Текст книги "Чья земля, того и вера (СИ)"

Автор книги: Татьяна Сальникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

     Димка, кандидат в мастера спорта по самбо, прошел еще пару шагов, волоча ногу вместе с вцепившейся в нее сестрой. Потом он остановился, зажмурился и со свистом выдохнул воздух. «Дима, Димочка, они мне ничего не сделали, не успели…» – лепетала Клава, и все прижималась к его коленке. Парень поднял глаза на мать, перевел взгляд на Толика, потом – снова на мать. Та от ужаса застыла, забыв закрыть рот. Димка наклонился, осторожно отцепил судорожные Клавкины пальцы от своей штанины, выпрямился и медленно двинулся к матери. Подойдя, он коротко, без замаха, отвесил ей оглушительную затрещину. Мать крутанулась волчком, споткнулась об притаившегося за ней на карачках собутыльника и рухнула на пол. «Сука…– в наступившей тишине почти прошептал Димка – Это же твои дети…Хуже зверей вы!»

     Все они были от разных отцов и Димка – единственный, который знал своего. Его отцом был мамкин муж, капитан спецназа, демобилизованный по состоянию здоровья в конце Афганской кампании. Приехав жить в их тихий городок, он хотел пойти работать в милицию, да не взяли из-за контузии. Тогда он открыл школу самбо. Учил в ней всех, от детишек до больших дядечек из милиции, которым очень помогали на службе спецназовские особые приемы. Хороший мужик был Димкин папаша, Виктор Федорович.

      Встретив красивую, молодую продавщицу, долго тянуть не стал – женился. Родился Димка. И все было прекрасно, любили Виктора в городе, уважали. Да только не было ему покоя по ночам. Приходили за ним его друзья и недруги с того света. Зарезанные, разорванные в клочья растяжками, застреленные, без вести пропавшие.  Не мог Виктор Федорович спать, просыпался с криком, в холодном поту, засыпать боялся. Даже молодая, теплая жена под боком не заслоняла его от прошлого. Зато спасала водка. Дальше – больше. Пил один, молча глядя в стену на кухне. Жена, почувствовав беду, уговаривала, ругалась, плакала. Потом стала наливать и себе – от злости и «чтобы ему меньше досталось». В общем, история старая и всем известная. Когда Димке было четыре года, отец, к тому времени меньше двух бутылок не пивший, повесился ночью на кухне. «Друзья зовут, война продолжается» – написал. Мать с горя совсем спилась. Димку воспитывали отцовы приятели – менты. Следили, чтобы учился и занимался самбо, в память об отце.

      Отцом Клавки или Толика мог быть кто угодно. Мать тогда была еще молодая, не пропитая, много мужиков задерживалось в ее комнате. Растили их жалостливые соседки и жены друзей Виктора Федоровича. Когда Димка подрос, сам стал за малыми присматривать. Поделил комнаты, в дверь детской врезал замок. Всех мамашиных друзей, кто пытался к ним вломиться, дюжий Димочка выносил из дома на кулаках. Заставлял малышню ходить в школу, оформлял пособия и бесплатные обеды.

     Но вот Димка ушел в армию, и Клавдия, а за ней и Толик, перестали появляться дома. Летом  было хорошо – они плотно обосновались на вокзале. А вот слякотной и промозглой краснодарской зимой приходилось несладко. Выручала баба Нюра – привечала их в своем домишке на окраине вместе с родными внуками – Ниночкой и Виктором.

      Ребятня ждала Димку  – двенадцатилетний Толик и четырнадцатилетняя Клавка. Вместе с такими же бедолагами – тринадцатилетней Ниночкой и ее пятнадцатилетним братом Витьком – оборудовали себе вагончик. Жили тихо-мирно, даже старательно ходили в школу. Витек с Толиком мечтали стать такими, как Димка, и тоже занимались самбо. Клавдия собиралась поступить в медучилище, а Ниночка – стать парикмахером. Мальчишки подрабатывали на рынке и вокзале грузчиками, девчонки продавали воду и сигареты по вагонам. Насмотревшись на подвиги своих мамаш, вели себя скромно. Может, и была любовь у Клавы с Витькой, но они об этом никогда не заговаривали. Не пытались даже целоваться – наверное, назло этим все опошлившим взрослым.

