Текст книги "Лотос пришлого бога"

Автор книги: Татьяна Грай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Лорик пошел дальше, волоча за собой тележку. До замка Хоулдинг было еще далеко, но Кхон не спешил. Бенгальский фикус никуда не денется, где рос, там и будет расти, а зрителей сейчас все равно будет слишком мало. Все пойдут любоваться на карнавальные маски.

Самого Кхона ни карнавальные маски, ни шествие ничуть не интересовали.

Вообще-то, наверное, некоторые из масок могли бы подсказать ему идею какой-то новой куклы, но ведь чревовещатель все равно не изготовлял своих маленьких актеров сам. А лезть с собственными идеями к художникам и скульпторам, которые уже много лет мастерили для него кукол, – дело неблагодарное. Там и без него идей хоть отбавляй.

А потом Кхон снова увидел синеглазого Карлика.

Но тот лишь мелькнул в толпе и сразу исчез. Лорик даже не успел испугаться по-настоящему. И тем не менее его мысли вернулись к мелкому злому народцу, известному своей злопамятностью. Зачем им понадобился обычный странствующий артист? Чем он мог им насолить?

Чревовещатель дошагал до замка, так и не придумав чего-нибудь хотя бы отдаленно похожего на объяснение.

Но из-за Карлика он почувствовал себя настолько уставшим, что ему снова захотелось забиться в темный угол, прижать к себе Дорис и умчаться в далекие светлые миры, где так чисто и спокойно... ну, хотя бы ненадолго. На два-три часа...

Однако сейчас он не мог позволить себе это невинное удовольствие.

Нужно было сначала заработать хоть немножко денег. А лучше много. А уж потом...

Рыцарь, стоявший возле подъемного моста, стукнул о землю алебардой, приветствуя Лорика.

– Здравствуй, добрый сэр! – прогудело из-под забрала. – Чем ты порадуешь нас в эти дни?

– А, Кирилл, – улыбнулся Кхон. – Привет, привет. Да я еще и сам не знаю. Может быть, что-нибудь на тему Великого Змея... у меня отличная новая кукла... а может быть, лучше взять миф о Трехглазых? Ну, там видно будет.

– Надеюсь, наши добрые гости не поскупятся и хорошо заплатят тебе за представление, – сказал рыцарь.

– Я тоже надеюсь, – кивнул Лорик и потащил тележку через мост к воротам замка.

То и дело отвечая на приветствия закованных в латы смотрителей, обрадованных его появлением, Кхон дошел до внутреннего двора замка и поставил тележку возле одного из тонких боковых стволов баньяна. Сев на землю рядом с тележкой, чревовещатель начал настраиваться на представление...

Он совершенно перестал замечать окружающее. А потому не видел ни Мрачного Карлика, выглянувшего из окна замка, ни своей старой подружки Читы, притаившейся неподалеку, ни остроглазого высокого незнакомца, с интересом наблюдавшего за чревовещателем.

...Представление удалось на славу, и Лорик, довольный собой и заметно поправивший свое материальное положение, укладывал в мешок кукол, когда вдруг услышал за спиной:

– До чего же у тебя куклы хороши!

– Я и сам неплох, – весело ответил Кхон и обернулся.

Длинный тощий человек с интересом приглядывался к куклам чревовещателя.

– Понравилась моя сказочка? – спросил Кхон.

– Очень, – кивнул остроглазый верзила. – Тебя зовут Кхон, я уже знаю. А я – Дан.

– Рад познакомиться. Вообще-то обычно зрители сразу разбегаются после представления, редко кого интересует техника дела... а ты что-то хотел узнать?

– В общем... да. Меня, собственно, интересуют куклы. Они не просто хороши, в них видна индивидуальность. Ты их сам делаешь?

– Нет, что ты! – рассмеялся артист. – Мне их дарят.

– Дарят? – вопросительно поднял брови Дан.

– Ага.

– И кто же может позволить себе такое дорогое удовольствие? Куколки-то, надо полагать, не дешево стоят? Можно посмотреть?..

