Текст книги "Чёрная смородина (СИ)"

Автор книги: Татьяна Мирная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9

Стах Карнеро прилетел в Денту во второй половине дня. С видимым удовольствием прошелся по свежему, скрипучему снегу.

– Класс!

– Ты же кричал, что снег тебе уже опостылел! – усмехнулся Санторо.

– Ты не понимаешь, Герв. Это же наш снег, свой!..

Город был непривычно оживлен и многолюден. Все ждали возвращения альфы, но с разными целями. Кто-то убедиться, что с вожаком стаи все в порядке и можно дальше спокойно жить, а кто-то – желая занять его место. Карнеро сурово посмотрел на небольшую группку оборотней возле мэрии:

– В чем дело?

Волки переглянулись. Да, узнать в высоком, похудевшем мужчине с бледной кожей, с короткой стрижкой Стаха Карнеро было трудно. И пусть аура альфы по-прежнему окутывала оборотня, нашлись те, кто решил, что сила ушла из волка вместе с кровью. Вперед вышел крепкий, широкоплечий мужчина с цепким, холодным взглядом:

– Где ты был, Карнеро?.. Под снегом от некров прятался? Вон как побелел весь!

И Тома Начев заржал, громко и фальшиво. Со стороны его дружков послышалось тихое подхихикивание.

Стах спокойно, даже с жалостью посмотрел на оборотня:

– И чего тебе не сидится, Начев? Так хочешь власти?.. Смотри: я от нее побелел, а ты можешь почернеть… на поминальной краде.

Волк зло прищурился.

– Давай проверим!

Беты переглянулись и синхронно отступили. Стах спокойно разделся, не обращая внимания на поддевки соперника, перекинулся в волка и вышел в центр круга, образованного оборотнями. Волчьи схватки в большинстве случаев проходили быстро. Сегодняшний поединок не стал исключением. Альфа разорвал Начева за первые три минуты, никто так и не понял, как это произошло. Только что волки, вскинувшись на задние лапы, рычали друг на друга – и вот уже один из них лежит на земле с неестественно вывернутой головой в луже собственной крови. Карнеро выпрямился, вытирая рот. Оборотни шарахнулись от вида его изуродованного тела. Мужчина окинул их яростным взглядом и зло выплюнул:

– Кто следующий?! … Ну?!

И волки склонили головы, признавая своего альфу.

Я знала, что сегодня в поместье вернется Стах. Еще несколько дней назад перенесла все записи из учебной комнаты в свою. Скажу по секрету, я даже сумку собрала… так, на всякий случай. Я не знала, что мне скажет Карнеро. Может, вообще велит убираться, после того, что перенес по моей милости. Ведь в начале зимы видеться со мной он не захотел. На праздник Йолль – день зимнего солнцестояния – я решилась-таки проведать Стаха. Но Герв в вежливой форме передал отказ и подарок от альфы – красивый стеклянный шар с ручной росписью, который я повесила на йолльское дерево. Больше попыток встретиться с волком я не делала.

И, наконец, этот момент настал. Я стояла на лестнице, опираясь рукой о перила, когда в дом вошли беты и Стах Карнеро. Они что-то оживленно обсуждали, перебивая друг друга, Герв увлеченно жестикулировал, что свидетельствовало о крайней степени волнения. А Стах вдруг поднял голову и посмотрел на меня. Затаила дыхание и первой кивнула в знак приветствия, оборотень ответил мне легкой улыбкой. Я едва узнала его. Карнеро напоминал собственную тень, белую, тонкую. Я знала, что во время ритуала волк потерял не только кровь, с него слезла вся кожа, волосы, ногти. Часто представляла, каким он может быть, но то, что я увидела… Не знаю, но меня почему-то выбила из колеи именно эта неестественная белизна новой кожи. Не короткие волосы, не худоба… Наверное, я даже побоялась бы прикоснуться к его руке. Это был чужой, незнакомый человек. Отвела взгляд и вернулась к себе в комнату, чтобы успокоить мысли.

А спустя час в дверь постучали. Застыла, догадываясь, кто это:

– Войдите!

На пороге стоял Стах, но не один. Он держал за руку мальчика четырех-пяти лет на вид.

– Привет, Люция! Познакомься, это Ральф, мой племянник.

– Привет! – я улыбнулась малышу, пожимая детскую ладошку. – Я Люция.

