Текст книги "Поцелуй змея (ЛП)"

Автор книги: Теа Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Карлинг почувствовала Вера еще до того, как ступила в большой зал и увидела его. Она замедлила шаг при выходе из коридора, чтобы подавить шок от его появления.

Мужчина стоял перед окном в расслабленной позе, с той уверенностью, что исходит от человека, которому совершенно не нужно кому-то что-то доказывать: спиной к ней, руки в задних карманах выцветших джинсов, взгляд устремлен на океан. На широкие плечи спадают влажные взъерошенные волосы. Карлинг уловила запах морской воды и теплый мужской аромат пышущего здоровьем самца Вера. Тысячи лет назад он возвышался над людьми – необыкновенный, огромный, свирепый бог. Даже сейчас ростом он был выше большинства мужчин.

Но, несмотря на впечатляющие физические данные, куда большее впечатление производило ощущение его внутренней силы. Даже спокойно стоя, он излучал необузданную жизненную энергию. Сила и мощь лились из Стража волнами, незаметными для большинства людей, но Карлинг видела их, – они поднимались, словно потоки тепла от нагретого Солнцем шоссе в пустыне. Все бессмертные Веры, родившиеся на свет во времена формирования Земли имели такую же первобытную жизненную силу. Они несли в себе искру первозданного огня.

Карлинг сделала глубокий вдох, совсем как в давным-давно забытые времена. Она отметила непроизвольную реакцию своего тела на подавляющее присутствие Руна, – даже на то, как склонилась его голова, реагируя на еле слышный звук. Мужчина развернулся к ней.

Вампирессу пронзил новый шок, когда она взглянула на мужественные линии его лица. Точеное лицо Руна, как и его тело, были воплощением брутального изящества, обычно притягивающего взгляды и покоряющего сердца. У него был прекрасный, чувственный рот, всегда готовые растянуться в улыбке губы, но главной его чертой был выразительный, запоминающийся львиный взгляд.

Сейчас эти завораживающие глаза улыбались ей и манили к себе через всю комнату.

– У тебя потрясающая берлога, Карлинг, – сказал Рун, – вся такая готическая. Что случится, если отплыть от острова?

– Отплыв от него, ты, в конце концов, всегда вернешься назад. Это крошечный карман Другой земли с единственным проходом – под водой. Здесь только остров и океан.

– Мило.

Она подкрадывалась к этому мужчине, от которого, будто от Солнца, исходило тепло. От Силы его присутствия кожу начало покалывать. С каждым шагом к нему Вампиресса чувствовала себя все более живой. Все те многие существа, которых она знала и от которых питалась, были будто пастельные краски, будто разбавленное молоко по сравнению с этими яркими, по-мультяшному брызжущими цветами эмоциями. Рун был полон жизни и энергии, словно насыщенный ароматами рубиновый кларет(общее название для некоторых красных вин Бордо, а также, в более широком понимании, сухих красных вин бордоского типа, производимых за пределами Франции – прим. ред.). Карлинг почувствовала призрак чего-то, что когда-то было голодом. Его кровь должна быть просто захватывающей на вкус – обжигающая и полная оттенков, словно самый редкий ликер.

Выражение глаз мужчины менялось по мере ее приближения. Его улыбка стала ярче, глубже, показались белые ровные зубы. Его эмоциональная палитра тоже изменилась, рубиновый кларет обогатился интересными и непонятными тонами.

Она приблизилась к Руну, встав лицом к лицу. Со своими пятью футами и шестью дюймами (ок.167 см. – прим. пер.), когда-то она считалась высокой женщиной. Теперь это стало средним ростом. Карлинг пришлось откинуть голову, чтобы внимательно, не мигая, взглянуть в львиные глаза. Она заметила, как углубилось дыхание Руна и расширились его зрачки. Что это за эмоции она ощутила? Обрывки ускользающей памяти поплыли в глубине ее сознания. Карлинг уже ощущала это однажды, очень давно. Тогда она чувствовала себя опьяненной, воздушной от беспечного смеха.

Карлинг повернулась и обошла Стража, пытаясь вспомнить. Вер медленно кружился вокруг своей оси, поддерживая ее темп и не отводя от нее глаз. Рун наклонил голову, чтобы быть с Вампирессой на одном уровне и приблизился к женщине так, что они оказались нос к носу, два могущественных хищника, оценивающие способности друг друга.

