Текст книги "Шрамы на ладонях (СИ)"

Автор книги: Татьяна Шипошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 21

– Стой ровно! Сейчас аппарат просканирует тебя.

Мужчина отошёл в сторону и присел на стул. Женщина осталась за информатором, села за пульт, начала нажимать какие-то клавиши. Замигали разноцветные лампочки.

На экране информатора появились контуры Ео.

Затем с её изображения как бы начал сходить слой за слоем, до самого скелета. В конце исследования растаял и скелет.

Тяжко стоять голой посреди комнаты! Но Ео успела подумать: "Здорово! И правда, всё видно насквозь! Но... всё рассеивается, как дым. Вся жизнь человека рассеивается так, как на этом экране! И скелет улетает, словно его и не существовало!"

– Одевайся!

Ео быстро натянула на себя одежду.

– Свободна. Можешь идти. Результат мы передадим, куда надо.

Нет, Ео не могла уйти!

– Извините...

– Ты ещё здесь? Чего тебе ещё надо?

– Извините... У вас никогда не было дочери, по имени Лао?

Медленно, очень медленно мужчина поднимал глаза, чтоб посмотреть на Ео. Ведь до этого он смотрел не на Ео, а на какую-то очередную пигалицу, которую кто-то готовит для увеселения элиты. Тем более, пигалицу из пятой категории (до чего докатились!).

Медленно, очень медленно поднимала глаза женщина.

Мужчина сориентировался первым.

– О чём речь? Девушка, ты не бредишь? Я уже говорил тебе, что ты можешь быть свободна, – громко произнёс он, глянув в угол, где висела камера контроля.

Небольшая, изящная камера, которую Ео не заметила сразу.

– Девушка свободна, а мне надо в туалет. Тебе, дорогая, – повернулся он к жене, – тоже не мешало бы вымыть руки после приёма не совсем нормальной пациентки из пятой категории.

Жена поднялась. Её лицо заметно побледнело. Она подтолкнула Ео к выходу и у порога шепнула:

– К туалету иди.

Через несколько минут, в туалетной комнате "Дома больных ? 7-8" мать и отец Лао уже тормошили Ео, задавая свои бесконечные вопросы:

– Где? Откуда ты знаешь? Давно ли ты с ней виделась? Какая она? Она здорова? Учится? На естественнонаучном? Где? Переведена? На Острове?

Ео подробно рассказала родителям Лао о том, что знала. О том, что Лао ждёт их. О том, что мечтает, как родители вернутся из "миров блаженства" и заберут её с собой. О том, Что Лао собирается искать сок дерева Го. Как только вырастет и сможет этим заняться.

– О-о-о, – простонала Мать Лао. – Если бы я сейчас оказалась там и могла бы её предупредить! Не стоит заниматься тем, к чему у тебя нет допуска! Если бы она знала, как мы скучаем по ней! И хотели бы предостеречь её от всякого зла...

– Лао рассказывала, что вы... ну, что вы мало уделяли ей внимания. Наукой занимались.

– Это верно, – вздохнул отец Лао. – Что важнее для человека, открылось нам не сразу. Хотя наука – тоже важна. Без науки – никуда.

– Надо пережить все ужасы падения в нижний мир, чтоб понять, что важнее, – кивнула мать Лао.

– Вы занимаете в нижнем мире хорошее положение, – сказала Ео. – У вас высокая категория.

– Это так, – согласилась мать Лао. – У нас седьмая категория. Но пока мы не можем заниматься наукой. Может быть, если перейдём в восьмую, нам дадут лабораторию. Хотя... Кажется, нам этого уже и не надо. А поначалу – так хотелось.

– Мы начинали с потреботряда. Разве ты можешь это представить? – сжал кулаки отец Лао. – Все желания могут перегореть там, где требуется только выживать. Нас спасло то, что мы начали лечить больных. И вот... как видишь, мы здесь. Каждый день боимся, каждый день ждём – не свалиться бы вниз. В кошмарных снах, до сих пор, видим потреботряд.

Да, потреботряда Ео не довелось отведать. Ео хотела ответить, но решила сначала задать важный вопрос:

– Как же вам удалось остаться вдвоём? Ведь на низших категориях живут или в бараках, или в одиночку. Вместе можно жить только в отпуске.

