Текст книги "Шрамы на ладонях (СИ)"

Автор книги: Татьяна Шипошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Да.

Ник снова обнял Ео. Они снова стояли, прижавшись друг к другу и не шевелясь. Они боялись спугнуть то, что горело между ними. Названия этому они не знали.

Да и кто, в такие минуты, думает о названиях!

На этот раз Ео первой разорвала объятия. Она не могла больше обманывать Ника.

– Ник... я хочу вернуться в верхний мир, – сказала она. – Светлый гонец сказал, что я могу попробовать ещё раз.

– Вот в чём дело...

Ник отошёл от Ео на шаг и опустился на каменную плиту, брошенную у стены полуподвала.

– Вот в чём дело... – повторил он.

– Ник, я хочу попробовать... Светлый гонец почти точно сказал, что я смогу подняться! Что мне пора!

– Ты хочешь бросить меня... Ты даже не побыла со мной, но уже меня бросила. Я дурак! Дурак! Учили же меня, что нельзя ни к кому привязываться! Нельзя ни о ком думать! Дурак!

Ник сидел на каменной плите, обхватив голову руками.

– Ник... – придвинулась к нему Ео.

– Прости меня, – Ник мягко отодвинул Ео от себя. – Иди, конечно. Иди своей дорогой. Что тебе какой-то Ник со своим "отпуском", когда у тебя впереди целый верхний мир! Ты можешь подняться в верхний мир, но не я. Я не стану тебе мешать. Прости меня за то, что я хотел тебя задержать.

– Ник...

– Нам пора уходить отсюда. А то по камере контроля отследят, что я поздно вернулся домой. И завтра начнут следить за мной до самого дома. Ты когда собралась идти к лестнице? Сегодня ночью?

– Да. Пока меня не поймали.

– Тогда прощай. Я думаю, ты поднимешься.

– Ник...

– На всякий случай, нам надо вылезти из этого подвала по одному. Я пойду первым. Прощай. Удачи тебе. В верхнем мире.

– Ник! – Ео попыталась схватить Ника за руку.

Ник спокойно высвободил свою руку и вышел наружу, не оборачиваясь.

ГЛАВА 10

Нельзя до бесконечности сидеть в развалинах...

Надо возвращаться на поверхность. Камеры контроля могли отследить и её, хотя за мусорщиками и не смотрят так пристально, как за людьми категории ? 4.

Ео выбралась из развалин и побрела по улице. Дорога направо вела к тоннелю с лестницей, дорога налево – к подвалу, где жили мусорщики.

Ео постояла на развилке... потом сделала шаг направо... остановилась...

Потом повернулась, и почти бегом побежала по дороге налево, к подвалу.

В подвале уже почти все улеглись. Ео присела в своём уголке, натянула пониже капюшон, вытянула ноги и затихла.

Но тут двери подвала распахнулись. Вздох, сдавленные восклицания прокатились по толпе сидящих а лежащих мусорщиков.

На пороге стояли несколько охранников. Старший мусорщик вскочил им навстречу.

– Все здесь? – спросил один из охранников.

– Да, да-да! – согнулся в поклоне старший мусорщик.

– Новенькие появлялись за последние два дня?

– Нет, нет-нет!

Едва ли старший мусорщик помнил, кто у него появлялся в подвале, а кто из подвала исчезал. Тем более, что старший уже успел заглотить десяток веселящих жучков. Он, бедняга, едва удерживал в яви остатки своего слабого сознания, так и норовящего ускользнуть в неведомую даль.

Охранники осветили недра подвала лучами фонариков. Ео натянула капюшон плаща так низко, как могла. Пригнулась, почти до самого пола. Луч фонарика скользнул рядом. Сердце Ео забилось быстро-быстро...

Но луч фонарика проскользнул дальше.

– Ерундой занимаемся, – произнёс один из охранников, освещая сидящих в подвале мусорщиков.

Мусорщики защищались от луча фонарика с помощью поднятых грязных ладошек. Ворчали, ворочались, ругались.

Человеческое месиво.

– Я тоже так думаю, что ерундой, – отозвался второй. – Выжить она не могла. Или я разучился работать кулаком.

– Не разучился, – поддакнул третий охранник. – И я это умею. Её подобрала похоронная команда. Разве она считает всех, кого подбирает? Всех, кого закапывает?

– Мало ли вдоль дороги трупов неопознанных! – проворчал первый.

