Текст книги "Хочу, чтобы мы были вместе (ЛП)"

Автор книги: Тара Сивек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я просто киваю, не в силах отвести взгляд от Эверетта, стоящего в дверном проеме кухни и глядящего на входную дверь, за которой исчезла Эллисон. Он пришел сюда прямо из больницы, где проходит медицинскую стажировку, не потрудившись переодеться. Эверетт в любой одежде выглядит горячо, но когда я смотрю на него в этих голубых скрабах, температура моего тела подскакивает, и мне хочется обмахнуть лицо.

Эверетт не хотел идти на вечеринку Эйдена, но я знала, что ему это нужно. Две недели назад он похоронил мать, и ему необходимо было отвлечься. Мы с Эйденом оба сказали, чтобы он подождал немного и не принимал пока никаких важных решений, но Эверетт поступил по-своему и спустя час после церемонии похорон принял предложение какой-то международной медицинской организации и подписал документы. Еще год или два он пробудет в США, чтобы получить в разных штатах все возможные знания, касающиеся лечения заболеваний внутренних органов.  А заканчивать клиническую ординатуру по специальности «Терапевт» он будет уже заграницей, применяя полученные знания на практике в поездках по миру.

– Давай я принесу тебе новый напиток? И, кстати, не стесняйся прийти в мою спальню сегодня ночью.

Я отрываю взгляд от Эверетта и, видя, как Эйден игриво шевелит бровями, небрежно положив руку на спинку дивана позади меня, не могу не рассмеяться над его попыткой пофлиртовать. С тех пор как мне исполнился двадцать один, он частенько это делает.

– Такого никогда не будет, Эйден, – говорю я и похлопываю его по ноге, одновременно отталкиваясь от дивана, чтобы встать.

– Никогда не говори никогда, ребятенок. Однажды ты обнаружишь, что не можешь противостоять моему обаянию.

Я закатываю глаза, что заставляет его рассмеяться.

– Здесь три твои подружки, которым ты назначил свидания. Не думаю, что тебе нужна четвертая.

– Они не будут против, – отмахивается Эйден и делает глоток из бутылки с пивом. – К тому же я говорил не о свидании, а о нескольких часах потного, приятного, бессмысленного секса.

– Ты имел в виду несколько минут, наверное.

Театрально прижав руку к груди, он широко распахивает глаза.

– Ты ранила меня, ребятенок. Действительно ранила.

– Уверена, твое эго быстро оправится, – сухо говорю я. – Иди и поищи одну из тех цыпочек, чтобы занять себя, а я пока проверю, как там Эверетт.

– «Проверишь, как там Эверетт?» – Эйден делает воздушные кавычки. – Ага, конечно.

Я застываю на месте.

– Что, черт побери, это значит?

– Вы двое такие милые и глупые, – смеется он.

Я качаю головой и встаю с дивана, оставляя позади хихикающего Эйдена и игнорируя ту фигню, что он подразумевал.

Подойдя к кухне, я сжимаю руки за спиной, проскальзываю мимо Эверетта и прислоняясь к косяку дверной коробки напротив него. Несколько минут мы, молча, смотрим друг на друга, и я мысленно обзываю себя последними словами, когда мое сердце пропускает удар.

В течение многих лет я изо всех сил старалась преодолеть свои чувства к нему, но потерпела неудачу. Как только я думала, что, наконец, имею прекрасную возможность признаться Эверетту в своих чувствах, что-то обязательно вставало на пути. Кажется, нам всегда что-то мешало. То я начинала с кем-то встречаться, а он вдруг расставался с очередной подругой, то наоборот. И вот теперь, когда мы вроде бы оба свободны, он подписывается спасать мир.

Мы как те два судна в старой истории, которые разминулись в ночи. Один из нас всегда проплывает мимо.

– Похоже, Эллисон приняла новость не очень хорошо. Ты в порядке? – тихо спрашиваю я.

Эверетт вздыхает и засовывает руки в карманы.

– Я вроде как предполагал, что это случится. Она считала, что я не всерьез говорил, что собираюсь заканчивать свою ординатуру заграницей, а когда поняла, что ошиблась, решила, что угроза расстаться заставит меня передумать. Так что я сказал ей, чтобы она поберегла задницу, когда будет захлопывать за собой дверь.

