Текст книги "Сын болотной ведьмы (СИ)"
Автор книги: Татьяна Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
33
Прошло еще несколько дней. Три – или четыре? Я сбился со счета так же, как и в хижине ведьмы. Немудрено, когда ничего не делаешь, а только наблюдаешь. Да и наблюдать-то было особо не за чем. Из дома Гергис выходил лишь в туалет, находившийся в глухом заднем дворе. С той стороны его точно никто не мог увидеть. Впрочем, и погода к прогулкам не располагала: каждый день шел сильный снег с таким же сильным холодным ветром. Сыновья Рейны Бирн и Маркус тоже сидели дома, проводя дни за играми со своим великовозрастным приятелем или приглядывая за девочками, если мать отлучалась.
Иногда мне казалось, что я сойду с ума – хотя как может сойти с ума автономно существующее сознание, болтающееся рядом с телом? Да, был момент радости уже только от того, что узнал: с Лери все в порядке. Но с тех пор прошло время. Вестар больше не появлялся. Эмона тоже не приносила никаких новых известей из замка. Гергис периодически ныл, что хочет к маме, чем здорово действовал на отсутствующие нервы.
А иногда я и сам начинал мысленно ныть, как капризный ребенок.
Вестар сказал, что Лери рядом, в городе. Неужели ей не хочется увидеть свою дочь? И… меня?
Прекрати, одергивал я себя. Это слишком опасно, и для нее, и для Мариллы. Даже доехать сюда по такой погоде – уже непросто. Надо набраться терпения!
И вот одним из бесчисленных вечеров, когда Гергис засыпал, а меня затягивало в сон вместе с ним, я словно почувствовал: что-то произошло. Если в сырую погоду находишься рядом с высоковольтной линией, слышен тихий гул. Вот и сейчас мне показалось, будто воздух гудит от напряжения.
А утром гудела уже вся деревня. Новость пришла из замка и мгновенно разлетелась с одного конца до другого. Рейне ее принесла, разумеется, сестра, прибежавшая в крайнем возбуждении.
Правитель оказался самозванцем, сумевшим с помощью колдовства захватить трон. Прямо на глазах у всех членов внутреннего круга он превратился из Гергиса в какого-то проходимца, которого позднее опознали как сына болотной ведьмы Кэрригана, которого та родила от покойного Морана.
– Вот это да! – очень натурально ахала и охала Рейна, притворяясь изумленной. – Кто бы мог подумать!
Было интересно, каким образом развеялись чары, но гораздо больше меня волновало другое. Для нас с Гергисом ничего не изменилось. Законный правитель Эскары по-прежнему представлял собой тело взрослого мужчины с двумя сознаниями, и управляло телом сознание ребенка. Это заклятье оставалось в силе.
Когда Гергису сказали, что он отправится в столицу, его интересовали только две вещи: увидит ли он там маму и поедет ли с ним Рейна, а вместе с ней и дети. Та отвечала уклончиво: все может быть. Но при этом пребывала в растерянности не меньше, чем я.
Это только со стороны казалось, что все благополучно разрешилось. Коварный заговор разрушен, самозванец в тюрьме ждет суда настоящего правителя, который со дня на день вернется в Неллис – к всеобщему ликованию. Правда, ликование будет недолгим, когда выяснится, что тот стал слабоумным. И даже если Кэрригана с мамашей казнят, вряд ли это поможет.
И еще одно. Лери обвинили в супружеской измене. Наверняка какие-то лжесвидетели подтвердили, что видели ее в пикантном сюжете с Вестаром. Факт налицо, и закон в этом случае суров. Жена правителя изменила мужу, что приравнивается к государственной измене. Кем на самом деле был этот муж, никого уже не интересует. И она, и Вестар сейчас беглые преступники. Только Гергис мог бы снять обвинение, убедив суд, что это было частью заговора, а свидетели солгали. Но он сейчас даже не подозревает, что такое измена и кто такие эти люди.
Когда Эмона ушла, выложив свои новости, Рейна долго сидела, обхватив руками голову. Пока ее не заставил очнуться вопрос Бирна:
– Мама, тетя Эмона говорила, что правитель Гергис пропал. А наш Гергис – это случайно не он?
