Текст книги "Разожги мой огонь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Май
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Редрик поморщился досадливо, когда увидел, как двое из-за деревьев показались. В темноте, что для его глаз и не темнотой вовсе была, разглядел вчерашних знакомцев – тех двоих, что Лисса пощадила. Не ушли стервецы, как им велели. Вот про то он Лиссе и толковал – натуру людскую не перекроишь, не переиначишь. Дан ведь этим двоим шанс был, а они его по ветру пустили. Что ж, выходит, сами свою судьбу выбрали. Только б Лиссу не разбудили. Ей знать о том, что дальше будет, не надобно.
Наблюдал за этими двумя, готовый в любой миг вскочить, но не желая спугнуть их. Шептались, стервецы, подбирались ближе к нему и Лиссе. Сверкнуло лезвие ножа – попал на сталь отблеск пламени, предупреждая своего хозяина. Но Редрику и предупреждение не нужно было. Вскочил так резво, что не успели и опомниться. Второго Старуха-Смерть прибрала, еще когда первый наземь не опустился. Редрик замер и на Лиссу взгляд бросил. Она только во сне руку под щеку положила да бровью дернула.
Также бесшумно Редрик сначала одного, потом второго на коня взвалил да отвез подальше, туда, где шумом погребального костра не смог бы побеспокоить супругу свою, но не столь далеко, чтоб метка потревожила.
Охотно взвилось пламя, жадно проглатывая подношение. Редрик в красный тающий свет кострища глядел и думал, что, может статься, огонь-то этих двоих и очистит. Огню все едино: будь ты невинным иль последним злодеем – стихия такие тонкости не разумеет.
Когда все кончено было, а завитки дыма в густое темное небо устремились, коня поманил за собой и обратно на поляну, где Лисса спала, вернулся.
Подошел ближе, замер рядом и смотрел на спящую супругу. Она крепко спала и дышала ровно. Редрик надеялся, что хорошие видит сны.
Вот и получил он ответ, за которым в Вильзмир поехал. Думал, духи, что в бреду привиделись, скажут ему, как дальше быть, да только они даже лучше сделали – показали.
Лег рядом, сползший плащ повыше натянул, чтоб Лиссу укрыть, сверху руку положил, лицо в волосах супруги спрятал.
Лиссе о случившемся не расскажет. Ей о том знать не надобно. Он свое слово сдержит – защитит ее. И от угроз, и от переживаний.
* * *
Снежная мгла застлала все вокруг – холодная, густая, непроглядная. Двигалась сквозь нее, трясясь от озноба, и сама не понимала, как здесь оказалась. Хотела крикнуть, позвать на помощь, да только из горла ни звука не вырывалось, все плотное марево скрадывало. А потом из дымки чьи-то руки схватили, утянули в молочное ледяное облако. Лицо Арвира увидела, его глаза нахальные.
– Да я ведь только приласкать тебя, Мелисса, маленько хочу. Тебе понравится, обещаю, – оскалился.
– Не смей! – Толкнула его в грудь, отскочила, подхватила платье, бросилась в самую метель, хотя от холода двигалась едва. Да только убежать далеко не успела, прямиком еще в чьи-то руки угодила.
– Вот свезло так свезло… Боги-то ко мне сегодня милостивы! – услышала знакомое. Дохнул гнилью тот мерзавец, что в Вильзмире врасплох застиг.
– Пусти! – Рванулась и от него, отскочила в строну. И снова закружила меж застилающих взор белых хлопьев снега. Вьюга пуще прежнего разыгралась: бросала колкие иглы в глаза, жалила кожу.
То слева, то справа лица мелькали: Арвир ухмыляющийся, Деян с кубком медовухи, лекарь Ульх с плещущейся в склянке настойкой, опять Арвир…
Вскрикнула и снова заметалась в белой мгле. Как же мне выход найти?
Вьюга диким голодным зверем взвыла, забралась под платье студеными руками, норовя все тело льдом сковать. Бежала сквозь нее, понукаемая мерзлыми стрелами, искала сама не зная что, да никак отыскать не могла.
– Лисса! – донеслось знакомое из самого сердца метели.
Редрик?..