Хоть я и не должна смеяться, я ничего не могу с собой поделать. Эверетт тоже издает раскатистый смешок и это лучший звук в мире. Я живу ради его улыбки и смеха, которые так редки, особенно в последнее время.

– Эллисон была сучкой в школе и ничуть не изменилась, когда повзрослела. Так что скатертью ей дорожка! – говорю я.

Некоторое время улыбка остается на лице Эверетта, но потом я вижу, как она постепенно гаснет, возвращая серьезное выражение.

– Это плохо, что я счастлив? Что чувствую себя… свободным?

Без всяких подсказок я сразу понимаю, что он говорит не о расставании с Эллисон.

 Сердце разбивается из-за того, что он уезжает, и я теряю еще один шанс получить того, что так долго хотела, но в этом мире для меня нет ничего важнее счастья Эверетта. За исключением того, что он может уехать навсегда.

– Нет. Я знаю, что ты не рад смерти мамы. Но из-за нее ты всю свою жизнь нес на плечах огромный груз, и теперь просто должен чувствовать себя свободным. Больше тебе не нужно притворяться ради того, чтобы не дать ей сорваться. Сейчас ты можешь делать то, что действительно хочешь. Ты можешь грустить из-за ее потери и в то же время радоваться, что осуществляешь свои мечты. Ты заслуживаешь это, Эверетт. Ты заслуживаешь, наконец, быть счастливым.

Последние несколько лет дались ему очень непросто. Эверетт был вынужден создать паутину лжи, потому что его мать вдруг решила стать трезвенницей и вспомнить о своих материнских обязанностях. Жить в обмане было мучительно для него, но он не хотел «раскачивать лодку ее трезвости». Эверетт испытывал невероятное давление, пытаясь удержать их семью вместе, тогда как ее это вообще не колыхало. К тому же оказалось, что трезвость вовсе не стала для нее нормой  жизни. Да, она держала себя в руках, когда приезжала сюда, но возвращаясь в Нью-Джерси наверстывала упущенное и, в конце концов, умерла во сне от острого панкреатита и почечной недостаточности.

Эверетт отталкивается от косяка и приближается ко мне пока между нами не остается всего несколько футов. Мои ладони начинают потеть, я крепче сжимаю деревянную раму за спиной и, не отрываясь, смотрю в его глаза, синеву которых подчеркивают голубые медицинские скрабы, что он носит.

– Кэмерон, ты счастлива? – тихо спрашивает Эверетт.

Его взгляд сканирует мое лицо, и мне хочется знать, что именно он ищет. Мне хочется, чтобы он увидел, насколько невыносимо мне молчать о боли, которую причиняет его отъезд. Что я до смерти боюсь, что расставание все изменит между нами.

Я проглатываю комок в горле и, молча, киваю, боясь открыть рот и сказать ему правду. Эверетт, наконец, свободен, и я не могу стать преградой на пути к его мечте.

– Можешь дать мне причину, почему я не должен уезжать? Почему не должен следовать этому сумасшедшему плану? – шепчет он, наклоняясь еще ближе, пока я не чувствую его дыхание на своем лице и жар его тела.

Я не знаю, почему он просит меня об этом. Не знаю, что он хочет от меня услышать.

Разве он начал сомневаться, стоит ли уезжать?

Но Эверетт всегда хотел стать врачом и помогать людям.

Может ли быть, что он не хочет оставлять меня?

Нет, конечно. Я просто представляю себе то, что очень хочу увидеть.

Эверетт стоит ко мне так близко только потому, что не хочет, чтобы его услышали другие. А смотрит он на меня так, потому что боится тех шагов, которые предпринимает, воплощая свою мечту в жизнь.

Ничего другого нет, а я веду себя как идиотка, притворяясь, что все иначе.

Он должен следовать своему призванию. Я знаю, что если попрошу, он останется, и потом, возможно, будет винить меня, поэтому говорю:

– Ты должен поехать. Это все, чего ты когда-либо хотел, и тебе представилась удивительная возможность. К тому же это только ординатура. Пройдет три года, и ты сможешь вернуться домой.

Несколько секунд он пытливо смотрит в мои глаза, а потом тяжело вздыхает и отстраняется, шепча себе под нос что-то похожее на «Не все».