– Он, – кивнула она обреченно. – Ты же слышал, его заколдовала ведьма. Поэтому он такой… странный.
– Меня заколдовала ведьма? – от удивления Гергис застыл с раскрытым ртом.
– Высшие силы! – застонала Рейна. – Кто бы мне сказал, что делать?
– Наверно, надо рассказать об этом в замке, – предположил Маркус.
– Ты прав, – вынуждена была согласиться она. – Следите за девочками.
Ближе к обеду наместник Эльберт лично явился к Рейне, чтобы проводить Гергиса в Одден, откуда тому предстояло с почетом отправиться в столицу. По ее словам, Эльберт был поражен и не сразу поверил. Правитель зачарован и находится в деревне, да еще и вместе с принцессой, которая, как выяснилось, не умерла?! Если так, необходимо побыстрее продемонстрировать свои верноподданнические чувства.
Надо думать, он был сильно разочарован, обнаружив, что Гергис, мягко говоря, не в себе – никого не узнает и вообще не понимает, что происходит. Но когда тот потребовал, чтобы Рейна и все остальные поехали с ними в Неллис, вынужден был подчиниться.
– Я отправлю в столицу вестового, господин, – сказал Эльберт с поклоном. – Чтобы там подготовились к торжественной встрече. А пока прошу вас последовать за мной в замок.
Похоже, замок Гергис не помнил вообще, как и дворец. Во всяком случае, рассматривал все с разинутым ртом. Ну еще бы, попасть из хижины на болоте и крохотного деревенского дома в такую роскошь! А все вокруг кланяются и приветствуют его. Разумеется, ему было невдомек, что все видят в нем правителя страны. Даже я с удивлением наблюдал эти расшаркивания перед сопливым мальчишкой, хоть и знал, как он выглядит на самом деле.
Эльберт привел Гергиса в комнаты, которые за летние месяцы я привык считать своими.
– Это ваш временный слуга, господин, – он указал на худощавого мужчину средних лет в синей одежде замковой прислуги. – Его зовут Сагирис. Он поможет вам здесь и по пути в столицу, а потом…
– А мама ждет меня там? – перебил Гергис, вытаскивая из подушки перышко.
Слуга вытаращил глаза, и я подумал: если в замке еще не все знают, что у заколдованного правителя плохо с головой, то не пройдет и часа, как об этом станет известно последнему запечному таракану.
– К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос, господин, – дипломатично уклонился Эльберт, спрятавшись за непроницаемую маску. – Ведь мы же с вами здесь.
Сагирис принес Гергису ужин, помог принять ванну и лечь в постель. Часы на башне отбивали удар за ударом, а мальчишка все вздыхал и вертелся с боку на бок. Хотел бы я знать, о чем он думает. Но судя по облаку эмоций, ни о чем хорошем. А я размышлял о том, почему его зачарованный сон не развеялся, когда с Кэрригана слетела личина. Вывод напрашивался только один: это никак не связано между собой. Сон – всего лишь средство держать пленника на коротком поводке. Чтобы не удрал.
Три удара – перевалило на четвертый час, самый темный и тягостный для тех, кого мучает бессонница. И я вспомнил выражение другого мира: ночь темнее перед рассветом. Как хотелось верить в этом!
Словно в ответ на мои мысли тихо скрипнула, открываясь дверь.
– Мама? – Гергис сел на постели, вглядываясь в темноту.
Чиркнуло огниво, загорелась тускло маленькая масляная коптилка, и я увидел… Вестара. А за ним – Лери. На ней был черный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, но я, наверно, узнал бы ее и в полной темноте. Она бросилась к Гергису, обняла.
– Кто вы? – спросил он, пытаясь отодвинуться.
Лери не ответила, заливаясь слезами.
– Я предупреждал тебя, Лери, – Вестар коснулся ее плеча.
Что?! «Тебя», «Лери»? А ты не оборзел ли, парень? Я, конечно, благодарен тебе за все, что ты для нее сделал, но руки-то убери от моей жены! Или, может, уже лучше, чтобы все оставалось так, как есть?
Лери не ответила, ни тому ни другому. Вместо этого сняла хорошо знакомый мне медальон, повесила на шею Гергису и убрала под рубашку.
