Текст книги "Чья земля, того и вера (СИ)"

Автор книги: Татьяна Сальникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

     Непослушными пальцами ухватив мокрый лоскут, зомби отодрал его от щеки, обнажив несколько зубов. Поднеся оторванный клок к оставшемуся глазу, он посмотрел на него непонимающим взглядом. Потом, словно забыв обо всем, повернулся и невозмутимо пошаркал к дороге. В полном молчании люди проводили его за ворота.

– Его нельзя отпускать в таком виде… – Литерный вскинул к плечу «вал» – Это просто бесчеловечно!

–  Не надо так, подожди, сейчас… – Ритка положила руку капитану на плечо.

     Пройдя по асфальтовой дорожке несколько шагов, зомби свернул к болоту и побрел по траве, путаясь в ней ногами. Вдруг его стремительно рвануло в сторону. В воздухе всплеснули руки, тело сложилось пополам и влетело в центр «воронки». Искаженное аномальной энергией пространство создавало эффект кривого зеркала, окрашенного в голубые тона. Но, тем не менее, Унтер отчетливо видел, как фигура его бывшего приятеля стала стремительно терять форму, корежиться, ломаться, сжимаясь все сильнее. Аномалия со свистом комкала добычу, за несколько секунд превратив ее в багрово-черный шар меньше метра в диаметре. Раздался звук, похожий на усиленный в сотни раз треск рвущейся ткани – «воронка» разрядилась. Аномалия милосердно прекратила мучения солдата, разметав крошечные кусочки его тела по перекрестку двух давно забытых дорог в страшном месте, имя которому – Чернобыльская Зона Отчуждения.

– Отвоевался солдатик…– тихо сказала Лава.

– Вот и похороны для сталкера. Вечная память. – Проговорил Наждак.

– «У наших могил нет заплаканных вдов –       Сюда ходят люди покрепче.       На наших могилах не ставят крестов,       Но разве от этого легче?..» – прочитала проводница, как реквием. – Немного переврала. – Сказал Литерный. – Но автор бы, думаю, не обиделся…

3

     Наверное, он должен был плакать. Или грязно ругаться. Или потерять сознание к чертовой матери, чтобы не видеть, не чувствовать того, что происходило вокруг. Но почему-то Унтер был совершенно спокоен. Не безразличен, ни в коем случае! Спокоен, собран и готов немедленно действовать. Какая-то часть человеческой души погибла сейчас, вместе с несчастным Беком, и ее остатки, как хлопья пепла, ветер развеял над проклятой Темной Долиной.

«Теперь я тоже – часть Зоны. – Понял Димка. – А плакать и ругаться я буду потом, когда все кончится. Не раньше, чем тот, кто мне теперь столько должен, заплатит за все».

                                                    МаргоРита

                                                                1

– Удивительно крепкий парень. – Заметила Марго.

– Да, – ответила Рита – врагу не пожелаешь пережить то, что досталось сегодня на его долю. А он держится. Зомби стрелял в тебя?

– Он стрелял во все, что оказывалось в пределах видимости. Его оставили не для того, чтобы убить, а для того, чтобы напугать.

     Они осматривали автобус. Ничего примечательного – объедки, пустые пластиковые бутылки из-под газировки, смятые пакетики от чипсов, фантики. На торпеде, как водится, приклеена иконка.

«Лики святых на приборной панели

 Никогда никого не спасали» – вспомнились слова из старой песни. На душе стало совсем тоскливо.

     На заднем сиденье яркими пятнами бросились в глаза раскиданные брошюрки комиксов. Ритка криво улыбнулась. Люди-пауки, черепашки-ниндзя…Милые, домашние, добрые и храбрые…Может, местные мутанты смотрели в детстве не те фильмы? Здесь, в Зоне, свои, взрослые игрища – неограниченное финансирование, нездоровая псевдонаучная фантазия. Плюс полное отсутствие каких бы то ни было моральных принципов у заигравшихся мутантов от науки.

      Рефлекторно собирая книжицы в стопочку, она заметила, что материал сиденья, по которому они были раскиданы, варварски искромсан ножом. Аккуратно сложив кусочки так, чтобы сиденье казалось целым, она увидела вырезанную стрелку, показывающую вверх. Острием стрелка упиралась в латинскую букву «N».