Эверетт отворачивается от меня, и, прежде чем я успеваю спросить его о том, что он пробормотал и, что это значит, к нему подходит Эйден с пивом. Я закрываю глаза и, откидывая голову, бьюсь затылком о косяк, когда они стукаются бутылками.

Мечты Эверетта сбываются, и мне нужно сконцентрироваться на том, чтобы радоваться за него, как сделает это хороший друг, и поддержать его, убеждая, что он не совершает ошибку.

Эверетт проплывает мимо меня, и я ничего не могу с этим поделать. Я хочу схватить его и никуда не отпускать, но это будет эгоистично.

Почему правильные поступки причиняют столько боли?

Глава 11

Эверетт

Возраст – двадцать восемь лет

Мой взгляд находит Кэмерон, стоящую на противоположной стороне комнаты, и она слегка мне улыбается. И хотя мои нервы натянуты, как струны, а ужин, который она приготовила для меня сегодня, угрожает вернуться обратно, я улыбаюсь ей в ответ.

Я должен волноваться из-за того, что завтра сяду в самолет и улечу на другую сторону света, но это последнее о чем думаю сейчас. Последние два года я посвятил учебе, закончив три года обучения за два, и теперь направляюсь к финальной стадии своей ординатуры. В Эфиопию. По плану я должен провести там год, но поскольку я уже понял, в чем  именно состоит мое призвание, я начал искать, чем могу заниматься по окончании программы, и обнаружил «Врачей без границ». Но окончательное решение пока не принято, поскольку я не знаю, смогу ли оставить Кэмерон дольше, чем на год.

Я готов быть врачом, уверен в своих способностях и в полученных практических навыках, а вот в чем не уверен, это в том, какова будет реакция Кэмерон на то, что собираюсь ей сказать. Я упустил каждый шанс признаться в своих чувствах, включая те, что предоставлялись за последние два года во время кратких визитов домой. И вот теперь, как распоследний мудак, ровно за день до своего отъезда я решил предпринять последнюю попытку.

Неужели я, правда, собираюсь попросить Кэмерон ждать меня? Сказать, что люблю ее с тех пор, как себя помню, и что мне необходимо знать, испытывает  ли она похожие чувства?

Да, небо помоги мне, собираюсь.

Кэмерон смеется над тем, что сказал Эйден, и звук ее смеха поражает меня словно удар кувалды под дых. В последнее время Эйден донельзя раздражает своим флиртом с Кэмерон, и я не могу не задаваться вопросом, делает ли он это нарочно, чтобы позлить меня, потому что догадывается о моих чувствах к ней. Если так, то ему удалось. Несколько лет я наблюдал, как она встречается с разными парнями и особо не волновался, зная, что это не продлится долго, но при мысли о Кэмерон в паре с Эйденом мне хочется пробить кулаком стену.

Кэмерон собрала в главном доме всех друзей и людей, с которыми я познакомился за время работы в лагере, чтобы устроить мне достойные проводы, и я брожу по залу и общаюсь со всеми, выжидая момент, когда смогу остаться с ней наедине. Понимая, что это случится еще не скоро, я выхожу из столовой и иду к кухне, чтобы выяснить, нуждаются ли родители Кэмерон в помощи с уборкой, поскольку знаю, что они не в восторге от того, что их дочь устроила здесь вечеринку в мою честь.

Сегодня Шелби использовала любую возможность, чтобы упомянуть каждого парня, который интересуется Кэмерон или с которым она ходила на свидание, словно догадывалась о моих намерениях и пыталась заставить меня держаться в стороне. Но я не позволю этому добраться до меня. Мне нужно чем-то заняться, чтобы отвлечься и перестать думать о том, что скажу Кэмерон, и как она отреагирует.

Проходя мимо висящих на стенах фотографий, где были запечатлены радостные моменты былых лет, я улыбаюсь и одновременно грущу из-за того, что пропущу счастливые моменты года грядущего. Но в то же время я знаю, что двенадцать месяцев пролетят быстро, и по возвращению, я надеюсь, здесь меня будет ждать Кэмерон.

Достигнув кухни, я слышу, как Эли и Шелби разговаривают, и останавливаюсь в шаге от дверного проема.

– Если Эйден не прекратит флиртовать с Кэмерон, я познакомлю свой кулак с его лицом.

Я усмехаюсь про себя, слыша, как отец Кэмерон озвучивает мои мысли.

