Текст книги "Большой бамбук"

Автор книги: Тим Дорси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Еще как. Народ на вечеринках говорит, что просто тащится от него. Но я не готов его серьезно кому-то предлагать, пока мне самому не предложат главную роль. Это будет что-то вроде моей «Добровольной охоты».

– Звучит заманчиво.

– Ты на самом деле так думаешь? Впрочем, ты ведь сам пишешь сценарии, так что тебе можно верить. Все, кто читает мой сценарий на вечеринках, удивляются, почему еще никто не заграбастал его. Это потому, что на самом деле их никто не читает, так, пробегут глазами первые пару-тройку страниц, как и ты, а остальное я рассказываю сам, пока они жуют свои сандвичи. Видишь, следы жирных пальцев? Зато все приходят от него в жуткий восторг!

– Есть только одна вещь… – начал было Форд.

– Он тебе не понравился. Я так и знал! Как и народу на вечеринках. Они говорят, что просто без ума от него, но потом мне передают, что говорилось за моей спиной. В этом гребаном городе…

– Нет, ты меня не понял. Все дело в…

– В чем все дело?

– Твоему плотнику недостает сочувствия.

– Ты на что намекаешь?

– Пока что он ведет себя как круглый идиот. Зрители наверняка займут сторону погибшего актера независимо от того, наделен талантом твой плотник или нет. Помяни мое слово, уже через неделю зритель проголосует ногами, причем не в пользу твоего фильма.

– И что мне теперь делать?

– Чтобы расположить зрителя к твоему плотнику, надо что-то добавить про то, что погибшая знаменитость – омерзительная личность. Вот тогда народ будет только рад тому, как твой плотник подпиливает мост. Это будет своего рода месть за какую-то гадость, которую когда-то подстроил ему исполнитель главное роли. Единственное, чтобы оправдать убийство, это должно быть что-то по-настоящему серьезное. Например, что-то такое, связанное с семьей.

– А может, его вообще лучше не убивать? Пусть просто вывихнет себе ногу, упав с моста в ров?

– Можно и так.

Педро быстро набросал несколько строк на салфетке.

– Спасибо тебе, дружище.

– Могу я попросить об одной услуге?

– Валяй.

– Ты только что говорил про временную работу. Как, по-твоему, мой друг Марк…

– Я так и знал, что ты меня об этом попросишь, – произнес Педро. Сложив салфетку, он засунул ее в карман. – Почему бы нет? Ты ведь помог мне со сценарием.

Два человека в темных костюмах и тонких темных галстуках сидели в ряду № 34. Большинство пассажиров дремало. Самолет летел над океаном.

Один из двоих поднял руку и включил свет. Два человека в темных костюмах принялись рассматривать сделанную скрытой камерой фотографию двух молодых людей, покинувших Огайо и не оставивших нового адреса.

– Интересно, куда они скрылись?

Глава 6

Форт-Лодердейл

Три пенсионера в ярких рубашках навыпуск и все как один в отличном настроении бодро шагали по тротуару. На светофоре троица пересекла бульвар Лас-Олас и нырнула в дверной проем. Все окна в баре выходили на лазурные воды Атлантики по ту сторону автострады № 1.

Бар «Эльбо».

Был вторник, время едва за полдень, так что почти все табуретки пустовали – за исключением той, на которой восседал представитель их поколения, с густой седой шевелюрой и в белом халате парикмахера.

– Рой! – Троица как по команде расплылась в улыбках и направилась в его сторону.

Рой. Король Ломбарда. Принадлежащее ему заведение некогда располагалось на Коллинз-авеню – самое надежное из всех в прибрежной части города. Теперь Рой стриг волосы в «Довиле». Правда, эта часть бульвара давно обезлюдела, так что клиенты заглядывали к нему нечасто. Но Рой был не в обиде. Он проводил свою смену, сидя в кресле и почитывая «Геральд», а со стен на него смотрели полинявшие портреты знаменитостей, которые лет этак пятьдесят назад забредали сюда поправить стрижку. Или же, как сегодня, ему позвонили старые приятели, которым понадобилось обтяпать одно небольшое дельце.

Рой бодро соскочил с табурета и все четверо обнялись.