      Весь первый этаж бойлерной был захламлен натасканной откуда-то бандитами полуразломанной мебелью. Среди диванов и шкафов в полутьме деловито шуршали лапки тушканов – странных зверьков, похожих на маленьких полосатых киношных рапторов. Ростом сантиметров по тридцать, тушканы, казалось, состояли из одних только хрупких косточек. Но, несмотря на хлипкую внешность, эти поганцы могли доставить людям массу неприятностей. Они всегда держались стаей, нападали бесстрашно, вгрызались острейшими зубами сразу со всех сторон, громко визжа и хрюкая. Попасть в маленьких юрких зверей крайне сложно, и бывало такое, что у одинокого ходока просто заканчивались патроны, после чего он, покрытый сотнями укусов и царапин, просто умирал от потери крови. Если им самим и не удавалось завалить крупную дичь, то возня, стрельба и шум, который они учиняли, привлекали внимание крупных хищников. И тогда маленьким засранцам оставалось только подождать, когда им достанутся объедки с царского стола. Ученые до сих пор не могли разобраться, кого винить за появление тушканов на свет – крыс или ящериц.

     Марго шуганула мелких пакостников. Обиженно вереща, они разбежались по углам и затихли там, настороженно сверкая злобными красными глазками в свете фонарей.

      Первый бандит  лежал в паре шагов от дверного проема. Несмотря на то, что снорки и тушканы уже успели основательно обчистить мясо с костей, в его смерти были виноваты не они. Судя по всему, он безо всякой посторонней помощи пустил себе пулю в висок.

     Следующий покойник лежал поперек разодранного дерматинового диванчика, стоявшего около железной бочки, в которой весело потрескивал огонь. Горло парня было перерезано от уха до уха. Огненные блики играли на черной застывшей крови, как фартук покрывающей грудь и плечи. Вокруг ботинок налилась уже схватившаяся коркой лужица. На лице самоубийцы, еще не тронутом падальщиками, сохранилось выражение бескрайнего ужаса, глаза были дико вытаращены, зубы оскалены. Всего ходоки насчитали восемь трупов, ни у одного из которых не было признаков насильственной смерти.

     Еще один мертвец обнаружился внизу лестницы, ведущей в подвальное помещение. Здоровенный мужик лет сорока пяти, одетый в роскошный кожаный плащ, лежал перед массивной металлической дверью без ручки и замочной скважины. Над телом, на высоте человеческого роста, по бетонной стене расползлась огромная, черно-красная, бугристая, еще влажная клякса. В ней хорошо просматривались мелкие осколки костей, какие-то бесформенные ошметки и куски скальпа с волосами. Рядом с трупом в луже крови валялся крупнокалиберный пафосный «Desert Eagle».  Все говорило о том, что мужик, стоя у бетонной стены подвала, сунул дуло поглубже в рот и спустил курок, расплескав по стене собственные мозги.

– Я бы легко обошлась без этого зрелища… – севшим голосом проговорила Ритка, глядя на эту вакханалию суицида.

     Литерный, аккуратно переступив через труп, подошел к двери и толкнул ее плечом. Дверь не шевельнулась.

– Думаю, мы здесь уже все посмотрели. – Сказал капитан. – Давайте-ка найдем местечко, где можно перекурить и кое-что обсудить.

– Идите наверх, здесь все чисто. – Позвала Риту Марго. – Надо поговорить, он прав.

     Поднявшись по бетонной лестнице, они миновали зал с рядами каких-то станков, смахивающих на токарные, и забрались на технический этаж. В небольшие окошки пробивался вечерний сумрак. Благодаря промозглому сквозняку здесь, к счастью, не было никаких запахов, кроме обычного для Зоны запаха вечной сырости. Посередине гулкого помещения стояла еще одна железная бочка, вдоль стены были накиданы деревянные ящики.

                                                                   2

     Курили в тишине. Почему-то никто не решался начать разговор. Ритка открыла термос с чаем. Закрыв глаза, глубоко вдохнула аромат.

– Кому налить?

–  Странный запах. – Принюхался Литерный. – Горько-терпкий, непривычный.

– Это полынь. Из-под самого Полынь-Города.

