Текст книги "Поцелуй змея (ЛП)"
Автор книги: Теа Харрисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Автор: Теа Харрисон
Оригинальное название: Serpent’s Kiss
Название на русском: Поцелуй змея
Серия: Древние расы
Книга в серии: 3
Над переводом работали: Ольга Волкова, Татьяна Кардашова, Наталья Ульянова, Алина Иксанова, Валерия Плотникова, Алтынай Бекова, Анастасия Иванова
Обложка: Любава Воронова
Материал предназначен только для предварительного ознакомления и не несет материальной выгоды!
Просим Вас удалить этот файл с жёсткого диска после прочтения.
Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков – запрещено.
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Глава 1
– Конечно же, я ужасная женщина, – рассеянно проговорила Карлинг Северан, Вампиресса-чародейка. – Это факт, с которым я смирилась много веков назад. Я выверяю все, что делаю, даже самые щедрые жесты с тем, как это может послужить мне.
Карлинг сидела в своем любимом кресле у широкого окна. Кресло из мягкой кожи давным-давно приняло контуры ее тела. За окном виднелся пышный ухоженный сад, украшенный сейчас нежными оттенками лунной ночи. Ее взгляд привык к виду, но, также, как и ее лицо, выражение миндалевидных глаз было пустым.
– С чего вам говорить подобное? – спросила Розвен. Слезы звучали в голосе молодой Вампирши, когда та опускалась на колени рядом с креслом, а ее светлая голова поднялась к Карлинг, подобно цветку, тянущемуся к полуночному Солнцу. – Вы самая замечательная в мире.
– Это очень мило с твоей стороны, – Карлинг поцеловала Розвен в лоб, поскольку той, казалось, была необходима такая ласка. Хотя отсутствующее выражение Карлинг немного изменилось, полностью оно не исчезло. – Но это, скорее, неподходящие слова. Если ты думаешь так о ком-то вроде меня, то ты должна стать более проницательной.
Слезы компаньонки полились по ее идеальному лицу. С рыданием Розвен обняла Карлинг.
Гладкие брови Карлинг приподнялись.
– В чем дело? – спросила она усталым тоном. – Что такого я сказала, что расстроило тебя?
Девушка, покачав головой, прижалась к ней крепче.
Розвен была одной из двух самых юных отпрысков Карлинг. Она перестала создавать Вампиров очень давно, за исключением нескольких экстраординарных исключений, которые случились в конце XIX-го века. До встречи с Вампирессой Розвен была актрисой убогого шекспировского театра, с голосом, подобным чистому золоту и на смертельной стадии туберкулеза легких. Карлинг обратила Розвен, когда та была испуганной, умирающей восемнадцатилетней девушкой. Она наградила ее большей свободой, чем других своих слуг. Вампиресса терпела удушающее объятие Розвен, пока думала.
– Мы говорили о событиях, которые предшествовали коронации Королевы Темных Фейри. Ты продолжаешь верить, что я поступила хорошо, исцелив Ниниэн и ее возлюбленного Тьяго, когда те были ранены. И хотя результат мог бы быть очень полезным, я лишь указываю на то, каким в действительности эгоистичным существом я являюсь.
– Два дня назад, – проговорила Розвен в ее колени, – мы разговаривали об этом два дня назад, а потом Вы снова начали утекать из реальности.
– Разве? – Карлинг выпрямила спину, сосредоточившись на новости. – Ну что ж, мы знали, что приступы учащаются.
Никто не понимал до конца, почему со временем психическое состояние очень древних Вампиров ухудшалось, сначала они впадали в полное безумие, а затем умирали. Редко когда Вампиры доживали до глубокой старости, поэтому это явление было мало известно за пределами двора Ночных созданий. В их мире было полно насилия, поэтому эти Вампиры, как правило, умирали по другим причинам.
Возможно, это неизбежное прогрессирование самого вампиризма, как заболевания. Может быть, по мнению Карлинг, их начало содержало в себе семена их конца. Души, бывшие когда-то людьми, никогда не были предназначены для того, чтобы жить почти бессмертной жизнью, которую давал им вампиризм.
