Текст книги "Зеркало (СИ)"

Автор книги: Татьяна Бражник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Что?

– Поисковик не нашел нас. Как тебе это удалось?

– Повезло. При чем тут я?

Сэт замолчал. Когда мы уже добрались до неэльфиской половины, он не выдержал:

– Я похож на дурака?

– Ты о чем? – действительно не поняла я, о чем он говорит.

– Аль, ты погасила заклинание мага высшего уровня.

– Я никого не гасила. – еле шевеля онемевшими губами, произнесла я.

– Ладно. Я некромант. Меня не сегодня, так завтра прикончат. Я такого в этой жизни навидался и столько ошибок совершил, что смогу тебя понять. Ты мне просто скажи, как ты это делала? Кто тебя научил этому? Аль, я могу помочь.

От боли, обиды и пережитого страха, меня всю затрясло. Рыданья предательски сжали грудь. Ноги подкосила усталость. И все навалилось разом.

– Я не знаю. – трясущимся голосом ответила я, встав посреди дороги. – Я ничего не делала, черт тебя подери! Я ничего не понимаю! Что вы все ко мне прицепились?!

Сэт оценивающе на меня посмотрел. Не поверил. Потом он посмотрел на свои руки, концентрируясь. По спине пробежал нехороший холодок, как будто меня засунули в очень глубокий холодный и сырой погреб. В ладонях у Сэта начал формироваться небольшой зеленый шарик – сгусток некромагической энергии.

– Ты что творишь? – испугалась я.

– Возьми. – Сэт протянул мне этот шарик.

– Зачем?

– Бери! – жестко скомандовал некромант.

Я протянула руки навстречу. Делать нечего, придется дотронуться. Шарик перекатился из рук Сэта в мои. Холодный. Обжигающе холодный. Но одновременно такой притягательный. Я почувствовала небывалый прилив сил, как будто заглотнула две банки энергетика. И такое странное чувство чуть выше сердца…

– Брось! – рыкнул Сэт, ударив меня по рукам. Шарик упал на землю и исчез. На месте, куда он упал, осталась лишь пядь выжженной земли.

– Что такое?

– Все плохо. – поставил свой диагноз Хранитель. – Зато теперь я, кажется, понял, чем ты так привлекла Феофана.

– Что? – Я вообще перестала что-то понимать. – Что плохо? Что случилось?

– Плохо то, что теперь тебе носа из дома показывать нельзя. – пояснил Сэт, затуманив все еще больше. – А хорошо то, что у тебя нормальный Дар и ты не мутант.

Я с вопросом в глаза уставилась на Сэта. Похоже, он не мог объяснить лучше. Сам не понимал.

– Златан очень ценил таких как ты. В тебе что-то есть, но я не знаю, что именно. Этот твой Дар. Я что-то читал… Короче, там сам черт ногу сломит.

– Ничего не поняла. – вздохнула я, совсем отчаявшись понять тот бред, что нес некромант.

– Я тоже. – признался Сэт. – Короче, так. На рассвете мы уйдем. Ты никому не говори, что было ночью, кого мы видели, и все, о чем я тебе тут наплел, тоже забудь. Мы просто погуляли по саду, подышали свежим воздухом и пошли домой спать. Все, точка. Вернусь – все расскажем остальным и вместе разберемся. А то они сейчас тут панику разведут. Идет?

– Идет.

– Вот и ладненько. Пошли спать. Скоро рассвет.

Я, с трудом переставляя ноги, побрела за некромантом.

В доме Ларисы и Руслана во всю горел свет.

– Где вы лазили?! – с порога накинулся на нас Деян.

– Гуляли. – беззаботно отвечал Сэт. – Я Але дворец показывал.

Михей хихикнул, тут же закрыв лицо руками. Деян еще больше взбесился:

– Какой к черту дворец!

– Эльфийский. – как ни в чем не бывало, пожал плечами некромант. – Я тут, можно сказать, взял на себя бремя культурного просвещения молодежи, а ты еще и орешь.

– Нашелся тут… просветитель.

Побагровев от злости, Деян со скоростью света исчез на втором этаже.

Лариса с укором качала головой.

– А что вы все не спите? – спросила я.