– И мы так жили. Сначала в бараке, потом – в одиночку. Нам повезло, что наши пути шли параллельно, до самой седьмой категории. Мы работали вместе. В "Домах для больных", – пояснила мать Лао. – Вместе можно жить только с седьмой категории. Знаешь ведь.

ГЛАВА 22

Ео хотела сказать, что это здорово – не растерять друг друга в таких обстоятельствах, но мать Лао не дала ей начать:

– Девочка, мы ведь ни о чём не расспросили тебя! Как ты оказалась в нижнем мире? Что могло послужить падению такого ребёнка, как ты?

Вот теперь Ео смогла рассказать и о себе. О соке дерева Го, о мусорке, и о своём подъёме по лестнице категорий нижнего мира. И даже о том, что её хотят представить в элиту, для того, чтобы влить в элиту свежую кровь. Родить кому-то наследника.

– Сок дерева Го я нашла, видимо, раньше Лао. И вот... Не знаете ли вы, поднимался ли кто-то обратно в верхний мир?

Мать Лао медленно разжала ладони. Следом – отец Лао.

Их ладони, как и ладони Ео, оказались испещрены шрамами.

– Мы сделали три попытки, – прошептала мать Лао. – Нет, мы не знаем, смог ли кто-нибудь подняться.

– Не знаем, – подтвердил отец Лао. – Что упало, то пропало.

– Вы... вы потеряли надежду? – спросила Ео.

Родители Лао переглянулись. Ответил отец:

– И да, и нет. Может, где-то глубоко надежда и теплится. Но жизнь есть жизнь. Надо жить, понимаешь...

– Понимаю. А что же делать мне?

– Я думаю, и тебе... тоже надо жить. Предлагают тебе в элиту – иди. Лучше уж в элите, чем в потреботряде. Хотя, мы должны тебя предупредить: в элите всё не просто. Если ты не родишь наследника, или родишь ребёнка с какими-то отклонениями – тебя вышвырнут, как сломанную игрушку. Если ребёнок с отклонениями, его убивают. А женщину переводят в ту категорию, из которой она взята. Если она, после всего, улыбается и всех благодарит. Мы таких видели, в "Домах для больных". Многие умом трогаются.

– А если не благодарит? – спросила Ео.

– Тогда – в первую, или во вторую. Если слишком протестует – могут и убить.

Мать Лао взяла Ео за руку и заговорила горячо:

– Смотри, вот ещё что! Они берут одновременно не одну кандидатку, а несколько. Потом – выбирают. Но и кандидатки готовы перегрызть друг другу глотки. Будь к этому готова. Ты выдержишь! У тебя сильное, здоровое тело. Ты уж поверь. Мы тут всяких кандидаток видали.

– Иногда, говорят... – начал отец Лао

– Молчи! – мать Лао прервала мужа. – Это ведь не точно!

– Нет, пусть знает. Говорят, они иногда устраивают "игры кандидаток". Драки такие. Та, что останется жива – становится единственной кандидаткой в матери наследника. К этому ты тоже должна быть готова. Вдруг... они захотят и тебя кинуть в такое испытание.

– Я не боюсь драки, – ответила Ео. – Правда, драться я не люблю. Но я несколько лет занималась в секции Боевой Самообороны.

– Это – вообще прекрасно.

"Кажется, я видела эти "игры", – подумала Ео. – Там, в вестибюле элиты. На экране. Неужели это и вправду они, а не какое-то зверское развлечение? Но ведь это ужасно... и противно. Нет, наверно, это не они. Понятно, что от побеждённой после "игры" ничего не останется. А что же останется от победительницы? Немногим больше... Или им... этим петухам и попугаям, нужны именно те, от которых почти ничего не осталось..."

– Можно спросить? – Ео не могла кое-чего не выяснить.

– Да, конечно.

– Откуда вы знаете обо всех этих... вещах?

– Мы видим разных людей, – вздохнула мать Ео. – Тех, кто спешит наверх, и тех, кто падает сверху. Кроме того, подробности мы знаем от доктора, разжалованного из элиты к нам, в седьмую категорию. Он работал у нас.

– Работал, – кивнул отец Лао. – Полетел уже дальше вниз... Не смог удержаться и у нас. Глушил себя.

– Соком дерева Го?

– Да. Здесь многие... не выдерживают. Нашёл "черного", затоварился... и улетел в другие миры.

– В миры блаженства? – грустно улыбнулась Ео.

