Текст книги "Поцелуй змея (ЛП)"
Автор книги: Теа Харрисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Люди не были предназначены для бремени бессмертия. Каждый Вампир должен был либо найти способ справляться с грузом прожитых лет, либо однажды сойти с ума. В итоге оказалось, что лучший способ выжить в этом бесконечном потоке событий – убирать какие-то воспоминания под замок. У Карлинг было бесчисленное количество дверей, стоящих запертыми в коридорах ее сознания. Они хранили за собой самые тяжелые моменты прошлого, но, конечно, попутно забирали и другие важные воспоминания.
Когда Рун взлетел, все эти тысячи дверей в коридорах ее разума распахнулись. Они открывались, открывались, открывались – до тех пор, пока Карлинг не оказалась совсем одна перед натиском нахлынувших воспоминаний, совершенно беззащитная и потерянная, как и в те времена, когда была ребенком.
Рун был древнейшим волшебством земли. Грифон жил задолго до того, как появились языки, а с ними и его имена. Она наблюдала за тем, как Вер парит на фоне ярко сияющих звезд и луны цвета шампанского, и так же, как малышка Хепри очень, очень давно, Карлинг чувствовала, как душа покидает ее тело вновь и вновь.
* * *
Когда десять минут превратились в полчаса, она перестала ждать и занялась другими вещами.
Книги разрывались криком, пока она сжигала их. Их визги, словно когтями, выцарапывали ее голову изнутри.
Она была готова к этому, сначала заставив Розвен поклясться, что та не выйдет из главного дома. Такого яростного спора Карлинг совершенно не ожидала, и, пожалуй, начала уставать от того, что все дается с такими усилиями. Пора это менять.
Потом Чародейка сотворила заклинание, защищающее коттедж, насыпав соли вокруг камина. Она заткнула уши воском, смягченным при помощи миры, душицы и белого шалфея, надела кожаные перчатки, также заговоренные от любой магии, – как светлой, так и темной.
Задача была вредоносная, утомительная и она откладывала ее слишком долго. Хорошо, что ей не нужно дышать, ведь дым от огня был ядовит. К тому времени, как с книгами было покончено, Чародейка вся покрылась копотью и очень ослабла.
Рун правильно все понял. Ей нужна какая-то опора, которая поможет бороться за жизнь. И все же, нужно действовать так, будто находишься при смерти. Черная магия в книгах слишком опасна, чтобы оставлять их без присмотра, а Карлинг не верила, что даже самый надежный Страж избежит соблазна использовать в своих целях эту опасную библиотеку.
Если ничего не предпринять, рано или поздно магия этих томов проделает брешь в барьерах, которыми Карлинг оградила кабинет. Либо кто-нибудь найдет способ добраться до них. Всегда находился чертов дурак, считающий, что достаточно силен чтобы использовать черную магию и противостоять ей. Высокомерие, жестокость, алчность и глупость. Вот почему черная магия все еще существует на свете. Темные Силы подпитывались этими качествами, словно пикантными закусками.
Для лучшего очищения Карлинг заложила огонь из кедровых поленьев и поддерживала его с помощью Силы, поэтому пламя пылало неестественно горячо и ярко. Когда последняя книга превратилась в пепел, она сняла свой кафтан, перчатки и бросила их в очаг. Взяв кувшины с водой, настоянной под светом Ведьминой луны, Карлинг залила пепел, так что теперь все было очищено трижды: солью, огнем и водой.
Покончив со всем, Вампиресса взяла два других кувшина и направилась в ванную. Она смыла сажу с волос и тела, воспользовавшись мылом из эвкалипта, ладана и лаванды, которое сварила специально для таких случаев. Накинув чистый хлопковый кафтан, Карлинг вышла из ванной. Запах от нее исходил довольно едкий, но, по крайней мере, кожа очищена от остатков темной магии.
Проверив мокрый пепел в последний раз, она оставила коттедж открытым, для проветривания, и пошла в главный дом.
Ночь почти закончилась. Небо на востоке окрасилось в предрассветные цвета. Войдя в кухню, Чародейка обнаружила Распутина, мирно спящего на подушке и Розвен, потягивающую бладвейн. Никаких признаков Руна, да она и не ждала обнаружить его здесь. Он не стал бы мешать ей сжигать книги, но остался бы ждать рядом с коттеджем.
