Текст книги "Душа в обмен на душу (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Она бросила беглый взгляд на часы, ахнула и тут же поднялась, бормоча:

– Весь день коту под хвост, везде опаздываю… – замолчала и спросила быстро: – Так Вы всё ещё продаёте дом?

– Конечно, – кивнула я с готовностью, а она подхватила свою сумочку и быстро пошла к выходу.

– У дверей ЗАГСа… – пробормотала я вслух и стала пить свой остывший кофе крошечными глотками.

***

– У дверей ЗАГСа, – повторила обычным голосом, когда Воронов сел напротив.

Подняла на него взгляд, а он свой опустил.

– Перебор, не считаешь? – спросила, испытывая обиду за незнакомую девушку.

– Нет, не считаю, – ответил сухо, посмотрев мне в глаза. – Сделал бы это снова, вновь оказавшись в той ситуации.

– А как по мне – перебор, – я начала подниматься, а он ухватил меня за руку.

– Сядь, пожалуйста, я всё объясню. Деталями, я так понимаю, тебя не побаловали.

– Почему же, – хмыкнула злорадно, но села. – Как раз напротив. Собрались все самые близкие люди…

– Я выставил себя мудаком только чтобы не показывать всем, включая её родителей, какая шлюха она! – резко бросил мне в лицо и начал пересчитывать косточки на моих пальцах, явно нервничая и собираясь с мыслями. – Елисеев её не уводил, – сказал хмуро после паузы. – Он её просто трахнул.

– Ясно, – выдавила из себя улыбку. – Нет ничего ужасного в том, что ты простил. Мог бы и сразу сказать…

– Да я не прощал… – поморщился и шумно выдохнул. – Я расскажу, но ты не поверишь, потому что это не конец истории, а то, что было дальше, я пока точно не готов объяснять…

– Да просто скажи, как есть! – не выдержала, выдёргивая руку. – Ты с ней до сих пор, да?

– Чего? – брякнул, тупо улыбаясь. – Да нет же, Манюх. А ты чё, ревнуешь, да?

– Не испытывай моё терпение… – процедила сквозь зубы.

– Короче, встречался я с одной девкой, – начал бодро и вновь пустился в витиеватые объяснения: – И девкой я её называю специально, чтоб ты поняла, что ничего меня с ней уже давно не связывает, кроме отвращения, от которого избавиться, увы, не получилось, – увидел мой недовольный взгляд и вернулся к теме: – В общем, встречался. Довольно долго, второй год шёл, но с предложением не спешил, потому как не особо-то и хотелось в принципе, это во-первых, во-вторых – связывать судьбу конкретно с ней. Но, Елисеев работёнки подкидывал прилично, искать никого не хотелось, ситуация меня вполне удовлетворяла, если ты понимаешь, о чём я…

– Вполне, – фыркнула, закатив глаза.

– Ну, вот… короче, не искал. Оно меня само нашло.

– Оно?

– Большое и светлое, – хохотнул коротко и замолк, гипнотизируя меня взглядом.

– Я уже примерно поняла, к чему ты ведёшь, и ты был прав – звучит, мягко говоря, абсурдно, – проворчала, отводя взгляд.

– Да вот уж как есть! – ответил язвительно. – Я, знаешь ли, тоже не обрадовался, когда узнал, что ты замужем. Пренеприятнейшее открытие! Сфоткал тебя без палева, Матюхе показываю, а он мне – ты дебил? Это Андрюхи Кириенко жена. Даже не думай яйца подкатывать, я на их свадьбе гулял, там такая любовь – убиться не встать. Сюси-пуси, глаз друг с друга не сводят, рук не расцепляют. Трындец… Не веришь? Позвони ему и спроси. Правда, лучше, всё же, не сегодня… я с утра ему набрал, до сих пор звон в ушах от его мата…

– И не послезавтра, и, в идеале, никогда, – хохотнула, покачав головой. – И он всё, что угодно, скажет, тебе поддакивая. Ладно, это всё…

– Правда, – перебил хмуро. – Спросила, теперь слушай, я уже настроился.

– Ну, раз ты настроился! – фыркнула, откинувшись на стуле с блуждающей улыбкой и скрестив руки под грудью.

