Текст книги "Хочу, чтобы мы были вместе (ЛП)"

Автор книги: Тара Сивек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Он смотрит на меня, умоляя понять, но я не могу. Долгие годы после его отъезда я мучилась вопросом, что же сделала не так, и желала вернуться назад, чтобы все исправить. Долгое время моя жизнь была пуста из-за того, что я не могла отпустить его и начать двигаться дальше. А последние девять месяцев я была вынуждена в одиночестве оплакивать нашего умершего друга.

– А мне пофиг, насколько тебе жаль! Ты со своей чертовой степенью в медицине уехал спасать людей, которых даже не знал, когда так был нужен нам. Эйден нуждался в тебе. И я нуждалась. Но тебя не было здесь. Я оплакивала его одна. Я похоронила его одна. Я, черт тебя побери, похоронила нашего лучшего друга одна! – кричу я, и мой голос ломается из-за слез при воспоминаниях о похоронах Эйдена.

Даже окруженная семьей и друзьями, их объятиями и слезами, что они проливали вместе со мной, я никогда не чувствовала себя более одинокой, чем в тот момент, когда стояла у могилы Эйдена и смотрела, как его гроб опускается в землю.

Тогда я не злилась на Эверетта, понимая, что он, вероятно, находится в какой-нибудь отдаленной части планеты, откуда не может просто взять и прилететь домой. Я простила его за то, что он не был на похоронах, и сейчас частично чувствовала вину, что обвиняю его в том, что изменить он был не властен, но всего лишь частично. Благодаря Джейсону мне было известно, что Эверетт узнал о смерти Эйдена только спустя несколько недель, но даже после этого он не приехал домой. Он не позвонил мне, и не написал ни строчки. Он ничего не сделал!

Все наши детские и юношеские годы я поддерживала его, но в тот один-единственный раз, когда я нуждалась в его поддержке, Эверетта не оказалось рядом.

Несмотря на то, что в течение нескольких недель после смерти Эйдена со мной всегда кто-то находился, я никогда не чувствовала себя более потерянной. Родители и Амелия делали все возможное, чтобы вытащить меня из угрюмого настроения, но у них ничего не получалось. Единственным человеком, кто бы мог понять, что я тогда чувствовала, был Эверетт. Но его со мной не было, и теперь, когда он, наконец, вернулся, мне ненавистно, что он считает, будто извинения все исправят. Слова не исцелят шрамы, которые отставили поступки.

Я снова собираюсь накричать на Эверетта, но меня останавливает треск рации, прикрепленной к поясу джинсов.

– Кэмерон? Кэмерон? Ты меня слышишь?

Не отводя гневного взгляда от полных сожаления глаз Эверетта, я снимаю рацию, подношу ее ко рту и нажимаю кнопку.

– Амелия, я сейчас немного занята. Буду у главного дома через несколько минут.

Прикрепляя рацию обратно к поясу, я настолько погружена в свою печаль и гнев, в желание дать Эверетту почувствовать всю живущую внутри меня боль, и к тому же отвлечена вызовом Амелии, что не осознаю, что Эверетт приблизился и теперь прикасается ко мне, пока не становится слишком поздно. Когда его руки обвивают мою талию, и уже собираются притянуть ближе к нему, мозг просыпает, и я делаю шаг назад настолько быстро, что спотыкаюсь и почти падаю, сумев удержаться на ногах лишь в последнюю секунду.

Эверетт выглядит потрясенным тем, что я не позволяю прикоснуться к себе, сильнее, чем когда я влепила ему пощечину.

А чего он собственно ожидал?

С тринадцати лет я мечтала, чтобы Эверетт крепко обнял меня. Мечтала прижаться щекой к его груди и слушать биение сердца. Я грезила об этом, фантазировала, а все что получала – полуобъятия или случайное приобнимание за плечи. Да, и то, если повезет. Давным-давно я усвоила урок: любовь к Эверетту не приносит ничего кроме боли, и будь я проклята, если снова попадусь в эту ловушку.

– Прости меня, – снова произносит Эверетт, и разочарованно вздыхает, проводя рукой по своим волосам и нервно переступая с ноги на ногу.

