Текст книги "Покорение"
Автор книги: Тереза Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 11
– Кармен.
Ей снился прекрасный сон. Она пошевелилась, ее ноги запутались в толстом одеяле, под которым она спала.
– Кармен.
Будто горсточка пуха или крошечная птичка скользнула по ее лицу.
– Кармен.
Наконец, она проснулась и села:
– Кто здесь? Что?
– Шшшш…
Кармен моргала глазами, пытаясь прийти в себя.
– Сейчас же ночь, – прошептала она. – Кто вы? Что вам надо?
Последние слова она произнесла с дрожью в голосе. Донья Матильда обеспокоенно зашевелилась по другую сторону их погасшего костра, но не проснулась. Руки Кармен вцепились в ворот ночной рубашки, она широко открыла глаза, но никого не увидела в темноте. Сердце ее громко стучало. Она ждала, что человек назовет себя. Он подошел поближе, и она увидела тень. Еще ближе.
– Вы! – воскликнула она.
Он зажал ей ладонью рот, и она отпрянула, сопротивляясь.
– Шшшш… Я не причиню вам вреда.
Когда она затихла, замерев от страха, он отнял свою руку. Теперь она смогла разглядеть его. Это был Пума, разведчик-апач.
– Что вам нужно? – прохрипела она. Пальцы, вцепившиеся в ворот ночной сорочки, свело от напряжения.
– Я пришел предупредить вас.
Она подалась вперед:
– Предупредить меня? Что бы вы ни сказали…
– Тише… Мне не до шуток.
– Я тоже не шучу с вами, – произнесла она неприязненно.
– Испанцы всегда шутят. Вот только шутки у них странные. Но если вы сейчас не успокоитесь, я ничего не смогу вам сказать.
Кармен сжала губы и демонстративно замолчала. Однако он ничего не говорил, а только смотрел на нее, и она требовательно произнесла:
– Ну!
– Какая вы нетерпеливая, – пробормотал он и, протянув руку, дотронулся до ее волос. – Испанки всегда такие нетерпеливые?
– Да!
Он засмеялся. А в самом деле, зачем он пришел сюда, зачем ему о чем-то предупреждать эту женщину. Ведь он мог ничего не говорить ни майору Диего, ни этой женщине. Но что-то толкало его поступить так, а не иначе, и поздно было размышлять об этом.
Теперь Кармен смогла разглядеть резкую линию его рта. Ее глаза приспособились к бледному свету, который посылал на землю серп луны. Она с волнением вдыхала его запах – запах кожаной одежды, лошади и табака. Его низкий голос успокаивал ее, хотя его присутствие вызывало какой-то страх.
– Я видел вас вечером, – его глубокий низкий голос прервал ее мысли. – У костра.
– Вы следили за мной?! – ее глаза удивленно расширились.
Он снова тихо засмеялся.
– Нет, я смотрел на танцы. Я стоял устены.
Кармен пристально посмотрела на него. Он был весел, как будто разбудил ее для приятной беседы.
– Я думаю, – сурово сказала она, подражая строгой манере своей дуэньи, – что вы должны мне, наконец, сказать то, что собирались, и уйти.
Он выпустил из пальцев ее локон и вздохнул, а она вдруг почувствовала острый приступ жалости к нему. Его голос стал очень серьезным, когда он произнес:
– Здесь апачи…
– Я знаю, – ответила она, – майор Диего мне сказал.
Он медленно покачал головой:
– Нетерпеливая женщина, дайте мне договорить, – его голос прозвучал властно.
Ей показалось, что он недоволен ею, и она опустила голову. Потом вдруг спохватилась и возмутилась про себя: какое ей дело до того, что какой-то разведчик-индеец недоволен ею? Но она промолчала.
Пума собирался с мыслями. Насколько ему следует быть откровенным с этой женщиной? Он смотрел на нее, зная, что видит ее лучше, чем она его. Луна была позади него, и лунный свет падал на лицо Кармен. Ее глаза были широко открыты и казались сейчас темными, и он вдруг подумал: была бы в ней та же притягательная сила, если бы глаза ее были карими, а волосы черными. И решил, что это не имеет значения – ведь ее волосы, ее глаза принадлежали ей,все это было неотделимо от нее.
