Текст книги "Двойная звезда"
Автор книги: Татьяна Туринская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
И опять Доля отправился на свидание без друга. И опять гуляли они втроем по мокрому от осени Владивостоку. И снова и снова удивлялся Доля – почему же Светка одна, почему она всегда ходит с ними? И опять уговаривал Доля друга Иванека разбить надоевший треугольник, и опять слышал в ответ – «Если она такая классная – почему же она до сих пор одна?» И действительно – почему?
9
Москва, тринадцать лет до описываемых событий
Светке безумно повезло – еще бы, оказаться в Москве в самом конце весны, почти летом, да еще и за казенный счет! И на проживание и питание не надо тратиться – все оплачено, живи и радуйся!
Командировка... Какое замечательное слово! Она молода, не обременена семьей – почему бы не радоваться подвернувшейся возможности побывать впервые в жизни в Москве, столице нашей необъятной родины! Ведь Светка жила так далеко от Москвы, что добраться до нее за свой счет было весьма обременительно в материальном плане, и в результате она попала сюда только в двадцать два года, сразу после окончания института. Конечно, это оказалось не так просто – за такие командировки во Владике на предприятиях разворачивались самые настоящие баталии. Вот в результате одной из них эта командировка и обломилась Светке – три сотрудницы постарше доинтриговались до того, что начальник, устав от их козней, отправил в Москву самую молодую сотрудницу. А командировка-то – ну какая прелесть – вовсе и не командировка даже, а курсы повышения квалификации! Отсиди часов пять на занятиях и свободна, гуляй – не хочу!
Москва Светку просто ошеломила. Она никогда в жизни не видела столько народа! А метро! Она же метро до этого видела только в кино, и всегда было так любопытно, как же она едет, эта лестница? Прямо нечистая сила какая-то! Шайтан, да и только!
В свои двадцать два была Светка в чем-то совершенным ребенком, не слишком испорченным цивилизацией. Это потом, прожив некоторое время в Киеве, она поняла, что Владивосток – большая и далекая провинция, а тогда, оказавшись в Москве, она решила для себя, что на свете существуют только два города, достойных ее внимания. Первый – Москва, второй – Владивосток. Владик она любила безмерно и беззаветно, это был ЕЕ ГОРОД. Но Москве она все же отдала абсолютное первенство, никакая любовь не могла лишить ее чувства справедливости. Владик – это нечто родное до самых глубин ее сущности, это даже в некотором роде что-то личное... А Москва... Москва – это... Москва – это... ритм, движение, история, современность, цивилизация, гордость, гордыня, мода, оплот, блеск... Москва – это жизнь, наконец. Слов нет, просто Москва – это Москва.
Жила Света в плохеньком общежитии, в комнате с двумя взрослыми и нудными тетками, тоже приехавшими из Владивостока, правда, с других предприятий. Тетки целыми днями бегали по магазинам, скупая все подряд от кремов до постельного и нижнего белья для себя и многочисленных родственников. Каждый вечер после возвращения из походов начинались показы – кто что где купил, почем и как туда добраться. От этих разговоров Светку уже тошнило, ей это было неинтересно, ей было скучно с этими толстыми клушами. Ровесников в общаге не было, и вечерами Светка уходила гулять по Москве, иногда просто каталась в метро без всякой конечной цели.
Однажды у входа в парк Горького она долго не могла выбрать мороженое. От разнообразия сортов у нее буквально разбегались глаза: и сливочное, и пломбир, и крем-брюле (слово-то какое непонятное!), и эскимо в шоколаде, и «Лакомка» какая-то, и «Щелкунчик», и еще много разного – что же купить, хочется попробовать все, и наесться на многие годы! Ведь дома, в родном до оскомины Владике, только один сорт мороженого – обыкновенный пломбир без каких-либо наполнителей, но и его можно купить всего лишь в нескольких местах в центре города, да еще в кинотеатрах, но какие очереди выстраивались за этим обыкновенным пломбиром!..