Карлинг оставила открытой дверь в кухню. Когда Чародейка усаживалась за стол, в дом заструился прохладный, свежий воздух. Поднялся сонный Распутин, медленно доковылял до Вампирессы и устроился на ее босых ногах. Она взяла его на руки и положила себе на колени, где он, что-то проворчав, свернулся, спрятав нос под пушистым хвостом.
Женщина улыбнулась Розвен: – Ты дала мне больше, чем я когда-либо имела право просить, и гораздо больше, чем я могла ожидать. Благодарю тебя за твою преданность и за все, что ты делала. Мне нужно попросить тебя об еще одной вещи.
– Конечно, – ответила девушка.
– Забери Распутина и возвращайся в Сан-Франциско. Я знаю, что тебе не нравится заботиться о нем, поэтому найми кого-то для этого. Удостоверься, чтобы этот человек прошел все необходимые проверки у нашей охраны, чтобы он поладил с остальным персоналом и смог разместиться в моем городском доме. Потом тебе придется придумать, что будешь делать со своей жизнью.
– Нет, – ответила Розвен. Слезы струились из ее глаз.
– Тебе надо подумать, – тихо сказала Карлинг. – Я понимаю, что тебе придется полностью изменить свой уклад жизни. Я сказала Дункану, чтобы он открыл счет в банке на твое имя и положил достаточно денег. Должно быть, все уже сделано.
– Я не уйду.
– Ты должна, – сказала Карлинг. Ее голос и взгляд были теплыми, но в тоже время, тон оставался непреклонным. – Время пришло, Розвен. Ты несчастлива уже долгое время, и я была эгоисткой, держа тебя при себе все это время.
– Но я не могу уйти, – замотала головой Розвен. – Я люблю Вас.
– И я люблю тебя, – сказала Карлинг и удивилась, обнаружив, что искренна в этом чувстве. – Но ты использовала меня как предлог, чтобы не жить собственной жизнью, и я никогда не давала тебе повода командовать собой или контролировать то, как я собираюсь поступить. И я никогда не обещала, что ты будешь со мной все время. Есть вещи, с которыми я должна столкнуться самостоятельно, и ты тоже.
– Пожалуйста, не заставляйте меня уходить, – зарыдала Розвен. – Клянусь, я изменюсь. Ради Вас я буду сама ухаживать за чертовой собакой. Вы все равно сказали, что я должна нанять кого-нибудь для этого.
– Нет, Розвен. Это будет неправильно по отношению к тебе, а я и так слишком долго была эгоисткой. Мне жаль.
– Вы не можете так поступить со мной, – произнесла Розвен. – Не можете просто взять и выбросить меня вот так, не после всего, что я сделала для Вас.
– Я не выбрасываю тебя, – ответила Карлинг. Она с усилием сдерживала голос. Почему все, что касается Розвен, выливается в такие стычки? – Я настраиваю тебя и даю достаточно времени, чтобы ты привыкла.
Следующие полчаса оказались именно такими, какими она себе их представляла, но, в конце концов, все уже решено – что бы не говорила Розвен, как бы не умоляла.
Наконец, терпению Карлинг пришел конец.
– Хватит, – жестко прервав последние протесты Розвен, она отослала девушку спать, приказав забрать с собой пса.
Молодая Вампирша убежала, и Карлинг облегченно вздохнула, когда атмосфера на кухне заметно разрядилась. Откупорив бутылку Каберне Совиньон, Чародейка налила себе бокал. Она больше не могла выносить кровь или кровавое вино, и, хотя Вампиры не восприимчивы к алкоголю, все же можно было наслаждаться вкусом. Потягивая напиток, Карлинг слушала зарождающееся чириканье птиц.
Вдруг все резко замолчали, и она уловила звук хлопанья гигантских крыльев. Душа встрепенулась при этом звуке. Двигаясь нарочито неторопливо, Карлинг поставила бокал с вином на стол и поднялась к открытым дверям.