– Не спится. – как-то подозрительно улыбаясь, ответил Михей.

– Вас хватились. – не стал издеваться Верен.

Дарен тоже поднялся на второй этаж, игнорируя меня всем своим видом. Михей, посмеиваясь чему-то своему (а понять эльфа я уже давно перестала и пытаться), проследовал за другими Хранителями.

– Пошел получать втык. – грустно анонсировал Сэт, подымаясь по лестнице.

Я побрела на кухню и уселась на первый попавшийся стул. После всего пережитого слушать морали о том, что надо предупреждать, прежде чем сваливать посреди ночи, совсем не вдохновляло. Да и утро скоро.

24

– Ты же Хранительница! – проникновенным голосом проповедовал Игнат, для большего эффекта указывая пальцем на небо. Но небо было заслонено потолком, так что эффекта особого я на себе не испытала. – На тебе лежит огромный груз ответственности! Тебе выпала честь быть посвященной в великую тайну, а ты! Как можно было быть такой безответственной?! Почему вы никогда не думаете о последствиях?!

– Можно я подумаю о них там. – скромно указывая на дверь, пролепетала я, больше не в силах выслушивать этого ополоумевшего старикана.

Игнат нахмурил брови, в сотый раз повторяя об ответственности и благоразумии. К чему-то припомнил, как они в войну помогали партизанам, геройски колдуя и ни разу не попавшись. У меня так и чесался язык уточнить, не с французами ли он там еще воевал, но побоявшись, что к стандартному плану «Проповедь за плохое поведение» может еще и прибавиться лекция по поводу моей невоспитанности и неуважения к сединам.

Типом Игнат был на редкость пакостным. Из тех бензопил, которые так и хватаются за первую удобную возможность попилить кому-нибудь мозг. Первый час я его внимательно слушала, пытаясь осознать всю глубину своей ошибки и в мыслях костеря этих двух мелких поганцев за то, что подвели под монастырь. На втором часу мне стало безнадежно скучно, задница заныла и грозилась сплющиться от сидения на жесткой скамье, а спина вторила ей, лишенная возможности облокотиться на спинку или стену. Мог бы кто-нибудь из чистого альтруизма поставить хоть нормальный стул, не говоря уже о таких сказочных вещах как кресло! На третьем часу я впала в окончательное уныние, предпринимая отчаянные попытки доказать Игнату, что я раскаялась, как чернокнижник перед костром инквизиции. Но все без толку. В ответ на все мои стоны старикашка возмущенно сопел, и уже через пару секунд лекция продолжалась.

Вот чтоб еще раз я поверила этим двум парам честных непорочных детских глаз! Купили дешевле, чем за копейку! И тетя Аля, наивная душа, поперлась в лес, исколов все руки, притащила им этого пранта, предварительно погонявшись за ним по лесу до чертиков перед глазами. И эльфы, дежурившие в пограничье, не стесняясь, хохотали, держась за животы. Небось, уже всем растрезвонили, какую невдаль взяли в Хранители: малюсенькую лесную зверюшку поймать не могла. Цирк на гастролях в дремучем лесу. Спасибо галантному Орэю, который смилостивился и поймал для меня эту тварь.

И вот как после этого любить детей? Могли бы и предупредить, что эта зверюга такая агрессивная. Прант, по какому-то «нелепому совпадению», вырвался в аккурат под ноги соседской бабки, по агрессивности которой зверек даже и в подметки не годился. Прант, выпучив глаза от невыносимого стресса при виде бабки Варвары, заметался, изо всех сил пытаясь спасти свое чешуйчатое брюхо от этой обезумевшей топочущей громадины. Но соседка тоже не сдавалась и, вооружившись кочергой, принялась догонять убегавшего пранта, преследуя какие-то свои неведомые умам простых смертных цели. В итоге, три безвинные курицы раньше срока лишились жизни, причем я настаивала на вскрытии, убежденная, что виной их гибели был инфаркт и галоши сорок первого размера, а вовсе не зубы и без того встревоженного зверька. Сарай, накануне праздновавший свое столетие, превратился в руины, на которых, изо всех сил корча жертву, восседала сама бабка Варвара, размазывая грязным подолом юбки по лицу слезы. И вину, в виду отсутствия удравшего от греха подальше пранта, повесили на меня. Могли бы и проинструктировать, что вместо истошных криков «стой, гадина», сопровождаемых воистину ведьмовской пляской вокруг руин сарая, надо было просто сплести простенькое заклинание, которое, как оказалось, малышня знала, но не спешила меня в него просвещать.