– В общем, я расстроился, – продолжил недовольно, явно неудовлетворённый моей излучающей иронию позой. – И сделал предложение Кате. Она согласилась, назначили дату, всё спланировали, разослали приглашения, а через три дня она переспала с Елисеевым, – я поморщилась, а Миша пожал плечами: – Как-то так. Ну, думаю, ладно. Не отменять же? Потом ещё долго пальцем тыкать будут и ржать… один раз не пи… ну, ты поняла.

– Твоя логика ужасает и вгоняет в ступор, но продолжай, – сказала с круглыми глазами, думая, на сколько далеко он может зайти в своей лжи.

– Именно это я и сделал – продолжил, – брякнул, поморщившись. – Итак, день свадьбы. Всё идёт своим чередом, суета, суматоха, половина гостей уже в дрова, ждём своей очереди в ЗАГСе, Катя уходит попудрить носик и чё-то та-а-ак её долго нет… иду искать. В туалете пусто, у зеркал тоже не крутится, подружка её глаза отводит. Припёр к стенке, сдалась – на улицу вышла. До последнего думал, что покурить без палева, нервы успокоить, пока мерно покачивающуюся тачку Елисеева не увидел. Поздравить приехал, козлина… Ну, а хер ли? Приглашение-то получил. Но, на этом моё ангельское терпение лопнуло. Дождался, когда они кончат, убедился, что невестушка именно моя с пылающими щеками с заднего сиденья вываливается, а не какого-то другого кретина, зашёл и торжественно объявил, чтобы все шли нахер. Знают всю канитель только Матвей и мама. Теперь ты ещё.

– Ага, ясно, – брякнула неловко. – Я несколько лишняя в этом повествовании, причём…

– Да, логика прихрамывает, – вновь перебил и ухмыльнулся, увидев, как я состроила недовольную моську. – Но я чертовски расстроился из-за твоего штампа. А после ЗАГСа расстроился ещё сильнее и прокутил момент, когда ты развелась. Мы тогда в баре ещё не зависали так плотно, узнал чисто случайно, когда Матвей сообщил, что второй раз на свадьбе Кириенко погулял. Дружок, блин, не мог сразу сказать, как сам узнал… ладно, он за это уже получил на орехи.

– А потом? – хмыкнула иронично. – Расстроился ещё сильнее?

– О, нет, потом я о личной жизни вообще забыл. Но об этом только после третьего свидания, а было всего одно.

– Ох и заливать ты, Воронов, – покачала головой со вздохом. – Ладно, вернёмся к тому, откуда я о ЗАГСе вообще узнала…

Я неспешно передала разговор с Ариной, отодвинув личное на второй план, а Воронов призадумался, попутно заказав завтрак на двоих.

– Чё-то он мутит… – пробормотал с набитым ртом, уплетая яичницу.

У меня же после вчерашнего обжорства кусок в горло не лез. Или от его рассказа, чёрт знает… звучит романтично (ну, местами), выглядит искренним, но верится, всё же, с трудом.

– Вполне может оказаться, что он рассказал Арине про тот случай, только чтобы самому в твоей ситуации не оказаться, – выдвинула теорию, а Миша завис с вилкой у открытого рта. – Ты выглядишь глупо, – заметила ненавязчиво.

– Я думаю, – всё-таки закрыл рот, положив в него еду и начав жевать. – Вероятно, конечно, но и Матюха вчера любопытную мысль закинул. Елисеев мог этот домик обратно отжать на раз-два. Да и про Катьку мне говорил, когда я сказал, что женюсь, ток вчера вспомнил. Воронов, сказал он, ты дятел.

Я прыснула, чуть не подавившись кофе, который успела отхлебнуть, закрыла рот рукой, удерживая его, а Воронов заржал:

– И это я выгляжу глупо?

– Не смеши меня, – прохрипела, сумев проглотить.

– А я чё, Манюх? – удивлённо вскинул брови. – Говорю, как есть. В общем, назвал меня дятлом и доверительно сообщил, что Екатерина любит только тряпки, да по салонам красоты шариться, и чтобы кто-то эти две страсти оплачивал. В моей картине мира это было нормой для девушки, так что я просто наплевал и растёр.

– И он решил продемонстрировать наглядно? – скривилась, а Миша пожал плечами:

– Это, как раз, в его духе. Чего не ешь?

– Я вчера на неделю вперёд план выполнила, – ответила, слабо поморщившись.

– Какая чушь, – фыркнул, пододвинув мою тарелку ко мне поближе. – Ты жрёшь как не в себя, это я ещё пять лет назад лицезрел. Возможно, именно это меня и зацепило. Салат, суп, тарелка пасты, всё это запить приторным коктейлем, а потом ещё и десертик. Так что не лечи.

