Текст книги "Зеркало (СИ)"

Автор книги: Татьяна Бражник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

13

Сильно надавливая на ручку, профессор Лебедев поставил в зачетке все полагающиеся закорючки своим неразборчивым подчерком, оценив мои знания анатомии человека на «отлично». Обворожительно улыбаясь и поцокивая каблуками-шпильками, я вышла за дверь аудитории, где меня уже дожидались Дарен и Веся. По моему довольному выражению лица, ребята без лишних слов поняли насколько удачно прошел экзамен и не стали загружать никому не нужными расспросами. Как сдали они сами, я не знала. Но и спрашивать не захотела. Мне это было неинтересно.

В холле университета я заметила сгорбившегося Сэта, тащащего кипу толстых книг. Я мгновенно отвернулась к так удачно оказавшемуся рядом зеркалу, делая вид, что поправляю макияж. Этот неудачник даже не взглянул на меня, увлеченный своими недалекими мыслями. Проходящие мимо парни унизительно ударили Сэта в спину и даже не попытались убежать, крича:

– Пендель на удачу!!!

Я невольно улыбнулась такому удачному розыгрышу. Если бы мы с Деяном не дружили с детства, то я бы тоже приняла участие в приколах над его братом, но так мне оставалось лишь наблюдать за всеобщим весельем со стороны. Хотя Деян, думаю, меня простил бы. Он и сам понимает, какой у него никчемный брат.

Озлобленно глядя вслед уходящим парням, Сэт собирал с пола выроненные книги. Сколько можно! Я так полчаса буду поправлять макияж, пока этот косорукий зануда не уйдет! Какая глупость – делать вид, что устраняешь недостатки. Ведь все и так знают, что у меня их просто не может быть!

Наконец, Сэт скрылся в одном из темных университетских коридоров и я смогла присоединиться к поджидающим меня неподалеку Дарену и Весе. Они, как ручные собачки, готовы были ходить передо мной на задних лапках! И не только они. Но такой чести я могла удостоить лишь самых близких друзей.

Уже в дверях на меня налетел еще один недотепа, чуть не сбив с ног.

– Смотри куда идешь! – заорала я, глядя на безнадежно затоптанные туфли. – Ты, слон, чуть не отдавил мне ногу!

Дарен без лишних слов достал из кармана носовой платок и наклонился, вытирая следы от ботинок этого неудачника с моих туфель.

– Прости. – проникновенно сказал парень, ослепительно улыбаясь. – Я не хотел. Но я готов искупить свою вину.

– Чем это, интересно, ты сможешь ее искупить? – с довольной улыбкой чеширского кота спросила я.

Парень оказался очень даже симпатичный. С правильными, исконно русскими чертами лица, густыми светлыми волосами, в художественном беспорядке клубившимися на голове, хорошей фигурой. Я посчитала, что его общество не навредит моей безупречной репутации.

– Позволь тебя проводить домой. – галантно предложил парень, беря меня за руку. – А по пути мы можем зайти куда-нибудь. Перекусить и поболтать.

Я не стала противиться его наглости, позволяя себя уговаривать. Парень понял, что я не против, скорее даже очень «за», и повел за собой. Я жестом показала своей верной свите, что на сегодня они могут быть свободны. Веся и Дарен безропотно побрели в противоположенную сторону.

– Ты даже не спросил, как меня зовут! – попыталась я подколоть парня, который с каждой секундой интриговал меня все больше и больше.

– Аля. Кто же не знает имя самой красивой девушки во всем Екатеринбурге.

Я приняла открыто льстивый комплимент как должное. Куда же денешься от суровой правды жизни!

– А как твое имя? – я решила, что так обращаться к парню мне будет удобнее.

– Ф… Федя.

Симпатяга немного замешкался, словно пытаясь вспомнить собственное имя, но я нисколько не удивилась: некоторые в моем обществе так теряли голову, что вообще не могли и слова вымолвить.

– Нелепое имя.

Парень посмотрел на меня немного удивленно, но перечить не стал, безразлично пожимая плечами, мол «если тебе оно кажется нелепым, то так, наверное, и есть на самом деле».