– Ну, ни фига себе…– Протянул Груздь, убирая протянутую чашку.

– Она радиацию выводит лучше всего, что я знаю. И уж точно лучше водки! – Улыбнулась Рита.

– Эх, девушка…да что ты понимаешь в приоритетах! – Вздохнул Круглов, прихлебывая чай. – Водку не пьют. Ею дезинфицируют душу.

– А пачкать не надо. – Ехидно заявила Ритка. – Тогда и дезинфицировать не придется.

– Ритуля, ну как ты не понимаешь, – влез в разговор Наждак. – Ведь миллионы мужиков не могут ошибаться!

     Круглов только обреченно махнул рукой. Спор о пользе водки с женщиной он считал занятием бессмысленным и заведомо бесперспективным.

– …Выходит, кто-то там, среди них, на нашей стороне? – подвел итог своим размышлениям Литерный. – Ведь кто-то указал на север…

– Значит, они не все…– глаза Унтера загорелись надеждой. – Не все такие, как Улугбек?

– Нет. – Ответ Марго услышала одна Ритка. –  Семеро детей, они в порядке. Один взрослый мужчина, с нетронутой головой. Остальные – зомби. Много, больше десятка. С ними два контролера и еще кто-то.

– Еще кто-то – это кто? – удивилась Ритка. Первый раз на ее памяти Марго не смогла по следам определить существо, их оставившее.

– Не знаю. Я такого раньше не встречала. Получеловек…не знаю! – Марго была рассержена. – Все ушли в ту дверь в подвале.

– …А зомби они здесь оставили, как предупреждение. – Закончила Ритка пересказ Маргошиной информации.

– Типа: «Не ходите, дети, в Африку гулять?» – спросил Круглов. – А то тоже зомбеночками станете?

– Типа того.

– А не дохрена ли оборзели нежити чернобыльские?! – воскликнула Лава, стукнув кулаком по коленке. – Детей воруют, солдатиков взводами зомбируют, а военсталам посылочки такие оставляют?

– Вот это нам и предстоит выяснить…– Литерный сидел, опершись спиной о стену, вытянув ноги, и задумчиво пускал дым в потолок. Серые глаза недобро сощурены. – Значит, в ту дверь, говоришь…

– Теперь у нас есть след! – голос Унтера звучал уверенно. – Мы их найдем.

– И что сделаем, когда найдем? – Иронично спросил Груздь, все-таки отхлебывая полынный чай. – Контролеров болтами закидаем? Интеллектом передавим на фиг? И это не говоря уж о десятке зомбаков при полной выкладке! И черт еще знает, кого эти ублюдки в проклятых катакомбах себе в компанию пригласят. Там их, может быть, целая армия!

– А никто никого не заставляет. – Отрезал Штеф. Его голубые глаза стали совсем прозрачно-льдистыми. – Если что – вон выход, и – дорогу обратно к Бару все знают.

– Правильно, Стас. – Кивнула Лава. – Не знаю, как вы, – она махнула кружкой в сторону долговцев, – а мы присягу давали. Защищать, блин, мирное население до последней, ети ее,  капли крови. И, черт возьми, я думаю, что сейчас именно такой случай. Мы – солдаты, и мы не можем бросить детей на потеху этим долбаным монстрам этой долбаной зоны!

     Димка переводил взгляд с одного собеседника на другого, явно мысленно загибая пальцы.

– Командир, ты – как хочешь, а я – с ребятами. – Пробасил Наждак, протягивая Унтеру кружку. – Срамно мне, такому дяде, детишек-то бросить. У меня там, на воле, тоже пацаненок растет. А если бы его вот так? Не, я – с вами, тут и думать нечего… Тем более, с такими девчонками я – хоть на край земли! – Он залихватски подмигнул Лаве. Поймав недобрый взгляд Штефа, смущенно поскреб в затылке.

– О чем вообще разговор? – Спросил спокойно жующий шоколадный батончик Круглов. – Кто-то отказывается идти? Обделался кто-то? – на Груздя он не смотрел.