– Никогда не снимай его, Гергис. И никому не показывай. Он должен быть все время у тебя, понял?
– А если снимешь, уже больше не увидишь свою маму, – добавил Вестар.
Это был веский довод, и я бы на его месте сказал то же самое, но почему-то захотелось отвесить кое-кому хорошего леща.
Поцеловав еще раз Гергиса, Лери скользнула к двери. Вестар, погасив светильник, – за ней. Тихие шаги смолкли в отдалении. Наверняка слухи о том, что настоящий правитель находится в замке, докатились до города, и Лери решила во что бы то ни стало увидеть меня, хотя Вестар, похоже, ее отговаривал.
Медальон с осколком звездного дождя… Она подумала, что это может мне помочь?
Гергис лег, поглаживая сквозь ткань рубашки выпуклую крышку. И что-то вдруг случилось. Его пальцы начало покалывать, словно тонкими иглами, не больно, но чувствительно, и у меня появилось ощущение, что вот-вот порвется туго натянутая нить, связывающая нас.
И это действительно произошло, когда Гергис уснул, а я почему-то остался бодрствовать. И понял, что могу оказаться в любом месте, где только захочу. Звездный дождь загадочным образом перенес сознание Игоря Званцева в из одного мира в другой, и сейчас крохотный камешек, упавший с неба, дал этому самому сознанию свободу и возможность перемещаться со скоростью мысли.
Но смогу ли я вернуться к этому телу?
И как будто кто-то ответил мне: да, ты вернешься, едва Гергис проснется.
Хочу быть рядом с Лери!
Стоило мне подумать об этом, и я оказался в двух шагах от нее и Вестара. Они вышли из сада через заднюю калитку и обошли замок, прячась в тени деревьев так, чтобы их не увидели от ворот. Неподалеку от того места, где я нашел ее летом, на опушке были привязаны для коня. Не заезжая в деревню, Лери с Вестаром отправились в город. Не прошло и часа, как они спешились у небольшого домика на окраине. Вестар повел лошадей к стойлу, а Лери вошла внутрь.
Крутая деревянная лестница вела на второй этаж. Крепко держась за перила и нащупывая ногой ступени, Лери поднялась наверх и открыла дверь одной из двух комнат. В печи с вечера еще тлели угли, и она, наклонившись, зажгла от них светильник. Села за стол, закрыла лицо руками.
Каким же невыносимо острым было мое отчаяние от того, что не могу дотронуться до нее, обнять, утешить. Не могу сказать ей ни слова. Еще утром я отдал бы все за то, чтобы только увидеть ее, а теперь этого было слишком мало.
В дверь тихо постучали, вошел Вестар, и я снова мысленно напрягся. А еще больше, когда он подошел к Лери и положил руки ей на плечи.
34
Вот только этого мне и не хватало – наблюдать за их объяснениями. А то еще и за любовной сценой. Вернуться к Гергису? А потом грызть себя за то, что сбежал, придумывать всякое, воображать в красках? Нет уж, лучше подожду. Исчезнуть всегда успею.
– Я ведь говорил, что он тебя даже не узнает.
Лери всхлипнула, и я увидел, как слезы потекли по ее щекам, падая крупными каплями на стол. Вестар осторожно погладил ее по волосам.
– Не надо, – она покачала головой.
– Разве я не заслуживаю хоть капли благодарности? – спросил Вестар с горечью.
– Ты же знаешь, что я благодарна тебе, – Лери резко повернулась к нему. – И всегда буду. Но это не та благодарность, которой ты хотел бы. Я полюбила Гергиса вовсе не потому, что он был наследником трона.
– Разве ты помнишь, как было?
– Нет, – вздохнула она. – Я просто знаю. Есть вещи, которые глубже памяти.
Об этом Лери говорила мне. Только имела в виду совсем другое. Страх и неприязнь, которые она испытывала ко мне, не помня причины. Но ее любовь к Гергису, перешедшая от него ко мне, лежала еще глубже, и даже колдовские чары не смогли ее убить.
– Лучше бы я ничего не знала, Вестар. Что ты делал мне предложение и что я отказала.
