Текст книги "Помереть не трудно (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

– Будем рассуждать так: зачем Гордею Степному наша смерть? – сказал Алекс, когда таксист высадил нас в центре большого спального района где-то за Бирюлёво.

– Очевидный ответ – мы представляем для него опасность.

Я засмотрелся на детскую площадку. Детвора создавала над собой купол из пронзительного визга, щебета и окриков бдительных мамаш. На мгновение я им позавидовал: жизнь не так уж плоха, когда самой главной проблемой является то, что у приятеля Лёньки игрушечный грузовик больше, чем у тебя. Впрочем, зависть может стать краеугольным камнем очень серьёзной распри…

– То есть, можем узнать, или уже узнали то, что младший брат директора очень хочет скрыть, – Алекс тоже смотрел на детей. На его лице мелькнула смесь тревоги и отчаяния – не представляю, к чему бы?

– Но какой у него может быть мотив? – спросил я. – Сам он очевидно работать не любит – иначе сидел бы в офисе компании, в своём личном кабинете, а не гонял на байке с другими лоботрясами.

– Ну не скажи, – усмехнулся Алекс. – Байкерский клуб – это не только лоботрясы. Как правило это жесткая иерархическая организация со своими законами, дисциплиной и системой наказания за проступки. Крупные клубы ворочают немалыми деньгами и пользуются большим влиянием. Глава крупнейшего Московского клуба – величина, с которой многие должны считаться.

– Значит, на мелочи он размениваться не будет, – заключил я. – Отсюда вывод: Гордей желает скрыть что-то крупное. Что-то, что может привести к краху его колёсной империи… например.

– И вновь мы возвращаемся к кладбищу, – вздохнул Алекс. – Припомним последовательность событий: сначала – крупная стройка. Затем – смерти персонала. Как следствие – мы. И уж потом – покушения на нас.

– Предположим, Гордею было невыгодно строительство торгового центра, – продолжил я мысль шефа. – И он знал, что стройку заморозят, если вскроется что-то экстраординарное.

– Например, смерти сотрудников вследствие проклятья.

– Он мог подстроить смерти нескольких человек…

– И пустить слух, что всё это из-за того, что рабочие раскопали древнее кладбище.

Мамаши возле площадки уже стали на нас коситься – уж не знаю, что они там себе думали о двух прилично одетых мужиках, которые отираются возле детской площадки.

Шеф, легонько подхватив под локоть, увлёк меня в сумрачный каньон между высотками.

– А тут появляемся мы, и начинаем… с чего? – голосом прокурора вопросил Алекс.

– Прёмся на кладбище и начинаем разнюхивать, – послушно ответил я. – И выясняем, что…

– Проклятье таки есть! – торжествующе вскричал шеф и потряс кулаком в воздухе. – И оно вполне могло послужить причиной смертей сотрудников.

– Опять мимо, – вздохнул я. – А какая стройная версия получалась.

– Погоди расстраиваться. Ещё не всё до конца ясно.

И шеф повернул к подъезду, который ничем не отличался от десятка других, расположенных по периметру чахлого скверика.

Всю дорогу в такси, и даже чуть дольше, я был уверен, что мы едем прищучить Гордея Степного. Ворваться в клуб, предоставить доказательства нападения волков и вывести негодяя на чистую воду… Но что-то я слабо себе представляю, чтобы штаб байкерского клуба находился в обычной московской квартире.

Но задавать вопросы я не стал. Во-первых, не хотелось выставлять себя дураком. А во-вторых, Алекс всё равно ничего не скажет.

Скрипучий лифт, пахнущий застарелым табачным дымом, вознёс нас на восьмой этаж, на чистенькую, отделанную белой плиткой площадку. Как водится, выходило на неё три двери…

Одна – дерматиновая, покрытая обойными гвоздиками, шляпки которых складывались в пентаграмму. Вторая – железная, крашеная зелёной школьной краской, и третья – солидная, покрытая дубовым шпоном поверх, я подозреваю, всё того же железа…

Алекс позвонил в третью.