Мы дошли до одного очень модного кафетерия, в котором я любила проводить время с друзьями. Маленькие круглые столики и интерьер, выполненный в теплый коричневых с красным тонах, чарующий запах кофе создавали непревзойденную атмосферу уюта.

Федя угадал, какой именно столик мой любимый, уверенно проводя меня через весь зал к окну, закрытому красными с золотым орнаментом шторами. Не открывая меню, он заказал мой любимый глиссе и медовые пирожные. Значит, он здесь не впервые. И догадался расспросить кого-то из моих друзей о том, что именно я люблю. Молодец. Узнаю, кто меня сдал – уши оторву.

– Кем ты работаешь? – как бы невзначай обронила я.

– Никем. – равнодушно ответил Федя, смакуя мой удивленный взгляд. – Я художник. Но это не работа, это призвание, которое, впрочем, способно меня кормить.

– Нарисуешь меня?

– Я не рисую людей.

Мне не понравился его ответ. Да кто он такой, чтобы мне отказывать?! Но почему-то я не могла злиться на этого красавца.

– Почему?

– Потому что картина – это точная копия человека. А я не смею подражать Господу, создавая людей.

– Господу? – удивилась я. – Кто это еще такой? Никогда не слышала.

– Ты не знаешь? Впрочем, это объяснимо. – разочарованно произнес Федя. – Это наш создатель. Тот, кто создал и нас, и все, что нас окружает.

А он немного не в своем уме. Несет какой-то бред. Но он весьма очаровательный сумасшедший.

– Зачем создавать то, что и так создано? Мир всегда существовал. И всегда были люди и животные. – издевательским тоном сказала я, нарочно пытаясь зацепить парня в его глупых убеждениях.

– Но откуда-то оно взялось? – упорствовал он.

– Да с чего ты взял?! Глупости какие! Окружающий нас мир был всегда таким, каким мы с тобой сейчас его видим! – я откинула шторку, показывая Феде людей, неспешно бредущих мимо кафе куда-то по своим делам.

– Ты рассуждаешь, как пятилетний ребенок. Как ты могла все так быстро забыть?

Я вопросительно подняла бровь, требуя пояснений.

– Ты очень изменилась, Аль. – тихо сказал парень, смотря мне прямо в глаза. – Я понимаю, тебе хочется верить в это. Но посмотри, какое здесь все неполноценное! В этом мире даже нет мух!

– Кого? – я уже в открытую смеялась над этим полоумным.

– Ясно. – Федя устало откинулся на спинку стула. – Я не попрошу у тебя многого. Просто послушай меня. Ладно?

Я положительно кивнула головой. Этот псих показался мне весьма забавным. Интересно, какие новые слова он придумает, помимо этих непонятных «мух» и загадочного «Господа».

– То, что ты видишь вокруг себя – это иллюзия. Это твои желания. Потаенные, явные, неосмысленные. Всякие. Но человек не может жить в таком розовом мире. Сначала ты потеряешь память о своем прошлом, потом изменятся твои близкие люди, изменишься ты сама.

– Стой! – перебила я парня. – Одна неувязочка: я прекрасно все помню. С самого детства.

– Ты просто уже успела забыть.

Я одарила Федю смеющимся и снисходительным взглядом, но он все же решил продолжать нести эту чушь.

– Тебе сейчас хорошо. Но потом все вокруг тебя начнет рушиться. Когда ты привыкнешь к этому миру и перестанешь радоваться ему и удивляться, он, за неимением других, начнет требовать у тебя отрицательные эмоции. Он будет бить тебя по самому больному, шаг за шагом уничтожая все, что так тебе дорого.

– Не впечатлил.

– Ты сама это чувствуешь. – Федя наклонился ко мне, обдавая жаром своего дыхания. – Ты прекрасно видишь, что это не настоящая жизнь. Помнишь, вчера ты пыталась вырваться? Тебе казалось, что все вокруг тебя пластиковое. Как куклы. Верно? Ты пыталась сопротивляться. Не останавливайся.