Бесстрашие? Да, он был бесстрашным, но не эта эмоция вызвала в ее памяти забытые ощущения. Обаяние? Да, тоже, но не это она силилась вспомнить.

Грифон называл себя Руном Айниссестаи. Рун – это глиф, знак, который рисуют на бумаге, но, что важнее: руна – это нечто таинственное, магическое. Айниссестаи на древнегреческом означает «говорить загадками». Таинственная магическая загадка.

– Рун Айниссестаи, – прошептала она. – В чем загадка?

Лицо мужчины осветилось изумлением. «Оу, теперь я привлекла твое внимание, Вер? – Карлинг улыбнулась. – Думал, все забыли значение твоего имени?»

– Тебе лучше знать, – промурлыкал Рун. Звук его низкого, хрипловатого голоса скользнул по ее коже.

– Рун Айниссестаи, – прошептала женщина во второй раз, вложив свою Силу в слова, и голос ее прозвенел, как медные колокола, – зачем ты пришел ко мне?

– Я пришел оплатить свой долг, – произнес Рун, и клекот орла послышался в его ответе.

– Рун Айниссестаи, – прошептала Карлинг в третий раз. – Выполнишь ли ты мой приказ, чтобы расплатиться по этому долгу?

– Ты знаешь, что выполню, – процедил Грифон, и рычание льва было слышно в его голосе.

Вампиресса закрепила их резонирующие потоки энергии, вдохнув в них свою Силу, и те, ударившись о каменную стену зала, зазвенели, словно медный гонг, создав заклятье. Карлинг улыбнулась.

– Сделка заключена и сторона вызвана к исполнению.

Теперь Рун был связан, и ему на самом деле ничего не оставалось, кроме как выполнить ее приказание. «Ты мой, – без слов сказала она этому высокому, могучему созданию. – Мой, чтобы делать все, что я пожелаю. С этого момента ты принадлежишь мне. И что же я должна с тобой сделать, таким беспечным, гордым, беззаботным альфа-самцом? Какое задание ты должен будешь выполнить, прежде чем оставишь меня и вернешься к своей бесконечной жизни?»

Что делать той, что умирает, с таким редким и необычайным даром?

Улыбка сошла с ее губ. В ней вдруг проснулись хищные инстинкты и будто выросли невидимые клыки. Черные, словно обсидиановое стекло, глаза женщины алчно заблестели, линия ее рта ужесточилась.

– На колени, – приказала она.

Карлинг почувствовала удивление мужчины, когда он вздрогнул от ее команды.

Но тут он удивил ее в ответ. Он поднял бровь и беззаботно ухмыльнулся.

– Ладненько, – протянул он.

Рун изящно опустился перед ней на одно колено.

Что это было? Вер был на полу, могучие плечи склонились в подчинении, он даже склонил голову. Мужчина всем своим видом выражал покорность и безупречно выполнял ее приказ, но…

Альфа-самец все так же властвовал глубоко внутри этой сильной, примечательной души. Карлинг обошла Стража и, подойдя сзади к его широким плечам, наклонилась так, что ее губы оказались рядом с его ухом.

– Внутри себя ты не склонился передо мной, – прошептала Вампиресса.

Рун посмотрел на нее через плечо. Его беспечный взгляд смеялся над ней.

– Этого ты мне не приказывала. Чтобы я действительно преклонил перед тобой колени, потребуется совершенно другая сделка, – прошептал он в ответ.

Пойманная неожиданной загадкой, Карлинг уточнила: – Что же потребуется для этой сделки?

Рун одарил ее медленной улыбкой.

– Ты должна поцеловать меня.

Карлинг подняла соболиную бровь.

– Просто поцелуй?

– Да.

– Сделка заключена, – сказала она.

– И вызвана к исполнению, – прорычал он.

Карлинг положила руку на плечо мужчины, пока обходила его, чтобы встать лицом к лицу. Скользнула руками по теплой солнечно-бронзовой коже его щеки. Потянула прекрасное лицо к себе, и он позволил ей это. Вампиресса наклонила голову и прикоснулась своими холодными губами к его страстным губам.