– Ага.

– Ладно, ещё один подвал, и всё. Дурацкий приказ.

– Может, не пойдём больше никуда? Скажем, что ходили.

– Нет, надо идти. Этот, господин старший начальник, землю грызёт. Может и проверить. Осложнений нам не надо.

– Ладно, двинулись. Хватит искать вчерашний день в этом вонючем подвале.

– Как они только тут сидят?!

Охранники выключили фонарики.

– Эй, ты! – крикнул один из них старшему мусорщику. – Закрывай двери.

Старший мусорщик, кланяясь, двинулся следом за охранниками, приговаривая:

– Приходите ещё, будем рады! Приходите ещё, будем рады...

Дверь в подвал захлопнулась. Ео распрямилась, откинула капюшон. Пронесло... Несомненно, охранники искали её.

Но ведь не нашли?

Нет.

Будут ли искать ещё?

Не исключено. Ну, что ж...

ГЛАВА 11

Теперь уже никто не мог помешать Ео.

Никто не мешал ей размышлять.

Никто не мешал ей чувствовать.

Конечно, если подойти к ситуации разумно, Ео просто совершила очередную глупость. Сейчас, когда верхний мир придвинулся так близко, она вернулась в подвал для мусорщиков.

Сейчас, когда риск так велик, она пришла туда, где её будут искать в первую очередь.

Что это, как не глупость?

Но люди не всегда поступают разумно. Иногда сердце так властно диктует человеку, как поступить, что разум отступает.

Как вы думаете, что делала Ео, сидя в уголке, в темном, вонючем подвале, откинув с лица спасительный капюшон?

Плакала?

Сокрушалась о потерянных возможностях?

Мучилась?

Страшилась расправы?

Нет!

Она сидела, и радовалась. Сидела, и улыбалась. Если бы она могла – она бы запела! Если бы она могла – она стала бы танцевать. Она обняла бы всех своих соседей, всех грязнючих мусорщиков!

Если она и грустила, то только о том, что соседи не могли разделить с ней её радости.

Так хорошо и спокойно на душе Ео не было никогда.

Ни в верхнем мире, ни в нижнем.

ГЛАВА 12

Они встретились в развалинах на другой день, вечером. Как и в прошлый раз, долго стояли обнявшись, не в силах оторваться друг от друга.

Ео, смеясь от радости встречи, показала Нику ладошки. Без ран.

– Я раздумала, – смеялась Ео. – Девушки так непостоянны!

– Зачем? Зачем ты осталась? – спрашивал Ник, целуя ладошки Ео. – Но я так рад... Я просто не понимаю, что со мной!

– Не зачем осталась, а с кем! Я осталась с тобой. И мне всё равно, что я на мусорке! Мне всё равно, в каком я мире – в нижнем, или в верхнем! Главное, что я с тобой. Может, меня и не найдут. Ну, а если найдут...

– Если тебя убьют – я не буду жить, – Ник прижал Ео к себе.

Крепче. Ещё крепче.

– Нет! Нет! Живи! Меня не найдут! Видишь, я измазала лицо грязью, как ты говорил. Ну как, я красивая?

– Ты самая красивая из всех, на все миры!

– Ну, да.

– Я принёс тебе еду.

– Не хочу есть!

– Ешь, Ео. Тебе нужны силы.

– Спасибо. Спасибо, Ник.

Они не могли оторваться друг от друга. Они не видели и не слышали ничего вокруг...

Они даже позволили себе помечтать!

– Мы дождёмся отпуска. А потом ведь будет ещё отпуск! – мечтала Ео.

– Подумаешь, всего год! Будем ждать! – рассуждал Ник. – Может, нам удастся незаметно встречаться и в другие дни. Видишь, пока у нас получается.

– Получается. А если я рожу ребёнка?

– Побудешь с ним и вернёшься ко мне.

– В верхнем мире люди живут вместе и растят детей. Пока дети не переходят на вторую ступень обучения.

– Не грусти... не грусти... А скажи, в верхнем мире у всех так – что не могут жить друг без друга?

– Нет. Если человек не находит себе пару, ему её подбирают. Совет подбирает. А потом – как получится. Просто все соблюдают Правила. Все соблюдают Законы.

– А ты... у тебя были родители?

– Да.

– И как они жили?

– Спокойно. Но... мне кажется, они просто жили месте. Потому, что соблюдали Правила.