– А я че? Нет, че сразу я-то? – Груздь уже пожалел, что вякнул вслух то, что крутилось у всех в голове. – Подумать надо, как их валить будем. Не знаю, как вы тут все, такие хреновы орлы, а я с контролерами дела не имел. Однажды видел издаля, на Милитари, так такого деру дал, что только в ушах свистело. Вот тогда, и правда – чуть не обделался. А тут их двое, а мы на них охоту устраиваем, ага. И не где-нибудь, ё-моё,  а в проклятущих подвалах Темной Долины, про которые на трезвую голову и говорить-то тошно!

– Да, страшно. – Сказал Литерный. – Не боятся только дураки и зомбаки. Потому что у них мозгов нет. Прав Груздь, надо крепко подумать.

– Мы с Аллочкой контролера завалили однажды. – Заявил Штеф. – Помнишь, командир, когда нас в Припяти высаживали?  Нам повезло тогда – мы на втором этаже в квартире были, а он – во дворе, на улице. Две по семь шестьдесят два в лоб от одной верной подруги, – он кивнул на прислоненную к стене «СВД-С»  – и парочка  пирожков из подствольника от другой. – Он улыбнулся Лаве. – От клиента только ошметки полетели. Но мы далеко были, он нас достать не мог, а сам засветился.

– Сначала их надо догнать. – Резонно заметила Лава. – Если дверь взорвать – тут все не рухнет? – она задумчиво огляделась.

– Пойду, посмотрю на эту дверь. – Марго встала и пошла к выходу. В тишине бетонная крошка громко хрустела под ее лапами.

– Итак, кто что слышал о катакомбах под Темной Долиной? – Литерный, смешно вытянув губы трубочкой,  дул на горячий чай.

– Х – кхм… – Наждак открыл было рот, но, бросив взгляд на Ритку, запнулся. Задумчиво глядя перед собой, он растопырил в воздухе пятерню и покрутил ею, силясь сформулировать мысль, не используя привычные выражения. – Исключительно дерьмовое место! – наконец высказался он. – Толкуют, там полтергейстов полно. Помню, мы с ребятами удирали от одного, когда однажды здесь бандюков зачищали. Ну и поганая же скотина, скажу я вам. Не поймешь, то ли он огнем жжет, то ли электричеством шибает. Мне чуть руку не оторвал и какой-то железякой по затылку засветил, аж искры посыпались. И, главное, не видно его ни фига, подлюку.

– После первого взрыва здесь оборудовали лабораторный комплекс. По официальным данным изучали влияние факторов ионизирующего излучения на биологические объекты. После второй катастрофы лаборатория продолжала работать. – Отчиталась Ритка. – По слухам, они пытались контролировать мутагенный процесс, даже программировать его. Что там произошло в итоге – неизвестно. Выживших свидетелей нет. Все планы лаборатории засекречены, ученым не удалось поговорить ни с одним человеком, который побывал бы там лично.

– Несколько лет назад – сказал Литерный, что-то набирая в своем ПДА. – кто-то сумел открыть дверь. На пульт сразу же поступил сигнал о разблокировке секретного объекта. – Он отправил сообщение и поднял голову, оглядев всех присутствующих. – Из двух взводов спецназа вернулись девять человек. Из тех, кто спустился ниже второго уровня, не вернулся никто. Один рассказал, что было сунулся, когда крики услышал. Так перед его носом бронированная дверь так мацнула, что чуть морду ему не снесла. Говорит, последнее, что увидеть успел – это коридор, в котором один из солдатиков медленно по стене размазывался. Без посторонней помощи, что характерно. Подробности я, пожалуй, опущу… Чтобы не подрывать боевой дух и все такое. Короче, они дверь за собой опять на кодовый замок закрыли – и только их здесь и видели. Вот такие пироги с тушканами.

– Я про этот случай слышал. – Подключился Круглов. – Специально инфу о полтергейстах собирал. Сплошные сплетни и бредни, ничего конкретного. Есть у них тело или нет – ни фига не понятно. Но, ребята говорят, стрельбу они не любят. Мертвыми их никто не видел. Причем, что интересно – жертвы-то свои они не жрут. Не для еды убивают, выходит, а для спортивного интересу.

– Поражающие факторы, – добавил Штеф, – электрические разряды, огонь, физическое воздействие. Это из циркуляра. А из жизни – человеком могут размахивать, как мокрой тряпкой. И при этом еще поджаривать.