– Мой народ, – начал он, – живет недалеко отсюда.
Пальцы Кармен отпустили ворот ночной сорочки. Она кивнула.
– Здесь я встретил одного человека из моего племени. Но мой народ изгнал его. Он вне закона. Он отступник. – Пума подбирал испанские слова.
– А какое это имеет отношение ко мне? – осторожно спросила Кармен. Она вовсе не хотела обидеть разведчика, но в то же время его присутствие беспокоило ее. Он был большим и сильным, он дважды спас ей жизнь, она чувствовала себя обязанной ему, хотя ей и не хотелось признать это. Но она знала, что он опасен. Она очень хотела, чтобы он ушел. А чем дольше он будет рассказывать, тем дольше он будет рядом.
Он фыркнул, и она поняла, что опять обидела его.
– Нетерпеливая, – пробормотала она почти одновременно с ним, и оба засмеялись.
Пума замолчал. Что с ним происходит? Он совершенно не хочет смеяться с этой женщиной, развлекать ее, радоваться ее близости – но все это он делает и чувствует сейчас, разговаривая с нею в ночной тишине, когда все кругом спят. Она испанка. Он опять забыл, что она испанка! Вот почему он пришел сюда поговорить с ней, предупредить.
Напряжение, наконец, отпустило Кармен, она перестала стискивать ворот сорочки и повернулась к нему, чтобы что-то сказать. Но Пума вдруг отступил от нее, и она замерла.
– Не оставляйте караван ни на минуту, – сказал Пума. Он увидел, как она вздрогнула, услышав холодность в его голосе, но ничего не смог с собой поделать. Сейчас он хотел только предупредить ее об опасности и покончить с этим делом:
– Пусть кто-нибудь все время будет рядом с вами. Оденьтесь в темное платье. Не надо ярких одежд, которые вы так любите.
Кармен послышалось некоторое сожаление в его голосе.
– Ничего такого, что могло бы привлечь внимание. Закройте чем-нибудь ваши волосы. Блондинки слишком… – Пума смешался, ему хотелось сказать: прекрасны, удивительны, красивы.– Необычны в этих краях, – произнес он и пристально посмотрел на нее. – Апачи все время крутятся возле каравана. Они собираются напасть на него.
Он замолчал. Кармен взглянула на него. Он собирался уйти.
– Я…
Он ждал.
– Благодарю вас, – выдавила из себя Кармен. – Я знаю, вы рисковали, когда пришли, чтобы предупредить меня.
– Ничем я не рисковал, – резко произнес он. – Просто не хочу, чтобы ваша кровь была на моей совести.
Ее рука опять поползла к горлу.
– Тот индеец, о котором я говорил вам, его имя Злой – он действительно плохой человек, – загадочно произнес Пума. – Я не хочу, чтобы он захватил вас. – Надо было сказать: вы мне нужны самому.
Кармен издала легкий стон.
Пума зашагал прочь, а она осталась сидеть на своей постели, дрожащая, с широко раскрытыми глазами. Он шел, ссутулив плечи, злой, смущенный своими глупыми мыслями. Она ему нужна, он хочет ее. Эту… испанку? Боже мой, если эта испанка все же окажется настолько неблагоразумной, что попадет в плен после того, как он предупредил ее, – это уж не его забота.
Глава 12
Пума стоял на вершине холма, с которого был хорошо виден Королевский тракт. Он ждал, укрывшись за ветвями полузасохшего дерева. В двух лигах позади него двигался караван. Сидя верхом на гнедом испанском жеребце, он внимательно наблюдал за дорогой. Наклонившись, он что-то прошептал на ухо коню и нежно потрепал его по шее. Жеребец обнюхал ноги седока, потом успокоился. Пума заметил, что теперь конь не пытается его укусить.
Пума вытер ладонью лоб и откинул волосы. Он находился прямо перед караваном. Другой разведчик, команч, выбрал западное направление. Пума не доверял команчу.
Пума вздохнул. Он ждал почти два долгих дня. Впервые он увидел Злого и его людей позапрошлым вечером. Беседа была краткой и весьма напряженной. Злой отпустил несколько колкостей, потряс перед Пумой испанским мечом и удалился в сторону холмов. Но он бродил где-то близко. Пума выяснил это по следам. Злой все еще следил за караваном, и это беспокоило Пуму.