Замерла, стараясь отдышаться. Дыхание изо рта морозными клубами вырывалось, обжигало льдом горло, студило грудь. От слишком глубокого вдоха боялась на осколки разлететься. Озноб по телу гулял, не давал с места сдвинуться. Хотелось только одного – лечь здесь, в пушистые снежные сугробы, и уснуть под завывания и стоны вьюги. Только знала, что нельзя. Ежели остановлюсь, тут свою погибель и найду.
– Редрик… – выдохнула.
Белые снежные мухи лицо жалили, да только все равно разглядела в самом сердце метели красную точку, будто кто костер развел. Бросилась на этот огонек, а вьюга с новой силой запуржила, стараясь помешать мне хозяина вулкана отыскать.
– Лисса!
– Редрик!
Медленно шла вперед, прикрывая лицо рукой. К нему. Снежная буря почти с ног сбивала, дышать все труднее становилось, чьи-то голоса в белой мгле хохотали, выли, буйствовали. Снежные иглы по щекам били, рвали платье, путали волосы. Ничего уже от холода не чувствовала, знала только, что должна дойти. Там тепло, там огонь, там Редрик, который защитит, не даст в обиду, обогреет.
Новый порыв злого стылого ветра сбил с ног. Почувствовала, как падаю, да только никак упасть не могла – летела куда-то. В бездну, на дне которой ждал лишь студеный мрак.
А потом вдруг тепло разлилось, вошло в тело жаркими лучами, обняло огненными руками.
– Лисса!
Открыла глаза, и только через несколько мгновений поняла, что не было ни холода, ни вьюги, ни ветра, ни снега. Редрик, нахмурившись, и с тревогой, в огненных глазах плескавшейся, смотрел на меня. Рядом костер потрескивал. Всхлипнула, прижалась к хозяину вулкана, чтоб согреться, вдохнула смоляной запах его тела и только тогда убедилась – ушел кошмар.
– Ну, будет, будет, – шептал в волосы, прижимая к себе все крепче. – То только сон был, Лисса. Нечего тебе бояться. – Гладил руками по спине, посылая струйки тепла. – Что ты видела?
– Холод. И стужу. Я бежала и сама не могла понять, что ищу, – вздохнула судорожно.
– Холод? – странно изменившимся голосом спросил.
– Вьюга и метель мешали мне… – запнулась, подбирая слова, – тебя отыскать.
– Меня? – отстранился, обхватил мое лицо жаркими ладонями. В глазах багряные искры полыхали, обжигали теплом. Но после стужи, от которой сердце, казалось, останавливалось, жар этот приятен и желанен был.
Вместо ответа легонько пальцами его пальцев коснулась, а потом обвила руки вокруг шеи Редрика, притянула ближе, приникла всем телом, вскинула голову и прижалась губами к его. Подалась к нему, как цветок к Отцу-Солнцу тянется.
Редрик ежели и опешил, то лишь на миг. Не смог удержаться, принял брошенный ему вызов – накрыл мои губы своими, но целовал так осторожно, словно вся из воздуха состояла. Да только мне того мало было: жаждала вкусить его пламени, как в памятную ночь, впустить в кровь силу огня, испить стихию.
Оторвалась от его губ, тяжело дыша, опустила руки на грудь хозяина вулкана, принялась завязки рубахи распутывать.
– Не должны мы, Лисса… – проговорил хрипло. Взял за плечи сильными руками, отстранился, поднялся и даже на шаг отошел, лишил тепла своего тела. А ведь именно это и было сейчас необходимо! Когда к нему прижалась, в сердце будто тепла плеснули.
– Не должны? – сама себя тотчас мысленно выругала за то, как в голосе обида явно прозвучала. Знать, все о Весте думает. Другой-то причины и быть не может.
Нахмурилась, раздумывая, сказать или нет, уперла взгляд на него и проговорила тихо:
– Знаю, есть такая любовь, что даже Старухе-Смерти не по силам ее забрать и…
– Лисса, – шагнул ближе. Видела, как дышит тяжело, отчего рубаха на груди натягивается. – Да не в том дело!
– А в чем же тогда?
– А вдруг… – зачесал пальцами волосы, в которых красные искры пробегали осколками пламени. – А ежели… дитя будет? Лекаря ведь в гору не позовешь…
Почувствовала, как ледяная лапа, что сердце сдавила и горло, разжалась. Усмехнулась горько. Поднялась, подошла к хозяину вулкана, коснулась пальцами щеки.