– Эти куклы вообще бесценны, – серьезно сказал Кхон Лорик, снова доставая из мешка сыгравшего на сегодня свою роль Великого Змея. – Вот эту, например, делал великий Нарси.

– Ого! – высказался Дан. – Ну-ка, ну-ка...

Кхон обратил внимание на то, что руки Дана как-то по-особому коснулись куклы... словно Дан держал живое существо и боялся причинить ему боль... словно он, как это делают традиционные лекари, искал некую точку, где затаился источник страдания... Но ведь кукла была всего лишь куклой, и ничем больше!

Рассмотрев Змея самым дотошным образом, любопытствующий зритель вернул его Кхону.

– Да, качественная работа, – признал он. – И талантливая. А что, у тебя все куклы авторские?

– Все! – с гордостью подтвердил Кхон. – Раньше я, конечно, просто покупал их в театральной мастерской. Но теперь у меня не осталось ни одной стандартной куклы. Все мои друзья сделаны здесь, на Минаре, скульпторами и художниками.

– Надо же! – удивился Дан. – Здорово тебе повезло!

– Ну, да, наверное, можно и так сказать, – согласился Лорик, укладывая мешки на старую тележку. – Как-то уж так сложилось...

4.

Кхон Лорик вспомнил тот давно ушедший в прошлое серый, непогожий день, когда на его представление случайно забрел один из скульпторов, прибывших на Минар для того, чтобы оставить в истории Заповедника свой след. Это был Эдуард Колчинский, чье имя молодые художники произносили с трепетом и восторгом. Его работы украшали города во многих созвездиях. Маэстро Эдуард был тогда уже стар, ему перевалило за двести, но бодрости духа скульптора завидовали даже совсем юные. Почему маэстро решил поставить работу в Заповеднике, никто не мог понять. Ведь ему давным-давно уже не нужно было самоутверждаться. Величие его таланта никем и никогда не подвергалось сомнению. Но разве можно понять ход мысли такого огромного Мастера? Он так захотел – вот и все.

И еще он захотел посмотреть на скромное представление заезжего чревовещателя. И тем самым положил начало новой необычной традиции Заповедника.

В тот хмурый день под баньяном собралось совсем немного зрителей, но Лорик, как всегда, работал с полной отдачей. Он тоже был творческой натурой, и халтуры не признавал. Если бы он играл вполсилы, он бы потом просто сгорел от стыда. А после спектакля к нему подошел великий маэстро Колчинский и робко спросил:

– Можно, я сделаю для тебя куклу?..

Кхон Лорик, несмотря на то, что с того дня прошло уже больше двадцати лет, хорошо помнил, как ошеломило его предложение гения. Да и кто бы забыл такое?

Так у Лорика появилась первая кукла, с начала и до конца изготовленная великим художником. Маэстро Колчинский с нескрываемым удовольствием лепил личико куклы, клеил голову из папье-маше, снова и снова проверял, хорошо ли кукла открывает рот... Он нарисовал не меньше десяти эскизов платья, прежде чем принялся сам, собственными руками, шить для куклы наряд.

Да, такое никто бы не забыл. Такое случается раз в тысячелетие.

Конечно, слух о необычном поступке великого Эдуарда мгновенно разнесся среди творческой братии. И многим из тех, кто старался во всем подражать маэстро Колчинскому, тоже захотелось сделать куклу. Но далеко не всякому это удалось. Куклу для чревовещателя изготовить не так-то просто. И тем не менее нашлись мастера, сумевшие справиться с задачей. И у Кхона появились две, три, десять новых кукол... Другие скульпторы и художники, видя в руках Кхона Лорика тряпичных актеров, созданных знаменитостями, тоже старались на свой лад проявить себя... и теперь у Кхона Лорика была целая коллекция чрезвычайно дорогих кукол, и ничего подобного им не существовало во всех вселенных.

– Однако ты обращаешься с ними не слишком бережно, – заметил Дан, внимательно выслушавший рассказ чревовещателя. – Запихиваешь в эти твои мешки абы как, таскаешь туда-сюда на телеге...

– Кукла должна жить так же, как живу я, – серьезно пояснил Кхон. Иначе нам с ней не сработаться.

Дан рассмеялся.