Пока мальчик оглядывался, заметила:

– Не знала, что у тебя есть племянник.

– Так получилось, – ушел от ответа Стах.

Мы молчали.

– Как ты? – выдавила из себя, чтобы заполнить долгую паузу.

– Отлично.

Ментально оборотень был закрыт от меня. Как и я от него.

Отвлеклась на Ральфа, увидевшего бумагу с маршалой (спец. средство для рисования рун – Прим. авт.), торопливо убрала нужное и положила чистые листы на стол.

– Хочешь рисовать?

– Ты рисуй! – велел малыш, вскарабкиваясь на стул.

Присела рядом:

– И что тебе нарисовать?

– Дом.

Я взяла черный кусочек маршалы. Стах замер с другой стороны от Ральфа.

– Не ожидал тебя здесь увидеть.

И как это понимать: почему я вообще живу в поместье или почему не улетела, узнав о его возвращении?

– Дом в Лунгаге разрушен полностью, – осторожно посмотрела на оборотня.

Альфа кивнул:

– Да, я знаю.

– … Теперь рисуй дерево.

– Если ты против, я могу уйти.

– Нет, отчего же, оставайся.

Я тщательно прорисовывала ветки и листочки, радуясь, что могу не смотреть альфе в глаза.

– Метт тоже недавно вернулся в Денту. Он теперь не видит на один глаз.

– Да, мне говорили.

– Мы навещали его с Пенкой.

– … Рисуй дорожку и котика.

Стах прошелся по комнате, взял несколько листов из моей стопки:

– Руны? Снова раскладываешь схемы для Сетсоме?

– Нет, – я тряхнула головой. – Скорее, практикуюсь в языке…

– …Где усы?

– Что? – я посмотрела на Ральфа.

– Усы у котика.

– Я не умею. Давай ты нарисуешь, – протянула волчонку маршалу.

Малыш, сопя от усердия, вел по бумаге толстую линию. Потом позвал:

– Стах, помоги!

Волк склонился над мальчиком и надо мной, поскольку ребенок уже сидел на моих коленях. Я узнала знакомый древесный аромат с приятными цитрусовыми нотками. Пусть внешне Стах изменился, но его запах остался прежним. Мужчина стал рисовать под довольный хохот Ральфа. А я закрыла глаза, но все равно видела белую руку с голубыми прожилками вен, суставы пальцев, отчетливо проступающие под тонкой кожей. Страшно до отвращения!

Наверное, альфа почувствовал что-то. Сухим голосом позвал племянника:

– Нам пора, Ральф. Пойдем: покажу тебе комнату с большим телевизором.

Мне было стыдно, но я не могла ничего с собой поделать. Да, я понимала, что если бы Стах не заменил меня, это я лежала бы в подземелье отступников с перерезанными венами… Вытирала слезы – и все. Не могла пересилить себя!

На ужин Карнеро не вышел, сославшись на дела. А мне казалось, что он не хочет, чтобы я его видела. Перехватила растерянный взгляд Малилы – няньки Ральфа – и отвела глаза.

Когда альфа не появился за столом и на следующий день, я убедилась в своих подозрениях. Нервно хохотнула, откладывая ложку.

Вот и встретились после долгой разлуки!.. Пропади оно все пропадом!

Я заметила Стаха на улице и торопливо вышла из столовой. Не стала догонять его, ждала на ступеньках, зябко ежась под студеным ветром. Мужчина медленно прошелся по дорожкам, пытаясь в снежных сугробах разобраться, что мы здесь начудили, потом, увидев меня, направился к дому. Я еще осенью знала, что отчитываться за сад придется мне. Спокойно посмотрела на озадаченного оборотня и пояснила:

– Я посадила розовые кусты.

Он помолчал немного, потом кивнул:

– Хорошо.

– Через какое-то время можно будет вновь посадить пакту-авы, когда земля отдохнет.

Оборотень промолчал, окинул меня задумчивым взглядом:

– Ты легко одета.

– Мне не холодно, – покачала головой, отводя глаза.

На самом деле, я замерзла. Моя куртка, много раз стираная, совсем не грела, а на новую у меня не было денег. Волк выругался:

– У тебя есть моя кредитка!

– Вот именно, Стах: "твоя". И, пожалуйста, не читай меня!

– Бегом в дом, – тихо велел мужчина.