– Я… – начала, но взяла вилку и заткнула рот едой, закончив мысленно.

«Стресс заедала».

Миша сверлил меня взглядом, но так и не спросил, что я хотела сказать, заговорив о насущном:

– Предлагаю самый простой вариант. Спросить у него.

– А он так прям взял и ответил, – хмыкнула с сомнением.

– А, да похер, на самом деле. Спровоцируем, посмотрим на реакцию, а там, глядишь, события начнут развиваться пошустрее. Если он затеял какую-то пакость, придётся активизироваться, раз уж мы его подозреваем, иначе план может накрыться.

– Уверен, что хочешь, чтобы он ускорился?

– Хочу ускориться сам, – ответил хмуро, – хочу два полноценных свидания, для начала, а вся эта хренотень вокруг мешает сосредоточиться на самом важном.

– Миш, я не на столько романтична, чтобы поверить в эти россказни о любви с первого взгляда, – сказала укоризненно. – Ну, мне ж не восемнадцать, в самом деле.

– Ладно, с большим и светлым я загнул, – прикрыл левый глаз и озорно сверкнул правым. – Но ёкнуло. Каждый раз, когда вижу тебя – как будто кто-то под спину толкает. Ладони зудят и в остальных местах тоже.

– Вот последнее уже чуть больше похоже на реальность, – ухмыльнулась и отодвинула тарелку. – Не лезет больше. Поехали усложнять.

– Но то было пять лет назад, Манюх… – протянул загадочно, бросая деньги на столик и поднимаясь. – На сегодняшний день желание переспать с тобой приобрело совсем другой размах.

– О, Боги, ты что же, планируешь переспать со мной дважды? – ахнула, прикрыв рот ладонью и вылупив глаза. – Да за что мне такое наслаждение?!

– Остри, остри, – хмыкнул многозначительно, помогая отодвинуть тяжёлый стул. – Кстати, раз уж я за рулём своей тачки…

– Сначала дело, – отрезала строго, но он всё равно взял меня за руку, едва мы вышли на улицу.

«Ёкнуло…» – вздохнула мысленно.

– Матвей через мат новостями не поделился? – спросила уже в машине.

– Второй дежурный в реанимации, прогноз радует, – ответил серьёзно и плавно тронулся с места. – Больше ничего сказать не успел, начальство на ковёр вызвало. Пропесочат его там по полной программе… лишь бы дело не отобрали, это будет совсем печаль-беда.

– Надо ускориться, – вздохнула, понятия не имея, как это сделать.

– Я уже, – улыбнулся Воронов, – Степана попросил узнать, есть ли другая недвижка у владельцев заброшенного дома, обещал перезвонить до обеда. Солью Матвею, это будет быстрее, чем по официальным каналам.

– Может, самим съездить, а? Я паричок какой-нибудь нацеплю, линзы, одежду поярче, ни в жизнь никто не узнает. Да мало ли риелторов женщин? Или вообще другой повод придумать, себе дачу ищу, например… – принялась разглагольствовать вслух.

– Я заинтригован, но, скорее, замаячившей на горизонте ролевухой, – хмыкнул Миша и добавил серьёзно: – Матвей чётко выразился – нельзя. Найдём другой способ выяснить, к тому же, Суриков вот-вот… – договорить он не успел, в подстаканнике зазвонил его мобильный.

– Стёпа, – констатировала со смешком, мельком взглянув на экран.

– Вспомнишь лучик… – хохотнул Воронов. – Ответь по громкой, гарнитура далеко.

Я тут же выполнила указания, а он сказал громко:

– Внимательно тебя слушаю!

– Недвижки нет, – коротко ответил Степан. – Сорян, мужик.

– Чёрт… ладно, спасибо, дружище, я в неоплатном.

– Ты знаешь, что мне надо, – ответил Степан лукаво.

– Хрен тебе, забудь, как мокрый сон! – возмутился Миша.

– Да лан те, хорош, разочек, с неё не убудет, – продолжил Суриков, а я напыжилась, пытаясь не выпалить какую-нибудь гадость.

Не выдержала и показала телефону фигу.

– Не, ну ты можешь попробовать, конечно, – засмеялся Воронов, – но этот поезд ушёл.

– Спорим? – приободрился Суриков.

– Не, – протянул Миша довольно, – мне это нахер не упало.