Самым разумным оказался Вадим, подоспевший, пока жертв не стало больше. Он был одним из местных Хранителей. Хоть я и не видела еще Дар в других людях, было очевидно, что дальше укротителя прантов этому голубчику не прыгнуть. Вадим был простым как три рубля парнем и до такой степени легким в общении, что с ним можно было трещать без умолку часами. Чем мы и занимались все свободное от охоты за прантами время.

Хранителей уже не было два дня, а Лариса, после того как я сварила им суп, на кухню меня больше и близко не пускала. За детьми приглядывать у меня получалось тоже не важно, и я все чаще сидела на крыльце, уставившись на дорогу, как какая-нибудь многострадальная героиня лирической поэмы. Вадим стал для меня чем-то вроде отдушины, развлекая и помогая отвлечься от тех тяжелых мыслей, которых после той первой ночи в Лесной стало еще больше.

Видимо палец, указывающий к вершинам вселенской совести, у Игната все-таки затек, и старикашка принялся ходить из одного угла своей комнаты в другую. Собственно комната была похожа на тюремную камеру: серые стены без малейшего намека на украшение в виде картинки или часов, скамейка, служившая старцу кроватью, а мне – электрическим стулом, и обшарпанный столик, помнивший на своем веку еще, наверно, Ивана Грозного. На столике лежала одинокая книга. Ее страницы пожелтели, и даже издалека было заметно, насколько время обгрызло их уголки.

Я сверилась с часами: пошел вот уже четвертый час. Всем бы в таком дряхлом возрасте быть настолько бодренькими, как Игнат. Старикашка и не думал завязывать с нравоучениями, повторяя одно и то же по сто раз, как заклинившая пластинка. Совести ради надо сказать, что время от времени Игнат вставлял что-нибудь новенькое, но я не очень понимала, какое отношение имеют эти зарисовки из его полной героизма жизни к моему тупоумию и тотальной безответственности.

Чтобы хоть как-то развлечься, я принялась отсчитывать секунды своего заключения, внимательно следя за самой ушлой стрелкой наручных часов. Они у меня появились в то утро, когда ушли Хранители. Я так и уснула на стуле в кухне, сама не заметив, как усталость подкралась и обняла за плечи теплыми руками сна. Чудесным образом проснувшись на кровати ближе к обеду, я почувствовала, как на руке болтается что-то тяжелое. Деян, ничего не объясняя, одел мне свои часы.

На сто тридцать пятой секунде в дверь просунулась коротко остриженная голова Вадима:

– Старец, Вы нужны. – по-деловому сухо отчеканил Хранитель. – Там, на кладбище, опять не спокойно.

– Сами разобраться не можете? – с надеждой в голове спросил стрик, но Вадим лишь безжалостно покачал головой, и Игнату ничего не оставалось кроме как тяжело вздохнуть и отдать мне последнее приказание. – Ладно, сиди здесь, скоро я приду и продолжим.

Я уже было обрадовалась, но последние слова Игната снова вогнали меня в состояние беспросветного отчаянья. На сколько еще хватит старикана, и на сколько еще хватит меня, было неизвестно. С Лазарем все проще – поорет на тебя раз, если уж совсем что-нибудь учудишь, а через пять минут разговаривает, будто ничего не случилось.

Сопя, Игнат вышел из комнаты. Я лениво потянулась, вставая со скамейки. Хоть разомну немного кости, а то так и состарюсь сидя на воспитательной скамье. У Игната, судя по всему, еще было о чем мне поведать. Часа на три его еще хватит, Может, пока будет ходить, что-нибудь новое придумает, что мне рассказать.

– А что там случилось-то? – полюбопытствовала я у Вадима, не спешившего бежать за старцем.

– Где?

– На кладбище.

Первым делом я испугалась, что это может как-то быть связано с Сэтом и его колдовскими выходками, но Вадим меня утешил.