Я не знаю, извиняется ли он за то, что был дерьмовым другом, или за то, что прикоснулся ко мне, мне все равно, если честно.

Ладонь Эверетта оставляет волосы и скользит вниз, прижимаясь к щеке, получившей удар, и мне тут же хочется извиниться, но я держу рот закрытым, напоминая себе, что он это заслужил.

Что, черт побери, случилось со мной? Я не из тех людей, которые раздают оплеухи направо и налево!

И я ненавижу Эверетта еще больше за то, что он превратил меня в женщину, которая устраивает сцены у всех на виду.

– Эйден был прав. За эти годы ты наработала отличный удар справа.

Его попытка заставить меня улыбнуться проваливается. Произнося имя нашего друга, и напоминая, что все эти годы он поддерживал связь с Эйденом, но не со мной, Эверетт снова разбивает мое сердце на тысячу осколков.

– Да пошел ты! – шепчу я, и сглатываю несколько раз, чтобы успокоить горящее от желания плакать горло.

Я не буду плакать перед этим мужчиной! Не позволю увидеть свою уязвимость.

– Кэм…

Эверетт снова делает шаг ко мне, но останавливается, когда из рации опять доносится потрескивающий от помех голос Амелии. Но в этот раз она не просто говорит, она кричит:

– КЭМЕРОН! SOS! ТЕБЕ СРОЧНО НУЖНО…

С раздраженным рычанием я нащупываю рацию, и поворачиваю ручку громкости до щелчка. В полной тишине я делаю глубокий успокоительный вдох, и только потом обращаюсь к Эверетту.

– Ты мне здесь не нужен. Иди домой и забудь о моем существовании. Именно так ты поступал почти пять лет, поэтому не думаю, что тебе будет сложно вернуться к этому.

Боясь, что сделаю глупость, – например, брошусь в его объятия или извинюсь, что веду себя, как сука, – я не смотрю на Эверетта, когда обхожу его с высоко поднятой головой.

Я всегда была слабачкой, когда дело касалось Эверетта Сазерленда, и ни за какие коврижки не вернусь к старому шаблону поведения только потому, что он внезапно решил возвратиться в мою жизнь.

Глава 8

Кэмерон

Возраст – пятнадцать лет

– С днем рождения, ребятенок!  Мы встречаемся в семь сегодня?

Эйден ерошит мои волосы, пробегая мимо, а затем поворачивается ко мне лицом и продолжает идти спиной вперед.

– Перестань лохматить меня! И да, сегодня в семь. Не забудь закуски! – кричу я ему, потому  что раздается предупредительный звонок,  и ребята вокруг начинают закрывать шкафчики и быстро двигаться по коридору.

Эйден салютует мне, поворачивается и бежит дальше, лавируя среди моря школьников.

– Он все еще встречается с Мишель Лэнфорд? Я слышала, что они расстались. Как думаешь, он согласится, если я приглашу его на свидание?

Захлопнув шкафчик, я поворачиваю голову и смотрю на стоящую рядом девушку, которая мечтательным взглядом провожает Эйдена.

– Да, они расстались. Можешь попробовать пригласить его. За спрос ведь не бьют, – пожимаю плечами я.

Она благодарит меня и устремляется вслед за Эйденом, а я качаю головой и, покрепче ухватив учебники, направляюсь к кабинету алгебры.

Внезапно книги вырываются у меня из рук. Я поднимаю голову, вижу улыбающегося Эверетта, и мои внутренности делают кульбит, когда он засовывает учебники себе под мышку и идет вместе со мной к классу.

– С днем рождения, Кэм! Каково это быть пятнадцатилетней? – спрашивает Эверетт, подталкивая меня плечом.

Я нервно закручиваю прядь волос на палец, заклиная себя не хихикать.

– Как будто я еще слишком молода, чтобы водить машину, и слишком стара, чтобы играть в куклы.

Что же я несу? Какие куклы?!

Молодец, Кэм! Так у тебя точно получится заставить его видеть в тебе не ребенка, а взрослую девушку!

Эверетт просто улыбается мне и, притормозив у дверей кабинета, передает обратно учебники. Затем кладет руки на мои плечи и притягивает к себе ровно на три секунды, прежде чем отпускает  и поворачивается, чтобы уйти.

– Хорошего дня. Увидимся в семь в домике на дереве, – махнув на прощанье, говорит он.

Застыв в дверях, я наблюдаю, как он идет по коридору, и выпускаю затяжной вздох.

– Он такой секси. Поверить не могу, что ты с ним дружишь, – произносит Эллисон Брантли, останавливаясь рядом, чтобы тоже поглазеть на Эверетта.

Эллисон запала на Эверетта еще в начале учебного года. Месяц назад она потеряла девственность с Алексом Конрадом – выпускником, членом футбольной команды и по совместительству другом Эверетта. С  тех пор она считает себя крутой горячей цыпочкой и беззастенчиво флиртует с Эвереттом, от чего меня просто тошнит.

Она-то уж точно не говорит перед ним о куклах!

– Сегодня вовремя ланча я  собираюсь позвать его на свидание.

Я резко поворачиваю голову и хмуро смотрю на нее, потому что просто ненавижу Эллисон Брантли.

– Он не встречается с подстилками вроде тебя, – сообщаю я и игнорирую злобный взгляд Эллисон, когда, задевая плечом, протискиваюсь мимо нее в класс.

Независимо от того, насколько грубы мои слова, она, как и все другие девчонки в школе, никогда не спорит и не устраивает сцен, потому что понимает – я имею преимущество, когда дело касается двух моих лучших друзей. Возможно, это делает меня стервой, но мне все равно. Любая девочка здесь знает, что если разозлит меня, то никогда не получит шанса ни с Эйденом, ни с Эвереттом. Ну, может, с Эйденом и получит, поскольку он пойдет с любой, если у нее есть вагина, но уж точно не с Эвереттом, поскольку он прислушивается к моему мнению о девушках, с которыми встречается.

Я замираю на месте, так и не положив учебники на парту, и пропуская то, что говорит учитель, когда меня поражает неожиданная мысль:

«Если Эйден поступает в точности наоборот тому, что я советую, то почему же тогда Эверетт ко мне прислушивается?!»

Действительно ли он так ценит мое мнение или просто знает, что я влюблена в него и, соглашаясь со мной, тем самым щадит мои чувства?

Пожалуйста, пожалуйста, только не последнее! Пусть он слушает меня, потому что я – его лучшая подруга, а еще, потому что я – девушка, и знаю, что думают другие девушки.

Кроме того я была сучкой не со всеми претендентками на место рядом с Эвереттом, хотя и очень хотела быть таковой. Не всех девушек я забраковывала, а только тех, кто, по моему мнению, мог украсть его сердце. Пока им не светило «и жили они долго и счастливо» я могла примириться с тем, что Эверетт встречается с другими.

Конечно, я не думала, что он безумно влюбится в Эллисон Брантли, и они сбегут, чтобы пожениться, но сегодня мой день рождения, черт побери!  Никто не испортит мне праздник, и уж точно не Эллисон с ее гигантскими сиськами, тонкой талией, длиннющими ногами и потерянной девственностью.

___________________

– Перестань надо мной ржать! Я – твой сутенер!

Эйден игнорирует мой приказ и смеется так сильно, что ему приходится утирать слезы с глаз.

– Вообще-то это тяжело. Все их «Как ты думаешь, я нравлюсь Эйдену?», «Как ты считаешь, Эверетт пригласит меня на свидание?», – произношу я неестественно высоким противным голосом. – Я – ваш сутенер, дающий женской популяции знать, когда вы готовы снова быть повязанными. Это отвратительно! Мне пора начать брать с вас деньги.

Я подношу бутылку ко рту, делаю глоток и понимаю, что сильно пьяна, когда половина пива льется по моему подбородку вместо того, чтобы попасть в рот.

Эверетт забирает бутылку и рукавом своей толстовки вытирает мне лицо, а я даже не осознаю, что перестала дышать, пока он не убирает руку и не улыбается мне.

Эйден решил, что в этом году нам будет мало виноградной газировки, и вместе с обычными закусками принес еще и пиво. Они с Эвереттом в свои восемнадцать имели много возможностей выпить пива, когда тусовались со сверстниками, в отличие от меня. Я думала, что это станет отличной возможностью продемонстрировать Эверетту, что я уже не маленькая девочка, но после третьей бутылки в голове поплыл туман, язык начал заплетаться, и я, как последняя идиотка, понесла чушь о сутенерах. Вероятно, поэтому Эверетт предпочитал встречаться со шлюшками, а не с маленькими девочками вроде меня, которые даже пить не умеют.

Но, по крайней мере, я больше не говорила о куклах, что должно сработать в мою пользу.

– Думаю, тебе достаточно, – говорит Эверетт и отворачивается, когда ставит бутылку рядом с собой, но с другой стороны, поскольку мы с ним сидим рядом на полу домика на дереве, а Эйден напротив нас, скрестив ноги по-турецки.

Эверетт наклоняется вперед, начиная собирать в одну кучу пустые бумажные тарелки и бутылки, а я смотрю на его профиль, и мне так хочется протянуть руку, прижать ладонь к его точеной челюсти, сказать что-нибудь, чтобы заставить улыбнуться, а когда на щеке появится ямочка, поцеловать ее.

– Ты такой обломщик, Эв, – шутит Эйден, отпивает пива и ставит бутылку рядом с теми, что собрал Эверетт. –  Это ее день рождения, и она может выпить, если хочет.

Опираясь на руки позади себя, Эверетт откидывается назад и вытягивает ноги, в процессе задевая меня своим бедром. Мое сердце тут же начинает барабанить по грудной клетке, и впервые за семь лет я хочу, чтобы Эйдена не было с ними. Нет, я, конечно, люблю Эйдена, но прямо сейчас желаю остаться с Эвереттом наедине. Я хочу приблизиться к нему, пока наши плечи не соприкоснутся, хочу, чтобы посмотрел на меня и улыбнулся, чтобы откинул мои волосы назад, как он делал со своими подружками. Я желаю, чтобы он взглянул на меня и, наконец, увидел во мне девушку, а не своего лучшего друга.

– Хорошо, что ты уже написала желание и убрала его в свою коробку. Иначе мне пришлось бы помогать тебе и, вероятно, увидеть, что ты загадала, – говорит Эверетт и подмигивает мне.

Я тоже благодарна за это, но только сейчас. Если б он увидел мое загаданное желание, то понял бы, что я к нему чувствую. И не осталось бы тайн, и мне больше не пришлось бы притворяться. Я так устала от этого. Так устала желать того, что теперь уже кажется несбыточным. Несбыточным даже несмотря на всю силу моего желания и то, что я изо всех сил стараюсь доказать Эверетту, что больше не являюсь девчонкой-падцанкой и могу сделать его счастливее, чем любая из тех развязных девиц в школе.

– Эй, Эйден, ты скоро? Мне тут до жути скучно.

Девичий голос доносится до нас снизу, от подножья дерева, в ветвях которого находится домик.

– Черт побери, Эйден! Ты что притащил с собой подружку на мой день рождения? – жалуюсь я, глядя на Эйдена, пока Эверетт хихикает и качает головой.

– Не моя вина, что я настолько неотразим, что в моем социальном графике нет ни одного пустого окна. К тому же я не привел ее сюда, а заставил ждать снаружи. Поэтому ты не можешь злиться на меня, ребятенок, – объясняет Эйден с ухмылкой.

Я закатываю глаза, но данное действие заставляет комнату закружиться, и я просто машу ему рукой, изо всех сил сдерживая рвоту.

– Иди уже! Иди со своей мочалкой.

– Ты уверена? – спрашивает Эйден, одновременно отрывая от пола пятую точку.

– Да. Ты сможешь загладить вину, если сделаешь рассылку сообщения, что больше я не твой сутенер. Скажи ей и пусть она передаст своим подружкам, что больше я не стану отвечать на вопросы о твоей любовной жизни.

Эйден смеется, наклоняется и целует меня в щеку.

– Посмотрю, что смогу сделать, – улыбается он, а потом выпрямляется и указывает на Эверетта. – Ты ответственный за то, чтобы придерживать волосы Кэмерон, когда ее начнет тошнить.

Эверетт показывает ему большой палец, он идет к двери, а я кричу ему в спину:

– МЕНЯ НЕ БУДЕТ ТОШНИТЬ!

Я слышу, как он смеется все время, что спускается по лестнице,  а когда в домике на дереве воцаряется тишина, поворачиваюсь к Эверетту.

– Меня не будет тошнить, – уже более спокойно заверяю я его, и очень-очень надеюсь, что говорю правду.

– Но, если будет, я подержу твои волосы. – Он улыбается и накрывает мою ладонь своей.

Действительно грустно, что это самая романтическая вещь, которую я когда-либо слышала.

Похоже, я, правда, пьяна.

Эверетт продолжает смотреть на меня, и я отчаянно желаю удержать язык за зубами, чтобы не испортить момент словесной рвотой, вызванной алкоголем, но ничего не могу с собой поделать.

– А почему ты ни разу не приводил с собой девушку? – тихо спрашиваю я.

Эйден каждую неделю притаскивает в лагерь разных девушек, чтобы произвести на них впечатление тем, что дружен с владельцами, а Эверетт ни разу никого не приводил даже на благотворительный бал, который мои родители устраивают каждый год.

Эверетт наклоняется чуть ближе ко мне, и я откидываю голову назад, чтобы видеть его. Наши лица так близко, что стоит мне лишь немного вздернуть подбородок и наши губы встретятся. Мне так хочется, чтобы он оторвал руку от пола, обвил ею мою талию и притянул к себе так близко, что я почувствую, как его сердце бьется напротив моего. Я жажду большего, чем случайное соприкосновение плечами или мимолетные дружеские объятия.  Я мечтаю, чтобы Эверетт сократил расстояние, чтобы именно он сделал первый шаг, потому что не хочу делать его сама, так как очень боюсь, что он отступит или рассмеется.

– Это место для меня особенное, – также тихо отвечает Эверетт. – Оно помогло мне пережить самые трудные времена. Я никогда не приведу сюда девушку, которая не будет для меня особенной. Кто не будет для меня значить столько же, сколько это место.

Я могла бы сказать, что ему и не надо никого приводить, что эта девушка уже здесь. Но приходится довольствоваться тем, что не нужно беспокоиться о том, что Эверетт уподобится Эйдену и притащит сюда случайную шлюшку.

Эверетт отстраняется от меня с еще одной улыбкой, и я сразу же ощущаю холод без его ладони, накрывающей мою.

Я вспоминаю о желании, которое написала на звезде – то же самое, что загадывала с тех пор, как мне исполнилось двенадцать – и думаю, что должна была изменить его и пожелать, чтобы Эверетт поцеловал меня или, черт побери, просто обнял не как друг, но теперь уже поздно. Коробка уже спрятана под половицами домика до следующего года, и остается лишь надеяться, что когда-нибудь мое желание исполнится, и приведет к большему, чем просто объятия.

Глава 9

Эверетт

Возраст – двадцать один год

– Черт, сегодня здесь столько цыпочек, – говорит Эйден, стукаясь своей бутылкой пива о мою.

– Угу, – рассеянно бормочу я, стараясь не выглядеть очевидным, выискивая в толчее под навесом Кэмерон.

– Я занимался сексом с одной из них прямо на танцполе у всех на глазах и сорвал овации.

– Ага, – отвечаю я и вытягиваю шею, когда замечаю светловолосую голову в толпе пьющих и болтающих людей.

Эйден бьет меня по руке как раз в тот момент, когда я теряю из виду блондинку, которую принял за Кэмерон. Я поворачиваюсь и гневно смотрю на него.

– Какого черта?!

Он смеется и качает головой.

– Я только что сказал, что занимался сексом прямо на танцполе, а ты и ухом не повел. Земля вызывает Эверетта. Где ты витаешь? Все еще думаешь о выпускных экзаменах? Уверен, ты успешно их сдал.

Ни за какие коврижки я не признаюсь, чем так отвлечен сегодня, поэтому просто держу рот на замке, и позволяю ему думать, что это из-за экзаменов.

Эйден учился в Университет Клемсона, а я был зачислен в Чарлстонский Колледж, и последние три года врал матери, что посещаю бизнес-классы, тогда как на самом деле зарабатывал степень бакалавра в Pre-Med*. И хотя я поступил в местное высшее учебное заведение, а не в то, что находилось в нескольких часах езды, как Эйден, я был так занят последние несколько месяцев, готовясь к заключительным экзаменам, что совсем не видел и не говорил с Кэмерон. Впервые мы с ней не общались так долго, и я ненавидел это.

Я сдал свой последний экзамен сегодня, в день, когда родители Кэмерон устраивают в лагере свой обычный благотворительный бал, в этом году приуроченный к выпускному их дочери. Всю неделю я нервничал, зная, что, наконец, буду свободен, чтобы увидеть Кэм и поговорить с ней о чем-то очень-очень важном. Настолько важном, что это пугает меня до усрачки.

– Черт, а наша маленькая девочка выросла.

Тихое бормотание друга заставляет меня вновь устремить взгляд на толпу, туда же, куда смотрит Эйден, и открывшийся вид  заставляет почти выронить из рук бутылку.

Кэмерон выглядит красивее, чем я когда-либо видел. На ней белое короткое платье без бретелей, которое льнет к изгибам ее тела и открывает длинные загорелые ноги. Черная лента на узкой талии, сочетается с черными шпильками, что делает весь образ еще более сексуальным. Светлые волнистые волосы Кэмерон подняты вверх и заколоты, оставляя свободными лишь несколько прядок и косую челку. Я вижу, как она поднимает руку и откидывает ее с лица, улыбаясь тому, что рассказывает ей кто-то из небольшой группы людей, с кем она беседует. Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не пойти туда и не утащить Кэмерон, желая, чтобы ее улыбка была адресована исключительно мне. Я так истосковался по ее улыбкам за последние месяцы. Я так истосковался по ней самой.

– Без шуток. Когда, черт побери, этот ребятенок стал такой горячей штучкой? Думаю, приглашу ее на свидание. Я имею в виду, что она окончила школу, и через месяц вообще станет совершеннолетней. Это ведь не будет выглядеть извращением или чем-то подобным, верно? – спрашивает Эйден, все еще таращась на Кэмерон.

Мне приходится противостоять желанию врезать своему лучшему другу по лицу и приказать, перестать пялиться на Кэмерон. Тем более что я и сам не мог перестать смотреть на нее и имел те же мысли о ней в течение последних месяцев.

– Отвали! Ты не пригласишь Кэм! – говорю я и морщусь из-за того, что это выходит как рычание, и из-за того, что не могу скрыть, насколько разозлился на его слова.

– Да, ты прав. Это будет сродни извращению. Она одна из моих лучших друзей. Я знаю ее с самого детства. К тому же она все еще может надрать мне задницу в баскетбол. Да меня на смех поднимут, если пойдут слухи, что моя девушка может победить меня в какой-то игре, – ухмыляется Эйден. – Кроме того, похоже, она влюблена, и я не должен вклиниваться между ними.

Эйден кивает в сторону Кэмерон, и я вижу, как незнакомый мне парень обнимает ее за талию. Она смотрит на него и улыбается, а затем говорит что-то группе людей, когда парень берет ее за руку и ведет на танцпол.

Два пива, выпитые сегодня, взбалтываются в животе, когда я смотрю, как она встает напротив парня, а он, крепко обняв, подтягивает ее ближе к себе. Его ладони приближаются к попке Кэмерон, и я хочу пойти на танцпол, вырвать парню руки и отдубасить его ими.

– Это что еще за хрен? – спрашиваю я, не в силах отвести взгляд от катастрофы, разворачивающейся передо мной.

Кэмерон прижимает ладонь к груди парня, и то, как он наклоняется и утыкается носом в ее шею, как затем прокладывает дорожку поцелуев до уха и шепчет что-то в него, побуждает во мне желание избить первого, кто попадется под руку.

Я ненавижу его. Я жажду его крови! Кто, черт побери, этот парень, и почему Кэмерон позволяет обнимать себя, целовать, смешить?!

– Это Грейди Стивенс. Они вместе учились. Встречаются примерно три месяца. Какого хрена ты об этом не знаешь? Ты же общаешься с Кэмерон чаще меня, – указывает Эйден.

Верно, я и правда чаще него разговаривал с Кэм, за исключением трех последних месяцев, когда полностью похоронил себя в учебе и делал все возможное, чтобы отвлечься от того, что собирался сделать сегодня вечером. А именно, наконец, вытащить голову из задницы и рассказать Кэмерон о моих чувствах к ней.

– В любом случае, – продолжает Эйден, не обращая внимания, что я, стоя рядом с ним, практически теряю контроль, пока мы оба смотрим на Кэмерон и мудака, чьи руки продолжают двигаться к ее попке.  – Из того, что я слышал, он – хороший парень. Лучший выпускник их класса, получил полную стипендию в Клемсоне, как футболист. Его отец владеет крупнейшей в стране конной фермой по разведению  скакунов-чемпионов, которая находится на другой стороне города, и которую он планирует передать Грейди, когда тот закончит университет. Милый парень. Имеет голову на плечах и, похоже, нравится Кэмерон.

Песня заканчивается, но я вижу, что Кэм и Грейди не двигаются с места, глядя друг на друга, словно не замечают, что музыка больше не играет.

– О, да, наша девочка, безусловно, выросла, – смеется Эйден. – Готов поспорить, что сегодня после выпускного она собирается подарить парнишке свою девственность. Везучий ублюдок!

Я так сильно сжимаю бутылку, что удивляюсь, как она еще не раскрошилась. А боль в груди настолько острая, что я не сомневаюсь, что там-то мое сердце точно разбилось на тысячу осколков.

Эйден продолжает что-то бормотать, я хочу сказать ему, чтобы он заткнулся, но не могу. Все, что я в силах сейчас сделать – это смотреть на то, что должно было быть моим.

– Знаешь, я пробовал предложить Кэмерон свои услуги по лишению девственности, но она ударила меня в живот. По крайней мере, Грейди неплохой вариант для нее. У него обеспеченное будущее, да и родители Кэмерон его обожают. Она могла выбрать кого-то похуже.

Кого-то похуже. Например, меня. Многие родители хотели бы, чтобы их дочь встречалась с будущим врачом, но только не родители Кэмерон, которые до сих пор видели во мне постоянно влипающего в неприятности неудачника из неполной семьи. И не имеет значения, как сильно я надрывал задницу в последние годы, чтобы показать им, что исправился.

Эйден прав, у Грейди – с унаследованной после окончания университета фермой – впереди хорошее будущее. А я потерял свой шанс, дожидаясь, пока Кэмерон закончит школу, и ей исполнится восемнадцать, чтобы не выглядеть в глазах окружающих извращенцем, соблазняющим лучшую подругу, которая на три года младше.

Готов поклясться, в прошлом году я увидел что-то в ее глазах. Казалось, Кэмерон хочет того же, что и я, но слишком боится сказать об этом вслух. Так же как и я. Очевидно, я ошибся, потому что сейчас она смотрит на Грейди так, как я думал, она смотрела на меня. А учитывая убийственные мысли, теснящиеся в голове, пока я смотрю на пару на танцполе, родители Кэмерон правы, что до сих пор не доверяют мне. Я по-прежнему испорчен, только теперь лучше  это скрываю.

Парнишка, определенно, лучший выбор для Кэмерон. Он знает, чего хочет в жизни. Правда, то же я могу сказать и о себе, но прямо сейчас у меня так много забот. Например, попасть в медицинскую школу и продолжать держать свою мать в неведении относительно этого.  С тех пор как меня приняли в Чарлстонский Колледж, я все искал момент, чтобы рассказать ей, что именно собираюсь изучать, полагая, что она и так находится в самой низкой точке своей жизни, и мои новости не сделают ситуацию хуже, чем она уже есть. Но потом один из наших профессоров вернулся после годичной командировки в страны третьего мира с фотографиями и рассказами о том, как сильно люди там нуждаются в помощи, и я понял, что именно этим должен заниматься в жизни. Я бы никогда не смог рассказать об этом матери или объяснить, насколько это важно для меня, потому что все, что она увидит – что я буду делать то же самое, что отняло у нее мужа, хоть и не в зоне военных действий. Я не мог этого сделать. Не мог поступить так с младшим братом, который сейчас выглядел счастливее, чем когда-либо прежде из-за того, что снова обрел трезвую и любящую мать. Я не мог разрушить его счастье, поэтому лгал. И пусть мне это ненавистно, я  продолжу врать, пока не уверюсь, что наша мать достаточно сильна и трезва, чтобы справиться с подобной новостью.

Я понятия не имею, что принесет мне будущее или куда меня отправят, если примут в ту международную программу, а этот парень, тот, который не может удержать свои руки подальше от Кэмерон, тот, которому она не может перестать улыбаться, собирается всю свою жизнь провести в Чарльстоне. Его мечты не увлекут его подальше от Кэмерон в мир опасных и непредвиденных ситуаций. Его планы не заставят ее выбирать: остаться здесь в лагере, который она так любит, или уехать с ним, когда он получит назначение в другое место. И, конечно же, ее родители не станут злиться из-за того, что она встречается с ним.

Все, о чем я мечтал, было блажью. Глупой фантазией. Дурацким желанием, которое я загадывал в день рождения последние несколько лет, и все не набирался смелости исполнить. До сегодняшнего дня. Но теперь уже поздно.

– Эй, вот ты где!

Голос Кэмерон вырывает меня из удручающих мыслей, и я понимаю, что она подошла к нам. Грейди стоит рядом и смотрит на нее с обожающей улыбкой, потом обнимает ее одной рукой за талию, приближая к себе, а вторую протягивает мне.

– Много слышал о тебе, чувак. Я – Грейди. Приятно познакомиться.

Я беру его руку и встряхиваю, сжимая чуть сильнее, чем необходимо, и хмурюсь, надеясь, что он понял мой невербальный сигнал: «Если обидишь ее, я тебя прикончу!».

Кэмерон смотрит то на меня, то на него с улыбкой, не обращая внимания на те взгляды, которыми мы обмениваемся с Грейди, прежде чем я выпускаю его руку и прикладываюсь к горлышку бутылки.

Вчетвером мы несколько минут стоим вместе, и пока Эйден, Кэмерон и Грейди болтают, я пью пиво,  ощущая себя третьим колесом. Все, что я хочу – это взять Кэм, оттащить в сторонку и просто выложить все карты на стол.

Но она счастлива сейчас – это так ясно отражается на ее лице. Каждый раз, когда Грейди говорит что-то, и она не сводит с него глаз, я понимаю, что просто не могу стать тем парнем, который разрушит ее счастье и заодно погубит нашу дружбу. Тем, кто, наконец, получит, что хочет, а потом уедет, оставив ее ждать своего возвращения.

Эйден мог бы так поступить. Окажись он на моем месте, то, не раздумывая, рассказал бы Кэмерон о своих чувствах, не волнуясь, испытывает ли она такие же чувства к нему, и, не заботясь о том, сколько боли ей может причинить данное признание.

Но я не Эйден. Я так не поступлю, даже если очень хочу. Мы с Кэмерон были друзьями много лет, и я не желаю разрушать это и полностью ее потерять. Не желаю поселить между нами неловкость, которая, в конце концов, полностью отдалит нас друг от друга. Я не хочу провести остаток своей жизни без присутствия в ней Кэмерон, даже осознавая, что потерял свой шанс.

__________________________

После окончания средней школы выпускник не сможет сразу подать документы в университет на медицинскую специальность. Перед этим он должен получить степень бакалавра по любой дисциплине, но предпочтение отдаётся максимально приближенным к медицине предметам. Это могут быть химия, биология, экология или даже охрана окружающей среды. Обычно такое обучение, называющееся pre-medical study. После обучения по программе «pre-med» студент сдаёт экзамен, после которого может подавать документы в медицинский университет.

Глава 10

Кэмерон

Возраст – двадцать три года

Я вижу, как Эллисон Брантли по-детски топает ногой и уходит от Эверетта, и, если б он не выглядел таким несчастным сейчас, то широко улыбалась бы.

– Похоже, он окончательно порвал с этой прилипалой, – говорит Эйден, плюхаясь рядом со мной на диван. – Видишь? Устроить вечеринку у меня было отличной идеей. Теперь он может напиться и остаться на ночь в гостевой спальне.