– В миры лживого блаженства, – серьёзно ответил отец Лао. – Знать бы об этом раньше!

– Да, нас не миновала чаша сия, – взяла его за руку мать Лао. – Нам пора уходить. А то контроль завтра не впустит нас на работу. Я иду первой, муж – за мной. А ты, девочка, медленно считаешь до ста, и только тогда выходишь. Чтобы мы уже успели уйти. Если за тобой прибегут снизу, скажешь, что у тебя что-то с животом. Регистраторша внизу брезгливая, проверять не станет. Выгонит тебя, и всё. Смотри...

Мать Лао вдруг близко подошла к Ео. Коротко и порывисто обняла её. Потом смахнула слезинку и выбежала из туалетной комнаты.

Отец Лао не стал обниматься. Он прошептал:

– Если вдруг... когда-нибудь... тебе удастся подняться в верхний мир... Если вдруг, тебе удастся снова увидеть Лао... Ну, вдруг... Передай ей, что родители помнят её... Да... передай, что родители сожалеют... и что... и что... любят...

Последнее слово тяжело далось отцу Лао. Он прошептал его еле слышно. Неслышно... Ео догадалась о том, что он произнёс, только по движению его губ.

– Прощай, девочка.

Дверь туалета хлопнула. Ео осталась одна.

Что упало, то пропало.

Что упало, то пропало.

Что упало...

ГЛАВА 23

Девушка-регистратор за волосы выволокла Ео из туалета «Дома больных ?7-8». У девушки-регистратора не было слов, чтоб выразить своё возмущение! Она вопила:

– Нет, вы посмотрите на неё, на эту грязную тварь! Она сидит в туалете для чистых людей! Да как... да как ты посмела!

Грубые ругательства так и сыпались на голову Ео. Она прикрывала голову от пинков, уворачивалась от ударов, но внутри оставалось такой спокойной, что даже ей самой это стало удивительным.

Вот как... Вот как бывает...

Наконец, двери "Дома больных ?7-8" захлопнулись за ней.

Потихоньку передвигаясь в свой квартал, Ео продолжала чувствовать то самое, удивительное, особенное спокойствие, которое овладевает человеком, когда он, после долгих мучений и сомнений, наконец, примет единственно правильное решение. Такое решение, от которого не колеблется совесть.

Между делом ей пришло в голову, что она совершенно уверена – все анализы, которые она сдала, будут без отклонений. Все обследования покажут положительный результат.

И вообще. Если ей уготовано родить ребёнка, этот ребёнок обязательно будет здоровым и полноценным, без каких-то изъянов.

Кроме того, Ео чувствовала, что, действительно, не боится никаких испытаний и драк, приготовленных ей на подступах к элите.

Не боится даже этой страшной, унизительной драки с рвущейся в элиту противницей. Не боится того, что на эту драку будут глазеть праздные зеваки. Не боится и грязных и громких выкриков.

Элитные бездельники, разодетые, как попугаи и петухи.

Как когда-то говорил тренер секции Боевой Самообороны: "Полученный в юности навык не покидает человека до старости".

Так, именно так. Побороться можно! И нужно!

А старость – ещё далеко.

Ео чувствовала, что могла бы это всё преодолеть. Если бы это – было ей нужно. Вот в чём дело.

Да, Ео обрела уверенность и не боялась. И от этого, с каждым шагом, чувствовала себя всё увереннее и увереннее. Ведь она уже приняла решение.

ГЛАВА 24

Дня через три, после окончания рабочего дня, когда Ео выходила из конторы, она увидела Даана. На противоположном конце улицы.

Даан сдержал своё слово. Нашёл её до того, как она отправилась в элиту. Он же оказался заинтересованным лицом!

– Привет! – подскочил он к Ео, когда та немного отошла от конторы и выпала из поля зрения камер контроля. – Ну, как? Ты все свои обследования прошла? Результаты есть?

"Надо же, какие вопросы! Про обследования спрашивает!" – подумала Ео.

– Ещё несколько дней, я думаю. Но если бы нашли что-то плохое – сразу бы сообщили. Так у них положено.

– Может, заглянем ко мне? – спросил Даан. – Я нашёл себе жильё. Неплохое. Там и поговорили бы...

– Ты думаешь, нам есть о чём говорить?

Даан забежал чуть вперёд Ео. Видимо, чтоб посмотреть ей в глаза.