Мгновением позже Рун заполнил дверной проем своим длинным стройным телом и теплым, солнцеподобным присутствием. Он как-то успел побриться и переодеться в черную футболку, подчеркивающую его мускулистый торс и другую пару выцветших джинсов, порванных на коленях. Его волосы растрепало ветром, от него пахло здоровьем и соленым океаном. Львиные глаза встретились с ее, и шок от этой связи она ощутила всем телом, до кончиков пальцев на босых ногах.
– Пожалуй, десять минут истекли довольно давно, – заметила Карлинг, не обращаясь ни к кому конкретно.
Она услышала с расстояния нескольких футов, как ускорилось его сердцебиение, разжигая свирепую энергию тела тяжелыми, мощными ударами.
– Видимо, мне понадобилось больше десяти минут, – отозвался Рун.
Она подняла изящную бровь.
– Дуешься на что-то?
– Нет, – ответил мужчина. – Просто думал.
– Для этого понадобился весь остаток ночи?
Мышцы на бицепсах напряглись, когда Вер скрестил руки. Он склонил голову, смерив Карлинг взглядом.
– Процесс мышления, – сказал Рун нарочито ровным голосом, – требует большого напряжения.
– Что ж, несомненно, это в духе Чеширского кота. Наряду с потрясающим умением исчезать, когда это удобно только тебе. – Вампиресса отчаянно пыталась сохранить сердитый взгляд. Кажется, это подобающее выражение лица для сегодняшнего утра.
– Хочешь поругаться? – спросил Вер. Он одарил ее дерзкой улыбкой, сверкнув белыми зубами. – Если так, то круто.
– Я не знаю. Еще не решила, – пожала плечами Карлинг.
Рун прошел в кухню.
– Если что, валяй. Люблю хорошую схватку.
Чародейка начала постукивать босой ногой, и взгляд Вера перехватил это движение. Его лицо замерло, он весь подобрался, словно кот, который в напускном безразличии лениво следит за своей жертвой, но готов в любой момент сорваться с места.
– Ты ушел посреди разговора, – напомнила Карлинг.
Улыбка с его лица исчезла.
– Я хорошо осведомлен, когда я ушел.
– Тот разговор был мне интересен, – проинформировала она его.
Мужчина поджал рот в жесткую линию.
– Этот разговор заинтересовал и меня, уверяю тебя.
– Меня особенно интересует то, что осталось недосказанным, – отметила Вампиресса. – Почему ты так расстроился и почему ушел так резко. Почему выглядел таким напряженным, когда я очнулась. Я позабыла об этом, пока ты не ушел. Ты был так агрессивен, словно хотел с кем-то подраться. Я бы хотела знать причину твоего состояния, и кто в этом виноват.
– Я должен сказать тебе кое-что, – сказал Рун. – Это будет нелегко сказать и нелегко выслушать.
– Хорошо. – Карлинг коротко кивнула. – «Все кончить могли б мы разом», – процитировала она строчку из «Макбета».
Глава 7
Карлинг развернулась к своему месту, и ее взгляд упал на холодную плиту.
– Ты уже давно не ел и наверняка голоден. – На нескольких межвотчинных приёмах, да и во время путешествия в Адриель, Чародейке довелось видеть, какой нечеловеческий бывает у Веров аппетит. Те за раз могли поглотить ужасающее количество пищи. Особенно это касалось тех Веров, что занимались физическим трудом и много двигались. – Тебе требуется питание?
– Я в порядке, спасибо, – ответил Рун. – Я поохотился.
Карлинг едва не подскочила от неожиданности. Рун вполне мог преодолеть защитные заклинания, размещенные вокруг леса.
– Не в лесу?
Страж замотал головой.
– Нет, не в лесу, – быстро сказал он. – Я почувствовал твои заговоры и улетел оттуда порыбачить.
Чародейка расслабилась и села на свое место в конце стола возле открытой двери. Немного поколебавшись, Рун присел справа от неё. Карлинг отвернулась к своему полу пустому бокалу, пока Вер тяжело навалился на стол, поставив на него свои локти. Вампиресса искоса бросила на мужчину взгляд. Тот уставился на испещренную царапинами столешницу, в глазах его бушевал шторм.
