Текст книги "Душа в обмен на душу (СИ)"
Автор книги: Татьяна Семакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Мне показалось или дальше обо мне пойдёт? – спросила ворчливо.
– Показалось, – хмыкнул Миша и посветил фонариком на телефоне. – Дальше – обо мне. Ну, показывай свой тайник. У нас – девять минут и сорок три секунды.
– Ты серьёзно? – мои глаза округлились, а Миша пожал плечами:
– Матвей – человек слова. Сказал – бросит, значит бросит.
– Мужская дружба… – я презрительно фыркнула и отважно двинулась вперёд, расставив руки в стороны.
Шла быстро, уверенно, но так и не ощутила того самого уступа в бетоне. В свете фонарика на полу появилось тёмное пятно, я быстро развернулась к Мише и зажмурилась.
– Манюх, не уходи… – протянул плаксиво и обнял свободной рукой, тихо посмеиваясь. – Там всё высохло уже. Или затоптали.
– Если не хочешь лезть со мной на руках через забор – лучше прекрати, – прошептала на выдохе и тут же сделала медленный вдох.
– Молчу, – ответил так же шёпотом. На ухо. – А время идёт… тик-так…
– Гаси свет, – говорю решительно.
– Не, ну ты точно со мной через забор не перелезешь, – возмущается тихо.
– Михаил Юрьевич, Вы темноты боитесь? – хихикнула подленько и приказала сурово: – Выключай.
– Лишаешь нас последнего шанса унести ноги… – буркнул, но выключил.
Убрал мобильный в карман и пристроил обе руки на моей груди.
– Да что ж такое! – возмутилась, сбрасывая его руки.
– Я снимаю стресс, – отозвался невозмутимо. – Тут стрёмно и мало воздуха.
– Не отвлекай меня…
Я прошмыгнула мимо него и начала медленно двигаться в обратном направлении, сосредоточившись на ощущениях под подушечками пальцев.
– Тут, – хмыкнула довольно и остановилась.
Воронов тут же включил фонарик и начал придирчиво рассматривать стену.
– Не хочется тебя разочаровывать, но тут нихрена нет, – сказал мягко и сунул мне в руки свой мобильный. – Поработай осветителем.
Достал из кармана перочинный нож, так удачно обнаруженный в бардачке моей машины, поковырял стену и улыбнулся:
– Ничего.
– Дай попробую… – буркнула, оттесняя его плечом.
Взяла нож, практически уткнувшись носом в стену, потыкала, проколупала небольшую лунку, принюхалась и чуть ли не лизнула.
– Ничего, – вздохнула разочарованно.
– У нас три минуты чтобы выбраться, – напомнил Миша и потянул ко мне руку.
– Иди, я догоню… – промямлила, отдавая ему его мобильный.
– Манюх, ну ты чего? – посмеялся тихо и поцеловал в висок. – Подумаешь, клад.
– Там точно что-то было, – заявила упрямо, – ну, или не было, но это что-то значит. Иди, Миш, я догоню.
– Лети на свет, – вздохнул и медленно пошёл к выходу, а я снова начала оглаживать стену, плавно скользя пальцами вниз.
Сантиметров через десять я нащупала аналогичную выемку, но меньшего размера. Присела с сильно бьющимся сердцем, чувствуя себя мимом за воображаемым стеклом, но продолжила обшаривать стену. Ещё сантиметров через десять очередная выемка, ещё меньшего размера, потом ещё одна и… пол.
– Блин, – буркнула себе под нос и опустилась на четвереньки.
– Манюх! – позвал Миша. – Минута!
– Да-да, – отмахнулась, увлечённая процессом.
Эти отметины, уменьшающиеся к полу, были похожи на указатель, значит, внизу что-то должно быть.
– Ну, теперь можно не торопиться, – хохотнул Миша, подходя и подсвечивая фонариком сверху.
– Выключи, а? – попросила, задрав голову и щурясь на свет.
Он выключил, я встала и взяла его руку, приложив к стене и начав плавно вести вниз, притормаживая на выемках.
– Чувствуешь? – спросила взволнованно.
– Кучу всего, – ответил медленно.
– Миша! – шикнула, ущипнув его за запястье.
– Ай! Это тоже чувствую, Гитлер в юбке! – отозвался возмущённо.
– Знаешь, как я на тебя сейчас смотрю? – спросила ненавязчиво.