– Если б ты не спросила, Лери, я бы и не сказал. Я бы тоже предпочел, чтобы ты и дальше ничего не помнила.
Даже так? Раз об этом не знал я, не знал и Гергис. Видимо, Вестар хорошо скрывал свои чувства, а Лери промолчала, чтобы между мужчинами не возникло смуты. Разумно, не поспоришь.
Повисла долгая и тяжелая пауза, после чего Вестар нашел в полумраке руку Лери, поцеловал кончики пальцев и направился к выходу.
– Прости, – сказал он, остановившись на пороге. – Это была минутная слабость. Больше не повторится.
Дверь за ним закрылась, шаги переместились из коридора в соседнюю комнату, где скрипнула под тяжестью опустившегося на нее тела кровать. Лери продолжала тихо плакать, и снова я мучился от невозможности утешить ее. И все же был рад, что не сбежал, а остался. И как вообще мог сомневаться в ней? Неужели потому, что она была любовницей Кэрригана? Но ведь не по своей же воле, и я дал себе слово, что никогда не упрекну ее этим. И постараюсь не вспоминать.
Прошло еще немало времени, прежде чем Лери встала, умыла лицо над деревянной лоханью, сняла платье и забралась под одеяло. Но я успел разглядеть в полумраке очертания ее груди под тонкой рубашкой – и вспомнить тот вечер, когда раздевал ее. Хотелось остаться с ней до утра, смотреть, как она спит. Но это было слишком тяжело. К тому же хватало и других мест, где я хотел бы побывать этой ночью.
Однако у меня ничего не вышло. Я не смог попасть ни туда, где люди Вестара стерегли Ольвию, ни во дворец в Неллисе, ни в тюрьму, куда должны были отправить Кэрригана. Может, я мог перемещаться только в те места, которые уже видел и знал – сам, а не благодаря памяти Гергиса? Но мне и город этот был незнаком. Тогда, выходит, мое сознание могло оказаться лишь рядом с Лери, поскольку мы связаны и чувствами, и мыслями, и телесно.
А как насчет Мариллы?
Не успел я додумать до конца эту мысль, как оказался в доме Рейны, в крохотной комнатке, где спали девочки. В маленькое окошко заглядывала луна, и я хорошо мог разглядеть Мариллу, которая лежала на спине, сжав кулачки и нахмурив светлые бровки. Поскольку утром она должна была отравиться в Неллис вместе с кормилицей и остальными детьми, в замок ее не забрали.
Полюбовавшись на спящую дочь, я вернулся к Гергису и подумал, что тот сейчас тоже словно мой ребенок, за которым могу лишь наблюдать, чтобы при необходимости запретить что-то или, наоборот, заставить сделать.
Теперь мне не нужен был сон. Это хоть и дало возможность быть рядом с Лери или Мариллой, несло в себе определенные неудобства. Они спали, а я мог лишь смотреть на них и думать. Слишком много времени для переливания мыслей из пустого в порожнего. И хоть бы что-нибудь дельное пришло в виртуальную голову.
Поможет ли медальон Лери моему взрослому сознанию вернуться в тело, отправив мальчика Гергиса в темные глубины, где он будет спать беспробудным сном? А если нет, может, хотя бы подбросит какую-нибудь полезную мысль?
Дорога в Неллис показалась мне адом.
Когда ведьма увела Гергиса с постоялого двора, он прекрасно ехал верхом, но сейчас наотрез отказался садиться на коня. В карете сначала с интересом смотрел в окно и расспрашивал Сагириса обо всем, что видел, затем принялся капризничать и без конца твердить, что устал. Слуга стоически терпел, но я мог представить, насколько утомительным было это нытье взрослого мужчины, ведущего себя как ребенок.
Три дня пути тянулись, как месяц. Ночью, когда Гергис засыпал, я навещал Лери и Мариллу – просто чтобы взглянуть на них и заполнить бесконечные ночные часы. Хотелось поскорее добраться до столицы. И не только потому, что тяжелая дорога останется позади. Постепенно зрела надежда – вдруг в Неллисе что-то изменится, придет какое-то решение. Надежда эта была смутной и ни на чем не основанной, но я цеплялся за нее из последних сил.
