Текст книги "Чужой снег"

Автор книги: Татьяна Лайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Не переживайте, магистр Керстрин, вы всегда будете для него Учителем и наставником.

– Нет, – как-то беспомощно вздохнул магистр. – Я переживаю не за себя, я боюсь за парня. Он не умеет управлять такой мощью, какой обладает. Мальчик, к примеру, давно мог бы научиться телепортироваться, но я держу этот факт в тайне. Сами подумайте, что будет если юный принц сможет самостоятельно отправлять себя туда, куда захочет? Я же не смогу контролировать его.

– Он будет неуловим для вас, – догадался я. – Но стоит ли сдерживать его, ведь он уже почти взрослый мужчина.

– Я много раз задавал себе этот вопрос, но всегда приходил к одному и тому же выводу: стоит. Мальчик уникален в своих способностях, и если мне было тяжело управлять своей Силой в его возрасте, а уж ему-то! И если вдруг он решит испытать новое заклинание не его уровня, то от принца останется мокрое место. А еще много чего может случиться с ним: он, например, может попасть под дурное влияние, может самостоятельно научиться чему-нибудь и тогда совсем возомнит себя взрослым. Что мне тогда делать? За безопасность и физическое здоровье парня я отвечаю головой. Я в его возрасте уже сам составлял заклинания, но и Силы у меня было во много раз меньше.

– Может, стоит ему все объяснить, он поймет, он уже взрослый…

– Может и стоит, но я пока боюсь. Не за горами переходный возраст принца и это будет для меня самым тяжелым испытанием. А когда появятся девушки?! Вы можете себе представить, что будет с Аторо?

– Он будет полностью игнорировать вас и ваши слова, – с усмешкой вспомнил я себя и Рива в этот период.

– Вот именно! – развел руки в стороны тот. – Так что я настоятельно вас прошу не подрывать мой авторитет в глазах Аторо. Если вам на ум придут какие-то идеи, на подобие этой, лучше поговорите сначала со мной. Я ведь не настолько жесток, чтоб насильно отрывать мальчишку от зверька. Да я и сам понимал, что лишний груз небольшой ответственности за животное ему не повредит, но лучше, если это будет под моим контролем.

Мне стало вдруг так стыдно перед магистром, что я невольно вспыхнул и щеки и уши стали красными.

– Хорошо, магистр Керстрин, – промямлил я, как нашкодивший пацан.

– Вот и договорились, – улыбнулся тот. – Было приятно с вами пообщаться, граф.

Я оглянулся в поисках юного принца: он так стремительно исчез…

– Нет, не беспокойтесь, Аторо не смог бы нас подслушать, даже если бы захотел, – ответил на еще не заданный мной вопрос магистр. – Я всегда лично об этом забочусь, так как откровенные разговоры часто бывают в замке.

Вот те на! Способность моих мыслей проявляться у меня на лице еще не прошла, хотя я успел отвыкнуть от этого.

Попрощавшись, магистр поспешил удалиться, вместо него на полянке появился Аторо.

– О чем вы говорили? – спросил тот, сгорая от нетерпения.

– О тебе, – честно ответил я. – А точнее о том, что ты перестал слушаться своего Учителя! – строго посмотрел я на него, во всю блефуя.

– Ой, а это так заметно? – смутился парень. – Я не хотел, правда, Мейрон! Я всегда старался слушаться магистра Керстрина! А что произошло?

– А то, что твой Учитель догадался об истинном творце той идеи с Росликом! – укоризненно уставился я на «предателя».

– Ну, Мей, я ведь правда не хотел! Но его не так просто обвести, – сокрушенно признавался принц. – Ну извини меня! Что мне сделать, чтоб ты меня простил?!

– Тебе не за что извиняться, я сам должен – был подумать об этом, – махнул рукой. – Но больше не обманывать наставника! – показал ему указательный палец. – Договорились?

– Хорошо, – отозвался парень. – Кстати, папа передавал, что он был бы рад видеть тебя за ужином, – как бы между прочим сказал он.