В холле помог снять куртку, ощупал ее и недовольно сказал:

– Ты потратила столько денег на сад, неужели…

Он вдруг запнулся, глядя куда-то вверх. Я проследила за его взглядом и застыла от страха. Ральф повис на перилах второго этажа, опасно свесившись вниз головой. Одно неосторожное движение – и он расшибется на ступеньках.

Волк медленно пошел к боковой лестнице, держа наготове руки, чтобы поймать мальчика. Я обогнала мужчину, шепнув:

– Стой здесь, – а сама улыбнулась ребенку. – Ральф, будем играть в прятки?.. Давай прятаться от Стаха?

И Ральф послушался. Сполз с перил под наш облегченный выдох и протянул мне ручку. Я подбежала к нему и прижала к себе. Торопливо обернулась: мужчина стоял на лестнице, уперев руки в бока. Ральф крикнул дяде:

– Считай до 20.

Волк машинально кивнул, размышляя о чем-то другом. Мальчик, подумав, уточнил:

– Нет! Считай до 25.

– Хорошо! – альфа прищурился, зло глядя на кого-то внизу. – Идите прятаться, а я… буду считать, – и волк стал спускаться вниз по ступенькам. – Один! Два! Три!..

Ральф обхватил меня за шею:

– Побежали быстрее!

Я не слышала мысли оборотня, но почувствовала страх няньки.

"Стах! Не ругай ее сильно! Сначала узнай, в чем дело!"

"… Ладно".

Альфа поднялся наверх и не сдержал улыбку: спрятались, называется! Люция и Ральф сидели в игровой палатке, которая очень хорошо просвечивалась. Но волк поддержал игру: долго блуждал по детской комнате, старательно не находил спрятавшихся и не слышал сдавленных смешков Ральфа.

– …И где же спрятались эти волки?.. Все, сдаюсь!

Ральф со счастливым писком бросился ему на шею:

– Не нашел! Мы победили!

Мужчина опустил его на пол, наблюдая, как Люция выкарабкивается из домика. Похвалил племянника:

– Молодец, волк должен уметь хорошо прятаться.

Мальчик побежал к игрушкам.

– Ты узнал, что случилось? – волчица пригладила растрепанные волосы.

Мужчина кивнул:

– Ральф рисовал, а потом попросил сок с печеньем. Малила думала, что успеет. Обычно он увлекается и может сидеть с карандашами долгое время.

Люция понимающе кивнула и подошла к столику:

– У него закончились краски, – она покрутила пустую баночку, – поэтому Ральф и оказался на лестнице.

Стах, сунув руки в карманы, разглядывал детские рисунки, узнав на них и себя, и Полину, судя по черным волосам, и Люцию с ее кучерявой гривой. Хотел показать ей портрет, но заметил застывшее лицо оборотницы.

– Люц?

Девушка кивнула на Ральфа:

– Все волки играют в такие игры?

Стах посмотрел на племянника и понял, о чем она. Мальчик играл с двумя фигурками: большой волк и кукла в черном – некромант.

– …Ян Грис как-то говорил, что вас с детства воспитывают в ненависти к некромантам. Теперь понимаю, что он имел в виду.

А Ральф заигрался, и волк в его руках уже грыз куклу-некра.

– Вот тебе! Вот тебе!

Люция отвернулась, а Стах вздохнул.

– Думаю: у детей магов есть похожие игры, только там побеждает кукла.

– Но ведь не все некроманты плохие! Ты же видел Сакита, Ирену!..

– Я знаю, Люц. Только пока Ральф будет разбираться, хороший перед ним некр или плохой – его убьют.

Мужчина присел перед мальчиком, отвечая на какой-то вопрос, а когда повернулся, Люции в комнате уже не было.

…

Поместье с возвращением хозяина словно очнулось после долгого сна. С самого утра суетились слуги, слышался голос экономки. С кухни доносились вкусные запахи. Раньше по вечерам в доме горело только одно окно – в моей комнате. А сейчас светился и первый, и второй, и третий этаж. Вот только самого альфу это, похоже, мало волновало. Я его практически не видела. Карнеро больше нельзя было встретить, непринужденно гуляющим по дому. Судя по спортивной одежде, он много времени проводил в тренажерном зале на цокольном этаже или в бассейне. Беты постоянно были с ним. С Гервом и Владеком у нас установились довольно дружеские отношения. А вот с Галичем мы едва терпели друг друга, к огромному огорчению Тиры. Но тут уж ничего не поделаешь!