Я знал дворец лишь по воспоминаниям Гергиса, а он сам не помнил ничего и озирался по сторонам с изумлением так же, как в замке. Нет, даже с еще большим, учитывая, что дворец оказался на порядок роскошнее Оддена. После пышной церемонии встречи, которая бедного парня напугала и утомила, его сдали в руки моему Цинтасу, и тот повел Гергиса в личные покои.
– А вы кто? Тоже мой слуга? – с чисто детской непосредственностью поинтересовался тот.
– Да, господин. Меня зовут Цинтас. Сагирис завтра вернется в Одден, а я буду помогать вам. Я служу у вас уже почти десять лет. И вы должны говорить мне «ты».
– Десять?! – изумился Гергис. – Как это? Ведь мне всего… я не помню. Но точно не десять.
Интересно, кто-нибудь рискнет рассказать ему правду? Словно услышав мои мысли, Цинтас плотно закрыл дверь в спальню, вдохнул поглубже и начал:
– Господин, выслушайте меня. Вам кажется, что вы маленький мальчик, но это не так.
– Не так? – плюхнувшись на край кровати, вытаращил глаза Гергис. – А как? Кто я?
– Вы взрослый мужчина. Вам двадцать семь лет. И вы законный правитель нашей страны.
– Нет. Вы… ты меня обманываешь, Цинтас. Скажи лучше, где моя мама?
– Ваша мать умерла, господин. Мне очень жаль, но это так. И это случилось давно. Двадцать один год назад.
– Нет! – Гергис вскочил, и на его глаза мгновенно навернулись слезы. – Ты все врешь!
– Прошу вас, господин, послушайте меня…
Но мальчишка ничего не желал слушать.
– Ты врешь! – твердил он сквозь всхлипы. – Мама не умерла. Она приехала за мной и забрала с собой. И мы жили в доме на болоте. Пока не пришли какие-то люди. Они увели ее, а меня оставили. Дом сгорел, и я ушел в деревню. И жил у Рейны. А потом меня привели в замок. И увезли сюда. Сказали, что мама здесь.
Тут он, конечно, выдавал желаемое за действительное, никто ему об этом не говорил. Но Гергис так хотел этого, что поверил.
Он упал на кровать, обхватил подушку и разрыдался так, что даже у самого отъявленного негодяя должно было защемить сердце. При условии, конечно, если он видел бы то же, что и я: испуганного и разочарованного мальчишку.
Цинтас терпеливо ждал, когда слезы иссякнут и он хотя бы немного успокоится. Трудно сказать, сколько бы еще продлился этот взрыв горя, если бы Гергис, возможно, случайно, не дотронулся до медальона под рубашкой. Я заметил, как дрогнула его рука и по лицу пробежало удивление. И почувствовал, как его пальцы снова покалывают тонкие иглы.
– Расскажи мне, – попросил Гергис, шмыгнув носом и переведя дыхание.
Похоже, Цинтас знал многое. От кого? Наверняка от Лери. Возможно, и Мия тоже, вместе с Рейной, входила в этот кружок заговорщиков.
Приоткрыв рот и затаив дыхание, Гергис слушал о том, болотная ведьма наложила на него заклятье и увела в свой дом, чтобы ее сын смог занять трон после смерти правителя Морана.
– Но ведь она и моя мама, правда? – с последней надеждой спросил он. – Скажи, что она не умерла. Ну пожалуйста.
– Нет, господин. Она обманула вас. Вашей матери действительно нет в живых очень давно. А месяц назад умер отец, и теперь вы правитель. Но никто не знал, что с вами произошло. Все смотрели на самозванца и думали, что это вы. Пока чары не развеялись. И теперь он в тюрьме, ждет суда.
– А мама… то есть ведьма?
– Она исчезла. Ее везли из замка сюда, но какие-то люди напали на конвой и увели ее в лес.
– И она может снова прийти? – Гергис зябко передернул плечами? – За мной?
– Не знаю, господин. Но думаю, что вряд ли. Если только не захочет освободить своего сына. Но здесь много стражи. Сомневаюсь, что она сможет сюда пробраться.