– Прости, ничего оригинальнее не придумал. – заулыбался парень. – Надо же было отвлечь этого воспитателя как-то.

– Спасибо.

– Пошли? Или ты тут остаешься?

– Старикашка придет и все равно меня призовет к ответственности. Если, конечно, у вас тут нигде нет подпольного аэропорта с маршрутом Лесная – Волчьи Яры, меня ничего не спасет.

– Да он уже забыл про тебя. Не переживай. Ты не первая, и не последняя его жертва. Завтра найдет себе кого-нибудь еще.

Я покорно зашагала вслед за Хранителем. Проходя мимо дома бабки Варвары, я виновато потупила голову, стараясь стать как можно более незаметной, но проскользнуть не удалось.

– Алька, ну ты и тут сеешь разрушения! – заорал на всю общину Пахом, попутно откусывая от огромного зажатого в руке куска пирога.

Готовая придушить его собственными руками, я скривилась. Пахом замелит это, и даже сбавил тон. Теперь его слышала только половина Лесной.

– Парни не объявлялись? Не звонили?

– Нет, – недовольно процедила сквозь зубы я, – им еще рано. Завтра или послезавтра должны прийти.

– Завтра дождь будет. – невесть с чего протянул тролль задумчиво.

– И чего? – пожал плечами Вадим.

– И ничего! – зло рявкнул Пахом. – Промокнут же.

– Они до дождя вернутся. – утешила я его, хотя сама уже порядком переживала за Хранителей. Почему-то мне казалось, что если бы я пошла с ними, все беды прошли бы мимо. Почему-то так всегда кажется.

– У меня какое-то такое поганое предчувствие. – поделился Пахом, говоря на удивление тихо. – Как будто беда какая рядом ходит.

– Да ну, – махнула я рукой, даже не столько успокаивая Пахома, сколько пытаясь убедить себя, что с парнями все будет хорошо, – что с ними может случиться?

– Не с ними. Я сегодня в лес ходил. Чеголдь молчит.

– Может ты уши с утра не помыл? – усмехнулся Вадим. – Отчего никто их дежуривших эльфов не заметил ничего, а ты вдруг на чеголдь внимание обратил?

– А ты помыл? – как-то слишком уж добродушно осведомился тролль, шагая навстречу Хранителю. – Если не помыл, то беги, засранец, мой, а то я тебе их сейчас оторву и в анатомический музей сдам.

Я быстро шагнула вперед, оказавшись между парнями, и перехватила руку тролля, которая уже тянулась к вожделенным ушам. Конечно, задайся Пахом целью, моих потуг он бы и не заметил, размазав Вадима по дороге ровным слоем. Про себя я отметила, что на месте парня даже такая недоучка как я успела бы подготовить пару-тройку заклинаний, чтобы хоть как-то защититься, но Хранитель лишь встал столбом, глядя на взбешенного тролля округлившимися глазами. Одно слово – герой.

– Эй, а ну хорош цепляться! – прозвучал командный голос Ларисы. – Идемте я вас лучше покормлю.

Хранители шли по лесу, прислушиваясь к каждому шороху заповедного места. Спеша по своим делам, птицы деловито щебетали, словно переговариваясь между собой. Мелкое и крупное зверье, заслышав шаги людей, поспешило испариться, прячась или убегая прочь. Мелкая безобидная нежить, хоть и не была такой пуганой людьми, а даже сама иной раз любила поглумиться над охотниками, рассудила, что надежнее отсидеться в своих норах, пока эти подозрительные типы не пройдут мимо.

В лесу было темно и уныло.

Верен чертыхнулся, осматриваясь. Деян одними глазами спросил в чем дело.

– Видишь вон то дерево?

– Ну?

– Мы около него уже третий раз идем.

– В смысле ты сам добровольно признаешься, что заблудился? – предположил Сэт.

– В смысле нет. Я иду верно.

– Дорога заблудилась? – ерничал некромант.

– В первый раз я подумал, что мне просто кажется. Но два раза один и тот же глюк – это слишком.

– Два раза джинн – это тоже слишком. – пробубнил Дарен, по старой памяти потерев щеку.