Я видела, как Стах по утрам в волчьей ипостаси выбегает из дома и спустя час или два возвращается, но не так, как было раньше. До случившегося в подземелье оборотень перекидывался в человека на ступенях, входил в бассейн и плавал. Сейчас черный волк вбегал в заранее открытые двери и плотно закрывал их за собой. Рольшторы на окнах теперь всегда были опущены.

Пенка дышать боялась в сторону альфы, то и дело бегала наверх, отвлекая Ральфа, чтобы не мешал. Иногда мальчика забирала я, рисуя с ним картинки. Не ради Стаха, ради себя. Чтобы отвлечься и не думать. Я с головой погрузилась в изучение рун, но все равно постоянно вспоминала о волке: где он, чем занят… думает ли обо мне. Котс! Эти несколько дней превратились в пытку для меня! Да, мне было жалко Стаха. Я знала, что он пережил страшную боль и теперь его грудь покрыта шрамами. Он не сможет больше спокойно посмотреть на себя в зеркало, не сможет раздеться на людях и ловить восхищенные взгляды волчиц. И это его наказание за меня.

Но проблема была не только в шрамах. Некоторые волки по-прежнему сомневались, что Карнеро достоин места альфы. Однажды вечером я из разговора слуг поняла, что кто-то бросил Стаху вызов. Сначала понадеялась, что это слухи. Торопливо пробежала по дому, заглянула в кабинет – никого. На третий этаж я не заходила. Выловила новую горничную:

– Смила, альфа дома?

Омега отрицательно мотнула головой:

– Нет, улетел вместе с бетой Гервом.

– Куда?

– Не знаю.

Кивком отпустила служанку. Если я права, это уже второй вызов после возвращения. Они с ума посходили, эти волки?! Альфа, по сути, с того света вернулся, а они ему вызовы бросают! Я решила дождаться Стаха.

Он вернулся поздно. По ходившим на скулах желвакам поняла, что оборотень в чистом бешенстве. Я настороженно принюхалась: запах крови чувствовала отчетливо. Кровь Карнеро! Посмотрела на волка. Так и есть: рубашка покрыта темно-красными пятнами. Волк скользнул по мне чужим, стеклянным взглядом и стал подниматься к себе. Я пошла за ним:

– Стах, что случилось?

Он даже не остановился:

– Люция, иди спать. Поздно уже.

– У тебя кровь.

– Пройдет, – оборотень попытался закрыть дверь своей спальни, а я не давала.

– Это вызов был, да?

Меня аккуратно, но уверенно выставили за двери. Начала барабанить:

– Открой!

– Люц, не кричи. Ральфа разбудишь.

– Я сказала, открой!

Тишина в ответ. А потом расслышала шум льющейся воды. Плюнула на все и позвонила Тире. Трубку долго не брали. Наконец, подруга хриплым спросонок голосом ответила:

– Люц? Что случилось?

– Эмерик у тебя?.. Дай ему гилайон!

Какое-то время в трубке слышалась возня, а потом холодный голос спросил:

– Почему ты звонишь мне?

– Тебя будить не жалко.

Бета хмыкнул:

– А может, я свою волчицу удовлетворяю?

– Еще лучше. Пусть Тира передохнет, а то после тебя она на полусогнутых приползает обычно.

Пауза.

– И как это понимать?

– Буквально, – быстро сменила тему. – Галич, Стаху бросили вызов? Он домой пришел весь в крови.

– Но пришел же!

Я рвано выдохнула. Мужчина чертыхнулся:

– А чего ты хотела? Он альфа, он постоянно доказывает свою силу. Если Стах станет слабее меня, я тоже брошу ему вызов.

– Что?! – возмутилась я. – Ты не волк, а козел! – и бросила трубку.

Назавтра мы гуляли с Тирой по торговому центру. Я виновато посмотрела на подружку:

– Прости, пожалуйста! Я перенервничала!

– Да ничего! Эмерик после твоего звонка вытряс из меня правду. Я же до этого ему ничего не говорила: боялась обидеть. Ведь для мужчины тема его состоятельности в постели самая болезненная.

– Да какая уж тут несостоятельность, если он тебя замордовал?!. – осеклась и поморщилась, заметив вскинутую бровь оборотницы. – Извини!

– Горячий парень мне достался! – засмеялась девушка.