     Прошлой весной Димка, отслуживши в десантных войсках, должен был вернуться домой. Клава ждала его, надеялась, что брат приструнит мамашиных дружков и наведет порядок. Но вместо брата пришло письмо – Димка завербовался служить по контракту. Написал, что обещали прилично заплатить. Хочет, мол, вернуться домой с деньгами, и уж тогда они заживут как люди. Служба, мол, интересная и доходная. Нанялся он в гарнизон, охранявший какую-то Зону.

                                                                    3

    …Оглядев стол и всю честную компанию, Клавдия наконец-то заметила, как она поняла, виновника торжества. Занимая спиною целый угол, вполоборота к окну, сидел и курил совершенно незнакомый мужик. Средних лет, круглолицый, нос картошкой, коротко стриженые волосы, одет в  джинсовый костюм и кроссовки. Ничего такого, на чем бы задержался взгляд. Он без улыбки смотрел на пирующую ребятню и пускал дым из ноздрей.

– Клавка, да Клавка же!  – теребил ее и причитал Толик – Это все нам от Димки нашего! К Димке поедем! – и сиял конопатой курносой мордашкой, замурзанной кетчупом и шоколадом.

                                                                     4

   …Прождав Геночку три дня, Тамара кинулась искать сына. Поспрашивала на вокзале – всю компанию давненько никто не видел. Побежала искать в вагоне – никого. Не сразу нашла оставленную в одном из «кабинетов» записку – «Уехали к Димке с дядей Сашей» – и все. Почуяв недоброе, побежала к Армену-палаточнику. Тот с готовностью рассказал, что да, мол, дети приходили. При больших деньгах. Накупили еды всякой целую гору. Все чирикали про Димку и дядю Сашу какого-то. Когда? Да уж дня два-три прошло, кажется.

       Тамарка кинулась в милицию. Дежурный, глядя на нее, как на припадочную, велел оставить заявление. Вот странная баба. Компания бродячих беспризорников и полоумный – кого искать-то? И вообще, от нее он примет заявление только по поводу ее сына. Об остальных детях пусть их родители заявляют. Сунувшись домой к Клавдии и Толику, Тамара попыталась привести в сознание их мамашу, не первый день пившую мертвую вместе с родительницей Ниночки и Виктора. Как могла, донесла до двух пьяных баб суть проблемы. Получила в ответ невразумительное: «Да че им буит-то, оглашенным…ладно, не ори, завтра сходим». Метнулась к бабушке Нины и Виктора. Та всполошилась, обещала сходить в отделение.

       Поняв, что толку от всего этого чуть,  сбившаяся с ног мать ринулась в военкомат. С боем прорвавшись в кабинет к какому-то тамошнему начальнику, хлопнулась на стул, вцепилась в него обеими руками и заявила, что никуда оттуда не уйдет, пока не поговорит с этим Димкой или каким его начальником.

                                                     МаргоРита

                                                           1

     « …Она приостановилась, подняла руку и медленно, с наслаждением, стянула капюшон.  Встряхнула головой, и освобожденная копна светло-пепельных локонов, расплескавшись по плечам, обняла ее хрупкую, как египетская статуэтка, заманчиво обтянутую комбинезоном восхитительную фигурку. Сидевшие за столиками мужчины, затаив дыхание, не могли отвести взгляд от этого волшебного видения, возникшего в дверном проеме…»

     Послышалось отчетливое хихиканье и дурацкая картинка улетучилась у Ритки из головы. Она осуждающе посмотрела на Маргошу.

– Запомни, дорогуша: мыслящее существо от бессмысленного животного отличает наличие чувства юмора! – гордо заявила девушка и, взъерошив на затылке примятые капюшоном рыжеватые короткие волосы, вошла в бар.

– А как же неконтролируемая фантазия?  Страшно даже спрашивать, признаком чего она является!  –  съехидничала Марго, приостанавливаясь в дверях и обводя зал долгим взглядом.

– Если бы про нас снимали фильм в Голливуде, мы были бы именно такими, уж поверь мне.

– Это был бы тупой фильм.

– Зато кассовый.

     Спустившись по ступенькам, они двинулись через зал, лавируя между столами. Привычно собрали по пути знатный урожай мужских взглядов – дружеских, любопытных, похотливых, испуганных, неприязненных.