Ее тело снова дернулось в порыве сделать вздох, и она поддалась ему. Карлинг окутала мужская Сила, приласкала ее, будто согретый Солнцем бриз.

Вампиресса подняла голову и смерила мужчину взглядом.

– Ты все еще не склонился по-настоящему, – сузила глаза Карлинг.

Она нетерпеливо потопала босой ногой.

Он приподнял бровь.

– А чего еще ты ожидала, Карлинг? – ответил Рун. – Это не было настоящим поцелуем.

Глава 3

Карлинг сузила глаза.

– Как это – не настоящий поцелуй?

Рун отодвинулся на пару дюймов, чтобы рассмотреть ее получше. Она должна бы знать, не так ли? Вампирша была слишком древней и опытной. В конце концов, ее юность прошла среди смертных людей. У неё наверняка было бесчисленное количество любовников. От этой мысли лев внутри него оскалился и зашипел.

В миндалевидных глазах Карлинг начал поблескивать гнев. Вер распахнул глаза пошире, не желая пропустить ни одного движения этой потрясающей смертоносной женщины. Он не хотел моргнуть и упустить момент.

Понятия «красота» и «совершенство» были слишком обыденными для описания внешности Карлинг. Рун отделил прядь темных блестящих волос, свободно ниспадавших до тонкой талии женщины. В свете Солнца локон раскрывался сочными огненными бликами, будто он подсвечивался пламенем изнутри. Вер смотрел на шею, которая спускалась к ключицам. Те, в свою очередь, будто крылья голубки, перетекали в точеные плечи. Он почти видел под свободным черным кафтаном полноту груди, не стеснённую нижним бельем. В голове будто щелкнуло и память вернула Руна обратно к реке, когда он впился взглядом в эту волнующую грудь, исполосованную белыми шрамами и эти эротично торчащие темные соски. В тот же момент, когда он увидел Карлинг обнаженной, Стража пронзило нуждой такой сильной, что она причинила физическую боль и душевную муку.

Карлинг всегда была исключительной. И, хотя ее постоянно сопровождала свита статных, прекрасных и смертоносно утонченных Вампиров (мужчин, в том числе), Вампиресса всегда затмевала собой всех остальных, сверкая с интенсивностью сверхновой звезды. Женщины видели в Карлинг угрозу, мужчины – вожделели, но для всех них Вампиресса была мерилом недосягаемости.

Сексуальный голод Руна по этой женщине будто пришпорил его. Мужчина поднялся на ноги, Карлинг тоже подняла голову, не отрывая от лица Вера своего штормового взгляда.

– Наверное, ты забыла, – мягко сказал Рун. – Дай мне напомнить.

Он обхватил своими большими мозолистыми руками точеное лицо Карлинг, и она разрешила ему сделать это. Кожа медового цвета была прохладной на ощупь. Сила Вампирессы завибрировала в его ладонях. Господи, как ей удается удерживать все это в себе, не взрываясь на миллион кусочков?

Рун погладил ее губы подушечкой большого пальца. Кожа здесь была шелковистой, мягкая плоть немного сминалась под легким давлением. Его руки были слишком натружены в сражениях и занятиях физическим трудом. Единственный способ по-настоящему узнать нежность этих губ – прикоснуться к ним своими.

– Если позволишь, – пробормотал он.

Он медленно склонил голову к прекрасному лицу, давая Карлинг достаточно времени, чтобы среагировать и отказать. Рун изо всех сил старался скрыть свою внутреннюю дрожь, когда накрыл ее губы своими и сфокусировался на удовольствии этого потрясающего момента.

И она позволила.

Он был внимателен к Карлинг. К такому редчайшему сокровищу нужно относиться с уважением. Страж немного наклонил ее голову вправо и встал так, чтобы едва касаться ее тела. Одной рукой он нежно обхватил её голову сзади, там, где голова соединялась с изящной шеей.

Он как бы предлагал женщине откинуться назад, в его крепкие объятия, ведя в первых шагах эротического танца. Карлинг последовала за Стражем, сместившись настолько, насколько он предложил ей и ни движением больше, позволив своей голове улечься на его руку, что заставило выгнуться ее спину в томную позу. Святые угодники, она могла бы стать удивительной любовницей, инстинктивно понимающей тончайшие нюансы танца, – внимательно реагирующей и на кратчайшие вздохи, но и способной в один момент высвободить всю свою страсть.