– А ты думаешь, не о чем? Думаешь, если у тебя всё на мазИ, можно забыть старых друзей?

– Даан, ты пойми. Я не забываю друзей. Не забываю никого, и ничего, пойми...

– Тогда в чём же дело? Почему ты всё время пытаешься ускользнуть?

– Даан, я не имею ничего против тебя и не могу осуждать тебя. Но я не хочу воровать. Понимаешь, я – не хо-чу... Не бу-ду...

– Значит, чистенькой хочешь остаться?

– Почему – "хочешь остаться"? Разве я когда-то говорила, что хочу в грязь?

– А кто со мной на дело ходил? Смотри...

Что-то такое проскочило в словах Даана. Какие-то такие нотки, которых раньше не звучало.

– Ты мне угрожаешь, Даан?

– Ха! Я предупреждаю. Вот, например, ты не хочешь со мной работать. Так?

– Да.

– А в элиту – хочешь! Так?

– Предположим.

– А тут я, иду в контроль, и рассказываю, что очень, очень раскаиваюсь. Что такую-то квартирку я взял такого-то числа. А со мной ещё подельница была, такая-то и такая-то. Понятно? Кому хуже – мне, или подельнице?

Ео посмотрела на Даана. На его чубчик, на его раскосые глаза.

Ах, как жаль... Как жаль...

Был у неё, у Ео, знакомый в нижнем мире. Звали его – Даан. А теперь – нет у Ео такого знакомого.

Исчез. Испарился. Пропал. Сгинул.

Прощай, Даан! Как жаль, что ты испаряешься на глазах...

– Значит, ты пойдёшь в контроль доносить на меня. Здорово!

– Ты вынуждаешь.

– Ладно, меня это убьёт. – Ео словно бы рассуждала вслух. – Или отбросит обратно на мусорку. А что это даст тебе?

– Месть! Я тебе отомщу!

– За что?

– За то, что ты – хочешь хорошего только себе. Или вообще – ни себе, ни людям. Я не понимаю, что творится в твоей голове.

– Зато я понимаю, что творится в твоей, – вздохнула Ео. – Ничего особенного. Ничего нового. Ты хочешь отомстить мне за то, что меня не понимаешь. Ты считаешь, что я могла бы тебя обогатить. Так тебе кажется. А я не могу. Ты разочарован и зол.

Теперь они стояли друг против друга.

– Да ну тебя, – махнул рукой Даан. – Всю душу мне перевернула. Иди, куда хочешь. Хоть в элиту, хоть на мусорку.

Испаряющийся на глазах Даан обретал контуры! Он возвращался.

– Катись куда подальше! – продолжал Даан.

И вдруг Ео прыснула от еле сдерживаемого смеха. Даан покрутил пальцем у виска, посмотрел на Ео и захохотал.

– Га-га-га!

Они стояли друг против друга и хохотали на всю улицу. Так, что редкие прохожие оббегали их стороной.

Даан держался за живот и аж сгибался, Ео пыталась прикрыть ладонью свой смеющийся рот.

Когда смех угас, эти двое по-братски обнялись и разбежались в разные стороны друг от друга, унося в сердцах по маленькой искорке.

Искорке чего?

Не знаю, как это называется. Когда двое – такие разные... Но когда у обоих хватает ума и сердца позволить друг другу быть самим собой.

Удивительное дело.

ГЛАВА 25

Ео отработала в конторе ещё несколько дней. Ей требовалось подготовиться. Кое-что купить. Из еды, из одежды. Просто – отдохнуть и выспаться.

Она сделала всё так, как наметила.

Побездельничала пару дней в своей конторе.

До того момента, когда её вызвал господин старший начальник и торжественно объявил, что все анализы в пределах нормы, и что завтра (завтра!) состоится, наконец, её переезд в то самое поселение, где живёт элита.

– Ну, как? – нервничал старший начальник. – Ты рада? Что ты стоишь, как бревно!

– Да... – ответила Ео. – Конечно, я очень рада. Господин старший начальник. Рада.

– Что-то в твоём голосе не слышно особой радости. Ты смотри мне! Не выкинь какого-нибудь фортеля!

Тут господин старший начальник хихикнул, и продолжил:

– Все фортели оставь на потом. На то время, когда станешь секретаршей. Или – фавориткой в вечном отпуске! Вот там уже можешь веселиться вволю! И не вздумай забывать старых друзей. Меня, например.