– А тут уж надо мной боги горько посмеялись, Редрик. Я… я ведь потому замуж и не пошла больше… – Отвела взгляд. – Не один ты одиночеством проклят.
Вмиг притянул к себе, укутал руками, прижал к груди.
– Не прокляты мы больше, Лисса. Слышишь? Когда двое друг у друга есть, нет никакого проклятия.
– Правда? – выдохнула.
Поцелуем ответил. Его губы моих коснулись – неожиданно, мягко, настойчиво. И словно поток тепла влили в продрогшее тело. Каждым кусочком естества чувствовала поцелуй хозяина вулкана – пылкий, жаркий, дарящий надежду, дающий силу. Впускала в себя огонь с радостью. Пускай бежит по крови, пляшет свой дикий танец на каждой частичке кожи, согревает пламенными руками. Разрасталось в сердце тепло, теснило грудь, переполняло до краев томительным ожиданием. Помнила, как хорошо было в брачную ночь рядом с Редриком, а тогда-то ведь смерти ждала.
Плащ наземь упал, а за ним и платье мое, и рубаха Редрика со штанами. Вдвоем опустились на травяной ковер рядом с пунцовыми лентами костра. Они лишь сильнее вспыхнули да затрещали.
Примкнули друг к другу. Прерывистое дыхание хозяина вулкана приятно щекотало кожу, пока раскрытыми губами по шее скользил. Гладила его крепкие плечи, выгибалась навстречу его рукам, а внутри будто тугой узел завязывался.
Сплелись и слились воедино. Огонь, дрожь, страх, обрывки воспоминаний – все смешалось в рдеющем пламенном вихре. Так близки стали, что невозможно и понять было, где кончалась сама я, а где начинался он. Казалось, слышу, как сердце Редрика с моим говорит.
– Посмотри на меня, Лисса, – сказал вдруг, оторвавшись от моих губ.
Распахнула глаза, чтоб с пылающим взглядом Редрика встретиться. Взор его багряным светом мерцал. Ласками одаривал, а сам все на меня смотрел. А я, вместо того чтоб смутиться, жадно его нежностью наслаждалась, впускала огонь хозяина вулкана, играла с ним, возвращала обратно. А после, когда затихло пламя, и только костер потрескивал, лежала, обвив тело Редрика своим. Чертила пальцем узоры на его покрытой каплями пота груди, а он спину мою гладил, посылая горячих змеек по коже.
Говорить не хотелось. Да и не знала, что сказать. Во всем теле истома разлилась. Знала только, что никогда еще так спокойно и защищенно себя не чувствовала. Закрыла глаза. Теперь уж не боялась ночных кошмаров. Уверена была, что Редрик им подкрасться близко не даст.
[1] Овощной суп с добавлением клюквы.
Глава 31
Приподняла веки, когда лучики Отца-Солнца сквозь кружево ветвей просеивались, весело танцевали на листьях. Зажмурилась на миг и услышала тут же:
– Выспалась?
Повернула голову – Редрик на меня смотрел. Поняла, что не только проснулся. Как долго он вот так лежал и лицо мое изучал?
– Жаловаться не на что, – вздохнула радостно.
В уголках губ Редрика едва заметная улыбка притаилась. Не привыкла, что хозяин вулкана улыбаться может. Оттого и выражение лица его менялось совершенно.
– А тебе хорошо ли спалось, супруг?
– Давно так славно не спал, – усмехнулся, потом, будто вспомнив о чем, улыбку с лица спрятал да искры лукавые в глазах притушил. – Только ехать все одно нужно, Лисса. Изначальный Огонь надолго без присмотра оставлять не след.
– Давай еще немного себя свободными почувствуем, – потянулась лениво, чувствуя, как Отец-Солнце ласково лица касается.
– Я тут вот что подумал, – заговорил Редрик. Я тотчас на него взгляд устремила. – После праздника, что для охранителей устраивается, мы с тобой гору ненадолго покинем.
– Правда? – обрадовалась.
– Отчего ж неправда? Большой беды в том не будет. Огневика оставим за порядком присматривать, а сами поедем…
– Куда же? – подхватила. Хорошо было вот так лежать и мечтать, как из оков вырвешься.
– Да вот хоть на ярмарку середины лета, что в Ольтаре устраивают. Селение дальнее, да и плащи нас скроют.
Привстала на локте и на хозяина вулкана смотрела. Солнечные зайчики по его лицу пробегались, а глаза казались алыми.