Ее плоть нагрелась под его ртом и руками, и Карлинг сделала вздох. Это был третий глоток воздуха со времени их встречи этим утром. Совершенно ненужные, предательские вздохи, от которых ему хотелось триумфально зарычать.

Он решился легонько прикусить её сочную нижнюю губу и пососать.

Губы Карлинг задрожали и приоткрылись.

Грифон внутри него заревел.

Наслаждаясь моментом, Рун начал исследовать её рот. Наклонив голову, он нежно скользнул языком между губ Карлинг. Она отреагировала низким гортанным звуком, который был таким чувственным, что душа Стража совершила эмоциональный кульбит. Обняв шею мужчины руками, Вампиресса прижалась к нему и начала целовать его в ответ.

Самоконтроль Руна покинул его и мужчина накинулся на Карлинг. Он прижал ее к себе, обнял за талию и приподнял от земли, продолжая пронзать языком. Сердце бухало кувалдой, кожа будто полыхала пламенем. Одну руку Рун положил на ее бедро и крепко сжал, другой провел вверх по телу к полной груди. Мягкое полушарие полностью заполнило его ладонь, и они подошли друг другу просто идеально. Из Карлинг вырвался стон. Звук был полон удивления и Рун жадно проглотил его. Дрожащими пальцами Вер схватил сосок, выступающий под тканью.

Она отвечала на его поцелуй с той же жадностью. Он мог бы поклясться, что было именно так. Её тело тоже дрожало от страсти.

Но тут женщина отстранилась от него. Рун тоже отодвинулся, вопросительно глядя на Карлинг. Ее губы распухли, заалели, темные глаза широко распахнулись от шока.

– Вот настоящий поцелуй. – Хрипло произнес Вер.

Ее взгляд сфокусировался. Губы зашевелились, будто силясь что-то сказать. Рун вспомнил о дурацкой сделке, которую он, полный дурак, предложил.

Он начал медленно отпускать ее, пока босые ноги снова не оказались на каменном полу и сам опустился на одно колено, – в полном почтении перед бывшей Королевой Ночных созданий. Она была воплощением того, о чем мечтал мужчина, того, чего он должен опасаться, и заслуживала, чтобы к ее ногам бросали целые миры.

Карлинг молча смотрела на эту картину. Рун снова припал на колено, – как она и приказала, но в этот раз чувствовала его искренность. Всей душой он выражал ей свое преклонение. Женщина видела это совершенно точно, но не униженное состояние альфа-самца, а благородное, возвышенное восхищение романтического рыцаря из средневековья.

И вот Карлинг поняла, какие эмоции Руна она ощутила – потому что Вер заново научил ее чувствовать.

Желание. Он смотрел на нее и чувствовал желание.

Будучи суккубом, Карлинг разбиралась в тончайших оттенках эмоций, но очень много времени прошло с тех пор, как кто-то смотрел на нее с желанием, и даже больше – когда она сама испытывала что-то подобное. Возвращение этого чувства было как в первый раз. Дикая реакция, кажется, ярость, встряхнула ее, будто захлестнула волной темного, жестокого шторма. Когда мужчина поднял лицо, она одарила его пощечиной – такой мощной, что Руна откинуло назад. Карлинг вытянула пальцы на манер когтей и полоснула ногтями по его скуле. Из ран полилась кровь.

– Мы закончили, – процедила Вампиресса сквозь зубы. – Теперь покинь мой дом.

Выражение лица Руна становилось все жестче, пока он смотрел на нее. Медленно, спокойно Вер поднял руку, чтобы стереть кровь, стекающую по его щеке. Карлинг увидела, что раны уже закрываются.

Женщина больше не могла смотреть на него. Она развернулась и бросилась прочь, едва понимая, куда направляется. Куда угодно, подальше, пока в её голове кружится дикий шторм.