– Приготовься, – бросил он мне через плечо.

– К чему?..

Ответить он не успел: из-за двери послышался звонкий собачий лай. Меня одолели смутные предчувствия…

– Да-да?

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в проём уместилась обширная женская грудь, обтянутая ситцевым сарафаном. Я от неожиданности икнул. Шеф тоже растерялся.

– Э… Могу я видеть Матрёну Потаповну Фролову? – светски спросил он, овладев собой. Имя показалось мне смутно знакомым.

– Её нет, – грудь колыхнулась, а я наконец-то смог сделать над собой усилие, и отлепить взгляд от этой пышной, можно сказать, выдающейся…

Алекс, не оглядываясь, сильно лягнул меня в лодыжку. Помогло.

Жгучая брюнетка, – так, кажется, говорят. В чёрных, до талии, кудрях, в бесстыжих огненных очах в сантиметровых ресницах, в красных пухлых губах – было что-то неуловимо цыганское. Ну, грудь я уже упоминал…

Брюнетка попыталась захлопнуть дверь, но Алекс ловко сунул в проём ботинок. Пудель, пользуясь случаем, тут же вцепился ему в брючину.

– А когда она будет? – вопросил он.

– Не знаю. Вечером. Может быть…

Или брюнетка была чем-то отчаянно занята, или мы с Алексом ей дико не понравились.

– А нельзя ли её подождать? – не отступал Алекс. – У нас срочное дело, и…

– Она никого не принимает, – совсем уже истерично взвизгнула брюнетка.

Ногой она пыталась отпихнуть собачку, руками захлопнуть дверь, всё её тело при этом столь волнительно колыхалось…

Я зажмурился. Да что со мной такое? Что я, баб никогда не видел?.. Почему именно эта производит на меня столь чрезвычайное впечатление?

– А за гламор, применяемый в бытовых условиях, вменяется статья двадцать один дробь семнадцать, – вдруг сказал Алекс.

Брюнетка перестала дёргать, и навалилась на дверь уже всем весом.

– Ничего не знаю, ни о каких статьях не слыхала… – было ей на вид лет сорок, но в голосе явственно проскальзывали старушечьи интонации.

– Бросьте, Матрёна Потаповна, – спокойно сказал Алекс. Голос у него был такой, что брюнетка перестала сопротивляться, и даже пудель, выплюнув штанину шефа, уселся на стриженый хвостик. – За вами должок. А нам нужна ваша помощь.

– Никаких таких долгов не знаю, – брюнетка старела на глазах. Уменьшалась в росте, раздавалась вширь… Груди её обвисли, волосы сделались седыми и всклокоченными.

– А на моего помощника порчу наводить?.. Скажете, не было? А если я докажу?

– Ладно, – сдалась бабка и открыла дверь во всю ширину. – Проходите, коль нашли. Воланд, к ноге.

И она поковыляла вглубь узкого коридора, на который выходило несколько дверей.

Квартира не производила впечатления старушечьего жилья. Напротив. Интерьеры были современные. Под потолком перестукивались хрустальными слёзками дизайнерские люстры, на стенах висели модернистские полотна – не поручусь, что подлинники, но для копий очень даже приличные. О «бабушковости» напоминал только запах: каких-то пряных трав, и свежей выпечки с кухни.

Нас провели в гостиную – просторную комнату, дверь с которой открывалась на балкон, увешанный пучками вышеупомянутых трав, какими-то полотняными мешочками и связками лука.

Собачку, кстати сказать, старая ведьма закрыла за одной из дверей – возмущенный лай пуделя ещё какое-то время мешал говорить, а потом стих.

Мебель в гостиной была белая с золотом, в стиле ампир. Стулья и кресла обиты тканью в блёклые розочки, на окнах – портьеры в тон.

– Ну, – жестом пригласив нас сесть, спросила старуха. – Что у вас ко мне за дело?

