Текст книги "Чья земля, того и вера (СИ)"

Автор книги: Татьяна Сальникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

    «Каждый раз что-нибудь новое. Сколько не топчи Зону, а всего про нее не узнаешь. Неистощима она, матушка, на сюрпризы. И один приятнее другого. Не хотелось бы мне оказаться в роли этих сухариков» – философски подумал капитан.

                                                                 4

     «Интересно, почему Рита не хотела брать с собой долговцев?» – Литерный, шагая за проводницей, позволил себе задуматься на отвлеченные темы. Поначалу он не спускал глаз с детектора аномалий, но, убедившись, что девчонка аккуратно обходит их, расслабился. Чернобыльские псы чувствуют аномалии, это всем известно. Значит, Рита их тоже видит.

     С «Долгом» он давненько был в хороших партнерских отношениях. Будучи ветераном зоны, Михаил пользовался привилегией по возможности выбирать задания, с которыми командование забрасывало военсталов за периметр. С удовольствием отправлялся на поиск пропавших, сопровождал ученых. И никогда не принимал участия в так называемых «зачистках» – кровавых бессмысленных бойнях, проводимых по приказам из штаба.

     Конечно, из всех кланов, образовавшихся в Зоне, «Долг» – самый дисциплинированный и организованный. Бывшие вояки, сразу видно. Но, как ни крути, а никто от хорошей жизни в Зону жить не переедет. Практически все сталкеры – люди с темным прошлым, на большой земле оказавшиеся вне закона. Поэтому ложных иллюзий в отношении долговцев капитан не питал. Башню у них срывает частенько, и тогда надежды на них мало. Тут проводница была права.

     Зато в своих людях Литерный был уверен, как в самом себе. Подумав об этой парочке, капитан улыбнулся. Ну кому, хотя бы на секунду, придет в голову, что такое бывает не в романах, а в жизни?

     Станислав Валайнис – хладнокровный уроженец Калининграда. Что называется, потомственный российский офицер. Умный, эрудированный, интеллигентный. Вступив на карьерную лестницу, он мог бы очень высоко по ней подняться, если бы… Если бы не бабы. Куда бы не попадал Стасик, голубоглазый спортивный блондин ростом метр девяносто – везде на его пути оказывались озверевшие от одиночества и скуки, ожиревшие и потерявшие всякий стыд подполковничьи, полковничьи и даже генеральские жены. После нескольких отвратительных скандалов доведенный до отчаяния парень подал рапорт о переводе (мгновенно одобренный очередным штабным начальником, кстати). И сбежал туда, где бабы только снятся. Холодное оружие, ночные операции и любимая снайперка  – этому он решил посвятить свою жизнь.

     Но человек предполагает, а кто-то там, развлекаясь, располагает фигурки на шахматной доске жизни.  Именно в Зоне страдалец по женской части встретил свою единственную и неповторимую любовь. И какую, мама дорогая!

     Аллочка Небаба – родилась под Балаклавой. Будучи с детства девочкой крупной, сильной и слабоуправляемой, попала на учет в детскую комнату как хулиганка. Перепуганные родители не придумали ничего лучше, чем отдать дочку в школу милиции. Там Аллочка увлеклась вольной борьбой, даже выступала за женскую сборную России. Маниакально тренируясь, добилась совершенства во владении тяжелым вооружением. Правдами и неправдами пробилась в спецназ. На мужиков смотрела пренебрежительно, насмешек не замечала. Несколько десятков ее заявлений о переводе в отряд военных сталкеров легли под сукно, но, в конце концов, начальство смирилось: « Да и черт с ней, дурой упрямой! Пусть гробится, если охота!» Именно за это она и получила кличку «Лава». Неотвратимую и безжалостную, остановить ее было невозможно ничем, как поток расплавленной магмы.

     «Они сошлись, вода и пламень»… – Еще раз улыбнулся капитан. – Зато какая команда получилась! Понимают друг друга с полуслова, друг за друга порвут любого. И нервы у обоих в порядке – сколько они в казарме шуток в свой адрес наслушались – любой телеюморист сдохнет от зависти!»