Иногда он думал, что слишком много времени тратит на возможно безрезультатное ожидание. Пока он находится здесь, перед караваном, Злой может напасть на караван с тыла. Возможно, Злой совсем не будет нападать на караван, так как его охраняет большой отряд испанских солдат. Однако Пума знал, что осторожность не присуща этому человеку, и едва ли он изменит себе на сей раз. Поэтому Пума считал, что Злой со своими приспешниками все же попытается ограбить караван.
Пума рассказал майору Диего о встрече со Злым, так как обязан был это сделать на благо своему родному народу. Ведь если оружие и другое добро попадет в руки Злого и его банды, они станут очень опасны. Кто поручится, что они не используют испанские аркебузы против изгнавшего их народа?
К тому же, если Злому действительно удастся ограбить караван, месть испанцев может пасть на невиновных – на тех индейцев, которые окажутся поблизости, в том числе и на родное племя Пумы.
Пума покачал головой. Нет, в любом случае надо предотвратить нападение Злого на караван.
* * *
Жеребец нагнул голову и стал жевать пучок жесткой травы. Вздохнув, Пума слез с седла. Сегодня он не обнаружил никаких новых следов банды. Гнедой начал обнюхивать другой пучок травы. Сзади Пумы была кучка валунов. Все вокруг усеивали кактусы. Вдруг жеребец всхрапнул и насторожил уши. Пума вздрогнул и посмотрел туда, куда глядела испуганная лошадь.
Внезапно кто-то сзади обхватил Пуму и чья-то рука зажала ему рот. Пума быстро изогнулся, схватил нападавшего за руки, рванул его вперед и повалил на землю. Затем навалился на него и схватил за горло. Когда он разглядел, кого душит, то слегка ослабил хватку.
– Это ты, – сказал он, глядя на хрипящего юношу.
Угнавший Двух Коней (а это был именно он) сел и потер горло.
– Ты, видно, здорово постарел, если не слышишь, как к тебе подкрадываются, как я сейчас, – прохрипел он. – Ведь я же мог убить тебя.
Глаза Пумы сверкнули:
– Убить? Когда? После того, как я чуть не задушил тебя? – Пуме не хотелось признать, что Угнавший Двух Коней был прав. Он наклонился и взглянул на бывшего друга, который сидел на земле перед ним:
– Я слышал тебя.
Угнавший Двух Коней медленно встал на ноги. Пума выпрямился.
Два человека стояли, настороженно оглядывая друг друга.
– Почему ты оказался так близко от каравана? – спросил Пума. – Я же сказал, чтобы вы не приближались к испанцам.
Угнавший Двух Коней беспокойно оглядывался. Наконец, убедившись, что никто за ними не наблюдает, сказал:
– Я пришел сообщить тебе, что Злому не понравился твой совет держаться подальше от каравана. Он сказал, что его право решать, где ему находиться, а не твое. Он недоволен даже тем, что ты остался жив. Он надеялся, что команчи убьют тебя или сломят твою волю. – Подбородок Угнавшего Двух Коней отчего-то задергался, как будто он тоже был обижен, что с Пумой ничего не случилось: – Он каждый раз плюется, когда слышит твое имя.
Пума пожал плечами:
– Ши Цойи, мой предок, очень хотел, чтобы я жил. – Он пристально посмотрел на Угнавшего Двух Коней:
– А вот от тебяя не ожидал, что ты окажешься среди тех, кто продал меня команчам. – Ведь мы были когда-то друзьями, ты и я. – Лицо Пумы окаменело.
– А! Что вспоминать детство! – Угнавший Двух Коней беспечно повел плечом, а Пума почувствовал, как его охватила волна гнева, когда он понял, что для этого молодого воина их былая дружба уже ничего не значит.
– Теперь я мужчина, – продолжал Угнавший Двух Коней, – и у меня одна судьба с моим вождем.
– Он приведет вас к смерти.
Загадочная улыбка в ответ:
– Возможно.
Теперь два противника стояли друг перед другом. Наконец, Угнавший Двух Коней нарушил молчание:
– Я тебе больше не друг. Ты теперь на стороне испанцев. Ты часть их собачьего племени.
