Текст книги "Тот самый (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Мы пошли в дом. Антигона – впереди, я за ней.

И когда девчонка резко остановилась на пороге, я врезался в неё, как бронепоезд без тормозов – перспектива горячего кофе вызвала у меня необыкновенную прыть.

– Ты что тормозишь? – я поймал девчонку за плечи.

– Гляди, – голос её был не испуганным, а скорее, озабоченным.

На пороге лежала крыса. С перерезанным горлом. Тёмная кровь уже пропитала ворс ковра, создав вокруг зверька причудливую кляксу Роршаха.

Я застыл. Не то, чтобы я боялся крыс, или, если уж на то пошло, окровавленных трупов. Но мысль о том, что кто-то напакостил в твоём доме, у тебя под носом, выбивала из колеи.

Мой дом – моя крепость. И осознание того, что в крепости этой появилась брешь – лишала равновесия.

Я сразу вспотел. По позвоночнику поползла холодная капля, ладони сделались липкими, а волосы на загривке встали дыбом.

– Жди здесь, – приказал я Антигоне, и вынув пистолет, бесшумно скользнул в коридор.

Конечно, особняк был старый. С скрипучими паркетинами, с шуршащим чердаком и собственным живым эхом. Но еще в первый месяц я досконально изучил все шумные места, и теперь избегал их бессознательно. На инстинктах.

Я не надеялся кого-либо застать, и уж тем более, поймать на месте преступления. Но не проверить всё, все закоулки и тёмные закутки – не мог. Если б меня спросили, почему – затруднился бы ответить. Просто так положено.

На обследование дома ушло минут восемь. Антигона всё это время послушно стояла перед ковриком, и внимательно разглядывала невинноубиенное животное.

– Чисто, – доложил я, вернувшись к порогу.

Но тут же понял, что противный свербёж в заднице никуда не делся. Не надо было гадать, почему: дверь в покои шефа как была закрытой, так и осталась. И не то, чтобы он запирал свои апартаменты на ключ. Просто никому – ни мне, ни девочкам, – как-то не приходила мысль вломиться к нему без приглашения.

– Там точно никого нет, – сказала Антигона, проследив за моим взглядом.

– Почему ты так уверена? – когнитивный диссонанс между долгом и внутренним запретом на помещения шефа разрывал пополам.

– Уверена и всё. Расслабься.

Девчонка, аккуратно переступив коврик, пошла к кухне, а я, опустившись на корточки, стал рассматривать труп.

Пасюк был здоровенный, что называется, матёрый. Желтые громадные резцы выпирали из оскаленной пасти, в глотке угадывался синюшно-фиолетовый язык. Кровь, вытекшая из разреза, свернулась чёрными сгустками на белых позвонках и гармошке трахеи. Голых хвост, напротив, был бледен.

– Окоченела уже, сердешная, – раздался голос над ухом и я подскочил.

– Алекс?.. Но как вы… Откуда вы… Что вообще происходит?

Шеф был в домашнем шелковом халате и мягких тапках. Из выреза на груди выпирала буйная кудрявая поросль, подбородок синел свежевыбритым баклажаном, а голова благоухала одеколоном. Не иначе, только из душа…

– Не мельтеши, кадет, – устало отмахнулся шеф.

– Но что всё это значит?..

– Что пора заводить кота, – всё так же глядя на пасюка, задумчиво выдал шеф. – А то все архивы в подвале пожрут.

– Утречко, – Антигона вернулась с чёрным мусорным пакетом, ведром воды и хозяйственным мылом. Шефу она не удивилась.

– Ты знала? – я хотел, чтобы голос звучал прокурорски, но вышло растерянно и жалко.

– Конечно, – она посмотрела на меня с предубеждением. – А ты что, нет?

– А как же насчёт «будем держать оборону» и всё такое?

– Ты кофею хочешь? Вот и не ерепенься, – отбрила девчонка и принялась аккуратно завёртывать крысу в коврик.