– А сколько уже времени? – я кинулся к магическим часам, висящим по обыкновения в каждой комнате дворца (в том числе и в коридорах). – Демоны! Мне же уже пора!

Я сорвался с места и, попрощавшись, кинулся в личную столовую его величества. Там уже находились Гром с Лучом, Рив (уже в сопровождении Лао, которая до сих пор еще не появлялась перед Правителем), и на другом конце длинного стола восседала жена Растерли.

– Прошу прощения, я опоздал, – стул легко отодвинулся, пропуская на место нового гостя.

– О, не беспокойтесь, мы еще не начинали! – улыбнулся Правитель. – Самое вкусное еще впереди.

– Это-то только меня и утешает! – улыбнулся в ответ я, растягивая на коленях салфетку.

– Я смотрю, вы уже в состоянии подниматься? – искренне радостно спросил Растерли.

– Да, мне уже лучше. Еще пара дней и мы сможем отправиться дальше.

Рив в ответ что-то промычал неодобрительное, усердно употребляя аперитив. Конечно, у него ведь тут столько дам, страдающих по золотоголосому певцу и мечтающих хоть разочек побывать в объятиях дворцового «соловья».

– Так быстро? – удивился глава государства.

– Нельзя терять время даром, – изящно запихнул я в рот кусочек рыбы под соусом. – Каждая минута дорога.

– Понимаю вас, – грустно отпил из бокала его величество.

Продолжить разговор нам не позволили…

– Правитель, нашли убийцу! – стрелой влетел в залу облаченный в военный мундир солдат.

Вилка с очередной порцией пищи зависла в воздухе. У меня все внутри упало. Сердце готово было остановиться. Ее нашли! Она не смогла уйти! Что теперь с ней будет?! Ее казнят?!

Вновь забившееся сердце рвало грудь на части, от прилива крови в глазах потемнело и я чуть не потерял сознание. Глоток холодной воды из кувшина помог успокоиться и не выдать своего волнения. Боль, возобновившаяся в области груди, пронзала ледяными иглами легкие, останавливая дыхание, и разливалась волнами по телу. Кулаки невольно сжались и мышцы напряглись, я боялся сделать малейшего движения, чтобы не нарушить тишину. Я с ужасом ждал ответа Правителя и решения об участи убийцы лорда. Мгновения текли часами и мне казалось, что если я буду дальше так неподвижно сидеть, то время остановится. Поэтому я старался не дышать, чтобы не нарушать этой тишины и дать моей наемнице еще пожить.

Но время было не на моей стороне…

– Вести в кабинет! – строго приказал Растерли. – Я сею минуту там буду.

Он изящно вытер рот салфеткой и отодвинул стул, вставая из-за стола.

– Со мной! – приказал он Грому и Лучу.

Те послушно направились за Растерли, неохотно покидая стол. А вот я бы все тогда отдал, лишь бы пойти вместо них с Правителем!

– Ты тоже хочешь? – удивленно обратился тот ко мне: видимо, прочел по лицу. – Ну, пойдем, посмотришь на процедуру допроса. Рив, ты не желаешь присоединиться?

То отрицательно покачал головой.

– Только зайдете, как я дам знак. – предупредил он нас перед дверью в кабинет. – Пока я хочу побеседовать с ней наедине.

Я напряг слух. Сначала из кабинета не раздавалось ни звука, потом послышался тихий спокойный голос Правителя:

– Зачем ты это сделала?

Девица промолчала.

– Я спрашиваю, зачем ты это сделала?! – уже громче и строже повторил тот вопрос.

Она снова не издала ни звука.

У меня в груди все сжалось: такое поведение было вполне в духе Араи.

– Не хочешь говорить… – задумчиво произнес Растерли. – Я могу позвать магов и они уж выведут тебя на чистую воду. Это будет очень больно, – вкрадчиво растолковывал Правитель. – Советую тебе самой во всем признаться.

Девушка снова молчала.

– Что же мне с тобой делать? – сам себя спросил Эмунс. – Сама не хочешь, а такую красоту портить жалко… Может мне тебя заточить? Временно…

В ответ раздался первый звук от наемницы: гордое «Хм!».