Даже нахлынувший гнев не заглушил печали, которую почувствовал Пума оттого, что друг детства стал его врагом.
– Да, во мне течет испанская кровь, но это не создавало никаких различий меж нами, когда мы были моложе, – грустно произнес он.
– А теперь создает, – черные глаза бывшего друга прямо и безжалостно смотрели на Пуму.
– Почему ты предал меня? – требовательно спросил Пума.
Угнавший Двух Коней снова дернул подбородком. Пума вдруг догадался, что его бывший друг первоначально не был посвящен в план его захвата и продажи команчам.
– Этого хотел мой вождь, – твердо произнес Угнавший Двух Коней.
Пума с негодованием покачал головой:
– Такое ретивое послушание приведет тебя к преждевременной смерти.
Угнавший Двух Коней сжал кулаки и шагнул к Пуме:
– Что ты в этом понимаешь, испанец?
Пума вздохнул. Он не собирался более выслушивать оскорбления от этого человека.
– Злой собирается напасть на караван? – спросил Пума, ожидая, что Угнавший Двух Коней уклонится от ответа или уедет.
К его удивлению, тот не уехал и ответил.
– Да, – признался Угнавший Двух Коней. – Ему нужно оружие. Ему нужны и пленники, чтобы продать их. Он собирается продать и тебя.
Пума засмеялся:
– У него не будет такой возможности.
– Однажды он уже сделал это.
Глаза Пумы зло сузились:
– Второго шанса у него уже не будет. Уверяю тебя.
Угнавший Двух Коней бросил на Пуму проницательный взгляд:
– Ты как будто и не боишься.
– Не боюсь.
– Но, может быть испугаешься, – с легким вызовом произнес Угнавший, – если я сообщу тебе, что Злой хочет захватить одну женщину из каравана.
Сердце Пумы бешено застучало в груди, но лицо осталось бесстрастным:
– Какую женщину?
– Которую ты охраняешь. Женщину с волосами цвета спелой соломы.
Пума похолодел. Отряд Злого подходил к каравану ближе, чем он думал. Если Угнавший Двух Коней так много знает, значит, они следили за испанцами, и за Кармен, с очень близкого расстояния. Пума понял, какая опасность нависла над этой женщиной, и ему, в отчаянии, захотелось наброситься на бывшего приятеля и задушить его. Вместо этого он отвел взгляд, чтобы его противник не увидел гнева в его глазах. Когда ему удалось справиться с собой, он снова повернулся к юноше.
– А ты? Ты тоже собираешься в этом участвовать?
Угнавший Двух Коней пожал плечами:
– Это так возбуждает. Ведь мы молодые люди. У нас горячая кровь.
Пума фыркнул:
– Смотри, как бы твоя горячая кровь не ушла из тебя в песок.
Его собеседник выпятил подбородок:
– Ничего со мной не случится.
Затем более спокойным тоном он произнес:
– Я подумал, что тебе следует узнать о наших планах, потому что они направлены против испанцев. Но теперь я понял, что ты на их стороне. Ты больше не апач! – Снова насмешка прозвучала в его голосе, и он повернулся спиной к собеседнику. У Пумы сами собой сжались кулаки, и ему захотелось ударить бывшего товарища.
Гнедой жеребец перестал жевать, поднял голову и наблюдал за мужчинами.
– Почему ты рассказал мне о ваших планах? – резко спросил Пума. – Ты предупредил меня, а значит, предупредил испанцев.
Угнавший Двух Коней лукаво посмотрел на него:
– Мне хотелось увидеть страх в твоих глазах.
– Увидел? – зло глянул на него Пума.
– Возможно, – насмешливо проговорил Угнавший Двух Коней, в упор глядя на Пуму. Пума выдержал этот изучающий взгляд и не отвел глаз. Потом он повернулся к жеребцу – тот уже несколько раз толкал его мордой и нюхал его руку, как бы прося подачки.
– Мне хотелось видеть, как испанец дрожит от страха. Как тыдрожишь от страха.
– Ты так меня ненавидишь?
Свирепый взгляд бывшего друга без слов ответил на этот вопрос.
Пума пожал плечами. Жеребец опять толкнул его и уткнулся мордой в другую ладонь. Пума обернулся и погладил морду коня. Его удивило, что конь так пристает к нему.