Я, наконец, нашла товары для рисования. Купила Ральфу краски, разноцветную маршалу, кучу трафаретов и еще больше чистой бумаги. Тира предложила взять еще наборы для лепки и я, подумав, бросила несколько коробочек в корзину.

Мы подходили к эскалатору, когда в кафе на первом этаже я увидела Стаха. Альфа, как ни в чем не бывало, пил чай с лимоном, словно не было никакого поединка, и не он пришел домой в три часа ночи, окровавленный и бледный. Напротив сидел Санторо и что-то рассказывал. И что все это значит?

– Альфа показывает всем, что жив и по-прежнему силен, в отличие от волка, бросившего ему вызов, – пояснила Тира.

– Понятно, – я шагнула на лестницу.

А когда сошла на втором этаже и вновь посмотрела вниз на столики, споткнулась от неожиданности. Рядом с Карнеро крутилась незнакомая волчица. Светлое полупальто подчеркивало темные волосы и смуглую кожу, высокие сапоги облегали стройные ножки. Я непроизвольно замедлила шаг, наблюдая за происходящим. Девушка улыбнулась альфе и присела рядом. Неужели он позволил? Незнакомая волчица замерла в изящной позе, демонстрируя красивый изгиб бедра. Она что-то говорила, улыбалась, бросая на мужчину выразительные взгляды. Я не видела лица Стаха: он сидел ко мне боком. Наконец, девушка поднялась, пододвинув к оборотню визитку. Уходила она красиво, даже Санторо, обожающий свою Натали, засмотрелся. А вот альфа подпер голову рукой и задумчиво разглядывал визитку, покручивая ее в длинных пальцах, а потом… утопил в чашке с чаем.

Рядом захихикала Тира. А я перехватила взгляд Герва Санторо, торопливо отошла от окна и постаралась затеряться в толпе покупателей. На обратном пути несколько раз прокручивала в голове увиденное в кафе. Чувствовала истинно женское удовлетворение от поступка Стаха, прекрасно помня его признание в Лунгаге.

Вернувшись домой, увидела знакомый автолет на стоянке. Значит, альфа уже дома. Сказал ли ему Герв, что видел нас в торговом центре? Наверняка, да. Устало вздохнула и, смахнув снег, присела на скамейку.

– Люц? – подошел Герв. – Попу не отморозишь?

Улыбнулась:

– Не-а!

Санторо сел рядом:

– Что купила?

– Краски для Ральфа. Он любит рисовать… – искоса посмотрела на бету. – Мы видели вас.

– А мы вас, – подразнил волк и уже на полном серьезе спросил: – Долго ты еще бегать от него будешь?

– Герв…

– Вам нужно поговорить и решить, что делать дальше.

– Не могу, – призналась я. – У меня ощущение, что это не Стах. Иногда я смотрю на него и не узнаю.

Санторо хмыкнул и сказал:

– В этом вы похожи. Ты никогда не будешь такой, как раньше, после того, что сделал с тобой Стах. И он никогда не будет таким как раньше, после того, что сделали с ним отступники. Может, это станет той нитью, которая свяжет вас?

Пожала плечами.

– Я столько раз желала ему смерти. Были моменты, когда я сама с удовольствием убила бы его. Но вот мне сказали, что альфа умирает на алтаре, и я чуть не завыла от ужаса, – подавилась рыданием и отвернулась.

Оборотень вздохнул:

– Теперь ты хорошо представляешь, что чувствовал он год назад, когда разрывался между желанием отомстить и простить.

Я согласно кивнула:

– Да.

– Стах выбрал месть – выбрал неправильно. Не повторяй его ошибки, Люция! – Санторо заглянул в глаза. – Потому что однажды простишь, а твое прощение уже не будет нужно никому.

Глава 10

Был вечер, зимний, морозный, с золотыми серпиками лун на небе и яркими звездами. За окном тихонько гудел студеный ветер да поскрипывал снег. А я стояла на кухне, смотрела на стол и отчаянно трусила. В свое время Стах принял мое решение уйти, но, вернувшись в поместье, я дала ему надежду на возможность все исправить. И сейчас оборотень ждал: или моего окончательного ухода, или тот самый шанс начать все заново. Давать ему этот шанс или нет – зависело только от меня.

Я выдохнула и вышла в коридор. Постучала в приоткрытые двери кабинета.

– Заходи! – Стах поднял глаза от бумаг. – Что-то случилось?