Розвен подняла заплаканное лицо.
– Но вам стало немного лучше! В Чикаго, а затем на коронации Темной Фейри вы были сконцентрированы, работоспособны, полностью присутствуя там каждую секунду. Мы просто должны стимулировать Вас, занимая чем-то новым.
Карлинг без эмоций окинула девушку взглядом. Кажется, необычные происшествия помогали, встряхивали на какое-то время ее бдительность. Проблема в том, что эффект был временным. Для тех, кто наблюдал течение тысячелетий, даже исключительные переживания через какое-то время становятся обыденными.
Вздохнув, Вампиресса призналась:
– Была еще пара эпизодов, о которых я не говорила.
Горе, отразившееся на лице Розвен, было поистине вселенским. Брезгливость Карлинг усилилась, покуда она вглядывалась в фанатичную преданность девушки и понимала, что не сделала ничего, чтобы заслужить подобное.
Она родилась так безумно давно, что все следы того времени исчезли из истории. Когда-то ее похитили и обратили в рабство, били кнутом почти до смерти и отдали в качестве наложницы престарелому царьку в пустыне. Тогда Карлинг поклялась, что никогда и никому больше не позволит снова опустить на себя плеть. Она соблазнила царя, чтобы тот сделал ее царицей и посвятила себя аккумулированию власти. Она изучала яды, тактики ведения войн, колдовство, научилась таить обиду и месть, а затем открыла для себя Вампиризм и Поцелуй змея, которые дали ей что-то близкое к бессмертию.
Она разыгрывала человеческие жизни в шахматы с демонами, консультировала монархов и воевала с монстрами. По мере того, как раскручивалась спираль веков, Карлинг правила странами, крепко держа власть в своем изящном железном кулаке. Она изучала заклинания, которые были настолько секретными, что сейчас уже и не сохранилось упоминаний о них; видела вещи настолько удивительные, что они ставили на колени самых гордых из людей. Она покорила тьму, чтобы ходить при свете дня, потеряла столько людей и воспоминаний, что теперь даже горе не трогало ее душу.
А сейчас все эти невероятные переживания уходят в прекрасную ночь.
Теперь ей буквально не к чему стремиться, не существовало испытаний, которые нужно было преодолевать, не осталось вершин, которых стоило достигать. После всего, что Карлинг сделала, чтобы выжить. После борьбы ради такой долгой жизни и ради власти, сейчас ей вдруг все стало… неинтересно.
И вот перед ней прощально помигивает, угасая, венец ее сокровищ, последняя драгоценность в шкатулке секретов.
Сила, которую она так тяжко собирала, мерцала в ритме умирания ее разума. Карлинг видела ее вокруг – изысканно-прозрачное мерцание. Оно окутывало ее, будто саван, расшитый бриллиантами.
Она не ожидала, что ее смерть окажется такой прекрасной.
Карлинг упустила момент, когда все началось. Прошлое и настоящее переплелись в ее голове, и время стало загадкой. Возможно, это произошло сотни лет назад. Или, может, оно было в ней всю жизнь, для сохранения определенного равновесия. То, за что она так яростно боролась, проливала кровь и слезы гнева, в конце концов, ее и погубит.
Созревала еще одна вспышка Силы. Она чувствовала ее неизбежность, как надвигающееся крещендо в бессмертной симфонии или еще один импульс в ее давно молчащем, почти забытом сердцебиении. Выражение в глазах погасло, Карлинг сосредоточила внимание на этом восхитительном внутреннем пламени.
Но прежде, чем оно снова поглотило ее, она заметила странность. В доме не звучало ни единого звука, никакого движения других Вампиров, ни искорки человеческой эмоции. Не было ничего, кроме дыхания юной Розвен, опустившейся на колени у ее ног, да собаки, чесавшей ухо, сидя на своей подушке. В течение долгого времени Карлинг жила в окружении шакалов, готовых подбирать остатки со стола, за которым сидели полные Силы, но где-то неделю назад все ее слуги и подхалимы бежали.
Некоторые существа наделены хорошо развитым чувством самосохранения, в отличие от других.