– Ты их любила?

– Не знаю. Хотя... что-то такое чувствовала. Больше – к отцу.

– А... Ты счастливая. Я не знал своего отца. И совсем не помню матери.

– Я счастлива потому, что я с тобой, – ответила Ео.

– Это ты... ты мне, как подарок... как свет... как жизнь...

– Ник...

– Ео...

Эти двое ничего не видели и не слышали вокруг. Они не могли оторваться друг от друга.

– Если у нас родится ребёнок – как же мы будем без него? – не успокаивалась Ео.

Ребёнка ещё и в помине не было, а она уже тосковала по нему.

– Не грусти, Ео. Не грусти. Придумаем что-нибудь. Я отслежу нашего ребёнка! По бумагам!

– Разве это получится?

– Я постараюсь. Я буду очень стараться!

Так говорил Ник, прикасаясь губами к волосам Ео.

Они мечтали и даже верили, что их мечты смогут осуществиться.

Они расстались и снова встретились на следующий день. И на следующий день. И на следующий.

Любовь не ведёт счёта времени.

Да! Ещё любовь может потерять бдительность, потому, что не замечает ничего вокруг.

ГЛАВА 13

Там, на своих развалинах, они не видели и не слышали ничего вокруг. А стоило бы прислушаться.

Несколько дней некий бдительный житель нижнего мира вёл слежку за нарушителями правил отпуска.

"Тут до отпуска осталось-то всего ничего, а эти удержаться не могут! Ну, и поплатятся! Я их поймаю! – думал житель нижнего мира. – Может, я за это повышение в категории получу! Сколько можно мне сидеть в охранниках!"

Наверно, этот человек был прав. По-своему.

Потому, что по-своему правы почти все.

В тот вечер Ник первым услышал шорохи и увидел слабый свет фонаря.

Он дёрнул Ео за руку:

– Пригнись!

Ео тоже услышала шорох и затаилась.

Мужской голос громко и горячо объяснял кому-то:

– Тут они! Тут они, голубчики! Я уже третий день за ними наблюдаю. Входят поодиночке, а потом выходят. Тоже по одному. Девчонка-то с мусорки... а он, вроде, приличный. В форме. Только я не разглядел, в какой категории. Темно ведь.

– Приличный не станет в развалинах прятаться.

– И как можно, с мусорщицей-то? Она же грязная!

Голос второго говорившего звучал подобострастно. Преследователей, видимо, оказалось трое. Потому, что отозвался грубый и уверенный голос:

– Сегодня они в развалины входили?

– Да.

– А выходили?

– Нет.

– Надо сообщить, куда следует. Тут на днях одну мусорщицу высокий чин искал. Может, это она?

– Тогда и вознаграждение можно получить.

– Ага. Хорошее вознаграждение назначено.

– Эй, вы! Парочка! Отпуска никак не дождётесь! Всё равно у вас выхода нет! Вылезайте! – раздался громкий окрик того, кто начал первым. – Нас много – всё равно поймаем!

– Вылезайте!

Речь говорящих и кричащих перемешивалась с грязной руганью. Судя по всему, выход из развалин Ео и Нику перекрыли.

– Ник! – прошептала Ео. – Что будем делать?

Надо было что-то делать.

Надо было что-то делать.

– Так... Сейчас я выскочу, – прошептал Ник, – и начну с ними драться. Вроде бы, их трое. Постараюсь справиться. А ты беги. Беги быстро, и куда-нибудь подальше. Не в свой подвал. Наверняка они выследили нас и знают, кто мы.

– Нет, – шептала Ео, – я не оставлю тебя. Я тоже... драться буду. Я умею. Я занималась в секции Боевой Самообороны.

– Не надо, – Ник погладил Ео по волосам, – какой из тебя драчун. Какая самооборона, против палок, камней и трёх мужиков. Ты беги. А я постараюсь их отбросить. Потом побегу за тобой. Надо только выскочить. Напасть неожиданно, пока они не успели опомниться. Подожди, я какую-нибудь палку найду.

– Темно, Ник.

– Тогда я возьму камень. Для начала. Одного... положу сразу.

– Ты побежишь за мной? Ты обещаешь?

– Обещаю. Я умею драться. Я умел драться ещё в "Доме для детей ? 2". Умел. Но не любил. Впрочем, какая разница.