– А кто кроме джиннов может искажать? – поинтересовался Деян. – Вандры в это время спят, дригуны играют с пространством, лишь спасая собственную шкуру, а мы еще ни одного по пути, вроде бы, не задели.

– Мне это не нравится. – впервые за все время взял слово Михей. – Слышите, чеголдь молчит.

– А что это значит? – прекрасно зная ответ на свой вопрос, протянул Сэт.

– Но берманы не умеют путать пространство. – заметил Деян.

– Может это очень талантливые берманы-мутанты. – умничал Сэт.

– Можешь хоть пару минут вести себя серьезно? – насупившись, буркнул старший брат.

– Могу. – легко согласился Сэт. – Засекай время.

Резко повернувшись, некромант исчез в гуще леса и уже через несколько минут вернулся, держа в руках коричневую безвольно обвисшую тушку. Аккуратно положив мертвую белку на землю, Сэт отошел на пару шагов.

– Только не говори, что хочешь научить ее грызть орешки с золотыми скорлупками. – подозревая нехорошее, поддел брата Деян.

– Подстрахуйте меня. – не обратив ни малейшего внимания на выпады брата, попросил Хранителей Сэт. – Если не смогу остановиться, вы знаете, что надо будет со мной сделать.

Ничего не ответив, Верен послал поисковое заклинание, и оно тот час же в нему вернулось.

– Люди рядом. Трое. Аккуратнее.

– Скажи это покойной белочке. – парировал Сэт, пристально посмотрел на свою пушистую жертву и прошептал что-то непонятное.

По спинам Хранителей побежали знакомые мурашки, и все вокруг зазвенело от некромантической энергии. Белочка хищно сверкнула зелеными фосфорическими глазами и, быстро вскочив на лапки, ринулась в сторону леса. Но Сэт ловко прервал ее побег, выставив вперед руки. Создание клацало зубами, но не смело противиться воле создателя.

Некромант направил белку прямо по той тропе, по которой какое-то время назад шли Хранители, и она, не желая наяривать круги, обходя искажение, исчезла за невидимой стеной.

Сэт пошатнулся, будто стоял на льду, а кто-то его толкнул, но удержался, с еще большей яростью накаливая вокруг себя энергию. Пара неразборчивых слов, и глаза некроманта засветились зеленым.

Сэт широко размахивал руками, будто плетя заклинания, рисовал в воздухе некромантические боевые узоры, которые ни с чем нельзя было спутать, но вокруг нечего не происходило.

Михей натянул тетиву на своем луке, без резких движения доставая их колчана стрелы. Верен, поразмыслив, достал из сумки приобретенный в городе пистолет Макарова, пожимая плечами в ответ на удивленные взгляды друзей. Мол, что поделаешь, время сейчас такое. Деян, решив не выделяться, приготовил свое самое эффективное оружие – магию.

Через пару минут невидимая стена задрожала и исчезла. Парни очутились на небольшой полянке, где удобно расположились три мага. Собственно теперь их удобству мешала белка, скалящаяся и рычащая не своим голосом. Один из магов всем телом пытался вжаться в дерево, второй отчаянно сопротивлялся, держа перед собой «Щит», который не был слишком эффективен против некромантического отродья, а третий распластался на земле, пав от чар сэтовой белочки.

Не ожидавшие такой стремительной атаки маги уставились на Хранителей, которые не мешкая окружили их импровизированный лагерь. Сэт с трудом мог удержать жаждавшую крови белку и не гарантировал, что она не выберет себе в жертву одного из Хранителей, поэтому решил отпустить несчастную черную душу обратно в пекло. Морщась от напряжения, Сэт разорвал связь, с помощью которой контролировал свое детище. Белка взвыла не хуже сирены и, почувствовав свободу, кинулась на давно примеченного в качестве завтрака мага, но тут же наткнулась на магию Деяна, успевшего вовремя отразить атаку пушистой хищницы. Маленькое тельце снова упало на землю, оставленное ненасытной душой.

Маг, запоздало сообразивший, что случилось и что могло произойти, жалобно заскулил. Его сообщник оказался не таким слабонервным и лишь переводил взгляды с одного Хранителя на другого, пытаясь прикинуть, стоит ли играть в партизана, или проще сдаться с повинной.