Его слова вернули меня в ощущения вчерашней ночи. Я смутно вспоминала свои мысли, действия, но целостной картинки не получалось. Мои воспоминания были похожи на пазл, в котором не хватает изрядного количества деталей.

Чем больше я старалась вспомнить, тем сильнее невидимая рука сдавливала мне виски.

Неосторожная официантка уронила на пол поднос и посуда со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Боль прошла. Я разозлилась на себя и на этого парня. Кто он такой, чтобы лезть в мою жизнь! Да и почему я выслушиваю этот бред!

Я резко встала, выхватила из рук удивленной девушки, сидящей за соседним столиком, полный стакан апельсинового сока и вылила Феде на голову.

– Остынь, ненормальный!

Небрежно отшвырнув ногой черенок, к которому потянулась пытающаяся собрать с пола осколки официантка, я решительно вышла из кафе. Сказать, что меня мерзкое настроение, было нельзя. Оно у меня было самым, что ни на есть паршивым. Я шла, как всегда медленно, но вдруг мне захотелось ускорить шаг. Умом я понимала, что человек не может ходить быстро, но какая-то тайная частичка моего сознания захотела спешки.

Подумав, что просто этот полоумный на меня плохо воздействует, я улыбнулась своей ослепительной улыбкой, ловя восхищенные взгляды прохожих. Это всегда помогало мне отвлечься от ненужных мыслей. И в первый раз в жизни мне это не удалось.

Я почувствовала незнакомое ощущение в горле. Как будто я проглотила железный шарик, и теперь он стоит посреди глотки, не желая уходить ни в одном из возможный направлений. Еле дойдя до дома, я спешно вошла в подъезд. Прислонившись спиной к прохладной стене, я почувствовала, как боль в горле становится сильнее. Шарик начал жечь горло огнем. Я, не понимая, что со мной творится, спрятала лицо в ладонях, но тут же отдернула руки. На пальцах дрожали две прозрачные капельки воды. Она тонкими солеными ручейками лилась у меня из глаз. Я читала об этом явлении в книгах. Такое встречалось, когда люди еще не были так развиты, как мы сейчас. Но чтобы со мной могло быть такое… Я плакала. Первый раз в жизни.

14

Сегодня солнце светило особо ярко. Люди улыбались и несли огромные букеты белых роз. Все кладбище было завалено этими цветами. Небольшой оркестр, управляемый уже хорошо подвыпившим дирижером, на удивление складно играл какую-то протяжную мелодию. Облаченный в белое священник нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, когда же все соберутся и можно будет отслужить свою часть церемонии, чтобы с легкой душой и полными карманами уйти восвояси.

Люди возлагали цветы к белоснежному гробу, который казался чуть ли ни хрустальным, и спешили смешаться с толпой. Только одна лишь женщина стояла у гроба неподвижно, приятно улыбаясь и легким кивком головы благодаря пришедших за их скромные дары. Неподалеку от нее стоял Деян, левой рукой по-хозяйски обняв за талию невысокую брюнетку. Эта парочка о чем-то негромко переговаривалась, и девушка время от времени заливалась звонким смехом.

Держа в руках скромный букет из двадцати кремовых роз, я приблизилась к гробу, чтобы возложить на него цветы.

– Спасибо, милая. – негромко сказала женщина, растянув губы с приятной сдержанной улыбке.

Я кивнула ей в ответ. Тяжело, наверно, быть матерью на похоронах. Столько часов подряд надо отстоять на ногах. Деяну согласно традициям тоже надо было не отходить брата, но он скрасил это испытание любви и верности в прямом смысле «до гроба» обществом симпатичной девушки. Какая она у него по порядку хотя бы за этот месяц, он, пожалуй, и сам не мог припомнить.

– Решила проводить этого засранца в последний путь? – вместо приветствия спросил парень. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Твоя мать прислала приглашение. Мне было неловко отказываться.

– Ой, да ладно! – ухмыльнулся Деян. – Если бы он по жестокой ошибке природы не родился со мной в одной семье, ноги б моей здесь не было.