                                                                   5

     Пока капитан ностальгировал, отряд обошел болотце и теперь приближался к развилке дороги. Налево была та самая бойлерная, прямо – корпуса завода. На перекрестке напротив остановки стоял на ободах автобус. Перекошенный, в потеках расползшейся краски и ржавчины. Видимо, когда-то он привез сюда строителей. И, похоже, никуда их так и не увез.

     Скорее всего, эти двое тоже шли к бойлерной. Либо они потеряли своих друганов и отправились проверить, что стряслось, либо просто возвращались «на базу». Тот, что постарше, был одет в неплохой сталкерский комбинезон. Скорее всего, именно ему принадлежал валявшийся метрах в пяти новенький «Энфилд». Вокруг были рассыпаны гильзы – бандит пытался отстреливаться.

     Тело лежало, странно выгнувшись. Будто покойник перед смертью пытался сделать гимнастическое упражнение «мостик», стоя в луже собственной крови. Но при этом запутался в вывалившихся внутренностях и упал на сину, неестественно подогнув под себя ноги и широко раскинув руки. Из зияющей в животе дыры что-то торчало. Литерный присмотрелся. Из блестящей черной комковатой массы уже свернувшейся крови выглядывали осколки раздробленного позвоночника. «Хорошо, что в Зоне нет мух» – пришла в голову дурацкая мысль.

     Второй бандит, совсем еще мальчишка, так и не успел выстрелить из своего убогого «МР5». Когда в придорожном фиолетово-сером бурьяне удалось найти его голову, на лице еще сохранялось детское удивленно-обиженное выражение.

– Ё–мое, это кто ж их так? – уставившись на обломки сложенного вдвое позвоночника, оторопело спросил Наждак.

– Это химера. – Ответила проводница. – Одним ударом лапы она раздирает комбинезон и  то, что под ним. Потом – зубами через рану за позвоночник и…

– …И все ясно…– закончил Круглов.  – А молодому много не понадобилось, похоже. Одним ударом сшибла дурную головушку.

– И где она сейчас? – Сдавленным голосом спросил Груздь, оглядываясь по сторонам.

     Словно в ответ на его вопрос около Риты появилась до сих пор где-то пропадавшая Марго.

– Здесь.

     Закряхтев, Наждак поставил на предохранитель свой помповый «Винчестер» и перевесил его за спину. В руки Коля взял «Печенег», улыбнувшись ему, как близкому другу. В его лапищах десятикилограммовый пулемет не казался таким уж огромным. Лава уважительно-понимающе улыбнулась внушительной парочке.

     Литерный вспомнил все, что знал о химере.

     Скрадывая  жертву, она неслышна и невидима, возникает ниоткуда только перед последним прыжком. Эта тварь наслаждается человеческим ужасом и своим превосходством. Иными словами, когда видишь химеру, стрелять уже поздно – даже бронебойные пули наносят монстру мизерный урон. А если учесть, что у химеры два мозга, два сердца и дублированы все жизненно важные внутренние органы – ее практически невозможно убить. Одно хорошо – химеры достаточно редко встречаются, да и то –  в центре Зоны, ближе к ЧАЭС.

     Хитрая, подлая, полуразумная, безжалостная тварь, созданная для того, чтобы уничтожать жизнь. Если псы и кабаны убивали, чтобы есть, то химера ела, чтобы вновь и вновь убивать. Таково было ее единственное предназначение по замыслу ее создателей.

   Проводница тем временем шустро снимала со спины Марго переметные сумки. Отстегнув несколько карабинов, девчонка отшвырнула баулы в сторону вместе со своим рюкзаком. Собака насторожила уши, пушистый хвост вытянулся струной.

     Повернувшись к бойлерной, девчонка прошептала: «Все сюда» – и ткнула пальцем себе за спину.

     Сталкеры мгновенно собрались у нее за спиной  в плотный кружок, ощетинившийся во все стороны зияющими зрачками стволов.

     Обе «сестрички» сделали пару шагов вперед. У Марго грива встала дыбом, она покрепче уперлась в землю передними лапами и глубоко, шумно вдохнула. Рита встала с ней рядом, положив левую руку на собачью холку. В правой руке появился небольшой нож, чуть подлиннее стандартной «Осы», но очень на нее похожий. Девчонка держала клинок обратным хватом,  подняв его вверх и спрятав за запястьем.