Ну да, конечно, подумал я. Если Ольвии удастся как-то улизнуть от людей Вестара, то мимо стражи она пройдет легко, сколько бы той ни было. Точно так же, как прошла в комнату постоялого двора и потом мимо наблюдателей на болоте.
– Что же будет? – спросил Гергис жалобно.
– Пока никто не знает, господин, – вздохнул Цинтас. – Возможно, со временем чары развеются, как это случилось с самозванцем, и вы все вспомните. Снова станете самим собой.
Что-то подсказывало мне: он знает, каким образом с Кэрригана слетела личина, но не считает, что об этом стоит говорить Гергису. А я не прочь был бы это узнать.
– Господин, уже поздно. Если вы хотите есть, я принесу вам ужин.
Но Гергис только покачал головой. Тогда Цинтас помог ему умыться и лечь в постель.
– Если вам что-то понадобится, позвоните, и я приду, – он показал на шнурок звонка в изголовье кровати.
Когда Цинтас ушел, Гергис расплакался снова. Но на этот раз тихо – с той обреченностью, которая сопровождает крах надежды. Его мало волновало то, что он не мальчик, а зачарованный мужчина, который, возможно, никогда не станет прежним. Обман той, кого он считал потерянной и обретенной снова матерью, – вот что ранило его в самое сердце. Потерять любимого человека больно. Но затем найти и потерять снова – неизмеримо больнее. Особенно для ребенка.
Уже за одно только это чертова ведьма заслуживала смерти!
35
Этой ночью я остался с Гергисом. Просто смотрел, как он спит. Марилла была рядом, во дворце, а Лери… По правде, мне трудно было находиться около нее – вот так, бестелесным призраком. И хотелось увидеть, но это больше напоминало пытку.
Глядя на Гергиса, я вдруг понял одну странную вещь. Да, мне больше всего хотелось, чтобы он убрался туда, откуда его вытащила ведьма. В самые дальние кладовые нашего общего сознания. И все же было жаль этого мальчишку. Как будто он должен был умереть, чтобы я жил нормальной человеческой жизнью.
Его на самом деле нет, говорил я себе. Нет и никогда не было. Кусочек памяти Гергиса, на который наложились детские эмоции Игоря. Он даже выглядел в шесть лет наверняка иначе, потому что больше напоминал мои старые фотографии. Просто я видел его особым, нетелесным зрением. Если… когда все закончится, мальчик не исчезнет без следа, а уйдет туда, откуда и появился. И все же, все же…
Его чувства и переживания были слишком настоящими. Как будто маленький Гергис, которого видел только я один, получил свою собственную, отдельную жизнь.
Чтобы не зависнуть надолго на этой иррациональной жалости, я волевым усилием переключился на другое.
Цинтас – вот кто по-хорошему удивил меня. Никто, кроме него, включая людей из самого ближнего круга, не рискнул рассказать Гергиса правду. Потому что это было слишком сложно и неприятно. А может, и опасно. Кто знает, чего ожидать от человека, который… не в себе. А вдруг придется попрощаться с вкусной придворной должностью?
А еще удивительным было то, что Гергис к словам Цинтаса прислушался и даже, кажется, поверил. Может, и не до конца, но сомнения касательно дорогой мамочки были посеяны. Впрочем, я не обольщался, что Цинтасу удалось достучаться до его разума сквозь колдовской сон. Скорее, это произошло с помощью звездного камня. Лери угадала. Я понял по лицу Гергиса: что-то случилось, когда он стиснул медальон в ладони.
Вот только знать бы, сможет ли он полностью развеять чары, пусть не сразу, понемногу? Или это все, на что способен подарок из звездных глубин?
И снова мне оставалось только одно: набраться терпения и ждать.
Большую часть ночи я провел за размышлениями о том, кто будет управлять страной, учитывая, что законный правитель к этому не способен. Внутренний круг совместно? Или назначат регента из числа родни покойного Морана? Гергису об этом, скорее всего, не скажут, но я надеялся это выяснить.
Утром меня ждал еще один сюрприз. После ванны и завтрака Цинтас помог Гергису одеться и проводил в рабочий кабинет, хотя лучше было бы в детскую.