– Но почему ты не сказала, что шеф дома?

– Детки, а ничего, что я тоже здесь стою? – безмятежно осведомился предмет нашего спора.

– Ножку подвиньте, – ни капли не смущаясь, Антигона принялась вытирать кровь рядом с шлепанцем Алекса. – Эх, пятно теперь останется, – посетовала она. – Но ничего. Придёт Амальтея – выведет. У неё хитрый отбеливатель есть, – она посмотрела на шефа снизу вверх. – Инвольтация, да?

– Скорее, инканаментум, – предположил тот.

– Да что происходит-то?.. – у меня начиналась банальная истерика. – Вы что, сговорились? – я знал: если этой дурной энергии, что всплывала во мне, как накипь на супе, не дать выхода, может случиться что-то похуже воплей. – Почему вы мне ничего не рассказываете? За дурачка меня держите?

Меня начало потряхивать. Задёргался глаз, зачесались пальцы на ногах, уши налились нездоровым жаром.

– Тайны, секретики, перемигиваетесь тут… Я вам кто? Мальчик для битья?

Шеф размахнулся и отвесил мне пощечину.

– Антигона, уводи его отсюда, – распорядился он. – Живо!

Через тридцать минут, отмытый под контрастным душем, переодетый во всё чистое, я сидел на высоком кухонном табурете, пламенел ударенной щекой и пил кофе из громадной, на поллитра, керамической кружки.

Вкус был не совсем обычным – анис, кардамон, еще что-то пряное, терпкое, чего я не смог угадать.

– Пришел в себя? – спросила Антигона, участливо заглядывая мне в лицо. – Больше не крючит?

– Спасибо, – буркнул я между двумя глотками. – Отпустило. Но понимания не прибавило… Что за хрень тут у вас происходит?

– У нас, – ответил, влетая в кухню, шеф. Полы шелкового халата развеваются, как цветные бабочкины крылья, под халатом – белая в рюшах рубашка, тёмные штаны с лампасами… – Происходит – у нас, кадет. Кстати: если пожелаете сатисфакции за полученную пощечину, милости просим. Секунданта я предоставлю.

– Просто мы стараемся тебя беречь, – поспешно перебила Антигона. – Чтобы у тебя шарики за ролики не заехали. От избытка информации.

– Ты ведь попал в совсем другой мир, – ласково пояснил Алекс. – С другими законами, иными правилами… По которым играют совсем, совсем другого уровня игроки, – он благодарно кивнул Антигоне, которая и перед шефом поставила аналогичную моей, «вёдерную» ёмкость. – И если бы всё шло путём, мы вводили бы тебя постепенно. Сначала – книжки, затем – несложные опыты. Через год-другой устроили посвящение… Но человек, как это ему свойственно – предполагает. А Господь, как это у него водится – располагает. Так что вместо теории перейдём сразу к практике. Экзамены будешь сдавать в процессе.

– Да в том-то и дело: я не понимаю, что это за экзамен и какой будет вопрос по билету, – обиженно буркнул я. Стыдно было за истерику – страсть, и ни о какой сатисфакции – Антигона была права – речи идти не могло.

– Представляешь, насколько бы легче жилось, если бы каждый знал, что будет за вопрос на экзамене, – хихикнула она.

Я уткнулся носом в кружку: если меня учит девчонка на девять лет младше – значит, совсем хана.

– Ладно, не переживай так, – смягчился шеф. – По большому счёту, ты не виноват.

– Это всё крыса, – кивнула Антигона.

– При чём здесь животное?

– Инканаментум, – начал Алекс голосом экскурсовода. – Это действие, производимое над живой материей, чтобы вызвать у оной болезненную реакцию. С целью извлечения отрицательной энергии, – он помолчал, давая мне возможность переварить сказанное. К тому же я смутно стал припоминать, что нечто похожее уже читал. Только там речь шла о кошках… – В данном случае, – продолжил Алекс. – Действие, сиречь – убиение крысы посредством декапутации с помощью садовых ножниц, – это малый инканаментум. Не смертельный. Для того, кому он был предназначен…

– А предназначен он именно для тебя, – закончила Антигона. – Преступник знал: шефа не будет дома, а у остальных – защита.