     Сказать, что Славка Задира, сидевший в баре,  был ошеломлен – ничего не сказать. Те сплетни, которые он тут успел услышать, не смогли подготовить его к тому, что он сейчас видел. Ничего себе «сестрички»! Через зал шла молодая женщина лет двадцати пяти. Невысокая, стройная. Каштановые, с рыжиной,  волосы, короткая стрижка. Высокие скулы, ровный нос, крупный рот, упрямый подбородок. Глаза темно-карие, чуть-чуть раскосые. Взгляд уверенный и пытливый. Не красавица, но взгляд от нее отводить не хочется.

       А вот вторую «сестричку» он так откровенно разглядывать не рискнул. Спасибо, вчера насмотрелся на такое. Откормленная, холеная чернобыльская псина. Собственной персоной. Размером с годовалого телка. Голова как две Славкиных. Ухоженная длинная шерсть лоснится и идет волнами от каждого шага. Только цвет странный – желто-песочный, с черными подпалинами. На морде – черная маска. Если приглядеться, морда будет подлиннее, чем у обычных чернобыльцев. Короткие стоячие треугольные уши, крутой лоб, мощные челюсти. В общем, воплощенный кошмар любого сталкера. Как посмотрела с верхней ступеньки – будто мозги отсканировала.

        Славка со вчерашнего дня ждал, когда же он сможет поблагодарить своих спасительниц, и сейчас твердо решил встать и все-таки подойти к ним. Сразу же, как только перестанут дрожать коленки.

  – Девочки! – радостно возопил из-за стойки Ефимыч, хозяин бара, пытаясь на взгляд оценить степень набитости их багажа – Ждем, ждем, добро пожаловать!

        Громила, за которым не видно было двери во внутренние помещения заведения, радостно двинулся вокруг стойки в их направлении:

– Дамы, помощь нужна?

– Забирай, Гегемон.  – Подойдя к стойке, Рита скинула свой рюкзак и наклонилась отстегнуть переметные сумки, висевшие на спине Марго.

– О-о-о-ё-ё-ё-о-о! – простонали сзади.

     Гегемон, весь перекошенный, потирал мощный бритый затылок, обиженно косясь на Марго.

– Что, схлопотал? – злоехидно спросил Ефимыч.

– Ты опять за свое?!  Ну, когда ж ты уже уймешься-то? – возмутилась Рита. Гегемон, состоявший исключительно из мощного костяка и мышечной массы, щедро пропитанной тестостероном, явно не собирался спокойно обойти композицию «наклонившаяся Ритка».

– И не надоело тебе по мозгам получать?

 – Тю! Да я даже не почувствовал!– горделиво заявил вышибала.

        Она не нашлась, что ответить. Любой комплимент на эту тему казался весьма сомнительным. Гегемон подхватил одной рукой сразу все торбы и понес в недра заведения, бормоча что-то насчет того, что человек, мол, не железный, где ж удержаться-то…

– Пока сготовлю, тут посидишь? – проводив багаж загоревшимися глазами, спросил Фимыч.

– Как обычно.

Он поставил на стойку белоснежную фарфоровую кружку с ароматным чаем.

        Рита сняла перчатки, сунула их в карман,  Ласковым движением взяла в обе ладошки чашку, вдохнула пар и зажмурилась. – Умеешь же ты чай заваривать, Фимыч! И когда только рецептиком поделишься?

– Ага, разогналась! Я тебе – рецептик, и только тебя тут и видели! Вы же сюда только и заходите, что чайку попить. – Лукаво улыбнулся бармен. – А я скучать буду, привык к вам уже, старый дурак.

– Ой, я сейчас разрыдаюсь от умиления! – хихикнула она – К хабару моему ты привык, к рекламе бесплатной своего сомнительного заведения. Сколько к тебе народу заглядывает нас с Марго повстречать? Вот то-то!

– Беспомощного старого инвалида всякий обидеть может… – пробормотал Ефимыч, шустро удаляясь в сторону подсобки вслед за их багажом.

     Рита прихватила чашку, и они с Марго устроились за свободным столиком.  Отхлебнув чаю, она с наслаждением закурила, привычно опустила левую руку, запустив пальцы в густую гриву улегшейся Марго.