– Серджио! Чи-Чи! Колтрейн! Как я рад вас видеть, ребята! Где вас носило?

– Рой! Ты потрясающе выглядишь!

– Спасибо за комплимент. – Рой снова сел. – Но зачем вам понадобилось встречаться именно здесь? В этой дыре?

– Спроси у нашего историка кино.

– Серджио… – Рой кивнул. – Как я сразу не додумался. Серджио крутился на табурете, погруженный в свои мысли.

– Старый добрый «Эльбо». Открылся в 1938 году.

– Здесь почти все изменилось за эти годы, – заметил Рой.

– Но только не для меня, – возразил Серджио. – Главное – дух заведения. Неужели вы его не чувствуете?

– Он выпил кофе, – пояснил Чи-Чи, наклонившись к самому уху Роя.

– Стоит мне закрыть глаза, как я тотчас переношусь в тот самый фильм. – Серджио указал на выцветшие снимки на северной стене заведения. – Вместо Голливуда премьера тогда состоялась в старом театре на бульваре Санрайз. Показывали даже в киножурналах.

– Что будем пить, ребята? – поинтересовался у троицы бармен.

Серджио ткнул пальцем в угол.

– Кажется, именно здесь играл джазовый квинтет Бэзила Деметомоса.

– Нет у нас тут никакого джаза, только рок.

– Я имею в виду фильм «Солнце, море, парни».

– Фильм?

– С участием Полы Прентисс и Джорджа Гамильтона. А над титрами с названием картины и именами актеров – вид на яхты в гавани с птичьего полета. Я только что закончил изучать юбилейный выпуск на DVD. В субтитрах они переврали название бара, причем не в одном месте, а везде. Тебя, наверно, распирает от гордости, что ты работаешь в таком знаменитом месте?

– Ты что, уже успел выпить?

– Нет, – заступился за приятеля Чи-Чи. – Но было бы неплохо. Давайте пропустим по «Джеку» без всякого льда.

– Уговорил.

Рой оглянулся по сторонам.

– Я кого-то недосчитываюсь. А где Лунный Пес?

Чи-Чи вынул изо рта зубочистку и печально покачал головой.

– Вот уже два месяца…

– Не слышу. Говори громче.

– Был человек и нет, – пояснил Колтрейн. – Никто не ожидал.

– Что с нами стало? – вздохнул Рой. – А ведь когда-то мы были здесь короли.

– Время, – печально согласился Чи-Чи. – Старая гвардия уже почти вся на том свете. Сначала Томми Грек, затем гробовщик Морт и вот теперь Лунный Пес. Вскоре никого не останется, чтобы рассказать молодежи про то, как тут было раньше.

– Может, все-таки сменим тему? – предложил Рой. – Вы по телефону упомянули какой-то навар.

Чи-Чи поставил на стойку сумку для бритвенных принадлежностей.

– Отличный улов. – Он принялся вынимать часы. – В основном дешевка, но есть и две славные игрушки.

Рой извлек откуда-то ювелирную лупу и, поднеся к лицу, принялся придирчиво изучать часы.

– Вот эти и впрямь хороши. – Он взял со стойки другие. – Где вам так подфартило?

– В «Джей-Си пенни».

– Да вы шутите!

Чи-Чи вытащил изо рта очередную зубочистку.

– Подарок от одной милашки.

– И как вам удалось провернуть это дельце? – поинтересовался Рой, переходя к следующим часам.

– Вся фишка в электрическом скутере.

– Ловко придумано, – согласился Рой.

– Эх, зря тебя с нами не было, – подал голос Колтрейн. – Вот так спектакль! Предполагалось, что Серджио просто отвлечет внимание продавцов, но он слегка перестарался.

– Никогда в жизни не видел столько битого стекла, – поддакнул Чи-Чи. – Я даже испугался, что он не встанет и нам придется отказаться от нашего плана.

– Главное помнить, что это были за времена, – продолжал тем временем Серджио. – В этой картине полным-полно разного рода намеков. Например, когда отец Тимоти Хаттона Джим путешествует автостопом, и у обочины останавливается открытый автомобиль, в котором сидят студенты, путешествующие на весенних каникулах, и водитель спрашивает: «Какой у вас размер обуви?», и он отвечает: «Тринадцатый», и тогда водитель говорит ему: «Садись!»…

Рой отнял от глаз ювелирную лупу.