– По моим данным, они обладают телепатическими способностями. И нападают выборочно. Кого-то пропускают, кого-то – нет. А может, это у них от настроения зависит. – Внесла свои пять копеек Ритка.

– Да ёкарный бабай! – не выдержал Наждак. – Я смотрю, этими чертовыми  телепатическими способностями в Зоне только мы и не обладаем! А каждая поганая тварь может сколько угодно у нас в мозгах ковыряться…

     У Литерного пискнул ПДА.

– Как я и думал. – Сказал он, просмотрев сообщение. – Код замка строго засекречен, приказано искать обходные пути. Есть старый план первых двух уровней, времен первой катастрофы. Каких они там потом нор понарыли – одним полтергейстам известно.

– А что, есть обходные пути? – спросила Лава.

– Обходные пути куда? – Ритка вывела карту на экран своего ПДА, мельком заметив, что надо бы просмотреть накопившуюся почту. – Смотри, куда отсюда можно пойти? След уходит под землю, на поверхности нам останется  только гадать.

– Да чего тут гадать? – Литерный тоже разглядывал карту. – К северу отсюда – абсолютно гиблые места. Фон такой, что даже снимки сделать нереально – матрицы у камер выжигает. Со спутника – сплошное белое пятно. Так что отсюда путь только один – обратно к Свалке. И что мы там делать будем?

 – Вам там не надоело самим себя пугать? – подала голос Марго. – Я замок нашла.

 – Значит, двадцать минут на отдых, кому надо – сбегать в кустики, и пойдем. – Заключил Литерный. – Если, конечно, никто не передумает. – Добавил он, ни к кому не обращаясь.

– Будет глупо обижаться, если кто-то передумает. – Сказала Марго Ритке. – Вы тут такого наговорили, что даже мне не по себе.

– Ты хочешь отказаться? – спросила Ритка. – Еще не поздно, мы, в конце концов, не обязаны…

– А ты?

– Я не знаю…Мне очень страшно. Думаю, как и всем здесь сейчас. Но там дети… представляешь, каково им? Если мы с тобой не пойдем – надежды у них нет никакой. Но я не могу решить, стоят ли чужие дети твоей жизни?

– Не знаю, подруга, рискнешь ли ты…или рискну ли я… когда-либо иметь собственных детей…Они ведь могут оказаться такими, как мы. Или еще какими-нибудь, похлеще.  Это отдельная тема. Так что, вполне вероятно, эти дети останутся единственными в нашей жизни. А я еще никогда не видела человеческих детенышей. – Марго хихикнула.

     Литерному опять пришло сообщение. Читая его, капитан побледнел. Потом покраснел. Злобно сощурив глаза и аж оскалившись, остервенело стал отстукивать ответ. Через минуту ПДА опять требовательно пискнул. Прочитав письмо, Литерный как-то сразу сдулся. Но в капитанских глазах, тем не менее, читалось ослиное упрямство и назревал явный бунт.

– Что пишут, командир? – спросила Лава, хозяйственно раскладывая вокруг себя детали своей нежно лелеемой бирюльки для убийства.

– Да так, ничего нового.– Литерный выключил ПДА и уставился в стену остановившимся взглядом, задумчиво покусывая нижнюю губу.

– Вот и славненько. Значит, девушка может спокойно заняться макияжем…– пробормотала Лава, приступая к макияжу «FN F2000».

– Помочь? – встрял Наждак, игриво приобнимая ее за широкие плечи.

– Но-но, паря! – осадила его Лава. – Мы с тобой в яслях на одном горшке не сидели, так что давай-ка без рук!

– В коллективе надо постоянно работать над взаимопониманием, ёксель-моксель! – воздел указующий перст Груздь и залихватски подмигнул амазонке, которой едва доставал до подбородка. – У нас с девушками знаешь, какое взаимопонимание?  Полное и безоговорочное, ага!

     Риткин взгляд упал на Штефа. Недобро сощуренные глаза сошедшего с глянцевой обложки красавца мерили расстояние между Груздем и Наждаком.  Он как будто смотрел в прицел своей снайперки, прикидывая, как удобнее будет положить на месте обоих долговцев. Челюсти плотно сжались, рот превратился в узенькую полосочку.