Девочка моя, что же мне сделать, чтоб спасти тебя от этой участи?! Я обязательно вытащу тебя! Лучше признайся! Я уже немного знаю Растерли, он не станет убивать тебя! Просто признайся, а потом я поговорю с ним и он отпустит тебя! Я мысленно молил ее во всем сознаться, но так же четко понимал, что даже если я наяву предстану перед ней и буду упрашивать ее об этом уже вслух, она не послушает меня! Такова была гордая натура Иларэль. С одной стороны я в душе гордился ее выдержкой и самообладанием, но с другой – считал, что эти качества в данной ситуации ничем ей не помогут…

Зачем ты приходила ко мне! Зачем подвергала себя такому риску! Я бы пережил то, что ты со мной не попрощалась, но как я должен жить теперь?! Я корил себя за то, что задержал девушку на отступлении. Если б не я, Арая бы сумела вовремя уйти от стражи! А так… так я сам погибал вместе с ней. В голове копошились бредовые мысли отдать свою жизнь вместо жизни наемницы на плахе… но кто примет это жалкое подношение?! Правитель и родственники убитого захотят наказать настоящего убийцу, а на что им я?

Холодная стена остужала мой пыл и помогала контролировать сознание, плотно соприкасаясь с моим затылком и спиной.

Гром и Луч стояли прямо перед дверью в комнату, где находился кабинет их друга – Правителя Загорья Растерли Эмунса фон Камурано. А я, стоя поодаль и прячась за колонной, чтобы никто не увидел моего состояния, всем сердцем его ненавидел!..

– Войдите! – послышался громкий голос Правителя.

Признаться, я не сразу очнулся и сообразил, что это было, но увидев товарищей, решительно входящих в помещение, метнулся за ними…

Девушка стояла у стены, испуганно и в то же время уверенно и гордо озираясь по сторонам. Это была не Арая…

Глаза лучились зеленью, блестели и переливались, но ни одна капля соленой жидкости не показалась из них. Гнев побеждал страх в этих безумных глазах и мышцы на руках ее напряглись, натягивая железные оковы. Мне вдруг показалось, что у нее получится порвать металлические обручи, охватывающие ее хрупкие запястья, но напряжение немного спало и браслеты сдвинулись ниже, во всей красе показывая красные полосы.

Ожидаемого облегчения при виде девушки как ни странно я не испытал. Они схватили невиновную жертву, и я не знал, что мне теперь делать. Сказать, что она невиновна – потребуют объяснений и правда выльется сама собой, а промолчать… я окажусь ответственен за гибель невиновного человека. Противная горечь выступила на языке, заставляя сглотнуть. Но я пока молчал, наблюдая, грозит ли ей опасность.

– Магистр! – позвал Растерли.

Тот послушно вошел, закрыв за собой дверь.

– Мне проверить ее? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Я дам знать, – коротко ответил Правитель, решая, что же делать с непокорной девицей.

Разорванные в нескольких местах длинные и мокрые от растаявшего снега юбки прилипали к бедрам, четко очерчивая соблазнительные ноги. На плечах висела пелерина, облезлый мех на которой сосульками склеился и с них капала талая вода. Темные волосы облепляли лицо, но скованные руки не могли убрать их. Тощая фигурка явно намекала, что она из нищих, и, наверняка, из местных, подумал я.

Гнев на Правителя угас, но теперь я ждал, что же он будет делать с ней. Растерли не дурак и должен каким-то образом вычислить, что она не та, которую искали. А если так, то ситуация только на руку: Арая за это время успеет подальше уйти от места преступления.

– Приведите ее в порядок, – спокойно приказал его величество. – Я поговорю с ней позже.

Он величественно встал со своего кресла, мы двинулись за ним, оставляя так ничего не сказавшую девушку одну с толпой стражников. Тут же за нами в кабинет навалили служанки, неся ворохи белья. Ну, сейчас переоденут, причешут, умоют и тогда Правитель будет с ней разговаривать. Можно пока успокоиться, убивать он ее явно не намерен… по крайней мере, в ближайшее время.

Мы вернулись в столовую, где ждал Рив, однако супруга удалилась.