– Могу дать три куска.

– Идет.

Вскоре появился бармен с напитками.

– Чтобы сочинить музыку к картине, Голливуд намеревался задействовать всю тяжелую артиллерию, – добавил Серджио. – Однако новичок, Конни Фрэнсис, сказала, что привыкла работать с одним парнем из Бруклина. Они тогда решили, что у нее мозги набекрень. Зато когда прослушали демонстрационную запись!.. Как звали того никому не известного парня? Нил Седака!

– Вы уж извините меня за вопрос, – обратился к троице Рой. – Зачем вам это надо? Можно подумать, вам нужны деньги.

– По той же причине, что и тебе, – ответил Чи-Чи. – Чтобы чувствовать себя живыми.

– Ладно, хватит, – перебил их Колтрейн.

Рой поставил на стойку пустой стакан.

– Кстати, Серджио, коль уж об этом зашла речь, где сейчас обитает твой внук? Ко мне в очередной раз наведывались легавые.

– Ты имеешь в виду Сержа-младшего? Кто его знает. От него вот уже несколько месяцев никаких вестей. Как-то раз барабанит он мне в окно в три часа ночи. Ему, видите ли, не терпится поведать какую-то совершенно безумную историю про то, что он якобы разгадал тайну, каким образом один из первых здешних поселенцев сдвинул булыжники весом двадцать тонн каждый, чтобы построить к югу от Майами Коралловый замок. Сказал, что собирается построить замок еще больших размеров, после чего снова исчез. Это было еще в июле.

– Весь в тебя, – заметил Чи-Чи.

– А где вы собирались обедать? – поинтересовался Рой.

– В кафетерии, – ответил Колтрейн. – Хочешь, пойдем с нами?

– Только не в кафетерий! – заявил Серджио.

– А чем тебе там не нравится?

– Там собираются одни старые пердуны.

– А ты сам кто такой?

– Вот и я о том же, – согласился Серджио. – Часики тикают. Стоит мне оказаться в очереди в кафетерии, как в голову начинают лезть мысли типа «Безносая дышит мне в затылок». Плюс перед тобой стоит какой-нибудь старый хрыч и тянет резину, потому что никак не может решить, что ему взять на десерт.

– Ладно, мы идем в кафетерий, – сказал Чи-Чи. – А ты как хочешь.

– Только не уходите без меня! – завопил Серджио.

Тампа

К югу от Небраска-авеню дешевые мотельчики, в которых работают проститутки, заметно редеют. Движение на дороге тоже не такое оживленное и вообще сходит на нет, как только достигает малолюдной части города, такой безжизненной, что кажется, будто на нее сбросили атомную бомбу. Ни бомжей, ни даже тараканов. Единственное, что здесь еще есть, это железнодорожная станция – недавно отреставрированная для обслуживания клиентов, которых, однако, можно пересчитать по пальцам.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска прогромыхал через железнодорожные пути и остановился позади кирпичного склада с забитыми фанерой окнами. Там его поджидал «лексус».

– Зачем нам здесь останавливаться? – удивился Коулмен, доставая из бумажного пакета упаковку пива.

– Мне нужно перепихнуться с этой дамочкой.

– Но ведь у нас с тобой другие дела.

– Знаю, но я ей пообещал, – ответил Серж и открыл дверь. – Это не займет много времени.

– Если тебе здесь не нравится, можем на время разойтись. Народ сплошь и рядом кого-то динамит.

– В том-то и состоит главная проблема нашего общества, – назидательно произнес Серж. – Такое качество, как обязательность, ни в грош не ставится. Если я говорю, что отлучусь на часок, чтобы отпечатать срочные фото, это значит, что меня можно ждать через пятьдесят девять минут пятьдесят девять секунд. Но готовы ли сами срочные фото? Разумеется, нет. Потому что в фотоателье, видите ли, не хватает работников, и они не успевают управляться с рождественскими заказами. Зато стоит мне просрочить мой купон хотя бы надень – извините, но мы ничем не можем помочь, таковы наши правила.