Оттянув горло свитера, она показала татуировку, которая тянулась вокруг шеи, наподобие ожерелья, чуть ниже ключиц. Отдельные значки её были похожи на раздавленных насекомых, которые до сих пор продолжают шевелиться… Они были мне смутно знакомы.

– Это на древнешумерском, – пояснила девчонка. – Защищает от Аннунаков, инкубов, суккубов, цыганок, насильников и прыщей на морде.

– Круто, – я не знал, что ещё сказать.

– Подрастёшь – и тебе сделаем, – обнадёжила девчонка. – Амальтея – мастер мирового класса. К ней из-за границы тату набивать ездят.

Я поёжился. Представил, что по моей груди будут постоянно ползать хищные буквицы…

– Нет уж, спасибо, – я отодвинул пустую кружку. – Как-нибудь переживу.

– Далеко не факт, – подняв брови, покачала головой Антигона.

– Вернёмся к крысе, – напомнил я.

– А что крыса? – вновь пожала плечиками девчонка. – Ясен перец, ритуал был рассчитан на тебя. Ну, чтобы вывести из строя. Истерика там, лихорадка… Шефа нет, ты – в отключке, мы – как думают многие, – не в счёт. И тот, кто это затеял, резвится на свободе.

Я посмотрел на Алекса.

– Вы с Котовым это спланировали, – заявил я. – Ваш арест, моё бессмысленное мотание по городу… Это была приманка.

– А ты – мормышка, – ткнула меня в бок девчонка. – Отличное ведь слово: мормышка. Так и будем тебя звать…

– Антигона, – одёрнул Алекс. – Не нарывайся.

– Извините, шеф. Наверное, тоже вредных флюидов хапнула.

– Ну так сходи в душ! Отлейся.

– Не поможет. Вы же в знаете, что мне нужно, – Антигона потянулась. Выгнула спину, выставив вперёд грудь, раскинула руки… Внезапно я понял, что лифчика она не носит, а полоска кожи, между джинсами и краем кофты, светится призывно и завлекательно…

– Прекрати, – еще раз одёрнул шеф. – Не смущай кадета.

– А может, мне хочется, чтобы он смутился, – продолжала хулиганить девчонка. – Вы же знаете: Это – лучшее средство…

По спине, по ногам, побежали жаркие мурашки. В паху внезапно сделалось тесно и муторно, ладони вспотели.

– Горгонида, – голос Алекса хлестнул, как бичом. – Успокойся. Рано ему еще пробовать твой яд. Не переживёт.

Шеф сделал такое движение, словно сдёргивал с моей головы платок, и мне сразу полегчало. Пот просох, в голове прояснилось, исчезла томительная тяжесть в животе.

– Не обижайся на неё, – утешил Алекс. – Молодая ещё, не наигралась, – и повернулся к девчонке: – Ей Богу, выпорю, – Антигона обиженно надула губки.

– Вы всё обещаете, шеф…

Хлопнула входная дверь. Мы, все втроём, напряглись.

– А что это вы тут делаете? – волосы Афины были ещё синее, чем обычно. На глаза падала озорная чёлка.

– Кофе пьём, – невинно, аки белая овечка, хлопнула глазками Антигона.

– Ну-ну… – Афина исчезла в офисе.

Слышно было, как она там перемещается: открывает окна, включает компьютер, поливает цветы…

– Значит, план такой, – шеф поднялся и потуже затянул пояс халата. Я не к месту подумал, что ему тоже досталось от мощного, как таран, обаяния Антигоны. – Всем работать. Тебе – с клиентами, – он зыркнул на девчонку из-под бровей. – И чтоб смотри у меня… – та покаянно потупила глазки. – А тебе, кадет, спешно обучаться скорочтенью. Я зачем библиотеку собирал?