– С безграничной нежностью, – ответил уверенно и начал шарить руками по стене, присев на корточки. – Прикольно, но, если в полу ещё один люк, я не полезу, он стопудово прямиком в ад.
– Слишком узко для тайного люка… что-то должно быть у самой стены. Что-то такое, на что случайно не наступишь.
– Ну-ка… – Миша встал, поднял меня и поставил у противоположной стены, с силой давя ботинком на пол в разных местах. – Не, Маш, глухо. И теперь и я расстроился! Чёртовы прямоугольники…
Я привалилась спиной к стене, переминаясь с ноги на ногу, пока он продолжал тщетные попытки, и неожиданно начала погружаться каблуком в пол с тихим шорохом, но буквально на несколько миллиметров.
– Миш, под моей ногой! – зашептала возбуждённо.
– Что там? – Воронов развернулся, нашёл меня руками и начал скользить по моему телу вниз.
– Знаешь, глаза уже достаточно привыкли к темноте… – пробормотала, чувствуя, как разливается приятное тепло от груди и ниже.
– Знаю, – ответил, продолжая неспешный путь. – Под правой или левой? – уточнил, зависнув ладонями на ягодицах и практически уткнувшись носом в мой живот.
– Лёвой, – ответила, чуть дыша.
– Эх, брюки, брюки… – повздыхал, посетовал на судьбу, облапал мою ногу через штанину и хмыкнул: – Что-то типа кнопки, пять на пять. Будет забавно, если там мина времён Второй Мировой.
– Чего?! – рявкнула на весь подвал и тут же убрала ногу.
– Не бахнуло, – невозмутимо констатировал факт и начал ковырять пол, пытаясь вдавить участок бетона поглубже. – А чё-то всё. Заело.
– Ну как так?! – я возмущённо скинула одну туфлю, упёрлась рукой в плечо Миши и нахально подвинула его руку, с силой надавив пяткой и цедя сквозь зубы: – Да влезай ты уже, заржавело там всё нахрен…
Воронов начал давиться смехом, я продолжила упрямо давить, пока пятка резко не провалилась.
– Допустим, – хмыкнул Миша, почувствовав, как моё тело сделало крен. – Но что произошло?
– Если б ты не ржал, может и услышали бы, – пробубнила себе под нос и спросила ворчливо: – Где там твой фонарь?
– Судя по твоему тону, скоро будет под глазом… – вздохнул и поднялся, достав мобильный.
Посветил на стену, возле которой мы стояли, и мы тут же оба присели, разглядывая находку.
– Прикольно, – Миша обнял меня за плечи и шумно поцеловал в макушку. – Ищейка.
Из стены торчал прямоугольник бетона размером с кирпич, ровно на то же расстояние, на которое мне удалось вдавить «кнопку» на полу. Внутри него, в углублении, совсем небольшом, лежал стальной футляр, как крошечный тубус, размером даже меньше губной помады.
Я достала его дрожащими от волнения руками, отлично при этом понимая, что стоимость его близка к нулю, но, тем не менее, испытывая душевный трепет.
Сняла крышечку и выудила обычный тетрадный лист в клетку, скрученный в аккуратную трубочку, с написанным от руки текстом.
– Стихи? – удивлённо прошептал Воронов, заглядывая через руку.
– Тс… – шикнула тихо, начав вчитываться.
Зачем ты снишься мне, скажи?
Зачем приходишь ночь за ночью,
Зачем зовёшь, объятья раскрывая?
Где та дорога в никуда ты лучше покажи,
Направь, наставь, да подтолкни, завой по-волчьи,
Призови, мерцая.
Зачем являешься ты мне? Улыбкой мягкой сердце травишь,
Обманывая мозг, ножом тупым кромсая душу,
И лунным холодом на горло давишь…
Я знаю точно, я опять проснусь, полна надежд, и вновь тебя не обнаружу.
Как будто можно прикоснуться,
Как будто можно ощутить…
Да я с ума схожу! Могу лишь ужаснуться!
Немыслимо, как быстро по счетам пришлось платить…
Обнять тебя, сказать слова любви неловко…
Да разве можно было нам мечтать?
Так глупо угодить, желая угождать,
В обычную стальную мышеловку…
Любовь моя, моя погибель…
Мечтатель мой, наивный, грешный!
Прости меня! Толкнула в этот ад кромешный…
Я заживо погребена, ведь час души моей давно уж пробил.
Возьми меня с собой, возьми!