     Слабоосвещенный грязноватый зал, пропитанный запахом табака, перегара и давно не мытых мужиков. Почти все столы заняты. За ними сидели сталкеры – вольные ходоки Зоны. Разных  возрастов и степеней небритости, одетые кто в дорогущие, навороченные защитные костюмы, кто почти в лохмотья. На столах – тарелки, консервные банки,  бутылки. Большинство уже вернулись к своим делам, прерванным ее появлением – пили, ели и разговаривали вполголоса. Но некоторые продолжали искоса поглядывать на отдыхающую парочку.

     Один совсем молодой парнишка, одетый в старую, драную сталкерскую куртку с чужого плеча, откровенно пялился, отвесив челюсть. Новичок. Дошел до бара, чувствует себя героем, а тут еще и кино бесплатное – МаргоРита  пожаловали! Будет, что рассказать таким же молодым придуркам на Кордоне.

     Двое здоровяков из «Долга» что-то бурно обсуждали, поглядывая в ее сторону. Понятно, что –  Туз, как обычно, возмущается. Мол, место бабы – в постели, а не в Зоне. А Степа Груздь, успевший сделать ей ручкой, в который раз объясняет другу, что жизнь – это, брат, подлая штука. Никогда не знаешь, где и с кем окажешься в следующую минуту. И что девчонка не виновата, если оно все так повернулось. От нее, мол, одна польза. А лично он, Груздь, «сестричек»  в обиду не даст – сколько раз они ребятам жизнь спасали. А что касается мутантов – в Зоне еще не такое видывали.

     Рита любила эту парочку, это были ее хорошие приятели. И даже Марго уже привыкла к тому, что Туз, в порыве дружеских чувств, постоянно пытается приобнять Ритку совсем не по-дружески. Хотя поначалу и получал он за это так, что слезу вышибало.

    В другом углу зала, косо поглядывая на долговцев,  наливались водкой Ядреный и Физик, двое ребят из «Свободы». Подняв стаканы, сделали приветственный жест  в ее сторону, мол, «заприсутсвующихздесьдам!»  Она махнула им рукой в ответ.

 – Кто тут у нас сегодня? – спросила Рита у Марго.

 – Видишь того малохольного, что никак рот не закроет? Это он вчера от собак отбивался. Пока  еще ошалевший, наберется храбрости – подойдет.

 –  Зеленый совсем. Хорошо, что живой добрался. Еще кто есть выдающийся?

 – Пара в правом углу, вместе с Кругловым. Они нас ждали. Настроены – серьезней некуда.

      – Надеюсь, хоть поесть спокойно дадут – раздраженно ответила Рита,  повнимательнее присматриваясь к этой парочке.

     Тот, что постарше, производил впечатление опытного обитателя Зоны. На вид лет тридцать, рост чуть выше среднего, отнюдь не тяжеловес. Поджарый, движения скупые, сильные, уверенные. Коротко стриженые волосы какие-то сивые – наполовину седые, кажется. Гладко выбрит, черты лица грубоватые. Глаза смотрят с прищуром, взгляд цепкий и недобрый, губы скептически поджаты. Одет в качественный армейский комбинезон, чистый, но не новый. Серьезный дядечка. Похоже, военный сталкер, из бывалых.

     Второй – почти мальчишка. Лет едва за двадцать, высокий, дюжий малый, выправка военная – даже сидит по стойке «смирно». Темно-русые волосы, слегка лопоухий,  крупный нос картошкой. Высокий, косая сажень в плечах. Выглядит расстроенным, потерянным, но…

– Готовым на подвиги? – подвела черту Марго.

– Точно.

– Не зря они тут сидят. Жаждут.

– Эх, не люблю военных…красивых-здоровенных…

– О чем задумались, девушки? – вернулся Ефимыч. Физиономия нахмуренная. Это он так скрывает радость. Боится, как бы кто из посетителей не догадался, какие бирюльки он только что повыудил из трех дамских сумочек. – Зайдете к старику в гости?

     Прихватив чашку и сигареты, Рита двинулась за ним. Пропустив их внутрь, Гегемон откровенно плотоядными глазами посмотрел ей вслед. Учитывая минимум мозгового вещества, он не сильно опасался Маргошиных воспитательных мер. Но, благодаря, опять же, количеству извилин, твердо умел отделять реальность от абстракции. Глубоко и разочарованно вздохнув, перехватил поудобнее УЗИ и недобрым взглядом обвел зал. И, как всегда, увидел, что крамольные мысли посетили не только его мощный бритый череп. Почти все глаза были мечтательно устремлены на дверь.