ГЛАВА 14

Они снова не могли оторваться друг от друга, не смотря на крики тех, кто их ловил и не собирался уходить.

Ещё мгновение. Ещё. Всё.

– Хорошо. Я побегу, – наконец, произнесла Ео, пригладив волосы. – Дай мне только... запомнить... Запомнить, как мы стоим.

– Какое счастье, – прошептал Ник. – Не страшно и умереть. Ладно. Пошли к выходу. Потихоньку. По-моему, они повернули в другую сторону.

Ник и Ео придвинулись к выходу. Первым выскочил Ник, за ним – Ео.

– Вот они! – послышался крик. – Они тут! Сюда!

Кто-то набросился на Ника. Ник оттолкнул напавшего человека. Человек громко закричал.

Ео уже бежала от развалин. Отбежав немного, она увидела, что Ник свалил нападавшего, и бежит вслед за ней.

Внезапный прорыв удался. На выходе их не поймали. Им удалось вырваться.

Некоторое время Ник и Ео бежали рядом, но нападавшие неслись вслед за ними и почти не отставали. Преследователи, громко топая, бежали сзади, метрах в тридцати. Не трое. Человек шесть.

Нападавшие кричали им вслед грязные ругательные слова.

Ео начала выбиваться из сил. Ник почти тащил её вперёд. Расстояние между ними и преследователями сокращалось.

Ник и Ео бежали, не разбирая дороги. Вдруг Ео поняла, в каком месте они находятся.

– Тоннель... – задыхаясь, прошептала она. – Там... тоннель...

Ник понял. Он подхватил задыхающуюся Ео на руки и повернул в сторону тоннеля.

И вот они уже бегут по гулкому тёмному коридору – туда, где из овального окошка в потолке, отсвечивая неясным светом, спускается вниз стеклянная лестница.

Преследователи немного затормозили перед входом в тоннель. Что ни говори, а непонятное место всегда отпугивало добропорядочных жителей нижнего мира. Но они задержались ненадолго.

Потопталтсь и двинулись вперёд.

– Тут мы вас и возьмём! Тут мы вас и придушим! – кричали бегущие, громкими криками пытаясь заглушить свой собственный страх.

Топот преследователей гулким эхом разносился по тоннелю.

Нога Ео уже стояла на первой ступеньке стеклянной лестницы.

– Давай! Давай! – подгонял её Ник. – Может, хоть ты спасёшься! Давай! У тебя получится! Давай! Поднимайся!

– Нет, – уже почти во весь голос кричала Ео. – Нет! Не хочу!

– Ео! Пожалуйста! Попробуй! Спасайся!

– Нет!

Ник сам принял решение. Он не стал слушать Ео. Он просто вытолкнул её вверх, и она невольно вынуждена была схватиться за острые края стеклянной лестницы и поставить ноги на ступеньки.

– А-а-а! – закричала Ео.

Острая боль пронзила её ладони.

И тут... тут она почувствовала, что ей даже не надо переставлять ноги по ступенькам. Лестница сама начала поднимать её.

Лестница поднимала Ео вверх.

Преследователи находились совсем рядом. Они уже могли дотронуться до Ника. Но снова чуть притормозили, полукругом встав рядом с лестницей.

Они стояли. Грозные, грязные, потные, с перекошенными лицами. С палками в руках.

Тогда Ео вспомнила. Вспомнила, и закричала. Не вслух. Она кричала про себя. Никто не слышал этого крика.

– Создатель! – кричала Ео. – Создатель! Спаси нас! Спаси! Пожалуйста! Спаси нас обоих! Если Ты есть... Если ты слышишь меня – спаси!

Через мгновение Ео уже знала, что ей нужно делать.

– Руку! – закричала Ео, свешиваясь с лестницы. – Руку! Ник, давай руку!

– Нет! – прокричал он. – Ты свалишься!

– Да! Да! Я чувствую! Я знаю! Руку! Давай руку! Скорее!

Ник тоже вдруг почувствовал что-то... Уверенность? Откуда?

Ник поднял руку...

Лестница продолжала медленно подниматься вверх. Ник подпрыгнул и схватился за руку Ео. Лестница не остановилась, ступеньки выдержали обоих.

Лестница продолжала двигаться.

Ео не ощущала тяжести. Теперь они уже не поднимались. Они оба просто летели вверх, вместе со стеклянной лестницей.