И она вновь принялась молодеть. Зрелище это завораживало. Обвислая коже на лице наливалась соком и цветом, морщины разглаживались, глаза приобретали цвет и глубину… Что характерно: помолодев, она удивительно вписалась в интерьер.

– Это – ваш истинный облик, – вырвалось у меня. – А старуха – личина. Обратный гламор, так сказать.

– Молодец, – протянула хозяйка звонким гулким голосом и улыбнулась, показав чистые и белые зубки. Сама она расположилась в кресле, закинув одну длинную стройную ногу на другую и выставив грудь. Сарафан, спереди застёгнутый на пуговички, чуть не лопался. – Далеко пойдёшь. Если не убьют, конечно, – и она ещё раз широко улыбнулась.

– Видимо, почтенный вид привлекает клиентов, – вскользь заметил Алекс.

– Кому что нравится, – пожала плечами хозяйка.

Слава богу, теперь её движения не вызывали у меня такого волнения. Привык, наверное.

– Итак, первый вопрос, Матрёна Потаповна. – Тогда, в сквере… Вас же попросили встретиться с нами, верно? И прощупать.

Брюнетка неопределенно пожала одним плечом: попросили, мол, или нет – моё дело.

– Смею предположить, просьба поступила от… некоего облечённого властью лица, которое хорошо заплатило за услугу. Кто это был?

Брюнетка усмехнулась.

– Я не раскрываю имён клиентов, – вальяжно промолвила она. – Тайна личности, знаете ли.

– Ну хорошо… – шеф поднялся, и ступив на балкон, принялся изучать пучки трав. Руки он при этом держал за спиной. – Тогда как отнесётся Совет к тому, что потомственная ведьма, номер лицензии одна тысяча восемьсот два, за плату наводит порчу?

Ведьма зашипела.

– Сдадите, да? – выплюнула она сквозь зубы.

– Как не сдать, – пожал плечами Алекс, а потом повернулся на каблуках к брюнетке. – Грубо работаете, Матрёна Потаповна. Диверсия шита белыми нитками.

Женщина презрительно засмеялась, и переменила позу. Теперь один локоть её упирался в небольшой столик рядом с креслом, а крутое бедро завлекательно выгнулось.

– Ой, только не надо, – шеф брезгливо поморщился. – Взрослые же люди, что вы из нас дурачков корчите? Просто расскажите, что знаете, и мы расстанемся добрыми друзьями.

Ведьма фыркнула и отвернулась.

– Ну же, – Алекс наклонился и поощрительно похлопал женщину по руке. – Не заставляйте меня вызывать представителя Совета, составлять протокол допущенного вами нарушения…

Теперь она уже расхохоталась в голос.

– Ничего у вас не выйдет, господин дознаватель! – победно вскричала она. – Не на ту напали…

И осеклась. По блеску в глазах Алекса ведьма поняла, что сболтнула лишнего, тем самым – выдав себя с потрохами.

– Значит, заказчиком был кто-то из Совета, – задумчиво кивнул шеф. – Впрочем, чего-то в этом духе я и ожидал… – вновь усевшись на стуле, он тоже закинул ногу на ногу. – Заключим сделку, Матрёна Потаповна, – предложил он. – Вы поможете мне с другим моим делом, а я…

– А вы? – бросив короткий взгляд из-под ресниц, ведьма села прямее.

– Вы же не отрицаете, что покусившись на жизнь и здоровье моего помощника, заслужили моё, личное, неодобрение? – спросил Алекс. – А ведь я могу быть очень, очень злопамятным… Но обещаю не держать на вас зла.

– Если?.. – она прикоснулась полной рукой к белой шее, там, где билась жилка, и вновь выставила грудь.

– Если вы проведёте экспертизу одного кладбища.

В глазах ведьмы сверкнуло удивление.

– И всё?..

– И всё. Кроме того, что… – Алекс сделал эффектную паузу. – Экспертиза должна быть полной.