Пока Светка выбирала мороженое, за ней уже выстроились несколько человек и начали выражать свое недовольство задержкой. Света была девушкой не то, чтобы застенчивой, скорее, наоборот, но как только оказывалась в центре внимания незнакомой враждебнонастроенной толпы, незамедлительно краснела. Не стал исключением и этот раз. Парень, стоящий за ней, неожиданно пришел на помощь и утихомирил очередь, парой фраз переведя назревающий скандальчик в шутейное русло:
– Не мешайте думать моей даме. Я только что предложил ей руку и сердце, просто она еще не придумала, как бы помягче мне отказать, вот и тянет время. Не спеши, дорогая, я тебя не тороплю.
Светка слегка обалдела, но быстро пришла в себя:
– Ну что ты, дорогой, просто я даю тебе возможность сказать, что ты неудачно пошутил. Ведь, когда я соглашусь, будет уже поздно!
Очередь весело захохотала, и инцидент был исчерпан, почти не начавшись. Светка, наконец, остановила выбор на «Лакомке» и с мороженым в руке пошла по центральной аллее парка. Через минуту ее догнал парень из очереди:
– Ну, вы меня отбрили!
– Еще бы, разве можно шутить такими вещами. А вдруг бы я действительно согласилась, да еще и при свидетелях! Как бы вы тогда выкручивались? Дрожащим голосом проблеяли бы «Простите, я пошутил»? То-то очередь бы повеселилась!
– Ни за что на свете! Не в моих правилах отступать, я бы просто взял и женился.
– Ну конечно, все вы смелые, пока до дела не дойдет! – Светке начинал нравиться этот парень. Высокий, стройный и почти «брюнетистый», как раз в ее вкусе. Да еще и, похоже, неробкого десятка.
– Ну почему же, я ведь так и не сказал, что пошутил неудачно, хотя вы и предоставили мне такую возможность, – в глазах парня заиграла лукавинка, мол, ну давай, парируй, сама иди на попятный, сама признавайся, что пошутила!
– Сказать не сказал, просто понадеялся на мою понятливость. Кстати, далеко не все девушки такие понятливые. Какая-нибудь барышня могла воспринять ваше предложение, как последний шанс выйти замуж. И такой было бы нелегко объяснить, что это была всего лишь шутка, без промедления потащила бы в загс!
– Какое счастье, что я нарвался не на такую, а на вас!
– А вдруг я и есть такая? – Светка задорно засмеялась. Ей было так весело с этим незнакомым парнем, что она уже забыла про мороженое, и оно начало таять в ее руке. Парень тоже засмеялся:
– С Вами – хоть в загс!
– Хорошо, уговорили, только попозже, ладно? Не сегодня!
Так, шутя и подкалывая друг друга, они прогуляли до позднего вечера. Звали парня Андреем, был он москвичом, не так давно вернулся из армии. Светка рассказала, что приехала в Москву в командировку на целый месяц, а сама она из Владивостока.
– Из Владивостока? Ну, надо же, а у меня друг недавно оттуда вернулся, Витька, он там три года на флоте отбарабанил. Я раньше думал, что там одни медведи живут, а он говорит, что это большой город. А мне как-то до сих пор не верится, что на крайнем севере могут жить люди.
– Какой крайний север? Вы что? Скорее, это крайний восток, но южный, ведь Владивосток находится на одной параллели с Сочи! – Светка была оскорблена до глубины души за любимый город. И почему все считают, что там непременно должно быть холодно, севером обзывают, да еще и крайним! Наверное, географию плохо учили в школе.