     Между ржавых воротин химера вымахнула беззвучно. Огромная, значительно крупнее матерого льва, она летела, вытянувшись в прыжке во весь рост. Почему-то среди сталкеров ходили легенды, что химера похожа на огромную кошку. Ничего подобного. Эти легенды служили лишь подтверждением того, что никто из видевших химеру вблизи не остался в живых, чтобы потом рассказать об этой встрече. Она не была похожа на кошку. Впрочем, на что бы то ни было другое она тоже не была похожа. Она была похожа только на химеру. На порождение больного разума. На порождение спящего разума. «Вот уж воистину – «Сон разума рождает чудовищ»…– вспомнил Литерный.

     Широко раскинутые лапы летящей химеры будто собирались обнять сразу всех людей, стоявших перед ней. При таком ракурсе особенно сильно бросалось в глаза ее отнюдь не животное происхождение. Предки этих созданий когда-то были людьми. Чья-то злая воля изуродовала этих людей,  вывернула им суставы, изменила их анатомию, извратила психику. Их лишили всего человеческого, оставив лишь гипертрофированно мускулистый торс и огромные конечности, как будто принадлежащие перекачанным стероидами культуристам.

     Взамен утерянной сущности получившийся мутант приобрел две головы, пародийно напоминающие человеческие, с огромными клыкастыми пастями, горбатыми носами и волевыми мефистофельскими подбородками. Вблизи было видно, что «лица» химеры покрыты мерзкого вида сине-фиолетовыми пятнами, а ото лба к затылку под кожей тянутся странные жгутообразные наросты. Еще создатели подарили своему детищу неимоверную способность к регенерации и удивительную для такой махины подвижность. Видимо, именно легкость и плавность ее движений и породили слухи о кошках. А в  качестве бонуса ей даровали неистребимую жажду убийства, служившую этому мутанту единственным жизненным стимулом.

     По-кошачьи грациозно огромная туша приземлилась шагах в пяти перед отрядом. Взревела так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. И прыгнула снова.

     И тут раздался вой. Литерный рефлекторно вскинул руки и закрыл ладонями уши.  Но немыслимый звук впитывался, казалось, прямо сквозь кожу.  Он проносился по нервам, парализуя каждую клетку тела.  Добирался до мозга, отнимая волю и пожирая мысли.  Капитан почувствовал, как шевелятся волосы на затылке, как от корней волос вниз по позвоночнику спускается лютая стужа. Она растеклась по плечам, заполнила грудь,  льдом сжала сердце.  Все внутренности, казалось, смерзлись в один сплошной ком.  А невыносимый холод спустился ниже. Ноги подогнулись, руки безвольно повисли, и Литерный мягко кувыркнулся лицом в мокрый асфальт. Он больше не жил на этом свете.  Подтянув колени к груди,  закрыв руками голову,  капитан закатил все равно ничего не видящие глаза и перестал существовать.

     Он понятия не имел, сколько времени провел по ту сторону всего. Пришел в себя от тишины. Какое-то время он просто лежал и наслаждался постепенно появляющимися вокруг привычными звуками зоны. Ветер гремел какой-то железякой. Где-то далеко стреляли. Вверху на тополе разочарованно каркнула ворона. Наконец Литерный решил, что уже может принять вертикальное положение. Хотя бы наполовину, учитывая слабость в коленях. В результате он сел. Осмотр личного состава показал, что остальные ходоки еще не очухались. Они лежали вокруг, как увешенные оружием зародыши–переростки и только-только начинали вяло шевелиться.

– Что…– Голос Литерного сорвался, и капитан дал классического петуха. Откашлявшись, он попробовал еще раз. – Что это было, ради всего святого?!

     Марго и Рита подошли к сталкерам. Проводница села рядом на асфальт, обняв колени и уперев в них подбородок. Марго легла, уронила  голову на лапы и прикрыла серебристо-черные глаза. Она загнанно дышала, часто поводя боками и вывалив розовый язык. Ритка закурила.

– Это была химера.