– Какое это имеет отношение к тому, что мы с тобой прикатили сюда?

– Я верю в личную ответственность, – признался Серж. – Если хочешь изменить общество, начни с себя и уповай на карму. Так что если я хочу, чтобы мне вовремя печатали фотографии, то придется перепихнуться с этой дамочкой.

Кусок фанеры на окне первого этажа с обратной стороны склада кто-то уже успел поддеть ломиком и отломать. Друзья забрались внутрь, и Серж направился вверх по шаткой лестнице. Коулмен словно часовой остался стоять на нижней ступеньке.

Пятнадцать минут прошли в полной тишине. Коулмен допивал третью банку пива, когда балки перекрытия начали ритмично поскрипывать. Вытащив из пластикового кольца очередную банку, Коулмен бросил взгляд на закрытую дверь на верхней площадке.

За дверью располагался чердак – им воспользовалась съемочная группа «Карателя», когда надо было снять тайное укрытие в вымышленном железнодорожном отеле. Любые свидетельства тех славных дней уже успели кануть в небытие – остались лишь двое и спальный мешок.

– Сцены в Пуэрто-Рико они снимали в форте Де-Сото и на острове Молодоженов, – пояснил Серж, делая очередное энергичное движение тазом. Ресторан, в котором сидел мемфисский убийца, это старый добрый «Гуди-Гуди» в доме номер 119 по Норт-Флорида-авеню.

– О! О! О боже! О! Я почти кончила! Не останавливайся! Быстрее, ты, маньяк, кому говорят, быстрее!

– А ночной клуб «Святые и грешники» снимали в здании банка…

На нижней ступеньке Коулмен отковырнул кусочек краски и попытался не обращать внимания на истошные женские вопли.

– Давай, вот так, отымей меня!

– Кто в пятьдесят шестом был напарником Адлая Стивенсона?

– Эстес Кефовер?

Серж кончил, и по его телу пробежала судорога. Его веки вздрогнули, и в течение каких-то наносекунд перед мысленным взором промелькнули флоридские кинокадры последних пятидесяти лет: «Адская Гавань», «Парень по имени Джо», «Тридцать секунд над Токио» «Мистер Пибоди и русалка», «Вслед за мечтой», «Без злого умысла», «Чудовище Черной лагуны», «Черное воскресенье», «Эйс Вентура», «Все без ума от Мэри»…

– Только не останавливайся!

Он остановился. Глаза его широко раскрылись.

– Нашел! Теперь у меня есть начальный крючок!

На глазах у Коулмена ведущая на чердак дверь распахнулась. Застегивая на ходу брюки, Серж сбежал вниз по лестнице.

– Я нашел начальный крючок!

– Сукин сын! – раздался ему вслед пронзительный женский голос. – Кому говорят, немедленно вернись!

Глава 7

Голливуд

В бассейне лицом вниз плавает мужчина.

– Он мертв?

– Ты еще спрашиваешь!

– Но с какой стати ему быть мертвым? – удивился Марк. – Ты ведь сам сказал, что фильм про него.

– Действие начинается с конца, а потом переносится к началу.

– Тсс! – цыкнул Форд. – Сейчас будут кадры с нашей квартирой.

На телеэкране черно-белая голливудская улица ведет вниз с холма к центру города. Вывеска на углу: «Альто-Нидо». Наплыв нового кадра, и взору предстает открытое окно в квартире третьего этажа. Ветер колышет тюлевые занавески.

– …тогда я жил в многоквартирном доме выше по холму над бульварами Айвар и Франклин.

Крупный план окна. В комнате сидит мужчина в банном халате и стучит по клавишам механической пишущей машинки. В зубах зажат карандаш.

– Это и есть тот самый чувак, что плавал в бассейне? – поинтересовался Марк.

– Ты что, никогда не смотрел «Бульвар Сансет»? – отозвался Педро.

Прошло две недели с тех пор, как в отделе реквизита открылись две вакансии на полный рабочий день, и Марк с Фордом смогли наконец сбросить с себя опостылевшие колпаки и фартуки продавцов бубликов. Они попали в ту же смену, что и Педро, который представил им остальных членов бригады. Двое парней, туго перепоясанных, чтобы не нажить грыжу: Тино Карбелла и Рей Кох по прозвищу Дырявые Руки. Последний вечно что-то ломал и бил, отчего его зарплата почти целиком уходила на возмещение ущерба.