Готова я, давно молю покой мне подарить, давно тянусь навстречу.
Тоской щемящей сердце соблазни,
И я за всё перед тобой отвечу!
За проржавевший ключ, не знающий замка.
За скупость слов, за недостаток теплоты.
За провокацию, за смех, непонимание, как грань твоя тонка.
За взгляд через стекло, за крик до хрипоты.
Убей меня, любовь моя.
Возьми мою сухую руку.
На веки вечные твоя,
В слепом отчаянье ходящая по кругу.
– Манюх, ты чё там, носом, что ли, хлюпаешь? – тихо хохотнул Воронов мне на ухо.
– Не говори ерунды! – фыркнула, наотмашь шлёпнув его ладонью.
Скрутила бумажку, убрала в стальную тубу, сунула её в декольте, за неимением карманов, и задвинула тайник обратно в стену. Поднялась и первой зашагала к лестнице, часто моргая в попытке прогнать слёзы.
***
– Матюха срулил, как и обещал, – констатировал Миша, выглянув на улицу из приоткрытого люка. – План такой: лезешь первой, бежишь к ближайшим кустикам и ныряешь к забору. Я следом за тобой. Проще не придумаешь.
– Ага, – кивнула согласно и услышала, как хлопнула дверца полицейской машины, едва я ступила на газон.
– А ну, стоять! – рявкнул мужчина и я опрометью кинулась в сторону дома, отвлекая на себя внимание от лаза.
Хлопнула вторая дверца, я почти успела добежать до угла дома, мне на перерез неслись двое, когда раздался разбойничий свист.
Полицейские отвлеклись на звук, я забежала за дом, чуть не потеряла туфлю, но успела юркнуть в кусты, тут же упав на четвереньки и начав ползти вдоль забора, чтобы не шевелить листву.
– Где он?! – заорал один из полицейских. – Проверь кусты, я в дом!
– Сам туда лезь! – огрызнулся второй, а я ускорилась, отползая всё дальше.
– Да какая хер разница! – возмутился первый. – Проверь хоть что-нибудь!
Ползу я, значит, и думаю – на сколько хватит моего везения? Через забор мне не перемахнуть, весь участок ползком не осилить… а тут ещё какая-то фигня валяется, придётся вставать.
Присматриваюсь, прищуриваюсь и понимаю, что это металлоискатель.
– Однако, – брякаю тихо и начинаю соображать.
Один – в доме, второй – в кустах…
Выползаю на газон, бегло осматриваюсь, никого не обнаруживаю, резво поднимаюсь и несусь прямо к калитке, наплевав на осторожность.
Машину мы, особенно не мудрствуя, оставили прямо у забора, ближе к соседнему участку. Пока бегу к ней, краем глаза вижу белую рубашку Воронова, спрыгивающего с забора, на ходу передаю ему ключи и сажусь на пассажирское сиденье, закрыв глаза.
– Пятнадцать минут, да? – выдаёт язвительную ремарку Матвей с заднего сиденья.
Миша заводит мотор и разгоняет мою красавицу, стремительно удаляясь от места преступления.
– Ну, что там? – с нетерпением спрашивает Матвей совсем близко.
– Любовь и боль, – отвечает Миша серьёзно.
– Мошонку ширинкой прищемил? – с состраданием уточняет Матвей и я тут же открываю глаза, разворачиваясь. – Что? Это адски больно, тебе не понять.
– Перезапишу тебя в телефоне, – говорю с улыбкой и сую руку в вырез.
Достаю находку, передаю ему и смотрю на свои руки в мелких кровавых царапинах, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
– Перекур, – говорит Миша, сворачивает с асфальтированной дороги на просёлочную и тормозит, разворачиваясь ко мне. – Приём, это земля. Как слышно?
– С помехами, – отвечаю вяло и кисло улыбаюсь. – Откуда узнал?
– Я внимательный, – подмигнул и потянулся ко мне, нежно поцеловав в губы.
– Да ну хорош… – проворчал Матвей недовольно.
– Хочешь, я подниму тебе настроение? – спросила у него, развернувшись.
– Как именно? – приободрился, поёрзав на сиденье в нетерпении.
– Видишь ли, когда ты нас бросил, оставив без прикрытия…
– Ой, да вытащил бы, – Матвей демонстративно закатил глаза и ухмыльнулся, откинувшись на сиденье: – Ты думаешь, я там просто так лясы точил? Дал мужикам свой номер, попросил звонить сразу мне. К счастью, утром их подменят… – и тут же напрягся: – Вы же не собираетесь вернуться?