– Да, – кивнула Ео. – Не забуду.

– Завидую я тебе. Везёт же некоторым! Меня вот никакая дама не присмотрела.

Поняв, что сказал лишнее, господин старший начальник прикрикнул на Ео:

– Что стоишь! Пошла отсюда! Сегодня ты ещё работаешь и подчиняешься мне! Иди, разложи там, у себя, всё по полочкам! Вон отсюда!

– У меня всё давно разложено по полочкам, – поклонилась Ео. – Можно мне сегодня уйти часа на три раньше? Я хоть спокойно на кровати поваляюсь.

– Ладно, – скривился господин старший начальник. – Иди. Валяйся. Я сегодня добрый. А если всё у нас получится, завтра я стану ещё добрей!

Да, у Ео давно всё разложено по полочкам. И в конторе, и в голове.

Придя после работы домой, Ео сложила в пакет кое-что из продуктов, надела новую тёмную куртку и присела на кровать.

Да, всё решено. Ео просто присела перед дорогой. Куда идти, Ео знала, потому что несколько дней подряд изучала дорогу по карте.

"Ну, вот и всё, – подумала Ео. – Прощай, элита. Прощай, контора. Лучше быть мёртвой дурой, чем живой секретаршей. Живой игрушкой этим старым обманщикам. Я дойду! Дойду! А там... там Ник. Единственный человек, с которым я хотела бы находиться рядом. Могла бы находиться. Он – не должен испугаться".

Вот здесь Ео чуть дрогнула:

"А вдруг он испугается? Вдруг я нафантазировала себе, что он не испугается? Вдруг я придумала, что он ждёт?"

В жизни всякое может случиться! Разве мы может точно знать наперёд, как поступит другой человек?

"Ну, что ж... – думала Ео. – Придётся пережить и это. Я всё равно ухожу, потому, что не могу предавать саму себя. В обоих мирах... есть достаточно тех, кто может предать. Так не стоит так ужасно поступать с самим собой".

Прижимаясь к домам и к развалинам, Ео покинула свой новый город, и вышла на дорогу, ведущую к старому, почти родному городу. Ео шла туда, где находилась её родная мусорка, контора Ника, и холодный тоннель со стеклянной лестницей в конце.

Ео шла туда, где жила надежда.

ГЛАВА 26

Она шла весь вечер и всю ночь.

Но не успела войти в город. Её догнали.

Догнали поздним утром следующего дня. На двух машинах. Ео немного не рассчитала. Видимо, карта, как и многое в этом мире, не отличалась точностью. Ео не успела добраться до своей цели.

Так бывает, к сожалению.

Сначала Ео не явилась на работу. Подождав полчаса, господин старший начальник отправился к ней на квартиру.

Увидел, что квартира Ео пуста. Увидел, что на стуле висит форма. И всё понял. Поднял тревогу. Для начала – не очень громкую, чтоб до элиты не дошло, как он ошибся. Как его обманули.

Как его, господина старшего начальника, обманула какая-то девчонка, какая-то неблагодарная пигалица. Которой от сделал столько хорошего!

Повысил на две категории, представил в элиту. Немыслимо! Пятую категорию возил в приёмную элиты!

Господин старший начальник кипел от гнева и негодования. Он напоминал кипящий чайник, с которого слетела крышечка. Старший начальник всё понял, и сразу отправился в погоню, изрыгая все самые страшные проклятия, которые знал. О, господин старший начальник сразу догадался, где искать беглянку!

Её догнали на подступах к городу.

Первая машина, в которой ехал сам господин старший начальник с водителем, остановилась на дороге впереди Ео. Вторая, в которой ехали четверо охранников – позади.

Господин старший начальник, как ошпаренный, сорвался со своего переднего сидения.

– Ты! Как ты посмела!

Если бы мог, старший начальник задушил бы Ео собственными руками. Но сначала он её даже не ударил, чтоб не оставлять синяков на теле кандидатки.

Ведь он ещё надеялся её вернуть!

– Дура! Неблагодарная дура! Сейчас же садись в машину!

Начальник грязно ругался и тянул Ео за руку. Ео упиралась, как могла.

– Нет, – кричала Ео. – Не сяду! Не сяду я ни в какую машину! Оставьте меня в покое! Не хочу!