Кажется, кто-то из нападавших попытался уцепиться за ногу Ника. Но был отброшен неведомой силой. Впрочем, Ник уже не видел этого, и не чувствовал.

Крики смолкли. Пространство наполнилось тишиной.

Светом и блеском.

ГЛАВА 15

Они лежали на голубоватой траве, и смотрели в высоченное, полупрозрачное, светло-голубое небо. Ник, в своей униформе четвёртой категории, и Ео, в сером плаще с большим капюшоном, с вымазанным грязью лицом.

Над ними склонялись деревья с тонкими ветвями. На ветвях, покрытых нежными зелёными листочками, цвели белые цветы. Удивительный аромат разливался повсюду.

– Что это, Ео? Что это? – наконец, смог спросить Ник.

Он всё щурился, так как глаза его не привыкли ни к яркому свету, ни к ярким цветам. Он открывал и закрывал глаза, не в силах поверить в то, что видит.

– Это – не верхний мир... Ник, это не верхний мир! – прошептала Ео, оглядываясь. – Я не знаю, где мы... Но мы вместе... Мы живы.

– Вместе... – тихо ответил Ник. – Живы... Этого не может быть... Значит, лестница и вправду может подниматься. Нет, поверить невозможно.

– Ник...

– Я рад за вас.

Ео сразу узнала этот голос. Она присела, затем вскочила на ноги. Следом за ней поднялся Ник.

Сад! Они в цветущем саду...

Седой человек в светлом плаще стоял рядом с ними. Капюшон откинут с его седой головы.

Глаза улыбаются.

– Ник, это Светлый гонец, – голос Ео дрожал и прерывался. – Это – Светлый вестник.

Ник зажмурился, глядя на Светлого гонца.

– Я рад за вас, дети. Думаю, дальше вы справитесь без меня, – улыбнулся гонец.

– Нет, не уходите! Не уходите! Где мы? – Ео притронулась рукой к плащу Светлого вестника.

Гонец взял руку Ео в свою. Немного придержал и отпустил.

– Это первая ступенька мира любви, – произнёс Светлый вестник. – Мир Эмит-квадро. Ты отказалась от верхнего мира ради любви. Понимаешь?

– Эмит-квадро... А что... А как...

– Ты помнишь, что самостоятельна и свободна. Так же, как и твой спутник. Ты стремишься, и сама принимаешь решения.

– Не уходите! Хоть что-нибудь скажите! – взмолилась Ео. – Как же так... мы здесь... вдвоём... Как... Спасибо! Спасибо! Я должна вам кое-что рассказать! У меня получилось... я услышала ответ...

Гонец улыбался. Он притронулся рукой ко лбу Ео и сделал первый шаг, чтобы уйти.

– Скажите что-нибудь, – вдруг попросил Ник. – Скажите что-нибудь для меня. Для нас.

Светлый вестник притронулся рукой ко лбу Ника.

– Хорошо. Я скажу. Тот, кто обретает любовь, должен ещё сохранить её. Тот, кто обретает любовь к одному человеку, должен знать, что это ещё не вся любовь, на которую он способен. Готово будет сердце – откроется иной мир.

– Этот мир – выше моего, верхнего? – спросила Ео.

И сама себе ответила:

– Выше верхнего.

Потом опустилась на колени и погладила рукой голубоватую траву.

– Спасибо...

Светлый вестник улыбнулся.

– А ты, девочка, должна почаще смотреть на свои ладони. Шрамы ещё не зажили; кровь ещё сочится.

Ео посмотрела на свои ладони. Кровь, и вправду, ещё сочилась из них. Ник тоже посмотрел на ладони Ео.

Когда они подняли головы, рядом уже не было никого.

Только тонкие ветви деревьев с прозрачно-белыми цветами склонялись над ними, почти касаясь их голов.

Светло-голубое небо мира Эмит-квадро возвышалось над ними торжественным куполом.

Новый мир лежал перед ними, новая жизнь звала их, переливаясь мерцающим светом.

Татьяна Шипошина

[email protected]

ШРАМЫ НА ЛАДОНЯХ

ВСТУПЛЕНИЕ

Пятьдесят на пятьдесят

Разве задумываемся мы, почему наш мир устроен так, а не иначе?

Неудобный вопрос. Может, и хорошо, что большинство людей подобные вопросы не тревожат.

