наверняка сильно переживал.

– Еще как! – подтвердил Чи-Чи. – После похорон он остался в Орландо и каждый день ходил с цветами на могилку. В конце концов мы сумели убедить его, что он себя доконает, и перевезли его сюда. Сначала все шло нормально, он даже вновь взялся за работу. Мы думали, для него это почти как начать новую жизнь.

– Вы думали?

– Мы говорили с врачами. Легкий сердечный приступ, но он его окончательно подкосил. Если бы не смерть Лу, может, он и выкарабкался бы. Сам знаешь, как говорят врачи. Стоит уйти из жизни одному из супругов, как другой… Он лишь потому еще жив, что ему искусственно поддерживают давление.

– Я… я не…

– Поверь мне, приятель, – произнес Чи-Чи, – живым отсюда он не выйдет.

– Сколько он еще протянет? – Серж встал со стула и подошел к остальным.

– Сейчас ему ничего такого не грозит, но силы все равно будут таять. Неделя, от силы две.

– Я отсюда никуда уйду, – решительно заявил Серж.

Колтрейн вытащил связку автомобильных ключей.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Тебе нужно самому отдохнуть, – сказал Чи-Чи и протянул Сержу магнитную карточку. – Мы здесь неподалеку нашли мотель.

– Мы спим в номере по очереди, – добавил Колтрейн. – Если хочешь, можешь пойти поспать, пока мы здесь.

– И еще одна вещь, – произнес Чи-Чи. – Только не бери в голову, если он вдруг начнет нести околесицу. Что поделать, старческий маразм. Врачи говорят, что это у него уже как минимум несколько лет, но разве мы могли знать? Он всегда был любитель нести всякую чушь.

Серджио вновь открыл глаза.

– Я слышу все, что вы про меня говорите.

– Извини, – произнес Чи-Чи.

– Сделайте вид, что меня здесь вообще нет, – посоветовал Серджио. – Валяйте, скажите ему, коль скоро вы завели этот разговор, что я ношу памперсы.

– С ним было несколько случаев, – вздохнул Колтрейн.

– Это я из вредности, – возразил Серджио. – И вообще, у кого тут из нас не все в порядке с головой?

Чи-Чи притянул к себе стул.

– Следующее дежурство – мое.