– За кустами шиповника лежит металлоискатель, – проигнорировала его вопрос. – И верни мне мой клад.
– Конкретнее… – протянул самодовольно, прокручивая в пальцах футляр.
– Конкретно в шиповнике, – сказала быстро и выхватила своё сокровище. – Миш, отвези его домой, пожалуйста. И себя. Я тут пока… нет меня, в общем.
Ну, в самом деле, откуда столько крови? Как будто меня полоумные кошки драли.
Закрываю глаза и погружаюсь в темноту.
– Реально вырубилась? – слышу удивлённый голос Матвея сквозь пелену небытия.
– Реальнее некуда. Вынеси бутылку воды и полотенце…
Вновь проваливаюсь в беспамятство, пока моих рук не касается что-то мягкое и прохладное.
Вздрагиваю, и Миша тут же шепчет:
– Это я, не открывай глаза. Всё хорошо, ты молодец. Кто клад нашёл? Ты… Кто ментов увёл? Ты… Кто лучше всех соображает в стрессовых ситуациях?
– Я – мечта идиота, – буркнула вяло.
– Придурка, – поправил ненавязчиво. – Готово.
Открываю глаза и первым делом смотрю на свои руки.
– Моя ахиллесова пята, – вздыхаю покаянно, видя лишь крошечные царапины без следов крови.
– Это даже не недостаток, а временное неудобство, – фыркает Миша пренебрежительно. – Из отрицательных черт могу отметить только повадки диктатора, но и с ними я готов мириться, потому как, в целом, похер.
– Где мы… – смущённо бормочу, оглядываясь.
Воронов протягивает мне очки, но и без них я начинаю соображать, проигнорировав его жест. Никакой загадки – мы у моего дома.
– Ты не отвёз себя, – говорю очевидное.
– Чтобы потом отправить тебя за рулём? – состроил рожицу и покачал головой. – Нет уж, спасибо. Такси вызову.
– Как бы мне тебя выпроводить из своей машины без ущерба для своей девичьей чести?
– В смысле выпроводить?! – возмутился искренне. – А находку обсудить? Даже две, ты по полной программе молодец! Мне что, одному догадки строить?
– Это просто стихи, – ответила с улыбкой. – Они ни о чём не говорят.
– Как по мне – о многом, – ответил, слегка поведя плечом. – Но, можем поговорить о более материальной находке. Металлоискатель? Кто-то явно мыслит в том же направлении, что и мы.
– Вероятно, но это, всё же, перебор, не находишь? – слабо поморщилась и задумалась вслух: – Мы ищем гипотетический клад, следуя за странными отметинами в ходе, а они что же? Стена – это не просто бетон, там же арматурный каркас внутри, так что поиски вели явно не в том же месте, что и мы, а на земле. Что наткнуло их или его на эту мысль?
Я уставилась на Мишу, пребывающего в состоянии лёгкой прострации, он – на меня, и так продолжалось какое-то время, пока он не выговорил:
– Погоди, я пытаюсь переварить словосочетание «арматурный каркас» из твоих уст.
– Прекрати паясничать, – вздохнула и потёрла лицо. – Продолжим завтра, я без сил…
– Просто нужен допинг…
По-дурацки поиграл бровями, вызвав у меня смешок, приблизился и замер, улыбаясь.
– Это восемьдесят процентов? – тихо хмыкнула в его довольное лицо.
– Восемьдесят один, – ответил с ухмылкой, – мы ж клад нашли, как-никак. Кстати, где ты его там прячешь?..
Потянул лапу к моей груди и тут же по ней получил.
– Манюх, ты чё? – возмутился вполголоса. – Тискаться в машине – это ж классика!
– Вот когда будешь за рулём своей сидеть – тогда и поговорим, – фыркнула ехидно.
– Принято, – хохотнул и нашёл своей руке другое пристанище – пристроил на моей щеке, мягко водя большим пальцем и пристально глядя в глаза. – Сейчас будет восемьдесят два.
Вроде и предупредил, а подготовиться всё равно не успела.
Усталость? Время? Кто придумал эти нелепицы и что они значат? Чувствую лишь сумасшедший вихрь внизу живота, лишь сладкую негу от его чувственных поцелуев, от ненавязчивых прикосновений кончиками пальцев.