– Ты стал дико скучным после того, как…

И только мне стало интересно, как Воронов нахально перебил его:

– После того, как в конце тоннеля забрезжил свет. Всё, отбой.

Молча поставил телефон в подстаканник и прибавил газа, оставив меня сгорать от любопытства.

***

Мы поднимались в лифте, Миша мял мою руку и смотрел прямо перед собой, так и не открыв рта до самого офиса Елисеева.

– Нервничаешь из-за предстоящей встречи? – спросила я осторожно.

– Что? – очнулся Воронов и перевёл на меня взгляд, устремлённый вглубь самого себя. – А, не, Манюх. Не нервничаю, просто задумался.

– Ну-ну… – буркнула, а он продолжил массажировать мою руку. – В прошлый мой визит он был не слишком-то любезен.

– Да забей, – отмахнулся беспечно и развернул к себе, озорно глядя мне в глаза.

Лифт тоненько пискнул, останавливаясь на нужном этаже, Миша наклонился и с чувством поцеловал меня, протянув довольно:

– Кайф…

– В лифте тоже классика? – хмыкнула, слегка отстранившись, чтобы успеть выйти.

– Смотря о чём ты… – ответил бархатным голосом.

Скользнул рукой от талии к бёдрам и лёгким шлепком подтолкнул к дверям.

Отвлекаюсь от всех этих невинных шалостей, смотрю прямо перед собой и вижу Елисеева.

Двери начинают закрываться, Миша придерживает их одной рукой и бросает хмуро:

– Есть разговор.

– Вот тут ты чертовски прав! – отвечает Елисеев недовольно и тыкает в него пальцем.

Разворачивается и идёт к своему кабинету, а мы, наконец-то, покидаем лифт.

– О чём он? – спрашиваю у Миши шёпотом.

– Сейчас узнаем, – хмыкает и пропускает меня вперёд через дверь, закрывая её за собой.

– Ты долго впрягаешь, Михаил! – с ходу принимается Елисеев отчитывать. – Пять лет! Стыдно! И даже не начинай мне про свои жизненные обстоятельства, я ещё в первом семестре наслушался!

– Семестре? – уточняю у Миши шёпотом.

– Григорий Васильевич со скуки подрабатывал в моём ВУЗе, – ответил тихо, продолжая смотреть на Елисеева. – Собственно, так нелёгкая и свела.

– Не со скуки, а чтобы наставлять таких долбодятлов, как ты, – скривился Елисеев.

– Интересные у тебя методы, Василич, – хмыкнул Миша.

– Как понимаешь – так и объясняю, – рыкнул Елисеев. – Довольно пререканий. Сама жизнь тебя на руках носит, подсовывая солому под твою наглую задницу, и я до кучи, нихрена не ценишь!

– А, так мне спасибо надо сказать, что ли? – охренел Воронов.

– Естественно! – возмутился Елисеев.

– Спасибо, – ответил Воронов после паузы.

– Это Вы, – начала я медленно, – Купидоном, что ли, заделались?

– Не романтизируй, – поморщился Елисеев. – Мне просто в падлу впрягаться в этот геморрой с тысячью трупов, это суета для молодых. Но то, что их число стремительно начало расти, не устраивает по многим причинам.

– Ну да, ценник падает, свои кровные уже не отбить, – хмыкнула, плюхаясь в кресло.

– Ещё одна острячка на мою голову… – закатил глаза Елисеев и устроился на диване рядом. – Нет, Мария, бабки мне эти погоды не делают. А вот Арину должок парит. И, раз вы притащились, делаю вывод, что она тебе всё разболтала на сегодняшней встрече.

– Арину парит… – пробормотал Воронов и слабо хрюкнул. – Слышь, старый, ты втрескался, что ли? А вечерами в постели планы строите, листая брошюры из ритуальных агентств?

– Почему я с тобой нянчусь?.. – пробормотал Елисеев в пустоту и устало потёр лоб. – Мужику под сорок, а ведёт себя, как…

– Как ты в полтос, – скривился Воронов.

Елисеев ухмыльнулся и развалился с видом барина.

– Скажем так, – заявил с блуждающей улыбкой, – она подходит мне идеально, и сейчас ты прекрасно знаешь, каково это. Не хочу, чтобы она чувствовала себя обязанной, продажных девок на моём жизненности пути было предостаточно. Взять, хотя бы, твою.