– Эти ребята тоже мечтают сняться в кино, – пояснил Педро. – Им даже пару раз посчастливилось получить роль со словами. Реплика здесь, реплика там, только вот характеры все равно получались неубедительные.

Надо сказать, что команда сработалась быстро. Да что там, не только сработалась, но и все свободное время проводила вместе. В своих тележках они носились с одной съемочной площадки на другую. Вели разговоры о «кинематографе», наклеивая на старомодные каминные часы красные стакеры, означавшие «реквизит зарезервирован». Вместе поглощали захваченные из дому бутерброды, сидя на скамейке в «Центральном парке» – кусочке Нью-Йорка универсального назначения, который затесался позади египетского сфинкса и универсального же назначения лагуны посреди джунглей. Было в этом некое волшебство.

– Терпеть не могу реквизит, – произнес Марк.

Вскоре на их счастье неподалеку появилась вывеска «Сдается». Педро заплатил за всю компанию залог, и друзья перебрались в квартирку на третьем этаже жилого комплекса «Альто-Нидо». Форд продолжал полировать свой сценарий и раньше всех приходил на работу. Пропустив мимо ушей советы Педро на тот счет, что, мол, нужно действовать тонко, он подсовывал свое бессмертное творение первому попавшемуся на глаза работнику «Вистамакса», который имел хотя бы отдаленное отношение к принятию решений, в надежде, что его опус получит зеленый свет.

– Ты чересчур настырный, – прокомментировал Педро.

– Какой уж есть, – отозвался Форд. – Просто у меня предчувствие, что вот-вот должно произойти нечто важное.

Студия «Вистамакс»

Проверив документы, охранники в стеклянной будке распахнули перед шикарными авто старинные кованые ворота, которые, кстати сказать, недавно на время одалживали в качестве бутафории студии «Парамаунт».

Между съемочными площадками сновали тележки. Двое рабочих тащили пластмассовый горный хребет. Административное здание располагалось в самой дальней части киногородка. По обе стороны от входа застыли два серебристых «роллс-ройса», а на тротуаре рядом с каждым было начертано имя владельца: Иэн Глик и Мел Глик.

Мел и Иэн восседали за одинаковыми столами красного дерева посреди просторного кабинета с видом на студию «Уорнер бразерс», раскинувшуюся в живописной центральной части Бэрбэнка. За спинами братьев, хмуря брови, высился огромный портрет их деда и основателя студии Горацио Гликшитца, более известного как Каменная Челюсть.

Первоначально Горацио назвал свою студию «Алмазы экрана», но вскоре на него подал в суд соперник по бизнесу, чья студия уже носила такое название. В короткий промежуток времени между 1931 и 1933 годами его детище именовалось «Корона экрана», однако в конце концов было весьма дальновидно переименовано в «Олимп». На протяжении пяти десятилетий «Олимп» рос и набирал авторитет, пока наконец его самым беспардонным образом не прибрали к рукам японцы, владельцы видеогиганта под названием «Вистамакс». Братьям указали на дверь. Увы, новые владельцы студии слишком многое поставили на продвижение бета-формата. И просчитались. В общем, вскоре после того как японское подразделение в Осаке пошло ко дну, японцы вернули братьев в совет директоров, доверили им контрольный пакет акций и велели до голого минимума сократить издержки.

Как ни странно, схема сработала.

Продукция «Вистамакса» лишь пару раз засветилась в первой десятке кинохитов, зато бюджеты были урезаны едва ли не до нуля, а это самое главное. К тому же большие кинотеатры предыдущих десятилетий ушли в прошлое. Их потеснили, и весьма успешно, мультиплексы при торговых комплексах, с небольшими зальчиками. Зато самих зальчиков могло быть до двух десятков, а значит, на их экранах должны идти какие-то фильмы. Помножьте это на тысячи торговых комплексов по всей Америке, и вы увидите, что даже самая откровенная халтура «Вистамакса» окупала себя за первую пару дней.