     Марго и Рита прошли с Ефимычем в дальнее помещение, в личные апартаменты хозяина. Кухня и примыкающая к ней комната были неплохо меблированы. Ефимыч усадил их на диван, перед Марго поставил блюдо с крупно нарубленной сырой говядиной и батоном колбасы. Потом принес из кухни поднос с аппетитно дымящимися тарелками, быстренько сервировал стол.

– Борщик, как ты любишь, Ритуль. Отбивные с картошечкой. Огурчики не забывай, помидорки. Питаться тебе надо, девочка моя. Тощая совсем. – По-отечески ворчал он, радостно потирая лапки с частично отсутствующими пальцами. Бывший повар в приличном Киевском ресторане, готовить он умел и любил. Вот только попробовать его деликатесы удостаивались немногие. Сегодня, заполучив среди всего остального «Вспышку», «Слюду», парочку «Душ», «Коготь» и «Семена»,  за которыми из заказчиков очереди выстраивались, он был беспредельно хлебосолен.

– Вот спасибо, девоньки, удружили, а то уже затюкали меня совсем. Кушай, кушай, не отвлекайся. Денежки я тебе, как всегда, на счет перевел. В обиде не будешь. Ты цены лучше меня знаешь. Наличку приготовил на всякий случай, пригодится. Продукты сейчас упакую. Патронов тебе как всегда? Ага, ага…Ладно, ты ешь, я пока все сделаю, а потом поговорим.

 – Воротила-то наш сегодня егозит черезмерно – заметила Рита.– Сейчас загрузит просьбой какой-нибудь зубодробильной, старый черт.

– Да, что-то назревает. Связано с той парой из зала. Они тут ждут нас. Неймется им.

     С аппетитом уплетая вкусный обед, они следили, как бармен пакует две переметные сумки и один рюкзак. В отдельную тару он сложил коробки патронов, аптечки, антирад, не забыл даже контейнеры для артефактов, экий заботливый!

– «Мамины бусы» поищите, а? – просительно заглянул в глаза бармен. – За горло меня с ними берут. Даже не на вес золота, а дороже обещают дать. На вас, девчонок, вся надежда!

– Жадность, Фимыч, не украшает мужчину! – назидательно сказала Рита, не торопясь закуривая послеобеденную сигарету.

– Зато бабло украшает до невозможности! – с жаром возразил бармен.  – Тебе, красавица, не понять. Ты здесь не ради заработка. Сколько у тебя на счету, а? Давно уже можешь прикупить островок в Средиземном море и жить там в свое удовольствие.

– Не будет мне там удовольствия, Фимыч, ты же знаешь. Нигде мне его одной не будет. Зато здесь будет полная приключений жизнь. Если успею, напишу мемуары. Все Жюльверны от зависти в гробах позеленеют. Ладно, что-то ты сегодня все круги нарезаешь, как акула в глубоком синем море. Выкладывай, что у тебя на десерт? По физиономии твоей вижу, что недешево мне сегодняшний обед встанет.

       Ефимыч понял, что топтаться больше не дадут, надо прыгать.

– Девочки, тут такое дело…сейчас я кое-кого позову, послушаете? – не дожидаясь ответа, он выкатился за дверь.

– Судя по тем воякам, ничего хорошего мы не услышим – предположила Марго.– Если попросят какие-нибудь кнопочки понажимать в четвертом энергоблоке и спасти человечество в очередной раз – сразу посылай куда подальше.

– Не думаю. Молодой расстроен очень, у него что-то личное.  Может, кто из родственников пропал?

За дверью загрохотали берцы и в комнату вошли трое. Та парочка из зала, а с ними майор Круглов – долговский начальник. Заскрипели стульями, рассаживаясь.

                                                              2

     Рита ошалело моргнула.

– То есть, вы хотите сказать, что в Зону провезли пятерых детей, а по дороге прихватили взвод охраны?

– Как минимум пятерых – подчеркнул Круглов –  чума их знает, может, они еще кого где подобрали.