– Привет. – дружелюбно обратился к магам некромант, вернув себе возможность смотреть на мир не глазами безумной белки-убийцы, а своими собственными. – А мы вас и искали.

Пару секунд подумав и несказанно обрадовавшись такому повороту событий, Ждан всплеснул руками, словно привечая лучших друзей:

– Как же хорошо, что вы нас наконец-то нашли! – затараторил парень. – Эти паршивые Свободные взяли нас в плен! Держат тут уже который день! Никакой надежды вырваться.

– Совсем обозрели, гады. – с ироничный вздохом подтвердил Дарен, понимающе кивая.

– Мы жертвы! – не унимался Ждан, все еще надеясь увернуться.

– Скажи, дружочек, – тихим проникновенным голосом, который не мог предвещать ничего хорошего, обратился к парню Михей, резким движением срывая с куртки Дамира эмблему в виде змеи – знак отличия учеников Гаррета, – а сейчас всем жертвам дарят эмблему Свободных в качестве моральной компенсации? Или только избранным?

Ждан побледнел, придумывая историю поправдоподобнее, а Дамир стоял, как исполин, никак не выражая свои эмоции.

– Да вы что? – жалобно блеял бывший Хранитель. – Мы жертвы! Мы жерт…

Ждан прервался на полуслове, резко побагровел, и начал оседать. Дарен попытался удержать бывшего друга, все еще намереваясь вытрясти из предателя правду, но потяжелевшее тело обвисло у него на руках. Хранитель опустил мага на землю, куда только что упал и Дамир.

– Что за чертовщина? – со злостью прошипел Михей.

– Где-то я это уже видел. – задумчиво проговорил Сэт, припоминая неожиданную кончину молодого мага, в ночь когда им с братом чуть не закусили тхалы.

Сдвинув брови, Верен подошел к телу Дамира, переворачивая его на живот. Разрезав толстовку парня ножом, он довольно присвистнул, показывая остальным Хранителем татуировку предателя. По позвоночнику от копчика и до шеи извивалась черная как смоль змея, украшенная странными рунами. На каком языке была сделана надпись и что она гласила, никто из Хранителей понять не мог. Своим ядовитым языком змея тянулась прямо к сонной артерии парня, где теперь краснел след, как будто мага укусила пара обезумевших пчел.

– Я слышал, что так Змея помечает своих, чтобы укоротить им язык в нужный момент. – пояснил Верен.

– Супер. – разочаровано протянул Дарен. – Что теперь делать?

– Меня больше интересует, что они тут делали. – сказал Деян, пнув упавший на землю котелок покойных магов.

– Может быть еще не успели ничего сделать? – предположил Михей. – Для чего-то же они загораживались? Искажение не самая простая магия, чтобы использовать ее для пикников, тем более что любая мало-мальски опасная нежить легко пройдет сквозь эту защиту.

– Хорошо, в следующий раз вызову демона высшего уровня! – огрызнулся Сэт, обиженный, что его чудо-белку не оценили по достоинству.

– А Михей прав. Не каждому по зубам искажать. Этому учиться полжизни надо. – защитил эльфа Верен.

– Если это люди Гаррета, то все понятно – Змея спец по искажениям, иллюзиям и всякой подобной фигне. – с видом знатока рассудил Сэт. – Но только каким ветром его сюда занесло не особо понятно. И почему Златан на это закрывает глаза.

– Значит они на пару чудят. – здраво подытожил Дарен.

– Это и напрягает. – буркнул Деян.

– Может наш дорогой Златан расширил специализацию? Он все как-то не выделялся талантами. – сощурил глаза Михей. – Может тут где-то неподалеку и вправду берманы ошиваются?

– Некромагия – конек Камала. Златан в ней не особо разбирается, так что на берманов он не способен. Наш любимый Свободный профилируется по части Ваз.

– Ваз? – приподнял брови Деян. – Это потому у него эти длинные горшки с гарью какой-то внутри по всему дому расставлены?

– Говорят, что там прах его бывших учеников. – криво улыбаясь пояснил некромант. – Может это все, конечно, сказки, не берусь судить. Только в книжках «Зеркалами» называют обладателей особого Дара, который может принимать и сохранять чужой дар вне зависимости от его вида. Златан повсюду ищет таких магов.