Три дня назад, когда я в последний раз видела Сэта живым и собирающим с пола выпавшие из рук учебники, он окончил жизнь самоубийством. Пришел из университета, заперся в комнате и перерезал вены канцелярским ножом. Даже умереть нормально не смог. Да и кто их, сатанистов, поймет. Сэт учился на психологическом и изучал подверженность человека оккультным верованиям. Может, я как-то неправильно понимала сферу его научных интересов, но что со всякой потустронщиной он водился – это точно.

– Мы сегодня собираемся у меня. Приходи, будет не плохо. – как будто невзначай кинул Деян.

– Хорошо. Я подумаю. – скопировав его напускное равнодушие ответила я.

О вечеринках, которые Деян постоянно закатывал по поводу и без, слухи ходили по всему городу. Что только не рассказывали люди. Сама я у него в гостях бывала редко – разный круг интересов. Кроме того, Деян слишком любил притягивать к себе взгляды, хотя они должны быть устремлены только на меня. Таков закон: два полюса притяжения не могут вместе сосуществовать. К тому же в последнее время Деян подсел на какие-то препараты и не всегда вел себя адекватно. Общаться с бездарями и наркоманами было ниже моего достоинства.

Не прощаясь, я отошла от этой парочки и заняла свое место, смиренно ожидая, когда уже всем надоест соблюдать эти скучные церемониалы и люди начнут разбредаться по домам.

– И тебе его не жаль? – услышала я за спиной знакомый голос. Резко обернувшись, я заметила Федю.

– Что тебе опять от меня нужно? – раздраженно спросила я.

– Просто интересно, как можно ничего не чувствовать, хороня друга.

– Мы не были друзьями.

Федя грустно вздохнул и, сложив руки на груди, принялся внимательно следить за процессией. Как раз священник упражнялся в красноречии, в красках описывая, какого классного парня не стало. Но я была уверенна, что никто из собравшихся особо не прислуживался к его словам. Сэта мало кто любил. Он был свернутым на всяком шаманстве фанатиком, а с такими людьми весьма сложно найти общие темы для разговора. Большинство пришло сюда по той же причине, что и я – из уважения к матери братьев. Меньшую часть составляли различные прихлебаи, пытавшиеся привлечь внимание Деяна и заслужить его расположение к себе.

Когда гроб опускали в землю, мне неожиданно стало жаль Сэта. Возможно, не таким уж и никчемным он был. По крайней мере, не трогал никого, и на этом спасибо. Но там, на той стороне, лучше. Там свет и покой. Для человека нельзя придумать лучшей доли, чем вечно жить в свете.

Мало по малу, собравшиеся начали разбредаться. Скоро на кладбище стало совсем пусто. Ольга Михайловна заботливой материнской рукой поправила ленты, привязанные к могиле в знак памяти и скоби, и, устало горбя спину, побрела домой.

Не знаю, что со мной стряслось, но я захотела побыть тут еще немного. Стоя около свежей могилы, устланной еще не завядшими цветами, я вспоминала Сэта. Мы были знакомы с детства, и я привыкла воспринимать его как данность, как нечто само собой разумеющееся. Но я ни сколько не покривила душой, сказав, что мы вовсе и не были друзьями. Мне должно было быть все равно, есть ли этом свете голубоглазый замкнутый в себе парень, постоянно несущий бред про всякую нечисть, или нет его. Но сейчас мне почему-то стало грустно.

Кто-то стал около меня и точно так же начал молча смотреть на холмик, спрятавший под собой тело некогда жившего человека. Мне даже не пришлось поднять глаза, чтобы понять, кто это.

– Что за манера вечно подкрадываться сзади?

– Прости. Не хотел тебя напугать. – без капли сожаления или раскаянья в голосе ответил Федя.

Наверное, не стоило начинать разговор снова. Я еще не отошла от того состояния, в которое меня ввели его бредовые россказни три дня назад, но какая-то бесконтрольная часть моего сознания тянулась к этому полоумному.

– Знаешь, ты плохо на меня воздействуешь. Я стала какая-то сентиментальная.

– Ты не поймешь, но мне приятно это слышать. – ответил он.