– «Выходи, я тебе просвищу серенаду!

   Кто тебе серенаду еще просвистит?» – мысленно пропела она.

– Это уж точно! – Маргоша откровенно потешалась. – Мало кто рискнет. Такая сама кому хошь свистнет – мало не покажется!…Ух ты! А она-то, ты посмотри!

     Заметив, как внимательно Ритка смотрит на высокого блондина, Лава даже качнулась вперед. Ее глаза испепеляли проводницу.

– Ежкин кот! – воскликнула девушка. – И эта туда же!

     Маргоша ехидно хихикнула. Рита поймала взгляд Лавы и открыто ей улыбнулась. Улыбка обезоруживает людей. Ее визави смутилась, расслабилась и опустила глаза.

– У влюбленной девушки душа тонкая, обидчивая! – сказала Ритка Марго.

– Гыыы! – немедленно отозвалось в голове.

– Ну что ты ржешь, что ржешь, как конь с…этими самыми…– укорила она свою половину, изо всех сил напрягаясь, чтобы не прыснуть самой.

– Если уж кто тут и конь, с этими самыми, так это как раз наша нежная Джульетта! – продолжала глумиться Марго. – Ты только глянь на эту обидчивую! Она тебя голыми руками пополам переломит, если лишний раз на ее Стасика посмотришь!

– Ну, до этого доводить мы не будем. Если бы она знала, насколько высокие голубоглазые блондины не в моем вкусе –  враз бы успокоилась.

– А ты ей скажи…

– Ритуль, а ну-ка, разреши за тобой поухаживать – указал Круглов на Риткин автомат.

– Вот что значит – настоящий джентльмен. – Улыбнулась она.

     Наждак и Груздь, переглянувшись, дуэтом вздохнули. Литерный, выйдя из задумчивости, оторопело моргнул:

– Риточка, а у тебя только один автомат был?

– Все, служивый, прохлопал ты свое счастье! – добродушно засмеялся Круглов, разбирая Риткин «вал».

– Угостить кого? – Унтер достал из кармана шоколадный батончик.

 – Странно – подумала Ритка – сидим, шутим. Как будто через какие-то полчаса не нам лезть в самую распроклятую дыру, откуда еще никто не возвращался живым. Может быть, там ждет смерть, а может – что-нибудь похуже. Полчаса назад мы видели такое, что никакому Ромеро в пьяном бреду не привидится. На этаж ниже нас – лужи крови и трупы, которые обгладывают невообразимые монстры. А мы пьем чай, едим шоколадки и подкалываем друг дружку. Что с нами такое?

– Это защитная реакция психики, сестричка. Без нее вы бы здесь свихнулись совсем.  Человек – единственное животное, которое умеет смеяться, хотя как раз у него для этого меньше всего поводов. Это, по моему, сказал Хемингуэй.

– Я знаю, Марго. Но…где та экзальтированная аспирантка ветеринарного университета, московская девочка из благополучной семьи, которая после смерти мамы приехала сюда спасать мир… сейчас я даже не вспомню, какая она была, о чем думала…

– Ты жалеешь, что так получилось?

– Ты же знаешь, что нет. Где бы мы с тобой еще встретились, сестричка!

– Ну, что – двинули? – хлопнул ладонями по коленям Литерный, когда оружие было приведено в порядок. – Для начала предлагаю – мальчики налево, девочки – направо.

Перешагивая через трупы бандитов, сталкеры вышли во двор, снова расшугав недовольных тушканов.

– Тяжко тебе здесь? – спросила Лава, пока они в сгустившейся темноте пробирались за угол большого здания.

– В смысле? – не поняла Ритка.

– Ну, ты ведь здесь живешь. Мы сюда в рейды ходим, как на фронт. А ты…

– Конечно, я скучаю по всему, что за кордоном. Но здесь у меня есть то, чего нет ни у кого в большом мире. Хотя я этого и не просила…На твой вопрос есть разные ответы. Смотря с какой стороны поглядеть. Я много потеряла там, но много получила здесь. По крайней мере, тут не соскучишься. И у меня есть дело, которому не стыдно посвятить жизнь. Но, признаюсь, иногда я тоскую по городскому смогу, паркам без аномалий, короткой юбочке и босоножкам на каблуке.