– Я ее узнал по описаниям, хотя живьем, к счастью, не встречал. Я спрашиваю про этот…звук…

– Извините нас. – Устало сказала девчонка, обращаясь сразу ко всем приходящим в себя сталкерам. – Звук – это были мы.

– Ну, ты, блин, даешь, Рыжик! – С чувством произнес Наждак, приподнявшись на локте и отупело мотая головой. – Негоже так над людьми изгаляться!

– Окстись, паря! – Подала голос Лава. – Ты это видел? – она указала на то место, где недавно была химера. – Да ты бы, со своей пукалкой, только брюшко ей почесал! – Голос неустрашимой Аллы дрогнул, и она прочувствованно сказала: – Спасибо, тебе, Ритуль. И не слушай ты этих остолопов.

– А куда она на фиг делась-то, химера эта? – с интересом спросил Круглов, не без опаски оглядываясь вокруг.

– Ушла. – Ответила Рита. – На этот раз нам удалось ее убедить.

– А если бы не удалось? –  тоже оглянулся по сторонам Литерный.

–  Понятие «если» – из области утопической философии и в реальной жизни порождает только неприятности. – Ответила проводница. – Интереснее другое – что она здесь забыла?

     После буквально сногсшибательного вокального дуэта девчонка выглядела усталой и измотанной. Курила, жадно затягиваясь. Лицо посерело, под глазами обозначились круги.

«Интересно, кой черт занес ее на эти галеры? – Подумал Литерный. – Любопытство? Бравада? Обида? Любовь? Жадность? Почему хрупкая, обаятельная девушка топчет Зону вместе с неудачниками, уголовниками и солдатней, спит с автоматом, ежесекундно рискуя расстаться с жизнью?»

– Перекур пять минут! – Объявил он. – Всем надо очухаться.

– Что-то мне не в кайф тут посреди дороги перекуривать. – Сказал Груздь. – Сидим, как три тополя на Плющихе, по соседству с уркаганами.

– Не тряси хвостом. – Поддержал капитана Круглов. – Ты бы сейчас на их месте поперся сюда любопытствовать?

–  Рита, извини за назойливость. – Подал голос воспитанный Стас – Не позволишь взглянуть на клинок?

     Литерному тоже было любопытно. Неплохой нож, явно сделан на заказ. Обоюдоострый, двойной заточки кинжал, одна из сторон с волнообразной кромкой.  На лезвии – антибликовое покрытие. Рукоятка плотно обмотана тонким шнуром.  Действительно, какая-то из вариаций «Осы».

– Отличное оружие. – Оценил Штеф. – Немного длинноват, чтобы метать, но прекрасно сбалансирован, так что при необходимости…Извини, но ты действительно собиралась уложить им это чудовище?

– Я надеялась, что не придется. – Вздохнув, ответила проводница. – Есть у химеры одно уязвимое место. В ложбинке, где расходятся две ее шеи, прямо под кожей расположен большой нервно-сосудистый узел. Он соединяет оба головных мозга. А рядом – очень крупные кровеносные сосуды. Примерно как сонные артерии у человека. При удачном ударе мозг парализует, регенерация сильно замедляется, и эта тварь просто истекает кровью. Но это – если очень повезет.

–  А тебе приходилось… – не удержался от вопроса Литерный.

– Да. Один раз. Но я была не одна. В одиночку и у…– проводница чуть замялась – …обычного человека шансов нет. Именно поэтому этот способ никому не известен. Чтобы не порождать ненужных иллюзий.

– А эта, сегодняшняя, – спросила Лава, – она совсем ушла? Испугалась, что ли?

– Совсем. Она еще молодая, неопытная. Напугать химеру невозможно – ей некого бояться, поэтому она не знает, что такое страх. Но молодую можно задавить авторитетом, доказав, что ты ее не боишься и не пытаешься ей угрожать. Что психологически ты – тоже доминантная особь и имеешь право на собственное мнение. Можно сказать, что они уважают сильный характер. А вот чем можно остановить матерую химеру, я не знаю.

– Откуда может взяться такая тварь? – Ни к кому не обращаясь, спросил Унтер.

– По слухам, в какой-то из местных лабораторий вояки гонобили универсального защитника. – Ответил Круглов. – Вот только что-то у них там не срослось – защита превратилась в оружие. И пошла гулять по Зоне–матушке.