– То есть, вы хотите…

– Чтобы вы провели некромагический обряд.

Ведьма побледнела. Даже помада на губах поблёкла.

– Нет, – затрясла она кудрями. – Нет, и не просите. Меня Совет лицензии лишит. Со свету сживёт…

– Полноте, Матрёна Потаповна, – мягко вклинился в её причитания Алекс. – Вы только что дали понять, что в Совете у вас, как это принято говорить, «волосатая рука». Выкрутитесь.

– Смерти моей хочешь, – прошипела ведьма. – И за что? За паршивого стригоя?..

Меня будто огрели по башке колоколом, завёрнутым в пыльный мешок.

– За ошибки надо платить, – жестко сказал Алекс. – Вы перешли мне дорогу, дорогуша, и я разозлился. А моя злость, смею заверить, много, много раз страшнее всего, что может предъявить вам Совет. К тому же, – продолжил он совершенно другим тоном. – Я и сам предпочёл бы, чтобы ритуал проходил в строжайшей тайне. А это значит… Никто ничего не узнает. Если всё сделать правильно, конечно.

– Сокрытие ворожбы от ока Совета – это тоже преступление, – негромко сказала ведьма. – На эшафот меня толкаешь.

– Ну, не преувеличивайте, – отмахнулся Алекс. – Максимум – Соловки. Ну же, не упрямьтесь, Матрёна Потаповна. Вы делали вещи и похуже, и для гораздо менее благородных целей.

Ведьма вновь фыркнула, отвернулась и прижала кулачок ко рту.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Послезавтра. Ночью. Мне… Мне надо подготовиться.

Алекс кивнул, принимая её ответ, как должное – на другой он и не рассчитывал. Но вставать не поспешил, хотя ведьма и поднялась, намереваясь проводить нас к двери.

– Мы придём, – пообещал он. – А пока… для проверки ваших сил… – ведьма недовольно выгнула крутую бровь. – Прямо сейчас вы можете провести абсолютно безопасную, первичную экспертизу. В долгу я не останусь.

– Ладно, – растерялась ведьма. – Я-то проведу… Но ведь нужна кладбищенская земля. Надгробие, ещё кое-что…

– У меня всё с собой, – быстро сказал Алекс. Широким жестом смахнув со стола бархатную скатерть с кистями, он бросил на столешницу прозрачный пакетик, в которые полицейские собирают вещдоки. – Земля, – пояснил он. В следующем пакетике был осколок гранита. – Надгробие, – в следующем – какие-то листики, а в ещё одном – немного жидкости. – Растения с кладбища и роса с памятников.

Вот чем он занимался, пока я следил за костром, – подумал я. – Я сидел в избушке, сражаясь с тенями, а он собирал вещдоки…

– Что вы хотите знать? – профессиональным тоном спросила ведьма, подходя к столу и разбирая пакетики длинными наманикюренными пальчиками.

– Было ли на этой земле проклятие, какого рода, и как долго.

– Тогда идёмте, – она собрала со стола пакетики. – В лабораторию.

За одной из дверей действительно была лаборатория. В сумрачном свете, проходящем сквозь плотные шторы, на полках и в стеклянных шкафах поблёскивали колбы, реторты, аппараты, похожие на самогонные, с изогнутыми трубками, с капающей из носиков жидкостью…

Я принюхался. Пахло действительно самогоном. Причём не той бурдой, что мне доводилось пробовать в деревнях. Здесь не было и духа сивушных масел. Запах шел густой, смолистый, в нём чувствовались всполохи огня и дуновение свежего ветра.

Ведьма, тем временем, принялась действовать.

Листья бросила в колбу, залила водой и поставила на горелку. Землю высыпала в чашку Петри и капнула на неё из пипетки красной густой жидкости. Росу вылила в крошечный стеклянный напёрсток, и поместив напротив большого кристалла и включив лампочку, вызвала радугу…

– Есть проклятье, – сказала она минут через десять, глядя на чашку Петри в микроскоп. – Наложено около двух месяцев назад.