Так они и стали встречаться. Андрей водил Светлану по историческим местам Москвы, был ее личным гидом. Причем исполнял эту добровольную миссию качественно и с видимым удовольствием, ведь за два армейских года, проведенных в провинциальном захолустье, дико соскучился по родной Москве. Светка же много рассказывала ему о любимом Владивостоке, о подружках дорогих Жанке и Ольге. Андрей несколько раз упоминал о своем лучшем друге, Витьке Иванцове, или Иванцухине, как он иногда дразнил Витьку. Светке было бы интересно встретиться с этим Иванцовым, поговорить с ним о дорогом сердцу Владике, ведь вдали от дома человек, имеющий отношение к твоей малой родине, всегда воспринимается таким близким, чуть ли не родственником. Даже странно, ведь, находясь на своей малой родине, никто не воспринимает соседа или сослуживца своим родственником, хотя они-то как раз на самом деле гораздо ближе, чем первый встречный на чужбине, лишь отдаленно имеющий отношение к тому, что тебе так близко и дорого. Феномен человеческой логики! Но на ее просьбы о знакомстве с другом Андрей отвечал довольно расплывчато, что-то вроде: «Да, конечно, надо будет как-нибудь вас познакомить». И при этом обычно добавлялось: «Потом, в другой раз». Временами они возвращались к теме «предложения руки и сердца», но всегда в шутливом тоне, что-то типа «Ну что, когда жениться будем? Сегодня опять некогда?» Как будто каждый из них хотел показать, мол, я не боюсь и не беру слова обратно, а тебе слабо? Немножко пошутив на эту тему, обычно разговор плавно переводился на тему более нейтральную и менее опасную.
О своем знакомстве с дальневосточницей Андрей рассказал другу Витьке. Тот прямо загорелся:
– Познакомь меня с ней! Я так влюбился в этот город! Ты не представляешь, как это здорово – город, с трех сторон окруженный морем! И даже в самом городе, в самом центре – снова море, залив Золотой Рог! И весь город на сопках. Не на холмах, а именно на сопках. А какая красота, когда вечером смотришь на город с самой высокой сопки – не передать! И даже поговорить об этом не с кем. А вдруг она живет поблизости от моей части, я ведь служил в самом городе. А вдруг совершенно случайно у нас найдутся общие знакомые?
Андрей замялся. Он любил своего друга (по-человечески, конечно. ни о каких оттенках голубизны не могло быть и речи, этого явления в то время вообще как бы и не существовало). Но знакомить Витьку со своей последней симпатией ему вовсе не улыбалось:
– Познакомить то я, конечно, могу. Но. Есть одно большое Но. Я тебе прямо скажу – я этого не хочу. Ты меня, Витек, прости, но я этого очень не хочу. Я просто боюсь тебя с ней знакомить. Скольких подружек ты у меня увел? Они же, как тебя увидят, сразу забывают о моем существовании! Они же на тебя, как мухи на мед, слетаются! И чем ты их берешь, и вообще, чем ты лучше меня?! Нет, конечно, если ты будешь настаивать, я не смогу сопротивляться и познакомлю вас, но я прошу тебя – не уговаривай. Она мне нравится.
– Только не говори, что собрался на ней жениться! – Иванцухин засмеялся.
– Да мы уже собрались. Челюсть-то подбери, отпала! Это мы так балуемся, каждый день ищем причины не пойти в загс. Прикалываемся. Куда жениться-то, я только жить начинаю!
На этом вопрос был закрыт. Виктор, как истинный друг, не стал настаивать на знакомстве с новой пассией Андрея. А то, не ровен час, снова отобьет девочку у лучшего друга, стоит ли ссориться из-за баб? Сколько их было, а сколько ждет впереди!...
Андрей со Светой встречались до самого окончания ее командировки, он даже проводил ее в Домодедово и поцеловал на прощание. Расстались они так же легко, как и встретились. Так же перебрасывались милыми шутками, прощались весело, без напряга. И без обещаний...
10
Новосибирск, тринадцать лет до описываемых событий
Начало октября, а по утрам уже заморозки... Из Москвы Виктор уезжал в легкой куртке, прихватив на всякий случай свитер. Теперь он уже не раз хвалил себя за дальновидность, ведь в местных магазинах выбор одежды был небогатым, а уж угодить разбалованному столичными ГУМами-ЦУМами москвичу было и вовсе из области фантастики.