– Натурально. – Поддакнул Наждак. – Это чтобы сталкерам жизнь медом не казалась.

– За каким хреном эта дрянь сюда приперлась, вот в чем вопрос. Тут, конечно, всякого дерьма немеряно, но химер так близко к периметру отродясь никто не видел! – Долговский начальник был всерьез озадачен. – До сих пор их встречали у Припяти и Чернобыля, очень редко – на Барьере, но чтобы тут…

– Ее кто-то привел. – Тихо сказала проводница. – И попросил здесь остаться.

– Это кто же смог химеру, как Бобика, на веревку посадить двор охранять? – Обалдел Литерный. – Контролерам это не по мозгам…

– Черт его знает…Но, сдается мне, ей это тоже не понравилось. Может, поэтому она и согласилась уйти. Скажу одно – господа, вечер перестает быть томным.

     «А ведь, и вправду, смеркается, а мы еще ни в одном глазу!» – забеспокоился капитан.

– Кончай курить! Подъем! – Скомандовал он. – А вы, голосистые певуньи, идите-ка позади, отдыхайте. Тут места знакомые, мы уж как-нибудь сами разберемся.

                                                                 6

   …Упругое, жилистое тело стелилось по земле. Из-за козлового крана, растопыренного посреди двора и увешанного длинными мочалками «ржавых волос», глухо взрыкивал снорк. Прогибая худую спину, он осторожно перебирал по асфальту измазанными в засыхающей крови руками. Полусогнутые ноги в разлохмаченных солдатских ботинках были готовы распрямиться в любую секунду, метнув тело своего хозяина вперед и вверх. Литерный поймал в прицел голову, поблескивающую мутными глазницами противогаза. «Вал» шепотом сказал «тах-тах» и выплюнул в гнусную морду несколько пуль. Но снорк не стал дожидаться привета от военстала, мгновенно скрывшись за металлической опорой.

Лава, державшая левый фланг, не отрывала глаз от черного провала двери бойлерной, зиявшей шагах в пяти от людей. Справа дуэтом затрещали две «Грозы»: Круглова и Груздя. Но поганая тварь, шустро перебирая конечностями, ловко перебегала с места на место. Обе очереди ушли мимо, звонко проскрежетав по металлу. Нагло порыкивая, целый и невредимый снорк мелькал острыми локтями и коленками за ржавыми опорами крана, словно дразня бойцов.

– Ах ты, гнида жизнерадостная…– не выдержала Аллочка, прицеливаясь, – ну все, кирдык твой пришел, встречай…

     Сзади ударил автомат и раздался Риткин крик: «Слева!»

     Из темноты дверного проема молча вылетел второй снорк. Очередь, выпущенная проводницей, пришлась по корпусу. Пули вошли в тело мутанта с глухим чмоканьем, заставив его гневно зареветь. Траектория прыжка сломалась. Вместо того, чтобы рухнуть сверху на плечи Лаве, снорк, не долетев до нее, растянулся на асфальте. Однако, уже на излете, он все-таки умудрился как следует врезать суровой военсталкерше в бок обеими ногами. Одновременно из-за крана на Литерного кинулась первая тварь.

     Лава, упав, перекатилась и навскидку ударила по своему обидчику. Но прыткий мутант тоже успел собраться и уже отпрыгнул в сторону. Ритка выпустила по нему очередь, но снорк ушел с линии огня, надежно спрятавшись за внушительной фигурой Аллы. Не отпуская спусковой крючок, Лава вела стволом за быстро двигающимся юрким телом. Наждак сделал шаг и, обогнув ее справа, вышел навстречу снорку. Оглушительно прогрохотав, его дробовик сказал свое веское слово, положив конец неуместным дебатам. Грудная клетка мутанта с хлюпающим звуком взорвалась, почти в упор приняв заряд крупной картечи. В ту же секунду застучал «Абакан» не отстававшего от наставника Унтера, длинной очередью прорезав тощее тело. Сложившись пополам, снорк отлетел назад к дверному проему. Врезавшись спиной в косяк, он безжизненно съехал по стене, оставляя на потемневшем от времени бетоне широкую, маслянисто блестящую, черно-красную полосу.