– Я должен идти, – зевнул Угнавший Двух Коней.
– Подожди, – остановил его Пума. Ему хотелось еще кое-что узнать.
– Почему Злой так вызывающе ведет себя по отношению к испанцам? Их много и становится все больше и больше. Зачем вызывать их гнев?
– Да ну! Эти проклятые испанцы даже не обратят внимания на этот небольшой набег. А мы захватим оружие.
– Итак, вам не хватает оружия, вам надо пополнить запас продовольствия, и вы собираетесь продать кое-что из того, что захватите. И больше ничего Злой не хочет?
Угнавший Двух Коней надменно вскинул голову:
– И женщина. Команчи дадут много лошадей за нее.
Пума сжал свои большие кулаки. У него все внутри сжалось, как только он представил себе Кармен в плену у команчей.
Угнавший Двух Коней повернулся и издал пронзительный свист. Большая черная кобыла появилась из-за валунов. Жеребец раздул ноздри и шагнул к ней. Пума схватил его за узду и дернул. Конь остановился и заплясал на месте, норовя укусить Пуму. Тот отступил.
Угнавший Двух Коней поставил ногу в стремя и вскочил на широкую спину черной кобылы. Не оглянувшись, он ударил ногами в бока кобылы, поскакал по тропе, спускающейся с холма, и исчез.
Гнедой жеребец всхрапнул разок и снова принялся за траву. Пума повернулся к коню и потрепал его по шее.
– Мне это не нравится, – пробормотал он. – Очень странно, что Злой решил предупредить меня. Несомненно, что визит Угнавшего Двух Коней был задуман с какой-то целью, но с какой?
Молодой воин не стал бы разговаривать с Пумой, предварительно не согласовав это со Злым. Теперь Пума понял это. Было ясно, что его друг детства полностью зависит от этого отщепенца.
– Злой, вероятно, полностью уверен в успехе своего предприятия. А это, друг мой, – добавил он, нежно поглаживая лошадь, – внушает мне опасение. Мы должны быть постоянно начеку.
Пума вскочил на жеребца и с удовлетворением отметил, что тот не попытался его укусить.
– Трогай, дорогой. Мы должны предупредить Диего. Опять. Если еще не поздно.
На другом холме, в полутора лигах южнее, ждал другой индеец, прищурив от солнца черные глаза. Он наблюдал за длинным розоватым облаком пыли, отмечавшим движение каравана. Вскоре он смог различить лошадей, скот и повозки. С его наблюдательного пункта все это казалось игрушечным. Главарь банды поднял руку, чтобы подать знак своим всадникам. Они ждали, напряженно натянув поводья. Вот он взмахнул рукой – и все пришло в движение. Они ринулись вниз по склону, в полном молчании – как и подобает апачам-хикарилья. Ни единого воинственного крика не долетело до каравана, пока всадники низвергались по пыльному склону, и только мелкие камешки катились за ними вслед.
Глава 13
Кармен стала в повозке во весь рост и потянулась. В это время повозку тряхнуло на очередном ухабе, и девушка ухватилась обеими руками за борта. Она закашлялась от красной дорожной пыли и вытерла разгоряченный лоб. Сзади нее сидела донья Матильда и читала свой любимый томик стихов, свесив ноги с заднего края повозки. Вдруг краем глаза Кармен заметила цепочку всадников у подножия холма. Она с интересом наблюдала, как цепочка развернулась и с большой скоростью помчалась к головной части каравана.
– Посмотрите, – сказала Кармен, – к нам гости.
Донья Матильда подобрала ноги и оглянулась с явным любопытством.
Восемь всадников-индейцев направились прямо к солдатам, шедшим во главе каравана. Майор Диего поднял руку, дав знак остановиться. Он и его солдаты смотрели на приближающихся всадников. Индейцы изо всех сил гнали лошадей. Вдруг они все разом испустили ужасный вопль, такой, что у Кармен волосы встали дыбом. Это, должно быть какие-то демоны, в ужасе подумала она. Наверное, сестра Франсиска права, и они существуют! Кармен закрыла глаза и поспешно перекрестилась. Когда она открыла глаза, индейцы все еще были здесь. Позади нее донья Матильда тревожно молилась, ее губы тряслись, как в лихорадке.