– Смешно, – ответил Воронов ехидно и тут же поправил: – Ты просто хочешь проверить, не срулит ли она, расплатившись по долгам.

– Уверен, что нет, но убедиться лишним не будет, – пожал плечами Елисеев. – Короче, птенчики мои, домик надо продать. Как хотите, но побыстрее.

– Это всё чертовски мило, – сказала я со смешком, – но совершенно не объясняет, зачем Вы, Григорий Васильевич, господину Васнецову порекомендовали две бригады дилетантов.

– Этому идиоту я порекомендовал своё же агентство, в котором ему сделали прекрасный проект, к слову, совершенно бесплатно, и которое он потом сам продинамил, – ответил едко. – Кого он там по итогу нанял – не моя забота. У следующего, как его там…

– Лунев, – подсказала охотно.

– Начхать, – бросил пренебрежительно. – Так вот, у него никаких проблем с ремонтом не возникло.

– А можно поговорить с тем, кто ремонтом руководил? – спросила слегка заискивающе.

– Если не помер – да, – пожал плечами равнодушно. – Но, для начала, продайте дом. Я не шучу.

– Чтобы продать дом, надо закрыть следствие по двум трупам, – поморщился Миша. – Один из которых – сотрудник полиции.

– Твою же… – Елисеева перекосило и настроение пошло на убыль. – Ну, давайте подсоблю. Только Арине – ни слова.

– Есть для тебя одно дельце… – протянул Миша и подмигнул мне. – Бензин пожечь.

Коротко обрисовал суть, Елисеев сделал пометку в ежедневнике, протянул Мише руку и ухмыльнулся.

– Да в морду тебе надо дать, на самом-то деле… – протянул Воронов задумчиво, стоя с руками в карманах.

– Можешь, – кивнул Елисеев, не опуская руку, – но не хочешь.

– Да не, вообще-то, очень хочу, – заявил Миша, доставая руки и резко выбрасывая кулак вперёд.

– Гадёныш мелкий… – простонал Елисеев, одновременно с этим смеясь и закрывая разбитый нос рукой.

– Миш, ну зачем? – пробормотала я, глядя на то, как кровь струится по пальцам Елисеева.

– Блин, забыл… – вздохнул Воронов, подняв меня на руки и не дав осесть на пол. – Ну, ничего… я сегодня твой транспорт. Катайся в своё удовольствие…

Хотела улыбнуться и ответить, но вырубилась.

– Слух, Манюх! – услышала его бодрый голос, едва приподняла голову с сиденья. – А это удобно!

– Что конкретно? – пробормотала, неловко садясь и фокусируясь.

– Ну, представь ситуацию, – заговорил серьёзно. – Ты старая брюзга и достала меня в край. Сил терпеть уже нет, беру иголку, один укол, кулаком поработал как в процедурном кабинете, и ты уже в нокауте. Удобно.

– Придурок, – вздохнула и перелезла на переднее сиденье.

– Хотя, ты быстро включаешься, – добавил понуро. – Придётся придумать что-нибудь понадёжнее… – перегнулся через подлокотник и ухмыльнулся: – Придумал. Иди-ка сюда.

– После того, как ты назвал меня брюзгой? – фыркнула презрительно. – Держи карман шире.

– Иди, – повторил шёпотом, лукаво улыбаясь.

– Воронов, отвали, у нас дел выше крыши, – сурово нахмурила бровки, глядя ему в глаза.

– Ладно, – согласился легко и отстранился, начав говорить деловым тоном: – Думаю, есть смысл встретиться с Губарёвым и поговорить о нашем кладе. Совершенно не обязательно сообщать, когда конкретно мы его обнаружили. Время скоро обеденное, даже если работает полный день, вполне можно выкроить полчасика. Стихи с собой?

– Да… – пробормотала растеряно, всю его тираду думая лишь о том, как отчаянно хочу его поцеловать. – Откуда у тебя его контакты?

– Ты вырубилась, а я Василича попросил мимоходом. Уже прислал. Не факт, конечно, что они ещё фурычат… – прервал себя и вздохнул: – Не гипнозь меня, Манюх.

Упираюсь рукой в подлокотник и тянусь к нему, осторожно целуя и тут же отстраняясь, понимая, что он улыбается.

– Её Величество Снежная Королева сама пришла? – говорит со смешком. – Польщён.

– Хочется ткнуть тебе пальцем в твой нахальный глаз, – отвечаю ворчливо и сажусь прямо.