Он заставил ее ощутить чувство, забытое на протяжении веков. Сколько столетий прошло с тех пор, как она испытывала желание? Это было так давно, что совершенно стерлось из памяти. Она не должна была чувствовать желание или влечение, – даже малейшие намеки на них, если не хотела отправиться за чем-то едва различимым и смертельно прекрасным, – тем, что никогда не будет ей принадлежать.

Желание не было даром для кого-то вроде неё. Наоборот – оно было прекрасной агонией.

– Я плохая женщина, – прошептала она, и две слезинки скатились по ее щекам. В этом тоже была какая-то симметрия.

Она была плохой женщиной в конце очень длинной, плохой жизни.

***

Рун встал, и, вытерев с лица остатки крови, наблюдал за бегством Карлинг. Возбужденный и взбешённый, тяжело дыша, он боролся за контроль над хищником внутри, который ревел и требовал броситься в погоню. Он вибрировал от напряжения, и мир вокруг тоже сотрясался.

«Мы закончили», – сказала она. На нет и суда нет.

«Надо отдать тебе должное, Карлинг, – подумал он. – С тобой никогда не было просто».

Он может быть свободен, долг уплачен. Услуга была выброшена расточительной рукой, как если бы она была избалованным ребенком, у которого собралось слишком много игрушек. Рун расслабил стиснутые челюсти и снова улыбнулся.

В итоге победил не хищник, не здравый смысл или разум, а его гордость. Страж поднял свою сумку. Он оставил водонепроницаемый контейнер Дункана на пляже. Время сменить обстановку. Пожалуй, прежде чем вернуться обратно в Нью-Йорк, он может выделить себе несколько дней для отдыха. Проветрить голову перед тем, как снова общаться с Драгосом. Господь свидетель, он заслужил хотя бы это.

Он распахнул двойные арочные двери и зашагал по тропинке к своей дальнейшей жизни. Рун с радостью ощутил на своем лице горячее пламя желтого утреннего Солнца. С еще большей радостью он ощутит холод океана, когда поплывет назад к здравомыслию. В Сан-Франциско можно будет заняться кучей приятных вещей. Пока он будет решать, через какое время связаться с Драгосом, можно заселиться в свой номер в отеле «Фэйрмонт», насладиться кое-какими из их пятизвездочных процедур и отправиться на охоту за виски и тарелкой говядины по-бургунски. Наверное, говядина по-бургунски есть в меню рум-сервиса. Горячая еда, выпивка, пятизвездочный сервис и хорошая игра на приставке. Или он мог бы найти старый фильм про Гамеру («Гамера» яп

. – кайдзю

– фильм кинокомпании Daiei

о гигантской летающей черепахе

Гамере

. Мировая премьера состоялась 26

ноября

1965

г. – прим. пер.) по кабельному. Он любил эту гигантскую летающую черепаху. Да, детка. Рун прямо слышал, как все эти удовольствия взывают к нему.

– Страж, подожди! – позвала его сзади Розвен. Ее зову аккомпанировал бешеный пронзительный лай. – Черт побери, вернись обратно, ты, кусок дерьма!

Простите, что за хренотень? Не веря своим ушам, он склонил голову и начал медленно поворачиваться.

Розвен стояла в тени открытой входной двери, подальше от смертельных лучей Солнца, а в это время к Руну мчался крошечный мохнатый шар с ожесточенными черными глазами-кнопками и крошечными белыми зубками.

Рун поднял брови. Если он не ошибался, шар представлял из себя померанского шпица. Вер, конечно, видел их, живя в Нью-Йорке.

Сверимся со списком.

Он взглянул на Розвен. Вампиршу. Затем перевёл взгляд на кусателя лодыжек. Померанский шпиц.

Он дважды перепроверил. Вампирша. Померанец.

– У тебя есть собака, – сказал он Розвен.

– Нет, – ответила та. Взгляд омерзения, брошенный ею на кусателя лодыжек, был виден даже отсюда, – это собака Карлинг. На мне проклятие иногда присматривать за ним. – Ну-ка иди сюда! – прошипела она псу.

Собака зарычала на мужчину, снова запуская зубы в его штанину.

Обычное хорошее настроение Руна вернулось, и он ухмыльнулся.

– У Карлинг есть собака, – пробормотал он. – Нет, у Карлинг есть злобный шпиц. – Повысив голос, он сказал Розвен: – Не думаю, что он слышит тебя из-за шума, который поднял.