– Ты... ты... ты даже не представляешь, что ты творишь! Не с собой! Ты – это тьфу! Со мной! Ты... ты меня под понижение подставляешь! Из-за тебя я слечу... неизвестно, куда. Тебе это понятно? Садись в машину, дура! Ты сядешь или нет, последний раз тебя спрашиваю!

– Нет, – мотнула головой Ео. – Нет.

– Ты разве не понимаешь, от чего отказываешься? От жизни в элите! В элите!

– Я не буду жить в вашей элите.

– Почему?

– Потому... это ложь... это...

– Последний раз спрашиваю: да, или нет? Считаю до трёх. Раз...

– Нет.

– Два, и три.

– Нет.

– Тогда приступайте, – приказал господин старший начальник. – Такая умная и упрямая – даже на мусорке не нужна! Уж если я слечу, то тебе – не жить. Давайте, ребята.

Дюжие охранники двинулись к Ео.

– Стойте! – притормозил их господин старший начальник. – Стойте! Я – первый.

Тут господин старший начальник вплотную подошёл к Ео, размахнулся и изо всех сил ударил Ео по лицу. Он вложил в удар всю горечь своих несбывшихся надежд.

Ео покачнулась, но устояла. Руками прикрыла лицо.

Ох, как больно!

Теперь ничего не мешало четверым здоровым охранникам приблизиться к Ео.

Это страшно...

– Последний раз спрашиваю! – успел крикнуть начальник.

– Нет, – успела ответить Ео.

Сокрушительный удар свалил её на землю. Она закричала от боли. Рот наполнился кровью.

Удары всё сыпались и сыпались на Ео, пока она не потеряла сознания. Её продолжали бить ногами.

Через некоторое время двое из охранников раскачали безжизненное и бесформенное тело Ео и бросили его на обочину, подальше от дороги.

Для того, чтобы раскачать её худенькое тело, не понадобилось даже четырёх – вполне хватило и двух сильных мужчин.

Часть четвёртая

Вестник

ГЛАВА 1

Серо-фиолетовое, тёмное небо, кое-где расцвеченное розоватыми сполохами.

Это рассвет. Холодный и хмурый рассвет нижнего мира.

Ео вполне могла его не увидеть. Как и не увидеть больше ничего вообще.

Не увидеть, не услышать, не почувствовать.

После того, как человека изобьют четверо дюжих охранников, в живых редко остается даже сильный мужчина, а не то, что хрупкая девушка.

Но... Ведь это небо нижнего мира! Снова оно? Оно...

Жива?

Не может быть. Да, кажется, жива.

Жива, потому, что больно. Ох, как же больно... всё тело, как одна большая рана.

Ео чуть приоткрыла один глаз. Она хотела открыть оба глаза, но второй глаз не открывался. Ео поднесла дрожащую руку к лицу. Даже пошевелиться больно. Рука не слушается. Поднимается с трудом, пальцы не гнутся.

Вот как... Ео пощупала опухоль. Опухоль занимает пол лица. И челюсть. Как болит челюсть!

Ео застонала. Вытянулась от боли. И вдруг неожиданно поняла, что под головой у неё что-то мягкое. И хоть она и лежит на голой земле, но укрыта чем-то тёплым!

– Где я...

Тут она услышала тихий голос:

– Терпи, терпи... Ты жива. Ничего, всё образуется... всё образуется.

В едва проницаемую щелочку одного своего открывающегося глаза Ео увидела человека, сидящего на земле рядом с ней.

Человек скорее стар, чем молод. На человеке темно-серый, обычный плащ, но под капюшоном проглядывает светлая подкладка. Светятся глаза, окруженные сеточкой мелких морщин. Седые волосы, небольшая седая борода.

Такой красивый пожилой человек в нижнем мире – большая редкость.

Глаза! Что с его глазами?

Ео постаралась ещё раз открыть глаз. Захотела разглядеть, что же её так удивило. Даже на минуту отвлекло от боли.

Глаза! Голубые! Таких не бывает!

– Кто вы? – промычала Ео. – Глаза!

Едва ли можно было догадаться, какие слова произнесла Ео. Её рот распух. Язык и губы едва шевелились. Они оказались полностью разбитыми.

Но человек понял вопрос.

– Я расскажу тебе, кто я, – посмотрел на неё человек. Голубые глаза блеснули. – Думаю, ты уже готова меня услышать. Я – гонец. Долго быть с тобой не могу, учти это.