– Дорогой, Кэмерон уже взрослая. Ты не можешь угрожать побоями каждому парню, которому она нравится. Кроме того, Эйден – прекрасный молодой человек, которого мы давно знаем и любим, как собственного сына, – отвечает мама Кэмерон.

– Дерьмо! Конечно, я это знаю. Если б мне пришлось подбирать кого-то для нашей дочери, я выбрал бы его. Но это не значит, что мне все нравится. Она – моя маленькая девочка…

Голос Эли прерывается.

– В любом случае, я не думаю, что Эйден тот, о ком тебе нужно волноваться, – продолжает размышлять Шелби.

Я знаю, что должен войти в дверь и обозначить свое присутствие, но что-то удерживает мои ноги на месте.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю об Эверетте. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, как он всегда смотрит на нее.

– Ерунда!

– Я люблю тебя, Эли, но иногда ты такой бестолковый. Этот мальчик влюблен в Кэмерон уже много лет.

– Он недостаточно хорош для нее. Убьет его что ли, если он будет чаще улыбаться? Если Кэмерон и собирается быть с кем-то, то это должен быть мужчина, который сделает ее счастливой, а не тот, кто с кем она доведет себя до изнеможения, пытаясь исправить.

– Я знаю, но Эли…

– Даже не начинай, Шелби! Не хочу ничего слышать. Он не хорош для нее и никогда не будет. Точка!

Я пячусь назад, не желая слышать остальное. Все страхи, сомнения  и основная причина, почему я так долго не мог признаться в своих чувствах Кэмерон, только что брошены мне в лицо мужчиной, на которого я всегда смотрел снизу вверх и которого безмерно уважал. Я всегда подозревал, что именно отец Кэмерон думал обо мне, но по большей части  мне удавалось отбросить такие мысли в сторону, но только не теперь, когда я услышал все из его собственных уст.

Я чувствую себя дураком, идиотом, осознавая его правоту. Что, черт побери, я возомнил о себе, решив, что достоин Кэмерон?! Я – парень из неполной семьи с матерью-алкоголичкой, который отправляется в страну третьего мира, и ничего не могу предложить Кэмерон, кроме жизни в волнении и ожидании моего возвращения домой. Этого недостаточно для кого-то вроде нее. Она красивая, нежная, добрая и сострадательная. Эли прав, я не хорош для его дочери. Я только запятнаю ее красоту и совершенство.

Потерянный в своих мыслях, я все еще пячусь назад, когда натыкаюсь на препятствие. Услышав тихий смех, я поворачиваюсь и вижу улыбающуюся мне Кэмерон. Она стоит так близко, что я ощущаю тепло ее кожи, и оно разгоняет холод, поселившийся внутри меня. Я хочу стоять здесь целую вечность, заключить ее в объятия, притянуть близко к себе и позволить прогнать прочь все сомнения, но не могу.

– Эй, ты в порядке? – тихо спрашивает Кэмерон и чуть наклоняет голову набок, продолжая смотреть на меня.

Я отступаю назад, прежде чем потеряю остатки воли, удерживающие мои руки на месте.

– Да, в порядке. Просто думаю о завтрашнем дне.

С легкостью лгу я и тут же чувствую себя плохо, когда вижу, как радость на лице Кэмерон сменяется волнением.

– Пойдем, прогуляемся.

Кэмерон берет меня за руку, и я заставляю себя не отшатнуться. Пальцы Кэмерон переплетаются с моими, и я позволяю себе насладиться ощущением ее маленькой, теплой ладони в моей, пока мы пересекаем холл и выходим на крыльцо. Она отпускает мою руку, когда мы достигаем невысокого забора, ограждающего дом, отворачивается, опирается ладонями о деревянные перила и глядит во двор. Смотря на ее профиль, я запоминаю каждую мелкую деталь и желаю, чтобы я был другим человеком. Человеком с лучшим прошлым, с лучшей семьей. Человеком, который может посвятить всего себя задаче сделать счастливой потрясающую девушку, что стоит рядом.

– Все будет в порядке. ТЫ будешь в порядке, Эверетт. Ты поедешь туда, научишься всем, чему только можешь, поможешь стольким людям, скольким сможешь, а потом вернешься домой. Целым и невредимым.