Карлинг поняла, что видела Руна разным: на охоте, заливающимся смехом, гневающимся, напряженным. Тихая задумчивость по-новому преобразила эти мужественные, привлекательные черты. Она хотела спросить, о чём он думает, что проложило глубокие морщины между его бровей, почему его прекрасный рот сжат в прямую, резкую линию. Карлинг с трудом призналась себе, что очарована им. Вдруг они все-таки найдут способ остановить прогрессирование ее болезни, и он вернется к своей жизни в Нью-Йорке? Что ей делать? Как странно, что она так быстро привыкла к присутствию Вера. Она будет… будет скучать по нему, когда он уйдет.
Встревоженная своими мыслями и своей реакцией на Стража, Карлинг тоже уставилась на стол.
Наконец, Рун заговорил.
– Вчера вечером, когда Розвен позвала меня, я был за домом. Перед самым закатом у тебя случился эпизод, и ты снова истончилась. Мы поднялись к тебе в комнату, чтобы я мог увидеть это своими глазами.
Это не стало новостью для Карлинг. Когда она пришла в себя, эти двое находились в ее комнате. Но очевидно, что Рун с трудом формулирует свои мысли, так что, обуздав свое нетерпение, она просто кивнула.
Он провел большим пальцем по оставленному ножом следу на столе.
– Когда мы поднялись наверх, я увидел солнечный свет, льющийся из твоей спальни.
Стоп. Она совершенно не ожидала услышать подобное. Карлинг подалась вперед, впившись взглядом в склоненное лицо мужчины.
– Розвен не заметила его. Мы проверили, что солнечный свет, который я видел, – либо думал, что видел – не обожжет ее. Ничего не случилось, так что мы вошли в комнату. И я попал в какое-то другое место. А Розвен – нет.
Он продолжил свой рассказ ничего не выражающим тоном, тщательно подбирая слова. К тому времени, как Рун закончил, Карлинг сжимала свои пальцы так сильно, что костяшки пальцев побелели на фоне кожи медового цвета. Рун положил свою руку на ее. Широкая ладонь и длинные пальцы без усилий накрыли обе ее ладони. Это была твердая, обнадеживающая хватка.
Паря над океаном всю ночь, пытаясь понять, как надо поступить, Грифон подумывал о том, чтобы ничего не говорить ей. Но, в конце концов, решил, что не сможет смолчать. Рун не захотел утаивать информацию от этой гордой женщины. Она имела право знать и не важно, как трудно рассказать ей об этом. К тому же, ему необходим ее опыт, чтобы проанализировать случившееся. И все-таки, невыразимо тяжело было наблюдать за ее страданиями и не иметь возможности как-то облегчить их.
Она что-то шептала. Вер наклонился поближе, чтобы услышать ее.
– … не имеет никакого смысла. Абсолютно никакого.
– Почему нет? – спросил он. – Скажи это громко.
Карлинг подняла голову. Ее глаза были влажными, но в них четко и ясно сверкал ее ум.
– В течение последних нескольких лет моя Сила значительно выросла, – проговорила она. – Иногда я будто тону в ней. Она вспыхивает каждый раз, когда у меня случается эпизод. Но у меня нет такой Силы, чтобы создать описанный тобой прецедент. Моя магия основана на навыках и учениях. Она совершенно отлична от твоего типа Силы. У меня нет ни знаний, ни заклинаний, которые могли бы выстроить что-то столь огромное и сложное.
– Какой ты видишь мою Силу? – спросил Рун, исполненный любопытства.
– У Веров есть свои характерные черты. Вы можете практиковаться и совершенствовать их, можете довести до высочайшего уровня, но при этом они являются неотъемлемой частью вас.
– Но и твоя Сила – такая же неотъемлемая часть тебя, и ты изучала ее, практиковалась, чтобы усовершенствовать, – отметил Рун.
– Да, я знаю. Как бы объяснить это получше? – нахмурилась Карлинг. – Хорошо, вот пример: Тьяго – Громовая птица, порождение бури и молний. Он может вызывать бурю или молнии без всяких слов и заклинаний. Это неотъемлемая часть того, кем он является, не так ли?