– Что можете сказать? – задумчиво прикусил трубку Растерли.

Привычки курения я раньше за ним не наблюдал, значит это он от волнения. Гром сел за стул, возвращаясь к еде и тоже задумчиво, но совершенно спокойно произнес:

– Я считаю, что это не она, – веско заметил он.

– Почему? – спросил Правитель.

– Не знаю, чувствую и все.

– По-моему, она ничего не поняла, – добавил Луч. – Она не понимала, что от нее хотят.

– Поэтому она так молчала? – нахмурился Растерли.

– Не знаю, – ответил светлый. – Ну, пусть ее магистр Керстрин проверит.

– Она может не пережить этой проверки, – вздохнул его величество. – Надо как-то по-другому, я не хочу казнить невинную девчонку.

На этом месте из моих губ вырвался непроизвольный вздох облегчения.

– А как можно по-другому? – подал голос Рив.

– Надо подумать, как, – над Правителем поднялся клуб дыма.

Повисла напряженная тишина, нарушить которую не рискнул никто. Растерли тревожно курил, задымляя помещение, Гром и Рив беспечно жевали остывший ужин, Луч просто сидел, с головой окунувшись в собственные мысли, а я не мог ни думать, ни курить, ни даже кусок в горло мне не лез.

Как вообще можно было думать над выпутыванием девушки, когда не знаешь никаких подробностей смерти лорда? Кстати, надо исправить эту досадную ошибку…

– А как был убит лорд Клуэ де Говер?

– Болтом, – ответил его величество. – Арбалетным болтом.

– С какого расстояния? – продолжил я допрос, уже наматывая факты на созревающую жилу идеи.

– С… – задумался тот. – Где-то около десяти мер, как утверждают эксперты.

– Из какого положения?

– Ты в этом разбираешься? – удивленно приподнял бровь он. – Сверху, эксперты полагают, в прыжке, если тебе это чем-то поможет.

Я был удивлен, что они сами не догадались! Ведь способ проверить причастность девушки к убийству лежит на поверхности!

– Все просто, – объявил я. – Надо дать в руки ей арбалет, поставить в те условия, при который произошло преступление, и тогда сразу окажется явным, она это, или нет.

– Здесь есть одно «но», – робко вклинился Рив. – А если она умеет владеть арбалетом? Что тогда? Ведь этот факт не будет доказательством ее вины.

– Логично, – одобрил Растерли. – Но тем не менее это шанс. Если случится так, как ты сказал, тогда будем думать что-то еще.

На этом разговор закончился, грозя возобновиться после неудачи эксперимента. Решено было попробовать сначала этот способ, а если окажется, что девица легко управляется с оружием, вернуться и подумать, как еще можно проверить ее виновность. Правитель высказался, что ему она тоже кажется безобидной птахой, но внешность бывает обманчива, а значит все разговоры – после.

В тот же день, на ночь глядя, начали создавать необходимые условия. Обставлять дело так, как было на самом деле, не стали, решили, что для выяснения умения навыков владения арбалетом это будет лишним. Правитель приказал создать условия для непринужденного поведения девушки. Идею подал приближенный его величества заместитель главнокомандующего армии, коим и являлся сам Правитель, сэр Олер. Тот был чистокровный гном без какой-либо выдающейся родословной. Он поступил на службу простым солдатом, и за свои подвиги и достижения добился таких высот, поэтому его называли как Рива – сэр.

Идея заключалась в том, чтобы предоставить пленнице обманчивые условия для побега. То есть сократить стражу внутри, но увеличить снаружи (чтобы потом поймать ее опять), как бы невзначай забыть арбалет на видном месте и ждать, пока она не додумается сбежать. Во время всей операции вести наблюдения: насколько развито ее владение этим видом оружия.

На утро все приготовления были закончены и начало операции назначено на двенадцать. За завтраком опять собрались все: еще надо было решить кое-какие вопросы.

– Это рискованно! – отрезал Правитель.

– Вот именно! – намазывал я варенье на кусок хлеба. – Поэтому я не хочу, чтоб ваши ребята были ранены, а мне привычно…

Все дружно засмеялись, не подозревая, что я говорил совершенно серьезно.