Некоторые люди задумываются об устройстве мира только в ранней юности. Когда в душе появляется смутное чувство протеста: в мире, где я живу, что-то не так!

Потому, что если в мире всё так, то почему же у меня всё как-то не так?

Протест бывает разным. Бурным и затаённым. Значительным, или так, для видимости.

Проявляется – у всех по-разному: криком, грубостью, истерикой, слезами, унынием. Убеганием из дома. Но, как правило, ни к чему не приводит. Только доставляет неудобства своему обладателю. И проходит как-то незаметно, потихоньку уступая место спокойному человеческому бытию.

Со временем, становясь взрослее, люди всё больше приспосабливаются к своему миру. Привыкают видеть в устройстве мира закономерность и правильность. Учатся извлекать из мироустройства пользу для себя и своих близких.

Иначе – не выжить.

Иначе – неуютно жить. Неудобно.

К этому времени, как правило, у живущих появляются собственные дети. Подрастая, дети начинают задавать взрослым неудобные вопросы, протестовать, и пр.

Круговорот протестов и согласий не кончается. Таков закон.

У взрослых (совсем недавно бывших детьми), ко времени взросления появляется прекрасный набор ответов на неудобные "детские" вопросы.

"Мир так устроен! Ничего с этим не поделаешь!"

"Все так живут, и ты так живи!"

"Не мы это придумали, не нам это менять!"

"Если ты захочешь жить по своему, ты погибнешь! (Откуда я это знаю? Это опыт, дорогой! Опыт поколений!)"

Правы ли взрослые?

И да, и нет.

Правы ли дети?

И да, и нет.

Пятьдесят на пятьдесят.

ЧАСТЬ 1

Действительное и желаемое

ГЛАВА 1

Ео выросла в обычной, благополучной семье.

Совет соединил её родителей и дал им разрешение на ребёнка. В положенный срок родители произвели на свет Ео – отпрыска женского пола, по всем параметрам среднего, в меру симпатичного, в меру разумного.

Таковы правила.

Двух людей, достигших положенного возраста, соединяет Совет. Возражений, обычно, не следует.

Законы и Правила потому называются Правилами и Законами, чтоб не возражать против них. Чтобы их исполнять.

На этом – покоится мир.

Исключение, конечно, встречаются. Если двое, например, начинают испытывать какую-то взаимную симпатию ещё до того, как подходит время соединения, Совет может рассмотреть желания обоих. И принять положительное решение.

Но даже если решение окажется отрицательным, никто и не подумает возражать: мудрому Совету виднее. Ведь туда, в Совет, стекается вся информация о мире.

О том, кто есть кто. Какие у кого родители, какие способности, особенности, пристрастия. Наследственность. Какая, наконец, у кого внешность!

Даже если бы Совет захотел ошибиться – не ошибся бы никогда!

Мир стоит не только на Законах и Правилах.

Мир стоит на доверии к Совету.

А вообще...

Вообще, мир... ну, если не прекрасен, так просто хорош!

Одно дневное светило – звезда, по имени Альсиус, и два ночных – спутники. Голубоватый Гетор и красноватый Нетор сменяют друг друга на ночном небосклоне, проплывая среди мерцающих зеленоватых звёзд.

Голубую ночь сменяет красная ночь. А потом наступает изумрудный рассвет. Какая красота!

На зеленовато-изумрудное небо могут налететь лёгкие сиреневатые облачка. Иногда облачка собираются в тучки и проливаются на землю тёплым дождиком.

Есть леса, шумящие буроватой листвой, зеленоватые озёра, изумрудные моря.

Погода одинаково ровная, тёплая. В первом полугодии больше дождей, во втором – суше и ветренее. Лёгкая курточка должна всегда иметься в запасе!

Каждый школьник первого этапа обучение пишет сочинения о родной природе. Не раз, и не два.

Так, по Правилам, в учебниках написано: уважать и изучать родную природу.

Вот и наша Ео тоже, как все: уважала и изучала.

Не только природу. Все остальные науки, как положено по программе.

ГЛАВА 2

Итак, Ео родилась в обычной семье, на планете Эмит, в мире Эмит-трей.

Хорошая девочка получилась! Ласковая, любознательная. Не глупая. Росла, как положено. Как все дети.

Сначала за Ео ухаживала мама. Потом её направили на подготовительный этап обучения.