– Я... я могу вас спросить? Только... больно говорить...

– Говори. С каждой минутой говорить тебе будет легче.

Ео прикрыла глаза. Она словно бы ощутила, как заживают её раны. "Чудо... – такого не может быть...".

Через мгновение она уже смогла задать первый вопрос:

– Откуда? Куда... вы гонец – откуда?

– Я гонец светлого мира. Светлый гонец. Вестник.

Ео застонала:

– Это сказка... про Светлых гонцов... Про светлые миры... Их не бывает.

– Ты можешь меня потрогать, – улыбнулся гонец.

– Я хочу... хочу обратно... в верхний мир... я шла к лестнице...

– А я пришёл, чтобы помочь тебе.

– Почему... почему вы не приходили раньше? Мне было так... плохо...

– Я прихожу, когда наступает срок.

– Как мне быть... они снова догонят меня... и убьют. Они убьют...

– Не всё происходит так, как хотят они. Но ты должна соблюдать осторожность. Я оставлю тебе свой плащ. Тот, которым ты укрыта. Он спасёт тебя от посторонних глаз. И от камер контроля.

– У меня... у меня есть надежда? Я могу вернуться в верхний мир?

– Пожалуй. Правда, ты ещё не всё поняла. А некоторых вопросов у тебя даже не возникло. Жаль. Очень жаль. Но в верхний мир ты можешь вернуться, я думаю.

– Каких вопросов... не возникло у меня?

Тут Ео попыталась привстать, но не выдержала боли и снова упала на землю. Голова её опять опустилась на что-то мягкое. Подушкой оказалась сумка гонца.

ГЛАВА 2

Гонец смотрел на Ео так, будто просвечивал её насквозь голубым светом своих глаз. Как будто решал про себя – стоит ли разговаривать, или пора уйти. Ео не выдержала взгляда Светлого вестника. Она с трудом повернула голову набок.

Видимо, гонец, всё-таки, решил что-то объяснить Ео:

– Вопросы... Да. Вот, например: ты искала разницу между верхним и нижним миром? -

– Искала.

– В принципе, ты мыслила верно. Люди верхнего мира добровольно исполняют Законы и Правила, а люди нижнего мира – исполняют Зконы из-под палки, или стараются не исполнять их совсем. Это верно. Но тебя не заинтересовало, откуда взялись Законы?

– Н-нет...

– Почему Законы и Правила именно таковы? Что ещё содержат в себе Законы и Правила, кроме отношения к человеческим желаниям и потребностям? И что может никогда не позволить свободному человеку нарушить Законы так, как это сделала ты. Или каким-нибудь другим способом... Вот сколько вопросов ты не задала себе.

– Да... я даже не думала об этом.

– Ты о многом не думала. Разве ты размышляла когда-нибудь, как и кем создан твой мир? Почему он устроен так, а не иначе? Вероятно, что Тот, Кто создаёт мир, определяет и его Законы. Не так ли?

– Да... Кем создан мир?

– Хорошо, что ты спрашиваешь сразу. Люди называют Его Создателем.

– Разве Создатель есть? Его же не видно. Это же просто легенды...

– Именно так. Узнать о том, что Создатель существует, осознать это и поверить в Него может только тот человек, чьё сердце открыто для такой информации.

– Моё... моё было закрыто, да?

– Да. Твоё сердце закрывали своенравие и упрямство. Разве ты всё можешь увидеть, даже здесь, в нижнем мире? Разве твои глаза приспособлены, чтоб видеть, например, микромир? Так и душа. Она должна быть как-то приспособлена для того, чтоб почувствовать огромность и закономерность бытия.

Ео молчала. Её маленькая душа отказывалась вместить в себя огромность бытия. А гонец говорил без жалости:

– Почему-то тебе захотелось нарушить Закон, а не понять, откуда Закон появился, и почему он таков.

– Да... Наверно, я просто глупа.

– Не глупа. Не глупа, девочка. Но чего-то не хватило твоей душе. Это факт. Те самые Законы, которые тебя учили выполнять в верхнем мире – определены Создателем для того, чтобы человек мог жить. И в верхнем мире, и в нижнем. И во всех других мирах. Эти же Законы определяют и посмертную участь человеческой души. В других мирах.

– Посмертную? Это же сказки...

– Не много ли сказок, которые сильнее, чем явь?

– А сколько же их... сколько миров?