– Все-таки это вроде как секретная операция, – продолжил я. – Поэтому должен участвовать кто-то из своих, но кого не жалко.

– А если тебя жалко? – тут же съязвил Рив.

– Я живучий, за меня можете не переживать, – варенье упрямо капало с бутерброда.

– Кто бы сомневался! Справится он! – нарочито пафосно изрек Луч. – Почему ты думаешь, что другие не справятся?

– Тебе тоже хочется? – заинтересовался я. – Так пойдем вместе, мне нужен будет помощник.

– Как сам, так главный, а как я, так помощник? – притворно обиделся тот. – Нет уж, если мы вместе – действуем на равных. И рискуем на равных!

– Да ладно, я никого не хотел обидеть, я просто предлагаю один из вариантов, – зубы с наслаждением вонзились в кусок хлеба. – Никто не хуже других, но арбалетчик тут я. Я умею стрелять сам и могу предугадать поведение девушки, если она умеет управляться с арбалетом.

– Я тоже стреляю, – попытался возразить Гром.

– Никто не сомневается, – примиряюще улыбнулся я. – Но из чего ты у нас стреляешь?

– Из лука… – пробормотал тот.

– А точнее из боевого лука! – заметил Луч. – Далеко ты с ним убежишь?

– Вот и я о чем! – поддержал я светлого. – Может еще Рив, он у нас метатель ножей, но это все-таки тоже не совсем то.

– А почему не может участвовать кто-то из дружины? – искренне не понимал Растерли.

– Ох! – возвел глаза к небу Луч. – Мы же говорим, что операция секретная. Чем меньше народу будет знать об этом, тем меньше будет слухов. Представь себе, что девка умеет стрелять и замочит пару-тройку твоих людей, что о тебе скажут при дворе? Что ты отправил людей в неизвестность, что равно «на смерть»! А Мей прав: он сможет увернуться, он сможет что-то где-то предугадать и он сразу определит, умеет девчонка держать в руке корпус арбалета или нет, зарядит ли она болт со сноровкой или с тру дом и так далее.

– Понятно, – поник его величество. – Но я все-таки стою на своем.

– Не нужны там твои воины! – в сердцах выкрикнул Гром, потом резко замолчал и продолжил уже спокойно. – Ты видел, какая она худая? Это значит, что она либо неповоротлива, как изнуренная пахотой кляча, либо слишком проворна, словно ручеек среди камешков! Все-таки действительно, Мей не хуже твоих воинов, я сам видел, на что способен малец. Он сможет все сделать правильно и не растеряется, если что-то пойдет не по плану. А вот твои воины побоятся что-то сделать, не получив на то твоего распоряжения.

– Убедили, – махнул рукой Растерли и спустя небольшую паузу добавил. – Но я все-таки настаиваю на своем!..

Что?! Что вы так на меня уставились?! И не надо скалить зубы, Гром, я же сказал, что согласен.

После завтрака приготовления главного действующего лица – меня – начались полным ходом. Сперва на мое тело натянули кольчугу. Знатную такую кольчугу, из крепчайших самых мизерных, какие только было возможно смастерить в этом мире, колечек. Она почти вплотную облегала мне грудь, но дышать не мешала. Однако я чувствовал себя, словно был в рыцарской броне, настолько неудобно и непривычно мне было. От шлема я отказался напрочь: он сильно мешал при прицеливании, а вот от тонкого металлического каркаса на область таза я отказываться не стал – даже если она не умеет стрелять, по яй… короче, по одному очень нежному месту засадить для нее особых проблем не составит, особенно если таковой опыт уже имеется. Сверху на меня напялили куртку, на внутренних полах которой разместили метательные ножи – на всякий случай. Сапоги у меня и так были отличные, как никак только что купил в Камуре! Меч решено было с собой не брать – только мешать будет.