Слыша небольшое дрожание в ее голосе, я знаю, что Кэмерон говорит это в большей степени, чтобы убедить себя, а не меня, и еще раз понимаю, что поступаю правильно, решив  забыть обо всем, что собирался сказать ей сегодня вечером. Она не заслуживает жизни полной тревоги и волнения. И даже если б каким-то чудом мои чувства оказались взаимны, я просто не имею права просить ее отказаться от своей жизни ради исполнения моей мечты.

Кэмерон неожиданно оборачивается и ловит меня за тем, что я смотрю на нее. Наши взгляды встречаются, и как бы мне не хотелось разорвать зрительный контакт, я не могу.

– Эйден позвал меня на свидание.

Ее слова похожи на удар ножом в сердце, но они не удивляют меня.

Кэмерон смеется и закатывает глаза.

– Он годами шутил об этом, но теперь был серьезен. Смертельно серьезен. Можешь в это поверить?

Я боюсь открыть рот, поэтому просто киваю.

Мне ненавистен этот момент, и я бы притворился, что он не происходит на самом деле, но снова не могу. И как бы ни было велико мое желание свернуться клубочком и умереть, Эйден по-прежнему мой лучший друг и я никогда не стану препятствовать тому, что он желает получить, даже если я желал того же долгие годы.

Даже не знаю, почему никогда не говорил Эйдену, что влюблен в Кэмерон. Может потому, что если б признался, произнес это вслух, то мои чувства стали бы более реальными, а то, что реально, можно отнять. Глупость, конечно.  Эйден бы никогда не пригласил Кэмерон на свидание, если б знал. Но, в любом случае, теперь уже поздно. И он, правда, лучший выбор для нее. У Эйдена стабильная хорошо оплачиваемая работа, он не собирается пропадать месяцами  у черта на куличках. И родители Кэмерон любят его. Он достаточно хорош для их дочери, и даже больше, чем просто достаточно. Он сможет сделать Кэмерон счастливой, и она не доведет себя до изнеможения, пытаясь его исправить.

Я засовываю руки в передние карманы джинсов, чтобы не схватить Кэмерон, не притянуть к себе  и не начать умолять дождаться меня или убеждать, что я того стою, хотя и знаю, что это не так. Однако она сама отталкивается от перил и движется прямо ко мне, пока мы не оказываемся практически нос к носу. Я наблюдаю, как дергается ее шея, когда она тяжело сглатывает, и загипнотизирован тем, как ее язычок нервно облизывает губы.

– Можешь дать мне причину, почему я не должна идти с ним на свидание? – шепчет Кэмерон.

Она повторяет почти те же слова, что я сказал ей два года назад, начиная свою ординатуру, пытаясь прочувствовать ее, понять, есть ли что-то между нами или это просто мое воображение. И я тут же, как последний идиот, начинаются сомневаться в принятом ранее решении.

Спрашивает ли она, потому что чувствует нечто большее, чем дружба между нами?

Конечно, нет. Кэмерон просто нервничает. Она напугана грядущими переменами.

Мне хочется обнять ее и поцеловать, показать все причины, почему она должна отказать Эйдену, но я не могу, потому что единственная реальная причина, что у меня есть – это отчаянная любовь к ней. Однако ее недостаточно, и никогда не будет достаточно.

– Не-а, у меня нет ни одной причины. Эйден идеально тебе подходит. Уверен, вы двое будете счастливы вместе, а если нет, то, похоже, есть очередь из мужчин, одобренных твоей матерью, которые с радостью займут его место.

Я силюсь улыбнуться, произнося эту чушь, и тут же хочу забрать свои слова обратно, когда вижу боль и печаль в глазах Кэмерон. Я не должен быть таким холодным, не должен быть таким мудаком с ней. Этим я лишь подтверждаю правоту отца Кэмерон, а ведь я так старался измениться.

Если любишь – отпусти. Разве не так говорят?

Кэмерон никогда и не должна была быть моей. Она – только глупое желание, написанное на дурацких бумажных звездах. Поэтому когда она отворачивается от меня и возвращается в дом без единого слова, я отпускаю ее и наблюдаю, как мечты о ней исчезают прямо у меня на глазах.

Глава 12

Эверетт

«Как же она красива», – это единственная мысль, которая крутится в голове прямо сейчас, когда Кэмерон, вздернув подбородок, обходит меня.