– Конечно, – согласился Рун.
– Я тоже могла бы вызывать молнии, но для этого мне нужно сначала изучить как это делается. Мне потребовалось бы специальное заклинание и время, чтобы прочитать его. Ты можешь перекидываться. Это часть того, кто ты есть. Я же не могу менять форму. Не имею для этого характерных черт и у меня нет таких заклинаний. Это всё Сила и магия; все можно улучшить практикой и усовершенствовать, но при этом наши чары совершенно разные. Драгос изучал колдовство, то есть, магию заклинаний. Он может использовать как заклинания, так и особенности магии Веров. Это, как и многое другое, делает его крайне опасным. Теперь понимаешь?
Рун кивнул. Он играл с ее пальцами, пока слушал. Мужчина с удовлетворением отметил, как ослабла боль в глазах Карлинг, когда разум взял верх над ее чувствами. Боль не ушла, но стало немного лучше.
– Конечно, я не могу делать того же самого, что и Драгос – не могу использовать оба типа магии, потому что я не Вер, – продолжала Чародейка. – Могу практиковать только магические заклинания, и даже близко не способна приблизиться к созданию того рода реальности, которую ты описал. Самое лучшее, что я могу – творить иллюзии с помощью внушения, ловкости рук. Чего-то, что ты заметишь краешком глаза, что приманит тебя или наоборот, заставит отвернуться. Или же я могла бы использовать как основу то, что уже было.
Вер замер.
– Что ты имеешь в виду?
– Взять хотя бы мой коттедж. Я могла бы сделать так, чтобы он казался пустым или заброшенным. Иллюзия рассеялась бы в тот же момент, когда ты решил бы войти в него и исследовать. Или же я могла бы наслать на тебя сон, и это был бы реальный сон, так что, его можно прервать или изменить. Например, ты можешь не поверить тому, что происходит. Люди ведь всегда просыпаются. Или же тебя просто разбудит будильник.
Он нахмурился.
– Судя по тому, что ты рассказываешь, любая магия требует от тебя гигантской работы и сил.
– Очень трудоемкой работы, – Карлинг вытащила одну руку, чтобы жестикулировать. – Если мы говорим о магии заклинаний, то ничего не дается легко. Представь себе, как моя Сила сначала подбирает компьютерный код к основному замку банка, затем спускается в хранилище, выбирает правильный сейф, подбирает нужный ключ из связки, вставляет его в замочную скважину, выбирает из стопки нужный документ, потом повторяет процедуру в обратном порядке, чтобы все запереть, а дальше отправляется в нотариальную контору, чтобы должным образом все заверить. Слишком много сложностей, к тому же, нужно еще ведь использовать какой-то сложный механизм взаимодействия с человеком, на котором ты хотел бы использовать свою иллюзию.
Вер взял вино Карлинг и выпил его. Чародейка протянула руку к открытой бутылке, снова наполнила бокал и предложила его Руну.
– Значит то, что произошло, явно является каким-то другим типом магии, – заключил он.
Карлинг кивнула.
– Да. Возможно, это что-то вроде иллюзии или общей галлюцинации, но точно не магическое заклинание, случайно произведенное моим разумом, потому что я, – как ты там поэтично выразился? – свихнулась.
Вер усмехнулся.
– Хорошо, теперь что-то прояснилось, – он выпил половину вина в бокале и подтолкнул остаток Карлинг.
Она взяла бокал, выпила и с любопытством посмотрела на мужчину поверх хрустального края.
– Как это чувствовалось?
Он пожал плечами.
– Точно не как иллюзия. Все было реально, как ты и я сейчас. Когда я попал в пески, было просто ощущение как в переходе, только…
Чародейка наклонилась вперед.
– Только что?
Его нахмуренный взгляд встретился с ее.
– Только он как-то изгибался.
Она ждала, но Рун не продолжал.
– Я не понимаю, – сказала Карлинг.
Вер нетерпеливо покачал головой.
– Я тоже не понимаю. Но, если это переход, то почему я смог пройти через него, а Розвен – нет? Она ведь ощущает другие переходы. И, если бы это был переход, то как он смог взять и появится, а потом исчезнуть? Все виденные мной проходы обычно зафиксированы в окружающем ландшафте.