Запускаю пальцы под ворот его рубашки, машинально, не соображая, не отдавая себе отчёта, почти на стон срываюсь, когда он отстраняется, упираясь своим лбом в мой и дыша так, как будто пробежал марафон на пару десятков километров.
– Надо вызывать такси, – говорит хрипло. – Слишком много допинга.
– Арматурный каркас, – выговариваю медленно.
– Манюх, я и так завёлся, не нагнетай, – смеётся и отстраняется.
– И металлоискатель в кустах, – продолжила задумчиво.
– Искали не клад, а вход? – обрадовался Воронов, уловив мысль, но тут же скис: – И нахрена?
– Да чёрт знает, нам вот тоже любопытно стало, – вяло пожимаю плечами и чувствую, как Миша берёт мою руку в обе свои, но как будто на автопилоте, ненавязчиво массируя и поглаживая.
– Почему не забрали тогда? – задаётся резонным вопросом через минуту. – Он бабок стоит, как минимум.
– Может, только нашёл, а уже труп, – развиваю теорию, а он продолжает:
– Или только убил. В ту ночь в доме чёрте что творилось. Пролез в подвальчик, а там уже кто-то шастает. Нож выхватил со страху, вылезает, руки в кровище, а там шалман. Либо черти эти с ружьём, либо полиция уже. Вернуться сразу без вариантов, утром мы там были, потом ты приехала, потом опять полиция, теперь дежурные.
– Но забрать-то надо… – пробормотала, глядя на него с тревогой. – Если он убийца, но этого не планировал, то велика вероятность, что на металлоискателе есть его отпечатки. А Матвей за ним только утром вернётся, с криминалистами.
Миша посуровел, вновь заводя мотор, а я пристегнулась и набрала Матвею.
– Он ушёл, тебе грустно и одиноко и ты хочешь, чтобы я приехал? – пробормотал сонно.
– Вот она – дружба! – возмутился Воронов. – Портки натягивай, через десять минут заберём.
– Тройничок? – Матвей громко зевнул в трубку и выдохнул обречённо: – Ладно.
– Слушай действительно свежую мысль, – сказал Миша серьёзно, проигнорировав его шуточки.
– Маш, буди Серёгу, он ближе всех к дому, – наконец-то включился Матвей, как только Миша закончил излагать, и я сразу нажала отбой.
– Счёт по штрафам я тебе выставлю, – буркнула, покосившись на стрелку спидометра и ожидая ответа от Сергея.
– К тому моменту, как они придут, бюджет будет общий, – отмахнулся беспечно и чрезвычайно самодовольно.
– Да! – ответил Серёжа взволновано, а я порадовалась, что не придётся отвечать Воронову. – Выезжаю! Где ты?
– Двигай в Сочино, в кустах за домом металлоискатель и он должен там остаться.
– Понял, – ответил коротко и отключился. Через три минуты перезвонил и сказал покаянно: – Ни черта не понял, Машунь. Ехать десять минут от силы, пояснишь вкратце?
И пересказывать начала уже я, успев до дома Матвея.
– Ни финты себе! – воскликнула я, конкретно так прибалдев от вида малоэтажной новостройки почти в самом центре, квартиры в которой стоили непомерных денег.
– Да у него батя при бабле, – улыбнулся Миша. – Взятки Матюха не берёт даже от меня.
– Потому что от тебя – это подачки, – добавил Матвей язвительно, прыгнув в машину в середине разговора. – Гони, чё т нервно мне как-то.
Но до дома мы не успели доехать: позвонил Серёжа.
– На громкой, – сказала, ответив на вызов.
Сергей матерно выругался, а Миша сбавил ход, пробубнив:
– Полагаю, мы уже не спешим.
– Спешит сюда только скорая, – сказал Сергей глухо, сопя в трубку. – Держись, мужик, держись, ещё пару минут…
– Твою мать… – простонал Матвей с заднего сиденья и вместе с этим все услышали жалобные поскуливания из телефона.
– Один с ножевыми в доме, застали врасплох, – отрапортовал Сергей, – там… всё уже… Второй на газоне, одни ноги торчали, если бы Маша не сказала, где искать… Короче, пока держится. Никакого металлоискателя и в помине нет, я по всему периметру пробежал. И я хер знает как мы это будем объяснять.