И японцы сказали: хотим еще больше.

Глики взяли под козырек. Теперь за три недели съемок и при почти нулевых затратах на-гора выдавались тонны дешевой кинопродукции. Этакий конвейер по производству восьмидесяти лент в год – почти как в старые времена, когда актеры работали в студии по длительному контракту. Что принесло «Вистамаксу» сомнительную славу «потогонки». А еще здесь умели кинуть кого угодно. Неудивительно, что на студии самые большие оклады получали юристы.

Японцы готовы были визжать от восторга. Они вкладывали дивиденды назад в студию; Глики же, в свою очередь, вкладывали эти денежки в дешевые, но жутко прибыльные фильмы на такие темы, как жизнь подростков и их собственная любовь к кокаину. Как, например, сегодня… Кстати, сегодня был понедельник. В дверь постучалась секретарша по имени Бетти.

– Войдите.

– Деловая встреча, запланированная на девять часов, – доложила Бетти.

Глики вытерли носы и задвинули ящики, где у них хранился кокаин.

Вошли три не совсем уверенных в себе молодых человека и встали посреди кабинета. У всех троих, как и у обоих Гликов на прошлой неделе, были напомаженные гелем волосы, торчащие во все стороны рожками. Вошедшие уставились на бритые головы братьев и тотчас заметно сникли.

Сверившись со списком визитеров, Глики вальяжно откинулись на мягкие спинки кресел и сложили на коленях руки.

– То есть вы хотите, чтобы мы поддержали вашу независимую картину, – произнес Иэн.

– Когда-то независимые фильмы были в моде, – изрек Мел.

– Но сегодня они никому не нужны, – добавил Иэн.

– Что означает, что они вот-вот снова будут в моде, – сделал вывод Мел. – Вы обратились к нам в нужный момент.

– Расскажите нам, как вы себе все представляете, – попросил Иэн.

Молодой человек, что стоял посередине, робко сделал шаг вперед.

– Это рассказ о том, как…

– Не надо, – перебил его Мел. – Скажите нам лучше, сколько вы предполагаете на нем заработать?

Молодой человек заметно растерялся.

– Зависит оттого, сколько вам нужно…

– Главное, чтобы без дураков, – сказал Иэн.

Молодой человек посмотрел на своих товарищей, затем снова на братьев.

– Так мне рассказывать, про что история?

– Не надо, – ответил Мел.

– Мы уже слышали, – поддакнул Иэн.

– Сколько? – поинтересовался Мел.

– Трудно сказать, потому что история…

– У нее есть начало и конец? – поинтересовался Иэн.

Молодой человек кивнул.

– В таком случае вы, ребята, дали всем хорошую фору, – заметил Мел.

– Вы не поверите, что нам приходится здесь выслушивать, – добавил Иэн.

– У нее есть начало и конец, – произнес Мел. – Значит, вот такая ваша картина. Если где-то посередине возникнут проблемы, наш отдел по делам независимых фильмов их решит.

– Отдел по делам независимых фильмов?

– Да, сейчас такой отдел есть на любой уважающей себя киностудии, – пояснил Иэн. – Наши ребята довели это дело до уровня настоящей науки.

– Делают фильмы, которые смотрятся в десятки раз более независимыми, чем любая картина, снятая на независимой студии.

– При желании они могут сделать такой фильм, что всем покажется, будто он снят на личные средства его создателей.

– Что, между прочим, даже лучше, – заметил Мел. – Не так накладно. В принципе мы можем уложиться в три миллиона и сделать фильм, который выглядит всего на пятьдесят тысяч.

– Мы на этом специализируемся, – произнес Иэн. – На других студиях тратят как минимум пять.

– Тогда заметано, – произнес Мел. – Фильм «наличные средства его создателей». Что еще?

– Дело в том, что, учитывая характер той эпохи, мы бы хотели снять черно-белый…

– Черно-белый еще дешевле, – заметил Иэн. – Вы правильно мыслите.

– Похоже, что ты уже снимаешь картину, – сказал Мел.

– Начнем в четверг, – уточнил Иэн.

– Четвертый этаж. – Мел встал, чтобы пожать гостям руки – Там с вами заключат контракт.

– Но…

– Что но? – удивился Иэн.