– Нет, ничего страшного, – попыталась улыбнуться. – Ты сильно занят?

Он посмотрел на документы:

– Это не срочно, я могу отложить до завтра.

– Тогда я приглашаю тебя на ужин.

– Мы вроде ужинали, – напомнил оборотень, но поднялся.

– Это особенный ужин.

Волк шел следом. Я почувствовала его удивление, когда мы вошли не в столовую, а в ту самую кухню… Много с ней связано, это правда. Стах принюхался:

– Рыба?

– Угу. Окуньки.

– Откуда?

– Наловила.

Мужчина улыбнулся: наверняка вспомнил прошлую рыбалку – сел напротив, оглядывая стол:

– Необычно, должен признать. Вино. Хрусталь. Свечи… И действительно окуньки.

Он разлил вино в бокалы и поднял свой.

– Ой! Подожди! – я выскочила из-за стола, взяла с подоконника две свечи и поставила рядом с рыбой.

Стах округлившимися глазами смотрел на восковые цифры.

– 31?… Люция, только не говори, что у тебя сегодня день рождения!

– Хорошо, не буду.

Карнеро сконфуженно сморщился под мой смех.

– Я не знал.

– Как и я про твой, помнишь? Все по-честному: день рождения, без подарков и… рыба.

Альфа сокрушенно вздохнул:

– Идиетская ситуация.

– А мне все нравится, – тихо возразила я и взяла свой бокал. – С тебя поздравление!

Оборотень долго смотрел на меня, собираясь с мыслями:

– Что же тебе пожелать?.. Здоровья?.. Счастья?.. – мужчина улыбнулся, если можно назвать улыбкой дрогнувшие уголки губ. – Банально и избито, правда? А ведь на самом деле это так много.

Согласно кивнула:

– Спасибо.

– Это не все, – Стах взмахом руки остановил меня, когда я поднесла бокал к губам. – Прости, мои слова звучат сумбурно и путано, но сейчас я хочу не поразить тебя красноречием, а действительно пожелать что-то очень важное… Год назад я вырвал тебя из привычной жизни, снес все планы, надежды и стремления…

– Не только ты, вся ситуация в целом, – поправила я.

Волк неопределенно повел плечом и пристально посмотрел на меня:

– Я хочу, чтобы ты вновь радовалась жизни, чтобы мечтала. Подумай, чего тебе хочется. Я помогу, насколько это будет в моих силах, – Стах поднял бокал. – Мечтай и ничего не бойся, малень… – он оборвал сам себя, не договорив.

А меня словно по колючей проволоке проволокли, когда я не услышала так бесившее меня "маленькая моя".

Альфа улыбнулся:

– Загадывай желание и задувай свечи!

Думала долго, что сказать. Желаний на самом деле было много, но выбрала одно.

– Я хочу найти свой дом, хочу быть там своей и по-настоящему нужной хоть кому-нибудь, – проглотила слезы и через силу улыбнулась. – И чтобы рядом с домом росла черная смородина.

Не смакуя, выпила терпкое вино… до конца, до першения в горле. Стах тихо спросил:

– Почему именно черная смородина?

– Не знаю. Только, когда я думаю о доме, всегда представляю ее.

– У меня в саду, кажется, где-то росла.

Отрицательно покачала головой:

– Нет, Стах, не росла. Я искала.

– Но ведь ее можно посадить, – он ободряюще улыбнулся. – Совсем скоро весна. Потеплеет – и обязательно посадим. Что скажешь?

– Отличная идея! – улыбнулась в ответ.

Мы сидели на кухне до глубокой ночи, говорили о чем угодно: о политике, о ценах на жилье, о модных тенденциях – только не о себе.

Два измученных волка.

Я не вышла к завтраку. Банально проспала: долго не могла уснуть, а под утро – убаюкивающий стук снега-дождя в окно и серое небо, нагоняющее сон. Одним словом на кухню вбежала ближе к одиннадцати.

– Доброе утро!

Пенка с едва заметным осуждением посмотрела на меня:

– Доброе.

– Что случилось?

– Знаешь, Люция, я тебя очень люблю. Правда! … Но вы или сходитесь уже, или разбегайтесь. Хватит мучить друг друга.

– Да что случилось?

Волчица потупилась, тщательно вытирая и без того чистый стол.

– Альфа ждал тебя целое утро. Пришел такой веселый, шутил. Все на двери смотрел: когда ты появишься. А тебя нет и нет. Потом он замолчал и ушел, ни к чему не притронувшись.