Поучили бы его, что ли, читать, подумал я, глядя, как тот скучает, сидя в кресле у окна. Хотя, наверно, это бесполезно. Что-то подсказывало: если заклятье не снять, Гергис так и останется на всю жизнь шестилетним. Регент или внутренний круг будут принимать решения, секретарь – готовить бумаги, а сам он – только прикладывать к ним печать. Даже подпись ставить не надо.
В дверь постучали, и секретарь впустил девушку лет восемнадцати в ярко-розовом платье, которое ей совершенно не шло. Она была похожа на Лери, только моложе. А еще вульгарнее. Как будто поддельная сумка с рынка рядом с оригиналом.
– Прошу прощения, господин. Я Мелла, дочь Келлиса Майара, смотрителя покоя. Сестра вашей жены. То есть… я… ваша жена.
Гергис посмотрел на нее с недоумением. Любой шестилетний ребенок удивился бы, услышав, что у него есть жена. Я удивился не меньше. Но, подумав, сообразил, в чем дело.
Обвинив Лери в измене, Кэрриган убил двух зайцев. Избавился от той, которая знала, кто он на самом деле, и законным образом получил развод, чтобы оперативно жениться на другой. Наверно, и пары дней не прошло. Неужели она ему так понравилась? Или была еще какая-то причина? Интересно, а Лери знала, что Кэрриган положил глаз на ее сестрицу?
Гергис молчал, хлопая ресницами, и тогда Мелла пустила слезу:
– Господин, я не знаю, что делать. Я ведь и подумать не могла, что он самозванец, что это не вы. Когда все стало известно, мне сказали, что решать будете вы. Что станет со мной.
Понятно, красотка. Ты с радостным визгом выскочила замуж за якобы правителя, едва тот стал свободным, а теперь у тебя, как говорится, земля под ногами горит. Мало того, что оказалась женой проходимца, так могут еще и в пособничестве обвинить, кто там будет разбираться. Особенно когда выяснилось, что настоящий Гергис может только в игрушки играть.
– Вы разве не знаете, что правитель по милости вашего супруга не в состоянии принимать никаких решений? – с насмешкой озвучил мою мысль секретарь.
– Что же мне делать? – Мелла картинно заломила руки.
– Наверно, больше не приходить сюда, – неожиданно заявил Гергис. – Вы мне не нравитесь. Уходите.
Секретарь сдавленно хрюкнул. Мелла застыла с приоткрытым ртом, ее лицо пошло красными пятнами. Всхлипнув, она выскочила из кабинета, а Гергис с невозмутимым видом заявил:
– Мне тут скучно. Я хочу пойти поиграть со своими друзьями. Отведите меня к ним.
– Слушаюсь, господин, – секретарь сдвинул брови, не смея перечить.
День пролетел нервно. Меня не оставляло смутное ощущение: что-то произошло, и я ждал ночи, чтобы навестить Лери. Хотя бы уже для того, чтобы убедиться: с ней все в порядке. Во дворце тоже все застыло в напряжении. Возможно, внутренний круг уже принял какие-то свои решения касательно Гергиса, но ему их, разумеется, не озвучили. Вполне вероятно, такой номинальный правитель был даже удобен. Вроде он есть, но на самом деле всем заправляют те, кто в тени. А народу совершенно не обязательно знать, что на троне фактически слабоумный.
Наигравшись со своими приятелями, Гергис навестил в детской Рейну и Мариллу, после чего долго бродил по дворцу, заглядывая в залы и комнаты. Кто бы ему запретил? А то, что на отдалении, наблюдая за ним, следует Цинтас, он внимания не обращал.
Вечером, как только Гергис уснул, я перенесся в северный городок неподалеку от Оддена, где поселилась Лери. Мне даже не нужно было представлять конкретное место – всего лишь пожелать, чтобы оказаться рядом с ней.
Несмотря на поздний час, она еще не спала. Что-то ее, определенно, тревожило. Полностью одетая, в теплой накидке поверх платья, Лери то садилась за стол и думала о чем-то, глядя на огонь светильника, то ходила взад-вперед по комнате, то останавливалась у окна и смотрела на темный двор.