– Редрик, это было бы и впрямь чу́дно.
– Но на праздник для охранителей пойти придется, Лисса, – вмиг стал серьезным, – потому как традиция это, а охранителей обижать нельзя, да и тебя представить как должно следует…
Положила ладонь Редрику на щеку, провела ласково. Щетина пальцы царапала.
– Мне ведь платье понадобится, помнишь?
Редрик хмыкнул. Ленивая улыбка приподняла уголок рта с правой стороны.
– Будет тебе платье. Да не одно.
Накрыл мою ладонь, сдвинул к своим губам, одарил поцелуем. Побежали колкие мурашки по плечам. Ахнула от неожиданности, когда Редрик меня на спину мягко толкнул, а сам сверху оказался.
Вспыхнуло пламя, затанцевало в его и моей крови, распустило жгучие цветы на коже, побежало по чувствам. Шептала имя Редрика вновь и вновь, вдыхала его тягучий смоляной запах, изгибалась в его умелых руках от терпкого наслаждения и знала, что прав он был – не проклята больше. Не прокляты.
* * *
Отец-Солнце еще выше поднялся, когда наконец друг от друга оторвались. Я на животе лежала, подперев одной рукой подбородок, а другой Редрика кормила ягодами земляники, что Огневик в дорогу надоумил взять.
– Так-то мы до горы и вовсе не доберемся, – усмехнулся хозяин вулкана, норовя губами не ягоду поймать, а кончик моего пальца.
Я хохотала, на хозяина вулкана смотрела, а сама нет-нет да и замечала, что еще вчера он задумчив был, а сегодня только улыбается. Неужто вдвоем проведенная ночь так его изменила?.. Или после, во сне что видел? Уверена была, что ответа на этот вопрос так и не узнаю.
– Ну все, пора нам, супруга, – решительно сказал Редрик, поднимаясь. Сила воли у него сильнее моей была, стоило признать.
– Умыться бы не мешало, – вздохнула и из волос травинку вытащила.
Гребень не догадалась с собой прихватить, не думала, что на ночь задержимся, а косы-то за ночь основательно подрастрепались. От неожиданности взвизгнула, когда Редрик на руки подхватил и зашагал меж деревьев.
– До самой горы так понесешь? То-то удивление будет, ежели увидит кто, – снова засмеялась.
– Ручей там есть, – улыбнулся. А потом добавил: – Бесстыдница.
Льнула к нему, а сама все ту ночь вспоминала, когда точно так же на руках нес к Изначальному Огню.
Ручей и впрямь с другой стороны поляны бежал. Неширокий, но глубокий, сверкающий и такой густо-синий, что и сама бы не поверила, своими глазами не увидь.
Редрик в воду зашел и только там руки разомкнул, позволив соскользнуть вдоль своего тела. Это телу его очень понравилось, сразу заметила. Щеки точно вспыхнули, почувствовала, как зажгло, а Редрик только хмыкнул. И кто еще из нас двоих бесстыдник?
Студеная вода мне до стана доходила. Прижалась к хозяину вулкана, едва зубами не стуча.
– Холодно, – пожаловалась.
– Огонь-то тебя разбаловал, супруга, – засмеялся, потом ладонями вдоль моего тела провел, медленно, дразня. Вслед за его руками мнилось, что и кожа краснеет от смущения.
Когда Редрик ладони в воду опустил, почувствовала, что вода горяче́й становится, и пар от нее поднимается.
– Теперь-то тепло тебе? – уточнил насмешливо.
– Еще немного – и сварюсь, – ответила, глядя на него из-под ресниц.
Отошла чуть дальше, там, где вода холодная была. Набрала пригоршни и в хозяина вулкана плеснула. Захохотала, когда и в меня брызги ответные полетели. Как дети малые друг друга водой окатывали, хохоча. Метки брачные на его и моей руке сверкали, будто огнем подсвеченные.
Редрик стремительно ближе подскочил, заключил в объятия, обхватил лицо мое ладонями, заставляя на себя смотреть.
Дышал тяжело, на лице капли воды блестящими крапинами застыли, на губах улыбка блуждала.
– Опять скажешь, что возвращаться пора? – облизала губы, на которых тоже вода была.
– Как есть – лисица, – покачал головой и к губам приник.