– Маленький уродец никогда меня не слышит, – ответила Розвен. Разочарование переполняло прекрасный голос Вампирши. Она виновато улыбнулась Руну. – Тебе не сложно принести этот ужас обратно?

– Совсем нет, – ответил Рун. Он сгрёб кусателя лодыжек и поднял его, чтобы рассмотреть получше.

Задрыгав в воздухе четырьмя крошечными лапками, тот зарычал на Руна. Вер заметил, что две ноги были кривоватыми.

– Что за маленький Наполеон! – Мужчина зашагал обратно к двери. – Почему у Карлинг есть собака?

– Понятия не имею, – ответила Вампирша. – Ты должен был спросить у нее самой. Семь месяцев назад мы ехали из управления Ночных существ обратно в городской дом Карлинг. Она увидела это на обочине дороги. Его сбил автомобиль. Я собиралась свернуть ему шею, чтобы не мучился, но Карлинг исцелила его и настояла на походе к ветеринару. – Розвен гневно посмотрела на Руна. – Она готовит ему курицу.

Рун передал девушке маленького Наполеона. Розвен прижала извивающуюся собаку к груди, и ее глаза наполнились слезами.

Страж нахмурился. Он всегда видел Розвен спокойной и собранной.

– Ты плачешь не потому, что Карлинг готовит курицу.

Розвен покачала головой, уткнувшись лицом в собачью шерсть.

«В такие моменты, сынок, тебе стоит держать рот на замке и заниматься своими делами. Тут ты поворачиваешься и уходишь. Шевели задницей и иди дальше своим путем. Это не подходящий момент поднять голову и понять, что уже некоторое время что-то идет не так».

Рун прислушался. Вер не слышал ничего, кроме звуков ветра, дующего сквозь деревья и пронзительные крики чаек над головой. Когда это он видел Карлинг без кучи народу, следующей за ней, будто хвост за кометой?

– Почему на этом острове только двое: ты и Карлинг? – спросил он.

– Потому что она умирает, а все остальные испуганы, – глухо проговорила Вампирша.

По всему Руну, словно черные чернила полуночи, разлилась темнота.

Шагнув внутрь дома, он закрыл дверь и прислонил к стене свой вещевой мешок.

– Думаю, тебе лучше рассказать мне обо всем, – сказал мужчина Розвен.

***

Карлинг сидела в своем кресле. Оно было идеально размещено перед окном так, что лента утреннего Солнца пролегала по полу в нескольких сантиметрах от ее босых ног.

Она глядела на прозрачный солнечный свет перед ней. Оно было повсюду, это богатство света, перед которым меркли сокровищницы королей и которое было смертельнее белладонны (В состав белладонны входят ядовитые вещества. С давних времен это растение применяется не только в благих целях – для лечения. Истории известны случаи, когда красавка (белладонна) служила даже орудием убийства. – прим. пер.). Вампиресса скинула с себя защитное покрывало Силы, что постоянно удерживала вокруг себя, как плащ. Щит позволял ей ходить при свете дня, и без него Карлинг сгорит до смерти, как и любой другой Вампир.

Она уже не помнила удовольствия купания в теплом солнечном свете. Помнила сам факт, но не ощущение. Было ли оно подобно купанию в теплом свете костра? В любом случае, она представляла себе это именно так.

Теперь всё, что обещало Солнце – боль и смерть.

Стиснув зубы, женщина протянула руку и коснулась солнечного луча.

Карлинг пронзило агонией. Она увидела исходящий от кожи дым и почувствовала запах своей обожжённой плоти. Ее выдержки хватило только на долю секунды, – чуть-чуть дольше и вспыхнет. Отдернув руку, Карлинг взглянула на волдыри, которые вздулись на ее пальцах и тыльной стороне ладони. Раны затягивались на глазах.

Напрягшись, она окунула другую руку в расплавленный свет.

И услышала, как рядом выругался знакомый глубокий голос. Кто-то схватил ее руку в мощные тиски и оттолкнул вместе с креслом на несколько футов от Солнца. Деревянные ножки стула зацарапали по полу. Карлинг поморгала, пока не прояснилось зрение.