В Новосибирск Виктора командировали для установки дорогостоящего голландского оборудования, поставками которого в Советский Союз занималось некое ведомство, имеющее непосредственное отношение к Министерству внешней торговли. Попасть на работу в это ведомство было нелегко, пришлось прибегнуть к помощи жены лучшего друга Иванцова-старшего, проработавшей в этой конторе много лет рядовым бухгалтером. Сам друг, как и Витькин отец, всю жизнь проработал на АЗЛК. Там же работала и мать Виктора – почти фамильная династия. После окончания школы Виктор попытался было поступить в институт, но аттестат подкачал, и, несмотря на успешно сданные экзамены, в институт он так и не попал – не прошел по конкурсу. В результате нерадивый ученик оказался на Тихоокеанском флоте, на три года выброшенный из столичной жизни. Такой поворот в его жизни не прошел даром, и Витька твердо решил после службы непременно получить высшее образование: видно, не даром говорят, что ученье – свет, а неученье – сумерки... И сразу по возвращении в Москву поступил в машиностроительный институт, правда, на заочное – негоже взрослому парню со школярами за одной партой сидеть!
Совмещать работу с учебой было, увы, не так легко, как мечталось в казарме. Ведь личную жизнь не отодвинешь – когда же еще гулять, как не в молодости? Но, несмотря ни на что, учебу Виктор не бросал, корпел по выходным, а иной раз и по ночам, над контрольными да курсовыми. И на работе старался, не слонялся без дела, как некоторые... Была у них в конторе парочка сынков вышестоящего начальства, так на этих работничков всем сотрудникам смотреть было противно, да сделать с ними ничего было невозможно, слишком высоко папеньки забрались... Витькины же старания не прошли даром – начальник заметил, оценил. Вот и доверил молодому работнику ответственную командировку – оборудование-то дорогущее, поди-ка доверь такое олухам провинциальным, надо непременно своего специалиста отправить.
Новосибирск Витьке не понравился – серый, неприветливый... Может, и не справедлив был Иванцов к этому городу, но сейчас, осенью, в беспробудно хмурые, слякотные дни, трудно было не обращать внимания на грязные, безликие, лишенные какой-либо оригинальности, здания, высоченные трубы с кучерявыми шапками разноцветного не то дыма, не то пара над ними, тяжелый плотный воздух.... К тому же работать пришлось на огромном металлургическом комбинате, над которым, словно приклеенный, висел вечный смог. И, по закону подлости, с установкой оборудования без конца возникали проблемы: то главный инженер в больничку попал с аппендицитом, то «Главный слесарь» дядя Коля, золотые руки, в запой ушел, а без него куча специалистов с высшим техническим образованием не знала, с какой стороны к этому заморскому оборудованию подойти, на какую пимпочку нажать и какой закорючкой прижать во-он ту штуковину, которая похожа на вот ту хреновину и так далее. А Виктору директор завода не был склонен доверять безоговорочно – парень слишком молод. Им там в Москве без разницы, кого в командировку отправлять. Небось, в Голландию за этим оборудованием ездил заслуженный-перезаслуженный, может, замминистра какой-нибудь, а как в Сибирь – так студента безусого заслали! Денежки-то с завода уже сняли, пусть теперь молодежь на фирменном оборудовании уму-разуму поучится. Не беда, если и сломает чего ненароком...
Так командировка, первоначально обещающая небольшое недельное приключение, незаметно превратилась уже почти в трехнедельную тягомотину, которой конца-края пока не видать...
***
Это была уже вторая Светкина командировка. Не прошло и полгода после возвращения из Москвы, а ее снова отправили на учебу. Только теперь не повышение квалификации, а «Курсы пропагандистов экономического образования». Звучит-то как! Правда, что это такое, Света пока еще не поняла. Она здесь только третий день.