* * *
В гору возвращались к вечеру. Обвела последний раз взглядом поляну, где столько радости испытала. Хихикнула стыдливо. А потом подумала, что стыдиться-то и нечего. Редрик – супруг мой. А даже ежели б и супругом не был… Тотчас головой покачала. Вот уж не думала, что такие мысли забредут.
Скрепила плащ брошью, к коню подошла. Редрик сумки через спину коня перекинул и теперь стоял замерев. Заглянула сбоку и приметила, что в пальцах кольцо вертит. Обручальное. Мое.
Решение долгим не было.
– А я-то думаю, где его потеряла, – протянула руку раскрытой ладонью вверх.
Редрик на меня взгляд перевел. Ни слова не сказал, надел кольцо на палец и, руку мою сжав в своих ладонях, поцеловал.
Когда снова глаза поднял, в них будто переменилось что – видела невысказанную печаль да безмолвную тоску.
– Что такое, Редрик? – спросила тихо, не выдержав его пристального взгляда.
– Ничего, Лисса, – покачал головой. Поняла, что хотел рассказать о чем, да передумал.
Нахмурилась, когда отвернулся. С этой стороной его натуры – все держать в себе – еще только предстояло примириться. Хоть и говорят в народе: молчание – золото, да только у болтуна иной раз что и вырвется дельное, а у того, кто в себе все держит, поди угадай, что на сердце.
Вздохнула, осознав, что дело это не одного дня, предстоит еще Редрика приучить о своих печалях рассказывать. Работа трудная ожидает, это ясно понимала, потому как проще немого о своих бедах говорить научить, нежели того, кто все в себе держал три десятка лет. И уж тем паче хозяина вулкана, что сейчас руку мне протягивал, чтоб на коня подсадить.
Вскоре покидали приютившую нас поляну. Редрик рукой повел, костер вмиг погас, будто и не горел вовсе. Поляна тотчас неприветливой и осиротевшей стала. Но мне-то в кольце рук Редрика уютно было.
– Куда ж мы? – удивилась, заметив, что он коня по другой дороге отправил, не по той, которой сюда добирались.
– Объедем, – ответил коротко.
Почему – не сказал. Ну да я уж уяснила: ежели про что не хочет говорить – не станет. Откинулась на плечо его, вздохнула. Он мой вздох по-своему истолковал.
– Не печалься, супруга. О грядущем думай.
– О празднике?
– О том, как вдвоем в Ольтар поедем. Сказывают, из-за моря съедутся на ярмарку песенники и гусляры, а еще сказители да скоморохи.
– Что мне до тех сказителей. Лучше ты расскажи что-нибудь, Редрик.
– Рассказчик из меня не самый умелый.
– А ты по-простому. Как есть.
Призадумался, но вскоре спросил:
– Какой же тебя историей потешить, супруга?
– А вот хоть бы про детство свое.
Хмыкнул.
– Ну, тогда и от тебя ответный рассказ потребую.
– Договорились.
Половину пути до горы Редрик о своем детстве и родителях рассказывал. А потом и про Весту. Я было словно струна напряглась, когда ее имя услышала, да только Редрик говорил спокойно, вспоминая Весту, будто старого друга. О проказах совместных припоминал, и только.
Зря на себя наговаривал – рассказ его лился стройно, ладно. Я то хохотала, то вопросами закидывала, чтоб еще что поведал. А уж потом и сама ему все выложила – и про сиротский дом, и про службу у старосты, и про жизнь с Торвином. Про супруга своего первого выболтала так споро, что осознала это, уже закончив. И много легче стало. Даже с Аланой откровенно не говорила, как тяжко было, когда Старуха-Смерть Торвина в свои костлявые руки прибрала. Редрик меня понял, потому что сам потерял того, кто был сердцу мил.
Время уж к ночи спешило, когда к чертогу хозяина вулкана подъехали. Россыпь звезд да рожок полумесяца путь освещали.
– Устала? – спросил Редрик.
– За утро притомилась.
Смех хозяина вулкана эхом пошел гулять.
Стоило коню на тропку, что к горе вела, ступить, ветер холоднее стал. Налетел из ниоткуда, захлопал полами плаща, растрепал черную конскую гриву.
– Зябко что-то, – сказала поежившись.
Редрик не ответил, только сильнее плащом меня укутал да обнял крепче. Вмиг согрелась, но щеки все одно холодком покусывало.