Я посмотрела на него, словно его лицо могло бы помочь мне лучше понять смысл этих слов. Федя стоял, заложив руки за спину и не отрывая взгляда от места, где был похоронен Сэт. Я только сейчас обратила внимание, какие у него мудрые глаза. На вид парню было не больше двадцати пяти, ну максимум – тридцати. А глазам все пятьдесят.

– Ты знал его? – тихо спросила я.

– Да, знал. И сейчас знаю. – сразу же ответил Федя. – Неплохой парень. Своеобразный, но совсем даже не плохой.

– А-а! – внезапно осенило меня. – Вы, наверно, вместе этим вашим оккультным бредом занимались!

– «Оккультным бредом». – покрутил на языке это слово парень, иронично улыбаясь. – Ну, называй так, если тебе угодно.

– Я тебя смешу? – немного раздраженно спросила я, глядя в упор на этого наглеца.

– Не совсем ты. – поспешил оправдаться парень. – Точнее будет сказать, что мня зачастую удивляет твой мир. Какой-то театр абсурда! Белые похороны. Радость, что человек умер, потому что он ушел в свет. Люди не плачут и не могут ходить шагом, быстрее прогулочного. Откуда только это взялось? Лето круглый год, отсутствие дождей и мух я еще могу объяснить. Но что у тебя тут за верования какие-то странные? Просто одна сплошная иллюстрация к сборнику сказок!

– Не надо начинать по новой, ладно? – устало взмолилась я, закатив глаза. – Мне и тех твоих припадков выше крыши хватило.

Я не знала, можно ли с ним говорить откровенно. Хотя Федя не был похож на людей, которые растрезвонивают секреты со скоростью ведущих мировых информагентств, какой-то страх мешал мне расспросить у него о том, что меня очень волновало. Не хотелось, чтобы люди подумали, что у меня какие-то отклонения. Но все же я решилась.

– После того разговора… Ну, в кафе, помнишь? Три дня назад. – я поймала себя на том, что для большей наглядности размахиваю руками во все стороны, и сложила непослушные конечности на груди. – В общем, после того разговора со мной случилось кое-что необъяснимое.

Я пристально глядела на парня, широко распахнув глаза, словно желая, чтобы он сам все понял. Но Федя лишь недоуменно свел брови.

– Что? Ты на минуту забыла о шмотках и прическе? – ядовито поинтересовался он.

– Ты не понял меня! – раздосадовано воскликнула я, сердито топнув ногой. Но поняв, что силой тут ничего не добьешься, смущенно опустила глаза, тихо сказав. – Я плакала.

Неожиданно Федя просиял в ослепительной улыбке. Он просто засветился от счастья, как будто я только что сообщила парню, что он завоевал золотую медаль на Олимпиаде.

– Это же хорошо! – восхитился он. – Значит, не все так безнадежно, как я думал!

– Выходит, это ты на меня так воздействуешь, да? – я скорее прокомментировала, чем спросила. – Только зачем это тебе? Гипноз? Как тебе это удается? Что ты делаешь?

– Я бужу тебя, Аль. – проникновенным тихим голосом ответил он.

– Посмотри на меня! Разве я сплю?

– Ты когда-нибудь болела? – вместо ответа спросил он. – Или, может быть, испытывала боль? Знаю, что нет. Потому что это сон. Во сне мы не можем чувствовать это. Мы не можем умереть. Ты не можешь. Потому что это твой мир, он не существует без тебя. И чем дольше ты поддаешься, тем сильнее он тебя поглощает.

Я махнула на него рукой, поняв, что с этим психом бесполезно разговаривать, и, не прощаясь, направилась к выходу. Приду домой, расслаблюсь. Наверняка мама приготовила что-нибудь вкусненькое. К тому же Весея обещала зайти, все не одной сидеть. Сессия закончилась, и теперь можно с чистой совестью отдыхать.

– Аль! – окликнул меня Федя. Я сначала хотела повыпендриваться и притвориться столетней бабулькой, которая ничего не видит и не слышит, но природное любопытство меня как всегда подвело, и я обернулась. – Ты к Деяну сегодня идешь?