На сей раз на работе развернулись баталии за то, чтобы отвертеться от командировки. Степенные матроны, матери семейств, отказывались ехать в Новосибирск – мол, чего мы там не видели? Как в Москву – так пигалица поехала, без году неделю отработавшая молодая специалистка, а как в Сибирь – так нас, заслуженных работниц заслать хотите! Нет уж, съездила в Москву – теперь пусть отдувается, за такую поездку пусть сибирской ссылкой расплачивается! А Светка не сильно-то и отбрехивалась. Она молодая, мужа нет, семеро по лавкам тоже не плачут – почему бы ни поехать, пусть не мир, но хоть часть собственной огромной страны не посмотреть. Начальник напутствовал Свету словами: «Смотри, замуж там не выйди!», на что та возмущенно ответила: «Ну что Вы, Илья Абрамович, я вообще замуж не собираюсь!»
Новосибирск встретил Светку неласково – мокрым снегом и промозглым ветром. «Ни фига себе, погодка!», – Светка скукожилась в своем плащике из кожзаменителя. Уезжала из Владика пятнадцатого октября, ночью было плюс восемнадцать, можно сказать, лето! Плащик все же прихватила – осень ведь на дворе, но на мокрый снег в середине октября Светка совершенно не рассчитывала. Как результат трехдневного пребывания в таком климате – хлюпающий нос. Так вот чего тетки так шумно отказывались от этой командировки!
Поселилась Света в гостинице «Турист», в средней паршивости двухместном номере, с такой же, как и она, командировочной, и тоже из Владивостока, и тоже приехавшей на те же «Курсы пропагандистов экономического образования». Звали соседку Наталья Петровна Чупикова. Именно так и представилась: «Наталья Петровна». Была Наталья Петровна двадцати семи лет от роду, замужем за военным и имела пятилетнюю дочь. В недавнем прошлом работала инструктором горкома комсомола (о причине своего ухода оттуда она Светке почему-то не поведала). О комсомольском опыте работы Чупиковой Светка узнала немного позже, а с первого взгляда соседка показалась вполне нормальным современным человеком. Но Боже мой, какой занудой оказалась эта Наталья Петровна! Правильная и скучная, она казалась Светке пережитком прошлого, этакой Пелагеей Виссарионовной или Евлампией Афиногеевной! Невероятно чопорная для двадцатисемилетней особы, затянутая в строгий костюм и застегнутая на все пуговицы даже вечером, в номере; совершенно не умеющая улыбаться и начисто лишенная чувства юмора; худая и прямая, как спица, Наталья Петровна буквально ошеломляла своей сухостью и неживостью. За один только первый вечер, проведенный вместе в номере, Светка выслушала столько замечаний и наставлений, что, несмотря на свой покладистый характер, ей хотелось грубо послать Чупикову подальше и никогда больше не видеть эту ненастоящую, пресную, вечно всем недовольную рожу.
А утром пришлось с этой вяленой грымзой завтракать в гостиничном кафе и ехать на курсы. Стоит ли говорить, что, лишь только появившись в аудитории, Света стала выискивать себе новую подружку, лишь бы оторваться от этой нудной липучки! Слава Богу, оказалось, что все новоявленные студенты живут в одной гостинице, только на разных этажах. Народ собрался сплошь из сибирских городов. В их стройные ряды каким-то непостижимым образом вклинились лишь приехавшие из Владивостока Светка с Чупиковой, да еще одна странная особа из Улан-Удэ.
Света примкнула к трем девушкам из Кемерово. Зина оказалась ее соседкой по этажу, а Неля и Валя жили вместе в таком же двухместном номере на двенадцатом этаже. Зина и Неля были Светкиными ровесницами, а Валя – постарше, тоже двадцать семь лет, как и монстру Чупиковой. Но, в отличии от последней, Валентина обладала легким характером и человеком была вполне компанейским и шебутным. Из всей компании замужем была только Зина, остальные, как и Светка – птицы свободного полета.
С тех пор Вампирию Упырьевну Светка видела только поздно вечером, когда возвращалась в свой номер, да рано утром, пока собирались к завтраку. Правда, и за это непродолжительное время Чупикова успевала достать Свету своими нравоучениями. Тот факт, что Светка старалась прийти «домой» как можно позже, что бы застать Грымзу спящей, та упорно называла «аморальным поведением»!