Камера, где пока содержалась заключенная, представляла собой каменное помещение с очень узким окном, в которое невозможно протиснуться, и одной единственной дверью, укрепленной решеткой. Для задуманного придется отослать стражника куда подальше, и занять его место. Еще парочку страж отправить сторожить за пределы темницы, чтобы в башне кроме меня не было никого. Я принесу ей еду и как бы случайно забуду запереть замок, просто прикрыв дверь. Девушка должна воспользоваться случаем, когда ее «охранник» удобно устроится на своем стуле и тихо захрапит. По крайней мере, мы на это надеялись.

На самом деле я вызвался участвовать лишь потому, что знал точно – она не виновна. Не знаю, что меня так напрягало, но как-то дико было осознавать, что по моей вине могут обвинить совершенно невиновного человека. Возможно, это играла своими остатками совесть, решившая, наконец, что пора показать мне, что она еще жива. Я просто не представлял, как буду существовать с таким грузом: невинную девушку наказали по всем правилам, а я все знал и ничего даже не попытался сделать!

И в случае, если она сумеет правильно выстрелить, никто даже не станет сомневаться и наказание последует незамедлительно! Однако ведь даже владение арбалетом не доказательство! Поэтому в любом случае я собирался всем объявить, что девица не владеет стрелковым оружием. На мое удивление, похоже, даже Рив не догадывался о настоящем виновнике убийства. А значит спасти эту бабочку, размахивающую крылышками над языками горячего пламени, суждено было только мне… Надо заметить, убедить остальных в этом оказалось очень сложной задачей.

Ровно в двенадцать, как и планировалось, я заступил на «пост». Не удержавшись, я одним глазом заглянул в щелку в двери и увидел ее, прижавшуюся к холодной стене. Эти гады даже сухой накидки ей не дали, вопреки приказу Правителя! Ее тонкие ручонки и все остальные части тела судорожно тряслись, пытаясь справиться с холодом. Мое сердце сжалось в груди, но силою воли я сумел подавить это чувство и не выдать себя. В назначенное время принесли обед, я пропустил мужчину в камеру. Тот молча поставил поднос с какой-то плюхающейся воняющей жидкостью на пол, и так же молча удалился.

Трясущаяся девушка даже не посмотрела в его сторону, полностью игнорируя «еду». Почуяв запах, исходивший от того, что называлось «пища», я ее прекрасно понял: такие харчи не вызывали аппетита.

– Хлеба, – командирским тоном сказал я удаляющемуся стражнику.

– Чего? – повернулся тот.

– Я говорю, хлеба принеси! – рявкнул я, дабы тот не засомневался в моем превосходстве.

– Так не положено… – начал было он.

– Я сказал! – стены сотрясло.

Тот в мгновение ока скрылся за дверью. «Надеюсь, за хлебом» – подумал я. Испугавшийся страж вернулся спустя минуту, неся добрый кусок белого хлеба. Что-либо сказать он не удосужился и сейчас, а потому я молча взял из его рук краюху и, когда тот скрылся, зашел в камеру.

– Вот, поешь, – тихо сказал я девушке, присев перед ней на корточки. – Это вкуснее.

Она продолжала тупо пялиться в противоположную стену.

– Я оставлю это здесь, бери и ешь, – уже чуточку тверже повторил я и медленно поднялся, уходя за дверь.

Замок нарочито звонко единожды клацнул и замолк, давая понять, что дверь заперта только на шпингалет. Оценив труды и убедившись в том, что при желании легко можно дотянуться до металлической палочки двумя пальцами и открыть железную решетку, я удовлетворенно протопал на свое место. Из камеры не раздавалось ни звука.

Может, выжидает? Тихий храп раздался с некоторым эхом по каменному коридору Признаться, я все утро тренировался издавать эти жуткие звуки, так как сам никогда не храпел во сне. Да и сейчас получилось кое-как: звук, более похожий на сип задыхающегося великана, а не на храп нормального человека, отражался от стен и расходился эхом по всей башне. Как же славно, что кроме меня тут никого нет, а то даже домовые засмеяли бы!