     Круглов, Груздь и Литерный еще в полете успели в три ствола накормить свинцом первого монстра. Приземлился он совсем не там, где рассчитывал, как следует продырявленный, но еще живой.

     Не прошло и минуты, как все было кончено. Литерный добил «своего» снорка, выпустив в обтянутую противогазом голову пяток пуль. Лава, пробормотав: «Запас карман не тянет», влепила в лоб своему обидчику короткую очередь, хотя он и не подавал признаков жизни.

     Капитан огляделся поле боя. Рита стояла у ворот, внимательно оглядывая закоулки двора. Марго, повернувшись спиной, смотрела за ворота, охраняя тылы. После этого первого, «пробного» боя капитан сильно зауважал эту странную собаку. Другая бы на ее месте грудью кинулась в гущу событий, и в результате словила-таки шальную пулю, сильно осложнив всем жизнь.

     Штеф, убирая в кобуру «Беретту-93», стоял около Лавы, заботливо что-то спрашивая. Алла потирала бок и кривовато улыбалась своему ненаглядному.

– Сама виновата. – Сказала она. – Расслабилась, как дура. Уж больно хотелось гаденыша этого уложить. Фланг ушами прохлопала.

– Странно. – Заметил Наждак. – Откуда второй взялся? Если этих паскуд – он пнул дохлого снорка ногой – собирается больше одного, они же сразу грызню затевают – только клочья летят.

– С недавних пор они стали охотиться парами. – Сказала Ритка. – Один нападает открыто, рычит, привлекает внимание, а второй молча подкрадывается сбоку. Прыгают одновременно.

– Ага, если в одиночку так попадешь – хрен отобьешься. – Заключил Круглов. – Эволюционируют, сукины дети!

                                                          Унтер

                                                              1

     «Неужели это когда-то было человеком?» – с ужасом думал Унтер, разглядывая убитого снорка. Худое, длинное, какое-то изможденное тело. Казалось, мутант состоял только из костей и сухожилий. Кисти рук увеличены, пальцы узловатые, вместо ногтей странные костяные наросты. На снорке сохранились остатки военной формы – оборванные штаны, почти истлевшая драная гимнастерка и противогаз. Сквозь дыры видно тело – желтовато-зеленое, трупного цвета, перепачканное засыхающей кровью. После пинка Наждака снорк лежал ни животе, и Димка с омерзением отметил, что у мутанта буквально ремни со спины нарезали…ну, по крайней мере – один ремень. От затылка до штанов влажно поблескивали белые костяшки позвонков, перетянутые подсохшими желтоватыми сухожилиями. Унтера передернуло. Он снова перевернул дохлого монстра и рассмотрел голову. Разодранный пулями противогаз, похоже, ИП-5, с оборванным шлангом. Дурацкое зрелище – противогаз был натянут сзади до шеи, зато нижняя часть лица оставалась свободной, обнажая обтянутые сухой кожей щеки и рот. Точнее, пасть. Снорк широко улыбался, демонстрируя черные десны и ошеломляющий набор белых, крепких зубов с переразвитыми клыками. Монстр не мог не улыбаться, потому что губы у него были обрезаны под корень. Наклонившись, Унтер подергал за гофрированный хобот. Голова мутанта моталась за шлангом, будто вросшая в противогаз.

– Не снимешь. – Прокомментировала сзади проводница. – Можно только срезать. Это у них вместо кожи.

– Правда? – Заинтересовался Литерный.

– Да. А изнутри по резине идет проводка. Выходит из шейных позвонков и подводится к разным отделам мозга. И еще у них к чертовой бабушке ампутированы веки.

– Охренеть! – Воскликнул Наждак. – Сколько этих говнюков уложил, а не знал, что они так хитро устроены!

– Какая же тварь сотворила такое с бедными солдатиками! – Зло сказала Лава. – Вот бы с кем мне побалакать хоть полминутки!

     Сухой треск «калаша» прервал обсуждение анатомии снорков. Выстрелы раздавались из серого бетонного здания, протянувшегося вдоль правой половины забора. Дуэтом с ними низко, с придыханием, зарычала чернобыльская собака. Какая-то возня, звук падающего тела – и тишина.