Ео начала осознавать себя только к концу подготовительного этапа. Далее – начинался первый этап обучения, и тут уже Ео помнила о себе всё.

Помнила, как хотелось ей скорее покинуть подготовительную группу и начать учиться по-настоящему! Помнила, как пыталась сама научиться читать по взрослым книгам. Водила пальчиком по строчкам и пела:

– А-ла... О-ла...

Родители не сомневались, что Ео быстро освоит обучение на первом этапе: она научилась читать и писать сразу же, как только детей начали учить этой премудрости. Главное – Ео легко заучивала Правила. А потом – Законы.

Основной предмет первого этапа, переходящий из года в год, так и назывался: "Законы и Правила".

Первые пару лет учителя только и делали, что хвалили Ео. Она получала высокие оценки по всем предметам.

– Мама, десятка по грамотности! Мама, папа, восьмёрка по счёту!

Все учителя отмечали, что Ео обладает живым и любознательным умом и упорным характером.

– Ваша девочка умна, смела и напориста! – говорили родителям учителя. – А, главное, она способна к обучению! На лету схватывает всё новое!

Вероятно, до поры, до времени, смелость и напористость укладывались в рамки "хороших" качеств. Или – "положительных". Допустимых.

Но дальше...

На пятом-шестом году первого этапа Ео впервые стала доставлять родителям кое-какие хлопоты. Сначала пошли жалобы от учителей на то, что Ео задаёт много лишних вопросов.

– Представляете, она спрашивает, что будет с человеком, если он перестанет соблюдать Законы и Правила! Допытывается, как человек будет жить! Как такое может прийти в голову ребёнку? Значит, она размышляет на эту тему? Вы ведь знаете, к чему это может привести? Кроме того, она не слушает учителей! На уроках – витает в небесах!

Учителя возмущались, родители сокрушённо кивали головами.

Что им ещё оставалось делать!

– Ваша девочка отказывается выполнять Правила! – каждая следующая учительская жалоба казалась родителям значительно хуже предыдущей. – Она не выполняет домашние задания. Она не слушает учителей, а смотрит в окно! Вам необходимо проследить за ребёнком!

Родители расстраивались.

Ео слушала все увещевания родителей и учителей, кивала, но её зелёные глаза весело и упрямо поблёскивали. Руки Ео невольно сжимались в кулачки, а рот кривился в ухмылке. Раскаяния на лице не появлялось! Наоборот!

– Папа, отстань, – отмахивалась от нотаций Ео. – Мама, не приставай!

Дальше – больше.

Началось самовольные отлучки с уроков.

Ео убегала с уроков одна. Без компании. Бродила по городу, сидела у озера. Её легко находили и доставляли домой. Всё-таки, она не достигла ещё такого возраста, чтобы уйти слишком далеко.

Ничего предосудительного не совершала Ео, во время своих отлучек (кроме самих отлучек!). Так, сидела, мечтала о каких-то сказочных поворотах судьбы. Как будто улетает она на Гетор или на Нетор, да живёт там весело, в любви и согласии. Только с кем? Интересно ведь, с кем!?

А ещё Ео пела песенки. Песенки без слов:

– О, эля-ля-ля! О, ялю-лю-лю!

Иногда в песенках появлялись слова. Одно, или два. Одна, или две строчки.

– О, ля! Как мне хорошо тут на берегу! О, ля-ля! Как хорошо быть свободной, как птичка! Как хорошо иметь крылья и летать в небесах!

Душа у ребёнка пела, только и всего.

Правда, пела всегда не вовремя и не к месту.

Такое поведение никак не могло привести к хорошим результатам обучения. И вообще, ни к чему хорошему не могло привести.

ГЛАВА 3

Учителя делали замечания, мать расстраивалась. Даже плакала. Это продолжалось года два, или три.

Отец закрывался с Ео на кухне и беседовал, пытаясь объяснить очевидное:

– Мир стоит на том, что люди выполняют Законы и Правила! – горячился отец. – Как можно не понимать таких простых вещей!

"А иначе, видимо, мир не устоит... – думала Ео. – Рухнет, наверное. Интересно посмотреть, как это будет выглядеть!"

Почему-то слова отца вызывали у Ео не только внутренний протест, но и какую-то внутреннюю усмешку!

Вероятно, потому, что Ео становилась взрослее.