Едва уловимое шевеление чуть не сбило мой «храп» с ритма, пришлось сделать вид, будто «стражник» всего лишь устроился поудобнее и продолжает сопеть в обе дырочки. Шорохи продолжились, сопровождаясь невнятными мычаниями: она решила подкрепиться краюхой хлеба. То, что дверь практически не заперта, она, похоже, даже не подозревала. Вот профанка! Я уже сейчас могу однозначно заявить, что о владении арбалетом не может быть и речи!

Когда с ужином, принесенным еще в обед, было покончено, она опять успокоилась. Ну на что мне это! Я скоро на самом деле усну, если так дело пойдет и дальше. Магические часы, висевшие и здесь, показывали, что прошло уже больше трех часов, а признаков намеренного побега от обитательницы камеры не поступало никаких.

Я, наконец, не выдержал и сам подошел к двери, заглядывая в щелку. Похоже, ей там нравилось, настолько умиротворенным было выражение ее лица. Мокрые пряди темных волос, налипшие на глаза и щеки, не делали ее более привлекательной, но природную красоту трудно чем-либо заслонить. Бледные губы что-то шептали на неизвестном мне языке. Она тяжко выдохнула, и пар, поваливший изо рта девушки, заставил меня встрепенуться. Надо же, я совсем не замечал, насколько тут холодно!

В панике от мысли, что она могла замерзнуть, моя рука сама распахнула решетку и секунду спустя я накидывал ей на плечи свой плащ, выданный по случаю «службы». Тут же стало заметно прохладней, а каково же было ей!

Я поспешно вывел ее из насквозь промерзшей камеры и посадил на стул подле стола, за которым должен был сидеть сам. Молодое юное тело уже не тряслось, девушка лишь что-то шептала, речитативом напевая какие-то слова. Эта песня, если ее можно было так назвать, завораживала и заставляла стопориться.

Против последнего я отчаянно боролся, так как всеми силами старался согреть несчастную. Чутье меня не подвело, и из под столика я выудил «загашник» предыдущего стражника – бутыль с крепкой северной водкой. Жаль, подумал я, что осталось лишь несколько глотков, ну да ладно, пока и это сойдет.

Вылив все содержимое сосуда в рот девушки, ладонями стал растирать ее руки, плечи.

Только сейчас я заметил, насколько она молода: совсем еще ребенок! Не до конца оформившаяся фигура и почти детский голосок вывели меня из равновесия окончательно. Окоченелые пальцы не желали слушаться, замерзшие мышцы затекали от напряжения И зубы грозили забить дрожь.

В отличие от меня, девчонка совсем не шевелилась и лишь чуть порозовевшие губки едва приоткрывались, продолжая что-то настойчиво нашептывать.

– Ты это брось мне! – нервничая, ворчал я. – Прекрати немедленно!.. Хоть скажи что-нибудь! Ты вообще как себя чувствуешь? Холодно?..

Она еле-еле заметно кивнула.

– Отлично, грейся, – оставил я ее в объятиях своего плаща. – Сейчас я принесу что-нибудь. Только не высовывайся! – неизвестно зачем я это сказал, так как тут и ежу было понятно, что в таком состоянии она не сможет и двинуться.

Я выглянул на улицу: ледяной ветер незамедлительно пробрался под рубашку и хлопья повалившего час назад снега прошмыгнули в помещение.

– Эй! – крикнул я в темноту. – Кто-нибудь, принесите мне одеться!

– Тебе что, холодно? – раздался из темноты голос.

– Нет, мне жарко! – съязвил я в ответ. – Принеси что-нибудь потеплее, а то сквозняки несусветные!

Через минуту-другую стражник вернулся с копной какой-то одежды. Оказалось, это был еще один плащ, только на этот раз меховой. Ну и что, что мех в нескольких местах стертый до основания и от этой «шубы» пахнет пылью, сейчас главное, чтоб в ней было хоть чуточку теплее, чем в моем кожаном плаще.

Быстро заменив одежду девчонки, я снова напялил свой плащ и стало так тепло! О, да, вот чего мне последние минут десять и не хватало!

– Вот так лучше, – про себя говорил я. – Теперь мы не замерзнем.

Девушка, похоже, начала согреваться и направила удивленный взгляд в мою сторону. Что, милая, не ожидала такого от простого стражника? Так вот я не простой, но тебе это должно быть по барабану.