– Стоп, – Алекс подошел к ней и тоже сунулся глазом в окуляр. Поморгал другим глазом, выпрямился… – Мне казалось, проклятье должно быть довольно древним. Лет двести-триста.

– Два месяца, – твёрдо сказала ведьма.

– И… какого рода это проклятье?

– Самое обычное, – пожала плечами ведьма. – Смертное. Сейчас, правда, оно уже почти выветрилось – искусный маг ставил. Ювелирная работа. Но в первые пару недель оно действовало безотказно. Причём, не на всех, кто посещал это самое кладбище, а только на тех, кто… копал, что ли?.. – она на мгновение задумалась. – Нарушал физические границы могил.

У меня тут же возник целый букет версий. Самая простая: Гордей заплатил магу, чтобы тот поставил проклятье. Стройку заморозили. А когда началось расследование – испугался, что мы с Алексом выйдем на него, и решил нас устранить. Остаётся понять: зачем ему было нужно, чтобы стройку прекратили.

Мы с Алексом переглянулись. Зуб даю, он думал о том же самом.

– А скажите-ка, уважаемая Матрёна Потаповна… – проговорил шеф, глядя всё так же на меня. – Знаете ли вы кого-нибудь, кто мог бы провернуть эдакое дельце?

Она вновь замолчала, что-то такое себе раздумывая. Затем медленно произнесла:

– Знать не знаю… Москва всё-таки город не маленький. Но где искать – укажу. Дальше вы как-нибудь сами.

– Ладно, и на том спасибо, – кивнул Алекс. И выжидательно уставился на ведьму.

– Клуб «Астарта», – сказала она после небольшой заминки. – Каждую ночь, кроме субботней. И… небольшой совет: возьмите с собой своего ручного стригоя.

Я глубоко вздохнул, и вышел вперёд.

– Уважаемая Матрёна Потаповна, – начал я продуманную, спокойную и уравновешенную речь. – Мы благодарны вам за оказанную помощь. Но прошу уяснить: я – не ручной зверёк. Не игрушка. Не нежить и не вурдалак. Я – такая же полноценная личность, как мой шеф или даже ты, стерва…

– Ладно, ладно, – Алекс вытеснил меня из лаборатории в коридор. – Успокойся. Ты же понимаешь: она это специально. Маленькая месть за то, что мы её вычислили и вынудили сотрудничать.

– Я… Я… – комок, что стоял в горле, никак не хотел проглатываться.

– Успокойся. Дыши.

– Да я…

– Тем, что ты мне всю рубашку забрызгал слюной, статус полноценной личности не подтвердишь, – вот эти слова привели меня в чувство.

Он прав. Выходя из равновесия, я только усугубляю тягостное впечатление, которое произвожу на людей.

– Извините, – буркнул я, глядя в сторону. – Больше не повторится.

– Ладно, пошли отсюда.

Мы шли по коридору к двери, а в спины нам летел звонкий, заливистый собачий лай.

* * *

– Дело не в том, повторится это или нет, – неожиданно сказал Алекс, пока мы ехали в лифте. – Дело в том, как ты воспринимаешь сам себя.

– Я не хочу быть стригоем.

– А я не хочу быть бессмертным, – пожал плечами Алекс. – Ну и что? Просто так сложились обстоятельства, и долг любого разумного человека – и мужчины – не плыть по течению, а использовать свои возможности во благо.

– Меня считают кровопийцей, – буркнул я. – Какое уж тут благо?

– Послушай, кадет, – Алекс шагнул ко мне и заговорил тихо, но внушительно. – Я не считаю тебя кровопийцей. Девчонки не считают. Твоя Мириам, отец Прохор, Котов… Этого мало?

– Нет, но… все остальные…

– А всем остальным придётся доказать. Но в первую очередь – придётся доказать самому себе, понял? Бытие определяет сознание, кадет, и если ты, сам, будешь считать себя изгоем – им и будешь.