– Следы? – спросила Марго.

– К тому моменту, когда меня вызвали, там будто стадо псевдогигантов прошло. – На вопрос, озвученный Ритой, ответил Михаил. Он действительно оказался военным сталкером в чине капитана, и откликался на позывной Литерный. – Но в Зону ведет аккуратно разминированный проход. Судя по следам – ехала машина и шли люди. Все в форменной обуви. После следовой полосы идет асфальтовая дорога, от аномалий чистая. Сдается мне, по ней паскуды эти и двинулись. Хрена на ней найдешь, а не следы. Наши всю округу на карачках пропахали – гоп-компания как сквозь землю провалилась.

– Толпень народу, да еще с транспортом – и провалилась? – не поверила Рита.

– А как искать прикажете? Следов полно – звериные, человечьи. Только от протекторов нет. Их замести  – не проблема. Флажки они для нас не развешивали. Вертушки прочесали все вплоть до Свалки. Агропром, край темной Долины  прихватили – ни пса нету. И никто ничего не видел. До Янтаря они бы вряд ли успели добраться, но там мы тоже посмотрели и ученых предупредили.

– Интересно, кто это – они? – протянула Рита, задумчиво ероша волосы на затылке. – Кому в Зоне могут понадобиться дети и для чего?

– Вот мне бы только узнать – кому, да до глотки его поганой добраться! – вскинулся молодой напарник военного сталкера –  Ему бы, твари гнидливой, уже бы мало что понадобилось, долго он у меня смерти просить будет, паскуда …

– Утихни, Дима. – Спокойно оборвал его капитан – Будешь так психовать, толку от тебя будет, как от прошлогодней стреляной гильзы. Видишь же, делаем все, что можем.

– Уже утих. – Дима положил на стол перед собой здоровенные сжатые кулачищи и уставился на них. Только желваки на щеках перекатывались.

     Лежавшая возле Риты Марго внезапно встала, подошла к парню и положила голову ему на руку. Тот, вздрогнув, поднял глаза на Ритку. Она ободряюще кивнула. Парень неуверенно тронул шелковистое собачье ухо, потом положил руку на мощную Маргошину шею и закрыл глаза. Все молча смотрели на это действо. Долговец – с большой опаской, военстал – с любопытством. Вскоре Димкины плечи расслабились, он глубоко вздохнул и легонько погладил лохматую шею.

– Ты должен взять себя в руки. – Сказала Рита – Истерящий мужик –  всегда сплошная обуза. А истерящий мужик в Зоне – покойник. Пропадешь по глупости и детям ничем не поможешь. Это не война, это Зона. Лучше вспомни-ка ты нам все, что происходило вокруг тебя за последнее время. Хоть что-нибудь, за что можно зацепиться!

– Да не было ничего такого! – парень явно не впервые отвечал на этот вопрос.

– Кто приезжал, кто уезжал, кто-нибудь твоей семьей интересовался? Вспоминай! – теребила его девушка.

– Ну, Пряжка уехал, прапорщик наш. В отпуск. – Рука, лежавшая на шее Марго, вдруг сгребла в кулак длинную собачью гриву. – А перед отъездом про ребят спрашивал… письма я ему читал, фотки показывал. Обещал навестить! – в покрасневших глазах металась смесь озарения, ужаса и отвращения.

– Как фамилия? – немедленно отреагировал капитан, занося руку над ПДА. – Ага, ага, Пряжинцев,  Александр Борисович…– он шустро ерзал пальцем по крохотной клавиатуре. Сейчас посмотрим, что за отпуск у него. – Удовлетворенно сказал он, отправив запрос.

– Еще что было? Рожай, мученик! – возбужденно наклонился вперед Круглов.

– Еще? Прорыв был охренеть какой, еле остановили. Так это не секрет, на нескольких постах нашего направления в тот день насилу отмахались. Народу сколько полегло…

– Пряжка там был? – быстро спросил майор Круглов.

– А то. На него как раз псевдоплоть перла, как чертов танк, а он, лошара,  даже автомат забыл поднять. Я его в каптерку швырнул, он там без сознания до конца боя так и провалялся.

– А ты ничего не чувствовал? Необычного? – спросила Рита.