– Ты о них говоришь как о живых существах.

– А они и есть живые, – без тени сомнения ответил Кхон Лорик. – То есть... нет, ты не подумай, я не чокнутый, я не воображаю, что у кукол есть сознание, или душа, или что там вообще такое у нас имеется. Но, видишь ли... Ты ведь слышал, наверное, что у творческих людей есть особая сила?

– Да, – кивнул Дан. – Я знаю об этом.

– Ну вот. И когда такой человек мастерит куклу, он что-то отдает ей... какую-то часть себя, понимаешь? И у такой куклы появляется свой, особенный характер, она не похожа на куклу, сделанную в театральной мастерской, многими людьми и многими руками. А потом она попадает ко мне... к счастью, ни разу не случилось такого, чтобы мы с куклой не понравились друг другу. И мы начинаем работать. Кукла привыкает ко мне, я – к кукле. На это нужно какое-то время, и мы должны жить одинаковой жизнью, чтобы представления удавались. Ведь если кукла в нерабочее время сидит в витрине за стеклом, ей очень трудно будет выступать вот в таких условиях... – Кхон Лорик широким жестом обвел двор с растущим в нем баньяном. – Нам приходится работать то в пыли и жаре, то в сырости и холоде, то в помещении, то под открытым небом...

– А почему бы тебе просто-напросто не открыть собственный театр? спросил Дан. – Я уверен, к тебе будут прилетать так же, как в этот Заповедник, из многих миров. Ты мог бы брать за билеты сумасшедшие деньги.

– Нет, – покачал головой Кхон. – Не хочу. Сумасшедшие деньги, говоришь? Спектакли для богачей? Нет, это не для меня. Здесь люди дают мне столько, сколько могут. К тому же я терпеть не могу сидеть на месте. Я же просто помру со скуки! Что делать, похоже, я родился бродягой.

– А где ты родился, если не секрет? – поинтересовался Дан. Лорик не заметил, как блеснули при этом глаза его собеседника.

– А я и сам не знаю, – весело ответил чревовещатель.

– Разве такое бывает? – удивился сероглазый зритель.

– Как видишь, бывает, – усмехнулся Лорик. – Но мне, если честно, не хочется говорить об этом.

– Извини, – поспешно сказал Дан. – Я задал вопрос просто так, к слову пришлось.

– Я понимаю, – кивнул чревовещатель. – Ну, мне пора.

– Я иду в город. Может, нам по пути?

– Может, и по пути. Там видно будет.

– И, кстати, не лучше ли взять машину?

– Нет, – отказался Лорик. – Не лучше. Я люблю ходить по земле. Чувствовать под ногами камни, песок, пыль... да хотя бы и асфальт.

– Ну, как знаешь.

Они вышли из замка и, прошагав по мосту, выбрались на ведущую к городу дорогу.

– А где ты собираешься дать следующее представление? И когда? спросил Дан. – Мне очень хотелось бы посмотреть.

– Где-нибудь там, – и Лорик махнул рукой в сторону холмистой равнины, уходившей за горизонт к западу от замка Хоулдинг. На равнине тут и там красовались небольшие купы пышных деревьев. – Я обязательно даю хотя бы одно представление среди холмов, когда сюда приезжаю. Там особый воздух, и ветерок, там куклы чувствуют себя вольготно.

– А зрители не поленятся туда идти?

– Ну, если придут пять-шесть человек, мне вполне хватит. А потом я несколько раз выступлю в городе. А в последний день фестиваля – в самом Заповеднике, на центральной поляне. Я всегда так делаю.

– Но почему ты всегда начинаешь работать под баньяном и на равнине? задал очередной вопрос Дан, и Кхону Лорику вдруг почудилось, что этот человек спрашивает не просто так, что у него есть какая-то особая цель... может, и нехорошая цель? Может, этот человек задумал украсть какую-то из драгоценных кукол?..

Но Дан, не дожидаясь ответа, перешел к другой теме, и подозрения Лорика угасли так же быстро, как и возникли.

– Ты заметил, как внимательно смотрела твою сказку Чита? – спросил сероглазый. – Ты ведь с ней знаком, да?