– Слушайте все внимательно, – сказал Матвей строго. – Я бухал в баре, но дело из головы не шло и я поехал к дому. Потрепался с дежурными, поймал попутку у моста, вернулся домой. Один из парней позвонил, сказал, в подвал кто-то влез, это правда. Влезли и звонок был. Ещё сказал, что они ушли. Я лёг спать, но что-то не давало покоя и я позвонил Серёге, попросил доехать и проверить. Всем всё ясно?
– Да, – ответили хором.
– Тормози, дальше на такси, – отрезал Матвей и просунул между передними сиденьями кулак с одним только торчащим указательным пальцем. – И чтоб духу вашего не было у дома, пока дело не закрыто. Ферштейн?!
– Ферштейн, – пробормотали на пару с Мишей.
Матвей вышел, хлобыстнув дверцей, и тут же остановил частника, держа на вытянутой руке пятитысячную купюру.
7
Миша вновь остановился у моего подъезда и развернулся.
– Поверить не могу… – пробормотала я кисло. – Если бы не моё любопытство, он бы просто забрал свой металлоискатель, дежурные за кустами его бы даже не заметили…
– В корне не согласен, – ответил Миша и взял мою руку в две свои, поглаживая. – Если бы был ранен только тот, что в кустах – да, возможно. Но тот, что в доме… Либо убийца специально зашёл, чтобы убить, что не вписывается вообще ни в какие ворота, либо в доме на тот момент уже находился и пошёл по проторённой дорожке.
– А попал он туда как? – хмыкнула невесело. – Наверняка ждал удобного момента и тут появился Матвей с моей невинной просьбой.
– Если бы не появился, заварушка бы всё равно началась, просто без нашего участия, – продолжил Миша гнуть свою линию. – Сама посуди. Он мог бы просто спуститься за своим инвентарём и уйти никем не замеченный, но ему нужно было попасть в дом. Да, с этим помогли, но он бы и так попытался.
– Да с чего ты взял? – поморщилась, высвобождая свою руку, начавшую закипать в его обжигающе-горячих ладонях. – Он мог спуститься в подвал только потому, что представился случай.
– Не слишком ли много случайностей? – поднял одну бровь Миша. – В таком случае ему нужно было и появиться одновременно с нами.
– Ладно, – промямлила недовольно, – это действительно перебор.
– Значит, он тусовался поблизости и искал возможность прошмыгнуть. Значит, предпринял бы попытку, когда, например, один из дежурных пошёл отлить. Куда бы пошёл? В кусты, потому что мужик и может себе позволить. А в этот дом ночью лишний раз заходить не хочется. И что бы его ждало в этих кустах? Тут же нож. Второй пошёл бы его искать и его бы ждала та же участь. И до утра бы их никто не чухнулся, так что по итогу погибло бы двое, а не один. Своим любопытством мы спасли хотя бы одного.
– Домыслы, Миш… – вздохнула понуро, хотя дышать стало чуточку легче, а он сказал уверенно:
– По-другому не получается. Он уже убил одного, не задумываясь. Наверняка, ему это не в первой. А вход в дом он искал усердно, заморочился с приблудами, только чтобы остаться незамеченным. Хотя, мог бы так же просто разбить окно.
– Да там нет ничего! – воскликнула, всплеснув руками.
– Это мы так думаем, он может думать иначе. Он хотел входить и выходить неоднократно – вот в чём дело. Зачем – вопрос второстепенный.
– Ладно, ладно… – пробормотала, нервно растирая лоб. – Получается, он прошмыгнул к лазу прямо перед нами, пока мы воевали с забором и кустами. И сразу прошёл в дом. Мы же дальше пятна крови не двинулись, опять же, из-за меня. Тогда бы узнали, что он дверь наверняка открытой оставил.
– Мы туда пришли не за этим, – сказал Миша с укором, – глупость несусветная винить себя.
– Всё так… по-идиотски, – я поджала нижнюю губу, начавшую дрожать от нахлынувших эмоций. – Куча случайностей, а по итогу – человек погиб.
– Ты каждый день работаешь в условиях, где кто-то погиб. И, как правило, насильственной смертью. Соберись, Манюх, надо помочь парням разобраться, пока ещё чего не случилось.
– Хорошо, – кивнула, неловко вытирая подступившие слёзы. – Хорошо, да. Итак, ему до зарезу нужно было попасть в дом. Он прошёл без труда, но, когда меня заметили и начали искать, он столкнулся в доме с дежурным. Запаниковал и убил его. Второй искал по кустам, наверняка натолкнулся на металлоискатель, заинтересовался, но через кусты беззвучно не пробраться, от того ранение его не такое серьёзное. Но, всё же ранение, так что убийца забрал своё и скрылся. Так, что ли?