– Для меня, что ли?

– А для кого ещё? Я тебе, что ли, должен всё объяснять? Марш читать. Вечером проверю.

– Шеф, трое суток не спали, – попытался я робко воззвать к голосу разума.

– Но тебе ведь не хочется, правда? – мило улыбнулся Алекс.

Я прислушался к себе. Точно. Спать совершенно не хотелось. Хотелось совершать подвиги: рубить головы, кидаться телом на амбразуру…

– Это всё кофе, – подмигнула Антигона. – Три дня будешь бегать, как олень на случке.

* * *

– Сегодня идём развлекаться, – заявил шеф.

Я поперхнулся чаем. Был вечер. Афина с Амальтеей давно ушли, мы с Антигоной, в рамках программы примирения, гоняли чаи. Шефа я целый день не слышал и не видел, читал, как велели, древних классиков… Вальпургиева ночь изрядно повеселила, Голем заставил задуматься, от Ангела западного окна бросило в дрожь…

– Какие могут быть развлечения, шеф? – спросил я, кое-как уняв боль в обожженном языке. – Вас же никто не должен видеть.

Алекс игриво подмигнул Антигоне.

– Он всё ещё не понимает, – сказала та, закатив глаза.

– Ты выполнил домашнее задание? – строго спросил Алекс, вновь заставив чувствовать себя глупее некуда.

– Да какое задание, шеф? Это же… литература. Фантазии воспалённого разума. Они же все Лауданум хлестали, как не в себя.

– Какие ещё фантазии? – вспылил шеф. – Это мемуары. А опиум приходилось употреблять, чтобы избавиться от воспоминаний… Вот поживёшь с моё, посмотрим, как ты будешь спать по ночам.

– Крепко и безмятежно, – честное слово, я устал от того, что меня держат за дурачка. – Потому что в мистику, которой напичканы эти ваши «мемуары» – я сделал кавычки в воздухе – я не верю.

Антигона с интересом переводила взгляд то на меня, то на шефа. По выражению её лица было видно: если бы тут было, с кем заключить пари – она бы заключила.

– Не веришь, – уточнил Алекс.

– Не верю.

– А как же вилия, которую я показал тебе в первое утро?

Я вспомнил кошкоголовую тварь у помойного бака.

– В тумане чего только не примерещится.

– Дух покойной жены Германа?

– Наркотик. Мне в чай подсыпали ЛСД.

– Диббуки перед кладбищем?

– У нас в армии такие коктейли кололи, – усмехнулся я. – Там не просто на культях. С оторванной головой вальс танцевать можно.

– Ну ладно, господин скептик, – видно было, что Алекс несколько обескуражен. – А как же жертвы, которых охраняет отец Прохор? Как же твоё собственное ухудшение самочувствия?

– Маньяки ещё и не такое вытворяют, стоит «Лентуру» почитать. А насчёт настроения… Я бы крепко опасался за свою психику, если бы при виде чужих страданий мне делалось не плохо, а хорошо.

Алекс почесал макушку. Затем сунул нос в кружку с кофе и затих. Мы с Антигоной переглянулись, и девчонка показала мне большой палец.

– А что ты тогда думаешь про Лавея? – вдруг спросил шеф.

– Я думаю, что он обычный террорист. Мистификатор и террорист, – Алекс смотрел на меня выжидающе, и я продолжил. – Я тут погуглил… Церковь Сатаны, перевернутый крест – ну это же детский смех. В наше просвещенное время. Кто этому будет верить?