– Какого? – вскинулся парень. – Необычного, мать вашу?! Кабаны нам ворота вынесли, как бумажные! Слепые псы, псевдоплоти эти долбаные валом перли. Ребят на клочки порвали на моих глазах! В башке такой звон стоял, в глазах темно, блин, как ночью! – он уже почти кричал. – По всему посту кишки и кровищи по колено, шматки какие-то перемешанные…не поймешь ни хрена, где люди, а где тварюги эти проклятые! – его ощутимо трясло. Он опять погладил Маргошину шею и с усилием выдохнул воздух, словно избавляясь от вставшей перед глазами жуткой картины.

– Звон и темно…– повторила Рита задумчиво – И очень страшно, да?

– Да. – Просто ответил Димка, не обидевшись. – Очень. Никогда в жизни не было мне так страшно. А Пряжку с того дня как подменили – только и зудел, козлище, как бы ему свалить на фиг побыстрее и подальше.

      У капитана пискнул ПДА.

– Ну-ну, можно считать, подозреваемый у нас имеется. – Отчитался он, изучив пришедшее сообщение.–  Вот, будьте любезны: Пряжинцев испросил внеочередной отпуск по состоянию здоровья. Даже справочку медицинскую притаранил, доходяга наш.

– Похоже, это все, что у нас есть. – Подвел черту долговец. – Какие еще будут соображения у высокого собрания?

– Это не люди. – Сказала Рита.

– Вы уверены? – Недоверчиво спросил Круглов.

– Да, мы уверены. – Рита твердо посмотрела ему в глаза. – Прорыв был разведкой. Предоставил возможность войти в близкий контакт с военным контингентом – единственно доступными людьми вне Зоны. Выбрать кандидатуры для дальнейшей обработки. И потом – люди не смогли бы безо всякого сопротивления увести с поста взвод солдат. И не смогли бы передвигаться по Зоне, оставаясь незамеченными. Это в том случае, если бы вообще нашлись люди, способные на такое.

– Кто же они тогда? – растерянно спросил капитан. – Если не люди?

– Если не люди – значит, нелюди. Вот найдем их – и посмотрим. – Рита потушила сигарету в пепельнице и рассеянно вертела в руках пачку, косясь на Марго. Вздохнув, положила сигареты на стол и отодвинула подальше вместе с зажигалкой. – Сейчас надо думать, с чего начинать их искать. Аномалии им не опасны, звери тоже. Зато опасны люди, особенно в больших количествах. И куда они могут направляться?

   – Думаю, на север. Здесь вокруг слишком много народу шатается... – начал было долговец, но его перебил сигнал ПДА. Прочитав сообщение, он быстро написал ответ и сказал:

– Ребята на Свалке шушпанчика какого-то чудного изловили. Совершенно не в себе и все про автобус, говорят, лепечет. Сейчас подробности будут.

     Подробностями оказался сменившийся с дежурства Коля Наждак. Ввалившись в комнату, он оглядел честную компанию, поздоровался. Покосился на Маргошу, рефлекторно потер пострадавшее когда-то место.

.– Бандюган,  сопливый еще. Прибежал ночью к посту, автомат бросил, весь какой-то синий и трясется. – Рассказал Коля. – Грит, шел со Свалки по Темной Долине к кирпичному заводу, к своим, значит. Глядит, по дороге, со стороны старой свинофермы, армейский ПАЗик чешет. Ну, он прибалдел, конечно, дернул быстрее, любопытно ему стало.  А ПАЗик-то к фабричным корпусам не поехал – после моста свернул к старой бойлерной. Ну, там тоже ихние бандосы тусуются, так что отморозок этот  решил пойти посмотреть, что за гости пожаловали.

     Подошел поближе – и, говорит, так на душе тоскливо стало – хоть в петлю лезь. Ну, он с разгону-то в бойлерную забежал – а там, грит, одни трупешнички друзей-то его. Ни один не дышит. И жуть, говорит, такая черная его скрутила, что чесанул он оттуда, куда глаза глядят. Теперь только и думает, как из Зоны ноги сделать. Лучше, говорит, отсижу, сколько дадут, там, чем еще хоть на минуту здесь останусь. И плачет, натурально, вот такенными слезами. – Наждак продемонстрировал внушительный волосатый кулак. – В общем, совсем у парня башню снесло от страха.