– Гости у нас, – произнес Редрик хмуро.
Вмиг осознала, про кого говорит. Тотчас и письмо вспомнила, и сон свой. Хоть жрецы и говаривали, что сны – порождение злых духов и доверять им не след, призадумалась.
– Гостья, ты хотел сказать, супруг? – протянула.
– Гостья, – подтвердил.
Ничего больше не стала говорить. Гостья так гостья. Пусть ее и заботит, что так рано пожаловала.
«Свалилась, как снег на голову», – почти весело подумалось. Но все ж таки червячок сомнения в груди шевельнулся – как эту самую гостью Редрик примет? Обрадуется ли?..
Когда к жилым покоям поднялись, Редрик меня за руку потянул, в свою спальню.
– Моя дверь напротив, – напомнила.
– Супругам вместе спать положено, в одной постели. Или путаю что? – спросил хозяин вулкана серьезно, будто и впрямь ответа ждал.
– Надеюсь, супруг, постель-то у тебя достаточно широка для двоих.
– Ты же стройная что осинка, уберешься.
Смеясь, в покои вошли. И тут же смех на губах замер.
В кресле у камина погасшего девица сидела. Тонкая, бледная до хрустальности, но статная. Кожа у нее так и сверкала в свете тех свечей, что в покоях гореть остались. На молочных волосах венец серебрился. Мерцал он огнями и казалось, изо льда соткан, как и платье белоснежное у незваной гостьи. С плеч накидка из меха такого белого спадала, что аж глазам больно стало.
«Ну точно невеста», – подумалось.
Поднялась девица навстречу, окинула взглядом светло-голубых, прозрачных, как лед под лучами Отца-Солнца, глаз хозяина вулкана.
– Редрик, мой огненный, как и обещала, прибыла с горными ветрами, – проговорила страстно и шагнула навстречу хозяину вулкана. – Одари же поцелуем, покажи, как рад видеть.
В мою сторону красавица и взгляда не кинула, и бровью светлой не повела. Я руки на груди сложила и стояла, ждала, что Редрик скажет.
* * *
Редрик на Лиссу взгляд метнул. Супруга его сложила руки на груди и смотрела почти что весело. Лисица.
Хозяин вулкана Вее кивнул, взял ее руку, коснулся губами кончиков пальцев.
– Приглашение неужто раньше времени прибыло? – спросил, выпустив ее пальцы. Вея губы скривила. Приветствием недовольна осталась. – Мы гостям рады, да только к празднику еще мало что готово.
Видел, как на мраморном лбу Веи морщинка залегла.
– Неужто послание мое затерялось? – протянула удивленно.
Понял Редрик, что лукавит. Все-таки три десятка лет ее знал. Потому хозяин вулкана на это решил и вовсе ответа не давать.
– Знакомься, Вея, – обвил стан Лиссы рукой, притянул ближе, – супруга моя перед Изначальным Огнем – Мелисса.
Взглянула на Лиссу удивленно, будто только сейчас приметила. Окатила мимолетным ледяным взглядом.
– Супруга, хм, – тонко улыбнулась. – Всем известно, что супруги у хозяина вулкана долголетием не отличаются.
– На здоровье не жалуюсь, да и как тут занедужишь рядом с огнем-то, – весело отозвалась Лисса, прежде чем Редрик успел Вею приструнить.
– Мелисса жар Изначального Огня выдержала, а уж это-то о многом говорит, – сказал, посмотрев на супругу, у которой в глубине голубых глаз отблески свечей плясали. – Мелисса, это Вея, охранительница снегов и морозных ветров, подруга моя старинная.
– Так уж и старинная, – отмахнулась Метелица и рассмеялась ломким смехом. – На правах друга, Редрик, оплошность твою прощаю, – голосом так «друга» выделила, что уж у самого недогадливого и то сомнений бы никаких не осталось о смысле того слова.
– Надолго в наши края? – Редрик спросил.
– До праздника, а там видно будет, – с вызовом ответила.
– Уж не обессудь, Вея, но развлекать тебя покамест некому. Охранители лишь через несколько дней прибудут, а мы с Лиссой в иные заботы погрузимся.
– Я себе развлечения найду, не соскучаю, – усмехнулась. Редрику эта усмешка куда как не по нраву пришлась.