– Вот уж нашла, по чему…– фыркнула Лава. – Сроду их не носила и не собираюсь.

– Кто бы сомневался… зрелище, наверняка,  не для слабонервных! – Донеслась до Риты мысль Марго. – Терминатор в мини, на шпильках и с гранатометом наперевес!

– Уймись, ехидна бесстыжая! – пристыдила ее сестрица.

А вслух сказала:

– Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Когда-то я тоже предпочитала джинсы, а сейчас у меня просто нет выбора…

                                                                   3

     Когда Рита с Аллой вернулись, мужчины уже стояли у металлической двери. Труп в кожаном плаще они оттащили в другой конец коридора.

– Есть идеи? – спросил Круглов, кивая на дверь.

– Есть. Вон тот ящик. – Указала Ритка на висящий на стене плоский шкафчик, украшенный надписью «Осторожно!» и нарисованным «веселым Роджером». – Его надо снять.

     За задней стенкой ящика, в специальной нише, их ждал кодовый замок.

Марго, встав на задние лапы и прикрыв глаза, принялась упоенно обнюхивать и исследовать кнопки.

     «4…2…7…0…8…1…5…ввод» – послушно нажала Ритка. Ни звука. Дверь не шелохнулась. За спиной кто-то глубоко и разочарованно вздохнул.

«4…2…0…8…7…1…5…давай» – звонкий щелчок, гудение сервопривода, негромкое лязганье. Дверь плавно откатилась в сторону.

– Т-т-твою дивизию…– прочувствованно сказал Наждак.

– Погнали наши городских… – со вздохом добавил Литерный.

     Марго осторожно вошла внутрь.

– Пусто. – Озвучила Ритка ее доклад.

– Штеф, Лава – первые, Наждак, Рита – следующие, Груздь, Унтер  – за ними.  – Привычно скомандовал Литерный. – А мы с тобой, Серег, закрываем дверь. – Он вопросительно посмотрел на Круглова.

– Согласен, капитан. Своя шкура, оно конечно, чертовски дорога. Но выпускать то, что бродит там, на свободу – это без меня. – Поддержал его Круглов.

      Их встретил спертый, застоявшийся воздух нежилого помещения. Абсолютная тишина сразу навалилась со всех сторон, как будто ватой заложив уши. Казалось, что за каждым углом тебя кто-то подстерегает, затаившись и не дыша.

     Об вопрос, как и почему в Зоне работают электроприборы, ученые давно уже обломали не один зуб. Не перегоревшие за столько лет пыльные лампочки, затянутые сеткой, освещали комнату неверным желтоватым светом. По стенам, покрашенным грязно-зеленой масляной краской, разбежались дрожащие тени.

     Справа от входа, за мутным стеклом – пульт с какими-то кнопками. На него небрежно брошена книжечка кроссвордов, покрытая черными пятнами заплесневевшего чая, когда-то вылившегося из откатившейся в сторону кружки охранника.

     В центре помещения гостеприимно распахнул двери лифт, но почему-то ни у кого из команды не возникло желания проверить, куда на нем можно уехать. В дверном проеме, расположенном за лифтовой шахтой, виднелись бетонные ступени, ведущие еще глубже под землю.

     На крючках в полутемном гардеробе висят серые от пыли вещи. Их сняли с себя люди, когда-то пришедшие сюда на работу в последний раз.

     Зайдя в закуток охранника, Литерный хлопнул по красной кнопке с надписью «Дверь». Загудело. Рита остро ощутила, как массивный пласт металла бесповоротно отрезал возможность видеть небо, чувствовать ветер, дышать прохладным свежим воздухом. Груздь, вздрогнув, затравленно обернулся и посмотрел на дверь. На его обычно неунывающей физиономии проступило выражение тоски и обреченности.

– Не куксись, подруга! Если есть вход – будет и выход! – услышала она Маргошу.

– До чего же здорово, что ты у меня есть, мымрушка косматая!

     Ватную тишину бункера нарушило цоканье когтей Марго и хруст мелкого мусора под ногами. Спустившись на четыре длинных лестничных марша, они оказались перед входом на следующий этаж.