– Много миров, девочка. Много миров. И материальных миров – много, и не материальных.

Здесь Ео не поняла гонца.

– Как... как я могу узнать об этом? – с трудом спросила она.

– В объёме, нужном для твоего мира – это изучают на факультете Создания. На который ты не захотела поступать. Который ты считала "факультетом бестолковой болтовни". В других мирах – постигают иначе. Если постигают. Кстати, после окончания факультета Создания, в твоём верхнем мире, некоторые получают допуск для изучения сока дерева Го. Они изучают, что это за штука.

– У меня... математика... я не могла поступить...

– Это отговорки. Умей говорить себе правду. Ты не хотела – тебя не взяли. Не хотела потому, что не готова была твоя душа. Теперь-то ты понимаешь это? Человек всегда получает только то, что он хочет. Что заслуживает.

– Да...

– Человек отвечает за свои поступки, даже если он этого не понимает. Представь себе, что ты отказалась бы от сока дерева Го, когда жила в верхнем мире. Ты просто испытала бы несколько неприятных минут. От неудовлетворенного желания. Так?

– Так...

– Но ты выпила сок, и теперь ты избита почти до смерти, потому, что хочешь вернуться на то место, с которого упала.

– А если бы я попала в элиту, и тогда захотела бы вернуться?

– Сама подумай об этом. Решения некоторых вопросов не ограничивается верхним и нижним мирами. Даже смерть – в одном из материальных миров – это ещё не окончательное решение вопросов.

– Меня бы убили?

Гонец притронулся рукой к волосам Ео.

– Возможность подняться есть всегда. Создатель – это сама любовь. Создатель наполнен любовью к созданию. То есть, к нам, – тихо произнёс он. – Но мы свободны – принять любовь, или нет. Принять Закон, или нет. Свободны! Вот в чём загадка и отгадка. Полежи немного. Я дал тебе лекарство, чтобы твои раны быстрее зажили.

Ео притихла.

Нет, она не потеряла сознание. Казалось, Ео ощущала, как в её мозгу прокладывали себе путь новые мысли. Даже не мысли – понятия!

Надо, надо немного помолчать...

ГЛАВА 3

– Почему я хотела выпить сок дерева Го? – наконец, спросила она.

– Потому, что ты свободна желать. Человек рождается свободным. Он волен думать и поступать, как он хочет. Но в каждого человека вложен Создателем внутренний закон. Он называется совестью.

– Во всех мирах?

– Во всех мирах.

– И у мусорщиков?

– И у мусорщиков.

– И у элиты?

– Да.

– А как же...

– Разве твой внутренний голос не подсказывал тебе, что лучше остановиться?

– Подсказывал...

– Люди свободны, – вздохнул гонец. – И многие из них предпочитают не слышать голоса совести, а слушать голос своих желаний. А Законы и Правила существования, данные Создателем, исполняют из-под палки, как в нижнем мире, или просто, в качестве норм воспитания, как в верхнем мире.

– Почему я упала?

– Дело не в соке Дерева Го, как ты, наверно, уже поняла, – гонец притронулся своими прохладными пальцами к руке Ео. – Дело в состоянии твоей души. Оно позволило тебе нарушить запрет. Нарушить Закон...

– Я...

– Ты смотрела на Закон свысока. Ты чувствовала своё превосходство. Теперь подумай, над кем ты пыталась ощутить превосходство. Над тем, Кто создал Законы и Правила. Над тем, Кто создал этот мир. Подумай, возможно ли это?

Ео прикрыла глаза. Ей стало страшно.

Некоторое время она молчала, затем произнесла, едва слышно:

– А как же контроль?

– Контроль нижнего мира – насилие. Человека заставляют выполнять Закон. Иногда – под страхом смерти. Наказание, для верхнего мира – сам отказ от выполнения Законов. Падение в нижний мир. В мир насилия и страха. Ты же не нашла статистики! Ты так и не нашла количества тех, кто упал!

– Их много?

– Их много. Потому что исполнение Законов и Правил по обычаю и по воспитанию – слишком нестойко. Верхний мир – один из промежуточных миров. Так же, как и нижний. Это – нестойкие миры. Ненадёжные миры.

– А что же надёжно?

– Любовь, милая. Любовь. Любить людей, по любви – не делать зла. Любить Законы из уважения и любви к Создателю! Действовать не из-под палки, не по обычаю, а по любви.