– Э-хе-хех, того ж самого, проспал, как есть проспал! – В покои Огневик вкатился огненным шаром. – В очаге, думаю, дай отлежусь, туточки ведь огонька нет, стужа стылая, мороз мерзлый!
– Огневик! – обрадовалась Лисса.
– Прощения просим, хозяин и хозяйка! – Дух около ног Лиссы замер и смотрел, докладывая, только на нее: – К празднику, того-самого, все через два-три денечка уж готово будет. Все, как вы сказывали, так и сделал!
Лисса улыбку прятала. Духу она никаких указаний не давала, и об этом им троим было известно. Понял Редрик, что Огневик так Лиссу защитить пытается, а Вею нарочно вниманием обделяет.
– Огневик, про праздник мы с тобой после поговорим, а сейчас гостью нашу проводи в свободные покои и устрой, ежели у нее охота будет остаться, – велела Лисса.
– Будет, – царственно Метелица кивнула. – Северные ветра по указке не летают.
Огневик воинственно запунцовел всеми искорками разом, однако ответил куда как вежливо:
– За мной, значится, ступайте, госпожа Метелица.
На Огневика она даже не посмотрела, взмахнула полой накидки и за духом не спеша пошла. Когда с Лиссой поравнялась, на плече Метелицы, там, где мех накидки был, две бусины глаз вдруг появились, а потом поднялась белоснежная головка, оскалила острые зубы.
– Это что же за зверек такой? – не утерпела Лисса. Ладно хоть пальцы к нему тянуть не стала. Редрик, предостерегая, на стане супруги руку сжал.
– Зверек этот, Мелисса, снежной лаской зовется, – ответила Метелица, замирая рядом. – А укус ее… Впрочем, у всех должны быть тайны, – усмехнулась нехорошо.
Ласка пуще прежнего зубы обнажила, не то заворчала, не то зашипела на Лиссу. Редрик пальцами щелкнул, оторвалось пламя, полетела огненная струйка да в нос ласку ударила. Та от обиды зашипела было, а потом снова на плече хозяйки улеглась.
– На всякий снежок свой огонек найдется, – заметила Лисса.
– А вот тут соглашусь, – Метелица такой взгляд Редрику послала, что он сразу смекнул – не сладко придется, покуда она здесь.
Кивнула Вея хозяину вулкана и вышла.
– Гости-то все такие нравные будут? – спросила Лисса весело, едва дверь за Метелицей закрылась.
Редрик хмыкнул.
– Охранители все со своими духами-помощниками прибудут.
– Я не про духов, супруг, – протянула Лисса.
– Знаю, – выдохнул, к себе ее привлекая. – То недолго продлится, Лисса. Праздник поскорее устроим, а он и идет всего-то вечер да ночь.
– Хорошо бы так, – вздохнула. – Устала я, только и мысли, как бы под теплое одеяло лечь.
Редрик кивнул, пальцами едва уловимо пошевелил. Огонь в камине с готовностью полыхнул, словно стосковался по своему хозяину.
– Ложись, супруга, уж я тебя обогрею.
Лисса хмыкнула только, повела плечом, плащ сам на пол опустился. Редрик усмехнулся, на руки ее подхватил и в постель понес.
Глава 32
– Да говорю ж вам, богатства несметные в той горе хранятся! – Арвир девке, в трактире прислуживавшей, рукой махнул, чтоб еще медовухи несла. – Приходи да бери!
– Экий ты простой, Арвир! Приходи да бери! – передразнил Илмар. – А хозяина вулкана ты куда задеваешь, пока мы его золотишко брать будем?
Арвир зубами с досады скрипнул. Ежели б в другой какой день, точно б нос лесорубу расквасил, а теперь дружбой раскидываться не след.
– А его я на себя беру! – Арвир кулаком в грудь ударил. Та отозвалась глухим стуком. – На себя! Мечи у меня ладные! Добрая сталь! Лучшая! Из-за моря! – Каждое слово ударом подкреплял.
– Мечи-то это, конечно, хорошо, – подал голос Прон, бочкарь из соседнего селения, – да только против люда простого. А хозяин вулкана куда как не прост.
Бочкаря нестройным гулом голосов поддержали.