Интересно, подумал я, а где Вестар? Конечно, я не слишком обрадовался бы, застав его ночью в комнате Лери, но все равно было любопытно. Чем они вообще занимаются, помимо того, что прячутся, как мыши за печью, и ждут неизвестно чего?
Словно в ответ на мои мысли снаружи донесся конский топот, а спустя какое-то время – мужские шаги по лестнице. В дверь постучали.
– Я уже не знала, что думать, – Лери вскочила со стула, но к Вестару не подошла. – Это правда?
– Да. Какая насмешка – болотная ведьма утонула в болоте!
Что?! Ольвия погибла? Но как?
Этот же вопрос интересовал и Лери.
– Разве болота не замерзли? Такой холод стоит. И как она смогла сбежать?
– Это здесь уже почти зима. А южнее только начались заморозки. Болото недалеко от хижины, где ее держали. Сверху немного подмерзло, а снизу трясина. Она попросила развязать ей руки. Сказала, что у нее… женские… дела. И чтобы ей дали какую-нибудь тряпку. Ну а дальше охранники не смогли объяснить, как так получилось, что ей удалось удрать. Говорят, вот только что была, и вдруг уже нет. Видимо, наложила какое-то заклятье. А когда выскочили из дома, увидели, что она бежит в сторону чащи. К болоту. Бросились за ней, но не успели. Знаешь, никто не стал бы вытаскивать ее из топи, рискуя жизнью. Жуткая смерть!
– Да, я знаю, – Лери передернула плечами. – Знаю, каково это – тонуть в болоте. Гергис тогда меня спас. Знаешь, я, наверно, должна радоваться, что ее больше нет. Но мне как-то… даже не знаю, как сказать. Грустно? Нет. Скорее, жаль, что сложилось именно так. Ведь не всегда же она была такой. Наверняка когда-то любила, хотела лучшей жизни.
– Потому что нормальные люди не радуются чьей-то смерти, – горько усмехнулся Вестар. – Даже если это их враги. А что до ведьмы… Почему-то никто не говорит о том, сколько горя принесло то, что Моран не мог держать свой… в общем, был слишком любвеобилен.
– Как ты деликатно выразился, – Лери покачала головой. – Нет, я говорила об этом Гергису. Как раз когда мы с ним ходили к ведьме и она исцелила меня от слепоты. Что внебрачные дети Морана – опасность для страны. А он сказал, что не может собрать всех и утопить, как котят. И что за каждым приглядывают.
– Да, Лери, так и было. Чтобы кто-нибудь не организовал заговор. Но разве кто-то мог предусмотреть то, что произошло? Однако сейчас меня больше интересует другое. Ведьма погибла два дня назад. Если ее смерть развеяла чары, в Оддене об этом будут знать уже завтра к вечеру. Ну и я, разумеется, тоже.
Если б я мог говорить, сказал бы вам об этом прямо сейчас, не дожидаясь завтрашнего дня. Нет, после смерти Ольвии Гергис не стал прежним. Даже если что-то и изменилось, то наверняка благодаря звездному медальону. Мне было жаль, что Лери будет ждать и надеяться еще сутки, а может, и больше, – чтобы потом с разочарованием узнать: все осталось, как и раньше. Более того, до этого была крохотная надежда, что удастся заставить ведьму снять заклятье. Но теперь она исчезла.
И это означало, что мы с Лери никогда не будем вместе. Возможно, со временем она оценит любовь и преданность Вестара, который ради нее готов на все. Что ж, может, и к лучшему, и именно с ним она будет счастлива по-настоящему. С ним, а не со мной – по сути, таким же самозванцем, как и Кэрриган. Игорь Званцев? Нет, скорее, Самозванцев. И неважно, что я не просил о том, чтобы попасть в этот мир и получить тело погибшего Гергиса взамен своего, утонувшего в Фонтанке.
– Не знаю, Вестар, – тихо сказала Лери, глядя куда-то сквозь огонь светильника. – Я и хотела бы надеяться на это, но почему-то не получается.
– Если так, нам останется только одно. Выкрасть Гергиса из дворца и каким-то образом доставить к Гамалаю. Если не поможет он, тогда уже точно не поможет никто и никогда.
Я впервые слышал это имя, но показалось вдруг, словно откуда-то потянуло сквозняком.