– И что? Они реально круты? – спросил Дарен.

– Не знаю. Честно, не знаю. Никогда не видел, как они это все проворачивают, да и на вид совершенно бездарные колдунишки. Но Златан по ним тащится. Правда, живут они у него очень недолго.

– Старикашка их просто залюбливает. – ухмыльнулся Деян.

– Черт! – спохватился Сэт, резко побледнев. – Аля!

– Что с Алей?

– Алька в Лесной осталась!

Наевшись до отвала, мы с Пахомом вывалились из дома. Вадим так и не рискнул разделить стол с нашим брутальным троллем. Пробурчав что-то не слишком правдоподобное, он умчался к себе так, что только пятки засверкали. Даже забыл свой меч, который оставил у Ларисы, когда пошел высвобождать меня из игнатова плена. Несмотря на протесты, я взвалила на Пахома грозное оружие Хранителя и потащила тролля к дому Вадима.

Жил Вадим на самой окраине общины в неприметном одноэтажном доме. Раньше его занимала бабка-ведунья, но в связи с ее кончиной в почетном сто пятидесятилетнем возрасте, дом перешел к молодому Хранителю. Предки его родителей в прошлом тоже были магами, но было это давно. Потенциал обошел стороной родителей Вадима, которые, не желая гнить в лесу, выбрались в город, но связи с общиной все же не потеряли. Когда у их младшего прорезался какой-никакой а Дар, трехлетнего мальчишку без особых зазрений совести сдали Игнату.

В воздухе парило, предвещая дождь. Я время от времени подымала глаза к небу, ожидая увидеть там хоть малюсенькую тучку, но небо все оставалось ясным.

– Хоть бы до дождя успели. – грустно вздохнул Пахом.

Я вторила ему согласным кивком.

Большую часть пути мы шла молча. После сытного обеда глаза слипались, а тело умоляло бросить его на постель для пары часов сна. Мы неторопливо брели по дороге, которая с каждым метром становилась все более разбитой. Я с грустью думала, что если дождь все-таки начнется, то возвращаться придется по противной мешанине грязи.

До дома Вадима оставался только один поворот. Неожиданно из-за угла прямо на нас вышел Игнат. Он опирался одной рукой на подобранную где-то палку, как на трость, согнувшись в три погибели и хромая. Второй рукой Игнат держался за живот. Длинные седые волосы, местами опаленные, слепленные кровью вперемешку с пылью и непонятной синей жижей, сосульками свисали вниз. Лицо старика было обезображено гримасой боли и вымазано кровью, сочившейся из порванной старческой кожи. Его неизменная белая мантия была изодрана, а в области живота краснело разрастающееся пятно.

Пахом легко подхватил старика, и тот повис у него на руках.

– Что случилось? Игнат?! Вы слышите меня?!

Я изо всех сил пыталась растрясти старикана, чтобы хоть немного понять, кто его так уделал. Почему-то никаких идей о том, кто мог напасть на старца, в голову не шло, только кровь пульсировала в ушах, что, казалось, на расстоянии был слышан стук моего сердца.

Старикан из последних сил схватил меня за локоть, сжав его так, будто это была последняя соломинка, за которую он мог ухватиться в этой жизни. Выпучив раскрасневшиеся от напряжения глаза, он что-то невнятно пролепетал, и обвис на руках тролля.

Взвизгнув от осознания того, что произошло, я отскочила на пару метров от тела старца. Раньше я и не думала, что боюсь мертвецов. Побороть истерику помог Пахом. Тролль оставил покойника, согласно человеческим традициям закрыв ему глаза, подскочил ко мне, и крепко схватив за плечи так, что от боли я понемногу стала приходить в себя, заговорил:

– Алька, соберись! Там что-то неладно! Мы должны разобраться. Ты еще хоть что-нибудь можешь наколдовать?

Я согласно кивнула, хотя это получилось скорее инстинктивно. Перед глазами застыло мертвое изуродованное тело Игната, и душа готова была выпрыгнуть вон и убежать подальше от всего этого хаоса.