– Нам нужны деньги. А фильм мы можем снять и сами.

Глики посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Знаете что? – сказал Мел. – Мы сделаем вас четвертыми ассистентами режиссера. Ну, как вам идея?

Иэн улыбнулся молодым людям.

– Разумеется, мы не сможем платить вам лишних денег за выполнение обязанностей режиссера.

– Скажу больше. Вам вообще лучше держаться как можно дальше от съемок, – добавил Мел. – По причинам страховых издержек. Вы понимаете.

– Но…

– Что «но»?

– Мы с друзьями трудились над сценарием несколько лет, пока учились в колледже. Это – очень личное.

– Не берите в голову, – скал Мел. – Вы его даже не узнаете.

– Но…

– Вы хотите попасть в кино или нет?

– Да, сэр… мистер Глик.

– Тогда четвертый этаж.

Молодые люди пожали братьям руки и поспешили выйти вон.

Братья вновь выдвинули ящики с кокаином.

– Вот и пытайся помочь таким соплякам, – произнес Иэн и втянул дорожку.

– Все хотят мигом попасть на самый верх, – добавил Мел и сделал то же самое. – Никто не желает начинать с нуля, как когда-то мы с тобой.

– Собственно говоря, мы с тобой начинали на самом верху, – уточнил Иэн.

– Верно, зато и ответственность соответствующая!

Очередной стук в дверь. Ящики вновь уехали в стол.

– Войдите.

– Встреча на девять тридцать, – сообщила Бетти.

Братья сверились с блокнотами. Джо Бакс. Театральный агент. Черт, только его не хватало.

Дверь открылась, и вошел человек лет пятидесяти в теннисном прикиде. Высокий, подтянутый, волосы с проседью зачесаны назад на манер Дастина Хоффмана. В общем, из тех фанатов здорового образа жизни, которые выглядят как минимум лет на десять моложе своего возраста. Самоуверенная походка и не менее самоуверенная улыбка. Глики на дух его не выносили.

– Рады вас видеть! – воскликнул Иэн, вставая из-за стола, чтобы пожать руку гостю.

– Что-то вас последнее время не видно в клубе, – сказал Джо.

– Сами понимаете. Таланты и их амбиции. Ждут, что с ними будут возиться, как с малыми детьми.

– Можете не рассказывать.

Все трое как по команде сели.

– Слышал, что дела у вас идут очень даже неплохо, – произнес Мел. – Этот ваш клиент, Грант. Куда ни посмотришь – везде его физиономия. Буквально во всех журналах. Скажу честно, я презираю этого типа.

– Согласен, согласен, – произнес Джо. – Мы тут недавно убедили журнал «Пипл» подготовить на эту тему матерьяльчик.

– Чем можем сегодня быть вам полезны?

– Скорее, чем вам могу быть полезен я, – уточнил Джо и потянулся к теннисной сумке, которую поставил на пол рядом со стулом. Порывшись в ней, он бросил на столы братьев по фотографии. Восемь на десять, такими пользуются при кастинге. Обе фотографии спланировали на пол, и братьям пришлось наклониться, чтобы их поднять. Джо откинулся на спинку стула и скрестил ноги.

– Вы, ребята, будете мне многим обязаны.

Братья принялись рассматривать снимки: мягкое освещение, девушка с длинными светлыми волосами, струящимися за спиной. Фото было явно сделано с использованием вентилятора. Под портретом – имя. Натали Шааф.

Иэн положил фото на стол.

– Спасибо, что принесли ее нам.

– Правда, сейчас у нас нет никаких ролей, – уточнил Мел.

– Есть, – возразил Джо.

– На самом деле нет, – сказал Иэн. – Я серьезно.

– И я тоже, – отозвался Джо. – Думаю, вам захочется взглянуть еще раз на это фото.

Братья взглянули. Подумаешь!

– Хорошо, мы взглянули, – кивнул Иэн. – И все равно у начнет никаких ролей.

– Вы что, не узнаете ее?

Братья покачали головой.

– А вечеринка в пятницу в Бельэйр? – уточнил Джо. – Я слышал, что проба прошла очень даже успешно.

И все равно Мел не узнал девушку на фото.