– А тебя мама не учила в детстве, что подслушивать не хорошо? – с игривым упреком ответила ему я. И все же хороший у него слух. В принципе, может он по губам читает? Я не заметила его рядом, когда разговаривала с Деяном. Разве поймешь их, полоумных!

– А я и не подслушивал. – совершенно спокойно ответил парень. Он и не собирался оправдываться или краснеть, будучи пойманным на лжи. Ведь подслушивал же, иначе откуда ему знать о нашем разговоре?! Хотя Феде, похоже, вообще было все равно, что я о нем подумаю. Странный он все-таки. Первый раз вижу такого человека. – Ну, так что? Идешь?

– Не знаю. – искренне ответила я. – Наверно, нет. Что мне там делать?

– Иди. – отцовским тоном то ли посоветовал, то ли приказал Федя.

– Думаешь будет интересно?

– Не знаю. – пожал он плечами. – Но мне кажется, тебе надо там быть.

Я так не поняла его логику, но решила, что ничего не потеряю, если пойду на эту вечеринку. В конце-концов, не понравится – уйду.

– А ты сам идешь?

– Нет. – коротко ответил Федя.

– Брезгуешь нашим обществом? – шутя, поинтересовалась я у этого загадочного типа. – Или среди вас, посланников из «того мира», не принято веселиться?

– Почему же, принято. Наверно. – поправился он. – Просто я там тебе не нужен. Это твоя жизнь, попробуй разобраться самостоятельно.

– Ладно. – теперь настала моя очередь пожимать плечами. – Дело твое – решать тебе. Но если вдруг передумаешь – позвони. Судя по тому, как ты хорошо меня изучил, наверняка знаешь и номер мобильника.

– Кстати, не знаю. – смущенно улыбнувшись, ответил Федя. – Он мне и не понадобится. Я тебя везде смогу найти.

– Это угроза? – лукаво сощурив глаза, спросила я, хотя не чувствовала никакой исходящей от парня опасности. Как будто знала его сто лет. Он, конечно, псих, но очень милый псих. Какой-то теплый и родной. Как брат или отец. Надежный, все о тебе знающий, способный защитить и понять.

– Не угроза. Это факт. – спокойно констатировал Федя. – А если я вдруг тебе понадоблюсь, просто позови.

Раздался резкий взвизг тормозов, и я машинально посмотрела на дорогу. Небольшая легковушка не заметила переходящего в неположенном месте человека и чуть не сбила его, но, к всеобщему облегчению, вовремя успела затормозить. Водитель высунулся из открытого на полную окна и весьма нелестно отозвался о чуть было не попавшей под колеса женщине. Несчастная вжала голову в плечи и поспешила унести ноги от греха подальше.

– Федь, а ты…

Я хотела спросить у парня, действительно ли он верит во всю ту чушь, что несет при каждой нашей встрече, но его и след простыл. Просто как сквозь землю провалился.

Я еще пару минут постояла, думая над всем тем, что он мне наговорил. Откуда у него только такие воспаленные идеи? Мой мир, не мой мир… Разобраться я еще в чем-то должна…

Почему-то я с каждым разом все сильнее ему верила, все больше прислушивалась к его словам. Умом понимая во всю бредовость его слов, я верила ему. Как верят детишки сказкам, которые их мамы рассказывают на ночь. Кстати, я не помню, чтобы мама рассказывали мне их. Наверняка ведь рассказывала, она же меня с рождения нянчила. Просто память – дырявая штука. Вроде знаю, что было такое, а как именно, про что она говорила, наотрез отказываюсь вспоминать.

Голова опять начало гудеть, как будто в ней поселился маленький трудолюбивый звонарь, фанатично отбивающий набат при каждой моей попытке напрячь извилины и что-то вспомнить. Правду говорят, что кто былое вспомнит – тому глаз вон. А точнее, мозг.

Встряхнув головой, пытаясь перестроиться на более позитивный лад, я решительным шагом направилась к выходу. Надо еще домой успеть зайти и переодеться перед вечеринкой. Федя меня заинтриговал этими своими недомолвками, и мне не терпелось узнать, что такого приготовил Деян на этот раз.