– Советую тебе поработать над своим умением распознавать чужие помыслы, – сказала она Розвен.
***
Каждая мелочь будет в порядке. (отсылка к песне «Three Little Birds» Боба Марли – прим. ред.)
Недавно Рун процитировал Боба Марли Ниниэн Лорелль, когда та была на грани. Ниниэн была молода по меркам Фейри, милой девушкой и его близкой подругой на протяжении многих лет. Теперь она стала Королевой Темных Фейри и, по последним сообщениям, вошла в десятку самых влиятельных людей в стране. Рун процитировал Марли, чтобы успокоить девушку после покушения на ее жизнь, во время которого погибла ее подруга, а ее возлюбленный, Тьяго, едва не умер.
И, черт возьми, мотив песни до сих пор так и крутится в его голове. Словно мозговой вирус, как реклама или постоянно повторяющаяся музыкальная тема из фильма, которую никак не получается отключить от звуковой системы, проведенной прямо в мозг.
Не то, чтобы при нормальном течении обстоятельств он не любил музыку Боба Марли. Рун просто хотел, чтобы она замолкла на некоторое время и дала ему возможность расслабиться.
Вместо этого, Грифон продолжал просыпаться по ночам. Укрытый лишь простыней, которая царапала его гиперчувствительную кожу, он пялился в потолок. Вспышки воспоминаний врывались в его голову, а голос Боба все так же напевал навязчивую фразу.
Каждая мелочь.
Щелчок, – и еще один хороший друг Руна, Тьяго, с распоротым животом, лежит на спине посреди лесной поляны, залитый собственной кровью, а Ниниэн держит его голову на своих коленях, испытывая абсолютный ужас.
Щелчок, – и Рун впивается взглядом в пустое выражение великолепного лица одной из самых Сильных правительниц в истории Ночных Созданий, когда ему пришлось схватить Карлинг за плечи и сильно встряхнуть, рыча ей в лицо.
Щелчок, – и он заключил с Карлинг сделку, которая спасла жизнь Тьяго, но вполне может оборвать его собственную.
Щелчок, – и обнаженная Карлинг выходит из вод Адриеля в самом сердце земель Темных Фейри и капли стекают с нее серебристым светом, мерцающим в сумерках, будто прозрачное платье из звезд. Изгибы ее подтянутого тела, мокрые темные волосы, подчеркивающие изящество черепа, высокие скулы, непостижимое египетское лицо – все было чертовски идеальным. И одним из совершенств в ней была чистая трагедия – гибкую чувственную красоту ее тела испещряли десятки длинных белых рубцов от шрамов, оставленных плетью. В бытность смертной женщиной, Карлинг выпороли со свирепой жестокостью, и все же она двигалась с силой и уверенной грацией тигрицы. От ее вида у мужчины перехватило дыхание, пропали все мысли, душа замерла, будто нуждаясь в какой-то несусветной перезагрузке, которая все не происходила, потому что часть Руна все еще была заморожена в том моменте явления чуда.
Щелчок, – и он видит, как выстреливает, и тут же взрывается антикварный пистолет, убивая, и предателя, и хорошую женщину. Женщину, которая ему очень нравилась. Сильная, смешная, хрупкая, она не должна была потерять свою и так короткую драгоценную жизнь из-за того, что Рун с Арьял облажались, оставив ее защищать Ниниэн в одиночку.
Щелчок, – и перед ним предстает лицо еще живой Кэмерон. Женщина была высокой и атлетически сложенной, лицо светилось юмором и было щедро усыпано веснушками.
Щелчок, – и он видит Кэмерон в последний раз, когда солдаты Темные Фейри подготавливают и заворачивают ее тело в саван для перевозки к семье в Чикаго. Веснушки побледнели и стали незаметны. Взрывом пистолета, что спас жизнь Ниниэн, женщине снесло большую часть головы. Всегда ужасно видеть друга в последний раз в такой печальный момент. Все остальные в порядке. Никто больше не ранен. В этот момент раненым оказываешься только ты.
Каждая мелочь будет в порядке.
Только иногда это не так, Боб. Иногда все становится настолько хреновым, что единственное, что можно сделать – это отправить друга домой в мешке.