Четыре с половиной года, что я был вдали от нее, сейчас ощущаются, как пятьдесят. Я хочу схватить ее и никогда не отпускать, восполняя то время, что мы провели врозь, но знаю, что она, скорее всего, снова ударит меня. И, судя по взгляду и тому, как быстро Кэмерон отошла от меня, когда я пытался ее обнять, в этот раз она использует сжатый кулак, а не открытую ладонь.

Сегодня утром, пока я принимал душ, Кэмерон позвонила Джейсону, и он решил, что это будет отличным поводом для меня приехать в лагерь и поговорить с ней. Первой моей реакцией было волнение. Мне не терпелось, наконец, увидеть Кэмерон, услышать ее голос. И с каждой милей, приближающей к лагерю, волнение нарастало, поскольку я понимал, что Кэмерон не собирается просто взять и принять меня обратно в свою жизнь.

Теперь я осознал, что лучше было бы все хорошенько обдумать заранее, учитывая, как сильно она на меня злилась.

Когда Кэмерон уходит, мой взгляд тут же устремляется к ее попке, и я не могу не задаться вопросом, как так случилось, что спустя почти пять лет эта женщина стала еще сексуальнее, чем я помнил? Ее ноги в высоких сапогах выглядят невероятно длинными, а обтягивающие джинсы плотно обнимают каждый изгиб. Логотип Camp Rylan, напечатанный на ее зеленой футболке, словно неоновый знак, вспыхнул перед моими глазами, умоляя взглянуть, насколько хорошо грудь Кэмерон заполняет верх этого тонкого куска хлопка. И, несмотря на соломинки, застрявшие в ее длинных светлых волосах, мне приходится бороться с желанием дотянуться и провести пальцами по спутанным прядям, которые струятся по ее плечам и далее до самого пояса.

Кэмерон Джеймс в двадцать шесть была женщиной, не осознающей силу своей красоты. Кэмерон Джеймс в тридцать – это женщина, полная боли, гнева и злости, умеющая огрызаться. А то, как ее бедра уверенно виляют во время ходьбы – самая сексуальная вещь, которую я видел в жизни.

Я нуждалась в тебе. Но тебя не было здесь. Я оплакивала его одна. Я похоронила его одна. Я, черт тебя побери, похоронила нашего лучшего друга одна!

Эти ее слова заставили меня пожалеть, что я бросил пить, а когда я увидел слезы в ее глазах, то чуть не рухнул на колени, рыдая как дитя. Я знал, что оставаясь вдали, причинял Кэмерон боль, просто не понимал, насколько сильную, пока не столкнулся с ней. Пока не увидел, как Кэм проглотила слезы и показала вместо них свой гнев. Она имела полное право злиться и бросить мне в лицо обвинения в том насколько херовым другом я был. Я хотел объяснить, почему не пришел к ней сразу. Рассказать об алкоголе, депрессии, чувстве вины и о том, что не мог позволить ей увидеть меня таким. Я должен был предстать перед ней трезвым человеком, которым являюсь сейчас, а не спившимся неудачником.

Половину своей жизни Кэмерон провела, стараясь помочь и поддержать меня, но теперь с этим покончено. Настала моя очередь помогать и поддерживать. Всем, чем только смогу.

Джейсон сказал, что сейчас Кэмерон управляет лагерем, и, учитывая, что все здесь выглядело таким же прекрасным, как и раньше, я понятия не имел, чем смогу ей пригодиться. Но черта с два я возьму и просто уйду, как она мне велела. Даже спустя девять месяцев Кэм все еще страдала от потери Эйдена. И я прекрасно понимаю ее, так как сам едва ли смирился с этим горем, а он ведь был не только ее лучшим другом, но и любимым человеком. Боль от подобной потери не проходит не то, что за девять месяцев, а порой и за всю жизнь. Меня не было здесь, чтобы помочь Кэмерон с похоронами Эйдена, но я буду здесь, чтобы сделать все возможное, и хоть немного уменьшить ее боль.

– Кто бы это мог быть?

Кэмерон останавливается в паре футов передо мной и смотрит на подъездную дорогу, по которой движется черный лимузин.

– КЭМЕРОН! ТРЕВОГА!

Мы оба поворачиваемся в направлении главного дома и видим, как к нам на полной скорости бежит женщина, примерно того же возраста, что и Кэм.

– Брекстон Стратфорд приехал! Брекстон Стратфорд приехал! – снова кричит женщина, махая руками над головой.

Кэмерон медленно поворачивается в сторону приближающегося лимузина, и я не могу не задаться вопросом, что здесь происходит и кто, черт побери, этот Брекстон Стратфорд?!

– Дерьмо! Нет-нет-нет! Только не сейчас! Сукин сын! – шепчет Кэмерон.

Ее руки взлетают к волосам, чтобы пригладить их и убрать соломинки. Затем она нервно поправляет футболку, потянув ее за край, и смахивает пыль. Я подхожу, чтобы встать с ней рядом, когда лимузин притормаживает в нескольких сотнях ярдов.

– Кто это?

Кэмерон резко дергает головой и шокировано смотрит на меня, словно она забыла, что я был здесь. Правда вскоре шок сменяется гневом.

– Я же сказала тебе уйти. Почему ты все еще здесь? – рычит она.

– Кто такой Брекстон Стратфорд? И почему ты волнуешься? – снова спрашиваю я.

– Он тот, кто спасет лагерь.

Молодой парень, которого я видел рядом с Кэмерон, когда приехал сюда, подходит ближе ко мне.

– Заткнись, Сет! – бормочет Кэмерон.

– Что значит «спасет лагерь»?

Я обращаюсь к пареньку, поскольку Кэмерон, очевидно, не собирается мне отвечать, а Сету, похоже, все равно, что его босс приказал ему заткнуться.

– У нас нет денег. Главный спонсор сыграл в ящик, и мы остались без средств. Этот мужик – наша единственная надежда, если мы хотим продолжать работать после окончания этого летнего сезона, – объясняет Сет.

– Ты уволен, – сквозь зубы рычит ему Кэмерон.

Сет просто пожимает плечами и улыбается ей.

– Я – волонтер. Ты не платишь мне зарплату, поэтому и уволить не можешь.

Кэмерон выстреливает в него очередью ругательств, и я сдерживаю смех, так как понимаю, что стою рядом, и она, не колеблясь, снова применит ко мне свой правый хук.

Кричащая женщина, которая бежала по двору, наконец, присоединяется к нашей группе. Она останавливается справа от Кэмерон, наклоняется и прижимает руку к груди, пытаясь отдышаться.

– Ты… выключила… рацию, – запинаясь, выдыхает она. – Стратфорд… приехал… раньше.

Теперь мы все вчетвером поворачиваемся к лимузину, и наблюдаем, как из него выбирается мужчина в черном костюме, идет к задней дверце и открывает ее.

– Вижу, – сухо отвечает Кэмерон.

– Я до сих пор не понимаю, почему мы так нервничаем. Твой лагерь потрясающий, и тебе не стоит волноваться, – успокаиваю я Кэмерон, пока мы ждем, когда Брекстон выйдет из машины.

– Не мы нервничаем, а я. Потому что это мой лагерь, а ты, Эверетт, можешь убираться нахер! – сообщает мне Кэмерон.

Сет смеется, но я не обращаю на него внимания, поскольку слишком занят, думая о том, насколько хорошо мое имя звучит из уст Кэмерон, даже если ее тон пропитан ядом.

– Святые небеса! Ты – Эверетт? – спрашивает прибежавшая женщина. Поймав, наконец, дыхание, она выпрямляется, хватает руку Кэмерон и трясет ее. – Это Эверетт!

– Заткнись, Амелия!

– Зачем нам нервничать, если Эверетт здесь? Это отлично сработает! – восклицает она, точно так же как Сет, игнорируя требование Кэмерон, и ликующе хлопает в ладоши.

Мне уже нравились новые сотрудники, нанятые Кэмерон, даже если я только  с ними встретился.

– Что отлично сработает?

 Я обращаюсь к Сету, поскольку знаю, что только он мне ответит.

– Брекстон Стратфорд э-э… довольно эксцентричный чувак. Приверженец старых традиций. Дает деньги только семейным предприятиям, которыми управляют счастливые супружеские пары.

– Так в чем проблема? Эли и Шелби, безусловно, счастливая семейная пара.

Родители Кэмерон – тот тип пар, о которых слагают легенды. Каждая женщина в пределах Чарльстона желала быть так же любимой, как Шелби Джеймс, и каждый мужчина проклинал землю, по которой ходил Эли Джеймс, за то, что тот установил такую высокую планку.

– Проблема в том, что Кэмерон, наконец, убедила их отправиться отпуск, поэтому их нет здесь, чтобы продемонстрировать Брекстону, насколько тошнотворно они влюблены друг в друга. Пару недель назад они уехали в Аутер-Бэнкс. Кэмерон не хотела беспокоить их тем, насколько плохо у нас с деньгами. Оставшихся средств едва хватит до конца сезона, и Стратфорд буквально наша последняя надежда. Он единственный, кто ответил на письма Кэмерон. Но он должен был приехать сюда на благотворительный бал, когда Шелби и Эли уже вернутся из отпуска.

– Тогда мы просто скажем ему об этом. Уверен,  проблем не будет. Все в городе знают Шелби и Эли и подтвердят, насколько хорошо они управляют лагерем вот уже без малого тридцать лет. Тебе не о чем беспокоиться, – говорю я Кэмерон, обнимаю ее за плечи и слегка сжимаю их.

– Ты не понимаешь, друг. – Сет вздыхает. – У Стратфорда очень плотный график, и, скорее всего, он приехал сюда, потому что у него что-то отменилось в последнюю минуту. Он не задержится здесь ни на секунду дольше, если не встретит счастливую семейную пару, управляющую лагерем. Говорю тебе, он очень странный чувак.

Кэмерон дергает плечом, вырываясь из моих объятий, и стреляет в меня и Сета взглядом, способным запросто убить, как раз в том момент, когда Брекстон выбирается из лимузина и направляется к нам.

Сет прав. Чувак, правда, эксцентричный, о чем можно судить по одному его внешнему виду. Он идет к нам одетый в фиолетовый костюм с ярко-желтой рубашкой, опираясь на трость, сверкающую стразами.

– Он выглядит как Либераче под кайфом, – бормочу я.

Сет фыркает, а Амелия смеется, что заставляет ее убрать ладонь с руки Кэмерон, прежде чем расправить плечи и нацепить на лицо широкую улыбку, когда Брекстон останавливается в нескольких футах перед ней.

– Шелби Джеймс? – спрашивает он.

Кэмерон выступает вперед и протягивает ему руку.

– Нет, я ее дочь. Кэмерон Джеймс. Рада познакомиться с вами, мистер Стратфорд. Мы не ожидали вас до благотворительного бала.

Даже не взглянув на протянутую руку Кэмерон, Стратфорд достает из нагрудного кармана костюма желтый платок и вытирает им лоб и щеки.

– Я не пожимаю рук. Слишком много микробов, – заявляет он.

Кэмерон медленно опускает руку, и я сопротивляюсь желанию выйти вперед и врезать этому мудаку по лицу, вне зависимости, есть у него деньги или нет.

– У меня создалось впечатление, что я встречусь с супружеской парой, которая владеет этим лагерем. Разве они не здесь? – со вздохом спрашивает Стратфорд, смотря на плантацию вокруг, а не на Кэмерон.

Я практически слышу, как панические мысли наводняют ум Кэмерон, пока она прочищает горло и пытается придумать, что сказать.

Счастливое восклицание Амелии о том, что я здесь и все отлично сработает, наконец, обретает смысл. Идея еще не полностью сформировалась, но я не даю себе время на обдумывание ее или последствий, потому что сейчас тот самый момент, когда Кэмерон нуждается в моей помощи.

Рукой я быстро обхватываю ее за талию, поворачиваю к себе и крепко удерживаю, думая в данный момент о том, что Стратфорд дает деньги только счастливым семейным парам, а не том, как хорошо себя чувствую, обнимая Кэмерон. Она дергается, пытаясь отстраниться, когда моя рука дрейфует вниз, ложится на ее ягодицу и подталкивает Кэмерон еще ближе к моему телу. Но когда она смотрит на меня своими великолепными зелеными глазами и закусывает полную нижнюю губу, мозг забывает обо всем, что выучил за тридцать три года, включая мое собственное имя. Теперь единственное, что занимает мои мысли – как давно я хотел почувствовать Кэмерон так близко. Как давно желал ощутить ее грудь напротив своей, ее попку под своей ладонью и иметь свободу делать это без всяких последствий. Однако я быстро отталкиваю эти мысли, потому что им не место в моей голове. Много лет назад я отказался от подобных желаний и сейчас хочу снова стать для Кэмерон  другом.