Затем так внезапно появившиеся индейцы разом остановили своих низкорослых лошадок и прекратили душераздирающие крики. Они закружились на месте, как бы в некотором замешательстве, и стали потрясать своим оружием и выкрикивать какие-то оскорбления. Снова повторился ужасный крик, и вдруг, как будто только сейчас осознав, что солдат больше и нападать на караван опасно, индейцы резко развернулись и поскакали обратно к холмам.
Майор Диего расправил плечи. Он оглянулся и с искаженным от злости лицом что-то приказал своим солдатам. Затем пришпорил своего белого коня и рванулся в погоню. За ним устремились восемь солдат из авангарда, размахивая мечами и паля из аркебуз. Много еле видимых в пыли всадников пронеслось мимо повозки Кармен и присоединилось к погоне. Это были солдаты, которые охраняли скот и лошадей. Увлеченные погоней, они на скаку выхватывали из ножен мечи, срывали с ремней аркебузы. Кармен насчитала сорок всадников.
Ее охватило возбуждение, сердце неистово колотилось в груди.
– Эти индейцы ничего нам не сделают! – прокричала она донье Матильде. – Майор Диего сейчас им покажет! Все солдаты их преследуют!
Ее щеки пылали, глаза сверкали. Чего бояться!
– О, этот майор Диего молодец! – Она не замечала насмешливого взгляда дуэньи.
Солдаты быстро исчезли в туче пыли, и слышны были только выстрелы и крики. Звуки слабели и отдалялись – храбрые солдаты все дальше гнали удиравших индейцев.
Кармен подождала, прижав ладонь к горлу, пока звуки почти совсем затихли.
Прошло немного времени, и Кармен снова послышался какой-то крик, но ничего не было видно. Она услышала громкое восклицание доньи Матильды и посмотрела на нее. Дуэнья указывала в хвост каравана. Ее лицо побледнело, рот открывался и закрывался, но не издавал ни единого звука.
– Матерь Божия! – глаза Кармен расширились от ужаса, когда она заметила, что с той стороны к ним приближаются верхом более десятка индейцев. Они не очень спешили, окликали друг друга, помогая подгонять небольшой табун лошадей – лошади были из каравана!
Не веря своим глазам, Кармен увидела, как двое индейцев захватили из стада несколько коров пожирнее и присоединили их к табуну. Она стиснула зубы. Индейцы хладнокровно угоняют испанских лошадей, пока солдаты гоняются за другими индейцами.
– Какой же хитрый трюк! – воскликнула она, когда вдруг сообразила, что произошло. Она нырнула в повозку, разум ее был в смятении.
– Оружие, – хрипло прошептала она донье Матильде. – Нам нужно оружие!
Пожилая женщина хмуро кивнула. Обе женщины опустились на колени и старались что-нибудь найти на дне повозки: какую-нибудь палку, нож – что-нибудь, что можно использовать, как оружие. Пальцы Кармен нащупали тонкий томик стихов. Разозлясь, она схватила книжку и хотела вышвырнуть его из повозки, но донья Матильда стремительно выхватила книжку из ее рук.
– Нет, – крикнула она, – только не это!
– Матерь Божия! – пробормотала Кармен. – Нам следует спасать свою жизнь, а мы беспокоимся о томике стихов! – Она сердито взглянула на дуэнью, та ответила таким же взглядом.
– Мы теряем время! – выдохнула Кармен. – Надо найти, чем обороняться!
И обе женщины снова стали неистово шарить в повозке. И ничего не нашли! Защититься было нечем! Кармен прекратила бессмысленные поиски, когда ее пальцы нащупали маленький мешочек с драгоценностями. Капли пота выступили на ее лбу, и она стиснула зубы, чтобы не заплакать, обнаружив такое ненадежное оружие. В страхе и злости она хотела вообще выбросить его из повозки, но сдержалась. Повозка накренилась. Она решилась еще раз выглянуть из нее.
Ближе, они еще ближе! Боже милостивый, спаси нас! Не позволь им захватить нас!