– Конечно, – улыбнулся Лорик, окончательно решив, что подозревать незнакомых людей в дурных намерениях – нехорошо. Так можно и карму себе попортить. – Мы с Читой старые друзья. Но сегодня я ее что-то не заметил.

– Она пряталась, – сказал Дан. – Она все время была там, но сидела наверху, среди ветвей.

– Странно, – удивился Лорик. – Если уж Чита приходит на представление, то всегда сидит в первом ряду! С чего это она сегодня забралась на дерево? Да может, это и не Чита была, а другой орангутан? Ты уверен, что не ошибся?

– Уверен, уверен. Читу ни с кем не перепутаешь.

– Ну, как сказать. Многие люди вообще не отличают одну обезьяну от другой.

– Только не я, – уверенно бросил Дан.

Лорик искоса глянул на него, подумав, что этот парень, похоже, избытком скромности не страдает.

– Ну, в конце концов, – сказал он, – у нее могло быть просто плохое настроение.

– И мне показалось, что она очень внимательно и с подозрением смотрела на кукол. Чем бы ей вдруг не понравились твои артисты?

Кхон, не зная, что тут можно сказать, промолчал.

Через несколько минут они расстались, потому что Лорик решил завернуть в попавшееся по дороге кафе, а Дан пошел дальше, предварительно уточнив, когда именно состоится следующее представление чревовещателя.

Едва Кхон, оставив тележку с куклами у дверей, вошел в кафе, как увидел сидевшего за столиком у окна Эрика Баха. Бледно-голубые глаза маэстро смотрели в пространство, явно не замечая ни одного предмета в окружавшей скульптора подлинной реальности. Кхон остановился, сомневаясь, стоит ли подходить к Эрику. Может, у того как раз рождается идея нового произведения? Но Эрик внезапно очнулся и неуверенно посмотрел на чревовещателя.

Лорик подошел к нему.

– Добрый день, маэстро.

– Садись, – отрывисто бросил скульптор, нервно переставляя с места на место пустую чашку, стоявшую перед ним. – Садись со мной. Поговорим.

– Спасибо, – поблагодарил Кхон и, осторожно выдвинув стул, устроился напротив Эрика. Попросив подбежавшего кибера принести какой-нибудь салат, яичницу и томатный сок, чревовещатель вопросительно посмотрел на Баха.

Но тот, похоже, уже забыл о Лорике. Он внимательно ощупывал клетчатую скатерть, словно его вдруг чрезвычайно заинтересовала фактура ткани.

Потом его слишком светлые глаза уставились в окно.

Кхон решил не напоминать о своем присутствии и принялся за еду, но при этом то и дело поглядывал на Эрика, – на тот случай, если скульптор вспомнит о своем желании поговорить.

Так оно и вышло.

Не успел чревовещатель разделаться с яичницей, как скульптор нервно произнес:

– Индивид – функция культуры. А я рос в одичавшей колонии...

Лорик вытаращил глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Но Эрик не дал ему времени. Он резко передернул плечами и сказал:

– Интересно, какова культура на планете Мрачных Карликов... ты там бывал?

Кхон чуть не выронил вилку. Карлики?..

– Нет, – внезапно осипшим голосом ответил он. – Не бывал и не собираюсь.

– Я тоже, – кивнул Бах. – Но они почему-то топчутся поблизости от меня... Неужели вздумали заказать мне скульптуру? Как ты полагаешь, это возможно?

– Понятия не имею. Я никогда не слышал, чтобы Карлики интересовались искусством.

– Я тоже. Но мне кажется, искусство у них все же есть. Свое, собственное. Только очень трудно представить... Ха-ха! – вдруг выкрикнул он. – Искусство уродиков! Воображаю! Крошечные полотна и крошечные мысли... крошечные идеи, написанные микроскопической кистью... а цвет? Какая может быть палитра у такого...

Эрик умолк и снова уставился в пространство, словно пытаясь увидеть картину, написанную Мрачным Карликом.

Кхон Лорик тоже попытался вообразить что-нибудь эдакое... ну, например, как бы Мрачный Карлик выразил на холсте идею добра, столь популярную во многих мирах? Неожиданно Лорик рассмеялся. Скульптор вздрогнул и испуганно уставился на него.

– Ты чего?..

– Да так... просто подумал, может ли Мрачный Карлик написать картину на какой-то веселый и добрый сюжет.

– А зачем вообще нужен сюжет в живописи? – с неожиданным раздражением бросил Эрик. – Да и в скульптуре тоже, если уж на то пошло...

Лорик растерялся.

– Ну, я не знаю, – пробормотал он. – Просто многие художники...

– Бездари! – рявкнул Бах и внезапно вскочил, опрокинув стул. – Чушь! Где та кукла, которую я делал? Где она?

Ошарашенный Лорик не успел ответить, как скульптор выбежал из кафе, едва не сбив с ног какого-то посетителя. Чревовещатель поспешил выйти следом за Эриком – но тот уже растворился в праздничной толпе.

5.

Включив на всю мощность свою личную наблюдательную систему, Мюррей Лепски решил для начала осмотреть Заповедник. Много ли там нынче народу? Есть ли шанс изловить еще один подходящий интеллект? Да, грустно подумал он, если бы не этот чокнутый Эрик, не пришлось бы по году и больше выжидать подходящего момента, ловить удачу. А теперь вот... Ну, впрочем, не надо терять надежду. Может, и удастся еще добраться до обеих частей Камня Мудрости и снова слить их в единое целое... То есть сольются-то они сами, как только окажутся рядом, вот только раздобыть их... Хорошо уже то, что удалось наконец вычислить, где спрятана вторая, меньшая часть камня. Знания прошлогоднего доктора математических наук пришлись очень кстати.

Мюррей снова принялся обдумывать варианты возможных действий. Конечно, проще всего было бы нанять ловкого вора, и тогда через несколько дней вторая часть камня будет в его руках. И Мюррей собирался именно так и поступить, и уже присмотрел подходящего кандидата для выполнения задания, но тут возникло небольшое осложнение. Выглядело это осложнение достаточно неприятно даже для Лепски, с его огромными, но пока что не безграничными возможностями.

Мюррей обнаружил, что за чревовещателем наблюдают Мрачные Карлики.

А это грозило массой самых тяжелых осложнений.

Особенно если вспомнить, каким путем Камень Мудрости, святыня Мрачных Карликов, попал в руки Мюррея Лепски.

...Лепски даже не был патрульным, он просто работал в приграничной области, будучи рядовым и совершенно заурядным программистом. Но он с юности интересовался магией, и в конце концов многому научился. То есть это он тогда полагал, что многому. Теперь-то он понимал всю наивность собственных убеждений тех лет. Но что осталось в нем неизменным – так это желание иметь необъятные знания. Зачем? Это Мюррей и сейчас вряд ли сумел бы объяснить. Ему просто нравилось знать очень много и обо всем на свете. Впрочем, нет. Большие знания давали большую власть над людьми, и Лепски в особенности наслаждался тем, что власть эта не была явной. Теперь он умел заставить любого человека выполнить любое свое желание, да так, что человек лишь радовался, оказывая услугу Мюррею. Но при этом Лепски вовсе не стремился занять какое-то видное положение в обществе. Это ему уж точно было ни к чему. Ему нравилось оставаться в тени, ощущая себя чем-то вроде маленького паучка в центре гигантской паутины... Мюррей всегда любил пауков. Он высоко ценил их охотничью хватку и умение затаиться до поры до времени. А потом – прыг! И мушка попалась.

Но тогда, в молодости, он не обладал особым терпением, – как и большинство молодых людей. И иной раз позволял себе необдуманные поступки. Одним из таких поступков было путешествие в Магелланово Облако.

Конечно, результат поездки оказался впечатляющим и принес Мюррею немалую пользу, но теперь, довольно много лет спустя, события грозили смахнуть тщательно сплетенную паутину, активное построение которой Лепски начал именно после визита в миры Мрачных Карликов.

...Тогда, будучи относительно молодым и весьма энергичным человеком, Мюррей в каждый из своих отпусков старался посетить одну из отдаленных звездных систем, предпочтительно такую, о которой ходило много странных слухов. И везде он старался научиться какому-то новому магическому знанию. Но все эти миры, тем не менее, входили в Земную Федерацию, и Конвенция о защите прав граждан была ими подписана и, как правило, соблюдалась.

Однако Мюррей всегда любил риск... и однажды он решил добраться до области, Конвенцию не подписавшей. Ему казалось, что там можно узнать нечто принципиально новое, что даст ему огромную силу... Вот тогда-то его и занесло в миры Мрачных Карликов.

Путешествие оказалось нелегким. Туристов и прочих праздношатающихся все приграничные службы всячески старались не допустить в подозрительные места. Понятное дело, никому не хотелось отвечать в том случае, если любопытный просто-напросто сгинет без следа в чужом мире. А такое вполне могло произойти. Жители миров, не подписавших Конвенцию, как правило, не отличались ни особым дружелюбием, ни просто мирным характером.

Но Мюррей проявил завидное упорство, и в конце концов проник – за солидную мзду – на грузовой корабль частной торговой фирмы, идущий в нужную ему точку вселенной.

Лепски даже и вспоминать не хотел, как он потом выбирался с той планеты... но и это ему удалось. И он не просто сумел удрать, а еще и прихватил с собой некий предмет... в общем-то, безусловно, доставшийся ему совершенно случайно.

...Конечно, он не мог прикинуться жителем столицы империи Карликов. Макушки местных жителей едва доставали ему до бедер. Но он мог выступить в роли торгового агента – что он и сделал. Выступая от имени мифической ассоциации, он сделал вид, что ищет новый рынок сбыта для компьютерных игр.

Но...

Нет, разумеется, Мрачные Карлики пользовались компьютерами, и против игр в принципе ничего не имели. Вот только игры у них были... специфические. Такие же мрачные, как сами Карлики.

И тем не менее Лепски сумел целых два дня морочить Карликам головы. А потом ему предложили отбыть с ближайшим грузовиком. Даже внутреннего пассажирского рейса на окраину их зловредной системы не позволили дождаться. И Мюррей, признав поражение, уложил рюкзак и отправился на космодром.

Вот тут-то все и произошло.

Мюррей за два дня, проведенные в столице империи Карликов, успел наслышаться о некоем Камне Мудрости, хранящемся в особо построенном роскошном, хотя и чудовищно безвкусном, на взгляд Мюррея, храме рядом с дворцом Властителя. Непосредственный доступ к Камню имели только император и первосвященник, но посмотреть на него теоретически мог всякий желающий. Но практически Мюррея и близко не подпустили не только к самой святыне, но даже и ко входу в храм. Лепски не огорчился. Будучи заядлым путешественником, он слишком хорошо знал, что местные святыни большинства миров для посторонних никакого интереса не представляют. А то, что болтали о возможностях этого Камня, он и вовсе в расчет не брал, потому что звучало это слишком неправдоподобно. И потому Лепски отнесся к рассказам как к обычным мифам.

Но Мрачные Карлики, как очень скоро выяснилось, имели на этот счет другое мнение. Настолько другое, что обладание Камнем было для них равнозначно обладанию императорским титулом. И случилось так, что именно в момент пребывания в столице Мюррея Лепски один из членов императорской фамилии, безусловно не имевший никаких прав на престолонаследие, решил исправить ошибку судьбы, завладев Камнем Мудрости. А безобидный с виду грузовик, в который низкорослые полицейские запихнули неугодного властям Мюррея Лепски, оказался на деле тяжело вооруженным пиратом, ожидавшим похитителя и банду его сообщников в космопорту...

Лепски представления не имел, как удалось бедному родственнику ограбить сиятельного императора, да ему и некогда было об этом думать. Грузовик только еще собирался стартовать, когда прозвучал сигнал тревоги, и Мюррей тут же бросился на поиски аварийного отсека. Правила личного спасения он знал назубок. Но в корабль уже ворвались силы преследования. Несколько Карликов из команды грузовика были мгновенно уложены выстрелами, однако Лепски благополучно проскочил на корму. Вход в аварийный отсек был открыт. Мюррей, не раздумывая, бросился к спасательному шлюпу, и тут увидел, что из люка свисают маленькие ножки Карлика. Мрачное существо уже испустило дух. Лепски ничем не мог ему помочь, и потому, вытащив Карлика, он забрался в шлюп и стремительно умчался с неприветливой планеты.

Тогда никто не бросился вдогонку за ним.

Мрачным Карликам и в голову не пришло, что священная драгоценность могла оказаться на борту шлюпа, в котором удрал незадачливый гость их мира.

Мюррей и сам этого не знал.

Лишь много позже, дав сигнал SOS и ожидая прибытия спасателей, он принялся нервно шагать по узким коридорам, и вдруг увидел комок серебристой ткани, валявшийся неподалеку от входного люка. Лепски наклонился, поднял смятый лоскут – и из него выпал большой, с гусиное яйцо, розовато-коричневый камень.

Мюррей ахнул.

Камень выглядел необычно. По форме он немножко походил на снеговика, кое-как слепленного детишками, у которых не хватило то ли времени, то ли терпения скатать три шара, и потому они обошлись двумя. И оба шара получились довольно-таки кривыми.

Но между собой они были спаяны намертво.

Шар покрупнее имел снизу небольшую плоскость, словно кто-то аккуратно отпилил кусок камня, желая превратить его в подобие статуэтки, и Лепски поддержал идею, поставив "снеговика" на пульт управления. Усевшись в кресло пилота, Мюррей уставился на камень и задумался.

Ему не понадобилось много времени на то, чтобы понять – это и есть тот самый Камень Мудрости, взглянуть на который ему не удалось. Из-за менее ценного геологического образца Карлики вряд ли устроили бы такую грандиозную перестрелку.

И вообще-то следовало бы вернуть драгоценность ее законным владельцам.

И если бы Лепски не занимался магией, он бы именно так и поступил. Но с Камнем Мудрости было связано так много легенд...

А потому Мюррей решил сначала проверить, вправду ли Камень обладает хоть малой частью тех свойств, которые ему приписывают Мрачные Карлики. В конце концов, отослать эту игрушку назад никогда не поздно.

...Вернувшись домой, Лепски принялся за дело. О магических свойствах камней он знал в общем более чем достаточно, равно как и о методиках выявления таких свойств, и ему не потребовалось много времени на то, чтобы понять: камушек действительно незаурядный. Настолько незаурядный, что Мюррей и думать забыл о том, чтобы вернуть камень Мрачным Карликам. Перебьются и так.

Но подлинная сила Камня Мудрости раскрылась ему случайно.

Лепски тщательно собрал все доступные легенды об этом камне и внимательнейшим образом изучил их. Он проанализировал все, что успел услышать за время своего пребывания на родной планете камня. И пришел к выводу, что самым важным среди ритуалов, посвященных Камню Мудрости, является ритуал Подношения Мысли, проводимый четырежды в год.

Но действо проводилось при закрытых дверях храма, непосвященные на него не допускались, а знатоки хранили молчание, – и потому Лепски не сумел ничего узнать ни о сути, ни о технике загадочной процедуры.

Впрочем, само название ритуала уже наводило на определенные размышления, и Мюррей решил использовать для разборки с объектом исследования древнейшую из научных методик – методику свободного тыка.

Он перепробовал десятки вариантов. Он хватался за все, что приходило ему в голову. И Камень Мудрости щедро демонстрировал свою силу, помогая изменять погоду, привораживать милых дам, предсказывать события завтрашнего дня, лечить прострелы и насморки... но к Подношению Мысли все это явно не имело ни малейшего отношения.

И вот как-то вечером, ложась спать, Мюррей, утомленный поисками сути, скрытой в "снеговике", вдруг схватил его и отчаянным жестом сунул под подушку.

...Он плыл в невесомости, и Камень Мудрости кружился рядом с ним в нежной, мягкой, прозрачной темноте. А внизу, под ними, в ярко освещенном небольшом храме, шел обряд Подношения Мысли. Мерцала и переливалась бликами старая позолота на затейливой лепке стен, драгоценные камни, украшающие капители тонких колонн, выбрасывали яркие цветные лучи, звучала странная, сухая и отрывистая музыка Карликов... и первосвященник в ярко-зеленом балахоне, пронизанном серебряными нитями, вздымал руки, обращаясь к Камню Мудрости, лежавшему перед ним на высоком золотом пьедестале. Резкий высокий голос первосвященника поднимался к потолку храма и, отталкиваясь от золоченых балок, сыпался вниз трескучими руладами...

На полу храма распластался Карлик в черном свободном балахоне. Он лежал, раскинув руки и уткнувшись лицом в пестрый ковер. По другую сторону камня сидел на низком резном стуле еще один Карлик, и Мюррей узнал в нем властителя маленьких людей. А дальше... конечно, Лепски не мог видеть, как поток сознания лежащего на полу человечка потек в сторону, но он знал, что это именно так. И поток этот слился с потоком сознания императора... а лежавший на полу Карлик умер. Потом обряд повторился с другой жертвой, но на этот раз мысль подносящего принял в себя первосвященник...

И Мюррей услышал и запомнил формулы, произносимые первосвященником. Теперь он знал, как инициировать Камень Мудрости. И знал, что похищенная камнем мысль будет принадлежать ему, Мюррею Лепски...

Лепски проснулся среди ночи и сел в постели, не веря тому, что видел. Потом осторожно вытащил из-под подушки камень и тихо сказал:

– Тебе, значит, скучно без работы? Тебе нравится этот фокус... Мне тоже. Надо что-то придумать...

И он придумал. И все было бы просто прекрасно, если бы Эрик Бах не вмешался сдуру в тщательно рассчитанный Мюрреем ход событий.

А теперь, похоже, Мрачные Карлики каким-то образом напали на след Камня Мудрости. И вряд ли удастся так просто отделаться от их внимания...

6.

К пансиону, где поселился чревовещатель, прилегал крохотный сад, окруженный весьма основательной живой изгородью из колючего кустарника с мелкими темно-зелеными листьями. Сейчас кусты были усыпаны созвездиями крохотных голубых цветков, и Даниил Петрович с удовольствием вдыхал их аромат, неторопливо шагая вдоль изгороди к калитке. Вдруг из-за кустов высунулась чудаковатая деревянная голова и, щелкнув челюстью, сообщила:

– Ку-ку! А я тебя нашел!

– Ушлый ты мужик, – откликнулся Ольшес, приподнимаясь на цыпочки и пытаясь разглядеть того, кто так мастерски говорил за куклу. Но изгородь была высоковата, и роста инспектора не хватило на то, чтобы увидеть то, что скрывается за ней. А потому Даниил Петрович решил перейти на вербальный уровень общения.

– Ку-ку! Я тебя не вижу, но я знаю, что ты там. Вылезай, Лорик, чего ты прячешься?

– Ты о чем это? – насмешливо спросила деревянная голова.

– Я не о чем, я о ком, – поправил голову инспектор. – Где твой руководитель?

– Я тут сам по себе, – хихикнул деревянный хулиган. – А ты зачем пришел?

– Да просто так... хотел узнать, когда будет представление на равнине.

Кукла почесала затылок, посмотрела в небо, словно ища ответ среди облаков, потом чихнула, потом оглянулась по сторонам, и наконец таинственным тоном изрекла:

– Сегодня!

– А во сколько?

– Ну... – Куклу явно одолели сомнения. – Ну... примерно после обеда. Ближе к ужину. Может быть.

– Да уж, твоей точности только позавидовать можно, – усмехнулся Даниил Петрович. – Что же зрителям делать? Занять места сразу после завтрака? А где именно?

– Там где-нибудь, – кукла небрежно махнула рукой.

– Адрес что надо.

– А тебя как зовут? – спросила кукла. – Ты, между прочим, до сих пор не представился.

– Ты тоже, – парировал Ольшес. – А младшие должны первыми называть свое имя.

– И-ги-ги! – тоненько заржала кукла. – С чего это ты взял, что ты старше меня? А может, все как раз наоборот? – И деревянная голова свесилась набок, уставясь на инспектора нахальными глазами.