Рун присел перед ней, его широкие плечи были напряжены. Он держал её за запястья. Пальцы сжались и дрожали от боли, женщина попыталась вырваться, но Страж не отпускал. Какой бы сильной она ни была, он всё-таки был сильнее. Чрезвычайные эмоции заставили потемнеть его взгляд, но прекрасное лицо было решительным. Кожа вокруг его напряжённого рта побледнела, когда он наблюдал, как исчезают волдыри на её руках.

Карлинг устало оглядела его. После эмоциональной бури и двойной агонии, у нее, кажется, не осталось сил реагировать на вулканическую энергию Руна. Его присутствие опаляло её сверхчувствительные нервы.

– Прости, – ровно произнес Рун. Его жесткая хватка на её руках ослабла, стала нежнее. – Когда я увидел, как горит твоя рука, у меня сработали рефлексы. Тебе полегчало?

Её усталый взгляд стал испытующим. Самоконтроль Руна не был таким уж крепким, как это могло показаться, она ощущала раздражающие его эмоции.

– Что ты имеешь в виду под «полегчало»? Что за глупость ты несешь? Я сказала тебе уходить. Почему ты все еще здесь?

– Да, кто-то и правда глупит, – ответил Рун. – Я знаю всё. По крайней мере, всё то, что знает Розвен, – он аккуратно накрыл её пальцы. – Давай, расскажи мне. Почему ты обжигаешь себя?

Карлинг бросила взгляд на солнечный свет поверх его широких плеч и решила не выдергивать руки. Ладони Вера были теплыми и мозолистыми, широкие, с длинными пальцами.

– Иногда боль помогает мне отогнать эпизод.

– Розвен назвала это «истончением». На что это похоже?

– Не совсем так, – сказала Карлинг. – Это, скорее, уход от действительности. Иногда я ухожу в прошлое. Иногда я даже не знаю, куда попала.

Рун опустил одну ее руку ей на колени. Подхватив длинную темную прядь её волос, аккуратно заправил за спину женщины.

Вампиресса искоса взглянула на его ладонь. Вер был безрассуден, стоит отдать ему должное. Ее снова пронзил импульс к насилию. Она уже ударила его. Может, стоит сделать это снова. Взгляд поднялся к лицу мужчины. На точеном лице все еще бледнели четыре тонкие линии. Они исчезнут в течение получаса или около того.

Вампиресса видела по его глазам, что он знает об этом позыве. Но это не остановило Руна, и он аккуратно заправил прядь волос ей за ухо, погладив нежную кожу. Он прикасался к ней как и раньше, будто считая, что она – величайшее сокровище, совершенно спокойно, без страха. Это вызвало у неё недоумение. Зачем ему это делать? Почему его прикосновение заставляет чувствовать такую темную, дикую боль?

Почему ее вторая рука по-прежнему лежит в его ладони?

– Не думаю, что ты очень умный, – пробормотала она.

– Ты, несомненно, права, – отозвался Страж. – Я всё ещё здесь, потому что должен задать тебе вопрос. Почему у тебя есть собака?

– Розвен спрашивала меня об этом множество раз, – ответила Карлинг. – Не знаю. Ему было очень больно, когда мы нашли его. Он весил почти половину своей нормы, ветеринар подумал, что он некоторое время был бездомным, а потом его сбил автомобиль. Несмотря на то, что он такой маленький, в нём сильна искра духа. Он был практически полностью поломан, но не умер, – Вампиресса пожала плечами. – И я взяла его к себе.

Взгляд Руна стал слишком острым, когда он всматривался в её лицо. Что, по его мнению, он увидел в ней?

– И теперь ты готовишь ему курицу, – сказал он.

– Он так счастлив при этом, – ответила она, взглянув вниз. Ее рука все ещё лежала в ладони Руна. Он поглаживал её заживающие пальцы большим пальцем. – Пританцовывает, как бешеный.

– Должен сказать, что он знает в этом толк, – проговорил Рун с кривой улыбкой.

– Пытаюсь вспомнить, каково это – быть голодной, – сказала Карлинг. – Когда я готовлю курицу, то чувствую запах и говорю себе, что это еда, – и продолжила шепотом, – думаю, таким образом я пытаюсь вспомнить, что значит быть живой, прежде чем умру.