Настроение Руна стало нестабильным. Обычно спокойный Вер начал ни с того ни с сего сносить людям головы. Образно, конечно. По крайней мере, он не начал делать этого по-настоящему. Но все же, его начали избегать.
– Что с тобой, нахрен? – спросила его Арьял после коронации Ниниэн, когда они возвращались из Адриеля в Чикаго и были на пути в Нью-Йорк.
Они воспользовались лучшим способом для путешествия и полетели в своих Вер-формах. Арьял была его коллегой-Стражем и Гарпией, что означало, что девушка девяносто процентов времени представляла собой абсолютную сучку. Обычно ее «элегантные» манеры просто смешили его. Но тогда он чуть было не отправил Гарпию пинком в направлении небоскреба.
– Меня преследует призрак Марли, – ответил он ей.
Арьял задрала темную бровь. Когда она находилась в форме Гарпии, угловатость ее лица была резче выражена, все черты были будто вздернуты вверх. Ее крылья, градиентом переходящие из серого в черный, мерно двигались в жарком летнем ветре.
– Какой призрак? – переспросила Гарпия. – Прошлого, настоящего или будущего?
Чего? Ему потребовалась секунда, чтобы понять. Потом Рун вспомнил героя Диккенса и подумал, – «Джейкоба Марли, не Боба». Арьял подумала о Джейкобе Марли и о трех духах Рождества (персонажи из повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь», где к главному герою, Эбинейзеру Скруджу, по очереди являлись три духа Святок – прим. пер.) – прошлого, настоящего и будущего.
Время, и время, и время. Что было, что есть и что будет.
Он взорвался скрипучим смехом.
– Всеми ими, – сказал он. – Меня преследуют все они.
– Чувак, брось это, – мягко предложила Арьял, что Рун воспринял как сочувствие с ее стороны. – Поверь уже, наконец, в Рождество.
Гарпия выглядела практически хрупкой, пока он летел рядом с ней. Его Вер-формой был Грифон с телом льва и головой и крыльями орла. Лапы были размером с колпаки для колес, с длинными, втягивающимися когтями, а глаза орлиной головы были такого же цвета, как у львов. Грудь его кошачьего тела была широкой и сильной, окрас сильных лап имел оттенок песков пустыни. В своей Вер форме он был огромным, размером с небольшой внедорожник, с соответствующим размахом крыльев.
В человеческой форме Рун был широкоплечим, подтянутым мужчиной, с сильными мышцами фехтовальщика и ростом в шесть футов четыре дюйма (192 см – прим пер.). Кожа его была загорелой, и когда он смеялся, в уголках солнечных, янтарных львиных глаз появлялись тонкие морщинки. Его точеное лицо и белоснежная улыбка были широко известны, особенно женскому полу. Грива волос, ниспадающая на широкие плечи была сочных оттенков, от светло-золотистого до каштанового и цвета полированной меди.
Он был одним из последних четырех Грифонов на Земле, которых почитали в древних Индии и Персии. Бессмертный Вер, он появился на свет при сотворении мира. Время и пространство изогнулись, когда формировалась Земля. Благодаря этим изгибам, появились пространственные карманы в Другие земли, наполненные магией. Там время шло иначе, современные технологии не работали и солнце светило другим светом. Те, кто в дальнейшем стали называться Древними расами: Веры и Эльфы, Темные и Светлые Фейри, Ночные Создания, Демоны, человеческие ведьмы и монстроподобные существа, как правило, группировались в пределах или вблизи Других Земель.
Большинство Древних созданий появилось либо на Земле, либо в пространственных карманах Других земель. Лишь малое, совсем ничтожное количество Древних появилось на свет в приграничных территориях, где время и пространство было текучим и изменчивым и в момент сотворения мира Сила здесь была несформировавшейся, безмерной энергией.