О том, что разрушение мира может представлять из себя катастрофу, Ео, конечно, не задумывалась. Не думала и о том, что при разрушении мира могут гибнуть люди. Просто, хоть и взрослела Ео, но оставалась ребёнком.

До протеста она доросла, а до осмысления последствий – нет.

Юношеский протест захватил Ео так неожиданно и так рано, что ни родители, ни учителя не смогли с ним справиться.

Правила предписывали слушать родителей и родителям подчинятся. До самого конца первого этапа обучения. А Ео ещё так много времени оставалось до конца...

Ео как будто играла в игру. А игра такая: Ео проверяла, хватит ли у педагогов и родителей терпения, чтобы вынести все её проделки?

Или: до каких пор можно нарушать Правила, чтоб дело завершалось замечаниями и смешными нотациями?

Играла Ео, играла. И заигралась.

За пару лет до окончания первого этапа обучения девочка забалансировала на грани "отстранения" от школы.

– Мы ставим вопрос об "отстранении" и запрете дальнейшего обучения вашего ребёнка. "За пограничное поведение", – однажды объявил родителям старший преподаватель. – Её выходки плохо действуют на других учеников. Она становится опасной не только для себя, но и для окружающих.

Это являлось серьёзным предупреждением! Проще говоря, это был конец.

– Я умываю руки! – провозгласил отец.

И тут же хватался за голову:

– Неужели придётся писать отказ?

– Сама виновата! – не смотрела на Ео мать. – Попробуй ещё скажи, что мы тебя не предупреждали! Смотри, мы можем заявить отказ!

Родители имели право так сказать. Закон предписывал им растить ребёнка. Но если ребёнок совсем уж выходил из подчинения и совершал грубые проступки, родители имели право заявить Совету, что отказываются растить его и нести за него ответственность.

Вот до чего дошло!

Закон предписывал растить ребёнка, но Закон не мог предписать никому испытывать к ребёнку (или к мужу, или к жене) – какие-то особенные чувства.

Ровная и каждодневная забота о ребёнке? Да!

Забота о том, чтоб ребёнок следовал Правилам? Да!

Но – не более того.

Конечно, родители не могли не испытывать к Ео (и к друг другу!) какого-то чувства привязанности. Но родители вполне могли существовать и без Ео. Правда, им не разрешили бы больше иметь детей.

Ну, и что?

Может, они бы даже получили предписание Совета на то, чтоб прекратить совместное проживание.

Ну, и что?

В мире Эмит-трей такая ситуация никого не удивляла.

Жаль, конечно, что девочка дошла до "отстранения". Если человека "отстраняли", его, для начала, направляли на Остров. То есть, высылали.

Могли выслать и Ео. Обидно, но... Сама виновата.

И всё.

В принципе, как говорили в новостных передачах, на Острове ничего страшного с людьми не происходило. Там текла та же самая жизнь, по тем же Законам, по тем же Правилам.

Только там присутствовало больше "наблюдателей и защитников".

Они ходили по Острову, и наблюдали. Ну, и защищали, если надо.

"Наблюдатели" предусматривались и в обычной жизни обычных людей.

После первого этапа обучения некоторых выпускников просто приглашали поступить на учёбу на "Отделение Порядка и Защиты". Учиться, чтобы получить специальность "наблюдателя и защитника".

В обыденной человеческой жизни наблюдатели, чаще всего, казались невидимыми. Да и зачем им как-то выпячивать себя!

Ведь Законы и Правила представляли суть существования мира Эмит-трей. С малых лет, от утробы матери людей приучали соблюдать Законы и Правила, и люди спокойно их соблюдали.

Даже перемещение на Остров не являлось окончательным наказанием для человека. Допускалось и приветствовалось возвращение в обычную жизнь. Иногда люди возвращались очень скоро, иногда – через несколько лет.

Среди знакомых и сотрудников родителей Ео никто на Остров не ссылался, и никто с Оствова не вернулся.

Узнать из первых уст, как живут люди на Острове – невозможно.

И невозможно узнать, что происходит с теми, кто не смог и на Острове жить спокойно. Об этом чего только не рассказывали! Но точно никто ничего не знал.

Да и какая, в общем, разница, что происходит с нарушителями! Надо просто жить, как положено, и тогда ни глупые, ни слишком заумные вопросы (что почти одно и тоже!) у человека не возникнут.

ГЛАВА 4

Для решения вопроса об «отстранении» школа направила Ео в Совет образования. Вместе с родителями.