– Да чё ты? – смеётся, притворно возмущаясь. – Правда польщён!

– Звони давай.

– Слушаюсь, моя королева! – гаркает бодро и берёт в руки телефон. – Вызов идёт… – оповещает, как будто я сама не слышу: звонит-то по громкой.

– Да! – отвечает мужчина резко.

– Антон Алексеевич, день добрый! – говорит Воронов радостно. – У Вас, друг мой, большие проблемы!

Мой рот открывается, глаза округляются, у Губарёва вырывается нервный смешок.

– Неужели? – уточняет язвительно. – И в чём же они заключаются?

– Охотно расскажу! – продолжает Воронов невозмутимо. – Вы дом продали который Вам, по сути, не принадлежит. Дело пока не приняло оборот, но, все эти суды, да следствия…

– О чём Вы? – напрягается мужчина.

– Да всё просто, Антон Алексеевич, – отвечает Воронов подленько. – Найдено ещё одно завещание Майера, составлено позже того, по которому дом обещан вашей прародительнице, и она в нём уже не фигурирует.

– Бред! – возмущается Губарёв, но не слишком уверенно. – Столько лет прошло!

– В суде расскажите, – хмыкает Миша. Губарёв сопит в трубку, а Воронов продолжает певуче: – Однако, о нём пока знают лишь двое, то есть, теперь, конечно, трое… нашли мы его по чистой случайности и готовы обсудить ситуацию…

– Хорошо, – отвечает Губарёв после паузы. – Когда вам будет удобно?

– Да прямо сейчас и удобно! – сообщает Воронов радостно. – Подъедем, куда скажите.

– Пишите адрес… – бурчит мужчина, а я достаю телефон из сумочки и стенографирую.

– Договорились! – говорит Воронов. – До скорой встречи, Антон Алексеевич.

Воронов нажимает на отбой и разворачивается, сияя улыбкой.

– Охренеть, – говорю по слогам, продолжая таращится на него во все глаза.

– А что мне надо было ему сказать, что мы стихи его бабки ему почитаем? – кривляется в ответ.

– И где мы возьмём второе завещание? – спрашиваю кисло.

– Нафига? – удивляется в ответ. – Главное – встретиться. Мужик обделался конкретно и будет рад узнать, что его не существует.

– Обматерит нас и выставит… – ворчу себе под нос.

– Откуда столько пессимизма, Манюх? И выставить меня не так-то просто, у тебя ещё будет возможность убедиться лично.

– С такими заявлениями ты рискуешь никогда не получить приглашение, – ухмыляюсь ехидно, а он строит скорбную мину и заводит машину.

– Ты была права с самого начала, – начинает неспешную беседу, следуя по нужному адресу.

– Само собой, – фыркаю надменно. – А в чём конкретно?

Миша широко улыбается и ищет мою руку, не отвлекаясь от дороги, пристраивая её на подлокотнике вместе со своей.

– Да я на счёт Елисеева. Он меня страшно выбесил той историей с Катькой, я не замечал очевидного – вся эта возня ему не упала. Он, конечно, тот ещё мудозвон, но доводы разума пять лет назад меня мало колыхали, так что способ отговорить меня от опрометчивого брака он выбрал единственно рабочий. И дом этот он мне попросту отдал, в качестве бонуса за неудобства.

– Васнецову надо ещё разочек набрать, уточнить пару моментов с бригадами, – сказала задумчиво, чувствуя, как по телу разливается тепло от его прикосновений.

Солнышко припекает через лобовое стекло. Ещё немного и я мурлыкать начну.

– Зачем? – спрашивает Миша с ленцой и, судя по голосу, его размазало не меньше. – Достаточно того, что он сам кретин, каких поискать. Они даже ремонтировать не начали, этот лаз вряд ли видели. Третья бригада в этом плане куда как интереснее.

– Третья бригада работала официально, по договору, через солидную фирму. Все данные всех рабочих имеются, надо быть абсолютно безмозглым, чтобы хотя бы предпринять попытку влезть в дом, – продолжаю вяло настаивать на своём.

– Логично, – вроде бы и не спорит, но контраргумент имеет, – но о лазе они точно знали. Достаточно одного пьяного разговора и одного любопытного собутыльника.

– И кто ж тебе признается, что разболтал? – хмыкнула победно. – Даже если сам вспомнит, будет помалкивать в тряпочку, чтобы не пойти подельником. След в никуда.