     И снова – полутемный зал с шахтой лифта посередине. В разные стороны расходятся несколько коридоров. В неожиданно сухом воздухе ощущается странный кисловато-сладкий, тяжелый запах. Вокруг – ни звука. Кажется, что в затылок неотступно смотрят чьи-то недобрые глаза. Все время хочется обернуться и найти того, кто следит за каждым твоим шагом.

– Они прошли туда. – Марго указала Ритке на третий слева коридор. Группа двинулась вдоль скругленной стены.

     Первый вход вел в туалет. Сорванная дверь валялась внутри, расколотая пополам. Из-под нее торчали какие-то полуобугленные клочья. Раковина была заляпана высохшими и потрескавшимися блестящими черными кляксами. На когда-то белой, а сейчас черной от копоти стене ярко выделялись две длинные вертикальные полосы, как будто кто-то, съезжая вниз,  цеплялся окровавленными руками за гладкий кафель.

     Осторожно ступая, сталкеры поравнялись со следующим коридором, в котором почему-то не горела ни одна лампочка. Внезапно  в гробовой тишине что-то ухнуло, затрещало и загудело на низких нотах. До слуха донеслось негромкое, дико звучащее в пустых коридорах хихиканье, от которого зашевелились волосы на затылке. Из черноты на людей дохнуло раскаленным воздухом, по стенам побежали красноватые блики. Звук то приближался, то отдалялся, иногда сопровождаясь глухим потрескиванием. Содрогнувшись, группа ощетинилась стволами автоматов. Груздь посерел лицом, на лбу выступили крупные капли пота.

– Интересно, он сам знает, что у него клаустрофобия? – услышала Ритка рассуждения Марго.

– Думаешь? Может, это он от неожиданности? У меня, например, холодный пот по спине течет с перепугу.

– Уверена. Клаустрофобия, но в слабой форме. По крайней мере, до сегодняшнего дня была – в слабой…

      Замыкающие Литерный и Круглов теперь шли задом, не сводя с темного проема глаз и держа автоматы наготове. На людей опять обрушилась тишина. Звуки шагов по замусоренному полу казались грохотом атакующей кавалерии.

     Пройдя по валяющейся на полу металлической двери с грозной табличкой «Посторонним вход строго воспрещен», они вступили в полутемный коридор.  По стенам, краска на которых вспучилась и облетела,  вились черные кабели толщиной с бицепс Наждака. Над ними тянулись мощные чугунные трубы.

     Внезапно где-то впереди послышался тихий тонкий свист. Отряд остановился, как вкопанный. Штеф с Лавой синхронно упали на одно колено, освобождая линию огня тем, кто идет сзади. Свист пару раз сменил тональность и затих. Слышно было только тяжелое дыхание вконец подавленных людей.

– Едриття…– хрипло прошептал сзади Круглов.

– Я никого там не чую, не тряситесь так. – Сказала Марго.

– То, что она никого там не чует, гарантирует нам, что там действительно никого нет? –  Шепотом спросил Литерный в ответ на Риткину попытку успокоить спутников.

– Разве в Зоне кто-нибудь может хоть что-то гарантировать?

– Прекрасная фраза. Ты прирожденный психолог, подруга! – ехидно сказала Маргоша. – Умеешь успокоить человека, вселить уверенность.

– А что я им должна сказать? Что мы никогда не встречали полтергейстов, но давайте наплюем на это, и вприпрыжку поскачем навстречу черт его знает чему?

     Они вошли в небольшое квадратное помещение, сплошь выложенное кафелем. Угол справа огорожен толстым бетонным бортиком  чуть выше метра высотой. В получившемся небольшом бассейне, бросая на стены мутные блики, бесшумно пузырилась яркая желто-зеленая желеобразная масса. Время от времени от ее полупрозрачной поверхности отделялись флюоресцирующие пузыри, беззвучно лопающиеся в воздухе. Счетчик радиации молчал. Запах, похожий на смесь запаха карамели с нашатырем, ударил в нос. Сталкеры стали поспешно одевать шлемы.

– Маргоша, не подходи туда! – забеспокоилась Ритка, с облегчением вдыхая очищенный многоступенчатыми фильтрами воздух.

– Слушаюсь, господин главный ветеринар!

– Ну и нервы у тебя! – нашла в себе силы улыбнуться девушка.