На третий день пребывания в Новосибирске девчонкам стало скучно. Ну куда можно пойти в чужом городе в жуткую слякоть? Не в кино же! Фильмы в Советском Союзе прокатывали одновременно по всей стране, и в Новосибирске показывали тот же репертуар, который Света успела посмотреть дома. Театральные кассы пока не попадались на глаза. Зато по всему городу были расклеены яркие афиши Киевского мюзик-холла, но его гастроли начнутся только через два дня. А что же делать сегодня вечером? Сидеть вчетвером в двухместном гостиничном номере тоже не слишком интересно. Куда же направить стопы?
У Светки сегодня с утра что-то творилось на душе. Что-то сладостно-ноющее поселилось внутри и никак не желало оттуда выходить. Какое-то ощущение, то ли предвкушение чего-то неведомого, таинственного, долгожданного... Это было довольно-таки неприятно, было похоже на предчувствие беды, что ли... Временами даже начинали мелко-мелко дрожать руки и отчего-то сдавливало горло... Неожиданно для самой себя Светка предложила:
– А давайте сходим в бар! – Сказала, и что-то случилось внутри. Сердце как будто разбухло, а потом потрескалось, а потом и вовсе превратилось в какой-то сказочный цветок. Вся эта метаморфоза с ее сердцем происходила, как в замедленной съемке, каждый этап тянулся несколько секунд и ощущался совершенно отчетливо. Это было странно, страшно и сладко одновременно.
– О! Точно! – девчонки приняли предложение на «Ура». Казалось, эта идея давно витала в воздухе и каждой было немножко странно, как же она сама до этого не додумалась. Бар находился здесь же, в гостинице, на втором этаже, дверь в дверь с кафе, в котором завтракали и ужинали все слушатели курсов. Каждый раз, выходя из кафе, девчонки поглядывали на вывеску «Бар», но зайти не отваживались. Теперь, приняв решение, дружно стали собираться. Зинка со Светкой были вполне «при параде», а Неля с Валентиной сидели в спортивных костюмах – они-то были в своем номере, вроде как дома, расслабившись... Валентина, придя с курсов, зачем-то «смыла лицо» и находилась в естественном виде. Пытаться вывести ее в люди с натуральным лицом было напрасной тратой времени, надо вооружиться терпением и ждать, пока она нарисует новое...
***
Ура! Справились! Правда, не за неделю, как мечталось, но три недели – тоже вполне неплохо. Витька уж, грешным делом, начал подумывать, а не придется ли в этом долбанном Мухосранске новый год встречать. Все, теперь домой, в Москву! К другу верному, к Андрюшке! К сладкой девочке Лиле! К маме с папой, наконец, к котлеткам домашним и маминому фирменному куриному бульончику с домашней лапшичкой! А то от этих столовских пельменей да пирожков уже изжога мучить начала. Жаль только с Серегой расставаться, прикольный мужичок. Ему б в Москву – такой парень в глуши пропадает!
Серега работал инженером-конструктором на машиностроительном заводе, куда и приехал Виктор со своим оборудованием. На пару лет старше Виктора, Сергей уже заканчивал институт, и тоже заочно. Внешне парень видный и яркий – гренадерский рост, мощная атлетическая фигура, яркая каштановая шевелюра, классический греческий профиль. И при этом странный трескучий голос, к тому же еще и пришепетывающий. Был Серега на редкость коммуникабельным человеком. Казалось, не родился еще на свет тот, с кем бы ему не случилось найти общего языка. Редко кому удавалось застать Серегу в дурном настроении, его вообще, казалось, ничем нельзя расстроить. В ранней юности он прочитал в какой-то книжке про царя Соломона, и больно ему понравилось изречение на соломоновом кольце «Все пройдет». А внутри кольца – еще похлеще: «И это тоже пройдет...». С тех пор это стало его девизом в жизни, и при любых жизненных неурядицах, при самых сложных проблемах он говорил себе вслух для большего эффекта: «Все пройдет, пройдет и это!» И действительно становилось легче! И на жизнь ему теперь жаловаться не приходилось – чего жаловаться-то, скоро все пройдет, и снова будет хорошо! И от этого хорошо делалось уже не скоро, а сразу! И люди к Сереге потянулись, потому что с ним было легко. Казалось, все проблемы отгонял он сам, он стал вроде как талисманом. Потому и был душой любой компании. Любили Серегу люди, а он их любил еще больше.