Индейцы приближались. Что же делать? Ее и донью Матильду убьют, как убивают на охоте оленей, а их имущество будет растащено. Красный песок потемнеет от ее крови, и Хуан Энрике Дельгадо никогда не узнает, что с ней случилось. При этой мысли слезы показались на ее глазах, но она смахнула их:
– Нет, – в отчаянии прошептала она. – Нет, я не хочу умирать! Жизнь так прекрасна!
Донья Матильда тоже прекратила бесплодные поиски и села напротив Кармен; ее узкое лицо как-то разом постарело.
Два индейца проезжали мимо их зашторенной повозки. Кармен могла бы, высунув руку, дотронуться до потной красновато-коричневой лошадиной шеи. Но она отпрянула вглубь повозки, ее большие бирюзовые глаза стали еще шире от ужаса. Топот копыт и фырканье коней наполнили все ее существо необоримым страхом. Один из индейцев остановил свою гнедую лошадь у повозки и заглянул внутрь.
– Вы поедете со мной, – сказал он на ломаном испанском языке.
– Пресвятая Мария, Матерь Божия, отпусти нам прегрешения наши и в час нашей кончины…
Кармен вскочила на ноги:
– Никогда, – прохрипела она.
Индеец на чалой лошади не спеша подъехал к упряжке. Его лошадь толкнула запряженного вола в бок, а всадник ударил его плетью. Вол двинулся, стараясь уйти вправо от всадника. После нескольких таких толчков, ударов и громких понуканий, повозка свернула с наезженного тракта. Вот и кончилось их путешествие! Индейцы угнали их повозку так же легко, как табун лошадей!
– Что теперь с нами будет? – воскликнула донья Матильда. – Нас убьют?
Кармен, с застывшими, побелевшими губами, с расширенными от ужаса глазами, только беспомощно смотрела на нее. Неизвестно, кто из них был напуган больше.
Ударами и криками индейцы погоняли запряженных в повозку вола и корову. Повозка двигалась все быстрее, и вскоре колеса ее уже катились, подпрыгивая, прямо по пустыне. Караван остался позади.
– Сможем мы выпрыгнуть? – спросила Кармен; сухой ветер подхватил и унес ее слова.
Ее спутница покачала головой. Изо всех сил она держалась за борта повозки.
Некоторое время они с большой скоростью двигались по пустыне. Затем пересекли несколько жестких сланцевых гряд, на которых повозка прыгала и переваливалась с боку на бок. После этого они последовали за табуном лошадей в каньон, который Кармен не заметила, пока их повозка не въехала в него. В этом каньоне с крутыми, высокими склонами повозка постепенно замедляла ход и, наконец, остановилась. Стало тихо, и Кармен выглянула из повозки. Недалеко от них, впереди, украденные лошади и коровы окружили небольшой пруд, в который стекал тоненький ручеек.
Кармен и донья Матильда беспомощно глядели друг на друга. Застывший ужас отражался в их глазах.
Несколько индейцев приблизились к повозке. Один из них, большеголовый, с жестким взглядом черных глаз, тот самый, что приказал им следовать за собой, спешился. Он подошел к повозке и поднялся на ступеньку. Донья Матильда отпрянула. Кармен изо всех сил старалась не выдать своего страха.
Еще два индейца вскочили в повозку. Она оказалась переполненной, и Кармен ощутила запах костра, исходивший от их тел. Дорожные сундуки с одеждой Кармен, стоявшие в углу, привлекли их внимание. Они вытащили их из повозки и скинули вниз, в песок.
Кармен замерла от страха, когда увидела, что трое мужчин, залезших в повозку, пристально смотрят на нее и о чем-то договариваются. Ее зубы застучали, когда она подумала о том, что эти люди могут сделать с нею и ее дуэньей.
Однако в этот момент их внимание занимали сундуки. Они моментально были разломаны, а ее одежда разбросана. Фыркая, мужчины копались загорелыми руками в пене пышных юбок и платьев. Дорогие туалеты из блестящего желтого, красного, малинового, переливчато-синего, зеленого и бирюзового бархата были выброшены и в беспорядке перемешаны на земле. К ним присоединились палевые, бледно-лиловые и светло-голубые. Мужчины хихикали и что-то насмешливо говорили на своем гортанном языке.