– Ну, не скажи…

– Да нет, я не так выразился, – я горячился. – Все эти тайные ложи. Масоны-розенкрейцеры. Это для чего? Власть, – я торжествующе обвёл взглядом свой лекционный зал. – Круговая порука, омерта и всё такое. Я что хочу сказать: за такой завесой ОЧЕНЬ УДОБНО обделывать грязные делишки. Притворяясь мистиками и хранителями тайного знания, завлекать легковерных толстосумов и заставлять раскошеливаться. Или возьмём подростков: они ведь всегда недовольны. Школой, родителями, воспитанием, окружением… Так вот: предложи им воображаемый рычаг, с помощью которого можно опрокинуть Землю – и они ухватятся за него обеими руками. Просто в знак протеста. И ваши мистики доморощенные этим пользуются. Дёргают за психологические рычаги. Для того, чтобы…

– Для чего? – Алекс впился в меня глазами.

– Ну не знаю, – я смутился. И выдохся. – Деньги, власть, влияние на умы… Это ведь тоже рычаги, с помощью которых можно вертеть миром, как вздумается.

Я опять вспомнил религиозных фанатиков Аль-Каиды. Самым диким образом то, что происходило сейчас здесь, в Петербурге, напоминало мне Кейруан. Забитую камнями девчонку. Детей, прибитых к глиняным стенам деревянными гвоздями… Их застали за самым классическим занятием подростков: курением. И прибили к глиняной стене школы – в назидание остальным.

– Это просто террорист, – тихо сказал я. – И поступать с ним нужно соответственно. Без всякой мистики.

– Что ты предлагаешь? – если во взгляде Алекса и была толика насмешки, относилась она не к моему образу мыслей, а скорее, ко мне лично.

– Террорист – в первую очередь человек, – пожал я плечами. – Извините, если я сейчас излагаю банальные истины, но человек должен где-то жить. Когда-то спать, чем-то питаться. Это не бесплотный дух. Так что с ним однозначно кто-нибудь контактировал. Продавцы, дворники, таксисты… Скорее всего, у него есть приспешники – террористу чужд принцип безвестности. Ему нужен театр, публика. Кто-нибудь, кто прославит его подвиг в веках. А еще те, кто будут таскать за него каштаны из огня. И те, на кого всё можно свалить в случае неудачи… Так что террорист – это такой король со свитой. Если знать, куда смотреть, его трудно не заметить.

Я вспомнил лекции нашего полкового инструктора Вани Непейводы. Его уже нет в живых, подорвался на мине… Но знания, что он вдалбливал в наши одуревшие от жары и зверств фанатиков головы, спасли немало жизней.

– Браво, кадет, – шеф хлопнул в ладоши. Звук получился насмешливым. – Ты правильно рассуждаешь. А теперь послушайте старого дядюшку Алекса, – Антигона заняла позу примерной ученицы. – Помнишь, нам звонил Автандил? – я кивнул. – Не потрудишься также припомнить, о чём у нас с ним шел разговор?

– Он сказал, что за вами кто-то охотится, а вы в ответ попросили его… – Алекс поднял кустистые брови. А я упал лицом на руки и застонал. – Я круглый идиот, так ведь? Вы всё это и без меня знали.

– Да нет, не совсем, – меня похлопали по плечу, дали стакан воды… – Мне понравилась твоя метафора. Лавей – действительно террорист. И сегодня днём мне дали наводку, где его можно отыскать. Во всяком случае, кого-то из его присных – точно. В худшем случае, удастся побеседовать с кем-то, кто его видел.

– Когда выступаем? – я поднялся, всем видом выражая готовность действовать. Есть до сих пор не хотелось. Спать – тоже. Утренний кофеёк Антигоны и впрямь был волшебным. – И… Куда?

– Ночной клуб «Хабал Гармин», – объявил Алекс. – Собирается высшее общество. Бомонд. Номенклатура. В программе: чтение эзотерической поэзии, обнаженные танцоффщицы и крещение козла.

– Козла? – переспросил я. – А, понял. Опять Бафомет.

– Натурально, – похвалил шеф. – Эх, давненько я не лицезрел обнаженных танцоффщиц, – он повернулся к нам. – Выступаем за тридцать минут до полуночи.

– Но Алекс…

– Антигона, тебе поручаю кадета. Приведи его в божеский вид.