– Иэн, может, это твоя?

Джо побрызгал рот освежителем.

– А главное, из какой семьи. У нее несколько поколений родственников работало в органах правопорядка.

Иэн закивал, признавая свое поражение.

– Я забыл. У нас имеется небольшая роль. Вакансия открылась буквально сегодня утром, простите.

Джо встал и поднял с пола сумку.

– Всегда приятно работать с вами.

Мел встал, чтобы снова пожать ему руку.

– Заходите почаще.

– У меня такое предчувствие, что так оно и будет, – ответил гость с самодовольной улыбкой.

С этими словами он закрыл за собой дверь.

– Черт, ненавижу гада! – воскликнул Мел, открывая ящик.

– Зато какой умелец проворачивать дела, – добавил Иэн и открыл свой ящик. – Достаточно посмотреть на него, и все сразу понятно.

Тук-тук. Снова Бетти.

– Посетитель на десять часов.

– Работа, работа. – Ящики закрылись.

Взгляд на блокноты с расписанием дня. Отчет сценарного отдела.

Вошел молодой человек в джинсах. Брэд. В руках блокнот.

– Отчитываться почти не о чем. Обычная смесь большого и малого экрана. Главным образом переделки. Настырная бабенка ставит на колени целую корпорацию. Настырный инвалид без ноги проигрывает олимпийские игры, но завоевывает сердца зрителей. Взрослый мужчина вынужден по какой-то причине вернуться в колледж, драматическая комедия, в основу положена книга про диетическое питание…

– Расскажи поподробней, – попросил Иэн.

– Но ведь это всего лишь книга про диетическое питание, – возразил Брэд.

– Зато их печатают миллионами, – добавил Мел.

– Есть пара вариантов, – продолжил тем временем Брэд. – Вариант первый. Его открывает сцена чтения завещания старого барона. Джек Блэк вынужден соблюдать диету. В противном случае он теряет права на собственность в пользу сводного брата, обладателя диплома престижного университета. Джек без ума влюбляется в женщину, которую играет Кортни Кокс, и она вдохновляет его на победу над собой. Вариант второй. Сестры Ольсен похищают формулу диеты у иностранных агентов.

– Что еще?

– «Секрет Виктории». Ленты про костюмы для плавания по заказу спортивной газеты. И рекламный ролик «Рождественский ботокс».

– То есть?

– И еще одна вещь. Я колебался, не зная, говорить о ней или нет, потому что до сих пор не решены связанные с ней проблемы, причем немалые. Но у меня такое предчувствие…

– Что такое? Выкладывай!

И он выложил.

– Мне нравится! – воскликнул Мел.

– Правда?

– Сюжет, конечно, высосан из пальца, – заметил Иэн. – Я хочу сказать, что в реальной жизни такого не бывает.

– Ничего, замаскируем сексом, – предложил Мел. – Кто автор сценария?

– В этом вся фишка, – отозвался Брэд. – Он у нас работает.

– Один из наших собственных сценаристов? – уточнил Иэн.

– Еще лучше, – ответил Брэд. – Подсобный рабочий.

– Подсобный рабочий?

– Он засунул свой сценарий мне в почтовый ящик, – пояснил Брэд и сверился с блокнотом. – Форд Элмен. Я прозондировал почву на предмет авторских прав. Похоже на то, что сценарий – уже почти наша собственность.

– Это как же?

– Юридически пока еще нет, – ответил Брэд, – но мы могли бы выиграть дело в суде. Я проверил записи видеокамер. Парень делал наброски, находясь на работе, так что нам ничего не стоит обвинить его в покушении на интеллектуальную собственность студии.

– Брэд! – воскликнул Мел. – Ты гений!

– Тебе полагается огромная премия, – добавил Иэн.

– Только мы тебе ее не дадим, – уточник Мел. – Ведь тем самым мы нарушим пункт контракта, запрещающий фаворитизм. Представляешь, какой из-за этого поднимется хай? Да ты сам понимаешь.

– Этот Форд, он сегодня работает?

– Только что его видел, – ответил Брэд. – Катил гильотину на съемочную площадку Потемкина.

Мел наклонился к селектору и нажал кнопку.

– Бетти…