Она кинула еще вялый взгляд на одиноко лежащий арбалет, но что-либо предпринять не спешила. Еще бы, так заморозиться! Главное, чтоб обморожения не было…

Мозги девчонки «оттаивали» медленно, и когда она уже сообразила, что происходит что-то не то, я был в полной готовности. Едва она вскочила, сразу попала в мои крепкие «объятия».

– Куда? – поспешил заговорить с ней. – Сиди и не дергайся, дурочка, я тебя спасаю!

Она поняла, что сопротивляться было бесполезно, и послушно села обратно, испуганно меря меня глазами. Постепенно испуг сменялся интересом. Вот наказание!

– Ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь, или ты не умеешь говорить?

– Умею, – первые слова сорвались с ее губ. – Что происходит? Что вы со мной будете делать?

– Еще не уверен, но совать тебя обратно в камеру точно не буду, – облегченно улыбнулся я.

Слава Хозяйке Судьбе, можно расслабиться. Теперь надо отогреть ее окончательно, но чем?.. Тут мои глаза наткнулись на опустошенную бутыль…

– Я сейчас, – сказал я девушке, выглядывая за дверь. – Ребят, кто-нибудь сжальтесь! Принесите мне бутылочку! Хоть маленькую!

Я замаскировался под обыкновенного стражника, и сослуживцы, даже не зная имени постового, радушно согласились добыть ему «сугреву». Уже через несколько минут в дверь осторожно просунулась рука с бутылкой горячительного.

– Не благодари, ты мне в прошлый раз так же помог, так что это должок, – коротко отозвался добродушный коллега.

– Спасибо, – скорее по привычке, чем в приступе искренней благодарности, вырвалось у меня изо рта.

Замерзшие пальцы шевелились с трудом, пришлось приложить немало усилий для откупоривания сосуда с «живой водой». Наконец, крышка поддалась и содержимое бутылки несколько раз булькнуло в стакан, одиноко стоявший на голом бревенчатом столе.

– На, выпей, немного согреешься, – протянул я стакан девушке. – Не бойся, я не убивать тебя сюда пришел.

Та послушно взяла в озябшие руки стакан и глотнула. Прекрасное лицо скривилось в приступе отвращения, морщинки очертили уголки глаз и губ, но она упрямо глотнула и тут же с непривычки чуть не задохнулась от жара в горле.

– Что это за дрянь? – недопитый стакан брезгливо вернулся на стол.

– Не знаю… – я приблизился к горлышку бутылки и вдохнул. – Фу! Это самогон.

Меня еще раз передернуло и толпы мурашек, чуть не затоптавших меня мгновение назад, строем двинулись вниз по спине, где благополучно прекратили свое существование.

– Все, мне хватит, – поспешно сказала девушка, кутаясь в накидку.

Похоже, она окончательно пришла в себя. Замерзание откладывается на неопределенный срок. Я облегченно вздохнул: теперь можно с ней поговорить. Может хоть сейчас я смогу объяснить, что от нее требуется и вообще зачем я здесь. Я поудобнее устроился на втором стуле и посильнее накинул на плечи плащ. Становилось довольно холодно: вечер спускался на снежный город Камур. Под дверью через щель надуло много снегу, ноги едва чувствовались от мороза. Я небрежно снял перекинутого через плечо «Охотника» и бросил его на стол, дыша на замерзшие ладони.

Я и не заметил, как арбалет оказался в курах девчонки! Вот проныра! Заряженный болт почти в упор смотрел на меня, целясь в сердце. Грудь девушки взволнованно поднималась и опускалась, она ловко держала оружие в руках и хвала Судьбе в арбалете был обыкновенный болт… если таковым, конечно, можно было назвать «пчелу». Стул, с которого она резко вскочила, после недолгого раскачивания рухнул навзничь, гулко ударившись о каменный пол. Я остался сидеть. В таком положении я без особого труда мог преодолеть расстояние между мной и девушкой и обезоружить ее, но любопытство победило и я решил поиграть и посмотреть, что же она станет делать.