– Все, пошли. – Сказала проводница.

     Видимо, когда-то эта бетонная коробка должна была стать гаражом. Вечерняя хмарь, проникающая в небольшие окошки где-то под крышей, скорее сгущала сумрак, чем освещала длинное помещение. Влажный, затхлый воздух пах плесенью и, почему-то, мышами. Первое, что разглядел Унтер – грязно-зеленый зад загнанного в самый дальний угол армейского «ПАЗика».  Забыв обо всем, он кинулся к автобусу и в темноте споткнулся обо что-то мягкое и живое. Отпрыгнув назад, как балерина, наступившая берцем на гвоздик, Димка спиной въехал кому-то в живот, а подкованным каблуком приземлился точно на чью-то ногу.

– Да твою ж дивизию, стюдент! – мученически взвыли сзади, и Унтер ощутил на своем загривке знакомую хватку. – Хрена ль ты скачешь туда-сюда, как…во, блин!  – перебил сам себя Наждак.

     У стены, шагах в семи от «ПАЗика», освещенный фонарями подошедших сталкеров, лицом вниз лежал человек.  На его спине, распластав жертву по мокрому бетонному полу, стояла собака. Если бы на Димку в темном, промозглом, заброшенном здании прыгнуло такое чудовище (чего уж там стесняться – первое впечатление от Маргоши было очень сильным), уж он наверняка блажил бы, как иерихонская труба. Но одетая в солдатское хэбэ фигура, придавленная огромными собачьими лапами, не издавала ни звука. В тишине слышался только шорох и похрустывание мелкого мусора. Человек совершал руками и ногами какие-то странные движения, будто стараясь выплыть из-под придавившего его груза, не умея плавать. Конечности вяло шевелились, подергивались, скребли по бетонному полу, отбрасывая в неверном свете фонарей причудливые тени. Казалось, даже если Марго отпустит его, человек еще долго не вспомнит, как принять вертикальное положение. В паре шагов от этой живописной группы валялся «калаш».

     Наждак, подойдя поближе, поднял с пола автомат и поставил его на предохранитель. Увидев это, Марго спрыгнула со спины своей жертвы. Странный солдатик, почувствовав свободу, завозился активнее. Уперся в пол руками, с трудом согнул ноги, встал на четвереньки. Что делать дальше, он как будто забыл. Не издавая ни звука, он стоял на карачках перед группой вооруженных людей, освещенный светом нескольких фонарей и, ничего не замечая вокруг, покачивался из стороны в сторону.

    Наждак, в сердцах сплюнув и пробормотав что-то вроде «А, т-т-твою мать!», закинул свой дробовик вместе с трофейным «Калашом» за плечо. Взяв человека подмышки, Коля поднял его, пытаясь поставить на ноги. Вздернутый в воздух солдатик пару секунд повисел в сидячем положении, потом медленным, угловатым движением выпрямил ноги и наконец-то встал, покачиваясь. Наждак как-то слишком торопливо убрал руки и отошел на несколько шагов.

     – Это же Бек! – обрадовано воскликнул Димка, разглядев в полумраке знакомое лицо.

«Ну, наконец-то! – думал он – Наконец-то все разъяснится. Рядовой Улугбек Ермухаметов – отличный парень, свой в доску. Сейчас он улыбнется, сверкнув белыми зубами на смуглом лице, и расскажет, что за чертовщина произошла с ними там, на посту…»

     Ох, как безумно, как исступленно Унтер желал, чтобы сию же секунду все разъяснилось. Тогда бы весь этот кошмар, наконец-то, закончился. Он схватил бы в охапку Клавку с Толиком, и вот на этом самом ПАЗике они, все вместе, уехали бы из этого богом проклятого места. Абсолютно, ни при каких обстоятельствах не совместимого ни с ним, Димкой, ни с Беком, и ни с кем бы то ни было из людей.

 – Бек, ах ты засранец, куда же это вы все…– Димка кинулся к Беку.

– Унтер, стой! – крикнули сзади.

     Наждак, выйдя наперерез, протянул руку, пытаясь его остановить.