– А те, что обворовали и свинтили, конечно, куда как перспективнее, – ответил язвительно и поднёс мою руку к своему лицу, поцеловав и пристроив обратно. – Или вторые. Поищи в интернете, кто в городе спиритические сеансы организует?

Я надулась, поняв, что крыть нечем, и буркнула:

– Тогда узнай просто потому, что мне любопытно.

– А вот это – аргумент, – отвечает с улыбкой, а я даю крен влево, прислоняя голову к его руке.

Неудобно, но ужасно приятно.

***

Воронов паркует машину и я с трудом отлепляюсь от него.

– Не-не-не… – бормочет, освободившейся рукой притягивая меня обратно. – Дай и мне на расслабоне хоть минутку посидеть…

– Ну, разве что одну…

– Две, – поправляется тут же. – Нет, пять. Пять минут и идём.

Медленно вдыхаю свежий аромат его духов, похожий на морской бриз. Как будто стою на скалистом берегу и завороженно смотрю вниз, на разбивающиеся о реальность волны. Сижу, млею… а дальше-то что? Разговоры все эти сбивают с курса. В самом деле хочет серьёзных отношений? И куда мы придём, когда я скажу всю правду? Уж лучше бы просто пудрил мне мозги… виртуозно, играючи. Использовал и бросил у дверей воображаемого ЗАГСа.

«А если нет?» – спрашиваю саму себя и прихожу в ужас от осознания.

Мы ещё даже не встречаемся толком, а он уже говорил о детях. И то и дело намекает на то, что планирует состариться вместе.

«Прекрати всё это немедленно!» – приказывает голос разума.

– Пойдём, – говорю тихо и отстраняюсь, тут же выходя из машины.

– Три минуты! – возмущается Воронов, выходя следом. – Чувствую себя обманутым!

«Обманутым ты бы почувствовал себя несколько позже…» – вздыхаю мысленно и скупо улыбаюсь, спрашивая:

– Куда нам?

Ещё раз оглядываюсь, не видя ни одного заведения общепита или хоть чего-то, смутно его напоминающего. Старый район – пятиэтажки, да невнятные конторки в подвалах.

– Куда-то сюда… – пробормотал Воронов, покрутив головой и кивком указав на один из таких подвалов. – Монтировку, что ли, прихватить… Давай-ка ты в машине посидишь, Манюх. Чёрт его знает…

– Да как же, – фыркаю и решительно иду к ступенькам.

– Так! – рыкнул грозно, догоняя и хватая за руку. – Держись, хотя бы, со спины, – завёл свою руку вместе со мной за спину и проводил мой отход в тыл недовольным взглядом. – Действуем по отработанной схеме. Если я визжу, ты – бежишь.

Спускаемся по разбитым бетонным ступенькам, Миша открывает дверь и пропевает обольстительно:

– День добрый, мадемуазель.

– Добрый, – жеманно сипят ему в ответ, а я осторожно выглядываю из-за его спины.

Прямо напротив входа, за столом, восседает грузная барышня под пятьдесят с ярко-рыжими волосами в мелких кудряшках, алой помадой на губах, чёрной подводкой вокруг глаз и окидывает Михаила хищным взглядом с головы до ног.

– А мы, вроде как, к Антону Алексеевичу… – продолжает петь Воронов, а я шныряю обратно, поджав губы в попытке не заржать.

И вовсе не женщина меня забавляет, а придурковатый вид ошалевшего Михаила, чуть не валившегося с монтировкой.

– Пригласи! – слышу нервный возглас из недр подвальчика и из динамика старенького проводного телефона на столе рыжули.

– Прошу вас… – в тон ему тянет мадам.

Миша вытягивает меня за руку из-за спины, подталкивая в нужном направлении, а сам говорит громким шёпотом:

– Это моя сестра.

– Все вы так говорите! – фыркает мадам, а я поддакиваю:

– Вот-вот!

Воронов закрывает за нами дверь в кабинет Губарёва, продолжая многозначительно и глуповато улыбаться, но его мечтательный вид только мне приносит удовольствие. Антон Алексеевич же нашей радости не разделяет, вытирает потный лоб и залысину носовым платком и кивает на единственный стул напротив своего стола.

– Полагаю, это Вы звонили? – спрашивает у Миши, галантно уступившего мне стул и совершенно по-хамски пристроившего свой зад на уголке хозяйского стола.

– Мы, – подтверждает Воронов радостно.