Карлинг снова нахмурилась, как это бывало, когда она пребывала в недоумении.
– Вы оба можете преодолевать переходы. Значит, если ты смог пройти, а она нет, это связано с различиями между вами.
– Хочешь сказать, что я преодолел его из-за каких-то моих особенностей Вера.
– Да, хотя я не знаю, каким именно, кроме тех, благодаря которым ты превращаешься в поистине потрясающего Грифона.
Рун не позволил комплименту сбить себя с толку, хотя орлиная его часть прямо нахохлилась от гордости. Мужчина протянул руку, и Карлинг отдала ему бокал. Страж отпил с того края, куда прикасались ее губы. Он решил, что Чародейка слишком поглощена мыслями, чтобы заметить это.
– Давай просто будем считать, что я ощущаю притяжение переходов между Другими землями и какими-то другими измерениями, – предложил Рун.
– Правда? – выдохнула Карлинг. – Интересно, что произошло бы, если бы ты держал Розвен за руку.
Даже если Розвен и могла проходить сквозь обычные переходы, ее сегодняшняя неспособность проследовать за Руном была как-то связана с тем, как «пустоголовые», или люди без способности к Силе не могут перейти в Другие земли сами по себе, в одиночку. Для таких единственный способ пересечь границу – следом за кем-то, кто на такой переход способен, при этом важен именно физический контакт. Когда кто-то без Силы проходил через переход он просто оказывался дальше в обычном ущелье, либо каком-то ином разрыве в ландшафте, где был расположен переход. Так же, как Розвен вошла в спальню Карлинг, вместо того, чтобы оказаться в пустыне с Руном.
Рун обдумал вопрос Карлинг, потом покачал головой.
– Может и хорошо, что не держал. Скорее всего, мы были бы далеко друг от друга, когда пейзаж исчез, – или я исчез оттуда, а что произошло бы с ней? Выбралась бы она из него самостоятельно или оказалась бы в ловушке, как пустоголовые оказывались запертыми в Других землях, когда не было кого-то, способного помочь вернуться оттуда?
Они обменялись серьезными взглядами.
– Итак, что мы имеем? – продолжила Карлинг. – Если то, что случилось и было иллюзией, она никак не могла оказаться результатом моей магии.
– И все-таки, она каким-то образом тесно связана с тобой, – сказал Рун. – Произошедшее было очень личной и важной частью твоего прошлого.
Чародейка склонила голову и погрустнела, но все же неохотно кивнула.
Рун вспомнил разговор с Розвен.
– Ты, может, и не Вер, но очень похожа на Драгоса в том плане, что владеешь дополнительным видом магии. Вампирской магией. Розвен говорила, что побочным продуктом вируса становится небольшое количество Силы, достаточное для телепатии и пространственных переходов. Сама природа вируса магическая. Есть и еще общеизвестные свойства, которые приходят с Вампиризмом – долголетие, выносливость и скорость.
Карлинг подняла голову и бросила на Стража недоуменный взгляд.
– Да, конечно, наряду с известными недостатками: вроде необходимости пить кровь, неспособности переваривать твердую пищу и уязвимости к солнечному свету. Но я никогда не слышала, чтобы подобные вещи происходили с кем-то из других Вампиров, достигших конечной стадии заболевания.
– Откуда ты знаешь? – спросил мужчина. – Легенды рассказывают, что некоторые Вампиры испытывали какие-то эпизоды. Ты тоже испытываешь эпизоды, наряду со всеми другими симптомами, которые сама же категоризировала. Становится очевидным, что они связаны с Вампиризмом. Что бы ни произошло вчера, будь то иллюзия, общая галлюцинация или какая-то альтернативная реальность – было результатом того, что я вступил в контакт с происходящим с тобой, и такого никогда не случалось раньше. Следовательно, я смог соединиться с твоим эпизодом из-за моих особенностей Вера. То, сквозь что я прошел, было очень реальным, хотя и странным переходом. Это вся имеющаяся на данный момент информация.
Карлинг медленно покачала головой.