Ее слова призраками осели в тишине комнаты.

Рун всё ещё сидел на корточках у её ног, будто большой лев. Его присутствие воздействовало на нее сильнее огня. Он не только согревал её, Карлинг ощущала себя оживленной, обновленной. Подняв пальцы женщины к своим губам, Вер поцеловал их.

– Я предпочел бы попытаться найти способ удержать тебя в живых, прежде чем ты умрёшь, – сказал он.

Она замерла.

– Рун.

Его жесткий взгляд захватил её в плен.

– Ты отбросила услугу, которую я задолжал тебе.

– Я сделала кое-что похуже, – сказала она, касаясь пальцами его щеки. – И могу повторить это снова.

Вер закатил глаза. Какой же он удивительно красивый мужчина.

– И что? – возразил он. – Я поцеловал тебя, а ты ударила меня в ответ. Просто романтическая героиня.

– Ты шутишь, – поразилась Карлинг.

– Романтическая. Героиня.

Она наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть его.

– Ты просто ужасно одет. Посмотри на себя, колени твоих джинсов порваны. Кому захочется носить футболку с волосатым мужиком в очках? Это нелепо.

– Не трогай моего Джерри Гарсия, – предостерег ее Рун. На лице появилась лукавая, кошачья улыбка. – И это мне выговаривает та, что разгуливает в египетских кафтанах, без намека на нижнее белье под ними. Леди, я наблюдал за вами и могу сказать это совершенно точно.

– Ты наблюдал за мной с тех пор, как я вышла из реки, – прошептала Карлинг. – Это я тоже могу сказать совершенно точно.

– Я не мог отвести взгляд, – прошептал он в ответ, – потому что ты потрясающая. Можешь ещё раз ударить меня, если хочешь. Давай покончим с этим, потому что, кажется, я снова тебя поцелую, а это чертовски стоит того.

Желание вернулось. Оно с ревом рвалось из него, а может, из неё, Карлинг не была уверена. Он наклонился вперед, но она, откинувшись назад резко выставила в удерживающем жесте руку перед его крепкой, широкой грудью.

– Рун, – произнесла она снова теперь уже холодно и чётко. – Стой.

Его глаза сузились.

– Почему? Ты точно отвечала мне на тот поцелуй.

– И ты глупец, – Карлинг сильно оттолкнула его. Толчок отпихнул Вера на несколько футов назад, под лучи утреннего Солнца. Этот мощный, красивый, загорелый мужчина грациозно вытянул свое мускулистое тело, оперся на локти и оценивающе взглянул на нее. Взгляд на него причинял боль.

Поднявшись с кресла, Карлинг подошла к самой границе солнечного света и его ленивая улыбка исчезла. Он вскочил на ноги быстрее, чем она когда-либо видела и поставил своё тело как преграду между нею и солнечным светом.

– Посмотри на нас, – сказала Вампиресса. Ее лицо и взгляд были твёрды. Она указала на них обоих – на то, как он купается в солнечном свете и на себя в тени. – Вот поэтому. И один из нас умирает.

– Беру свои слова обратно, – сказал Рун. – Ты не романтическая героиня. Ты – королева драмы, – он хлопнул её по плечу ладонью и заставил отойти на шаг назад. Она в шоке смотрела на мужчину, пока тот из солнечного света вступал в тень. – Ну, давай посмотрим на это отсюда. Линия вполне свободна для прохождения. Ты тоже сможешь пересечь ее, когда накинешь на себя защиту.

– Да как ты осмелился? – прошипела Карлинг.

– Люди всегда забывают об этой моей черте. Не знаю, почему. Ты, наверное, удивлена моей дерзостью, – ответил Рун. Он двинулся на нее с пылающим лицом. – О чем ты думала? Просто собиралась сидеть на своем унылом островке, пока не умрешь?

Рун выглядел разъяренным, завораживающим. Этот вид разрывал ей душу. Она взвилась в смертельной скорости, помчалась на него и была шокирована тем, что он снова отбил ее удар. Святые боги, он был быстр.

– У меня для тебя новости, принцесса, – прорычал он. – Сейчас самое время проснуться и сделать что-нибудь для сохранения жизни.