Арвир помянул нехорошим словом в мыслях хозяина вулкана. Экий мерзавец! Такого страху навел на селения! Но Арвир-то знал, сердцем чуял: есть у него слабое место. Не может не быть. Осталось только остальных в том убедить. Он уж две седьмицы кряду с самой Ночи Костров в умы людские мысль эту закладывал, да только люд туп и трус оказался. Не желал с мечами на хозяина вулкана идти, хоть ты тресни, даже ради сокровищ, Арвиром придуманных. А ежели и можно чудовище из-под горы как одолеть, так это всем миром. Арвир ясно понимал, что в одиночку даже с самым крепким мечом навряд ли хозяина вулкана победит, хоть и кривился при одной мысли о том. Вот бы раздобыть такое оружие, чтоб на равных против чудовища из-под горы пойти…
Но чего нет, того нет.
Потому и молчал теперь, сдерживал порыв трусам этим носы порасквашивать. Главное сейчас союзников найти, чтоб они на себя внимание хозяина вулкана отвлекли, а уж там-то Арвир и…
Что ж тут поделать. Жертвы в любой войне случаются. Арвир своих знакомцев – самых крепких парней – не впервой за две седьмицы в Ильштар зазывал, сулил угощений горы да медовухи море. Вот и этим вечером, впрочем, как и в остальные, знакомцы-то вроде пили да ели, но, стоило Арвиру про хозяина вулкана и сокровища его несметные речь завести, куксились и разговор переводили.
– Да от обычного человека-то ничем он и не отличен! – Арвир голос возвысил.
– А тебе про то откуда знать? – усомнился Илмар.
– Знаю. И все тут. Или ты в моих словах усомнишься?
Лесоруб не ответил ничего. Помнил, как Трил кровью в этом самом трактире умывался.
– Да ежели и так, – рассудил Прон, – хозяину вулкана огонь подвластен. А у нас что? Куда ж с мечами против огня-то?
– Не только сталь у нас против огня.
– А что ж еще? – удивился Прон. – Неужто колдовство тебе какое ведомо?
– Лучше! – Арвир кивнул гордо. – У нас сердца горячие да руки крепкие.
– Ну я свою голову против огня ставить не рискну, – протянул Илмар. Загудели парни согласно.
– Да доколе мы это терпеть станем! – Арвир из себя вышел. Вскочил, лавку, на которой сидел, пинком в другой угол трактира послал. Прон до рта кружку с медовухой так и не донес. Так-то вот. Теперь все взгляды на Арвира были обращены, и он втолковывать принялся, решив с другой стороны зайти: – Наших же девиц отдают чудовищу из-под горы на потеху уж сколько лет кряду. И никто не ведает, каким мучениям их чудовище подвергает. Неужто не освободим девиц, сестер да матерей будущих от этакой напасти?
– Друже, – примирительно Илмар заговорил, сделав глоток медовухи, – так ведь раз-то в пяток лет и стерпеть можно. К тому ж селений-то восемь, пока там до каждого свой черед дойдет…
– Предки наши трусили, и мы забоимся? – не дал договорить Арвир. – Доколе в страхе жить будем?
– Куда как хуже выйдет, ежели сейчас пойдем на хозяина вулкана, а он всех нас переколотит да селения сожжет, – высказался молчавший до того Михей.
– Не сожжет, – Арвир заверил. – Как увидит, на что гнев людской способен, забоится.
– Арвир, сядь, выпей еще медовухи, съешь рыбы вяленой да послушай, – пекарь Кром бороду огладил. Молчал до того, только речам Арвира внимал. Он здесь самый старший был, потому к его мнению обыкновенно прислушивались. Вот и сейчас все стихли. – Голова-то у тебя, Арвир, горячая, да не забывай, что одна.
– Я не трус!
– А не о том и речь. Хозяин вулкана нас в обычный день и не донимает вовсе. Будто и нет его. Ну находит раз в пяток лет охота у мужика девицу себе заиметь. А кто б отказался? Я б и каждое лето на новую девицу согласен был, да только не предлагает никто, – захохотал Кром. Его тотчас остальные смехом поддержали.
– А ежели сестра твоя или соседка невестой к нему пойдет?
Все замерли, ожидая ответа Крома. Он опять бороду огладил, словно из нее ответы кто ему подсказывал.
– Потому-то умные девицы стараются поскорее замуж и выскочить, – Кром палец вверх воздел. Парни согласно закивали. – А самые мудрые только сыновей рожают!
Тут уж грохнул такой хохот, что стены трактира едва устояли.