– Но Алекс! Вы же сидите в тюрьме!..

– Разумеется, сижу, – рассердился шеф тем, что перебили его художественную мысль. – Сижу. Поэтому вы с Антигоной пойдёте без меня. Так что подготовьтесь.

И он упорхнул. Ни инструкций, ни наставлений. Я в очередной раз поразился двойственности натуры Алекса: вот он серьёзен, как Медный Всадник, мечет глазами молнии и не принимает компромиссов… А в следующий миг – светел и бодр, и щебечет, как утренний жаворонок.

Я ему искренне и совершенно открыто завидовал.

Увидев Антигону, которая зашла ко мне, чтобы, по настоянию шефа «привести в божеский вид», я начал икать.

Начну с того, что я её попросту не узнал.

Стянутый по обыкновению узел волос перекочевал с макушки на затылок, почти в основание шеи, и отливал уже не медью, а благородной бронзой. Лицо пряталось за громадными роговыми очками, а макияж был сделан таким образом, что искусно старил девчонку лет на пятнадцать. Одета она была в растянутый коричневый свитер поверх чёрной водолазки, и длинную глухую юбку, которую я бы смело окрестил бабушкиной. На ногах – неизменные скинхедские ботинки.

– Одевайся, – бросив в меня ворохом одежды, Антигона проследовала в ванную. Погремела там стеклом, и вернулась с расчёской и машинкой для стрижки волос.

– Эй, ты чего? – я на всякий случай отошел подальше.

– Спокуха. Налысо брить не буду. Но хаер надо подровнять. Ты вообще когда стригся в последний раз?

– Не помню, – честно ответил я. – По-моему с тех пор, как комиссовали…

– Ладно, горе луковое. Садись на табурет.

Антигона была из тех девчонок, которые с детства со всеми мужиками обращаются, как с детьми малыми. Снисходительно и покровительственно.

Виски и затылок она мне выбрила. Остальные волосы стянула в хвост на макушке. Намазала подбородок какой-то дрянью, и приклеила фальшивую бороду. Под ней моментально начало чесаться…

– Не слишком ли ты стараешься для похода в ночной клуб? – шмотки, по рассмотрении, были " те ещё'. Узенькие, в облипку, розовые джинсы, голубой джепмерочек, очёчки в такой же оправе, как у неё…

– Актёры набирают по двадцать килограмм, чтобы сыграть крохотную роль, а тебе в лом с приклеенной бородой походить?

– А всё остальное? Да меня же родная мама не узнает…

Антигона улыбнулась, хитро наклонив голову, и похлопала меня по щеке.

– Молодец. Быстро учишься. Алекс в тебе не ошибся.

Для того, чтобы добраться до клуба, вызвали Яндекс. Шествуя по тёмной дорожке от крыльца к воротам, где мигал зелёный огонёк такси, я чувствовал себя идиотом. Розовые джинсы. Отец в гробу переворачивается…

По адресу, названному Антигоной, никакого клуба не было. Была металлическая дверь рядом с замусоренным донельзя пятаком, уставленным по периметру вонючими баками.

Фонило знатно: я различил муторную тоску, антипатию к ближнему и желание кого-нибудь убить. Входить в дверь категорически не хотелось.

– Отпугивающее заклятье, – шепнула Антигона. Как она умудрялась двигаться в этой узкой, как чулок, бабушкиной юбке – ума не приложу. – Чтобы левый народ не лез, – она нажала неприметную кнопку. – Ни на кого не пялься, руки держи на виду, ничего не бери в рот и не думай о том, что у тебя с собой пистолет, – выпалила она на одном дыхании, а затем дверь отворилась.

Охранник пропустил Антигону в полутёмный коридорчик и стал водить по её телу портативным металлодетектором. Когда с формальностями было покончено, и очередь дошла до меня, я тоже шагнул внутрь. Охранник занёс надо мною сканер, и я застыл, как вкопанный.

Я понял, что знаю этого человека.