– Стой, салага, подожди…– непривычно мягко начал он.

– Да пошел ты! – Внезапно озверев, Унтер красивым, хорошо отработанным движением врезал Коле правый в челюсть. Никак не ожидавший такой борзости от новобранца, Наждак нелепо взмахнул руками и с размаху приземлился на многострадальную пятую точку, громыхая навешанными на него килограммами металла. Димка рванулся дальше.

     Но тут перед ним выросла Марго. Она молча глядела исподлобья, слегка приподняв верхнюю губу. Тени от неровного света фонарей превратили ее черные глаза в бездонные провалы, на огромных влажных клыках играли блики. Она наконец-то выглядела тем, кем была – жутким, смертельно опасным чернобыльским монстром. В мозгу у Димки будто что-то взорвалось, все поплыло перед глазами. Он оторопело остановился, мотая гудящей головой. С одной стороны от Марго появилась проводница, с другой – капитан.

– Еще одна истерика, мальчик, – очень тихо сказала Рита – и дальше мы пойдем без тебя.

– Командир! Ну, скажи хоть ты им! Это же наш Бек! Из второго отделения!

– Нет. – Литерный крепко взял Унтера за предплечье, развернулся и направил фонарь прямо в лицо стоящему у стены солдату. – Смотри внимательно, сержант. Это – уже не ваш Бек.

                                                                2

     От шума и суеты рядовой второго отделения Улугбек Ермухаметов забеспокоился. Угрожающе кренясь, неловко переступая негнущимися ногами, он сделал несколько шагов вперед и остановился на расстоянии вытянутой руки от Димки. Его глаза, неподвижные, глубоко провалившиеся в глазницы, не мигая, смотрели прямо на свет. Руки со скрюченными пальцами безжизненно висели вдоль туловища. Нижняя челюсть безвольно отпала. Землисто-серая кожа, потерявшая эластичность, казалось, присохла к костям, обозначив каждую выпуклость и впадину на черепе. Через когда-то круглые, румяные, смуглые щеки сейчас можно было пересчитать все зубы. Из-под правого глаза, охватывая скулу, спускаясь по шее и скрываясь под воротом, разлилось зеленоватое пятно, уже отдающее в черноту. Димку окатило волной липкого, сладковатого, жирного трупного запаха.

 – Ди…ди…м-м-м… – Мучительно пытаясь что-то сказать, Бек подался вперед и чуть не упал. Неожиданно для себя самого Унтер поддержал его, схватив за плечо. Под рукой он ощутил холодное, вязкое, мертвое.  – С-с-с…с-с-е-в…с-с-еве-к-х-х…– Хрипел Бек, силясь справиться с непослушной челюстью. – В-с-с-е-е-е-х-х-х…

     Он рывком поднял руку и отчаянным жестом прижал ладонь ко лбу, как человек, пытающийся поймать ускользающую мысль.

– На-а-а-ш-ш-шии-и-х-х … фф-с-с-сех-х  – выговорил он – с-с-с… т-т-теть-м-м-ми-и… т-ту-у-т-а-а-а…– высохшие голосовые связки не воспроизводили нужные звуки.

     Резко повернувшись, зомби побрел к выходу из гаража, шатаясь и шаркая негнущимися ногами. Проходя мимо крана, он споткнулся о труп снорка и, чтобы не упасть, ухватился рукой за одну из опор. Пошатнувшись, Бек со всего размаха уткнулся головой в свисающие рыжевато-бурые патлы «ржавых волос». Послышалось отчетливое шипение, едкая смесь запахов кислоты и разложения ударил в нос. Никак не отреагировав на контакт с аномальной растительностью, зомби добрел до входа в здание бывшей бойлерной и повернулся к людям. Половина его лица, обожженная кислотой «ржавых волос», пузырилась волдырями, один глаз вытек, почернел и сморщился.

– Т-т-ту-ута-а-а…– скрюченный палец указал на темный прямоугольник. – Ф-ф-фс-с-се-ех-х-х…– Челюсть зомби беспорядочно двигалась вверх-вниз. Волдыри ожогов на лице лопались, истекая зеленоватой жидкостью, остатки кожи повисали черными ошметками.