– Я проспала.

Экономка вздохнула и вернулась к плите:

– Садись завтракать.

– Потом, – отмахнулась, выходя из кухни.

В холле столкнулась с Натали Санторо. Женщина коротко поздоровалась. Мы так и не нашли общий язык, но неприязни от этой волчицы я больше не чувствовала.

– Ты к Стаху? – догадалась я.

– Да, у него… массаж, – она замялась на последнем слове.

– Натали, позволь мне?

– Что? – не поняла волчица.

– Позволь мне сделать ему массаж!

Целительница нахмурилась:

– Это не баловство, Люция.

– Я знаю.

Она сжала зубы, нервно барабаня туфлей по полу, потом внимательно посмотрела на меня и протянула пакет со склянкой. Заметив мой удивленный взгляд, пояснила:

– Это мазь… вместо масла.

Я нашла волка в массажной на цокольном этаже. Он сидел спиной ко мне, расстегивая рубашку. Услышав мои шаги, заметил:

– Ты задержалась сегодня.

– Стах, это я.

Он вздрогнул и повернул голову:

– Люц?.. – и тихо велел: – Уйди, пожалуйста!

– Не гони меня. Мне и так непросто было прийти сюда.

– Я понял.

Поставила пакет на столик и пошла мыть руки:

– Если ты про завтрак, то ошибаешься. Я элементарно проспала. Мы вчера спать пошли в час ночи.

Я тщательно, до чистого скрипа терла ладони, пытаясь успокоиться. Решение найти Стаха и объясниться с ним было принято на одних эмоциях, а вот сейчас включился мозг. Внутри все замирало от страха и неуверенности. Попробовала отвлечься: достала из пакета темную баночку, открутила крышку, понюхала.

– Что это за мазь?

Но оборотень решил больше не тянуть: торопливо поднялся, надел рубашку (и все это спиной ко мне), потом спросил:

– Люция, почему ты вернулась в поместье?

Осторожно поставила склянку на стол.

– А почему ты лег на алтарь?

– Я сделал так, как считал правильным.

– Вот и я сделала так, как считала правильным.

Оборотень, быстро застегивая пуговички, повернулся ко мне и усмехнулся:

– Ты ничего не должна мне. И меньше всего мне нужна твоя жалость.

Отрицательно покачала головой.

– Стах, ты не их тех, кого жалеют. Тебя можно любить или ненавидеть. Тобой можно восхищаться или бояться. Но только не жалеть.

– А что чувствуешь ты?

Думала долго. Можно было сказать, что я восхищена его жертвенностью, что благодарна за свое спасение. Так сказал бы любой другой в подобной ситуации. Но мы со Стахом Карнеро выбивались из общей толпы, и отношения наши были на грани. Всегда! С первой встречи!

– Когда-то, попав в твой дом в образе Анетты Метси, я впервые задумалась о том, что мы, маги, недооцениваем вас, оборотней, что есть особая красота в вашей прямолинейности, честности. Я… Наверное, я влюбилась в тебя, – криво улыбнулась, отводя глаза, – в тот… последний день я не хотела возвращаться в замок Кхан, потому что стала называть домом твое логово. После укуса летела сюда без страха, потому что было ощущение, что я возвращаюсь домой. То, что случилось потом… Я не знаю сколько проживу, но уверена: это было худшее время в моей жизни. Твое предложение все забыть и жить вместе было смешным и даже издевательским. Как можно было всерьез надеяться, что я соглашусь?.. Я знала, что уйду уже тогда, но боялась сказать тебе, боялась тебя, – я посмотрела на волка. Он смотрел внимательно, не перебивал, не оправдывался, просто слушал меня. – Узнав, что ты заменил меня на алтаре, я действовала не раздумывая… И я не жалею, что поступила именно так, что не оставила тебя. Но всю зиму, что ты был в Эллари-Зари, я… – запнулась, закрывая глаза. – Стах, мне очень стыдно!!! Но я часто думала, что ты это заслужил! Что так тебе и надо за то, что ты со мной сделал!.. – я сорвалась на рыдания.

Волк тут же привлек меня к себе.

– Не плачь! Глупенькая, ты мучилась угрызениями совести из-за меня?! – усмехнулся Стах и потерся о мою макушку. – Люц, я знал, куда иду, и что меня ждет. И, как и ты, я знал, что заслужил это.