– Мы также знаем, что ни один из нас не мог контролировать ситуацию. Я понятия не имею, насколько это может быть опасно для тебя. У меня нет выбора; я пройду через это, нравится мне или нет. Но у тебя выбор есть, и ты должен защитить себя.
– Мы знаем недостаточно, – возразил Рун. – И нам нужно больше. Что мне нужно сделать, так это оказаться в следующем эпизоде, если получится, чтобы получить больше информации. Карлинг, твоя жизнь зависит от того, что мы выясним.
– Я знаю, – Чародейка взглянула Веру в глаза. – Но я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.
Тот ответил ей легкой улыбкой.
– А я не хочу, чтобы ты умерла. Просто мы должны хорошенько присматривать друг за другом. Когда у тебя случится новый эпизод, я постараюсь снова поучаствовать в нём. Договорились?
Карлинг выпрямилась и кивнула.
– Договорились.
Она посмотрела на стол. Пока они говорили, Рун сплел свои пальцы с ее. Вино они передавали друг другу свободными руками.
– Как думаешь, что это значит? – прошептала Карлинг.
Чародейка больше не боролась с его напором. Помимо прочего было ясно, что Рун довольно любвеобилен. Дотронуться до нее или обнять было для Вера так же естественно, как дышать. Карлинг убедила себя, что это абсолютно ничего не значило, как и его склонность к флирту. Нет сомнений, что он относится так ко всем окружающим.
Ей же никогда не давались легко проявления физической привязанности. Вампиресса задавалась вопросом, как позволила держать себя за руку, не протестуя, но ответ Руна показал, что он понял ее вопрос по-своему.
– Это значит, – сказал он, крепче сжимая хватку на ее пальцах, – что я крайне заинтересован в том, что произойдет дальше.
***
Пока они говорили, на улице рассвело. Когда высоко в небе поднялось Солнце, воздух стал желтым и тяжелым. Карлинг высвободила руку и встала в открытых дверях. Наверное, температура тоже поднялась. Бодрый ветерок с океана нес ароматы соли и перемен. Вещи неразрешенные, непонятные. Очень раздражала мысль о приближающейся смерти, когда перед тобой такая удивительная загадка. Может ли раздражение стать достаточной мотивацией, чтобы остаться в живых? Или, быть может, любопытство? Она вздохнула, потерла лицо и подумала, как хорошо было бы снова получить возможность спать, чтобы набираться сил.
Рун подошел и встал за ее спиной. Чародейка чувствовала жар его тела, как манящий зов тепла и силы.
– Розвен не была с тобой, – сказал Вер.
Она слегка повернула голову.
– А что, должна была?
– Мы решили, что было бы лучше, если бы один из нас был рядом, в случае, если ты снова попадешь в эпизод.
Так вот почему Розвен столь яростно спорила с ней. Карлинг стиснула зубы.
– Я отослала ее поспать, – сказала она. – Сегодня вечером они с Распутиным вернутся в Сан-Франциско, – Вампиресса повернулась, чтобы пронзить мужчину сердитым взглядом. – Я и тебя могу отослать.
Он опустил веки, скрывая вспышку ярости в своем взгляде.
– Да что ты говоришь…, – сказал он. Его голос стал тихим низким гулом в груди, подобно тому, как предупреждающе грохочет землетрясение глубоко в земле, прежде чем прогреметь на поверхности с гулом, свергающим небоскребы.
– Никогда больше не принимай решения за меня или обо мне без моего ведома, – процедила Карлинг сквозь зубы. – Я не дряхлая. Не страдаю от слабоумия. И не потерплю этого, ясно?
Он взглянул на нее, изучил напряженное лицо, и охвативший Руна гнев улетучился.
– Извини, Карлинг. Это не то, что ты думаешь. Мы просто не хотим, чтобы ты проваливалась в эпизод в одиночку, особенно, если ситуация может перейти в опасную, потому что в этом состоянии ты не можешь защитить себя. А ты была недоступна для нас, чтобы посоветоваться.
Карлинг вгляделась в его лицо и не нашла ничего, кроме искренности. Через мгновение женщина немного расслабилась. Она коротко кивнула и повернулась к открытой двери, крепко обняв себя руками.
Он тоже двинулся. Карлинг не знала, для чего, поэтому заставила себя пройти вперед. Она не смогла бы выдержать, если бы он прикоснулся к ней одним из своих нежных жестов. Однажды этих прикосновений станет так много, что она разлетится на осколки, как треснувший фарфор.
– Тебе еще нужно дочитывать, – коротко сказала Чародейка. – А мне нужно прибраться.
Она быстро прошла по залитой Солнцем дорожке к своему рабочему коттеджу, встала в открытых дверях, чтобы поглядеть на итоги работы прошлой ночью. Воздух был наполнен запахом сажи и отголосками темной магии, но Солнце с ветром помогут избавиться от них. Травы, пустые кувшины, банка морской соли так и лежали на рабочем столе, камин был полон сырой золы. Круг соли все еще был на полу, но его цвет уже потускнел, посерел.
Пожалуй, стоит начать с соли или же она разлетится по всему коттеджу. Карлинг подошла к шкафу и вытащила метлу. Открытую дверь коттеджа заполнило горячее солнцеподобное присутствие Руна. Стиснув зубы, Карлинг сильнее сжала ручку метлы. Одно неверное слово или движение и, она поклялась всеми богами, мужчина получит по голове этой самой метлой.
– Ты работала, – заметил он мягким тоном. – Не возражаешь, если я почитаю здесь?
Чародейка ответила после некоторой внутренней борьбы:
– Пока сидишь спокойно.
– Обещаю, – сказал он еле слышно. – Буду тих, как мышка.
Его голос будто гладил ее кожу, прикасаясь, как пёрышко. Она ощетинилась на ощущение:
– Заткнись, – бросила Чародейка.
Он разразился тихим, хриплым смехом, заполнившим холодные, темные углы комнаты теплом, звуча как будто из-под шелковых простыней. Зыркнув на Руна, Карлинг атаковала пол.
Он держал слово. Не будь это так, Карлинг действительно ударила бы его. Мужчина подтащил одно из кресел к открытой двери и утреннему Солнцу. Он сел, закинув ступню одной ноги на колено другой и открыл журнал записей. Чародейка бросила на него взгляд. Взъерошенные волосы отливали золотом, точеное лицо было сосредоточено.
Карлинг жадно впитывала этот образ. Потом с трудом заставила себя отвернуться. Вампиресса продолжила работу и постепенно, пока убирала, а Рун читал, хрупкое спокойствие пробралось в дом и в её разум. Когда наконец-то комната стала безупречно чистой, все ее принадлежности были убраны, Карлинг положила несколько веточек сушеного белого шалфея в пустой камин. Пряность развеет любую оставшуюся тьму, которая могла пристать к камням.
По мере того, как утро переходило в полдень, край ее зрения начал предательски мерцать, указывая на скорый прилив Силы. Карлинг знала, что в ближайшее время снова случится эпизод. Она не станет обращать внимание на то, как похолодело внутри, как пересохло во рту. Чародейка отказывалась чувствовать себя пойманной в ловушку и не позволит страху взять верх. Сейчас, вместе с Руном, у них есть возможность узнать больше, чем она могла узнать в течение последних двух столетий вместе взятых.
Лучше всего загрузить себя работой до того момента, когда все начнется. Войдя в свой кабинет, Вампиресса нахмурилась, глядя на пустой шкаф, где раньше хранились книги по черной магии.
Рассматривая его, Карлинг прикусила нижнюю губу. Это был хороший, добротно сделанный кедровый шкаф. Она своими руками вырезала на его поверхности защитные и связывающие заклинания. Тогда работа заняла целые дни, и Чародейке была ненавистна сама мысль об уничтожении шкафа. Но книги хранились в нем слишком долго. Она чувствовала сохранившуюся злобу, которая впиталась в древесину.
Карлинг неохотно пришла к единственному выводу. Можно попытаться очистить корпус, но это заняло бы много времени, и нельзя быть уверенным в том, что в нём можно хранить ценные вещи. В конце концов, есть только один способ быть абсолютно уверенной, что вся темная энергия действительно уйдет. Шкаф также должен быть уничтожен.