– Думаю, да, – кивнул Миша. – Надо найти хозяев дома в котором прописан первый убитый. Матвею завтра будет не до этого, нам ехать нельзя, но придумать что-то придётся. Отдыхаем, встречаешься с утра с Ариной, звонишь мне и устраиваем мозговой штурм. Идёт?
– Идёт, – выдыхаю устало и выхожу из машины.
Миша вызывает такси, отдаёт мне ключи и провожает до подъезда.
– Разберёмся, Манюх! – говорит преувеличенно бодро. – Иди сюда…
Обнимает одной рукой и притягивает к себе, второй убирая волосы с моего лица.
– Пятьдесят девять процентов, – улыбается грустно и нежно целует. – А у меня в плане все сто.
– Планов у тебя громадьё, – хмыкаю, слегка покачивая головой.
– Ты даже не представляешь! – отвечает с чувством. Быстро целует и делает шаг назад. – Иди, пока я на кофе не начал напрашиваться.
Захожу в подъезд, разворачиваясь к нему лицом и говорю прямо перед тем, как дверь закрывается:
– Я бы сварила.
«Впусти-и-и-и!!!» – приходит от него сообщение через несколько секунд.
Улыбаюсь и вызываю лифт, выслав ему в ответ фотографию фиги.
«Почему самые прекрасные создания такие жестокие?..» – сокрушается Воронов с кучей страдающих смайликов.
«Выгляни в окошко» – приходит ещё одно сообщение, когда я включаю свет в коридоре.
Иду на кухню, высовываюсь из окна и вижу его в тусклом свете фонаря.
Салютует мне и садится в поджидающее такси.
– А кофе я, всё-таки, выпью… – бормочу, закрывая окно.
До четырёх часов просидела над распечатками всех дел, пока не вырубилась прямо на стуле, уронив голову на стол. Перебралась на кровать и с трудом продрала глаза утром, проснувшись от трезвонившего мобильного.
– Утро сонное, Манюх! – порадовал меня Воронов громким бодрым голосом.
– Ага, – брякнула, потирая глаза.
– Тебе собираться пора, уже десять, – заметил ненавязчиво и я тут же села.
– Чёрт!
– Вот и я подумал, что будильник ты не заведёшь, – хмыкнул в трубку. – У тебя бензин почти на нуле, такси подъедет через сорок минут, от места встречи заберу я.
– Я тебя обожаю! – вырвалось из меня на эмоциях.
Зажмурилась, закрыла рот ладонью, а Воронов хохотнул и тактично промолчал, сказав лишь:
– До встречи.
Отключился, а я начала торопливые сборы, отправив ему адрес.
Кафе в самом центре радовало глаз изысканностью интерьера и сводило с ума ценником за чашку обжигающего напитка, внося в мою душу ещё большую смуту. Но, я заказала две.
Арина опоздала почти на двадцать минут, влетела фурией и плюхнулась на стул напротив, тут же начав тараторить:
– Мария, у меня совсем мало времени. Это какой-то кошмар, меня подняли в шесть утра, в доме опять что-то случилось, срочно вызывают в Следственный Комитет, в двенадцать надо быть у следователя… голова кругом! Я никогда не избавлюсь от этого убожества! Папа… о чём он думал… знаете, я даже думаю, он ещё до покупки, ну, того… Вы поняли.
– Конечно, – киваю осторожно и пододвигаю к ней чашку.
– О, спасибо! – делает глоток и морщится: – Холодный.
«Ещё бы! – фыркнула мысленно. – Вовремя надо приходить!».
– Арина, давайте начистоту, – говорю без предисловий и вижу, как она вытягивается в струну, напрягаясь всем телом.
– Только не говорите, что вы отказываетесь продавать дом, – выпаливает, округляя глаза.
– Я хотела уточнить, продаю ли я его до сих пор… – вновь начинаю осторожничать, присматриваясь к ней.
– Что Вы имеете ввиду? – Арина хлопает наращёнными ресницами неестественной густоты и длины, а я плюю на всё и выдаю:
– Я видела вас в компании другого риелтора. Да, с Вороновым у нас договорённость, но Елисеев… это, простите, совершенно другая ситуация. Не хочу впустую тратить своё время.