– Но я не знаю, как… – я взмахнул руками, демонстрируя своё бессилие.

– Ничего, это пройдёт. Каких-нибудь лет сто-двести, и ты научишься с этим жить.

– Двести? – вопросил я ошарашенно. И тут двери лифта открылись. – Двести?..

Выйдя из подъезда, мы окунулись в густую прохладную ночь. Удивительно, сколько прошло времени, причём, совершенно незаметно.

– Ведьмины фокусы, – ответил на мой невысказанный вопрос Алекс. – Как леший в лесу… Это хорошо, что мы ей понравились.

– А если бы не понравились?

– Могли бы до утра по квартире блуждать. Или вовсе потеряться…

– Но мне казалось, вы её достаточно припугнули, – заметил я.

Детская площадка и сейчас не пустовала: на горке устроились подростки. До нас долетали запахи пива и дешевых сигарет, доносился визгливый девчоночий смех, тихие гитарные аккорды…

– Мастерство не пропьёшь, – самодовольно ухмыльнулся шеф.

– В смысле?

– Напугай я её немного меньше – и не видать нам информации. Сильнее – и старуха решила бы, что гораздо проще нас ухайдокать.

– Старуха? Она же прикидывалась старухой, а на самом деле – молодая.

– Настоящие ведьмы не стареют, – пояснил шеф. – Даже не возьмусь судить, сколько ей лет на самом деле… Но судя по подлиннику Модильяни в коридоре, с дарственной именной надписью, не меньше ста двадцати. Дай телефон, – неожиданно попросил он.

– Почему вы не заведёте свой? – спросил я, подавая требуемое. – Так же гораздо удобнее.

– Не хочу, чтобы за мной следили круглые сутки, – ответил Алекс, набирая номер. – Алло? Володенька?.. Мы не едем сегодня в байкерский клуб. Да, обстоятельства изменились. Да, мы кое-что нащупали… Будем проверять. Нет, тебе с нами не надо, занимайся своими делами. Мы к тебе потом заедем.

– Следили? – переспросил я, пряча трубу обратно в карман.

– Ну знаешь, – шеф немного помялся. – Большой брат, и всё такое.

– И вы верите в эту чушь? – моему изумлению не было пределов. – Вы?..

– А что, не так? – стал горячиться шеф. – Все эти… жучки, джипиэсы, навигаторы… Знаешь, я родился тогда, когда всего этого не было, – сбавив тон, он неторопливо пошел на шум машин, доносящийся с проспекта. – Да и то, недоброй памяти Бенкендорф умудрялся выслеживать меня в самых неудобных ситуациях. Например, в будуаре у дамы. Замужней, смею заметить, дамы – которую такой пассаж немало компрометировал. Так что попадать на радары каких-либо спецслужб, или чего-то подобного, в моём возрасте, – сам понимаешь… – он передёрнул плечами и ускорил шаг.

– Но… почему каким-то спецслужбам должно быть до вас дело? – догнав, я пошел рядом. – Вы не преступник, не шпион…

– Наивный, – шеф взмахнул рукой, подзывая такси. – А регулярная смена документов? А тайна личности? Что будет, если они – он ткнул пальцем в небо – узнают, что я – это Я?..

– Не знаю, я об этом не думал. Точнее, считал, что у вас всё схвачено.

– Конечно, схвачено. Но и на старуху бывает проруха, – философски изрёк Алекс, занося ногу, чтобы сесть в машину. – Клуб «Астарта», милейший, – сказал он водителю, и мы поехали.

– Теперь понимаешь, почему ведьма посоветовала взять тебя с собой? – спросил шеф через полчаса, когда мы вошли в помпезное, хотя и немного обветшалое здание клуба.

Я обвёл равнодушным взглядом сумеречный, как пещера, зал. И задохнулся.

У барной стойки, за столиками, даже на крошечной сцене – толпились стригои.