Кармен тяжело вздохнула. Какая-то часть ее сознания отмечала с сожалением, как грубо мужские руки рвут и мнут ее нижнее белье, ее платья, над которыми по нескольку недель трудились лучшие мастерицы Севильи. Но другая часть сознания, вся объятая страхом, видела только самих индейцев. Ужас, тревога и безнадежность разрывали ее сердце.
Наконец, индейцам надоело возиться с ее нарядами, и они так и оставили их на земле, за исключением нескольких особенно ярких платьев, которые, вероятно, поразили их воображение. Они кратко посовещались, и шестеро из них вскочили на коней. Крича и понукая, они погнали табун украденных лошадей дальше вглубь каньона. Завернув за угол, они пропали из поля зрения.
Кармен безучастно глядела им вслед:
– А теперь что? – беззвучно спросила она.
– А теперь они убьют нас? – пробормотала донья Матильда, делясь с Кармен собственным страхом.
Четыре оставшихся индейца направились к женщинам. Двое схватили Кармен. Она вздрогнула – так больно и крепко они сжали ее руки. Она задыхалась от едкого запаха дыма, пота и лошади, исходившего от державших ее людей. Сердце громко колотилось в груди. Она собирала последние крупинки мужества. Она должна выдержать это тяжелое испытание!
Два других индейца схватили донью Матильду и вытащили ее из повозки.
Кармен закрыла глаза, безнадежно желая, чтобы все происходящее оказалось только страшным сном. Она открыла их снова, когда ее также перекинули через жесткий деревянный борт повозки и швырнули на песок. Она быстро поднялась на ноги, решив не уступать грубой силе.
Донья Матильда свирепо сверкала глазами, поднявшись с земли. Она была бледна, потрясена всем случившимся, но не сломлена. Кармен почувствовала новый прилив сил, увидев, как мужественно держится ее подруга.
А эти скоты смеялись!
Их вождь (Кармен решила, что вождем является тот, кто говорит с ней на ломаном испанском) подошел к ней и вдруг грубо схватив за волосы, дернул. Она закричала и толкнула его изо всех сил, пытаясь освободиться. Он ухмыльнулся, отпустил ее и отошел.
Кармен с яростью смотрела на него – пусть только попытается еще раз схватить ее за волосы! Один из индейцев что-то сказал вождю, и все трое рассмеялись. Вождь сердито посмотрел на нее. Очевидно раздраженный ее сопротивлением, он снова приблизился и протянул руку к ее волосам. Кармен, оскалив зубы, выставив, как когти, пальцы с острыми ногтями, наскочила на него, как разъяренная кошка:
– Отойдите от меня!
Он отскочил, пристально и настороженно посмотрел на нее, а затем прорычал что-то непонятное. Другие мужчины довольно захихикали.
Кармен взяла себя в руки, с трудом удерживаясь, чтобы снова не кинуться на него. Она почувствовала, что вызвав ненависть этого человека, она тем самым накличет себе неминуемую гибель. Но если он снова нападет, она поклялась себе, что будет бороться до конца!
Вождь отошел от нее, и она перевела взгляд на других индейцев. Это были молодые, широкогрудые, загорелые мужчины; на них были надеты кожаные штаны и кожаные мокасины до колен. У одного на голове была цветная косынка (такие косынки носили западные апачи), она удерживала его длинные черные волосы, не давая им упасть на лицо. У трех других были косы. У каждого на поясе, низко приспущенном на узкие бедра, висел нож.
Они стояли полукругом и внимательно смотрели на нее. На донью Матильду они не обращали внимания. Немного погодя один из индейцев сорвал с пояса кинжал. Он направил его на Кармен и что-то угрожающе выкрикнул. После угроз он несколько раз помахал кинжалом перед ее лицом. Затем он зажал его в челюсти, губы его приподнялись в угрожающей гримасе, открыв ряд белых крепких зубов. Кармен содрогнулась.
Остальные мужчины продолжали разглядывать Кармен, негромко переговариваясь. Они показывали на ее волосы, потом на вождя и посмеивались, очевидно довольные его шуткой.
Кармен, трясясь от страха, ждала, когда же они надумают убить ее, когда все это кончится. Ее нервы были натянуты до предела, и ей казалось, что скоро она не выдержит, упадет на песок и зарыдает.