                                                                3

– Сколько нас будет? – спросила Рита, начиная переупаковывать свой рюкзак и сумки для Маргоши. Она вынимала оттуда припасы, которые понапихал заботливый Ефимыч, оставляя лишь самое необходимое.

– Нас четверо. – Откликнулся Литерный. – Мы вот с унтер-офицером и еще двое – снайпер и спец по тяжелому вооружению. Оба – профи, я за них ручаюсь.

– Ну, унтера вашего можно не считать, он отродясь дальше своего поста носа не высовывал. – Круглов с сомнением посмотрел на Димку. – Ты, парень, по ту сторону Кордона можешь быть самой крутой десантурой,  но по сю сторону – салага конкретная, только мешаться будешь. Короче, Ритуль, бери моих сколько надо. Только скажи – кого. На такое дело любой не пойдет даже – побежит. Чтобы дети, да в Зоне…совсем офонарелая жизнь пошла… – Майор даже головой потряс.

– Да уж, куда уж офонарелее…– задумчиво протянула Рита – А надо ли нам так много народу? Куда целой армией-то по Зоне шарашиться?

– Да ты, Рыжик, одичала совсем! – накинулся на нее Круглов. – Неизвестно – кто там, что там, взвод солдат-то уханькали бесследно единым махом! А вас – трое бойцов, один унтер и дама с собачкой!  Подумай думалкой-то своей! – Раздухарившийся майор явственно ощутил, что сболтнул лишнего и взял себя в руки. – Ну, сама прикинь, Ритуль, ведь не в казаки-разбойники идете играть, жизни детские на кону! Возьмите еще хоть пару-тройку моих архаровцев, лишними не будут! – обратился он уже к Литерному, как к коллеге.

– У твоих хваленых архаровцев, майор, субординация и дисциплина слишком чахлые. – Ответила обозлившаяся Ритка. – Всех встречных мутантов они неудержимо рубают в капусту. Военных они недолюбливают. На Маргошу неадекватно реагируют. На меня – как раз чересчур адекватно. Кто из них станет женщине подчиняться? А если мы, не к ночи будь сказано, из свободовцев кого встретим? Ты же знаешь – мне начихать на ваши разборки межклановые, я по людям сужу. А вот им  – не начихать. Оно нам надо – в самый интересный момент твоих бойцов разбуянившихся угоманивать?

     Вытянутая физиономия майора налилась кровью от возмущения. Уперев в стол кулаки, он привстал и подался вперед:

– Какая у нас дисциплина? – почти шепотом вкрадчиво спросил он. – Чахлая???

– Ага. И дохлая. – Совершенно спокойно заявила Ритка. – Вот об этом я и говорю, посмотри на себя! – Внезапным движением она подсунула ему под нос маленькое зеркальце. – Что, хорош? – Издевательски спросила, глядя, как майор растерянно обозревает свое набыченное отражение цвета переспелого томата, с выпученными глазами и оскаленными зубами. – Чем не орел, а?

– Э-э-э-э…Рита, подождите… – встрял капитан, с интересом следящий за развитием событий. – В конце концов,  зачем отказываться от профессиональной помощи? В случае чего – просто разойдемся каждый своей дорогой.

– Это ты за «даму с собачкой» так взъелась? – спросил отрезвленный видом своей озверевшей физиономии майор. – Да ладно тебе, Рыжик, не злись! Сгоряча сболтнул…ну, а кто ж ты, если не дама?

– Я-то дама. Вот только она – не совсем собачка. Точнее – совсем не собачка. – Рита показала на Марго. – Перед ней и извиняйся.

     Все посмотрели на спокойно лежащую около Димкиной ноги Марго.

– Забудь, это все слова. – Услышала Рита. – Вы собираетесь дело делать? – Марго пару раз вильнула хвостом, глядя на Круглова. – Ну, что с него взять? Мужик-то дельный. А ребята его пригодятся.

– Ладно. – Ритка уже успокоилась. – Но у нас есть свои правила. Если кто-нибудь их нарушит, мы с Марго пойдем искать детей без вас.

– Сейчас список огласите или перед всем строем? – Литерный твердо выдержал ее подозрительный взгляд, но в глубине его серых глаз плясали коварные бесенята. Похоже, он явно подначивал ее снова выйти из себя.