Без лишних слов, Пахом потащил меня в сторону кладбища, откуда пришел Игнат. Людей и малых в Лесной хоронили в одном месте, примерно в километре от самой общины, на разросшемся за годы существования общины кладбище. Но мы с Пахомом передумали туда идти уже не половине пути. Навстречу нам, тяжело переставляя массивные лапы, двигался десяток внебрачных детей лягушки и медведя, одинаково похожих и на маму, и папу. Ростом эти детишки были на две головы выше Пахома и уж куда больше тролля в ширину.

Я ударила мутантов «Красным молотом», но для них это было не больнее, чем если бы я запустила в них дротиком. Зверины недовольно рявкнули в ответ. От их не самого свежего дыхания стало тошно. Да и вряд ли кому-то понравится запах разлагающейся плоти.

Не приняв их недовольство к сведению, я зарядила по самому злостному их них следующим подарком, сконцентрировав в заклинании как можно больше энергии. Зверина завопила не своим голосом, но не сдалась. Пахом не мешкая подскочил к ней вплотную и рубанул по ногам мечом Вадима.

Нежить оступилась и чуть было не упала. Меньше чем через долю секунды, избежавший участи превратиться в лужицу под массивным телом этого монстра, Пахом снова стоял около меня. Меч был испачкан темно-синей жижей, пахнувшей всеми ароматами помойки.

Сообразив, что это было, нежить затопталась на месте, словно бык, чеша копыта о землю. Я приготовила следующую порцию угощения, замечая краем глаза, что сородичи лишь пассивно наблюдают за действом, не спеша братишке на помощь. Да я на них и не жаловалась.

В одно мгновение собравшись с духом, нежить набросилась на нас. Я инстинктивно зажмурилась, на авось отпуская заклинание ей в лягушачью пасть. В следующий миг послышался удар чего-то тяжелого о землю. Я распахнул глаза, и меня все с ног до головы обрызгало этой синей гадостью.

Следующий переросток начал медлительно к нам приближаться. Я приготовила подобное заклинание, еще больше его усилив, и прикидывала в уме, как уложить этих красавчиков разом, пока они не одумались и не стали нападать всем скопом, но Пахом прервал мои магические изыскания, нахально перебросив меня через плечо и потащив обратно в сторону общины. Нежить устремилась за нами, грозно рыча. Не желая дальше общаться с этими милашками, я кинула им на прощание «Паутину». Как я и подразумевала, этим зверюгам не хватило ума обойти небольшое заклинание и они один за другим повалилась на землю, барахтаясь в невидимом вязком болоте.

Со скоростью света Пахом дотащил меня до общины. Без лишних разглагольствований тролль поспешил поднять Хранителей, а я собралась первым делом бежать к Ларисе и все ей рассказывать. Но до ее дома еще надо было добраться.

Уверенно шагая к нужному дому, я свернула в один из дворов, срезая путь, и тут же поспешила воздать хвалу небесам за то, что они отвели меня от прогулок по протоптанным путям. По той дороге, где еще пару минут назад бежала я, теперь неспешно прогуливался юлриш.

Эта тварь была еще более гадской, чем на картинках, которыми меня пытался пугать Лазарь. По крайней мере, рисованные они не пахли гигантской помойкой, которую трое суток смолили на солнцепеке и не давали проветриваться.

Я никогда не была белоручкой, не шарахалась от крыс и тараканов, не падала в обморок при виде гноящихся ран и с пяти лет таскала домой дворовых собак, разодравших себе в драке шкуру, но сейчас сердце похолодело где-то в области пяток, а Ларисины пельмени попросились погулять. Из широкой пасти этой мерзкой твари гирляндами свисали окровавленные кишки. Зверушка явно не придерживалась вегетарианской диеты.

Стараясь не попасться на глаза нежити, я затаила дыхание. Юлриш лениво ступал перепончатыми лапами, крутя широченной львиной шеей. Он явно уже плотно отобедал, но проверять его степень сытости экспериментальным путем я не стала, спрятавшись за покосившимся сарайчиком, где хранились дрова. Это был двор довольно милой четы карликов, всегда приветливых и готовых услужить. У них было уже пятеро детей, и они собирались не ограничиваться столь скромным по меркам их народа количеством потомков. Но теперь дверь в их уютном доме была распахнута настежь. Что стало с самими хозяевами, мне было страшно даже представить.