Благодаря Сереге Виктор не чувствовал себя здесь чужим – балагур быстро ввел его в свою компанию. Три с лишним недели пролетели незаметно: днем работа, вечером дружеские посиделки. Были там и девочки, но Виктор в их сторону почти не поглядывал. Его в Москве ждала такая ляля! То есть Лиля.
Видно, холод и сырость дают о себе знать – сегодня с утра что-то Виктору не по себе, что-то муляет... То холодок какой-то внутри, то огонь пылает. А то вдруг слабость в ногах до дрожи. Таки простыл в сибирской слякоти. Паршивое состояние, а ведь утром самолет... Ну ничего, скоро они полечатся, глядишь, и отпустит. Серега уже организовал прощальную вечеринку, осталось только смотаться в кассы аэрофлота, бронь выкупить.
Кассы находились в боковом крыле гостиницы «Турист». Подходя к гостинице, Виктор почувствовал еще большую слабость – в ногах противная дрожь, лоб покрылся испариной... А у кассы очередь в хвост закручена! Серега, как всегда, выручил – у него везде друзья, так что в очереди стоять не довелось. Все, билет на руках – можно расслабиться.
Уже выходя из гостиницы, Виктор заметил скромную вывеску со стрелкой – указателем на второй этаж: «Бар». Внутри все оборвалось:
– Серега, давай зайдем!
– Да не выдумывай, сего мы там не видели? Посьли, стол накрыт, водка сьтынет, девоськи скусяют, – Серега с силой потянул друга за руку.
– Ты не понимаешь, мне надо! Пойдем! – Виктор вырвался и уверенно зашагал к лестнице.
– Сего надо-то? Выпить, сьто ли? Так бы и ськазал. Хотя говорю сь тебе – водка сьтынет, там и выпьесь, – ворчал, потешно пришепетывая, рыжий гигант, но не отставал.
А Виктор и сам не знал, чего он хочет. Только уж точно не выпить. Но тянула его сюда какая-то сила нечеловеческая, ноги сами несли через две ступеньки вверх, на второй этаж, будто опаздывал куда-то. Влетел в бар – сердце бухает, аж в ушах бьется! В желудке – состояние невесомости, ног не чувствует. По сторонам оглядывается, будто ищет кого.
– Тебе сьто брать-то – коньяк или коктейль? Тут водки нету, – Серега уже стоял у стойки. – Ты кого исесь-то?
А Виктор и сам не знал, кого. Просто искал. Знал, что что-то должно произойти. Здесь и сейчас, только здесь и только сейчас! Но что? И кого он должен увидеть? Весь бар – всего-то шесть столиков. Два свободны, за остальными сидят местные ребята, все, как один, в кожаных пальто и замотанные в индийские мохеровые шарфы. «Медведи сибирские, хоть бы шарфы поснимали, пить же неудобно», – мысли жили своей жизнью, а сердце продолжало колотиться в груди...
***
– Валентина! Ну сколько можно ждать! Ну кто будет разглядывать твои брови – расчесаны они у тебя или нет? Давай быстрей! – У Светки внутри как будто бушевал ураган. В голове звенело, сердце ухало, ноги не находили опоры... Ей становилось все хуже, просто лихорадка какая-то. Ей бы в постель, да чайку горяченького с медом – давно простуда подступала. Но ей надо было в бар! Срочно! Немедленно! Сию минуту! – Валька, давай скорей! Хватит губы красить, они и так уже на вареники стали похожи!