Наступает тягостное молчание, Губарёв продолжает потеть, Воронов загадочно улыбаться, но мне весь этот цирк нравиться перестал, так что я решаю взять ситуацию под свой контроль.

– Антон Алексеевич, – говорю решительным и строгим голосом, – давайте начистоту. В данный момент мы занимаемся продажей дома и нам, по большому счёту, это завещание так же не доставляет удовольствия. Владельцев сменилось предостаточно, все начнут подавать иски друг на друга, дело затянется на года и выпьет все соки из всех на одни лишь адвокатские гонорары, – Губарёв оживляется, а я прикрываю глаза на пару секунд и говорю многозначительно и резко: – Но!

– Но… – невнятно бормочет в ответ, – но, конечно, есть но… Но! Что я могу предложить? Моя фирма, как бы это сказать… да вы видите, особой популярностью не пользуется, скажем так…

– А чем Вы занимаетесь? – с интересом спрашивает Миша.

– Я оказываю услуги по финансовым консультациям, – с гордостью отвечает Губарёв.

– Странно… – тянет Миша серьёзно, издеваясь уж слишком завуалированно. – Такие времена, никто не знает куда вложить свои сбережения, без консультанта нынче никуда…

– Именно! – воодушевляется Губарёв. – И у меня есть личный пример!

– Да, удачные вложения, – хмыкает Воронов подленько, – мы в курсе. А говорите, предложить нечего…

Я щипаю Воронова за ногу, видя, как организм Губарёва вновь начинает стремительно терять жидкость, и говорю мягче:

– Повторюсь, мы не слишком заинтересованы в том, чтобы дело дошло до суда.

– Но, в целом, похер, – добавляет Воронов безразлично и омерзительно цокает языком, как будто пытается достать остатки обеда.

– Знаете, Антон Алексеевич, на самом деле, нам бы хотелось восстановить полную картину по всем владельцам с момента постройки, – говорю доверительно, нависнув грудью над столом. – Покупателям интересна история столь необычного строения.

– Не представляю, как кто-то мог там жить, – презрительно морщится Губарёв.

– А как же Ваша бабушка? – позволяю себе удивиться.

– Эта женщина спятила задолго до своей кончины, – отвечает сухо. – Я пытался наладить контакт, но понимал, что мои визиты ей только досаждают. Потом, правда, всё немного прояснилось… хорошо, что мой дед, как и отец, до этого попросту не дожили. Отвратительная история и я совершенно не горю желанием…

– Ну, Антон Алексеевич, – деликатно пожурил его Воронов, – вложения стоят небольшого экскурса в прошлое, не считаете?

– Вы сожжёте это завещание при мне! – заявил Губарёв неожиданно дерзко. – И более никогда меня не побеспокоите!

– Как пожелаете, уважаемый, – пропел Миша, дотянувшись до его плеча и довольно чувствительно похлопав по нему ладонью, – как пожелаете…

– В общем, – начал Губарёв, нахмурившись и нервно поведя плечом, – моя бабка всегда была замкнутым и нелюдимым человеком, сколько я себя знал. Дед погиб молодым, несчастный случай при строительстве этого чёртового дома…

– Вот как? – вскинул брови Воронов, а Губарёв скривился:

– Так отец рассказывал. Вроде как дед устанавливал статую, сверху которая, техники минимум, всё на ручном приводе, подняли, дед залез на лестницу, с неё и рухнул.

– Он занимался строительством? – уточнил Воронов, а Губарёв пожал плечами:

– На сколько я знаю – нет. Просто денег не было, хватался за любую работу, которую предлагали. Отец клялся, что лично видел, будто Майер спуститься деду помог, я тогда не особо поверил, зачем ему это? Да и отцу было тринадцать всего… потом, конечно, мнение пересмотрел, уже после смерти бабки.

– Вот как? – заинтересовался Воронов. – И что же заставило Вас его изменить?

– Да то, что мотив у него, как выяснилось, был. Когда бабка умерла, я в доме нашёл кучу писем, типа любовная переписка, её и Майера. Ничего такого, но… всё равно, мерзость. При живом муже, прямо у него под носом…

– Сохранили? – спросила я с надеждой.

– Сжёг! – ответил Губарёв с явно преувеличенным достоинством.

– Да не звезди, – хохотнул Миша. – Ты ж умный мужик, Антон Алексеевич, и отлично понимаешь, что это доказательство того, что завещание Майера не поддельное.