– Никто не заслуживает подобного.

Мужчина приподнял мой подбородок, вытирая выступившие слезы:

– Помнишь, в Лунгаге ты говорила про пропасть?.. Теперь и я в ней. Подождешь меня? Вместе будем выбираться!

Кивнула, открывая баночку с мазью:

– Уже жду. Сними рубашку.

– Нет, – категорически отказался волк, отступая на несколько шагов.

Я знала почему: шрамы. Те, которые останутся до конца жизни, напоминая о пережитом. Стала рядом:

– Не закрывайся от меня. В конце концов, я видела уродство твоей души. Разве меня могут напугать шрамы на теле?

Он сжал зубы.

Жестко? Да! Но такова правда!

Стах долго смотрел на меня, потом глухо выдохнул и присел на кушетку. Я аккуратно расстегнула пуговички и стянула рубашку с плеч. Смотрела на идеальное тело… когда-то. Теперь это было мятое, рубленое, лишь бы как сросшееся месиво. Новая кожа так и не выросла на том месте, где лежала паучиха… Я спокойно наносила мазь, словно каждый день видела человеческое мясо, грубыми рубцами вывернутое наружу. Потому что знала, Стах следит за каждым моим движением, за каждым вдохом. И если я сейчас продемонстрирую хоть что-то, похожее на жалость или слезы, он выгонит меня и не откроется больше никогда. Осторожно зачерпнула мазь и бережно коснулась следов паука. Я отчетливо видела шрам от каждого жвала там, где оно вгрызалось в кожу. Пауза становилась невыносимой. Тишина оглушала.

– Говорят, весна в этом году будет ранняя и теплая. Даже сегодня ночью уже дождь шел, а не снег. Видел?..

Мужчина не ответил.

– … Дома я любила гулять по лужам. Великовозрастная девица! Представляешь? … Находила безлюдную дорожку в парке и прыгала по лужам, чтобы брызги летели во все стороны!..

Стах осторожно убрал мои руки и притянул к себе. Обнял за талию и уткнулся лбом в мою грудь…

Первые шаги – самые трудные, самые страшные. И неважно кто и когда их делает: ребенок, который впервые отпустил руку матери, или взрослый человек, который пытается начать все сначала, отпуская прошлое. Я была готова к подобному, знала, что мой день рождения и разговор в массажной, – это первые, самые трудные шаги навстречу друг другу, следующие делать будет легче и не так боязно. Даже во время обеда разговаривать со Стахом было куда проще: я не контролировала каждое свое слово, не боялась его вопросов. А после обеда мы все-таки пошли на третий этаж. Стах знал, что я после возвращения ни разу не была здесь. Исключая ту ночь, когда он пришел раненый, но тогда я вообще ничего вокруг не замечала. Медленно прошлась по коридору, неосознанно глядя на место, где когда-то было вбито кольцо. Теперь стена была абсолютно ровная, покрытая декоративной штукатуркой. Замерла в распахнутых дверях хозяйской спальни, ошарашенно оглядывая совершенно незнакомую комнату. Сама не заметила, как оказалась внутри.

– Ты что сделал?

– Ремонт, – Стах, сунув руки в карманы, шагнул следом и довольно огляделся по сторонам.

– Зачем? – зло посмотрела на него.

Мужчина на миг запнулся, но ответил:

– Чтобы тебе ничего не напоминало о …

Язвительно хохотнула, перебив его:

– Стах, меня не дом мучил, а ты. Мозги себе отремонтируй!

– Люц!..

А потом оборотень закрыл дверь, и мое внутреннее равновесие рухнуло…

Стах заметил, как нервно дернулась волчица и торопливо отошла от него, неосознанно занимая оборонительную позицию. Словно птица, попавшая в силок, Люция то вздрагивала, неуверенно переступая на месте, то замирала, обхватывая себя руками. Пыталась контролировать ситуацию – и не получалось. Мужчина не хотел этого, не собирался пугать. Оборотница сама вошла в спальню, поддавшись порыву. Но вошла! И Стах решил рискнуть…

Женщина запредельным усилием воли заставляла себя стоять на месте, а не бежать к выходу, в сотый раз напоминала себе, что сейчас все по-другому, что ей ничего не грозит. Карнеро, словно не замечая ее терзаний, прошел мимо, стараясь говорить как можно беззаботнее: