Текст книги "Чёрная смородина (СИ)"

Автор книги: Татьяна Мирная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Как скажешь, малыш, как скажешь…

– Не называй меня так!

– А как, если ты действительно маленькая? – усмехнулся волк. – Мне едва до плеча достаешь.

Его улыбка раздражала, я нахмурилась.

– Как все: "Люция".

– Не хочу, как все, – мужчина повернулся ко мне. – Хочу по-особенному, чтобы никто тебя так не называл, как называю я.

– Скольких любовниц ты называл "маленькими" и "малышами"? – уколола его. – Не цепляйся к словам, Стах.

– Хорошо. Тогда и ты не цепляйся… маленькая моя.

Глава 4

Когда к нам прилетела Лилея Дамаскинская, я почти не удивилась. Только обругала себя за болтливость: никто за язык не тянул с той книгой.

Верховная ведьма быстро прошла по дорожке, не обращая внимания на разноцветные головки астр, на Пирси, выскочившего из своего дома. Женщина распахнула дверь, щелчком пальцев открыв запертый замок, и уверенно вошла в гостиную, где мы с Тирой смотрели фильм.

– Здравствуйте! – по ярко-красным губам скользнула вежливая улыбка.

Лилея присела в кресло, аккуратно расправив подол платья, и посмотрела на Тиру:

– Девочка, завари нам чай. Я люблю черный, с цветами чабера.

Я уже справилась с первым удивлением от этого неожиданного визита и переглянулась с подружкой. Это был очень дорогой чай! Мы себе такой позволить не могли, да и не очень нравился его острый, пряный вкус. Тира с опаской посмотрела на ведьму:

– Именно такого у нас нет.

– Так сходи и купи, – велела ведьма и добавила: – Зонт возьми: скоро начнется дождь.

То есть отказ даже не рассматривался. Не знаю, догадалась ли волчица, что ее попросту выпроваживали из дома. Тира посмотрела на меня, и я кивнула: мол, ступай. Оборотница быстро собралась и вышла на улицу, где действительно начинал накрапывать холодный дождь. Я не сдержала недовольного взгляда. Женщина хмыкнула:

– Поверь, этому ребенку лучше не знать, о чем пойдет речь. Чай с чабером еще нужно поискать, и думать волчица будет именно об этом, а не о том, что мы с тобой здесь делаем. Час у нас есть точно, этого больше чем достаточно.

За окном прошелся Метт Пирси. Мне стало чуточку спокойнее: волк присматривает за мной. Села напротив ведьмы.

– Слушаю.

– Молодец! – похвалила Дамаскинская. – Итак, Люция, как ты уже поняла, меня интересует тот самый старинный фолиант. В прошлый раз ты сказала, что язык тебе не знаком. Я думаю, его не знает никто на Гебе, ведь в последний раз на нем говорили… на Земле.

– Что?

– Эта книга из Изначального мира.

– Но как?..

– Тебе это знать необязательно, – оборвала Верховная. – Меня интересует текст, точнее его перевод.

– Я не уверена, что смогу перевести.

Ведьма все еще улыбалась, но в доме стало на пару градусов холоднее. Я зябко передернула плечами. Дамаскинская четко проговорила:

– Люция, возможно, я неточно выразилась. Мне ОЧЕНЬ нужно знать, что написано в этой книге!

– Если это язык магической Земли, боюсь, вам…

И мне снова не дали договорить.

– Свобода от волка.

– Что?

– Если ты сможешь перевести эту книгу, я сделаю так, что Стах Карнеро оставит тебя в покое.

С сомнением уставилась на ведьму:

– Он найдет меня.

– Ты не поняла. Я сделаю так, что волк не будет тебя искать. Ты станешь для него безликим существом.

– Как?

– У меня свои секреты.

– А отступники? – напомнила я.

Ведьма сцепила пальцы в замок.

– Знаю. Поэтому предлагаю тебе переселиться в Тесорию.

Я на несколько минут потеряла дар речи, а потом на моих губах сама собой появилась счастливая улыбка. Все-таки Лилея Дамаскинская не зря Верховная ведьма! Второй материк Гебы (по количеству населения, а не по размеру) – идеальное место для меня. В Тесории живут эльфы – народ, который в силу своей светлой природы чутко реагирует на Тьму, поэтому отступников там нет.

– Только один неприятный момент, – вклинилась в мои размышления Верховная. – Тебе придется попрощаться со своей нежитью. Рачетсам нет места в тех землях.

Улыбка сползла с моих губ. Тосанг и Реранг остались единственным напоминанием о прошлой жизни, о том, кем я родилась.

– Тебе не стоит тревожиться о них. Псы вернуться домой, в Грани. Там, где и должны быть призраки.

– Я должна подумать.

А Дамаскинская продолжала соблазнять:

– Подумай, Люция! Месяц, может, чуть больше – и ты сможешь начать новую жизнь, в которой не будет Черного волка, не будет боли, страха и дурных воспоминаний.

Слишком заманчиво! Нет ли здесь подвоха? Но…

– Я согласна.

…Когда Тира вернулась, ведьма уже ушла. Девушка устало опустилась на стул:

– Фу-у-у, все ноги сбила, пока нашла, – и она потрясла перед моим носом небольшой коробочкой. – Ты знаешь, сколько он стоит?! И что теперь делать?.. Может, завтра вернуть в магазин?

А я засмеялась и покачала головой:

– Нет, Тира! Ничего мы возвращать не будем! … Заваривай!

У меня был праздник! Я знала, что мне делать дальше! Я увидела свой путь! По телу пробежала сладкая дрожь предвкушения. Мысленно я уже стояла на палубе белого лайнера и уплывала далеко-далеко. Котс, да я даже не обернусь ни разу в сторону Паглаомы! В этот момент я не думала о том, что могу не справиться с заданием. Наизнанку вывернусь, но переведу этот фолиант!

Уже на следующий день я пошла в дом Лилеи Дамаскинской. В гостиной столкнулась с незнакомыми ведьмами. Они стояли большим кругом (я насчитала порядка десяти ворожей) и при моем появлении расступились так, чтобы мне пришлось пройти между ними. Я чувствовала, как меня ощупывают пристальными взглядами, подмечая все детали.

– Вас провести? – предложила одна.

– Благодарю, я знаю дорогу.

Улыбнулась и, словно по подиуму, прошла между ведьмами в кабинет Верховной.

Лилея уже ждала меня, бережно положила на стол древний фолиант, потом повернулась:

– Ты говорила, что язык похож на илани? Мы нашли несколько рукописей на этом наречии. Возможно, тебе они пригодятся.

Я посмотрела в указанном направлении и недоверчиво тряхнула головой. Торопливо подошла и развернула свиток. Посмотрела один, другой – и опешила, потому что передо мной лежало бесценное сокровище. В мире сохранилось всего около двух десятков подобных рукописей. Дамаскинская услышала мой восхищенный вздох и прищурилась:

– Не забывай про уговор, Люция. Постарайся не отвлекаться!

То ли совет, то ли угроза – понимай, как хочешь! И я осталась одна в кабинете, в окружении старинных книг и свитков.

…

– …Сколько дней Люция уже ходит туда?

– Вторую неделю, – Пирси тяжело вздохнул. – Альфа, я не могу ей запретить. Моя задача охранять. Вот и сижу под дверями ведьминского дома, пока волчица там.

– И сиди дальше! – велел Стах, потом чертыхнулся: – Что-то мне не нравится эта история!

Метт согласно кивнул. Его самого постоянно дергало от нехорошего предчувствия, когда речь заходила о той книге. Пирси бросил осторожный взгляд на оборотня.

– Люц мельком сказала, что стало получаться.

Карнеро уловил напряжение в голосе волка.

– Что не так?

– Первое время Люция выбегала от Верховной с горящими глазами. Было видно, что ей интересно. Она даже дома сидела с тетрадкой, все что-то чертила, сравнивала. А вчера Люц пришла домой и мыла руки… отбеливателем.

– Зачем?

Метт тряхнул головой:

– У меня ощущение, что волчица боится.

– Кого?

– Она боится того, что делает… боится этой книги.

Стах сквозь зубы выругался и сказал:

– Я прилечу завтра.

Стоял погожий теплый день. Один из тех, которые иногда бывают осенью, словно лето пришло попрощаться. Жители Лунгага, сняв куртки и плащи, с удовольствием гуляли по улицам и паркам или просто отдыхали в уютных двориках рядом со своими домами. Лишь дом Верховной был непривычно тих и мрачен… снаружи.

Дамаскинская была в ярости:

– …Полная бессмыслица!

Я стояла перед ведьмой, и меня трясло, как в лихорадке.

– Это то, что у меня получилось. Я предупреждала: языки только похожи! Вы сами подумайте! Ведь это разные миры! Разное время!.. Вы же не станете использовать некромантский рунический алфавит, чтобы прочитать эльфийские книги только потому, что и там, и там руны!..

Подхватила со стола исписанные листы бумаги, чтобы на примерах доказать Лилее свою правоту. Верховная резко махнула рукой – и бумага вспыхнула ярким огнем. Я вскрикнула, выбросив ее из рук. Но прежде, чем пламя коснулось ковра, ведьма щелкнула пальцами – и все исчезло. Я подняла глаза на Дамаскинскую, та отвернулась:

– Пошла вон!

Выбежала на улицу и почти сразу налетела на Карнеро. Оборотень насторожился:

– Что случилось?

– Пошли отсюда! Быстро! – запрыгнула в его автолет и крикнула водителю. – Галич, полетели! Полетели!!!

Стах сел рядом и кивнул бете. Едва автолет взмыл в воздух, альфа повернулся ко мне:

– Рассказывай!..

На миг мы замерли, услышав странный звон, а потом автолет тряхнула воздушная волна. Галич выровнял транспорт и прибавил скорость, чтобы быстрее покинуть город.

– Дамаскинская магией вышибла стекла в собственном доме, – хмыкнул Карнеро, наблюдая за происходящим через окно. А я боялась оборачиваться. Перехватила пристальный взгляд волка и призналась:

– Я не справилась с работой.

Карнеро долго смотрел на меня, потом сказал:

– Ты все это время держишь мощный ментальный щит, чтобы никто не увидел твои мысли… Люц, что было в той книге?

Сглотнув, уставилась в окно.

– Я бы многое отдала, чтобы забыть об этом.

Наверное, что-то просочилось через менталку, потому что оборотень чертыхнулся и недоверчиво спросил:

– Ты обманула ведьму?

– Когда я поняла, что за текст передо мной…

– А что за текст?

– Если я скажу, что книга написана на драконьей коже, тебе станет понятнее?

Галич присвистнул, а Карнеро не сдержался:

– Твою мать!

Драконы в нашем мире считались неприкосновенными. Да и встретить их за пределами Тесории было довольно трудно: они жили в своем государстве в высоких, неприступных горах… Но дело не только в этом. Альфа ругался не просто так, он знал, что такие книги удерживают Темную магию.

– Я держала щит, чтобы скрыть правду, и лгала ведьме. Она поверила: врать я умею, ты знаешь.

И Карнеро впервые промолчал по этому поводу, задумчиво глядя на меня.

– То есть ты прочитала и перевела книгу?

Только кивнула в ответ:

– Это самая жуткая и непостижимая моим умом вещь. Не знаю, как эта книга попала Дамаскинской… Как вообще попала в наш мир! Но это не стоит даже Тесории.

– Не понял!

Я настолько была потрясена последними событиями, что выложила Карнеро правду:

– За перевод Лилея обещала мне свободу от тебя и убежище от отступников в Тесории.

– Что-о-о?!!

Карнеро ругался, как пещерный тролль. А Галич, глядя на меня в зеркало дальнего вида, заметил:

– Разумно.

Оборотни улетели поздно вечером, когда со стороны города перестали долетать отголоски ведьминской ворожбы: разгневанная Лилея долго не могла успокоиться. Лишь на закате к нам пришла Виорелия и сообщила, что можно расслабиться: Верховная ведьма покинула Лунгаг.

Честно, я была рада этому.

Глава 5

В рюене (октябрь – Прим. авт.) мы полетели в Паг-Авит на турнир по драйдхетчу. Карнеро даже не пришлось уговаривать меня. Я ждала этого события с большим нетерпением, потому что там мы должны были встретиться с Иреной и Сакитом Халаси.

Драйдхетч – игра, придуманная магами и для магов. Но неожиданно она оказалась популярной и среди немагических народов и рас. Пусть в нее не могли играть все, но болеть за любимую команду отсутствие магии не мешало. Играли две команды по шесть человек: пять стихийников и один универсал. Суть состояла в том, чтобы перенести магическую сферу через все поле в зачетную зону соперника. А соперники, соответственно, всячески этому препятствовали. Сфера создавалась разная, для этого и требовался универсал. Это мог быть огненный шар, водяной, металлический или земляной, в зависимости от стратегии, выбранной командой. Например, если игрок-огневик налетал на водника, тот без проблем гасил огненный шар – очко соперникам. И так до тех пор, пока одна из команд не наберет 17 очков.

Сегодня играла сборная королевства Кхит-э-ленге против команды Ласанги. Игроки уже вышли на поле, и болельщики криками приветствовали своих кумиров. Громче всех орали гоблины, прилетевшие поддержать кхитлцев. Не отставали от них и ведьмаки, болеющие за ласангцев. На секунду мне показалось, что я заметила в толпе своих друзей.

– Это не Халаси, – альфа схватил меня за руку. – Вы увидитесь после игры. Сиди спокойно.

Наверное, кому-то покажется странным, что Карнеро, зная об угрозе, привел меня на турнир. Но здесь была очень надежная система безопасности, во-вторых, кругом крутились Серые волки, а этих ищеек так легко не проведешь. Ну, и третьим моментом были рачетсы, которые следили за происходящим с "другой" стороны. Мы сидели на вип-трибуне вместе с Яном Грисом и его бетами. Честно говоря, я была не самым хорошим болельщиком, к спорту относилась равнодушно, в отличие от того же Стаха. Он комментировал каждый шаг игроков, успел поспорить с Галичем и поогрызаться с Грисом, когда кхитлцы упустили первое очко. Серый альфа посмеялся и сел рядом со мной:

– Рад видеть тебя, горошинка. Как дела?

– Привет, – улыбнулась волку. – Я уже гамма.

– Знаю.

Осторожно поинтересовалась:

– Помнишь, ты говорил, что я могу поменять стаю, если захочу?

Грис быстро глянул на Карнеро, поглощенного игрой, и ответил:

– Помню, но тебе сейчас лучше оставаться у ведьм.

– Да? – усмехнулась я, решив, что Серый передумал, чтобы не ссориться с другом.

Ян нахмурился и пояснил:

– Живя у ведьм, ты можешь хотя бы выйти из дома и погулять по улице. Понимаешь? Если ты прилетишь в Маоту, то мне придется, как Стаху, поселить тебя в доме и не выпускать.

– Почему?

– Представь, что ты сокровище.

Не сдержалась от улыбки: приятное сравнение! Серый продолжил:

– …Откуда тебя легче украсть: из ювелирной лавки или из хранилища банка?

– Глупый вопрос.

– Отнюдь. Находясь у Стаха Карнеро, ты – в хранилище. Только дурак или самоубийца сунется в Денту – сердце Черных волков. Кхитл-э-ленге сейчас самое безопасное место от отступников, именно благодаря оборотням. Во-первых, вернулись многие свободные волки, признав Стаха альфой. Во-вторых, Эмерик Галич на востоке охраняет границы. А Галич… – Ян состроил выразительную гримасу. – Это Галич! Стонут все: и маги, и обычные люди, и контрабандисты. Только кхитлский король радуется, как дитя: казна пополняется за счет конфиската, в страну потянулись инвесторы.

– Но меня нет в Денте!

– А кто об этом знает? Стах и беты? – Грис посмотрел прямо в глаза. – Отступники рыщут вокруг Денты, думая, что ты там. Логово Карнеро охраняют больше десятка волков, такого на моей памяти еще не было.

– Да зачем я им?!

– Потому что за тобой другие некры стали выходить из Ордена Тьмы, – волк заметил мою улыбку и тихо рявкнул: – Не радуйся: все они мертвы. Тьма своего не отпускает.

… После игры я, наконец, смогла увидеться с Халаси. Карнеро предусмотрительно забрал Тиру и Эмерика и ушел в бар. А я встречала друзей в пансионном номере. Затискала Ирену в объятиях, неосознанно принюхиваясь к подруге.

– Выглядишь ты лучше, – заметил Сакит.

– Я теперь гамма. Фироне, – похвалилась своим новым рангом.

Маги переглянулись. Наверное, им не понять разницу между омегой и гаммой, между рабом и свободным человеком. А я до сих пор ликовала, часто становилась перед зеркалом и повторяла: "Я – гамма!" Сакит и Ирена многого не знали о моей жизни в доме Стаха Карнеро, возможно, догадывались о чем-то, но догадки… они всегда допускают крохотную надежду, что плохое только показалось, померещилось, что на самом деле все в порядке. Если бы я призналась им… наверное, не стоит. Пусть весь ужас останется там, в той холодной зиме. Улыбнулась притихшим некромантам:

– Рассказывайте, что нового?

…Все, что они говорили мне: новости из дворцовой жизни, открытия в некромантии – то, что когда-то составляло смысл моей жизни, я слушала с вежливым интересом на лице, но мне было скучно. Я с большей охотой беседовала с Пенкой о событиях в Денте. Предвечная Тьма! Я стала волчицей, не только обретением второй ипостаси, но и измененным сознанием! Я стала другой! Не сдержавшись, прижалась к Ирене и положила голову ей на плечо. Сакит замолчал, встревоженно глядя на меня:

– Люц?

– Не обращай внимания.

Девушка погладила меня по голове, а я вновь принюхалась. Некромантка засмеялась:

– Ты чего?

– Какой-то запах странный, не пойму, в чем дело.

Ирена улыбнулась. И было что-то такое в этой улыбке – величественное, вечное – то, что превыше всей земной суеты. Она коснулась своего живота:

– Я жду ребенка.

– Мы ждем, – поправил Сакит.

Обняла подругу, не в силах сдержать слез:

– Поздравляю! – потом спохватилась и посмотрела на нее: – И ты, беременная, потащилась в такую даль?! Сакит, как ты позволил?

Супруги засмеялись:

– Вот сейчас узнаю прежнюю Люцийку: начала хлопотать, – мужчина присел рядом. – Не волнуйся. Ирена хорошо переносит беременность, и срок еще маленький. Мы консультировались с лекарем. Он позволил этот переход.

– Когда родится малыш?

– В тревене.

Поцеловала Ирену:

– Береги себя.

А та надулась:

– Не начинай хоть ты! Я думала: здесь отдохну от всеобщего внимания. Дома шага нельзя ступить спокойно!

Мы с Сакитом лишь посмеялись, наблюдая за насупившейся молодой женщиной. А вскоре разошлись по своим номерам. Я переживала за Ирену: и чемпионат с таким накалом эмоций, и большое количество представителей разных рас не могли не утомить беременную женщину. Ей требовался отдых.

Я лежала на диване и переосмысливала встречу с друзьями, когда вбежала заплаканная Тира. Торопливо села, вглядываясь в бледное личико:

– Что случилось? Кто тебя обидел? Эмерик? Стах?

Девушка присела на кресло:

– Мы гуляли с Эмериком. Он молчал-молчал, а потом поцеловал, я ответила. А он позвал меня в свой номер. Я отказала.

Это не волки, это двое слепых волчат!

– Он же нравится тебе?!

– Не хотела, чтобы он думал, что все будет как раньше. Я ведь теперь гамма.

В этот момент к нам, постучав, вошел Карнеро, увидел Тиру и застыл в недоумении. Судя по подносу в руках, оборотень, спровадив бету с волчицей, намеривался устроить со мной чаепитие.

Альфа, как так и надо, прошел в комнату и стал разливать чай по чашкам.

– Причина потопа?

Девушка всхлипнула. Оборотень протянул мне фарфоровую чашечку, не сводя глаз с волчицы. Пришлось взять. Стах уже подавал вторую чашку Тире:

– Продинамила Галича?

Та кивнула. Карнеро взял свой чай и удобно устроился в соседнем кресле:

– Ну и идиетка! – заметив наши возмущенные взгляды, пояснил: – Он предложение тебе собирался сделать.

– Какое?

– Простое, с восклицательным знаком в конце! – не выдержал мужчина. – Эмерик хочет сделать тебя своей парой, говорил со мной накануне: позволю ли я забрать тебя у Люц.

Тира разрыдалась, понимая, что наделала своим отказом. Я едва успела забрать у нее этот проклятый чай, который никому в горло не лез.

Стах со вздохом отставил свою чашку:

– Много наговорила?

Девушка закрыла лицо руками и мотнула головой. Я с тревогой посмотрела на альфу. Тот пожал плечами:

– Ну, побегает месяц – другой по границе, выплеснет злость на некров да обратно прибежит.

– Сколько? – Тира подняла на него испуганный взгляд.

Я тоже уставилась на Стаха:

– А может, ты поговоришь с ним?

– Люц, поверь, лучше не лезть в чужие сердечные дела, – волк вновь потянулся за чашкой. – Так Эмерик побесится месяц и остынет. А если узнает, что кто-то в курсе, как его отшили, словно переярка, будет злиться два.

– Но ты же можешь как-то осторожненько намекнуть: то-се?..

Оборотень ухмыльнулся:

– Возможно. Что за это я получу?

– Что? – я вскочила. – Ты бессовестный! Это подлый шантаж!

– Ну, разве что чуточку, – не стал спорить Стах.

Посмотрела на сгорбленную волчицу на соседнем кресле, потом на довольную рожу альфы:

– И что ты хочешь?

– Свидание.

Наверное, что-то проскользнуло на моем лице, потому что Карнеро тут же перестал ухмыляться. Смотрел спокойно и говорил так же.

– Люц, простое свидание. Ужин в ресторане – и я отведу тебя домой. Все!

Тира не смотрела на меня, но я видела, как она замерла, ожидая моего ответа. Вот котс! Самый дохлый и вонючий котс! Скрипнула зубами:

– Хорошо.

…

Ужин был на третий день после возвращения из Паг-Авита в одном из ресторанов Лунгага. Я оделась быстро, закрутила волосы в узел, заколола шпильками и замерла у окна под любопытным взглядом Тиры. Она порывалась пару раз что-то сказать, но в последний момент умолкала. Наверное, мой выбор наряда показался ей неудачным. Темно-синее платье-футляр с мелким принтом действительно выглядело простовато для свидания, но так и я не собиралась производить впечатление. Я всего лишь выполняла свою часть сделки.

Карнеро прилетел за мной точно по времени, распахнул двери автолета:

– Прошу.

Я оперлась на протянутую руку, неуютно ежась под взглядом оборотня. Он кивнул на мои волосы:

– Я рад, что твои кудряшки вернулись.

– Мастер посоветовал сделать перерыв.

– Тебе так лучше, не мучай больше волосы, – Стах помог мне сесть в салон, шепнув: – Ты красивая.

Кивком поблагодарила за этот стандартный комплимент, хотя в памяти всплыло, как меня когда-то "опустили", сравнивая с Анетточкой. И опять сработала проклятая менталка!

– Ты забываешь, что в Анетте очень многое было твоим, – альфа улыбнулся. – Вспоминая осень, я уже представляю тебя, а не ее.

– Зачем вспоминать? – не выдержала я.

– Но ты же вспоминаешь?

– Я – другое дело.

– Это наше общее дело, Люц.

Отвернулась к окну, обрывая спор. Начало вечера мне решительно не понравилось.

Карнеро выбрал дорогое заведение, попасть в которое было не так просто, но только не для альфы оборотней. При нашем появлении гости ресторана – ведьмаки и ведьмы – умолкали, чувствуя силу Черного волка. Я видела, как они отводят глаза, встретившись с ним взглядом. Альфа стаи не каждой ведьме по зубам. Карнеро усадил меня за столик и сделал заказ. Мы тихо переговаривались на отвлеченные темы – пустой, бессмысленный разговор ни о чем. Я оценила попытки волка не портить мне вечер выяснением отношений.

Но отношения выясняли другие. Замерла, прислушиваясь к звукам из зала:

– Что случилось?

Мужчина тихо засмеялся:

– Видно, здорово накосячил ведьмачок!

Я уже сама поняла, что попала на публичное примирение возлюбленных. Ведьма – миловидная девушка с длинными волнистыми волосами – сидела на втором этаже с компанией, а несчастный возлюбленный стоял внизу и признавался в любви.

– …Арсения, твой образ я храню в своем сердце. Каждый взгляд твоих карих глаз, каждое слово, которое произнесли твои губки! Ты целиком заполнила мою душу, и я уже не могу без тебя. Я люблю тебя, солнышко! Будь моей женой!

И под аплодисменты он достал маленькую коробочку с колечком. Возлюбленная молчала, но глаза блестели от слез. Парень хотел подняться к ведьме, но его не пустили друзья девушки. Ведьмак стал ворожить, пытаясь взлететь, а ему упорно мешали. Тогда он вскочил на стул, стараясь дотянуться до своей избранницы. Проклятие, я переживала за эту пару, как за старых знакомых! Видя, что у мужчины ничего не получается, дернула волка:

– Стах, помоги ему!

Оборотень фыркнул, но поднялся:

– Милая, да ты из меня веревки вьешь!

К моему удивлению, одновременно с Карнеро из-за своего столика поднялся ведьмак средних лет. Вдвоем они подхватили паренька и подсадили на площадку на втором этаже. Ведьмочка, вытирая слезы, присела, подцепила колечко и поцеловала незадачливого возлюбленного. А клиенты ресторана, получив бесплатное шоу и такой всплеск эмоций, заохали-заахали и восторженно зааплодировали.

– Спасибо, – я поблагодарила Карнеро, когда он вернулся за столик.

Оборотень кивнул, поднимая бокал:

– Давай выпьем за любовь! Иногда она сильнее магии.

Я согласно кивнула:

– И боязливым дарит смелость, и горделивым – смирение.

Не сговариваясь, посмотрели на пару, покидающую ресторан.

– Это их якорь, – я поставила бокал. – Когда в жизни наступят тяжелые времена, она вспомнит, что он сделал ради нее. А он – на что смог решиться, чтобы быть рядом. Вспомнят – и не сделают тот самый шаг, который может стать последним.

Волк допил вино, глядя на меня, но ничего не сказал.

После ужина мы вышли на улицу и домой пошли пешком. Вечер был удивительно теплый для рюена. Я улыбнулась, подставив лицо легкому ветру. И вдруг услышала:

– О чем ты думаешь?

– Об этой паре, – посмотрела на оборотня. – Они такой ажиотаж вызвали. Я еще всю ночь вспоминать буду и Тире расскажу… Это так мило и трогательно! Ты не считаешь?

– Почему же! Девушкам нравятся такие показательные признания, когда при всех заявляют о своих чувствах и намерениях.

Ведьмы словно ждали нас: выглядывали из окон, дверей. Смотрели не на меня, на альфу. А тот шел уверенно, словно находился в родном волчьем поселке, а не в обители ведьм. Чувствовалась поступь победителя, того, кто привык быть первым, всегда получать свое… Я попробовала представить Карнеро, прилюдно признающимся мне в любви, как тот ведьмак, и не получилось. Я могла представить что угодно, но только не это. Потому что я никогда не поверю, что он умеет любить! Не после того, что видела, что испытала на своей шкуре!.. И, знаете, такое облегчение наступило! Словно с плеч сняли каменную плиту.

– …А если я скажу тебе это? Если я скажу, что люблю тебя?

Менталка, будь она не ладна!

Впереди подмигнули огни дома, где меня ждала добрая Тира и рачетсы, улегшиеся у горящего камина, не потому что любили тепло, а потому, что так делали живые псы. Иллюзия жизни, иллюзия своего дома… Хватит! Я остановилась и посмотрела на оборотня.

– Стах, я хочу уйти. Ничего не получится. И все это – затянувшаяся агония. Давай признаемся, наконец, что прошедшая зима стала пропастью между нами. И не просто пропастью… Я в эту пропасть с твоей помощью свалилась, и выбираться мне долго. Не жди. Живи дальше.

– Я не хочу без тебя.

– А я не хочу с тобой.

– Люц, я знаю, что зимой причинил тебе боль – и физическую, и моральную. Но дай нам шанс!

– Нам? – переспросила я и покачала головой. – Я не представляю нашего общего будущего. Когда я думаю о нас, вижу только то, что было.

– А какое будущее ты хочешь?

– То, что предлагала Лилея: уплыть в Тесорию и попробовать там начать новую жизнь.

– И даже отомстить не хочешь? – спросил волк с каким-то горьким отчаянием в голосе.

Я улыбнулась, наблюдая за его попытками меня удержать:

– А ты бы хотел, чтобы я устроила великую месть с драками, игнором и наемными убийцами?

Он прищурился:

– Нет, но я бы понял это.

– Знаешь, чем плоха месть? Ты постоянно думаешь о том, кому хочешь отомстить. Вот ты, например, хотел найти Анетту Метси и отомстить ей. И сам не заметил, как влюбился в ту, кого ненавидел. Я так не хочу.

– Люция, все не так! Вспомни осень. Разве нам было плохо?

– Нет, отчего же! Было хорошо. Было так хорошо, что ты на радостях предложил меня Яну Грису, – усмехнулась, заметив его удивленный взгляд. – Я слышала ваш разговор.

– Тогда ты играла блондинистую дуру. Хорошо играла, я поверил! Случись этот разговор позже, мой ответ Грису был бы другим.

– Я так и поняла, когда весной шла за Яном в его спальню.

– Да я знал, что он меня проверяет: от него не несло желанием. Решил посмотреть, до какой черты он дойдет. Но едва вышел из дома, в голову полезли разные мысли: что Грис все-таки мужчина, а я сам дал "добро"… Стоял под дверями, как идиет! А как услышал это "хочу тебя раком" – все!.. Опомнился только в спальне, ты по стенке ползешь к выходу, а Грис довольно ухмыляется.

Я тряхнула головой:

– Это уже неважно.

– Важно! Я знаю, что обидел тебя!..

– Обидел?! Ты разрушил мою жизнь… хотя нет. Свою жизнь я разрушила сама, да? Ведь я "ведомая", бесхарактерная некромантка, слабая личность.

– Причем тут это?! – закричал Карнеро, взмахивая руками.

Вот и выдохся волчок. Терпение у него всегда было в дефиците.

– Стах, я уверена, пройдет время – и ты все забудешь. Найдешь себе новую подружку, ту же саму Бри. Думаю, она с радостью вернется в твой дом.

Как же противно он улыбается!

– Все-таки тебя задело, когда я спал с другими! – оборотень схватил меня за плечи. – Да, спал!!! Чтобы отучить себя от тебя, от твоего тела, от твоего запаха. Но не получилось! После твоей течки понял, что не хочу других. Вообще!.. Мне нужна только ты! И я сейчас не секс имею в виду! Я не могу находиться в собственном доме, потому что там почти исчез твой запах!..

Вырвалась из его рук.

– Стах, хватит, прошу тебя! Я из последних сил цепляюсь за свою гребаную, никчемную жизнь!

– Да почему "никчемную"?! Есть много людей и нелюдей, которым не все равно, где ты и что с тобой.

– Мне нет здесь места! Маги не забудут, кем я стала, а волки не забудут, кем я была. И чтобы я ни сделала, этого не изменить! Ты можешь приказать своей стае не трогать меня и держать рты закрытыми, но ты не можешь приказать им уважать меня и считать своей!

– Дай им время…

Не стала больше слушать. Перебила, сорвавшись на отчаянный крик:

– Я всего лишь хочу получить от жизни свой кусочек счастья! Неужели я этого не заслужила?!

И волк отступил, не ожидая такой вспышки. А я быстрым шагом направилась к дому. Слез не было. Была глухая безысходность и беспросветная тоска!

У калитки Стах становил меня:

– Я понимаю, Люция… Что ж, мне ли уговаривать тебя?!

– Ты отпустишь меня? – с безумной надеждой спросила я.

– Да.

Затаила дыхание:

– Дай слово, что не будешь удерживать меня, что позволишь уйти из стаи!

– Обещаю. Ты свободна.

Дернулась словно от боли, а потом почувствовала необычайную легкость. Оборотень пояснил:

– Я больше не твой альфа. Отныне ты – нтле лебисто.

Ночь вдруг раскрасилась яркими красками, зазвучала звуками. Я не сдержалась и засмеялась, запрокинув голову к небу. Вошла в калитку и благодарно посмотрела на волка:

– Спасибо!

Карнеро с непривычно застывшим, словно чужим лицом удержал меня за руку:

– Ты всегда можешь вернуться. Я буду ждать.

А я забрала руку, пряча ее за спину, покачала головой и… расхохоталась:

– Не-е-т!!! Ни за что!!! … – торжествующе сказала. – Ты говорил о мести? А это и будет моя самая лучшая месть тебе: если я уплыву отсюда далеко-далеко, встречу нормального волка и забуду тебя.

Я ликовала от мелькнувшей боли в медовых глазах.

– … Я буду обнимать другого и называть его своим любимым. И ОН станет отцом моего ребенка, не ты!

Лицо оборотня стало серым.

– …Это только в молодости думаешь, что самое страшное – ненависть. На самом деле самое страшное – это равнодушие. Я забуду тебя и твою стаю. И я буду жить! По-настоящему, понимаешь? Жить – это когда радуешься каждому дню, когда дышишь с охотой, когда каждое утро встречаешь с улыбкой…

Волк не дослушал, развернулся и ушел в теплую ночь, пахнущую опавшими листьями.

Вот и все.