– Я сейчас, – с олимпийским спокойствием, как ни в чем не бывало, отвечала Валентина. Впрочем, она отвечала это уже битых сорок минут. Неля уже давно собралась и теперь так же нетерпеливо, как и Света с Зиной, ожидала Валентину. Но уже начинала сомневаться, попадут ли они сегодня в бар...
А Светке становилось все хуже... Ее всю колотило. Причем, это не был озноб, это не был жар. Это вообще ни на что не было похоже. Она с трудом удерживала себя на месте – какая-то нечеловеческая сила тянула ее в бар. Скорей, немедленно, сию минуту, сию секунду! Она не знала, почему ей надо было быть там именно сейчас, она не понимала, что с ней происходит, но она рвалась в бар!
– Валька, мать твою растуды! – в конце концов не выдержала Светка. – Кончай рисоваться! Идти пора!
– А что, в Новосибирске бары работают до семи часов вечера? Куда мы спешим, у нас еще весь вечер впереди, – все так же невозмутимо отвечала Валентина, продолжая тщательнейшим образом укладывать пряди архимодной стрижки «Каскад». – Я почти готова, еще всего пару минут.
***
Виктор с Серегой сидели у стойки бара и потягивали коктейль. Виктор не сводил глаз с входной двери, словно ожидая кого-то. Его сжигало нетерпение, от предвкушения чего-то неведомого дрожали пальцы рук, он с трудом удерживал в руке красивый высокий стакан с соломинкой и ломтиком лимона, надетым на край стакана.
– Ну посьли ськорей, Натаська волноваться будет, – скулил Серега. – Сего мы тут сидим, время только теряем. Там девки такой стол нафурсетили, а мы тут лимоном давимся.
С этими словами рыжий засунул в рот лимон и ужасно смешно скривился. Виктор засмеялся. И чего это он, действительно, притащился в этот провинциальный бар? Чего он ждет?
– Водка, говоришь, стынет? – отбросив соломинку, Виктор залпом допил коктейль. – Ну, пошли пить водку.
И без колебания покинул бар. Серега с радостью бросился его догонять.
***
– Ну все, я готова, – Валентина любовалась собственным отражением в зеркале. – Пошли.
Зинка и Неля радостно подхватились, а у Светки ноги отказывались идти. То не могла удержать себя на месте, а теперь сдвинуться не может. Да что это с ней сегодня твориться?
Девчонки спустились в лифте на второй этаж и, наконец, зашли в бар. Бар представлял собой довольно жалкое зрелище: всего шесть столиков да барная стойка. Четыре столика были заняты местными парнями в кожанках, обмотанными толстыми мохнатыми шарфами. «Фу, медведи сибирские, – подумала Светка, – хоть бы шарфы сняли – лиц ведь не разглядишь!».
Стойка у бара была свободна. Девчонки внимательно ознакомились с меню и остановили свой выбор на коктейле «Невеста» – заманчивое название: выпьешь коктейль и сразу под венец пойдешь? Разместились за одним из незанятых столов.
«И чего меня сюда так тянуло?» – удивлялась Света. Она, наконец, пришла в себя – сердце снова стало сердцем, звон в голове и дрожь во всем теле испарились, словно и не было их вовсе. Бар разочаровал ее своим непрезентабельным видом, незатейливым меню и странными посетителями, которые, казалось, даже не заметили появления четырех очаровательных девушек – сидели все также кучками и обсуждали свои проблемы.
Разочарование явно читалось и на лицах остальных девчонок. И стоило так расфуфыриваться ради этих невоспитанных мужланов! Подруги помусолили свои «Невесты» (кстати, ничего особенного – шампанское плюс понемногу коньяка и яичного ликера), выкурили по сигаретке, и ушли, такие красивые, снова в двухместный номер на двенадцатом этаже.
Уже почти дойдя до номера 1217, в котором и жили Валя с Нелей, поравнявшись с номером 1215, Неля сказала:
