Текст книги "Гарант мира для высшей расы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Герас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Моран не медлит и делает быстрый выпад, без какой либо подготовки. Отбиваю и легко тут же иду в контратаку. Черненая сталь, усеянная рунами, рецепт изготовления которой утерян в веках, звенит чистыми нотами и мелькает с бешеной скоростью, повинуясь рукам умелых бойцов. Да, брат определенно времени не терял, но и я не штаны просиживал в штабе.

Мы уже довольно долго кружим, легко, словно танцуем, а не бьемся! И, наверняка, со стороны кажется, что эти красивые па не могут при малейшей ошибке окончиться смертью оступившегося или промедлившего. Пока у нас обоих были лишь незначительные порезы, ни на что не влияющие. Так, царапины не более, полученные в момент ухода от удара. Правда вид крови на предплечье у меня, а у наследника на бедре и боку, добавлял немало зрелищности происходящему.

– Что, Черный Тигр, достаточно потешили толпу, может перейдем к настоящей битве? – зло цедит сквозь зубы Моран, когда наши мечи вновь скрещиваются в непосредственной близости.

– Так спешишь выполнить задумку Советника, брат! И что, всё из-за Шерил? – упоминание моей покойной жены – запрещенный прием, но я и ставил задачу вывести Морана из себя. Надоело. Не моя вина, что именно мне устроили некогда этот брак, да и о чувствах брата я понятия не имел. Но когда первого наследника это интересовало? Наше соперничество тянулось ещё с детства, ведь мы почти ровесники. Да и вся эта любовь, на мой взгляд, ни что иное, как извечное желание обладать тем, что есть у меня. Если и была симпатия к Шерил до брака со мной, то после она превратилась в навязчивую идею. А уж после гибели жены, я вообще остался виновен во всех бедах. И сейчас, после этих слов, и без того раскрасневшееся лицо кузена превратилось в багровое. Удары стали беспорядочными и я легко пробил его защиту, чтобы приставить меч к груди, не пытаясь ранить, но держа на острие, чтобы в конце концов закончить свою мысль. Что в этот момент творилось вокруг я не слушал, впрочем, как и Моран.

– Так я тебя разочарую, брат. Сейчас один циничный и расчетливый делец просто воспользовался тобой, как отработанным материалом, что мешает на пути его планов. Как думаешь, даже если я тебя не убью, ты долго пробудешь первым наследником после такого поражения на глазах у всей Мелетии? А? И кого Советник будет мечтать увидеть на месте Шеара? Догадываешься? Конечно же, любимого будущего зятя.

– И черт с вами, – шипит Моран и делает рывок в сторону.

А я и не держу. Ну не убивать же и вправду этого ведомого дурака?

Вновь парирую выпад и отступив, чтобы тут же провести контратаку и вновь отбив меч, и в этот раз уже выбив его из рук противника, оказаться ровно в том же положении, только теперь братец был ещё и безоружный.

– Не-ет, братец, – цежу зло, – Ты дослушаешь! Я не женюсь на леди Ленс и не стремлюсь занять твое место, но если тебе хочется оставаться в лапах того, кто убил мою жену и искалечил сына, а теперь пытается моими руками убрать тебя с дороги к трону, то ты и вправду идиот! У меня на руках доказательства!

Я смотрю в глаза Морана Дана, ожидая реакции и никак не ожидаю усмешки.

– Знаешь, Тай, ты всегда был сильнее, умнее и благороднее. И последнее – твоя слабость. Про Советника, спасибо, запомню и использую, пригодится. Но, прости, братания не состоится, мне не нужен конкурент на пути к трону!

И тут он резко откатывается в сторону, даже не пытаясь добраться до меча и произносит, с глумливым прищуром:

– Как думаешь, долго выдержишь без своего тигра против моего, даже с мечом? Пока,Черный Тигр, твоя легенда сегодня рухнет!

А дальше на меня уже мчал огромным зверь Морана.

Мой же молчал, не отзываясь на призыв.

Акнелет. Этот подонок смазал меч самым редким и самым опасным для оборотня ядом, без запаха и цвета. Мы не умираем от отравлений, но эта дрянь справляется с нашей животной половиной, пусть и ненадолго. Вот только он всё верно рассчитал… Против зверя оборотня, в человеческой ипостаси в одиночку не выстоит никто, даже такой мастер меча, как я.

Мне остается либо пытаться сдаться, или погибнуть. Но, чувствую, капитуляцию никто не жаждет принимать, даже если бы я такого захотел. Ты прав, Моран, благородство – такая лишняя черта в Лигерии. Мгновения до приближающейся огромной кошки внутренне растянулись, позволяя промелькнуть десятку в общем-то ненужных сейчас мыслей.

Я успеваю бросить взгляд на трибуну и увидетьеё.

Глава 25. 1

Прислушайся… Тебя в ночи зову

И на рассвете мыслями встречаю

Не отпускаю… И не провожаю

Как первый луч, в руках своих держу!

Ты слышишь… Я Тебя зову…

Л.С.

Лигерия. Мелетия.

Разговор с Норией меня не просто расстроил, он всколыхнул в душе застарелый налет горечи, который я старалась не трогать уже давно.

Наверное, невольно позавидовала ей, хотя ее судьба и была не самой легкой. А ещё разозлилась. Отказываться от пары, всё равно, что добровольно делать себя калекой. Моя упрямая телохранительница похоже не понимает этого, углубившись в свои страхи и переживания.

Благородное самопожертвование. Ах, если бы! Скорее убийство души, притом не только своей, но и Рихара.

Единственный – это больше чем любовь. Гораздо больше. Это родство на глубинном уровне. Сила, объединяющая в целое. А ещё привязанность способная дарить чувство защиты, в первую очередь от одиночества. Истинные, говорят, даже мир видят иначе.

Пока они вместе.

Как от такого отказаться, когда сама твоя суть при потере превращается в ледяной панцирь, из которого уже никогда не пробьются ростки? Мой отец стал похож на сложный, отлаженный механизм, примерно такой, как умели изготавливать подземники для различных работ. Он, правда, ещё и мыслит, достаточно неплохо справляется с делами, плетет интриги и ведет расчеты политических выгод. Вот только нежность испытывать разучился, исчезла любовь к детям и близким.

Врагам такого не пожелаешь.

Алекс и Рихар явились за нами почти одновременно. Я вышла к ним первой, так как была давно готова, а звать свою хранительницу не видела смысла: она точно уже была в курсе кто явился и не торопилась, не чувствуя опасности от этих мужчин, по крайней мере для меня.

Алекс подозрительно посматривал на упрямо поджавшего губы рыжего бастарда, который сменил парадный китель на камзол, в отличие от брата. Но третий наследник был погружен в свои мысли и даже меня приветствовал несколько рассеянно. Ровно до момента появления Нории.

Преображение. Никакое иное слово не приходит на ум. Еще мгновение назад пребывающий в плену своих явно не самых веселых дум, Рихар словно вспыхнул светом изнутри. Он шагнул навстречу девушке, что замерла у входа. На лице ее отражалась борьба с внутренними страхами. Мужчина же нахмурился на миг, считывая эмоции Нори, и тут же заговорил, не давая ей возможности ускользнуть.

– Леди Айли, позвольте сопровождать вас на церемонию посвященную Дню Воина. Вы ведь окажите мне эту честь? – он ловко подставил ей локоть и девушка, что по складу характера и своему призванию всегда могла жестко отказать любому, если это требовалось, сейчас лишь бросила в мою сторону затравленный взгляд, словно говоря, «видишь, я ведь тебе обещала», и позволила себя увести, не проронив ни слова.

Черти и бесы, это было бы забавно, если бы я так не переживала за эту парочку. Ну уж нет, окончательно напортачить я им не позволю.

– Прошу вас, княжна, – Алекс с улыбкой подал мне руку, предлагая проследовать вперед, обойдя слегка притормозившую парочку. Все же любовь любовью, но Нори помнила, что должна быть моей тенью. Пусть Его Величество и гарантировал, что во дворце уж точно мне нечего бояться.

– Они ведь истинные, да? Я не ошибся? – очень тихо спросил Алекс. И в его голосе было… Я недоверчиво посмотрела на блистательного красавца.

– Мой лорд, зависть плохое чувство, – усмехнулась я, – Вам ли страдать, при такой популярности у дам? – я вздернула насмешливо бровь.

Он и не думал отпираться, пожав плечами.

– Это совсем иное, моя прекрасная леди, – вздохнул он. – И разве дети Эйле не мечтают о своей второй половинке?

– Мечтают, – не стала отрицать очевидное. – У эльфов пары в приоритете. Порой даже браки рушились от внезапного притяжения связи, – покачала головой, вспоминая историю своей семьи. – А что обретение единственной значит для вас, оборотней? – задала я тот самый вопрос, что взволновал сразу, как только я поняла, что происходит и с кем. – Рихар ведь принц.

– Ах, вы об этом, – Алекс задумался, а я ждала ответа с некоторым замиранием сердца, словно от него зависела не только судьба моей строптивой хранительницы.

Мы уже спустились с лестницы, что вела в нашу башню и второй наследник уверенно вел меня куда-то вглубь Твердыни. Нам навстречу попадались спешащие слуги, что вежливо отвешивали поклоны и уносились по своим делам. И, конечно, везде было полно охраны – молчаливой, одетой в парадные мундиры и зорко следящей за порядком. Коридоры сменяли лестницы, а интерьеры становились всё богаче. И, наконец, Алекс заговорил, словно только вспомнил, что его о чем-то спрашивали.

– Для Рихара вряд ли будут проблемы, миледи. Хотя бы потому, что он, к великой радости, ещё не женат. Для оборотней институт брака, не то чтобы свят, но традиции и правила наследования, особенно у дворян, требуют соблюдения неких приличий, хотя бы видимых.

– То есть у вас браки не распадаются, если появляется пара? – спросила озадаченно.

– Видите ли, леди Элариэль, я сейчас пытался вспомнить хоть один случай обретения истинной после обряда в Храме и мне этого не удалось. Скандалы по разрыву помолвок были – это да, – Алекс нахмурился. – Знаете, мне никогда не приходилось задумываться на эти темы. Но, возможно, мудрые родители не зря дают своим детям изрядный срок, чтобы у тех был шанс на счастье. А что касаемо сословной разницы – так это воля Первых! Да и вряд ли у кого получится сопротивляться притяжению, – улыбнулся второй наследник, – Так что не переживайте за свою компаньонку. К тому же я хорошо знаю Рихара – этот, если вцепился, уже не отпустит.

Я согласна кивнула. Что-то царапнуло меня в том, о чем говорил Алекс, но мысль ещё не оформилась, а разговор пора было сворачивать, ведь мы уже явно подходили к залу приемов. Здесь появилось слишком много посторонних ушей, лишнее внимание ни к чему.

Бросила взгляд через плечо на наших голубков, которые вовсе не выглядели счастливыми. Благая, если эта глупая девица в ближайшее время не поговорит со своим единственным, то изведутся оба. И меня заодно измучают. Я ещё сама не поняла, отчего во мне появилась уверенность, что проблема Нории не то чтобы надумана, но точно не остановит этого рыжего. Что-то в нем самом просто кричало о том, что любое сопротивление обречено. Я посмотрела на Алекса и с грустью подумала, что легкая зависть коснулась и моего сердца – меня ведь скоро отдадут в чьи-то руки…

Постаралась отогнать эти мысли. Мы уже входили в помпезный зал, пробираясь между чинно ожидающими своего короля придворными и приглашенной знатью. Алекс тихонько рассказывал о том как будет проходить эта часть празднования Дня Воина, я слушала в пол уха, держа спину прямой под прожигающими взглядами, многие из которых не несли волн дружелюбия. Мне, конечно, не привыкать, не далее как сегодня в Храме, я уже успела испытать весь спектр эмоций от местного общества. Машинально попыталась отстраниться от происходящего, вспоминая, что тут будет Дарелл и ему понадобится дружеская поддержка. И его отец… Кстати, вот и они.

Это был удар. Даже представить себе не могла, что взгляд может быть подобен цунами, которые изредка рождаются в глубинах Срединного моря, и мчатся к берегу, снося своей мощью прибрежную полосу, оставляя после лишь хаос. А может это был смерч, что иссушает поля и выкорчевывает деревья, разрушая прежнее навсегда. Неважно. То, что происходило сейчас, затягивало и пугало своей неотвратимостью, обещая манящее и одновременно страшное – перемены.

Тайгер Рин, Кровавый генерал Лигерии, Черный Тигр, Картский палач и герцог вражеской по отношению к родной Селебрии страны… И тот, кто сейчасзвал меня, молча прося и требуя принять его душу, взамен отдав свою. И прежде чем моя разумная часть указала мне по пунктам, отчего всё это неприемлемо и обречено, моё сердце выкрикнуло:

«Мой! Бери и никогда не отпускай!»

И гореть мне в огне нижнего мира, если в этот же миг он не отозвался сладким, как весенний первый нектар, эхом:

«Моя!»

Мир качнулся. Замер лишь на миг, и вновь обрушил на нас реальность, утягивая в омут чужого праздника с сотнями лиц. Милосердная, какое же всё это теперь лишнее!

Хочу к нему!

Но нельзя. Не сейчас. Да, я знаю это, знаю.

Иди, мой тигр, защищай своего тигренка! Я ведь его уже тоже полюбила.

Ещё на миг задержаться глазами, ловя отголоски чувств…

И удариться, как об стену, о неприглядную действительность.

– Позволь предложить руку, дитя Эйле, я провожу тебя к твоему месту на этом праздновании, – протянутая ладонь и проникающий взгляд светлых и затягивающих в какую-то иную вселенную глаз Верховного жреца Храма Первых. И несколько двусмысленная трактовка простой фразы.

Понимала ведь, что добрый брат Альд не оставит меня в покое. Он словно почуявший кровь оголодавший хищник, вставший на след… Хотя, почему «словно хищник»? Они тут все и есть настоящие звери. Вопрос лишь зачем конкретно я потребовалась здесь, в Лигерии? Но, кажется, мне это, наконец, разъяснят. Правда уже не уверена, что действительно жажду всё узнать.

Алекс тоже не рад явлению служителя Храма, но отступает, немного виновато глядя на меня. Конечно же, я подаю руку и произношу вежливые слова:

– Благодарю, брат Альд.

«Кому как не вам знать куда следует поставить гаранта мира!» – так и рвутся с губ слова, удерживаемые лишь здравым смыслом. Бесконечные качели из эмоций, что буквально довели до головокружения, почти заставили сказать это вслух. Спасибо выдержке и воспитанию – они всегда встают достойной преградой на пути невзгод. А что-то мне подсказывает, что это внимание Храма не сулит мне ничего хорошего.

Тонкие губы жреца изгибаются в легкой улыбке, но глаза остаются холодными. Меня медленно ведут вперед и я с удивлением начинаю понимать, куда конкретно желает поставить меня брат Альд – рядом с троном, туда, куда позволено лишь самым приближенным.

– Удивлены, как вижу, – служитель Первых склоняется ко мне ближе и говорит явно так, чтобы нас никто не услышал.

– Меня так легко прочитать, Верховный жрец? – я пожала слегка плечами, – Мне казалось, что место светлой княжны, пусть и заслуживает находиться к числе гостей, но явно не среди самых приближенных. – Я посмотрела на брата Альда, чьи глаза слегка потеплели, будто я сказала что-то веселое, в его понимании, и неожиданно для самой себя призналась, – Знаете, меня бы меньше удивило, если победители решили бы продемонстрировать подданным, что место заложницы где-то в дальнем углу. Уж не сочтите за обиду, или попытку оскорбить Лигерию, просто в этом есть логика, – я даже попыталась улыбнуться, сглаживая свои слова, – Вы точно не ошиблись, приведя меня сюда?

– Конечно, Светлейшая, ты права в своих рассуждениях, как дочь правителя, что проиграл войну и был вынужден отдать тебя, княжна, врагам, – жрец продолжал держать меня за руку, будто я могла сбежать и сделал паузу, словно раздумывал, что сказать дальше.

Меня все же коробила манера этого святоши говорить со всеми на «ты», словно он имеет на это право. Но вновь спасибо воспитанию – кто я такая, чтобы лезть со своими понятиями о приличиях и вежливости в чужую культуру? Молча жду пояснений, в надежде, что меня не оставят наедине с ещё одной загадкой.

– И нет, я точно знаю где тебе самое место, Первородная, – выдал он после паузы, но при этом пребывая где-то в своих мыслях. Потом вновь устремил на меня свой взгляд, – Ты ведь всё поняла у Источника, правда? Я же видел это, – это был не вопрос, а скорее уверенное утверждение.

– И что я должна была понять, уважаемый жрец? – я старалась не выдать волнения, но, подозреваю, что мне это не слишком удалось.

В это время герольды возвестили выход Шеара и праздничное действо пошло своим чередом. Но мне было не до него, я ждала с замиранием сердца объяснений. И мне их дали.

– То, что непременно почувствовала бы дочь Эйле, разумеется, – ответили мне спокойно, – Силу своей богини, – Альд смотрел вперед, будто был, как и все в зале, увлечен речью короля. Но сказанное им ложилось тяжелыми камнями мне на душу.

– Но ведь это невозможно, – прошептала я, хотя прекрасно понимала, насколько это глупо звучит. Да, там в Храме я это четко осознала – Источник нес ту же самую силу, что была в Священной роще, такую же, что я, истинная из рода Савенаж, старшая кровь, впитывала в себя с самого рождения. И это понимание испугало и ошарашило. Настолько, что я трусливо промолчала об этом даже с Норией, боясь, что она мне не поверит.

Глава 25.2

– Отчего же? – мне показалось или в равнодушный тон брата Альда прокрались насмешливые нотки? – Вопрос жреца не был лишен смысла. Конечно, никто не гарантирует, что всё что мне известно, таковым и является. – Вспомни, княжна, те сказки, что любят рассказывать об оборотнях у тебя на родине. Ты ведь здесь уже пожила и успела составить о нас какое-то мнение. Так многое ли в тех россказнях соответствует действительности? Одна небылица, что мы питаемся трупами врагов, скармливая их нашему зверю, чего стоит.

Верховный брезгливо поморщился этой мысли, видимо, представив ярко такую картину, и поглядел на меня вопросительно, ожидая, что я сделаю некие выводы.

– И все же, я не могу понять, – нахмурилась, бросила взгляд на него и покачала головой, вновь возвращаясь глазами к происходившему в зале, где уже вовсю шла церемония представления родами своих отпрысков, – Какое все же отношение Милосердная Эйле имеет к вам, нашим врагам на протяжении как минимум нескольких тысячелетий? – спросила тихо, при этом боясь услышать ответ, что лежал не поверхности.

Жрец вздохнул и сильнее сжал мою руку, которую так и не отпускал.

– Трудно не иметь отношение к тем, кого сама и создала, как думаешь? Не пугайся так, Первородная. Это тайна, конечно, но, думаю, что ей таковой оставаться уже недолго. По крайней мере для верхушки власти оборотней. Для начала… – продолжал полушепотом говорить мне этот странный тигр-альбинос. – Я расскажу тебе одну занимательную и грустную историю, дитя. Уверен, для тебя будет важно ее услышать.

– Для чего вы всё это затеяли, брат Альд? Моё появление здесь в Лигерии не случайно, ведь так? Хотя я и не понимаю подоплеки происходящего, – напряжение росло в груди, я чувствовала одновременно страх и раздражение.

А ещё безумно хотелось сбежать. Но сначала взять за руки двух мужчин, даря свою поддержку именно сейчас, когда они шли к трону раздираемые на части взглядами не сильно дружелюбно настроенной знати. Какого демона этому интригану из Храма надо от меня? Особенно ныне, когда моя душа рвется быть совсем в ином месте, чувствуя всё сильнее разрастающуюся в груди нежность и желание быть рядом с теми, кто так внезапно оказались мне до боли необходимыми. Здесь, в чужой стране, вдалеке от родной Селебрии, сумев растопить лед в сердце…

Я следила за Дареллом, почти забыв о чем спросила, переживая за сильного, но всё ещё уязвимого юношу. И, что уж скрывать, и за его отца тоже.

– Мы не сомневались, Светлейшая, что ты умная девушка, – прозвучало над ухом. – Тебе ведь явно не безразличен этот мальчик, правда? Не отвечай, я не слепой. И знаю, что это ты ему помогла в Храме, – жрец рассуждал со спокойной уверенностью. – Мы к этому ещё обязательно вернемся. И да, я отвечу на твои вопросы, но только после того, как мы покинем Твердыню.

Я посмотрела на мужчину несколько удивленно. Вот странно, кстати, принадлежность брата Альда к мужскому полу сомнений у меня не вызывала, но называя его так, отчего-то внутри резало некое несоответствие, словно жрец существо бесполое. Но, это я отвлеклась…

– Вы, кажется, желаете меня куда-то пригласить? – черт, сегодня я выдаю только вопросы, а ответов пока получаю крайне мало.

Альд слегка кивнул в сторону трона, где Его Величество Шеар Дан говорил заключительное слово, призывая посмотреть поединок сына и племянника.

– Полагаю, Светлейшая, ты не захочешь пропустить такое зрелище. Я лишь предлагаю совместить мой рассказ и поездку к арене. Приглашаю сделать это в моей карете, – он вежливо предложил мне локоть, не дожидаясь моего согласия или отказа, – И, кстати, отпусти свою занимательную хранительницу. В моем экипаже, Первородная, тебе ничего не грозит. И будет время обдумать стоит ли говорить ей о том, что услышишь.

Не скажу, что желание отправить этого оборотня куда-то значительно глубже темных пещер подземников, у меня не возникло. Но есть такое слово – неизбежность. И я прекрасно понимала, что если Храм вовлек меня в свои игры, то вряд ли удастся от этого улизнуть. Даже мой тигр меня не укроет, хотя желание бросить всё малодушно присутствовало. Но я его нещадно загнала в дальний уголок. Вежливая улыбка и поворот в сторону Нории, а дальше добавляем в голос повелительных ноток – чего уж теперь, я уже изобразила истинную Светлейшую госпожу, теперь можно и усугубить, хуже вряд ли станет:

– Леди Айли, я отправляюсь на арену в сопровождении брата Альда. Вы мне сейчас не нужны, но извольте далеко не отлучаться, – увидела, как Нория упрямо поджала губы. Я же повернулась к жрецу, – Милорд Верховный жрец, после посещения места проведения поединка вам сегодня ещё будет интересно моё общество? – молодец, княжна, ты сама любезность. А как ещё спросить, отпустит ли эта храмовая пиявка моё столь нужное всем тело, или мне уготовано на нынешней вечер ещё какое-то потрясение. – День выдался насыщенный и начался весьма рано, – добавила я, виновато опуская ресницы.

Холодные глаза прошлись по мне и на безэмоциональном лице не отразилось ни одной мысли.

– Не беспокойтесь, я непременно отпущу вас отдохнуть, леди. Храм не желает видеть Первородную в состоянии крайнего переутомления. Силы ещё потребуются, – и меня просто потянули на выход.

Нори дернулась следом.

– Свободна. Это приказ, валире!

В огромных глазах полыхнула обида и желание возразить, но на помощь пришел Рихар, взяв девушку под локоть.

– Леди Айли, позвольте предложить вам мою карету и место в королевской ложе. Я ведь говорил, что должен стать секундантом милорда Рин. Вам ничто не помешает насладиться схваткой, даже я, – рыжий обаятельно улыбнулся, а Нория лишь растерянно кивнула, продолжая прожигать меня взглядом, – К тому же юный лорд Рин желает присоединиться, – добавил мужчина, тем самым окончательно примеряя свою женщину с творящимся, по ее мнению, непорядком.

Я же благодарно посмотрела на Рихара и отправилась за моим провожатым. Или похитителем, тут уж как посмотреть.

Брат Альд для разнообразия, видимо, решил помолчать до кареты. К тому же десятки дворян, еще не успевших покинуть Твердыню, спешили отвесить вежливые, а порой и подобострастные поклоны нам обоим. Хотя, подозреваю, в отношении меня, оборотнями двигало лишь любопытство. Конечно же, что это проклятая остроухая все время делает то в окружении принцев, то в Храме, а теперь и под руку со вторым по влиянию в стране лицом? А может и с первым, в истинном положении ступеней лестницы в иерархии оборотней, мне пока разобраться до конца не удалось.

Я полагала, что меня поведут к парадному входу, куда по одному подавали экипажи знати и там сейчас толпилась изрядная очередь на выезд. Оборотни, разумеется, изображали невозмутимость и терпение, но я то догадывалась, как каждый из них жаждал поскорее добраться до места. Зрелища любят везде, даже хладнокровные эльфы не прочь предаться пороку азарта и сделать ставки на сражающихся. Жизнь ведь коротка, несмотря на то, что мы живем ни в пример больше иных народов.

Ничто не вечно, а страсти так скрашивают серость и однообразие будней.

Так вот, меня увлекли к совершенно иному выходу. Вероятно, только для избранных. И действительно, там нас уже поджидала довольно скромная на вид, белая карета. Должно быть в Лигерии все знают кому она принадлежит, так как дальнейшее показало, что нам многие вежливо уступали дорогу, хотя не скажу, чтобы мы сильно спешили.

Внутри оказалось весьма уютно, да и плавность хода говорила о мастерской работе, как и о выучке четверки лошадей вороной масти, которые так контрастировали с окраской экипажа. Как и белые султаны и такого цвета упряжь, с серебристыми бляхами накладок. Изысканно, я оценила вкус храмовника.

Мы сидели напротив друг друга и я напряженно ждала, когда же жрец соизволит заговорить. Он же словно забыл обо мне и первые пару минут я боролась с желанием кашлянуть, напоминая о своем присутствии. Милосердная, я все же плохая эльфийка – терпение явно не мой конек.

– Вы помните легенду о сердце Эйле, Светлейшая, – внезапный переход на «вы» вызвал недоумение, но кажется брат Альд и не ждал ответа, а продолжил сам. – Конечно, помните, эльфы отчего-то очень любят эту сказку. Хотя, в действительности в ней есть доля правды, если наши хроники не лгут. Просто сказители через чур увлекаются аллегориями и в течение веков истории изменяются до неузнаваемости. Впрочем, полаю, эту сказку исказили намеренно, ведь что-то менять на тот момент никому не было выгоды.

– Вы говорите загадками, брат Альд, – не выдержала я, – И, признаюсь, меня это пугает.

Светло серые глаза уставились на меня в упор. Жрец задумчиво провел подушечками пальцев по тонким губам.

– Я ведь говорил, что вам ничего не грозит, Первородная. Вы слишком ценны для нас, чтобы не позаботиться о вашей безопасности. А загадки, как и обещал, вам раскрою. Слушайте, Светлейшая Элариэль, эту сказку могли бы рассказывать юным эльфам, сложись всё иначе…

История звучала фантастически, и я бы никогда в нее не поверила, если бы не Источник – он ставил все мои представления о жизни с ног на голову, а брат Альд лишь подбросил поленья в погребальный костер моей веры в незыблемость мироустройства.

Когда-то очень давно, Кантию населяли только мы – эльфы. Эйле лишь одна из творцов, чье имя нам известно. Боги существуют вечно. Действительно вечно, а не так, как про тех же древних эльфов думают, например, люди. Конечно, мы крайне мало знаем о наших создателях, но то, что расу остроухих создала именно Эйле – богиня гармонии, милосердия и природы, – это точно. Какое-то время она развлекалась этим миром, но как хорошая мать – а эти чувства, видимо, ей не чужды, – она поняла, что ее дети должны развиваться. А какое развитие, если нет конкуренции? Да и таланты показать не перед кем. Уж не знаю как там дело было, но Кантия в какой-то момент стала весьма густонаселенной. Притом создателями многих народов стали вовсе сторонние творцы. Подземников привел Ториан – бог кузнец, мастер огня и любитель пещер. Пустынники поклоняются стихиям и магии, и их создателем считают Хаос. А вот люди – с ними интереснее… Какого-то определенного творца у них нет. Такое ощущение, что они некий побочный продукт, который оказался слишком живучим и приспособляемым к любым условиям. А ещё они плодятся, как кроли, и верят в тех богов, что ближе к землям, которые человечки занимают. Короче, эту часть истории я знала и ни чем, кроме некоторой доли цинизма, она не отличалась от известной мне.

Но дальше началось совсем иное повествование.

– Мир развивался многие годы, рас прибавлялось, из которых кое-какие оказались весьма воинственными и амбициозными. В отличие от эльфов, что, разумеется, были сильными и мудрыми, но вот воинственными не считались. Какая война, когда твоя суть хранить землю Кантии и искать пути гармонии? При этом эльфийки так хороши, а искусство, ткачество, оружие и масса полезного, что выходило из-под рук остроухих – вне конкуренции. Да мало ли что ещё? Эльфам всё удавалось! Любую мелочь они превращали в шедевры. Их города поражали… – Альд улыбнулся, словно видел все эти картины перед глазами. – А сила, что питала Священную рощу, дарила почти вечное здоровье, – он вздохнул и сложив руки на груди спросил не без иронии, – Скажите, Первородная, зная хотя бы тех же слабых и жадных людей, вы поверите, что они просто будут благоговеть перед ушастыми и не возжелают забрать все то, что так легко может даться в руки? Ведь дети Эйле были мирной расой, тогда ещё.

Я пожала плечами.

– Наша история говорит, что моему народу пришлось научиться защищаться. Но, как я понимаю, все было совсем не просто, ведь так?

– Несомненно, – согласно покивал жрец, и посмотрел за полуприкрытое шторкой окошечко. Наша карета пробиралась улочками Мелетии, мягко скользя по мощеным камнями мостовым. – Эльфы попали в серьезный переплет. Конечно, им действительно пришлось начать учиться защищаться, но только в тот момент этого оказалось мало. И тогда они взмолили свою мать о помощи. И Милосердная откликнулась. Призыв отчаявшихся, но не сдавшихся был услышан и Благая предложила выход: раз чаша равновесия качнулась, то ее нужно уравновесить. Коли народы не могут жить в мире, их нужно заставить и кому как не хранителям Кантии взять на себя роль и такой силы? – жрец пронзил меня взглядом и спросил, – Миледи, напомните, как ещё эльфы называют себя?

– Дети Эйле? – он покачал головой, давая понять, что нужно что-то иное. Я не совсем понимала к чему он клонит, – Может тогда просто дети природы?

– Вот! – он наставительно поднял вверх палец правой руку. – Именно, Первородная. Дети природы! А стало быть и бороться должны не сколько оружием, сколько ее силой. Эйле спросила главу рода князей, что стоял тогда у власти, готовы ли они измениться, чтобы встать на защиту остального народа? Навеки иными стать, безвозвратно…И тот ответил, что пойдет на всё, а за ним и другие потянулись.

Мои ладони сами взметнулись к лицу, прикрывая пальцами губы, сдерживая рвущийся крик от накрывшей меня догадки. Невозможной, крамольной и такой очевидной.

– Вижу, что проясняется в твоей вроде бы светлой головушке, – снова печальная ирония слов и прочертившая жесткие губы грустная улыбка. А глаза у Альда на самом деле не холодные, а уставшие. Сильно уставшие. И нет, теплом я к нему не прониклась, лишь пониманием, пусть и цели его всё ещё не ясны. Вздохнул жрец и продолжил. – Суть зверя приняло пять родов. Самых сильных мужчин только отбирали. Милосердная щедро одарила мощью и способностью восстановиться от ран, коль не прибьют сразу. Сильные воины, непобедимые. И пошли они гонять по всей Кантии зарвавшийся народец, да старые порядки восстанавливать. Воспряли эльфы духом, из убежищ повылезали. Вновь города отстраивать начали, страх стал постепенно уходить из детских глаз.