Рун и его друзья Грифоны были именно такими существами. Они представляли собой квинтэссенцию дуализма – существа с двойственной натурой, рожденные на грани изменяющихся пространств и времен. Одновременно и Львы и Орлы, как и другие древние Веры, они научились менять форму и ходить среди людей, так что у них появилась как Вер-форма, так и человеческая ипостась. Грифоны были привязаны к своему месту происхождения – Землям между мирами. Эти существа легко находили переходы в Другие земли, даже скрытые ото всех остальных, и на заре истории Грифоны были известны среди Древних рас в качестве бесстрашных исследователей. Они были единственными в своем роде. Сотворение мира завершилось и всё, даже пассажи между землями, зафиксировались в своих границах.
Прошлое скручивалось за ним. Будущее было чем-то неизвестным, ожидая впереди и улыбаясь непостижимой улыбкой Моны Лизы. А мимолетное настоящее беспрестанно рождалось и умирало, и невозможно было схватить его в руки и удержать; как будто оно всегда должно подталкивать тебя куда-то еще.
Да, Рун знал кое-что о жизни на грани.
Они с Арьял вернулись в Башню Куэлебре в Нью-Йорк.
На человеческую карту континентальной части Соединенных Штатов накладывались границы семи общин Древних рас. Вотчина Веров располагалась в Нью-Йорке. Эльфийские земли – в Чарльстоне, Южная Каролина. Вотчины Темных Фейри сосредоточились в Чикаго, а Светлых Фейри – в Лос-Анджелесе. Ночные Создания, куда входили все вампирические виды, контролировали залив Сан-Франциско и Тихоокеанское побережье; а человеческие ведьмы, тоже считающиеся частью Древних рас благодаря их умению управлять Силой, расположились в Луисвилле, штат Кентукки. Демоны, подобно Верам и Вампирам, включали в себя различные виды, такие как Гоблины и Джинны, и базировались в Хьюстоне, штат Техас.
Первое, что сделали Рун с Арьял по возвращению – отчитались Лорду Веров, Драгосу Куэлебре. Массивный, черноволосый, с золотистыми глазами, в своей вер форме Драгос был Драконом размером с небольшой самолет. На протяжении веков он управлял вотчиной Веров, а помогали ему Стражи – семь бессмертных Веров.
Рун был Первым, главным Стражем Драгоса. Помимо прочих обязанностей, Рун обязан был сохранять мир в вотчине – вместе с тремя остальными Грифонами: Бейном, Константином и Грейдоном. Как Страж Арьял отвечала за расследование преступлений, а Горгулья Грим был главой службы безопасности корпорации Куэлебре.
Драгос только что потерял своего седьмого Стража, замена которому еще не была найдена. Тьяго, Громовая Птица, на протяжении многих веков руководивший частной армией Драгоса, снял с себя свои обязанности, чтобы быть рядом со своей вновь обретенной парой, Ниниэн.
И так не самая уравновешенная личность, Драгос сначала оказался не очень доволен докладом Руна. То есть, вообще не доволен.
– Ты пообещал ей ЧТО?! – от рева Дракона задребезжали окна. Вся троица стояла в его офисе. Драгос упер руки в бока, резкие черты его лица выражали крайнее недоверие.
Рун весь подобрался, стараясь удержать свой собственный гнев и проговорил:
– Я пообещал поехать к Карлинг на одну неделю, когда она пожелает и выполнить обещанную ей услугу.
– Охрененно невероятно! – прорычал Лорд Веров. – Ты хоть соображаешь, на что согласился?!
– Да, вполне, – дернулся Рун. – Я догадываюсь.
– Она может попросить тебя сделать что угодно, а ты, по законам магии, обязан выполнить это. У тебя могут уйти СТОЛЕТИЯ просто на попытку выполнить чертову услугу, – в яростном взгляде Дракона вспыхивало пламя, пока он нарезал круги от злости. – Я уже потерял Военачальника, а теперь еще и на неопределенное время остаюсь без своего Первого. Не мог предложить что-то другое? Любое другое. Любое!
– Видимо, нет, потому что эту проклятую сделку предложил я, – отрезал Рун, и так уже находящийся на грани терпения.
Драгос замолчал и резко развернулся к Стражу. Наверняка, отчасти и от удивления – обычно именно Рун сглаживал острые углы в их отношениях. Драгос сделал глубокий вдох, прежде чем выпустить волну своего гнева. Сила Дракона сдавила воздух в комнате.
Господи Боже, и тут роль миротворца решила сыграть Арьял. По-своему.
– Какого хрена, Драгос? – спросила Гарпия. – Это же был вопрос жизни и смерти, Тьяго истекал кровью прямо перед нами! Ни у одного из нас в тот момент не было времени, чтобы проконсультироваться с адвокатами об условиях переговоров со Злой Ведьмой Запада (персонаж из «Волшебника страны Оз» Лаймена Фрэнка Баума – прим. ред.) Мы привезли тебе подарок. Вот, – она бросила Драгосу кожаный мешок.
Драгос открыл мешок и вытащил два комплекта черных кандалов, которые излучали устрашающую Силу.
– Ну хоть что-то хорошее, – проворчал он.
Три Вера с отвращением смотрели на оковы. Изготовленные старым врагом Драгоса, ныне покойным Королем Темных Фейри, Уриеном Лореллем, цепи давали возможность пленить любого могущественного Вера, даже самого Драгоса.
Гнев Дракона сменил свою направленность, пока он слушал рассказ Руна с Арьял о том, как Найда Риордан, супруга одной из самых влиятельных фигур в правительстве Темных Фейри использовала старые орудия Уриена, чтобы убить Ниниэн с Тьяго.
– Оковы не давали Тьяго исцеляться, – сказал Рун. – Мы почти потеряли его, пока пытались снять их. Вот почему я вынужден был торговаться с Карлинг.
Дракон ответил ему мрачным взглядом, мысли, словно тени пробегали в его золотистых глазах.
– Ладно, – подумав, сказал Драгос. – У тебя неделя, чтобы уладить дела и передать обязанности. А когда доберешься до Сан-Франциско, делай что хочешь, но убеди Карлинг завершить свои дела побыстрее.
***
И вот Рун посвятил неделю улаживанию своих дел. Боб и образы в голове составляли ему компанию ночью, а вид и звуки Нью-Йорка атаковали его чувства днем.
Обычно он наслаждался шумом и суетой Нью-Йорка, но после возвращения из Адриеля гигантский город будто пылал летней жарой; запахи, излучая резкое зловоние, соединялись с тяжелой влажностью; какофония шумов будто царапала Грифона острыми когтями где-то под кожей. Все это обратило его в дикого незнакомца, со взрывным, непостоянным норовом, собственные вспышки гнева шокировали мужчину не меньше остальных. Он ощущал то, чего ни разу за всю свою бесконечно длинную жизнь не чувствовал – опасность.
Может, не так уж плохо, что он отойдет от дел на некоторое время… Это даст ему время перегруппироваться, восстановить свое душевное равновесие. Было бы неплохо отдохнуть от необходимости постоянно взаимодействовать с темпераментом Драгоса, ведь его собственный самоконтроль стал ненадежен. У них с Драконом были продуктивные отношения, длившиеся столетиями. Частично они строились на дружбе, частично – на крепком партнерстве, основанном на доверии к талантам друг друга, таким, например, как уравновешенность и дипломатичность Руна.
Сейчас, кажется, он растерял все свои значительные таланты к «улаживанию». Если он продолжит в таком же духе, то, в конце-концов у них с Драгосом произойдет очень серьезный и очень некрасивый конфликт, а это хуже всего скажется именно на Руне. Нет причин деградировать до такой степени.
Ему ведь предложили уговорить Карлинг дать ему какое-то очень быстрое для выполнения задание? Может, предложить ей выносить мусор или мыть посуду. Интересно, удастся ли.
Было ли у Злой Ведьмы Запада чувство юмора? Рун был знаком с ее манерой вести межобщинные дела в последние пару веков. Кажется, он слышал пару раз, как она говорила что-то двусмысленное и даже видел блеск, прячущийся в этих сказочных темных глазах. Хотя, это могло ему только показаться. Она казалась слишком могущественной для настоящего юмора, как если бы смех мог надломить какой-то важный механизм ее самозащиты.
В четверг, на шестой день, загудел его айфон. Вытащив телефон из кармана джинсов, Рун увидел, что получил сообщение от Дункана Тёрнера из адвокатской конторы «Тёрнер и Брэбёрн», расположенной в Сан-Франциско.
Что за хрен?
Ох, точно, Дункан Тёрнер, то есть, Вампир Дункан. Он входил в свиту Карлинг, когда та путешествовала в качестве советника Трибунала Древних в Адриель, владения Темных Фейри, на коронацию Ниниэн.
Трибунал Древних играл роль своего рода Организации Объединенных Наций у Древних рас. Трибунал состоял из семи Советников, которые представляли семь вотчин Древних на территории Соединенных Штатов и обладали определенными юридическими и судебными полномочиями в межвотчинных отношениях. Их главной задачей было сохранять текущий баланс Силы и всеми силами предотвращать потенциальные конфликты.
Среди прочего, Советники имели полномочия призывать жителей своих вотчин послужить в интересах своей расы, когда их официально вызывали в качестве представителей Трибунала Древних. Как и в случае призыва послужить присяжными в человеческих судах, граждане должны были либо явиться, либо предъявить доказательства своей неспособности к этому.
Рун задумался, сколько времени своей работы потерял Дункан взамен на привилегию сопровождать Карлинг в ее поездке в Адриель. Но Дункан не только внёс ощутимый вклад в общее дело, но никогда даже не выказывал разочарования, нетерпения или обиды. Он был идеальным спутником в путешествиях, и, хотя Рун не доверял такому примерному поведению, все же Вампир начал ему нравиться.
Открыв письмо, Рун начал читать.
Руну Айниссетай, Первому Стражу
Башня Куэлебре, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10001
Тема: Устная договорённость, произошедшая 4-го числа 23-го месяца 3205-го года по летоисчислению Адриеля.
Уважаемый Рун,
В качестве оплаты за услуги, оказанные Советником Карлинг Северан, будьте любезны явиться завтра на закате в мой кабинет по адресу: офис 7500, здание 500 по Маркет-стрит, город Сан-Франциско, штат Калифорния, 94105. Дальнейшие инструкции будут выданы Вам там же.
Надеюсь, Вы провели хорошую неделю. С нетерпением жду встречи с Вами в указанное время.
С наилучшими пожеланиями,
Дункан Тёрнер
Старший партнер
Адвокатское бюро «Тёрнер и Брэбёрн».
Рун потер рот и перечитал сообщение. Его и так мрачное настроение ухудшилось. Попросить Карлинг сделать что-то побыстрее, да? Вынести мусор. Помыть посуду.
Полное дерьмо.
До тех пор, пока не узнает, чего от него хотят, Рун решил поступить по-умному и организовать себе удобное проживание, зарезервировав на неограниченное время номер в отеле «Фэйрмонт», Сан-Франциско. Он предпочел более скромные размеры, зато выбрал апартаменты с прекрасным видом и французскими окнами, выходящими на балкон, огороженный перилами из кованого железа. Затем попрощался со своими товарищами, упаковал вещи и выиграл в небольшой, но грязной схватке с прайдом Вер-Львов из армии юристов «Куэлебре Энтерпрайзис» за полет на корпоративном самолете. Те громогласно возражали, но он использовал служебное положение, напомнив о своем статусе и послал кучку обозленных котов бронировать билеты в первый класс для служебной встречи в Брюсселе.
Он мог бы, конечно, долететь из Нью-Йорка до Сан-Франциско в своей Вер-форме, но это означало бы, что он прибудет к встрече в адвокатской конторе «Тёрнер и Брэбёрн» голодным и уставшим, что было бы не лучшей стратегией, когда сталкиваешься с неизвестной и потенциально опасной задачей. Кроме того, как он заявил Вер-Львам, у него есть кое-какие важные, не терпящие отлагательств дела, которые он должен выполнить во время полета.
Так он и поступил. Как только «Лир» (самолет бизнес-класса – прим. ред.) оттолкнулся от взлётной полосы, Страж растянулся на диване с подушками за спиной и кучей сэндвичей с говядиной под рукой. Нажав на кнопку, открывающую панель с широкоэкранным монитором, Рун расположил на коленях беспроводную клавиатуру, мышку – на подлокотнике дивана и благодаря спутниковой связи реактивного самолета погрузился в мир Warcraft (World of Warcraft – глобальная многопользовательская игра. В этой виртуальной вселенной встречаются тысячи игроков со всего мира – прим. ред.).
В конце концов, неизвестно, когда он сможет снова появиться в WoW. Очень важно сделать все, чтобы сохранить всю жизнь в Азероте, пока еще есть время. Хоп-ля!
Он поиграл в WoW, поел, подремал, пока «Лир» держал курс на запад, рассекая небо и мчась к окончанию дня. Было неплохо снова двигаться, даже в такой вот ленивой манере, так что настроение Руна постепенно улучшалось, пока он не почувствовал себя практически веселым.
Вскоре голос пилота заглушил звуки игры в аудиосистеме «Лира».
– Сэр, мы начинаем снижаться. Посадка должна пройти гладко. Мы прибудем в аэропорт в течение получаса, диспетчеры готовы к нашему прилету. В настоящее время в Сан-Франциско семьдесят четыре градуса (ок. 23 градусов Цельсия – прим. ред.), небо ясное. Похоже, что скоро мы увидим красивый закат.
Рун закатил глаза на эту стандартную тираду, вышел из онлайн игры, потянулся и встал. Зайдя в роскошно оборудованную ванную, побрился, быстро принял душ, снова надел любимые джинсы, футболку с Джерри Гарсия (американский музыкант, гитарист, вокалист группы «Grateful Dead», основоположник психоделического рока на западном побережье США. – прим. ред.), тяжелые ботинки и отправился в кабину пилотов.
Пилот и его помощник, оба Вер-Вомроны, были супружеской парой. Стройные, темноволосые и сообразительные, мужчины спокойно переговаривались, но тут же выпрямилась на своих местах, когда появился Рун.
– Чуваки, – мягко обратился к ним Страж, привалившись к спинке кресла второго пилота. – Расслабьтесь.
– Да, сэр, – Алекс, первый пилот, улыбнулся краешком рта. Он был моложе и агрессивнее своего партнера, Дэниела, который был в их паре более сдержанной половиной и готов был оставаться на вторых позициях. Во время более длительных полетов, они, как правило, делили обязанности: один пилот летел в одну сторону, а второй управлял самолетом на обратном пути.
«Лир» этой ночью обслужат, заправят и Вомроны с утра первым делом отправятся обратно в Нью-Йорк.
– Что вы, ребята, собираетесь делать вечером, сходите поужинать или на шоу?
Болтая о ресторанах и бродвейских постановках, Рун следил за панорамой, расстилающейся внизу.
Залив Сан-Франциско омывали гигантские волны цветов: синевато-серый пейзаж был усеян яркими искрами электрического света и все это венчалось огненным сиянием безоблачного заката. Все пять крупных мостов: Золотые Ворота, Окленд Бэй Бридж, Ричмонд-Сан-Рафаэль, Сан-Матео в Хэйворде и мост Думбартон выглядели на расстоянии идеальными акварельными миниатюрами. В южной части полуострова Сан-Франциско высились небоскребы, – будто громадные цветы в саду какого-то бога. На другом конце Золотых ворот располагалась Северная часть полуострова, в которую входили округи Марин, Сонома и Напа.
Иногда, вдалеке, прозрачной голубой линией были видны очертания земель. Около века назад, на горизонте, в водах залива, к западу от Золотых ворот начали появляться Другие земли.
Впервые остров был замечен где-то в середине XIX века и вызвал большой шок, который повлек за собой изменение судоходных путей. Этот феномен стал причиной многочисленных исследований и спекуляций; стали появляться идеи, что смещение Силы связано с землетрясениями в Калифорнии, но никто не понимал, почему остров иногда появлялся, а иногда – исчезал. В конце концов, кое-какие отчаянные смельчаки обнаружили, что остров исчезает, как только к нему достаточно близко подплывают морские суда. После этого движение на судоходных путях нормализовалось.