– Стоп, – прерывает меня решительно и выставляет одну руку ладонью вперёд. – То, что Вы видели – личное. Гриша не занимается продажей.
Теперь уже я нелепо хлопаю ресницами. Своими, натуральными, не тронутыми даже щёточкой туши, от того должно эффекта не вышло. Арина явно не понимала сути беседы.
– Простите мне моё любопытство, но… я довольно неплохо его знаю и могу с уверенностью сказать – с продажей даже этого дома он справится наилучшим образом.
– Да… – Арина состроила недовольную мину и покрутила чашку на столе. – Только есть нюансы…
– Какие? – продолжила допытываться я, а Арина шумно выдохнула и сказала недовольно:
– Он отказался продавать его.
– Почему? – спросила, готовясь услышать тот же идиотский ответ про ауру, но Арина удивила.
Поморщилась, задумалась и в итоге махнула рукой:
– Пофиг, всё равно вскроется… В общем, папа занял у него на этот чёртов дом. Они знакомы ещё с каких-то там гос проектов, у Гриши есть фирма-подрядчик на строительство, а отец загорелся – вынь да положь ему дом Майера. Что в нём такого… а, ладно, не важно. Когда папа в психушку загремел, Гриша, конечно, узнал. Мы встретились, обсудили ситуацию и как-то так пошло-поехало… сама не поняла как. Знаете, он такой… мудрый, что ли. Галантный, уважительный, меня ничуть не смущает его возраст и я не из-за долга этого с ним встречаюсь, хотя к косым взглядам так и не привыкла. Он о нём даже не спрашивает, на самом деле, но начал уточнять, типа, когда продавать будете? Дождётесь, когда он в цене рухнет, скоро паломничества начнутся, и без того шептались, а тут твой отец на каждом углу о своём воображаемом друге вещает.
– Но свои услуги не предложил? – переспросила с сомнением.
– Сказал – это отвратительно, – скривилась Арина. – Как будто свои деньги отбить пытается. Сказал – продашь, сама решишь, отдавать или нет. В конце концов, не ты занимала и всё прочее. А у меня, знаете, Мария, такая каша в голове, всё думаю, а не из-за этого ли он со мной? Ну и… замуж я хочу, короче. О таком мужике я могла только мечтать, но не хочу, чтобы нас связывал долг отца. Это в самом деле отвратительно. И о Вас он мне рассказал, не Андрей.
– Вот как? – подняла брови, а Арина выпила залпом кофе и покивала:
– Именно. Рекомендовал как отличного риелтора, и Вас и этого зеленоглазого, как его там… – Арина презрительно вздёрнула верхнюю губу и сказала с неприкрытым отвращением: – Воронов, – и тут же продолжила, вернув своему лицу обычное выражение: – Гриша только предупредил, что лучше через Андрея связаться, вы с ним, вроде как, не в лучших отношениях. Конкуренция и всё такое.
«Да нормальные у нас отношения… – подумала вскользь. – И сейчас, и когда уходила. Заявление написала, он подписал и до свидания. Даже остаться не уговаривал».
– Понятно… – пробормотала я, пытаясь уместить в голове всё, что она выдала, не упустив ни детали. – Значит, Воронова тоже он посоветовал?
– В качестве риелтора, – кивнула Арина серьёзно. – Сказал, что он так и так нарисуется, так что можно даже не звонить, – она театрально развела руками и хмыкнула: – Что и произошло. Какой же всё-таки умный мужчина! Нет этого ветра в голове, своё отгулял уже, в отличии от некоторых… Терпеть не могу нарциссов, унижающих женщин.
– Это Вы о каком-то конкретном мужчине, полагаю? – спросила я деликатно.
– О зеленоглазке, ага, – хмыкнула Арина самодовольно. – Типичный представитель своего рода. Мудаков.
– С чего Вы взяли?
– Ну… – она замялась и пристроила локти на столе, поддавшись чуть вперёд: – Я Вам скажу, но просто как женщине, чтобы Вы не попались на ту же удочку, что и другие. Он свою невесту бросил, – я сделала удивлённое лицо, а она кивнула: – Ага. И, знаете когда? У дверей ЗАГСа. Вот и что он за человек после этого, скажите на милость?
– Может, она сама… – замямлила я, не зная о таких деталях, – ну, напросилась.
– Как бы то ни было – это жестоко. Да и что такого можно сделать, чтобы вот так, в кругу семьи, друзей… Отвратительно.
